ЗАБЫТЫЙ ПАНТЕОН: Ушедшие хранители Яви

Глава 3, часть 2

Придя в дом, я увидел хозяйку, что-то готовившую у печки. Ее новый облик не мог не радовать, прекрасные огненно-рыжие волосы были убраны под косынку, открывая ее шею и плечи. Она была в легком сарафане, подпоясанным ремешком, который подчёркивал идеальную фигуру. Ягиня стояла ко мне спиной, и я невольно замер, наблюдая за ней.

- Ну что, любуешься? – сказала она мне с усмешкой.

- Прости! – ответил я смущенно. - Я тут к реке ходил.

- И что? Рыбы-то принес? – спросила она и повернулась ко мне лицом, на котором читалось неприкрытая радость от того, что поймала меня на том, как я на нее глазею.

- Да что-то из головы вылетело. Тут я кое-кого повстречал, - сказал я и пересказал все, что произошло.

- Значит, все же не только видеть теперь можешь, но и слышать, и даже ощущать, - сказала она задумчиво. – Ты хорошее дело сделал, Сережа! А подарок ее береги! Благодарность русалки может и жизнь спасти. Да и вообще, - сказала она шёпотом, - если духам помогать будешь, то и они всегда помогут, а сейчас им помощь нужна куда больше, чем кому-либо.

- Да я и не ради этого помогал, - сказал я, - просто не мог пройти мимо, когда кто-то в беде!

- Это очень хорошо, - сказала она, - на своем пути еще не раз увидишь немало интересного, или ощущать сможешь, теперь это тебе под силу. Но только вот хорошо это или же нет, сказать по правде, и не знаю, – сказала она, задумавшись. - В мире духов слухи распространяются быстро. И новость, что есть человек, который их видит, тем более ощущает, способный им помочь в чем-то, или связаться через тебя с миром смертных, или еще чего, скорее всего, привлечет к тебе лишнее внимание. Тут, как говорится, все на свое усмотрение. Хочешь, помогай, хочешь, нет, дело твое. Но, если помогаешь, не стесняйся просить об ответной услуге.

- Ну да, - признался я, - не хотелось бы, чтобы приходили ко мне, когда не ждешь. Кстати, насчет духов, - перевел я тему, - у тебя тут тоже что-то не совсем понятное в доме. Готов поклясться, что когда уходил на реку, то ясно ощущал чей-то взгляд, но никого не увидел.

- Вот даже как, - удивленно сказала Ягиня. - Немногие, даже в мое время, могли похвастаться, что видели или хотя бы почувствовали домового, если тот не хотел этого. Вот уж удивил, - со смехом сказала Ягиня.

- Домовой!? – с удивлением переспросил я. - Что-то вроде Нафани или Кузи?

- Не знаю таких, о ком говоришь, - ответила она. - Но это дед Никифор, он иногда приходит, когда меня нет в доме, присматривает.

- Вот уж не думал, что когда-нибудь увижу настоящего домового, - сказал я с радостью.

- А русалку? – спросила она с улыбкой. - Сережа, ты только вчера начал видеть истинным зрением, представь, что увидишь завтра!

- И не представляю, - сказал я честно. - Так, а что он такое? Они опасны? - спросил я.

- Смотря для кого, - ответила Ягуша. - Для людей нет, а вот нечистого духа отогнать и дом от несчастья уберечь, это он без проблем сделает. Это даже его работа. Как правило, домовые - это праотцы рода, после смерти люди, как я уже говорила, уходят в Навь. А некоторые остаются оберегать свой род, как правило, это их желание, а некоторых боги заставили остаться. За проступки или еще из-за чего. Вот они и живут со своими потомками, защищая их и оберегая от сил темных.

- А почему к тебе ходит, - спросил я с удивлением, - не родственник же он твой?

- Конечно, нет, - засмеялась она, - просто тут неподалеку, - начала объяснять Ягиня, - на берегу было поселение небольшое, домов в двадцать. Вот он и его семья там жила. Он умер от старости, но уйти ему не дали. При жизни плохо с семьей обращался, жену и детей лупил, выпить любил… поэтому такое наказание ему и дали, присматривать за своими потомками. Вот так он и стал оберегать свою семью, потом внуков и правнуков. А потом кого-то на войну забрали, кого-то зверь задрал в лесу, - продолжала она рассказ, - кто-то уехал, забыв позвать его с собой, так он один и остался в этих краях. А как я сюда пришла, он по обыкновению своему и за моим жильем присматривать начал, больше-то не за кем.

После этих слов она подошла к столу, сняла крышку с небольшой кастрюли и достала оттуда небольшой кусочек пчелиных сот, наполненных сладко пахнущим свежим медом лесных пчел. От одного вида мой рот начал наполняться слюной. Она с улыбкой отнесла и положила его на небольшое блюдце, что стояло в темном углу между печкой и стеной, куда не попадал дневной свет.

- Лет десять он не выходил на контакт, я его чувствовала, не без помощи некоторых эликсиров, конечно, - с улыбкой продолжила она. – Разговаривала, но он ни в какую не хотел общаться, пыталась и вареньем, и печеньем его задобрить, но впустую. Потом случайно нашла небольшой улей с пчелами, вот тут-то дело и сдвинулось. Что скажешь: «Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, даже мертвого», - сказала она и рассмеялась. - Он сначала неохотно являлся мне зримым, потом стало лучше. Он иногда приходит, рассказывает, что и как в округе. Что сказать, у нас обоих не так много собеседников, вот и приходится разговаривать друг с другом.

- Да уж, незавидная участь, - сказал я, - одно дело, хоть знать, ради чего живешь или существуешь, а когда так… И что, он на веки вечные теперь обречен бродить по этим местам? – спросил я.

- Наверное, да, - ответила Ягиня, - раз он тут, значит, где-то его род продолжает жить, значит, он еще не выполнил только Роду известное предназначение. Но разве можно найти потомков, когда столько лет не видел родных? Куда разъехались, какие семьи создали?

- Ну, тут как сказать, - сказал я с уверенностью, - в наше время это сделать не так уж и сложно, было бы желание.

После моих слов внезапно в том углу, где стояла тарелка с сотами, послышался звон. Как будто кто-то уронил тарелку, но она чудом не разбилась. Я замолчал, а Ягиня сказала громко:

- Никифор, ты чего там буянишь?

Я все это время, когда разговаривал с хозяйкой, посматривал в сторону того угла, но не заметил ничьего присутствия, как это было утром. А ведь там что-то было.

- Никифор? - изумился я, - но я ничего и не почувствовал, как в первый раз, уже теряю хватку?

- Скорее всего, - предположила она, - он просто не обратил на тебя внимания, не наблюдал, так скажем.

В углу сначала ничего не происходило, что сказать, мозг современного человека всегда пытается найти логическое оправдание чему-либо, и я все же надеялся, что это просто либо мышка на вкусное угощение пришла, либо еще кто-то вполне естественный. Потом вдруг заскрипела половица, и на свет вышел небольшого роста седой старичок с такой же белой, как снег, длинной бородой. Одет в простую рубаху и широкие штаны, на ногах у него были самые настоящие лапти, я такие только в старых советских фильмах видел. От удивления я аж раскрыл рот, но страха не было, наоборот, от него исходило спокойствие. И я невольно подошел к нему и жестом предложил присесть за стол, как это делают в знак уважения к пожилым родственникам, когда те приходят в гости. Но он остался стоять на месте, лишь смотрел то на Ягиню, то на меня.

- Простите, почтенные, - начал говорить старик хриплым, но довольно высоким голосом. - Я тут случайно подслушал вас, уж простите меня. Как и сказала достопочтенная Ядвига, простите, Ягиня, - поправил он себя, увидев, как на него посмотрела хозяйка, – меня зовут Никифор. Я давно за вами наблюдаю, и вы мне показались очень хорошим человеком. Скажите, а правда, что вы можете найти моих потомков? Как это возможно? – спросил домовой.

- Да вы присядьте, дедушка, - сказал я дружелюбно.

Он сперва замешкался, но потом все же подошел к небольшому стулу, что стоял возле печки и неслышно присел.

- Уж не знаю, поймете ли меня, - начал я объяснять и посмотрел на Ягиню. Та только улыбнулась и пожала плечами, мол, сам выпутывайся, - дело в том, что в наше время есть много доступных ресурсов. Постоянно оцифровываются архивы. А в интернете можно вообще найти все.

Я говорил и поймал себя на мысли, что все, что я говорю, уж не знаю, насколько продвинута Ягиня, но для этого домового мои слова звучат все равно, что заклинание на неизвестном языке. И я даже представления не имею, как лучше ему все преподнести.

- В общем, - решил упростить задачу, - это вполне возможно, нужно только время и деньги. Отсюда этого не сделать, нужно идти в город. Есть у меня один приятель с предыдущей работы, он стал частным детективом и как раз и занимается подобными делами, находит информацию.

Он сначала молчал минуты три, переваривая сказанное мной, потом встал, подошел ко мне и сказал:

- Сергей, помогите мне найти родных, я сослужу любую службу. Пусть ваш друг найдёт их. Верните мне смысл существования, и я буду вашим вечным должником.

- Ну, конечно, старче, - ответил я, - как только все уляжется, и я вернусь домой, обязательно помогу. Скажи только, как твое полное имя при жизни было. Имена детей и жены. Деревня недалеко же была? – спросил я. - Название вряд ли даст чего, лет много прошло.

- Я запишу, его историю знаю всю, много лет только ее и слушала, - вдруг в разговор вступила Ягиня, - а то забудешь еще.

После этих слов домовой радостно, даже по-детски захлопал в ладоши. Поблагодарил еще раз и исчез.

- Интересный дедуля, - сказал я. - Все домовые такие? Как такому и не помочь? Кстати, домовых никто не боится, даже уважают! Сестра моей тещи в Калининграде живет, так там кое-где бронзовые фигурки домовых по городу понаставили. Хоть и не Тартария, но все же есть еще в людях память о добрых духах, – подытожил я, - правда, церковь местная была очень даже против.

- Это в тебе мне и нравится! – ответила Ягиня. - Ты хороший! Готов прийти на помощь незнакомому, пусть не человеку, но все же. – Сказала она рассудительно. - В Калининграде, говоришь? Я так туда и не попала, что-то меня всегда останавливало, постоянно какие-то трудности.

- Там красиво, - продолжил я, - море хоть и не теплое, но приятное.

- Меня никогда вода особо не привлекала, - сказала она мечтательно, - Мне когда-то попался небольшой кусочек янтаря, который море выбросило. Род великий, какое же это чудо! Живой камень! Я чувствовала в нем огромную силу, но силу необычную. Эта сила и энергия самой жизни, способная лечить как тело, так и дух.

- Я слышал, что когда-то его называли Алатырь, - сказал я, вспомнив рассказ родственницы, которая когда-то приезжала в гости. - У них в области самые большие запасы этого камня, и с незапамятных времен ведется его добыча. Сначала тевтонские рыцари, потом немцы, а потом, уже после войны, и мы. Там и по сей день работает единственный, кстати, в мире, комбинат по добыче янтаря в промышленных масштабах.

- И что, - спросила она заинтересованно, - много добывают?

- Сейчас вроде да, - сказал я, - Сестра тещи там работает. Она рассказывала, что в одно время, это начало двухтысячных, конец девяностых, такое уникальное предприятие почти уничтожили. Его разворовали, разграбили, люди разбегались кто куда. Но кто-то очень мудрый забрал его из рук грабителей и вернул в государство, и благодаря толковому правлению руководства предприятия комбинат расцвел буквально на глазах. И теперь является жемчужиной области, расширяет производство и популяризирует янтарь.

- Алатырь, говоришь? - сказала она, - Да, его так когда-то называли, может, вполне не зря. Сходство просто поразительное с тем, о чем мне рассказывала Тара и тем, что я почувствовала, изучая камень. Алатырь - это был священный камень, всем камням отец, сосредоточение всей жизненной силы, всего волшебства. Но он исчез или же растворился, отдав всю свою магическую силу. Так вот, часть этой силы, я уверена, впитали те исполинские деревья, что росли рядом с ним, а потом часть этой силы выходила в виде смолы и застывала. Не удивлюсь, что к разграблению твоего комбината причастны те же люди, которые стоят за всем этим безумием. Этот камень сам по себе несет огромную силу, а только представь, что им начнут пользоваться целители, проникать в его духовность… Нет, эти сволочи это вряд ли допустят, они скорее будут навязывать безжизненные камни и стекляшки, лишь бы блестели поярче, они диктуют моду. А люди, как послушный скот, идут за ней, – с обидой продолжала Ягиня.

- И это правда, - с досадой признался я, - в магазинах по всему миру сложно найти изделия с этим камнем. Только то, что блестит.

- Что делать дальше думаешь? – вдруг переменила она тему. - Вижу, что по дочке тоскуешь. Когда планируешь отправляться в путь?

- Лишь благодаря тебе я вообще смогу ее увидеть, - сказал я, подойдя к ней. Взял ее руки и, поднеся к лицу, поцеловал их. – Я всем сердцем хотел бы остаться здесь, с тобой. Мне тут очень понравилось, и ты можешь меня еще многому научить. Но душа не на месте, переживаю очень за дочку. Ее никто не сможет защитить, как от тех извергов, так и от других несчастий. Я потерял жену и не смогу жить, если и с дочерью что-то случится.

- Я понимаю тебя прекрасно, - сказала она, опуская голову, - я помогу тебе дойти до ближайшего населенного пункта, но не могу сказать, что делать дальше. Те силы, с которыми ты столкнулся, не дадут тебе покоя. Вам нужно куда-нибудь переехать и начать новую жизнь, желательно под новыми именами.

- А поехали с нами! Будем вместе дочь растить, – сказал я с надеждой, - тебе одной-то тут тоже тоскливо.

- Я-то уже привыкла быть одна, - ответила она. - Да и к тому же, кроме тебя, меня все будут видеть лишь старой женщиной, как представишь им меня, мамой? - сказала она и грустно улыбнулась.

- Кто знает! – сказал я с волнением. - Ты сама говорила, что это магия имени! Теперь-то я вижу тебя настоящую, я верю в твою доброту и все такое. Может, это все изменит?

- Кто знает… - лишь ответила она и отвернулась к печке. – Ладно, это все лирика, но будем реалистами, - сказала она, не поворачиваясь ко мне лицом, - давай посмотрим, где эти уроды, в тарелочке, и потом я отведу тебя к селению. А там, кто знает, даст Род, свидимся. Если не забудешь меня в большом городе.

Она подошла к полке, взяла тарелочку, как и в первый раз, положила яблочко и прошептала слова. И снова яблочко начало медленно вращаться, появилась уже знакомая дымка и изображение прояснилось. Теперь леса уже не было, мы смотрели на помещение внутри какого-то старинного замка. Стены были украшены различными гобеленами, застыли статуи рыцарей, кругом висели подсвечники с зажженными свечами. Посреди зала стоял узкий, но длинный стол с каменной столешницей. Во главе его, сидя спиной к огромному витражному окну, изображавшее все того же, уже знакомого дракона с тремя сферами, сидел уже далеко не молодой человек в черном одеянии. Перед ним лежала карта. Как я смог понять, это была карта Сибири, с реками и озерами, на ней в некоторых местах стояли красные крестики.

- Разрушенные капища, - сказала Ягиня, - не отрывая взгляда от изображения. – Так много! Почти ничего не осталось! – почти закричала она и так сжала кулаки, что я услышал, как заскрипели костяшки.

А тем временем в ту комнату вошел еще один человек, одетый в камуфляж. В нем я сразу узнал того командира, кровожадного убийцу, не щадившего никого. Он подошел к мужчине, что сидел у стола и, преклонив колено, приложил правую руку к сердцу.

- Докладывай, - услышали мы хриплый голос старика.

- Храм богини Тары найден там, где мы и предполагали, - поднявшись с колен и присев за стол, отрапортовал военный. - Все сделали чисто, артефакты в хранилище. Группа мертва, их родственникам уже сообщили, на следующей неделе проведут импровизированные похороны.

- Хорошо, вот это отлично! Повелитель будет доволен! – сказал старик тем же хриплым голосом, - А точно все из группы мертвы? Мне доложили, что были проблемы с их егерем, - вдруг спросил старик и так посмотрел на своего подчиненного, что тот аж голову опустил.

- Так точно, господин! – ответил тот, - мне сообщили, что его подстрелили, и он упал в реку, выжить он вряд ли смог, а если и смог, то на запах его крови придут хищники. Но на всякий случай я уже послал группу за его маленькой дочерью. Ее скоро доставят к нам. Побудет пока у нас на случай, если егерь объявится.

- Это хорошо, Гохард, - сказал старик, и мы впервые услышали имя того, кто был командиром их отряда. – Действуешь на опережение, одобряю. Поселите ее в теплой комнате и кормите хорошо.

- Но зачем? – с непониманием переспросил Гохард. - Бросим в темницу, и пусть гниет.

- На нее свои планы, - ответил старик, - через две недели принесем ее в жертву повелителю, а он предпочитает здоровых детишек, – сказал он и засмеялся.