Захватчики

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Что ты сделал с мамой? — кричала в ухо Найлу Габриэла, правда, крепко сжимала его руками за талию. Более того, мужчина почувствовал, как соски девушки под тонким слоем материи набухли и упираются ему в спину, пробуждая желание.

— С ней все будет в порядке, — крикнул Найл. — Полежит и очухается.

Но Габриэла не успокаивалась. Она начала понимать, что путешествие, в которое она спонтанно решила отправиться, сопряжено со многими опасностями. Эти чужеземцы тоже обладают ментальной силой и, похоже, ничего и никого не боятся. Но ей приглянулся мужчина, за спиной которого она сидела. Она впервые в жизни прижималась к мужскому телу и ей это нравилось. Ей нравились странные и непривычные ощущения внизу живота. На нее то и дело накатывали тепловые волны. Сердце стало учащенно биться. Затем Найл услышал, как она тихо застонала у него за спиной и содрогнулась всем телом, потом обмякла и положила голову ему на плечо. Скоростной бег, казалось, ее нисколько не волновал. Она выходит замуж! Эта мысль постоянно пульсировала у Габриэлы в мозгу.

Теперь они двигались по пустынным улицам, дома на которых были погружены во мрак. Здесь люди спали. Никто не побежал в центр. Или сюда не донеслись звуки происходившего? Здесь также не курсировали патрули.

— Что это за место? — спросил Найл у Габриэлы.

— А, это квартал рабов. Они спят. Они рано ложатся, потому что им рано вставать.

— Кто у вас ходит в рабах? Чужеземцы?

— Нет, у нас нет никаких чужеземцев. Рабы — это те, в чьих семьях ни у кого нет сильных ментальных способностей.

— Нам еще далеко до городской черты?

— Нет, она совсем рядом. Ой! Там же дежурят стражники. Тебе нужно быть осторожным!

Как понял Найл, Габриэлу его здоровье волновало только по одной причине: как она выйдет замуж, если мужчину убьют или просто возьмут в плен? Но ведь Найл не давал ей обещания на ней жениться! Почему она его так поняла? Он ведь только сказал, что у нее будет возможность найти себе мужчину или нескольких… Но сам он жениться не собирался. По крайней мере пока. И на Габриэле. Если уж жениться, то на принцессе Мерлью, поджидающей его в городе. Хотя интересно было бы взглянуть на выражение лица принцессы, если он вернется домой под ручку с молодой женой. Но, наверное, лучше не рисковать. Принцесса ведь и бунт может поднять. И такое устроить… А ведь месть отвергнутой женщины может быть страшна… Тем более если женщина умна и в состоянии подчинить себе большую группу людей. А Мерлью способна. Еще как способна. Даже не обладая ментальными способностями.

Рикки с двумя маленькими разведчиками улетел вперед, но быстро вернулся. Следуя его указаниям, Найл, Курт и Энна ментальными приказами остановили пауков, на спинах которых сидели.

Рикки сообщил, что впереди находятся городские ворота, проделанные в толстой каменной стене. У ворот дежурят восемь стражников, рядом спят восемь гигантских бабочек, которых стражники, вероятно, используют во время контрольных вылетов, осматривая окрестности.

Найл задумался. Срезать стражников жнецами? Но он всегда пытался избежать лишних человеческих жертв. Убить правителя — одно дело, но простых исполнителей? Ударить ментальной силой, чтобы временно парализовать? Но их только трое, а стражников — восемь. Конечно, Рикки с разведчиками помогут, но опять же им не удастся атаковать всех стражников одновременно.

Пока Найл прикидывал оптимальный вариант действий, со стороны, где находились ворота, донеслись крики людей.

Рикки тут же взмыл вверх с плеча Найла и вместе со своими подчиненными полетел туда. Посланник Богини отдал приказ своим товарищам тоже начинать движение.

— Что происходит? Что происходит? — спрашивала возбужденная Габриэла.

В это мгновение в сознание Найла стали поступать первые сообщения от Рикки. Начальник паучьей разведки передавал то, что видел в эти минуты. У городских ворот происходило нечто непонятное. В стражников, стоявших у ворот, летели небольшие дротики. Рикки никак не мог понять, откуда они летят — но стражники падали один за другим. Погибли все восемь, и откуда ни возьмись появились пауки, ненамного превышающие Рикки по размеру, быстро вытащили дротики из тел убитых стражников и принялись быстро пожирать погибших. Пауков было много: примерно по четыре на каждого убитого.

Действовали они согласованно — жрали, не мешая друг другу, каждый со своего конца. Очень скоро от тел остались только обглоданные скелеты — пауки справились до того, как Найл с товарищами подбежали к воротам. А восьмилапые… организованно спустились в лаз — один за другим, не мешая друг другу и опять очень быстро.

Найл понял: их небольшая группа должна воспользоваться ситуацией и для начала покинуть пределы городской черты. Теперь им никто не мог преградить дорогу. Бабочки продолжали спать на своих местах. В них никто не бросал ни дротиков, ни копий. А лаз… Лаз исчез!

Выбежав за пределы городской черты, члены группы быстро преодолели открытую местность, а затем стали двигаться среди растительности, нависающей над тропой. Найл решил, что им следует бежать по ней — он помнил, как видел примыкающей к дороге изгиб реки, когда летел к городу на гигантской стрекозе. Да и в густом лесу, который должен вскоре начаться, их будет довольно сложно найти. В любом случае они сразу же услышат, если за ними кто-то бросится в погоню. Да и гигантским бабочкам в гущу леса не проникнуть.

Рикки снова опустился на плечо Найла, два его разведчика летели над деревьями, осматривая окрестности.

— Что это были за пауки? — спросил Найл у своего друга.

— Я никогда таких не видел, — признался Рикки. — Странный размер.

Найл умолчал о том, что размер Рикки, когда он увидел его впервые, тоже показался ему странным: в той местности, где родился Найл, и в городе, где он теперь правил, все пауки были гигантскими. В древние времена, наоборот, жили мелкие паучки, среди которых Рикки считался бы гигантом. Но эти местные… Сантиметров семьдесят в длину, с довольно короткими непропорциональными лапами, черного цвета… Что за порода такая? И как они кидали дротики? Да еще с такой точностью? Или помогали себе ментальной энергией?

— Ну, если потренироваться, то всему можно научиться, — заметил Рикки, прочитав мысли Посланника Богини.

— Но подобное не свойственно паукам, согласись, — заметил Найл. — Вы же обычно избираете другие методы. Например, удар ментальной силой. Без использования человеческого оружия.

— Здесь двуногие сильнее пауков. Мои сородичи это знают, поэтому и взяли на вооружение методы двуногих. В смысле те методы, которые двуногие применяют в других землях. Ты же видел, что здесь все наоборот?

Да, уклад в городе бабочек, как до сих пор называл его про себя Найл, значительно отличался от привычного ему. С одной стороны Найл, как человек, радовался, что в этой местности люди одержали сокрушительную победу над гигантскими насекомыми. С другой… Все-таки, наверное, оптимальным было решение вопроса в его городе, где все — и люди, и насекомые — получили одинаковые права. Если на Земле сейчас живут эти виды, они должны договариваться, чтобы мирно сосуществовать рядом, помогая друг другу. Но практика показывала: мирно сосуществовать не получается, как не получалось и в древние времена. Тогда люди разных стран и национальностей воевали друг с другом, теперь воюют люди и насекомые. И, как и раньше, нашелся диктатор, пожелавший подчинить себе весь мир. Правда теперь диктатор мертв. Но какие порядки установятся в этой местности?

— Неплохо было бы немного поспать, — заметил Курт. — И вообще куда мы так несемся? У тебя есть конкретный план, Посланник Богини?

Конкретного плана пока не было, и Найл объявил привал. Пауки заснули по команде, люди, уставшие от всего случившегося с ними в последние дни, тоже повалились друг рядом с другом под каким-то кустом с длинными тонкими листьями. Куст стоял на границе небольшой полянки. Рикки и два его подчиненных остались нести вахту.

Найл проснулся первым — и от сигнала Рикки, поступившего ему в мозг, и от ужасно неприятного запаха, ударившего ему в ноздри.

«К нам приближается странное существо, — сообщил Рикки. — Двуногое, но не такое, как ты. Не насекомое. Я таких никогда не видел».

Найл принял сидячее положение, потом сам разбудил своих друзей и Габриэлу, приложил палец к губам, призывая к тишине, а стал ожидать приближения непонятного… зверя?

И вот существо появилось — и тут же отпрянуло, заметив трех гигантских пауков и четверых людей. На Рикки с подчиненными оно не обратило никакого внимания и вообще не поднимало голову вверх.

Существо передвигалось только на задних конечностях, правда, его руки были излишне длинными и свисали к земле. На теле выделялась хорошо развитая мускулатура. Существо оказалось мохнатым, но это все-таки была не шерсть, а, скорее, подшерсток, характерный для некоторых пород собак. По высоте существо достигало плеча Найла, правда, если бы оно встало прямо, то оказалось бы несколько выше. Но, главное, запах… Если существо и могло передвигаться неслышно (оно было босым и не носило на теле даже набедренной повязки), то запах оповещал всех обитателей леса о его приближении.

— Чем он воняет? — ментально спросила Энна, кривя нос. Точно также скривилась Габриэла. Правда, Габриэла, как с удивлением заметил Найл, неотрывно смотрела на огромные гениталии пришельца. Энну они нисколько не заинтересовали.

— По-моему, он просто пахнет грязью, прилипшей к шерсти. Ведь он наверняка ни разу в жизни не мылся. Многолетняя грязь, смешавшаяся с потом, экскрементами…

А существо тем временем издало настоящий звериный рык. Во рту у него выделялись четыре огромных клыка, обнажившиеся, когда оно открыло рот (или пасть?).

Найл послал пробный импульс в сознание существа. Оно было способно мыслить, правда, на примитивном уровне. Это какой-то неандерталец, — решил Найл. Слово всплыло из глубин памяти: в свое время Стииг в Белой Башне представил Посланнику Богини всю историю Земли. Хотя не совсем неандерталец, — тут же решил Найл. Питекантроп? В конце концов Найл решил называть для себя пришельца человекообразным существом. Уже не обезьяна, но еще и не человек.

А в голове существа, под тяжелыми надбровными дугами пролетали мысли:

«Кто такие? Кто такие? Враги? Самцы и самки. Мне нужна самка. Самка нужна. Хочу самку».

Существо издало какой-то странный мяукающий звук и посмотрело прямо на Габриэлу. Губа-то у него не дура, — усмехнулся про себя Найл. Затем Посланник Богини подключился к сознанию девушки.

А она с неугасающим интересом рассматривала гениталии существа. Гениталии, кстати, уже демонстрировали возбуждение. «Как странно он устроен, — думала Габриэла. — И что это такое висит у него между ног? Интересно, это не мешает ему двигаться? И почему оно поднимается? Это оружие? Оно сейчас выстрелит?»

Она никогда в жизни не видела обнаженного мужчину? — в свою очередь поразился Найл. Она даже не представляет, как устроены мужчины? В этом плане у существа все было очень типично, только значительно больше среднего размера.

А пришелец снова мяукнул и протянул лапу в сторону Габриэлы. Найл положил руку девушке на плечо. Существо рыкнуло, переводя взгляд на соперника. Судя по его мыслям, оно поняло: за самку придется сразиться с другим самцом, правда, не восприняло Найла, как серьезного конкурента.

Следующий утробный звук, по всей вероятности, выражал вызов на поединок.

Но Найл не успел ничего предпринять: откуда ни возьмись вылетел дротик — точно такой же, какими недавно убили всех стражников у городских ворот. Существо рыкнуло — и захлебнулось своей кровью, затем рухнуло на траву, судорожно схватив ее мохнатыми пальцами. Один раз дернулось, пальцы сжались еще крепче, из горла вылетел последний булькающий звук — и оно затихло. Люди, наблюдавшие за происходящим, застыли на своих местах, не в силах даже пошевелиться. Рикки и двое его маленьких подчиненных зависли над поляной.

Внезапно, словно из-под земли показались четыре паука — точно таких же размеров, как те, что атаковали стражников у городских ворот. Восьмилапые резво поскакали к трупу и мгновенно принялись его пожирать, только шерсть выплевывали. Хелицеры окрасились кровью.

Твари жрали убитого с четырех концов, не мешая друг другу, словно эта процедура была ими уже многократно отработана. Через несколько секунд Найл подключился к сознанию одного из небольших пауков и понял: все его заполняет лишь наслаждение. Паук пожирал свою любимую пищу и получал от этого несказанное удовольствие. Больше его мысли ничто не занимало. Посланник Богини по очереди подключился к сознанию всех четырех. Они испытывали одно и то же.

Тогда Найл послал ментальный импульс Рикки, спрашивая, что начальник разведки думает о происходящем.

— Надо будет с ними поговорить, когда насытятся, — только и ответил Рикки, наблюдая за пиром с высоты примерно трех метров.

Найл же воспроизвел в памяти случившееся у городских ворот. Там пауки очень быстро исчезли в норе. И жрали гораздо быстрее. Или получили откуда-то сигнал тревоги? Но почему они тогда не боятся двуногих, стоящих у края полянки? Или собираются их атаковать в ближайшее время? Но судя по мыслям, присутствующим в голове у восьмилапых, они забыли о двуногих, стоящих рядом. Или они их не чувствуют? Как такое может быть? А как насчет своих собратьев? Чувствуют ли они трех гигантских пауков, спящих у противоположного края поляны? А висящих над их головами Рикки с подчиненными?

Вопросов накопилось великое множество, и Найл хотел их побыстрее задать небольшим восьмилапым. Те заканчивали поедать убитую дротиком тварь. Обнажился скелет — кости пауки оставляли, в эти минуты паучки их как раз с удовольствием облизывали. Наконец все мясо было съедено. Один из пауков подхватил дротик, которым убили существо и все четверо резко развернулись.

— Уважаемые пауки! — послал ментальный импульс Найл в головы всех четверых. — Нам хотелось бы с вами познакомиться.

Пауки не отреагировали и понеслись к дыре, из которой появились.

—Уважаемые собратья! — послал новый импульс Рикки. — Нам хотелось бы с вами познакомиться. Мы не собираемся приносить вам зла. Похоже, у нас даже есть общие враги.

Но пауки не отреагировали и на этот призыв. Добежав до своей норы, они быстро скрылись в ней.

Найл, Курт, Энна и Габриэла ничего не понимая, стояли у края поляны. Рикки с двумя своими подчиненными завис над нею.

— Почему они не пошли на контакт? — наконец сказал Курт, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Спроси-ка что-нибудь полегче, — вздохнул Найл.

— Мне кажется, они нас не заметили, — высказал свое мнение Рикки. — Ни меня с моими подчиненными, ни тебя, Посланник Богини, с другими двуногими, ни гигантских пауков. Возможно, они находятся в другом ментальном поле.

Но ведь и Найл, и Рикки смогли подключиться к сознанию небольших пауков. А раз пауки бросали дротики в стражников и это непонятное существо, живущее в лесу, значит, они их по крайней мере видели? Ни Найл, ни Курт, ни Энна, ни Рикки, ни другие разведчики не закрывались ментальными коконами, и они не умели становиться невидимыми. Так в чем дело? Или эти пауки просто не хотели идти на контакт?

Посланник Богини посмотрел в сторону, где под землей скрылись восьмилапые. Энна, проследив за его взглядом, спросила, намерен ли он спускаться под землю. Найл кивнул.

— Только давайте вначале умоемся, — предложила Энна. — И хотелось бы чем-то перекусить.

Девушки первыми отправились к реке, Найл с Куртом вскоре тоже пошли умываться — подальше вверх по течению, чтобы не смущать Габриэлу, а там задумались, где взять пищу. Рикки с разведчиками решили пролететь над лесом, посмотреть, кто тут водится. Ночью, пока члены группы спали, их не беспокоили никакие звери. Или их отпугивал человеческий запах? Грустно, если тут не окажется ничего живого. Но ведь такого просто не может быть.

Двое молодых мужчин стояли, глядя на воду. Внезапно вода заколебалась в одном месте, потом в другом, затем из нее вверх выпрыгнула рыбина — и снова скрылась в глубине. После первой прыгнула еще одна — и тоже скрылась. Рыбы играли.

— Как бы нам их поймать? — вздохнул Курт. — Ведь у нас нет ни удочки, ни сети, ни сачка, а жнецы тут не помогут.

— Надо использовать наши способности, — ответил Найл.

Посланник Богини опустился на берег, скрестив ноги, и закрыл глаза, обе руки опустил в воду. Затем он отправил ментальный щуп под водную гладь в поисках рыбины покрупнее. Он быстро нашел целую стайку — шестерых крупных, с довольно массивными плавниками. Все шесть держались поближе ко дну. А у поверхности резвились совсем другие, более мелкие. Найл решил, что ему следует сосредоточиться на крупных. Парочки его отряду — ? — вполне хватит. Гигантских пауков он кормить не собирался.

Найл нацелил ментальный щуп в голову одной из рыбин, которую видел своим особым зрением, и заложил туда приказ: плыть к берегу, в человеческие руки. Рыбина, повинуясь указаниям, так и сделала. Пятеро ее товарищей не поняли, что произошло. Только проследили своими мутными глазами за подругой, но с места не сдвинулись, продолжая лениво покачивать плавниками.

Рыбина приплыла в руки Найла, и он легко взял ее, затем вытащил на поверхность. Тут она забилась у него в ладонях, открывая рот и издавая какие-то чмокающие звуки. Рыбина оказалась на удивление сильной, и Найл с трудом удерживал ее.

Более того, она была скользкой и так и норовила вырваться. Мужчина быстро отошел от воды и кинул рыбину в траву. Она с минуту поскакала там и наконец затихла.

— Отнеси ее на поляну, — сказал Найл Курту. — А я поймаю еще одну. Пусть девушки пока разводят костер.

Курт ушел, Найл без труда вынул из воды вторую рыбину и уже с нею отправился назад. Курт с Энной собрали сухого хвороста, мужчина направил на него жнец и выпустил слабенькую вспышку, только чтобы хворост загорелся. Габриэла следила за всем происходящим широко раскрытыми глазами. Подключившись к ее сознанию, Найл понял: девушка всю жизнь прожила в городе и никогда не видела, как разводят костер. Она, как оказалось, даже никогда не видела сырую рыбу. «Вроде бы рыба должна выглядеть по-другому», — думала она и представляла ее в готовом виде. Найл с трудом сдержал смех. Да, Габриэла, похоже, существовала в своеобразном вакууме.

Энна тем временем нашла две длинные палочки и нанизала на них рыбин, чтобы поджарить над огнем. Пока пища готовилась, Найл собрался хотя бы поверхностно исследовать лаз, из которого появлялись пауки. Курт решил составить ему компанию.

Мужчины подошли к месту, откуда, как они помнили, вылезали восьмилапые — но там никакой дыры не оказалось! Они внимательно осмотрели все вокруг. Трава была примята только их ногами, словно пауки и не появлялись, и не бегали по поляне. Но ведь они не могли привидеться четверым людям и трем разведчикам? Да и обглоданные кости так и лежали там, где упало убитое дротиком существо.

— Появлялись точно отсюда, — сказал Курт. Найл кивнул и запустил под землю ментальный щуп, желая проверить, что там находится. Он тут же почувствовал какую-то полость. Видимо, это был подземный ход. Эх, сюда бы Саворона или кого-то их жуков! Обладатели черных блестящих панцирей всегда чувствовали полости под поверхностью земли, причем неважно, на какой глубине те проходили. Но Саворон с другими жуками сейчас были далеко, где-то в районе паучьего мегаполиса.

А, может, попробовать с ними связаться? Хватит ли у Найла сил для установления контакта без ментального усилителя? Посланник Богини опасался, что нет. А черпать силы неоткуда. Обычно-то ему их отдавали пауки из его отряда. Использовать трех гигантских пауков пока не хотелось. Они скорее всего еще понадобятся для других целей. Зачем — идти своими ногами, если можно путешествовать на чьей-то спине? Или, может, кто-то из разведчиков решит в одиночку слетать за членами отряда? Хотя как? Расстояние-то слишком большое даже для паучков-разведчиков. Но этот вопрос нужно обсудить с Рикки.

Затем Найл вспомнил, что ему показала его покровительница, Великая Богиня Дельты. Путь, по которому они проследовали, совпадал с тем, который предлагала она. Затем… Ее послание заканчивалось лазом. Лазом, в который следовало спуститься Найлу и членам его группы? Но… А ведь тот лаз располагался в пределах города, который люди уже покинули. Кстати, недалеко от городских ворот. Но Найл выбрал другую дорогу — и другие приключения. Лишний раз беспокоить Богиню не хотелось. Тем более Найл знал: если ему будет угрожать смертельная опасность — она придет на помощь, как уже приходила много раз в прошлом.

Но теперь группа в любом случае не могла вернуться в город. Там им не подобраться ни к какому лазу. Скорее всего, их сразу же схватят и отправят в тюрьму, если вообще не убьют на месте. Значит, нужно воспользоваться ходом на этой поляне, только вначале найти способ его открыть…

— Как ты думаешь, ходы прокопаны подо всей местностью? — спросил Курт, врываясь в поток мыслей начальника отряда. — Интересно, есть ли они под городом? Тогда мы сможем подобраться к тюрьме и попытаться спасти Сура и Вайга.

Найл кивнул в задумчивости. Под городом, где он правил, никаких ходов не было — или их пока не обнаружили. Подо всеми северными городами и даже между ними пролегали разветвленные туннели и находились многочисленные склады, оставшиеся от древних людей. Значит, нельзя исключать, что подобная система подземных лабиринтов существует и здесь. Но как пауки живут под землей? Или они нашли запасы белого порошка и регулярно его вдыхают? Поэтому они и не выросли до размеров обычных гигантских пауков, проживающих теперь на территории Земли? Ведь пауки третьего северного паучьего города, регулярно вдыхающие ине, были значительно меньше по размерам, чем пауки первого и второго, и города, где правил Найл. Может, эти, проживающие под землей, вдыхают белый порошок в гораздо больших количествах? И сказывается постоянное проживание под слоем грунта? Или они вдыхают что-то другое? Ведь Дору, паучью Правительницу северных земель, устроит и заменитель ине. Главное, чтобы пауки могли при помощи порошка — или жидкости, или таблеток — выходить из ментального паучьего поля, путешествовать в одиночестве на большие расстояния, спускаться под землю.

Да, какой-то проход под землей определенно есть… Но вот где вход? Где лаз, которым воспользовались местные пауки? И как им удалось так его заделать, что не осталось никаких следов?

— Завтрак готов, — крикнула Энна.

Курт с Найлом решили отложить поиск лаза на потом, после того, как подкрепятся. Но жареную рыбу следовало оставить и паучкам, пока не вернувшимся с разведывательного вылета. Связаться с Рикки ментально? Нет, пока рано. Может, он обнаружил что-то интересное.

— А как это есть? — спросила Габриэла, удивленно глядя на кусок рыбы на веточке, который ей протянула Энна.

— Просто, — ответила девушка, родившаяся в подземельях, и откусила первый кусок.

— Но вилки, нож… Соль…

— А тарелки с салфетками тебе не надо? — съязвила Энна, которую Габриэла уже начала раздражать.

Найл решил немного помочь юной девушке, впервые оказавшейся вне дома. Наверное, вчера ночью она даже примерно не могла представить, что ее ждет впереди. Правда, этого пока не знал и сам Посланник Богини. Хотя если бы он вчера выяснил, в каких тепличных условиях росла Габриэла, то не предложил бы ей составить компанию их группе. Но с другой стороны ему требовалась информация… А девушке будет полезно немного встряхнуться. И ведь она сама приняла решение.

Посланник Богини попросил девушку рассказать про уклад жизни в ее семье. Вместо ответа Габриэла расплакалась.

— Можешь отправляться домой, если хочешь, — заметила Энна, не дав Найлу вымолвить ни слова.

— Теперь я не могу вернуться домой! — еще горше заплакала Габриэла. — Теперь меня уж точно никто не возьмет замуж. И домой меня не пустят. Теперь мне дорога только в монастырь…

Она подняла заплаканные глаза на Найла и заявила, что вчера была уверена: он сегодня на ней женится.

— Ведь ты же предложил мне стать твоей женой? Я бы никогда не ушла из дома, если бы знала, что мы окажется тут! И будем есть руками! И у меня не будет даже расчески! И одежды!

— Я не обещал на тебя жениться, — мягко сказал Найл. — Я сказал тебе, что ты можешь отправиться вместе с нами, а потом жить в городе, где я правлю — когда мы до него доберемся.

Найл не стал говорить «если», чтобы не довести девушку до полного отчаяния.

— В моем городе ты без труда найдешь себе мужчину. У нас большинство не обладает ментальными способностями. Можно сказать, что это исключение из правил. Ты можешь вначале пожить с одним мужчиной, потом с другим…

— Что ты такое говоришь?! — в ужасе воскликнула Габриэла. — Ты что, считаешь меня уличной девкой?! Женщина может жить только с одним мужчиной! За сожительство с двумя мужчинами отправляют в монастырь!

— У вас в городе, но не в других землях, — вставила Энна. — У нас практикуются свободные отношения между мужчинами и женщинами и у всех равные права. Я вот, например, вначале жила с одним мужчиной в подземельях, где родилась, когда Посланник Богини меня освободил — отдалась ему, теперь живу с его братом. Ты, конечно, тоже отдашься Посланнику Богини, а потом…

— Энна! — тихо сказал Найл и предупредительно дотронулся до ее руки.

— Что? — посмотрела она на начальника отряда с невинным видом. Подключившись к ее сознанию, Найл понял: она смеется. Потом Энна ментально сказала Найлу, что девушку следует опустить с небес на землю. Пленница понастроила себе каких-то нелепых воздушных замков и их следует разбить, причем чем раньше, тем лучше для нее же. Или ее нужно немедленно отправлять назад.

Найл вздохнул и повернулся к Габриэле, потом попытался вкратце описать историю города, где он правит — с момента его появления там. Он рассказал про борьбу с пауками, заключение трехстороннего договора между людьми, восьмилапыми и жуками, чей город стоит рядом, о том, как развивались события в их местности после того, как Найл стал Правителем. Посланник Богини закладывал Габриэле в сознание картинки их жизни, потом показал жизнь на севере, последнее путешествие на юг. Габриэла внимала всему с большим интересом.

Закончив повествование, Найл попросил теперь девушку подробно рассказать о жизни в городе бабочек — все, что ей известно. Посланник Богини не собирался продолжать путешествие, пока не вернется Рикки с разведчиками. Более того, днем следовало двигаться только по самой чаще леса, чтобы не встретиться ни с кем из местных жителей.

Найл решил все-таки пробираться в сторону паучьего мегаполиса, а потом уже оттуда снова попытаться атаковать город бабочек. Например, снарядить большой отряд, или отправить жуков через подземные ходы… Но еще ему хотелось обследовать всю эту страну. Что здесь есть интересного? Чем она отличается от его местности и тех земель, где он уже побывал? Вот только пленение брата и Сура вызывало неприятные мысли.

Или для начала все-таки попробовать самим пройти по подземным ходам? Но тогда следует каким-то образом договориться с небольшими пауками, проживающими под землей и кидающимися дротики.

Найл считал, что погони за ними не будет. Двуногие не знают, где их искать. Они даже представить не могут, куда побежала группа освободившихся заключенных. Да и, пожалуй, у них сейчас должны начаться проблемы со сменой власти… Конечно, было бы неплохо атаковать город как раз сегодня. Но Дравиг с подчиненными ему пауками и Саворон с жуками сейчас далеко, да и все стрекозы были убиты местными жителями. Их группе атаку не потянуть. Так они заранее обрекут себя на поражение.

— Ну, Габриэла, расскажи, кто тут у вас правит? — улыбнулся Найл девушке.

— Наш великий и могущественный правитель През. Он очень смелый и сильный. Как и все из его семьи. То есть правит не только През, он просто главный. Правит семья. Они… плохие.

Как понял Найл из рассказа девушки, ее мыслей и воспоминаний, пролетающих у нее в голове, к самому Презу в городе и стране относились не так-то и плохо. Многие согласились бы на то, чтобы он остался на посту правителя, только бы рядом не было его семьи, нашептывающей ему всякие гадости и уничтожающей непокорных, неугодных и недовольных.

Эта семья пришла к власти, свергнув предыдущую. Такое на протяжении истории страны встречалось много раз, причем даже в древние времена. Можно сказать, это была национальная традиция многих стран Южного Континента. В этих местах у президентов, их семей и кучки высокопоставленных чиновников всегда имелась масса привилегий, дворцов, богатств. Но президентов периодически низвергали те, кто искренне считал, что имеет больше прав на эти самые дворцы, привилегии и богатства. Причем низвергающие не особо церемонились с предшественниками, не задумываясь над тем, что в будущем сами могут повторить их судьбу. Президентов, членов их семей, министров и генералов оставляли на некоторое время повисеть на столбах.

Так случилось и в последний раз. Габриэле едва исполнилось восемь лет, когда к власти пришел През и его семья. Предыдущие, как часто говорили ее мать и отец, были гораздо лучше. Правда, так родители стали говорить в последнее время, а в момент свержения радовались случившемуся вместе со всеми и даже водили маленькую Габриэлу и ее сестер на главную авениду, где на столбах висели члены предыдущей правящей семьи и пауки, вместе с которыми те правили государством.

През решил сделать пауков рабами — и сделал. До него у пауков и людей в этих землях были равные права. Вернее… Была высшая каста двуногих и высшая каста пауков, затем шло несколько групп менее привилегированных людей и пауков и, наконец, двуногие и восьмилапые рабы. През с самого начала дал все привилегии двуногим, обладающим большой ментальной силой. Чтобы не лишиться своих привилегий, те служили ему верой и правдой. Даже те, кто имел друзей среди пауков, выбрали привилегии. В городе стало популярным доносительство. Всех, кто пытался как-то помочь паукам, жестоко казнили — в назидание другим. Вскоре пауки были лишены сознания. Как — Габриэла не знала. Она только знала, что их всех поселили в подвалах под домами, правда, большую часть уничтожили, оставили столько, сколько требовалось для выполнения работ, с которыми не могли справиться люди.

Затем През и его семья взялись за гигантских бабочек. Теми оказалось управлять даже еще легче, чем пауками. Но бабочек През уничтожать не стал, наоборот, отдал приказ своим верным людям максимально увеличить их поголовье: През решил использовать бабочек для завоевания других стран. И уже добился кое-каких успехов.

— Он не собирался использовать пауков для этой цели? — уточнил Найл.

— Нет, — покачала головой Габриэла. Но опять не могла объяснить, почему.

Но больше всего Найла интересовало, не использует ли правящая семья какие-то препараты или технику для усиления своих ментальных способностей. Когда Найл был во дворце, През и окружавшие его люди показались Найлу уж слишком сильными. Таких врожденных способностей, как ему показалось, у человека просто не может быть.

— Я не знаю, — вздохнула Габриэла. — Вы понимаете, когда выяснилось, что я не унаследовала способности матери, меня стали обучать отдельно, в так называемой низшей школе — для девушек, у которых нет сильных ментальных способностей. Нам давался минимум знаний, нас готовили… в помощницы нашим сестрам, или родственникам, или просто людям с ментальными способностями.

Габриэла должна была стать или женой какого-то старика и обслуживать его, или приживалкой в доме одной из сестер, обладающих ментальной силой, или работать в монастыре, ухаживая за стариками и немощными. Больше ей было не на что рассчитывать. Поэтому она знала основы медицины, могла оказать первую помощь. Ее учили ухаживать за детьми — если придется стать нянькой, их школа давала что-то типа среднего медицинского образования.

— Но неужели тебя не учили готовить? — удивилась Энна. — Ты же сегодня впервые увидела сырую рыбу.

Габриэла тут же пояснила, что готовкой, стиркой и уборкой в их городах занимаются те, в чьей семье вообще нет людей с сильными ментальными способностями. У Габриэлы же есть — мать и две сестры, значит, она находится, то есть находилась на относительно привилегированном положении. Да, она имела очень мало шансов выйти замуж — что является основной целью жизни каждой девушки (Энна хмыкнула), но ее сестры обязательно взяли бы ее в семью.

Монастырь ждал Габриэлу только в случае какого-то серьезного прегрешения. Ну например, если она теперь вернется домой, то ей предстоит ухаживать там за больными.

Девушка вздохнула. Найл тут же спросил, что это за больные, за которыми ухаживают в монастырях и почему они не остаются в своих семьях.

— Это неизлечимо больные. И заразные. Чтобы не заразиться, семья сразу же отдает такого в монастырь. А за ним ухаживают провинившиеся девушки из таких семей, как я. Ну мне бы не пришлось выносить горшки, но я делала бы уколы, давала таблетки, читала у постели, вела историю болезни. Но жила там! Понимаете? Из монастырей никто не возвращается. Туда ссылают навсегда!

— А почему ты используешь слово «монастырь»? — спросил Найл. — Ты вообще знаешь, что оно означает?

— У нас оно означает место, где доживают свой век неизлечимо больные и куда отправляют в чем-либо провинившихся девушек ухаживать за этими больными.

— Неужели девушки не сбегают? — удивилась Энна.

Габриэла посмотрела на нее удивленно. Подключившись к ее сознанию, Найл понял: подобное ей даже не приходило в голову. Интересно, приходило ли тем, кто уже оказался в этих монастырях?

Самой Габриэле никогда не доводилось бывать в монастыре. Туда не водили экскурсий и там не проводилось практики для учащихся их школы. Но монастырями пугали — как самой страшной судьбой для девушки с родословной Габриэлы.

Рассказ о монастырях показался Найлу странным. Точно о том же подумали и Энна, и Курт. Никакой религией тут и не пахло. В этих местах, как и в большинстве мест на планете Земля в новые времена, религий не существовало. Если и поклонялись, то сильнейшему, правителю, правящей семье, классу, виду. Правда, само слово, как помнил Найл из рассказов Стиига, происходит от греческого, означающего «уединенное место». И кто же там уединяется?

Но Габриэла даже не знала ни одного места, где находятся монастыри. Только что они «где-то далеко», по крайней мере ни в самом городе, ни в его окрестностях их не было.

Найл решил, что ему было бы интересно посетить одно из этих уединенных мест и посмотреть, что там в самом деле происходит.

Габриэла тем временем продолжила свой рассказ и поведала про уклад жизни своей семьи. Это не вызвало особого интереса ни у Найла, ни у Энны, ни у Курта. Девушки учились в разных школах — Габриэла в своей, сестры — в своей, так называемой продвинутой.

Мать, как и другие люди, обладающие сильными ментальными способностями, работала в одной из служб при правителе. Что она там делала, Габриэла не знала. Эти занятия считались государственной тайной, как и программа обучения ее сестер. Габриэла была почти отверженной. Если бы не отец, она просто наложила бы на себя руки. Отец любил ее больше всех дочерей: она ведь оказалась такой же, как он.

Она унаследовала его внешность и не унаследовала сильные ментальные способности. Но отцу было проще: он ведь — мужчина, а мужчинам в этом мире значительно проще жить, чем женщинам, даже если они не обладают сильными ментальными способностями. Отец всегда утешал Габриэлу и говорил, что ей надо надеяться на счастливое замужество, причем в молодом возрасте: она же красива. А женскую привлекательность пока никто не отменял. К Габриэле уже посватался один мерзкий старик, но отец ему отказал, хотя мать и считала, что девушку следует отдать замуж за первого претендента. Но Габриэле стало физически плохо, когда она увидела этого претендента.

Отец следил за тем, чтобы Габриэла усвоила все изысканные манеры, правильно держала в руках вилку и нож, умела вести светскую беседу. Она и подумать не могла, что ей когда-то придется есть руками… Девушка грустно посмотрела на палочку, с которой ела рыбу. Отец говорил: ты должна брать красотой, манерами, умением себя подать, но ни в коем случае не упустить свой шанс, когда он тебе представится. И вот вчера ночью девушка решила, что это он и есть — тот шанс, которого она ждет уже много лет. В доме появился молодой мужчина, который брал ее с собой! Габриэла жалела об одном: она не успела попрощаться с отцом.

— Я постараюсь сделать так, чтобы ты не очень переживала, — Найл положил руку ей на предплечье. — Надеюсь, ты будешь еще благодарить меня за то, что я увез тебя из этого города.

Энна только хмыкнула. Габриэла покраснела до корней волос и отшатнулась от руки Найла так, словно до нее дотронулась змея.

— В чем дело? — не понял Найл.

— Что ты себе позволяешь?! — воскликнула девушка.

— Эта недотрога считает, что мужчине нельзя прикасаться к женщине до брака, — пояснила Энна. — Ты должен вначале на ней жениться.

Найл тут же уточнил, как в городе бабочек женятся. Габриэла пояснила, что процедура проводится в специальном Бюро регистрации, которое красиво оформлено. Там каждый день меняют свежие цветы, вечером оно освещено всевозможными разноцветными огнями. Правда, вначале нужно получить разрешение на брак. Это сложная и долгая процедура. Изучается родословная каждого претендента, проводится медицинское обследование, изучаются мотивы вступающих в брак. Затем девушку отправляют на так называемые курсы будущей жены, где объясняют ее новые обязанности.

— Какие обязанности? — спросила Энна,

— Я не знаю. Я же не посещала курсы будущей жены.

— Да, даже в наших подземельях было лучше, — заметила Энна.

Найл был вынужден с ней согласиться. Ему совсем не нравились порядки в городе бабочек. И следовало надеяться, что они не нравятся и обитателям города, по крайней мере части. Хотя, скорее всего, нравятся они только небольшой правящей группе, которая каким-то образом держит всех остальных в повиновении. Только вот как? Откуда они берут свою силу?

Это предстояло еще узнать. Но пока Найл не успел больше ни о чем расспросить Габриэлу — над его головой появились три маленьких паучьих шарика. Рикки опустился на плечо к Посланнику Богини, два его подчиненных — к Энне и Курту.

— Поешьте вначале, — предложил Найл, — потом будете рассказывать. Бы что-то обнаружили?

— Не что-то, а кого-то, — ответил Рикки.