Замуж до утра

ГЛАВА 8

– Вы не сняли мокрую одежду? – удивился мужчина, замерев в дверях. Он держал в руках еще один поднос с лепешками и горячим чайником. Быстро поставил его на тумбочку и запер дверь. – Немедленно разденьтесь, Аманда.

– Не могу, – буркнула я. – Мне не во что переодеться.

– Замотайтесь в одеяло.

– Оно едва ли суше моего платья. Пух напитался влаги и не просохнет, наверное, уже никогда.

Риган обеспокоенно осмотрелся. Взгляд его упал на штору из плотной ткани, и уже спустя минуту он протягивал ее мне.

– Переодевайтесь, скорее. Я не понесу ваше бездыханное тело на Хайгайтен – это далеко.

Я еще бы поспорила. Поиграла в смущающуюся дурочку, попритворялась леди, которой я никогда не была. Но сознание туманилось от холода, мокрая ткань платья противно колола кожу, а боль в горле намекала, что если не поможет Господь, то я подхвачу смертельную болезнь. Мало ли знакомых умерло от простуды? Семейный доктор называл ее пневмонией, но мне никогда не нравилось это страшное слово.

Я выхватила штору из рук Ригана, и когда мужчина отвернулся, трясущимися руками стянула с себя жилет. Развязала тесемки на платье, сбросила юбку, а следом корсет. Оставшись в одних панталонах, минутку подумала и сняла их тоже. Чтобы Риган не увидел нижнее белье, я завернула его в платье и оставила на подоконнике.

Штора оказалась сухой, но ткань холодила кожу. Ее размера мне хватило, чтобы укутаться с ног до головы, и так, рулончиком, я упала на кровать. Согрелась почти сразу. Челюсти перестали клацать, пальцы на ногах обрели чувствительность.

– А вы, Риган? Вам тоже надо снять одежду.

– Я не мерзну. Оделись?

– Можете повернуться.

Риган перенес поднос с тумбочки на стол, глотнул чаю прямо из чайника и оторвал от лепешки небольшой кусочек.

– Мы задержались на сутки, – прошептала я. – Думаете, Бранда уже узнала, что она замужем?

– Газета выйдет только завтра вечером. У нас еще есть время.

– Думаете, город отпустит нас завтра?

– Что? – Риган перестал жевать и перевел на меня изумленный взгляд.

Я стыдливо опустила глаза. Снова несу глупости. Но интуиция, будь она неладна, орала, что есть что-то свыше, что не выпускает нас из Эппинга.

– Что вы имеете в виду, Аманда?

– Странно всё это, вам не кажется? Нас похитили, увезли всего за девятнадцать миль от Лондона. Разве похитители не думали, что мы запросто вернемся? Не в тот же день, но спустя один или два. Если они хотели избавиться от нас, то убили бы. А если убить нас у них рука не поднялась, то увезли бы подальше. Верно? Значит, Паркер и Ханна были уверены, что мы… Мы не выберемся, Риган.

Мужчина перестал жевать. Вытер ладони о тряпку, лежащую на столике, и скрестил руки на груди. При этом он не отрывал от меня внимательного, вдумчивого взгляда.

Я дрожала не столько от холода, сколько от осознания собственной правоты, так резко ворвавшейся в мою голову.

Дребезжало оконное стекло от ветра. С улицы доносились крики – кто-то подрался или встретился с голодным бешеным псом. А в нашей комнате при свете свечи было тихо и пугающе напряженно.

– Честно признать, я об этом даже не подумал, – хрипло сказал Риган спустя долгие минуты молчания. – Непростительная халатность для охотника.

– Вы ведь не колдун, а просто охотник. Вы не могли знать всего. Вы ведь не колдун?

– Нет.

– А дар охотника? Он ничего вам не подсказывает?

Риган негромко рассмеялся:

– Вы думаете, у охотников есть какой-то дар?

– Но Ванесса говорила…

– Возможно, она имела в виду наше бесстрашие и физическую силу – вот весь наш дар. Мы – простые люди, добровольно сложившие свои жизни на алтарь борьбы со злом. Мы отказались от семей – так было нужно. Потеряли всё, что имели, чтобы изо дня в день защищать королевство и наших близких от нечисти.

Договорив, Риган закусил нижнюю губу с такой горечью во взгляде, что я сразу поняла, как больно ему вспоминать о своем выборе.

– А Ханна? Вы ведь общаетесь с ней.

– Ханна была еще совсем малышкой, когда я ушел в Корпорацию Охотников. Мы не виделись много лет, а год назад она нашла меня. Сказала, что не считает меня предателем, что хочет быть со мной и ни за что не уйдет, даже если ее за это убьют. Через нее я мог узнавать, как дела у моих родителей… Я опозорил их тогда, когда молча ушел. И пусть общество не знает, кем я стал – об этом запрещено говорить, – все только и судачат о том, что Риган Вуд, младший сын Алекса Вуда, пошел по наклонной. Будучи рожденным в богатой семье, я, по мнению журналистов, превратился в безработного пьяницу. Мама едва пережила такой удар, ну а я не мог оправдать слова журналюг и признаться ей, что защищаю ее и всё королевство.

– Почему? Она же ваша мама! Она обязательно поймет и простит.

– И погибнет. Любая разумная нечисть, которой я наврежу, но по какой-то причине не сумею убить, отомстит мне через мою семью. Каждый охотник, подписывая договор кровью при вступлении в Корпорацию, должен раз и навсегда забыть своих родных. Такое правило, Аманда. Всё, разговор окончен. Я и так сказал слишком много.

Я хотела спросить, почему тогда Риган не переживает за свою сестру, если нечисть может навредить и ей, но не стала. Не решилась бередить рану. После этого короткого разговора Риган сам на себя перестал быть похож – побледнел, осунулся.

– Вы не обладаете никаким даром, никакой магией, – перечислила я тихо. – Но почему не мерзнете?

– Мерзну. Но вам ведь необязательно было об этом знать, так? Я мужчина, а вы – хрупкая девушка. И если мы с вами оба начнем рыдать из-за несправедливости судьбы, никому от этого лучше не будет.

Я открыла и закрыла рот. Риган лгал мне целые сутки! А может, и сейчас врет? Я не замечала, чтобы он хоть раз вздрогнул от пронизывающего ветра! Или… В то утро, когда он босиком подошел к окну, а потом вернулся в кровать, то поджал ноги, а не оставил их на полу.

– Какая я глупая, – вздохнула я рассерженно. – Раздевайтесь, немедленно! Я не собираюсь нести ваше бездыханное тело в Лондон.

Губы Ригана растянулись в широкой теплой улыбке. Он с нежностью взглянул на меня и шепнул:

– Засыпайте, ладно? Завтра тяжелый день.

Завтра… Завтра и правда день будет не из легких. Нужно найти теплую одежду, а потом идти несколько часов в неизвестном направлении по хрустящей обледенелой траве. Приключением я бы это не назвала. Скорее – испытанием.

Но еще остается опасность, что уйти нам не позволят. Кто или что – не знаю, и оттого, что мы с Риганом обсудили вероятность того, что мы в ловушке, ловушка никуда не исчезла. Если она существует, конечно, а не я ее выдумала.

К утру распогодилось. Дождь прекратился, но трава, как я и думала, покрылась ледяной коркой.

Мы с Риганом шагали по ней и прислушивались к хрусту. Я куталась в штору, которую мы стащили из постоялого двора, и торопилась за мужем. Он сказал, что если шагать быстрее, то будет не так холодно.

Разорять дома мертвых было делом первостепенной важности, так как за ночь мне стало хуже – боль в горле усилилась, заныло в груди под ребрами. Я переживала, что всё начинается так же, как когда-то у моей мамы, но Риган меня успокоил. Сказал, что я просто переохладилась.

– Подождите здесь, – мужчина оставил меня в подъезде одного из брошенных домов и быстро поднялся на второй этаж.

Ничего. Здесь мы не нашли ничего из одежды, и пусть это был только первый дом, моя надежда таяла как дым. Потом были еще и еще: Риган шерстил по комнатам, заглядывал в каждый уголок, но вся теплая одежда словно исчезла из этого города. Кажется, даже на местных жителях мы почти не видели пальто.

Я сползла по стенке на пол и обхватила себя руками. Тряслись конечности, клацали челюсти. На ресницах появлялся иней, но то был визуальный обман – я видела не более, чем капельки росы перед глазами.

– Тот мальчик, – выдохнул Риган, спустившись ко мне, когда обшарил уже седьмой по счету дом, – он был одет в добротное пальто.

– Мы не будем забирать одежду у ребенка! – ошарашенно воскликнула я.

– Нет, конечно. Но я подумал о том, что он – единственный, кого за эти дни я видел в теплой одежде.

– Я тоже об этом подумала.

– Значит, мне не показалось.

– Нет, Риган, не показалось. Мы в ловушке, теперь-то вы это видите? Нами играют!

– Вставайте-ка, – мужчина подал мне руку.

– Куда мы пойдем?

– К Эллиоту. Если всё так, как мы с вами думаем, то Эллиота либо нет дома, либо он снова пьян. Но если он уехал в Лондон без нас, то это подтвердит наши опасения еще больше.

Пьяный Эллиот спал на кухонном полу. В его дом мы попали совершенно беспрепятственно, как и вчера. И видит Бог я бы никогда не поступила так, как сейчас, но от холода и усталости потеряла совесть.

Я рыскала в шкафах мужчины, перебирала его штаны и рубахи. Риган помогал мне в поисках и открывал сундуки с одеждой один за другим.

– Нашел! – воскликнул он негромко.

Я обернулась к нему и счастливо выдохнула: пальто! Зимнее, подбитое мехом, и такое просторное, что я могла укутаться в него, как в одеяло.

– Вот что интересно, Аманда: оно было спрятано. Этот сундук был заперт, хоть и ненадежно, и стоял вон в том углу под брезентом.

– Разумеется, всех, видимо, заставили спрятать верхнюю одежду, – торопливо проговорила я улыбаясь.

Риган протянул пальто мне, и я тут же сбросила штору, чтобы одеться. Пушистый мех обволок меня приятным теплом. Я терлась о него щеками, трогала пальцами и гладила ладонями.

– Подождите-ка, – я заметила, что Риган направляется на выход: – Вы не найдете ничего для себя?

– Больше ничего нет, но я возьму вот это, – мужчина показал мне штору. – Не волнуйтесь за меня, я не пропаду. Привычка – дело такое. Знаете, как часто мне приходилось спать в зимнем лесу в одной рубашке?

– Ни разу? – фыркнула я.

– Вообще-то, да, – усмехнулся Риган. – Нам пора выходить. Когда вернемся в Лондон, я обещаю, что сразу же отправлюсь к доктору, и он меня осмотрит. Да, мне холодно, но я способен потерпеть. Хватит разговоров, Аманда, у нас нет времени.

Мы двинулись в путь. По дороге ловили на себе взгляды жителей тихого городка и присматривались к ним. Кто-то, завидев нас, стремительно возвращался в дом, а кто-то стоял на месте без движения и смотрел нам вслед. Либо у меня разыгралась паранойя, либо за нами и впрямь следили.

За черту города мы вышли беспрепятственно. Может быть, и впрямь зря мы надумали ерунды? Кому мы нужны, чтобы устраивать для нас такую сложную ловушку!

– Мы покинули Эппинг, – сказала я. – И нас никто не остановил.

– К ночи будем дома, – кивнул Риган.

– Вы знаете дорогу?

– Она здесь всего одна.

– Но в ту ли сторону идем?

– Если вы посмотрите чуть внимательнее на горизонт, то увидите дым от заводов. С такого расстояния его можно заметить только над Лондоном.

Я довольно улыбнулась и заставила свои ноги передвигаться быстрее. Домой, скорее бы домой! Пусть и дома-то у меня нет, но, после всего, что мы пережили с Риганом, он не прогонит меня на улицу и позволит остаться у себя хоть на день.

Но что, если там Ханна и Паркер?

Я задумчиво нахмурилась, понимая, что и я, и Риган будем какое-то время жить в отеле. Впрочем, тоже неплохой вариант. В отелях я никогда не бывала, но говорят, что в них очень красиво и комфортно.

Когда за спиной раздался цокот копыт, мы оба, не сговариваясь, юркнули в овраг и осторожно выглянули на дорогу. Мимо нас промчалась лошадь с наездником… С двумя наездниками. Вторым оказалась женщина, судя по длинным волосам, выбивающимся из-под накидки. Она сидела впереди, скрючившись, словно от боли. Мужчина поддерживал ее одной рукой, чтобы та не свалилась.

Вскоре они скрылись за поворотом, а мы решили подождать, не вернутся ли. И не ошиблись: спустя некоторое время лошадь пронеслась в обратном направлении, но с одним только мужчиной.

Дорога уводила нас всё дальше от Эппинга. Я считала шаги… Десять тысяч, пятнадцать тысяч… Время тянулось мучительно медленно. Часы на руке Ригана показывали всего час дня, а впереди у нас был еще очень длинный путь.

Я замерла, услышав странный звук, доносящийся из рощицы.

– Риган…

– Я тоже это слышу.

Мы прислушались к стону. Женские всхлипы нельзя было перепутать ни с чем другим. А в следующее мгновение она истошно закричала.