Зачарованный чай и колючий граф

Глава 25. Возвращение волка

Возвращаться в замок Лунных Теней пришлось, как ни странно, тем же путём, что и в прошлый раз — через чёрный ход. Только на этот раз нас не ждал пышный бал, а встречала... ну, скажем так, насторожённая тишина.

Каэлен шёл впереди, его осанка была прямой, взгляд — твёрдым. Он больше не был беглым калекой, прижавшимся к стене. Он шёл как хозяин. Или, по крайней мере, как претендент на это звание.

Я следовала за ним, стараясь не отставать. На мне было то самое платье, в котором мы бежали из замка — почищенное, конечно, но всё ещё хранящее следы наших приключений. Пусть видят, с кем имеют дело. Не с какой-то придворной дамой, а с травницей, которая и мандрагору достать может, и с русалкой договориться.

— Стража, — тихо предупредил Каэлен, когда мы вышли в один из внутренних дворов.

И правда — перед нами выстроился отряд сероборцев. Тех самых, что когда-то предали его. Теперь они стояли с каменными лицами, но в их глазах читалась неуверенность. Слухи, должно быть, дошли и до них. И про исцеление. И про... чихание.

Из-за шеренги стражников вышел Варлок. Он выглядел... постаревшим. И злым. Очень злым.

— Ну что, племянник, — его голос был шипящим, как раскалённое железо, опущенное в воду. — Опять приполз? На этот раз с какой-нибудь новой... штукой из своего грязного притона?

Каэлен не ответил. Он просто стоял и смотрел на дядю. Смотрел так, что даже у меня по спине побежали мурашки.

— Я пришёл за своим, — наконец сказал он. Голос был тихим, но он прозвучал так, что его услышали все в замке. — За своим именем. За своей честью. И за своим местом.

Варлок усмехнулся. Но усмешка вышла кривой.

— Твоё место? Твоё место — в могиле, предатель! Или ты забыл, как бежал с поля боя, оставив своих воинов умирать?

— Я не бежал, — голос Каэлена зазвенел сталью. — Меня предали. Ты. И я могу это доказать.

Он сделал шаг вперёд. Сероборцы напряглись, но не двинулись с места. Они смотрели на Каэлена, и в их гладах читалась борьба — долг против правды.

— Я вызываю тебя на поединок, Варлок, — сказал Каэлен. — По древнему обычаю рода. Сила против силы. Правда против лжи.

В воздухе повисла тишина. Поединок... это было серьёзно. Смертельно серьёзно.

Варлок смотрел на Каэлена, и я видела, как в его гладах мелькает страх. Но отступать было поздно.

— Хорошо, — прошипел он. — Ты сам напросился.

Площадь перед замком быстро очистили, образовав круг. Собралась вся знать — те, кто не чихал в прошлый раз, и те, кто уже оправился. Они смотрели на нас с любопытством, со страхом, с надеждой.

Каэлен и Варлок сошлись в центре. Дядя был во всём чёрном, его лицо искажено злобой. Каэлен — в простой дорожной одежде, но в его позе была такая уверенность, что он казался королём.

Они не стали тратить время на церемонии. Варлок бросился в атаку первым — яростно, безрассудно. Он бил как безумный, пытаясь сломить Каэлена силой. Но Каэлен... Каэлен был другим. Исцелённым. Сильным. Он парировал удары легко, почти небрежно, его движения были точными и выверенными.

Это была не просто драка. Это было противостояние двух миров. Старого, тёмного, построенного на страхе и предательстве. И нового... какого — мы ещё не знали.

Варлок, видя, что проигрывает, отступил. Его глаза загорелись зловещим светом.

— Хватит играть, — прошипел он. — Пора закончить это.

И он начал меняться. Но это было не то красивое, стремительное превращение Каэлена. Это было нечто уродливое, болезненное. Его тело изгибалось, кости трещали, шерсть лезла клочьями. Он превращался в нечто среднее между волком и... чем-то ещё. Чем-то тёмным и неестественным.

— Тёмная магия, — прошептал кто-то из зрителей.

Каэлен смотрел на это с отвращением.

— И это ты называешь силой? — сказал он громко. — Сила — не в том, чтобы изуродовать себя ради власти. Сила — в том, чтобы оставаться собой.

И он превратился. Легко, красиво, в прыжке. В огромного серебристого волка с умными янтарными глазами.

Два зверя сошлись в последней схватке. Это было страшно и... величественно. Свет против тьмы. Правда против лжи.

И правда победила.

Каэлен не убил Варлока. Он просто прижал его к земле, заставив сдаться. И когда тёмная форма дяди рассыпалась, оставив на камнях лишь жалкого, побеждённого человека, Каэлен снова стал собой.

Он стоял над поверженным врагом, дышал тяжело, но гордо.

— Варлок, — сказал он, и его голос был слышен каждому, — ты предал свой род. Ты предал меня. Но я не убью тебя. Пусть правосудие рода решит твою судьбу.

Стража, наконец, сдвинулась с места и окружила Варлока. Но не чтобы защитить его. Чтобы арестовать.

Всё было кончено.

Старейшины рода, присутствовавшие при всём этом, подошли к Каэлену. Самый старый, седой как лунь, с лицом, испещрённым шрамами, склонил голову.

— Лорд Каэлен, — сказал он. — Твоя правда доказана. Твой титул и власть возвращаются тебе. Род Лунных Теней снова твой.

Все замерли в ожидании. Что он скажет? Каким будет его первое распоряжение?

Каэлен обвёл взглядом собравшихся. Его глаза нашли меня в толпе.

— Есть кое-что важнее титулов, — сказал он громко. — Есть верность. Есть честь. И есть... любовь.

Он протянул мне руку. Я, краснея до корней волос, вышла вперёд под взглядами всей аристократии Лунных Теней.

— Эта женщина, — сказал Каэлен, сжимая мою руку, — спасла мне жизнь. Не магией, не силой. А своей верностью, своим упрямством.

— И я хочу, чтобы она стала моей женой. Не по политическим соображениям. А потому что я её люблю.

Наступила тишина. Потом старейшина кашлянул.

— Лорд Каэлен, — сказал он осторожно. — Ты... ты уверен? Есть знатные девицы, которые...

— Нет, — перебил его Каэлен. — Никаких знатных девиц. Только она.

Он повернулся ко мне, и в его глазах было столько любви, что у меня перехватило дыхание.

— Элис, — сказал он. — Будь моей женой. Будь моей графиней. Будь хозяйкой этого замка. И... — он улыбнулся той самой, редкой улыбкой, — ...открой здесь свой филиал "Зачарованных корешков". Чтобы и в замке пахло травами, а не только интригами.

Я смотрела на него — на этого гордого, сильного мужчину, который только что победил в смертельном бою и теперь стоял передо мной с таким же страхом в глазах, как тогда, в первый день.

— Ладно, — сказала я, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. — Но только если ты и здесь будешь мыть полы. Иногда.

Он рассмеялся и обнял меня прямо перед всем двором. А вокруг нас начали аплодировать. Сначала тихо, потом всё громче.

Так закончилась одна история и началась другая. История о том, как травница стала графиней. И о том, как волк нашёл свой дом.

А Варлок? А Варлок отправился в темницу. И, говорят, до сих пор иногда... чихает. От пыли, наверное.