Заново, с новыми силами (СИ)

11

Дебилов забрили в армию.

Вернувшийся из экспедиции Злой заглянул по старой памяти в воинскую часть, и застал там Виктора с целым взводом новобранцев. Он находился на стадионе — сидел, взгромоздившись на брусья, и меланхолично смотрел, как по беговой дорожке, вывалив языки и поднимая тучи пыли носятся дебилы.

— Привет! — подошел Злой, улыбаясь — Ты что ж это, подсидел меня, негодяй?

Новоиспеченный инструктор спрыгнул с брусьев и пожал протянутую руку.

— Ну… Что-то вроде. — улыбнулся он в ответ.

— Как подопечные? — кивнул Злой в сторону беговой дорожки.

— Ой, тупы-ые. — с искренним раздражением протянул Виктор, — Пока объяснишь, что тебе от них надо, трижды захочешь пристрелить.

— Так чего ж их тренируют, а не нормальных? — удивился Злой, — От них и толку больше.

— Да где ж ты столько нормальных возьмешь? — с какой-то неясной тоской сказал Виктор, — Нас-то всего-ничего. Работать кто будет?… И без того люди недовольны тем, что им надо будет содержать армию, городскую администрацию, Умника с его учёной бандой, приют и далее по списку. После того нападения, конечно, поутихли, поняли, что армия не груши околачивает, но вот надолго ли?… К тому же, эти дурни хоть и тупые но послушные. Смотрю на них и понимаю — их выдрессируешь, и хоть в атаку на пулемет посылай, пойдут не думая.

— И не жалко тебе будет их на пулеметы посылать? — спросил Злой. Нет, он вовсе не испытывал к дебилам теплых чувств, в конце концов, он даже убивал их, когда они угрожали его жизни. Но сейчас, одомашненные и прирученные, они не казались ему агрессивными монстрами. Наоборот, Злой видел в них несчастных людей, которых случай отбросил в развитии до состояния детей, и удастся ли им снова достичь былого уровня — очень большой вопрос. «А, впрочем, нет никакого вопроса»: — одернул Злой сам себя. Не получится. Былого уровня им не достичь даже при большом старании Умника — повреждения, судя по всему, необратимы. В их мозгах что-то перегорело, как в бытовой технике, вот только если железяки можно было, хоть и с трудом, восстановить путем замещения испорченных частей, то к людям в голову не залезешь, и запасные мозги не вставишь…

— Жалко? — искренне удивился Виктор, — Да как-то нет. Мне было бы жальче нормальных людей на пулеметы посылать. Что это с тобой? — улыбнулся он настороженно, — Крутой парень заделался гуманистом?

— А может, я и был таким. — оскалился Злой, — Просто жизнь меня вынудила стать крутым парнем. Не слушай меня, ты прав. Нормальных людей и правда на пулеметы жальче посылать.

— Вот и хорошо. — кивнул министр обороны, — А то я уже испугался, что ты этот мусор пожалел.

Злой скривился от слова «мусор», но ничего не сказал. Постоял еще немного, болтая с Виктором и слушая, как тот орет на бойцов.

— Шире шаг, макаки беременные! В норматив не уложитесь, жрать не дам!..

«Курсанты» послушно ускорялись, хотя, было очевидно, что им это стоило огромных усилий.

— Вот видишь, — сказал Виктор, — Я же говорил, что они послушные.

Время шло. Июль закончился. Дебилов в городе становилось всё больше — Умник решился задействовать запас лекарств-ноотропов, а также перейти от воспитания к дрессировке, и это помогло — пушечного мяса в армию поступало всё больше, да и на полях-огородах ситуация с нехваткой рабочих рук стала хоть немного, но выправляться. Обязанности интенданта были выполнены, и Злой откровенно скучал. Пару раз выбирался с поисковыми отрядами за город, где отлавливал по лесам одичавших дебилов, ходил с Умником на охоту и рыбалку. Всё также посещал по вечерам в библиотеку и устраивал посиделки в бане. Со скуки частенько проводил время на блокпосту у Андрейково, где хохотал, наблюдая, как его старые подопечные учатся, с какой стороны подходить к танку. Попытки были смешными и неуклюжими. Виктор всё-таки ухитрился разжиться боезапасом, и теперь грозная машина была полностью готова давить и сокрушать. Правда, ходовая была изношена, но в этом не было ничего страшного, всё равно кататься никто не собирался — даже механикам-водителям рассказывали лишь теорию, почерпнутую из учебников. Все привыкли к чисто охранной функции танка, и использовать его как-нибудь иначе были не намерены. Позже это время Злой будет вспоминать, как самое беспечное в его новой жизни. Всё удовольствие прекратил Христос, у которого было новое задание. Он вызвал Злого рано утром, велел секретарше никого не подпускать к кабинету, отослал служанку-дебилку подальше, и заперся. Затем сел не в своё любимое кресло, а рядом, на стул, чем гостя весьма озадачил.

— У нас завелся шпион. — выложил он прямо и без обиняков.

Злой лишь округлил глаза:

— Ни фига себе… — начал он, но Христос его прервал.

— Тише! — прошипел он, — Даже у стен есть уши!

Он вёл себя чересчур странно, производил впечатление параноика. Нападение на блокпост на него так повлияло, чтоли?… Злой обвел кабинет в поисках чего-нибудь вроде шапочки из фольги.

— С чего ты взял? — прошептал он.

— Ну смотри… — начал рассказывать Христос, — У меня появились подозрения потому, что никто на нас больше не нападал. Я бы так и сделал — если напрямую уничтожить не удалось, то начал бы вести подрывную деятельность против лидеров. Так оно и случилось. Кто-то у нас… Ну ты понял. Виктор говорил, что у него патроны пропали, из поликлиники лекарства вытащили. Еще мне докладывали, что народ становится недоволен, значит, его кто-то баламутит! Они хотят развалить Вязьму изнутри, а потом взять.

— Кто они? — удивленно спросил Злой. Поведение начальника Вязьмы теперь казалось не просто странным, а еще и пугающим.

— Американцы! Чего ты как дурак?… Кому еще это на руку?… Короче, даю тебе новое задание — узнай, кто у нас предатель, и выведи его на чистую воду. А я тебя озолочу! Только помни главное — никому не верь! Никому!

Злой выходил из кабинета Вяземского начальника со стойким ощущением, что тот сошел с ума. Перенервничал во время нападения, вот и поехал крышей. Секретарша в приемной администрации, как обычно, начала строить Злому глазки и демонстрировать белые трусики под ультракороткой юбкой, но объекту ее вожделения сейчас было не до того. Задание, конечно, было бредовым, да и то, как Христос о нём говорил, наталкивало на определенные мысли, но отмахиваться так сразу не стоило. Нужно было хотя бы проверить догадки.

С этой целью он и поехал к Умнику. Конечно, Христос сказал никому не верить, но… Это же Умник, в конце концов! Тот самый, который был в Вязьме с самого начала, трясся от страха на сиденье «Тигра» и стрелял в нападавших на блокпосту. Один из людей, поднимавших город. Если бы он хотел, чтобы Вязьму захватили, то мог бы просто сидеть, сложа руки.

Умник был найден в библиотеке. Ходил с исписанной тетрадкой между стеллажами и что-то искал на полках.

— Здорово! — поприветствовал его Злой, — Что ищешь?

— Да так… Медицинскую литературу. А что?

— У тебя в последнее время никто не брал какую-нибудь «Революцию для чайников»?

Умник задумался:

— Да вроде, нет.

— Не понял. — удивился Злой, — Что, действительно есть такая книга?

— Нет, я просто перебирал в памяти кто и что у меня брал. Хм… — Умник пристально посмотрел на собеседника, — Ты к чему-то клонишь?

— Еще как клоню. Мне поручили найти шпиона. — Злой вкратце пересказал то, что произошло в кабинете Христа, сделав упор на то, как тот себя вел.

Умник ушел в глубокие раздумья.

— Ну вот смотри… — сказал он, — Даже если Христос и параноик, никто не отменял того, что кто-то и правда может захотеть организовать тут революциию. Да и, к тому же, тогда, в школе, было достаточно недовольных. Я на все сто процентов уверен, что от раскола нас тогда спас только твой пистолет. И, в связи с тем, что Христос провел реформу, ввёл налоги… Возможно, это не шпионаж извне, а просто кто-то хочет убрать Христа и перестать работать на Вяземскую верхушку. Сиречь, на нас с тобой.

— То есть, ты подозреваешь…

— Ну конечно. А кто еще? Вокруг него тогда все скучковались. Это только потом он сделал вид, что не при делах, и стал белым и пушистым. Я уверен, что это Космонавт воду мутит. А даже если и не он, то последить за ним стоит. Если заговор — не плод воображения Христа, то в стороне он точно не остался.

— Блин, завидую я твоей голове… — восхищенно сказал Злой, — У тебя ж там, наверное, мозг не помещается, аж выпирает.

— Ты уже говорил, спасибо. Следи за Космонавтом, и будет тебе счастье.

Сказать оказалось проще, чем сделать. Злой никогда ничем подобным не занимался, поэтому учиться пришлось по ходу дела. Ему пришлось долго выискивать место, с которого можно было незаметно для окружающих вести слежку, днями и ночами торчать на крыше девятиэтажки, разглядывая дом Космонавта и прилегающий участок в бинокль и прибор ночного видения, и отлучаться по нужде только в самом крайнем случае. У него, разумеется, был сменщик — один из бывших курсантов, костлявый мужик, которого прозвали Кащей. С ним они провели неделю, не слезая с крыши, но не нашли никаких доказательств хоть малейшей неблагонадежности Космонавта. Он вел себя как все — пахал на огородах (своём и двух соседских, расположенных на участках пустующих домов), ухаживал за скотом, работал по дому. Злой уже думал снимать слежку, когда тот все-таки прокололся.

Поздно вечером, когда уже стемнело, к дому Космонавта в режиме «стелс» (с выключенными фарами) подъехала машина, из которой, озираясь, вышел мужичок с увесистым на вид свертком. Всё произошло очень быстро. Мужик постучал, Космонавт вышел из дома, открыл калитку, забрал свёрток, и снова скрылся, после чего посыльный уехал, так и не включив фар. Свет в доме Космонавта не горел.

— Пошли! — коротко сказал Злой Кащею. Они похватали автоматы, и галопом побежали вниз по лестнице. По пути Злой передал по рации условный сигнал Христу (прав оказался вяземский князь, аж стыдно стало за то, что посчитал его параноиком), который должен был поднять по тревоге мобильный резерв (да, теперь был в Вяземской армии и такой).

До дома космонавта по-прямой было метров сто. Добротный кирпичный особняк с небольшим прилегающим участком и сетчатым забором. Ни звонить, ни выбивать двери не стали — Злой, подбежав к калитке, встал к ней спиной и сцепил ладони, а лёгкий Кащей поставил на них ногу, и грациозно перемахнул внутрь. Во дворе стукнули подошвы ботинок, брякнул автомат. Затем тихонько скрипнул хорошо смазанный железный засов, и калитка открылась. Они прогрохотали ботинками по бетонной дорожке, взбежали на невысокое деревянное крыльцо. Злой не стал строить из себя Рэмбо и пытаться выбить дверь — после того, как она не открылась по-хорошему, приставил автоматный ствол к замку и дал очередь. После этого дверь распахнулась от легкого пинка. Зажгли примотанные к цевью фонари, и, подбадривая друг друга криками, прочесали дом.

По планировке и обстановке он был очень похож на тот, в котором жил сам Злой. Красивый ремонт, хорошая мебель, дорогая бытовая техника, на полу — паркет.

— Чисто! — крикнул Злой, осмотрев кухню.

— Чисто! — ответил ему из зала Кащей.

Было страшновато от осознания того, что из любого темного угла сейчас могут полететь пули. Обыскали почти весь дом, остался только туалет. Подошли к дверям с двух сторон, прижались к стене.

— Космонавт! Я знаю, что ты там. — крикнул Злой, — Сдавайся, или мы тебя, дурака, пристрелим.

Молчание. Затем коротко брошенное сдавленное матерное слово, и знакомый по школе голос:

— Не стреляйте! Я выхожу.

— Сперва оружие выкинь, через приоткрытую дверь!

— Да нет у меня оружия…

— И ты думал, я поверю??! — заорал Злой, — Оружие через дверь!!! Считаю до трёх, потом стреляю!!! Раз!!!..

— Да нет у меня ничего!!! — заверещал Космонавт, — Свёрток только этот сраный! Я не вооружен, клянусь!..

— Тогда свёрток выкидывай! Живо! Ну!

Дверь немного приоткрылась, оттуда вылетел серый полиэтиленовый пакет, и гулко стукнулся об пол. Злой и Кащей отошли от двери и взяли ее на прицел.

— Теперь сам выходи! Руки на виду, медленно!

В дверном проёме показалась знакомая бородатая фигура. Руки держит на уровне груди, щурит глаза от света направленных в него фонарей. С улицы послышались звуки работающих двигателей, хлопанье автомобильных дверей, по дорожке протопотало несколько пар ног.

— Попался, сучёныш… — это в комнату вошел Виктор с бойцами мобильного резерва, и презрительно посмотрел на стоящего на коленях Космонавта, в затылок которого упёрся ствол автомата, — Что в пакете? — кивнул он на свёрток.

— Тротил…

У Злого внутри всё похолодело. Ой, идиоты… Сунулись, даже не подумав о том, что в доме могут быть ловушки. Виктор, судя по всему, тоже перепугался. Он застыл на месте и лишь процедил сквозь зубы:

— Надеюсь, ты не будешь делать глупостей.

— Да никаких глупостей, мужики, там просто шашки без детонаторов…

И тут до него, похоже, дошло, что он попал. Попал окончательно и бесповоротно.

— Мужики, вы ж только не зверствуйте… — заговорил он испуганно, — Ну да, тротил, но я ж сейчас тихо себя веду, да? Мужики?… Я могу чистосердечное написать, если вам надо. Вы ж ничего мне не сделаете? Я на полях могу батрачить, я много что делать могу! Мужики, чего вы молчите?… — глазки забегали, на шее заблестели капельки пота.

— Тьфу ты, падаль… — сплюнул Виктор, — Сейчас к Христу тебя отведем. Он с тобой и поговорит. Если во всём чистосердечно признаешься, то ничего не будет. Напишешь объяснительную, и пойдешь на поля вкалывать.

Злой даже опешил. Ничего себе заявочки. Тут государственный переворот намечается, а ему — чистосердечное — и отпустить? Об этом он и сказал Виктору, когда Космонавта уводили со связанными за спиной руками и сажали в машину.

— Ты серьезно думаешь, что нам нужен этот?… — запнулся министр обороны, не сумев подобрать достаточно презрительную формулировку, — Отведем к Христу, пообещаем спасение его шкуры взамен на показания. Он расколется, и всё… Прощай, заговор.

Уже под утро, часов в 5, когда Космонавта допросили, избили и снова допросили, предрассветную тишину разорвали звуки двигателей десятка машин. В качестве «воронков» как будто специально использовали джипы черного цвета — и Злой увидел бы в этом спланированную акцию, рассчитанную психологически сломить бунтовщиков, если бы не видел сам, что машины брали все без разбора — те, что попадались под руку.

Пока Злой следил за домом Космонавта, то как-то не задумывался о том, что будет после того, как он его поймает, поэтому масштаб действа его потряс. Христос организовал целую ночь длинных ножей. Он и Виктор лично допрашивали и избивали незадачливого путчиста, не доверяя это деликатное задание никому, и, в итоге, получили-таки достаточно ясную картину готовящегося в Вязьме переворота. Бунтовщики, как и предполагал Умник, состояли из тех людей, которые изначально были против Христа, и это желание только усугубилось после того, как Христос объявил о взыскании продуктового налога-«десятины» и урезании ежедневной пайки в пользу солдат, администрации и прочих работников умственного труда. Однако, громко возмущаться они не хотели. Бунтовщики понимали, что после отбитой атаки на блокпост авторитет Христа, и без того держащийся на достаточно высоком уровне, стал просто до неприличия раздутым. К тому же — у него была армия, а у путчистов ее не было. Поэтому собрались новоявленные эсэры Вяземского князя банально грохнуть. Вот только пока не решили — либо брать администрацию штурмом (для этого нужны были патроны, обезболивающее и перевязочные пакеты), либо просто и без затей подорвать, заложив в администрации бомбу помощнее. Всего в заговоре участвовало, так или иначе, около двадцати человек.

«Воронки» собрали их за полчаса и доставили к администрации. Когда машины возвращались обратно, уже загруженные сонными и перепуганными до полусмерти путчистами, то громко сигналили и кричали высовывавшимся из окон людям, чтобы просыпались и шли к администрации.

Уже светало, когда у резиденции Христа собралась большая часть Вяземской общины, за исключением, конечно, тех, кто находился на блокпостах. Солнце еще не встало, но восточный край неба уже посветлел. Было свежо, на траве лежала роса, везде стоял тот самый непередаваемый словами запах летнего раннего утра — с легкими нотками пыли, травы, цветочной пыльцы, росы и сырости. В низинах клубился туман. Люди зябко водили плечами и взволнованно переговаривались, не понимая, что происходит.

И наконец, Христос соизволил им рассказать.

Двери администрации распахнулись, и изнутри стали выходить путчисты со связанными за спиной руками, подгоняемые сзади солдатами. Те толкали в спины пленников стволами автоматов, и, периодически, громко вскрикивали, напоминая своими повадками сторожевых собак.

Мятежников построили в линию перед администрацией. Толпа подалась, было, вперед, но солдаты ее оттеснили.

— Не понял, ты-то там что делаешь? — кричал какой-то мужик в толпе своему связанному соседу, — Что ты натворил такое, а?…

Последним из здания, в сопровождении Виктора и Злого, вышел Христос, и уверенно проследовал к построенным пленникам.

— Тихо!!! — закричал он.

Глаза горели, лицо было бледным и осунувшимся. Под глазами залегли глубокие тени.

— Тихо, я сказал!!!

Толпа постепенно затихла. Люди, стоящие в первом ряду, прятали глаза от взгляда Христа.

— Слушайте все! — громко начал речь начальник Вязьмы, — Слушайте и запоминайте! Вот эти люди, — он обвел рукой два десятка перепуганных людей, ежащихся от холода в одном белье, — Задумали совершить в Вязьме переворот. Планировали же? — спросил он у Космонавта, приблизив вплотную своё лицо к нему, — Планировали??! — прокричал он, состроив столь зверскую морду, что Злому самому стало не по себе.

— …Да. — выдавил из себя бородач. Выглядел он жалко, хоть и был единственным одетым среди пленников. Было видно, что били его долго и со всем усердием, до полной потери воли.

— Громче!!! — проорал ему на ухо Христос, и Космонавт прокричал свой ответ еще раз.

Толпа загудела.

— Мне так и не удалось выяснить, на кого они работали. И работали ли вообще. Но я знаю точно! — Христос поднял руку и ткнул указательным пальцем в строй, — Что если бы эти мрази совершили задуманное, то в первую очередь это ударило бы даже не по мне! Хрен со мной! Это ударило бы по Вязьме! Эти моральные уроды даже не думали, чем обернется гибель всей Вяземской верхушки сейчас, когда мы находимся в состоянии войны и ждём других нападений! Сейчас, когда у нас катастрофическая ситуация со жратвой, когда мы все можем сдохнуть зимой с голоду! Мы пытались выправить это, а они думали… Да я не знаю, о чем они вообще думали!

Вязьмичи постепенно заражались настроением Христа. Он умел завести толпу, тут ничего не скажешь. Да это и не так сложно, учитывая то, что он говорил искренне и чистую правду. Люди были за него горой даже несмотря на то, что частенько роптали. Толпа гудела всё громче, отовсюду слышались гневные вскрики. Некоторые особо впечатлительные товарищи собирались чисто инстинктивно податься вперед, но вид вооруженных солдат их отрезвлял.

— Эти люди упрекали меня в том, что я хочу подмять Вязьму под себя! Они говорили, что я диктатор! Вот только непонятно, что они сами начали бы творить, когда меня и остальных не стало бы! И заботились бы они о городе также, как я!

Из строя мятежников послышался голос. Говорил высоченный амбал с всклокоченной черной бородой. Его бас рокотал над площадью, и легко перекрывал гул возмущенных голосов.

— Да знаем мы твою заботу! Повесил на всех сотню дармоедов! Сам же говорил, что жрать нечего, а нам их — корми!!! Навел себе проституток целый гарем! Знаем мы, для чего тебе этих дебилок смазливых в администрацию водили… — договорить он не успел, Христос умело заткнул бородачу глотку, довольно профессионально «пробив фанеру».

— Вы слышали??! Он говорит, что я повесил на вас дармоедов! Солдат, которые будут нас защищать от американцев, он называет дармоедами!!! Они, чтоли, стали бы вас защищать??? Да черта с два!!! Вы же видите, что их хата — всегда с краю!!!

Люди были полностью на стороне Христа. Кто-то затыкал мятежника, когда тот еще не договорил, а сейчас люди просто взревели. Толпа рвалась, в путчистов плевали, полетели первые камни. Солдаты гавкали в ответ, пытались пресекать эти броски, но на них никто не обращал внимания. Злой стоял рядом с Виктором, поодаль от толпы и строя мятежников, смотрел на людей, и чувствовал, как у него в желудке тугим узлом затягивается страх. «Вот оно», — подумалось ему, — «Зверство. От обывателя до зверя — один шаг».

Христос тоже не терял времени даром. Он ходил вдоль строя, и говорил, говорил, говорил. Толпа его поддерживала полностью, он управлял ей, как хотел, заражал людей своей ненавистью.

— Тихо!!! — наконец, рявкнул он, и люди вмиг умолкли.

Впечатление от подобного послушания было просто сногсшибательное. Один человек справился с тем, что было не под силу трём десяткам солдат. Это, черт побери, внушало. У Злого по спине побежали мурашки.

— Я не диктатор! И не судья им! Решайте сами, что нам делать с этими предателями?!!

От единогласного крика «СМЕ-Е-ЕРТЬ!!!» заложило уши.

— В таком случае! Все! Десять шагов назад! — толпа послушно отступила.

— Солдаты! Пять шагов вперед! — те повиновались, как будто были не живыми людьми, а какими-нибудь хитрыми механизмами, подчинявшимися голосовому контролю, — Кру-угом!!! — они повернулись так лихо, как им ни разу не удавалось на занятиях со Злым, и аж щелкнули каблуками от усердия. Христос отошел от строя мятежников и поднял руку.

— По моей команде!!! Товьсь! — единым движением тридцать автоматов взметнулись к плечам, — Цельсь!!! — стволы чуть-чуть сдвинулись, выбирая себе цели, — Пли!!!

От звуков очередей с ближайших деревьев в небо вспорхнули вороны.

Путчистов разметало в клочья. Солдаты стреляли метко, да и на таком расстоянии было невозможно промахнуться. Более чем у половины снесло по пол-черепа, и их мозги стали украшением серой бетонной плитки. Космонавту прострелили сердце и легкие. Он лежал, глядя в предрассветное небо широко открытыми глазами, и, судя по выражению лица, был чему-то безмерно удивлён.

Толпа ревела в экстазе. Отмщение свершилось.