Замуж до утра

ГЛАВА 22

Под покровом темноты мы тащили Ландорфа за ноги и за руки из-за угла здания в квартиру Ригана. Благо вход в нее был отдельным и надежно спрятан за двумя деревьями. Сейчас с уже облетевшей листвой, но тем не менее у нас был шанс остаться незамеченными.

Ванесса и Джина волокли Ханну, а уже после, вместе с Риганом – Паркера.

Я все это время ждала их в прихожей. В полумраке невозможно было разглядеть убранство квартиры, но когда Риган прошелся по дому и зажег все светильники, я осмотрелась внимательнее. На первом этаже располагались кухня, гостиная и ванная. На втором – две спальни друг напротив друга. В одной из них мы уложили на узкие кровати Ханну и Паркера, а в другой – моего отца.

Я осталась с ним, когда все вышли. Перенесла фонарь поближе к кровати, поставила его на тумбочку и села на стул. Я не слышала разговоров друзей из-за двери, да и не хотела прислушиваться. Все мое нутро жаждало тишины.

Отец спал. Он, и Даниэль Рафо в нем… Но тело принадлежало папе, и я не могла смотреть на него без жалости. Вокруг глаз залегли темные круги, у уголков рта морщины стали еще глубже, чем были раньше. Даниэль выпивал из моего отца жизненные силы, и кто знает, сколько времени его тело способно прожить?

– Я не виню тебя, папа, – сказала я тихо. Взяла его худые руки в свои и погладила их. Холодные, вялые. – Знаю, что ты не виноват в том, что сделал. Я справилась, выжила. А вскоре оживешь и ты.

За стеной раздался шорох. Я прислушалась на миг и вернулась к разговору с пустотой.

– Когда умерла мама, то я думала, что вот мы и остались с тобой вдвоем в целом свете. Размышляла, как будем жить дальше, и что ты скажешь, когда придет мое время уйти из дома в новую семью. Мне так не хотелось оставлять тебя одного, что я тянула с замужеством как можно дольше. Да и не было у меня никого на примете…

Я почувствовала слезы, только когда горячие капли упали с кончика носа. Быстро вытерла их и вдохнула воздух полной грудью. Как, оказывается, тяжело просить прощения за то, в чем ты не так уж и виноват.

– Прости меня, папа. Прости, что я сразу не забила тревогу. Если бы я только знала хоть что-то о черных магах, если бы я только поняла… Я глупая дочь. Разве мог такой чудесный человек, как ты прогнать своего ребенка из дома? А привести новую женщину на похороны любимой жены? Глупая, глупая я… Невероятно просто.

Я опустила голову на грудь отца. Она размеренно вздымалась, сердце билось спокойно. Отец меня, наверное, и не слышит, но я выговорилась, и стало легче. Правда, повторить всё это, когда папа придет в себя, я уже не смогу.

За спиной тихонько отворилась и закрылась дверь. Теплые руки Ригана легли на мои плечи, и я поднялась на ноги.

– Не вини себя, – сказал Риган. – Ты сможешь поговорить с отцом, когда он очнется и станет самим собой. Сейчас он тебя не слышит, потому что спит, но слышит Даниэль.

– И он знает, что его ждет? – ахнула я.

– Знает. Ванесса предположила, что уже завтра действие порошка ослабнет и к ночи сойдет на нет, так что сегодня мы должны связать их всех.

– И даже Ханну?

– Ее в первую очередь. Ведьма опасна, а вот слабый чернокнижник без нее никто.

– Что ты будешь делать с ней?

Риган покачал головой, отводя взгляд в потолок.

– Столько мыслей в голове, Аманда. Но я не вижу иного выхода, кроме как сдать сестру охотникам. Да, мы родные люди, но она выбрала стать тем, кто она есть…

– Выбрала? Она сказала, что родилась такой.

– Ведьмами не рождаются, ими становятся по своей воле. Проведя ритуал, она получила ведьмовскую силу, но пользоваться ею во благо не стала. Думаю, Ханна пошла на это, чтобы отомстить мне.

Мне нечего было сказать. Сказать, что мне жаль? Ригану это не нужно. Попробовать его утешить? Да мне и самой требовалось утешение.

Поэтому я просто прижалась к крепкой мужской груди и обняла Ригана за плечи. Мы выглядели отвратительно, еще более отвратительно пахли. Совсем неромантично, но теперь меня больше не волновало, как я выгляжу в глазах фиктивного мужа. В клетках в том подвале мы раскрыли друг другу души, и между нами не осталось ни капли стеснения.

– Вода для ванны греется в котле с помощью газа, – сказал Риган. – Ты не будешь против разжать объятия и привести себя в порядок? Ванесса сказала, что она искупается последней, а Джина любезно предложила отправить тебя в ванную первой.

– Я с огромным удовольствием сниму с себя вонючие тряпки, – радостно согласилась я. – Увидимся в гостиной?

– Увидимся в гостиной, – улыбнулся Риган.

Спустя пару часов, когда все мы отдохнувшие, начисто вымытые, переоделись в мужскую одежду, которую откопали в шкафу Ригана, и собрались в гостиной, жизнь вновь заиграла красками. Блеклыми, но уже не черно-белыми, как пару дней назад.

Я не могла перестать нюхать свои волосы – от них наконец-то пахло свежестью. Чистое тело благодарно расслабилось. Так я и заснула под монотонный разговор Ванессы и Джины.

Плохо помню, как оказалась в “постели”, которую Риган соорудил на полу гостиной возле камина. Кажется, он перенес меня с дивана и уложил на пушистое одеяло. Спальни были заняты, так что мы вчетвером должны были спать именно здесь.

Наутро оказалось, что спали только я и Джина. Ванесса ездила к себе домой за настойками, и собиралась лечить Ригана от инфекции, а сам Риган перед рассветом отогнал кеб обратно на стоянку.

Первым делом я умылась. Больше никогда не пропущу ни единого дня, когда бы я не благодарила воду за то, что она есть! Кто бы знал, что за каких-то два-три дня человек без воды может умереть? Вот я не знала, иначе везде носила бы с собой фляжку с питьем.

Пока Ванесса на кухне готовила отвар для Ригана, мы с Джиной сообразили завтрак. Теперь уже не страшно было выходить на улицу, и я с удовольствием прошлась по магазинам на деньги Джины – она носила с собой наличные. Я, конечно, пообещала вернуть ей все до последнего пенни, но она только отмахнулась.

Мы приготовили яичницу с колбасками, поджарили хлеб, растопили масло. Когда накрыли на стол, часы показывали девять утра.

– Риган, отвар, – коротко бросила Ванесса за столом, забирая у мужчины чашку с кофе. Вместо нее она подвинула к нему кружку с неприятно пахнущей жидкостью.

– Из чего он? – обреченно спросил Риган.

– Грибы, – не скажу, какие, – полынь и корень дуба.

– Это обязательно пить?

– Не упрямься.

Мужчина скривился, но спорить не стал.

Я проглотила яичницу в несколько укусов. Голодание в последние дни не пошло мне на пользу – тело слабело, начиналось головокружение. Джина не притронулась к хлебу и маслу, но съела колбаску. А Риган несколько минут собирался с силами, чтобы выпить ту бурду, которую сварила Ванесса.

– Я должна спрятать труп, – сказала она.

Джина побледнела, а мы с Риганом переглянулись непонимающе.

Ванесса продолжила:

– Вечером, когда охотники придут в себя, увидят мертвую Бранду. Точнее, убитую Бранду. Обратятся в полицию, – конечно, при условии, что они уже освободятся от темных слуг, – а потом обвинят мистера Болейна в преступлении.

– Но папа ничего не сделал! – ахнула я возмущенно.

– Она погибла в его доме – других доказательств полиции не понадобится. Если я успею избавиться от ее тела до того, как его обнаружат, то Бранду Дью и искать никто не станет. Разве что твоя тетушка Одра?

– О нет, она точно не озаботится ее поисками.

– Вот и отлично, – Ванесса вытерла губы рукавом мантии, накинула на голову капюшон. – Скоро вернусь.

Она ушла, оставив нас размышлять в тишине. Я пыталась найти в своем сердце хоть каплю жалости к Бранде, но почему-то не могла. Ханна говорила, что опоила ее приворотным зельем, но потом-то Бранда служила ей по своей воле. Безусловно, жаль человеческую жизнь, но именно эту отчего-то не очень сильно.

– Ты в порядке? – негромко спросил Риган.

Я кивнула. Вперилась взглядом в пустую тарелку и спрятала лицо за чашкой кофе.

Джина пробормотала, что нужно проверить Ландорфа, и покинула кухню.

– Бранда была твоей подругой, – начал Риган.

– Не стоит об этом. Да, мы дружили, но она предала меня и мою семью – как я поняла, именно Бранда дала Ханне знать о моем отце, и что он подходит на роль сосуда для черного мага. Она поступила плохо с людьми, которые помогали ей.

Я все еще не смотрела Ригану в глаза. В подвале мы признавались друг другу в чувствах, я согласилась выйти за него замуж, но все эти обещания и признания были потому, что мы думали о смерти. Я ни за что не отказалась бы от своих слов, а вот Риган не поднимал эту тему с тех пор, как мы выбрались. Может быть, он вовсе пожалел о том, что наговорил.

Мужчина подошел к окну и отворил его. В кухню ворвался свежий, холодный воздух, прогнал затхлый запах. В квартире давно никто не жил, и всё в ней отсырело и начинало покрываться плесенью.

Я вдохнула полной грудью, отставила чашку. Риган был за моей спиной, и я чувствовала, что он на меня не смотрит. Обернулась – так и есть. Мужчина любовался снегопадом за окном.

– То, что я говорила тебе в клетке…

– Не нужно. Я понимаю, ты была в отчаянии, и все мы в нем были. Мы ведь думали, что умрем вот-вот. Ты призналась мне в любви, возможно, в бреду от обезвоживания, и пусть мне страшно думать об этом…

Я встала со стула и в мгновение оказалась рядом с Риганом. Обхватила его лицо ладонями, посмотрела в глаза.

– Я боялась, что это ты винишь себя за несдержанность. Но если это не так, то я повторю снова: я люблю тебя, Риган Вуд. Очень люблю.

Мужчина перехватил мои руки за запястья, и в следующую секунду его губы завладели моими. Горячий, страстный поцелуй разрядом молнии пронзил меня насквозь, и как я только не упала, не понимаю.

– Риган! – испуганный крик Джины прервал нас.