Забытый бог

Глава 28

Яркий иризовый луч пробился сквозь трещину в скале и, пронзив полумрак пещеры, осветил лицо Герона, лежавшего неподвижно на каменном полу. Он лежал, опрокинувшись на спину и раскинув в стороны руки, не подавая никаких признаков жизни. Но вскоре веки его дрогнули, а по телу прошла мелкая дрожь. Журналист начал медленно приходить в себя.

Когда пятно света сползло с его лица, Герон открыл глаза. Он совсем не чувствовал своего тела. Ему казалось, что в нём жили только глаза. Странное ощущение невесомости стало постепенно уходить, уступив силе притяжения, которая возрастала с каждой секундой, прижимая его к земле. Она принесла с собой боль и усталость. Все мышцы гудели и ныли, говоря о том, какое сильное напряжение им пришлось пережить. Герон попытался приподняться на локтях, но от острой боли снова откинулся навзничь и несколько минут лежал неподвижно, мысленно успокаивая своё тело.

После того, как боль утихла, журналист начал осторожно шевелить пальцами рук и ног, постепенно переходя к другим частям тела. После этого ему удалось перевернуться на левый бок, а затем и сесть, покачиваясь и дрожа от усталости и боли.

Фигурка Нарфея стояла прямо перед ним, освещая окружавшее её пространство мерцающим светом. Герон протянул к ней руки и обхватил ладонями основание статуэтки. Рубиновый шарик в руках бога ярко вспыхнул, и журналист почувствовал, как к нему снова возвращается ощущение лёгкости и невесомости. Вихрь радужных кругов и колец подхватил сознание Герона и, закружив его, унёс в бесконечное пространство.

Когда он вновь открыл глаза, то ему показалось, что прошла целая вечность. Но память журналиста не хранила в себе каких-либо образов и воспоминаний. Она была совершенно чиста. И от этого появилось противоречивое ощущение, что вся эта вечность уместилась всего в нескольких секундах.

От боли и усталости не осталось и следа. Герон чувствовал себя так же хорошо, как и в тот момент, когда вошёл в пещеру. Но что-то в нём всё-таки изменилось. Он никак не мог понять и уловить в себе эту перемену, хотя был твёрдо уверен в том, что он уже не совсем тот Герон, который сегодня утром приплыл на этот остров. Журналист отнял свои руки от основания статуэтки, и красный шарик коротко мигнул в ответ, словно прощаясь с ним до новой встречи. Герон посмотрел на свою грудь. Изображение Яфру исчезло, а кожа на этом месте покраснела и опухла.

«Всё кончено, — с сожалением и грустью подумал Герон. — И я больше никогда не увижу и не услышу Яфру».

Он вдруг понял, как сильно привязался к этому озорному и лукавому богу. Такого друга, как Яфру, у него никогда не было, ведь тот делил с ним все свои чувства и мысли. Тяжело вздохнув и поднявшись на ноги, Герон ещё раз взглянул на Нарфея, повернулся и зашагал к выходу.

Остановившись у камня, Герон вдруг услышал чей-то приглушённый шёпот и шуршание травы под торопливыми шагами. Он прильнул к щели между камнем и скалой, жадно принюхиваясь к запахам. И сразу опознал обоих агентов. Один из них вчера лежал за кустами, а другой сопровождал Герона в Гутарлау.

«А тот сыщик, который вчера стоял за деревом, наверное, остался следить за отцом», — подумал журналист.

Запахи и звуки, исходившие от этих людей, становились всё слабее и, наконец, исчезли совсем. Герон осторожно отодвинул камень ровно настолько, чтобы можно было протиснуться в образовавшуюся брешь. Выбравшись наружу, журналист внимательно огляделся и прислушался. Вход в пещеру был обращён к центру острова, поэтому со стороны озера его видеть не могли. Герон тихо и медленно поставил камень на место.

«Сколько же времени я отсутствовал?» — подумал он.

У него не было с собою часов, но, судя по расположению Иризо, прошло не больше часа.

«Отец», — мысленно прокричал Герон.

Но ответа не последовало.

«Слишком далеко, — вздохнул журналист. — А вот для Занбара такое расстояние, наверное, сущий пустяк. Занбар, ты меня слышишь?»

Но и на этот раз ему никто не ответил.

«Ах, да, — вспомнил журналист, — со мною же нет Яфру. Занбар больше не будет отвечать на мои вопросы».

Герон понимал, что надо как-то объяснить сыщикам своё отсутствие и обязательно отвлечь их внимание от пещеры.

«Приведу я их, пожалуй, на вышку, — подумал он. — Они как раз двигаются в том направлении».

«Вышкой» местные жители называли скалу с ровной площадкой на самой верхней её точке. Скала нависла трамплином над водой и с её площадки любили прыгать все мальчишки Гутарлау.

Герон спустился к воде, спрятал верхнюю одежду между камнями и нырнул в озеро. Подарок Яфру сейчас очень пригодился ему и он вынырнул только тогда, когда доплыл до нужного места. Его преследователи должны были быть где-то совсем недалеко. Герон быстро вскарабкался на скалу и остановился на площадке, ожидая, когда его заметят сыщики.

Журналист стоял спиной к острову, и поэтому он закрыл глаза и стал осматриваться внутренним зрением, не поворачивая головы.

Вскоре показался первый агент. Он вышел из-за большого камня, но, увидев Герона, сразу отпрянул назад, махнув рукой своему напарнику. Журналист подождал ещё минуту, для того, чтобы сыщики хорошо его разглядели, затем разбежался и прыгнул в воду.

Эта пятнадцатиметровая скала была своеобразным экзаменом на зрелость среди мальчишек Гутарлау. Однажды прыгнувший с неё, уже считался взрослым парнем, и такой прыжок был делом чести каждого мальчишки из посёлка.

Тело Герона идеально вошло в воду, оставляя за собой бурлящие пузыри.

Сыщики, увидев прыжок журналиста, бросились к скале. Но к тому времени, когда они поднялись на площадку, тот был уже далеко.

«Пока они будут там меня искать, — думал Герон, надевая брюки, — я успею, и костёр разжечь и рыбу половить».

Он собрал по дороге к лагерю немного сухого хвороста и, придя на место, сразу разжёг костёр. Поглядывая в сторону озера, он заметил, как на спасательном катере, дрейфовавшем неподалёку, блеснули окуляры бинокля.

«И оттуда наблюдают, — усмехнулся журналист. — Настоящая «шпионская возня», как сказал бы сейчас Симон».

Насадив наживку на крючки, Герон стал рыбачить, оставляя себе только крупную рыбу.

«Борк будет следить за мной, пока не оставит надежду найти рубин, — думал он, наблюдая за движением поплавков. — Но кроме рубина теперь есть ещё и видеозапись. А что если подбросить полиции ещё одну копию, выдав её за оригинал? Может быть, тогда они хотя бы отца оставит в покое? Надо сегодня с ним посоветоваться. Кстати, Нарфея тоже нужно перепрятать в другое место. Если детектив возьмёт собаку-ищейку, то она обязательно приведёт его к пещере».

Прошло два часа, и Герон почувствовал, что он проголодался, да и рыбы к этому времени набрался почти полный садок. Он собрал удочки, отнёс их вместе с рыбой в лодку, выпил кружку горячего чая с шоколадом и отправился домой.

Журналист сидел в лодке лицом к острову и совсем не напрягаясь, работал вёслами, подавляя в себе желание, налечь на них в полную силу. Он увидел, как от острова отошла надувная лодка, направляясь к катеру спасателей.

«Двое в лодке, — отметил Герон, — и один на катере. Но дом они тоже не могли оставить без присмотра. Значит, их уже, как минимум, четверо».

«За тобой скоро вся полиция будет гоняться», — услышал он вдруг ворчливый голос.

«Яфру!», — Герон от неожиданности даже бросил весла.

Он распахнул на груди рубашку и увидел ярко-зелёный контур Яфру.

«А я уже решил, что никогда тебя больше не увижу», — воскликнул Герон.

«Не надо делать скоропалительных выводов. От меня не так-то просто избавиться», — улыбнулся Яфру.

«Значит, Нарфей всё же разрешил тебе остаться на Дагоне?»

«При условии, что я буду вести себя корректно по отношению к тем процессам, которые на ней происходят. И ещё много всяких других условий».

«Каких условий?» — поинтересовался журналист.

«Одно из них заключается в том, — Яфру выдержал многозначительную паузу, — что я не должен посвящать тебя в детали нашей с ним беседы».

«После вашей «беседы» я чуть было не сдох», — подумал Герон, снова взяв в руки вёсла.

Яфру громко захохотал.

«Согласен, досталось тебе крепко, — закончив смеяться, сказал он. — Если бы не выносливость яфридов, то ты мог бы и не выдержать такую нагрузку».

«Вы, значит, там разбирались между собой, а крайним оказался я», — ехидно заметил Герон.

«Дело в том, что Нарфей сначала даже и не заметил твоего присутствия. Ты был полностью закрыт моим биополем. Я защищал тебя, насколько хватало моих сил. Он сбавил свой напор лишь тогда, когда понял, что я не один».

«Ох, и хитёр же ты, Яфру, — прищурился Герон. — Вначале вашей встречи ты защищал меня, а затем Нарфей сдерживал себя лишь потому, что заметил моё присутствие. Получается, что во второй части этой, как ты выразился «беседы», уже я защищал тебя от Нарфея».

«Браво! — захлопал в ладоши Яфру. — Ты почти полностью вскрыл подоплёку этой интриги».

«Сомневаюсь, — покачал головой Герон. — Я вижу, что ты большой мастер в этом деле. Ну, а если бы Нарфей не стал принимать во внимание факт моего присутствия? И что тогда? Мне бы пришёл конец?»

«Гера, я никогда бы не решился пойти к Нарфею вместе с тобой, если бы не знал кто он такой. Это раз. И даже если бы он не перестал бушевать, то у меня хватило бы сил защитить твоё тело, пусть даже ценою собственного существования. Это два. А твоё сознание в любом случае принадлежит Нарфею и он вправе распоряжаться им, как ему только захочется».

«Ты сказал «ценою собственного существования», — помолчав, подумал Герон. — Нарфей мог тебя убить?»

«Богов не убивают. Сделать это физически — невозможно. Богов изгоняют, лишив тем самым смысла их существование. Такое состояние и называется смертью для бога».

«Ты мне напоминаешь шахматиста, который рассчитывает свои действия на сто ходов вперёд».

«Так оно и есть, — подтвердил Яфру. — Вся жизнь состоит из бесчисленного множества комбинаций. Складывая нужные из них и учитывая все остальные, ты и делаешь правильный ход в своей жизни. И чтобы не делать этот ход вслепую, нужно обладать наибольшим количеством информации. Знание, Гера, — самая великая сила во Вселенной».

«Занбар сказал, что знает об этом мире всё, — подумал Герон. — Значит, он самый могущественный?»

«Занбар — хранитель информации. Он не может использовать её в каких-то своих целях. К тому же цель у него только одна — собирать и хранить полученные знания».

«А кто-нибудь другой может воспользоваться этими знаниями с помощью форгота».

«Исключено. Даже богам не под силу получить закрытую информацию от форгота. Эти существа не подчиняются никому, кроме Высшего Разума».

«Высший Разум? Что это такое?» — удивлённо спросил Герон.

«Этого не знаю даже я, — усмехнулся бог яфридов. — Спроси, если хочешь, у Занбара. Но могу сказать тебе сразу, что он не будет отвечать на этот вопрос. Осторожнее, камни уже близко!»

Герон оглянулся. За разговором он и не заметил, как быстро подошёл к берегу. Журналист провёл лодку меж валунов, направляя её к каменному пальцу на берегу.

«Отец, я вернулся», — громко подумал Герон.

«Я тебя вижу», — услышал он в ответ голос Илмара.

Герон закрыл глаза и, всё ещё продолжая потихоньку грести вёслами, не поворачивая головы, посмотрел в сторону дома.

Илмар стоял на крыльце. Его тело окружало светло-голубое свечение, переходящее над головой в кольцо нимба.

«Что это с ним случилось?» — подумал Герон.

«Это не с ним, а с тобой что-то случилось», — ответил Яфру на этот вопрос.

«А почему ты так громко думаешь? Ты не боишься, что мой отец тебя услышит?» — спросил его Герон.

«Теперь нас с тобой уже никто не услышит, кроме Нарфея», — объяснил ему Яфру.

«После того, как я пришёл в себя в пещере Нарфея, то я почувствовал, что во мне что-то изменилось. Но никак не могу понять, что же со мной произошло. Может, ты объяснишь мне это?» — с надеждой спросил его Герон.

«Я тебе уже говорил, что все люди из рода Нарфея обладают скрытым потенциалом. Монахи, жрецы и святые отцы способны безошибочно определить в толпе такого человека, именно благодаря этому голубому свечению. Чем выше твой внутренний потенциал, тем лучше ты видишь своего соплеменника, а яркость свечения подскажет тебе о его скрытой силе. Нимб над головой твоего отца говорит о том, что он овладел искусством управления сознанием. В тот момент, когда я защищал твоё биополе от разрушительной энергии Нарфея, мне пришлось очень плотно тебя обхватить. Но я не знал, что Нарфей силён до такой степени. Его энергия пронзила меня насквозь, пробив все защитные слои моего биополя. Когда она достигла и до тебя, то наши ауры частично соединились. Эта энергия спаяла нас и мы теперь похожи на сросшихся близнецов, только один из нас большой, а другой маленький».

«А почему же тогда ты не отвечал мне там, на острове?» — удивился Герон.

«Это — одно из условий Нарфея. Я не могу с тобой общаться в границах его биополя».

«Оно такое большое?»

«У этой фигурки очень маленькое поле. Каждая статуя Нарфея, которая держит в своих руках священный шар Иризо, имеет собственное биополе. Самое большое из них накрывает собою площадь, занимающую несколько миллионов квадратных километров».

«Красные Пески», — догадался Герон.

«Да, это и есть владения Нарфея», — подтвердил его догадку Яфру.

Герон уже подходил к крыльцу дома, держа в одной руке удилища, а в другой садок с рыбой.

— Вот и весь мой улов, — обратился он к отцу, показывая ему рыбу.

— Для рыболова-любителя совсем даже неплохо, — улыбнулся Илмар. — Поставь удочки в гараж, а я положу твой улов в холодильник.

Он взял у Герона садок с рыбой и развернулся, собираясь зайти в дом.

«Я был у Нарфея, — мысленно сообщил ему Герон. — И у меня всё хорошо».

«Я бы сказал, что даже очень хорошо», — ответил ему отец.

— Что будешь пить? Чай или кофе? — уже вслух спросил он Герона.

— Кофе, — ответил тот, — и покрепче.

«И рюмочку блекки», — подсказал Яфру.

— И рюмочку блекки, — повторил вслед за ним Герон.

— Она стоит на столе, — крикнул ему уже из дома Илмар.

«Он готовит её совсем как яфриды в старые и добрые времена», — восхищённо сказал Яфру.

«Откуда он мог узнать этот рецепт?» — подумал Герон.

«Я думаю, что это Занбар рассказал ему секрет приготовления настойки. На всей планете, кроме него, уже никто не знает, что такое блекка», — вздохнул Яфру.

В гараже Герон поставил на место удилища и, проходя мимо поленницы дров, внезапно уловил тонкий аромат разнотравья. Он остановился и принюхался более тщательно. Запах шёл снизу из-под поленницы и состоял из множества оттенков. Среди прочих, журналист уловил аромат чёрного орешника и плетистой вианы.

«Так вот где он хранит свои запасы, — догадался Герон. — Маленькая подпольная лаборатория по изготовлению блекки, а возможно, и не только её. Слишком уж там много разных запахов».

Он внимательно осмотрел всю поленницу, но так и не смог обнаружить вход в помещение.

«Не иначе, как Примус приложил к этому руку, — подумал Герон. — Кроме него никто бы не смог так искусно замаскировать вход».

Журналист вышел из гаража и остановился на дорожке, осматривая лес.

— Я на месте, — услышал он чей-то приглушённый голос со стороны дороги.

— Вижу тебя, — ответил ему тихий голос из глубины леса.

«А я вас обоих слышу», — усмехнулся Герон.

За истекшие сутки он уже довольно хорошо научился пользоваться своим слухом и обонянием. Из общего многообразия звуков и запахов Герон мог выделить любой из них, приглушая все остальные и, благодаря этому, установить точное направление и приблизительное расстояние до источника.

«Яфру, как же с такими способностями твой народ проиграл свою борьбу?» — недоумённо спросил Герон.

«Эти качества хороши в лесу и когда перед тобой не более десяти противников. А на открытой местности против лавины вооружённой и озверевшей толпы тебя может выручить только ещё большая сила или хитрость. Нас победили количеством и хитростью нового оружия. Но мой народ ещё долго после этого вёл партизанскую борьбу, наводя ужас на оккупантов. А я в это время сидел в своей тюрьме и ничем не мог повлиять на ход событий».

«Как это случилось?»

«Это длинная история, — вздохнул Яфру. — Как-нибудь на досуге я тебе её расскажу. А сейчас лучше пойдём и пропустим по рюмочке блекки».

Герон ещё раз вдохнул полной грудью запахи леса и направился в дом.

— Сегодня в твоей машине звонил телефон, — сказал Илмар, наливая в рюмку блекку. — Я не успел взять трубку.

— Это, наверное, наш редактор меня разыскивает, — сказал Герон. — А может быть, Эдди. Я до сих пор почти ничего не сфотографировал. Нужно срочно заполнить этот пробел.

— А что ты должен был фотографировать?

— Всё, что покажется интересным. Перед самым отъездом мне предложили ещё одну работёнку. И теперь я должен исполнять обязанности внештатного фотографа нового журнала.

— Тогда тебе нужно прогуляться вечером по центральной площади и набережной нашего городка. Там сейчас можно увидеть много интересного, — подсказал ему Илмар.

— А что, мысль хорошая, — согласился с ним Герон. — Заодно и Феликса навещу.

— Кто такой Феликс? — спросил Илмар.

— Это тот пожарник, который стоял рядом со мной на пожаре в «Шарлее». Он недавно приехал в санаторий и поселился по соседству с Адамом.

«Отец, — Герон перешёл на мысленный разговор, — я думаю, что нам нужно отдать полиции видеозапись, или хотя бы сделать вид, что мы её отдали. Они не снимут с нашего дома осаду, пока эта кассета находится у нас».

«Кроме плёнки они ещё кое-что ищут», — напомнил ему Илмар.

«А Нарфея нужно перепрятать, — сказал Герон. — Сегодня сыщики топтались у самого входа в пещеру. Будь с ними поисковая собака, то она сразу бы подсказала им, где нужно искать».

«Да, это уже серьёзно, — согласился Илмар. — Сегодня вечером я этим и займусь. Ну, а как нам поступить с записью?»

«Сделай ещё одну копию, и мы выдадим её за оригинал, — предложил ему Герон. — Вечером я поеду в посёлок и отправлю плёнку бандеролью нашему редактору. Полиция конфискует эту кассету, как только я выйду из здания почты».

«Да, они не упустят такой счастливый случай, — усмехнулся Илмар. — Но не забудь вложить в бандероль сопроводительную записку для своего редактора. А в записке подчеркни, что это обычные грабители, которые, кстати говоря, ничего даже и не украли. А видеозапись можно будет опубликовать только после того, как эти взломщики будут пойманы полицией».

Они подняли свои рюмки и чокнулись, словно закрепляя этим звоном принятое решение.

«Ах, какую же я сделал ошибку, — с сожалением вздохнул Яфру, — когда не стал развивать у своего народа способность к телепатии. Какие грандиозные возможности я упустил!»

Герон в этот момент внимательно наблюдал за отцом, но не заметил никаких признаков того, что тот услышал громкую мысль Яфру.

«Похоже на то, что он действительно нас не слышит, — удивился журналист. — Но почему?»

«Потому, что моё защитное поле частично стало и твоим, — объяснил ему Яфру. — Если ещё вчера твой отец мог перехватить хотя бы эхо нашего разговора, то сегодня эти мысли уже не покидают пределов нашего общего с тобою сознания. Между нами установлена самая секретная связь во Вселенной. Это просто уникальный случай. Нарфей, сам не зная того, провёл сложнейшую хирургическую операцию. Его лазерный скальпель одним точным ударом разрушил преграду между нами и спаял воедино наши сознания, не изменив при этом индивидуальность каждого из нас. Мы с тобой достойны, попасть в музей удивительных созданий, но в качестве экспоната».

«Неужели такой музей существует?» — недоверчиво спросил его Герон.

«Во Вселенной есть одна планета, на которую отсылают все курьёзные и парадоксальные создания, появившиеся в ходе божественных экспериментов на других планетах. Там такой зоопарк живёт, который тебе и во сне не привидится».

— Мне кажется, что у тебя пропал аппетит, — сказал Илмар, взглянув на сына. — Ещё пару дней назад ты смог бы один съесть всё это, — и он указал на продукты, находившиеся на столе.

— Зато, в мой рацион вошли орехи и шоколад, — ответил Герон.

— Угу, — иронично кивнул головой Илмар. — Ты мне ещё скажи, что перешёл на такую диету для того, чтобы сохранить свою фигуру.

«Заметь, — подал свой голос Яфру, — твой отец не спрашивает о том, что же произошло у Нарфея. Хотя он прекрасно видит, как изменилось твоё биополе, и вырос твой внутренний потенциал. Тебе придется самому выпутываться из этой ситуации. Даже если ты расскажешь отцу обо мне, то я не смогу с ним общаться, поскольку дал слово Нарфею не входить в контакт ни с одним человеком из его рода, кроме тебя».

— Ты хочешь, чтобы я растолстел, как Роско, — засмеялся Герон, отвечая отцу.

— Тебе всё равно его не догнать, — Илмар безнадёжно махнул рукой. — Он у нас непревзойдённый рекордсмен по весу и объёму.

«Отец, я сильно изменился за сегодняшнее утро, — подумал Герон, глядя на Илмара. — И произошло это по воле Нарфея. Я пока не могу объяснить тебе причину этих изменений, потому что я и сам не во всём ещё разобрался».

Илмар понимающе кивнул головой в ответ и поднял над столом глиняную бутылку с блеккой.

— Ещё по рюмочке? — спросил он Герона.

— С большим удовольствием, — ответил тот.

«Наша «охрана» сейчас, наверное, слюнями давится», — подумал Герон.

«Если бы они знали, что такое блекка, то так бы, конечно же, и произошло», — согласился с ним Яфру.

— Какие у тебя на сегодня планы? — спросил Герона Илмар.

— Сначала позвоню Симону, и если ничего не изменится, то отдохну пару часов и поеду в Гутарлау.

— Если увидишь Адама и Зару, то передай им от меня привет.

— Да, конечно, передам, — пообещал ему Герон.

«Обрати внимание на Адама, — услышал он мысль Илмара. — Ему многое известно».

«Это ты выяснил вчера?» — поинтересовался Герон.

«Я и раньше догадывался, — ответил Илмар, — а вчера окончательно в этом убедился. Адам имеет прямое отношение к фигурке Нарфея и, кроме того, знает текст наших древних молитв».

«Ого, — удивился Герон. — Это, действительно, очень интересно».

«У него вчера было огромное желание спросить тебя, не находил ли кто-нибудь возле лабиринта статуэтку, — продолжал Илмар. — Мне с трудом удалось сдержать его. Он ведь не знал, что нас подслушивают».

«Для Борка это был бы прекрасный подарок», — подумал Герон.

После обеда журналист сразу отправился в гараж.

Он открыл дверь своей машины и достал из специального гнезда телефонную трубку. Проверив входящие звонки, Герон понял, что звонили из кабинета редактора.

— Алло, Симон, — сказал он, услышав голос своего шефа. — Это не ты сегодня утром меня разыскивал?

— Конечно же, я, — возбуждённо ответил Симон. — Что там у вас случилось?

— У нас? Что-то случилось? — не понял его Герон. — Ты о чём?

— Гера, ты что там, спишь что ли, дни и ночи напролёт? — заорал в трубку редактор.

— Да погоди ты кричать то, — возмутился Герон. — Объясни сначала, в чём дело.

— Сегодня все газеты трубят об озере Панка, — почти плача, сказал Симон. — Вчера у вас наблюдали какое-то странное атмосферное явление. Неужели ты ничего об этом не знаешь?

— Нет, — ответил Герон.

— Растяпа, — отчаянно завопил Симон. — Где ты был в это время? Где был твой фотоаппарат?

— В канализации, — ответил журналист.

— С каким удовольствием я бы сейчас тебя ещё раз туда окунул, — уже почти хрипел Симон. — Ты думаешь, что я не знаю, какую новую фотокамеру ты получил от босса? И имея в своих руках это чудо фототехники, ты упустил такую сенсацию!?

Герон аккуратно положил на переднее сидение телефон, из которого нескончаемым потоком неслись ругательства и оскорбления Симона.

«Вот видишь, Яфру, — вздохнул Герон, — как мы вчера взволновали всю общественность? Сейчас сюда ринутся все, кто изучает и интересуется аномальными явлениями».

«Вполне нормальная реакция, — пожал плечами Яфру. — Любопытство присуще любому живому организму. Не любопытен только круглый идиот».

«А что могли люди видеть со стороны?» — спросил его Герон.

«Очень яркий поток концентрированной энергии, похожий на луч огромного прожектора, который шёл от Иризо к скалам. И это в то время, когда в радиусе почти шести километров наблюдалось полное затмение. А ещё люди видели над скалами большой и светящийся купол зелёного цвета. Зрелище было действительно удивительным».

«А почему отец мне ничего об этом не сказал?» — удивился журналист.

«Он знал, что ты тогда находился именно в том месте. Я думаю, что он ждал от тебя объяснений по этому поводу, но ты скромно промолчал».

«Я же не мог рассказать ему о тебе».

«Правильно, — подтвердил Яфру. — А он не стал тебя расспрашивать потому, что предпочитает во всём разбираться сам. Если ты молчишь, значит, не хочешь об этом рассказывать. А принуждать тебя он не желает. Точно такая же ситуация возникла и сегодня утром. Правда, я заметил некоторую растерянность Илмара. Он пока не может понять и объяснить происходящее и это, конечно, настораживает его и сбивает с толку».

Телефонная трубка замолчала. Герон поднёс её к уху и услышал шумное и частое сопение Симона.

«Ещё секунд пять», — определил журналист.

— Ты меня слышишь? — наконец, спросил редактор.

— Конечно, слышу, — невозмутимо ответил Герон. — Ты хотел мне что-то сказать?

Симон так сильно вдохнул в себя воздух, что Герону показалось, будто бы его засасывает в телефонную трубку.

— Если ты сегодня к вечеру не соберёшь материал для статьи, — почти шипел в трубку Симон. — Причём с фактами, которые ещё никому не известны, то я на месяц переведу тебя в курьеры.

— Успокойся, Симон, — Герон попытался придать своему голосу невинный и глуповатый оттенок. — Я сделаю всё, что в моих силах.

— Нет!! Ты сделаешь даже то, что выше твоих сил, иначе целыми днями будешь разносить по городу бумажки!

В телефонной трубке раздался щелчок, после чего послышались длинные гудки.

«Какие эмоции! Сколько экспрессии! Очень колоритная личность», — восхитился Яфру.

«Верно, — согласился с ним Герон. — Эмоции у Симона бьют через край».

«И что ты намерен теперь делать?» — поинтересовался Яфру.

«Всё, что угодно, лишь бы не бегать курьером по городу. Эту стадию развития я уже проходил. Надо писать статью. Хорошо бы, конечно, приложить к ней фотографии, но, увы».

«Почему «увы»? — загадочным голосом произнёс бог яфридов. — Повторить такой трюк — вполне в наших силах. Тем более что я много энергии истратил на разговор с Нарфеем».

«В таком случае нам просто необходимо это сделать, — воодушевился Герон. — Но место для процедуры мы должны выбрать другое. Этим мы отвлечём внимание любопытных исследователей от нашего дома. А ещё нужно придумать способ, как обмануть наших сыщиков, чтобы мы могли всё сделать в спокойной обстановке».

«Это я беру на себя, — поспешно сказал Яфру. — А то ты опять затащишь меня в какую-нибудь крысиную нору».

«Что ты собираешься сделать? — подозрительно спросил его Герон.

«Не волнуйся, — хмыкнул Яфру. — Я вовсе не намерен превращать тебя в кого бы то ни было. Для достижения этой цели существуют и другие способы. Всё, что от тебя требуется — это пойти в свою комнату, взять фотокамеру и лечь на кровать. И не забудь предупредить отца, что ты будешь отдыхать. Впрочем, если он снова заметит это сияние, то обязательно пойдёт тебя проверять».

«А место для нового спектакля ты уже выбрал?»

«На побережье по другую сторону посёлка тоже есть скалы. Я думаю, что ты не раз там бывал. Среди этих скал есть один утёс, который мне особенно дорог».

«Уж, не чёртов ли палец, ты имеешь в виду?»

«И совсем он не похож, на чёртов палец, — возмутился Яфру. — Глупые и суеверные людишки придумали ему это прозвище. Яфриды называли его Шагун Яфру потому, что именно там я появлялся в дни великих праздников. Десятки тысяч катранов собирались у этого утёса, чтобы встретить меня в лучах восходящего Светила. В такой момент скалы дрожали от их восторженных криков».

«Насколько мне известно, ещё никому не удавалось покорить этот утёс», — подумал Герон.

«Правильно, — подтвердил Яфру. — Никто, кроме меня и птиц, не может стоять на его вершине. В этом и состоит смысл моего заклинания».

«Утёс охраняет твоё заклинание?» — удивился Герон.

«Ну, конечно, — ухмыльнулся бог яфридов. — Вы охраняете свои жилища при помощи высоких заборов, хитроумных замков, прочных дверей и кованых решеток на окнах. Моя охранная система совсем не видна, но согласись, что она намного эффективнее любого вашего механизма».

«Может, потому люди и дали утёсу такое прозвище? Я думаю, что каждый из них вспоминал чёрта после очередной неудачной попытки восхождения на его вершину».

«Вполне вероятно, — пожал плечами Яфру. — Люди всегда вспоминают чертей, когда не могут объяснить происходящее».

Разговаривая с Яфру, Герон давно уже вышел из гаража и сейчас медленно поднимался по ступеням крыльца, невольно вслушиваясь в шорохи за своей спиной, доносившиеся из леса.

Сыщики, скорее всего от скуки, тихо перешептывались по рации, наблюдая за каждым движением журналиста, и в их разговоре не было ничего такого, что могло бы его заинтересовать. Он уже собрался войти в дом, когда один из агентов задал вопрос своему напарнику.

— Борк сам будет следить за Адамом или приставит к нему кого-нибудь из нас?

Герон остановился в дверном проёме и напряг свой слух, стараясь не пропустить ответ на этот вопрос.

— Насколько я понял, за Адамом давно уже следят другие люди и не из нашего управления, — ответил второй агент. — У Борка с ними тесный контакт, поэтому нас он трогать не будет. Переходим на основную частоту. Уж очень плотно Борк нас контролирует.

Герон понял, что эти люди не находятся в прямом подчинении Борка и, вероятно, они лишь временно к нему прикомандированы. У этих агентов был свой условный знак для личного общения по рации. Когда кто-нибудь из них произносил контрольное слово, то все сразу переходили на другую частоту. Новость о том, что за Адамом давно следят, причём люди не из полиции, удивила Герона ещё больше. Кроме того, журналист узнал, что Борк сейчас находится в Гутарлау.

«Болтун — находка для шпиона, — назидательно сказал Яфру. — Один вопрос и один ответ но, сколько они секретов тебе сразу открыли».

— Ты узнал, кто тебе сегодня звонил? — спросил Герона Илмар, увидев его в дверном проёме.

Рыбак сидел в кресле перед камином, держа на коленях толстую и, по-видимому, очень старую книгу.

«У него хватает времени даже на книги», — удивился Герон.

«Эта книга не для развлечения, — поправил его Яфру. — Твой отец никогда не убивает своё время. Он использует его с максимальной отдачей».

— Да, узнал. Это был наш редактор, — ответил Герон отцу.

— Что-нибудь срочное?

— Он хочет, чтобы я написал статью о жизни курортного городка на побережье озера Панка.

«Отец, за Адамом давно следят, но интересуется им не полиция», — сообщил Илмару Герон.

«Как ты это узнал?» — спросил тот.

«Я подслушал разговор наших соглядатаев».

«Неужели они находились так близко от тебя?» — с сомнением спросил его Илмар.

«Нет. Они были далеко. Но если ты на очень большом расстоянии смог почувствовать, что Адам хороший человек, то почему я не могу на таком расстоянии подслушать разговор двух болтунов?»

Илмар прикрыл книгу и тихо засмеялся.

— Желание начальника — закон для подчинённого, — сказал он вслух.

«Однажды вечером я возвращался с рыбалки домой, — откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, начал рассказывать Илмар. — Я шёл на вёслах вдоль санаторного пляжа. В тот поздний час набережная была почти безлюдна. Только одна женщина катила перед собой инвалидную коляску, в которой сидел пожилой мужчина. Это были Адам и Зара. Он читал текст одной нашей древней молитвы. Я не слышал его слов, но я слышал его мысли и чувствовал силу его веры. С такого расстояния, да к тому же ещё и в сумерках, я не смог понять читает археолог этот текст с листа или произносит его на память. Но то, что у этого человека есть Медная книга — это я понял сразу. И вчера он ещё раз это подтвердил. То, что за Адамом следят не полицейские — плохая и очень тревожная новость. Если за ним следит церковь, то нам нужно спасать Медную книгу. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она попала к церковникам. Да и Адаму будет очень плохо, если они найдут у него эту книгу. Церковь уничтожит каждого, кто хотя бы один раз держал в руках Медную книгу».

«Почему?» — удивился Герон.

«Потому, что кто-то из высших сановников уже давно и безуспешно её разыскивает» — объяснил Илмар.

«Как ты это узнал?» — спросил его Герон, пройдя на кухню и наливая в стакан виноградный сок.

«Вместе с курортниками в Гутарлау хлынул огромный поток информации. А мысленно люди болтают гораздо чаще и откровение, чем вслух. Особенно когда они сидят в баре наедине с бокалом вина», — сказал Илмар.

«А Роско думает, что ты приходишь к нему для того, чтобы выпить рюмочку виндорского коньяка», — усмехнулся Герон.

«Так думают и все остальные. И нельзя сказать, что они полностью заблуждаются, — улыбнулся Илмар. — Просто я сочетаю приятное занятие с полезным делом».

«Может нам нужно предупредить Адама о том, что за ним ведётся наблюдение?» — подумал Герон.

«Я подозреваю, что ему об этом уже известно. Вчера в его сознании передо мной промелькнуло несколько лиц и фамилий людей, которых он вспоминал. Как минимум двое из них тебе хорошо знакомы. Это — алмазный король Корвелл и человек по фамилии Борк. Кажется, так зовут частного детектива, который приходил в твою квартиру?» — спросил Илмар.

«Да, именно так, — подтвердил Герон. — И ты думаешь, что за Адамом следят люди Корвелла?»

«За ним может следить кто угодно. И люди Корвелла, и церковь, и даже служба безопасности Шестого Управления. В такой ситуации нельзя никого сбрасывать со счетов».

«Сегодня я поеду в Гутарлау и попытаюсь что-нибудь выяснить», — подумал Герон, допивая сок.

«Будь осторожен, — предупредил его Илмар. — Борк — очень серьёзный противник. У него прекрасно развито чувство интуиции. После вашей встречи с Адамом, он наверняка стал подозревать тебя ещё больше».

«Тогда зачем же ты пригласил к нам Адама?» — спросил Герон.

«До вчерашнего вечера я не знал, что он имеет отношение к фигурке Нарфея. Я преследовал только одну цель — найти и спасти Медную книгу. Если за Адамом следят из-за статуэтки и рубина, то это ещё полбеды. Но если его подозревают в хранении этой книги, то это уже очень серьёзно».

«Археолог ходит по краю пропасти», — подумал Герон.

«Да, — согласился с ним Илмар. — И любое неосторожное движение может стоить ему жизни. А чтобы этого не случилось, мы должны помочь ему разобраться в ситуации. Если мы сможем убедить его передать книгу нам на хранение, то этим самым он спасёт и её и свою жизнь. Да и жизнь Зары тоже».

— Я пойду, отдохну немного и поработаю над статьёй, — сказал вслух Герон, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — А ближе к вечеру поеду в посёлок.

— Тебя разбудить, если ты вдруг крепко заснёшь? — спросил его Илмар.

— Можешь смело стрелять в воздух из ружья, если я ровно в пять часов не выйду из своей комнаты, — засмеялся Герон, закрывая за собой дверь в спальню.

Оставшись один, он вынул из футляра фотокамеру и начал проверять её готовность к работе, сверяя каждое своё действие с инструкцией.

«Ну что ты там возишься?» — нетерпеливо спросил его Яфру.

«Я ещё не успел изучить все её возможности, — объяснил Герон. — Мне, да и Симону, будет обидно, если я по незнанию испорчу съёмку. Для исправления ошибок у меня не осталось времени».

«Пролистай перед собой всю инструкцию», — приказал ему Яфру.

Герон начал переворачивать страницу за страницей, не успевая не то, что прочитать текст, а даже разглядеть все схемы и рисунки.

«Вот и прекрасно, — сказал бог яфридов, когда журналист перевернул последний лист. — А сейчас всю эту информацию я помещу в твоё сознание».

Отложив в сторону довольно объёмное описание, Герон взял в руки камеру. И сразу понял, что знает об этом аппарате всё, как будто бы он сам его придумал и собрал собственными руками.

«А теперь для того, чтобы закрепить новые знания, тебе нужна практика, — сказал Яфру. — Чем мы сейчас с тобою и займёмся».

«Постой, постой, — неожиданно встревожился Герон. — Ты же сказал, что ни один человек не может находиться на вершине утёса. Неужели твоё заклинание на меня не распространяется?»

«А тебе и не нужно туда подниматься, — ответил Яфру. — Я буду на вершине один, как это было когда-то. А ты можешь выбирать нужный ракурс и фотографировать этот процесс со стороны».

«Ты хочешь сказать, что для восстановления своих сил больше не нуждаешься в моей помощи?»

«Вместе с тобой мне было бы намного проще это сделать, — признался Яфру. — Но тогда нас некому будет фотографировать. Способность людей из рода Нарфея притягивать к себе энергию Иризо — качество, безусловно, удивительное. Я не обещаю тебе, что в точности повторю весь процесс, но в общих чертах картина будет довольно похожа на вчерашнее явление. Но не будем терять время. Ложись на кровать и расслабься».

Герон прилёг на кровать и положил фотокамеру себе на грудь, но она вдруг резко сползла на живот.

«Ты так и стараешься чем-нибудь меня придавить, — обиженно сказал Яфру. — На твоём теле есть другое, более спокойное место?»

«Нет, — засмеялся журналист. — Другие места ещё хуже».

«Если ты и дальше будешь продолжать на меня давить, то я буду вынужден прикрыться щитом из крепкой чешуи», — пригрозил Яфру.

«Не надо этого делать, — запротестовал Герон. — Я постараюсь впредь быть осторожнее, по мере возможности».

Он расслабился и прикрыл глаза. И сразу же на него навалилась сонливость, и появилось ощущение лёгкого головокружения.

Герон вздрогнул, очнулся и открыл глаза. Он лежал на середине каменного выступа, поросшего травой. Вокруг было нагромождение скал, а снизу доносился шум волн, бьющихся о береговые камни.

«Вот мы и на месте, — сказал Яфру. — Ты готов?»

«Подожди. Дай мне хотя бы осмотреться», — ответил Герон, вставая на ноги.

«Начинай снимать с этого места, — посоветовал ему Яфру. — Потом у тебя будет время выбрать новый ракурс».

«Хорошо, — согласился журналист. — Начинай».

Он огляделся. «Чёртов палец» находился справа от него на расстоянии примерно пятидесяти метров. Площадка, на которой стоял Герон, была расположена немного ниже вершины утёса, и поэтому он увидел только верхнюю часть туловища Яфру. Журналист навёл на него фотокамеру и максимально увеличил изображение кадра.

«А если я сейчас тебя сфотографирую?» — подумал Герон.

«Это тоже будет сенсация для всей общественности, — сказал бог яфридов. — Но учти, что когда сюда устремится поток исследователей животного мира, то жертв будет гораздо больше. Моё заклинание надёжно охраняет утёс».

«Нет, меня такой вариант не устраивает, — поспешил отказаться от этой идеи Герон. — С моей стороны это будет большая подлость и провокация. Я вовсе не хочу быть виновником самоубийства одержимых этой страстью людей».

«После опубликования твоих фотографий, сюда в любом случае потянутся любопытные. А исследователи аномальных явлений не менее фанатичны, чем какие-либо другие», — пожал плечами Яфру.

«Может, ты зря выбрал этот утёс? — неуверенно и задумчиво спросил его Герон. — Давай перенесём наши действия в какое-нибудь менее опасное место».

«Гера, ты напрасно мучаешь себя сомнениями. После этих двух случаев в районе Гутарлау не останется ни одной скалы, на которую не попытаются забраться эти одержимые люди. И жертвы при этом просто неизбежны. Люди будут падать не только с моего утёса. Если тебе не хочется привлекать внимание общественности именно к этому месту, то возможности фотокамеры позволяют тебе изменить окружающую обстановку до неузнаваемости. Или фотографируй только то, что видно в небе. Может быть, тогда ты не будешь испытывать угрызения совести по отношению к будущим жертвам исследований?»

«Пожалуй, я немного сентиментален», — вздохнул Герон.

«Да. Что-то такое в тебе есть, — согласился с ним Яфру. — Роль коварного и жестокого убийцы явно не для тебя. Но, хватит болтать. Я начинаю».

Над вершиной утёса появилось слабое изумрудное сияние. Оно крепло и ширилось, постепенно превращаясь в большой ярко-зелёный купол. На его поверхности стали возникать светящиеся вихревые потоки, которые кружились, извиваясь и переплетаясь между собой. Сила и мощность потоков всё нарастала и, наконец, объединившись, они образовали большую воронку, направленную своим раструбом в сторону Иризо. Вытягиваясь и расширяясь, эта воронка захватывала всё больше лучей раскалённой звезды и, закружив их, направляла светящуюся струю энергии в центр изумрудного купола.

Герон фотографировал все фазы этого процесса, стараясь, чтобы в кадр попала лишь небольшая верхняя часть утёса. Вскоре вокруг стемнело до такой степени, что уже кроме купола и огромной сияющей воронки ничего нельзя было разглядеть. Журналист направил объектив фотокамеры в сторону озера и, работая видоискателем, как биноклем, увидел границу между светом и темнотой. Сделав несколько снимков этого вида при максимальном увеличении, он снова посмотрел на ослепительную воронку. Зрелище было настолько фантастично, что у него даже возникло ощущение неуверенности в том, что всё это происходит наяву. Темнота в такой близости от купола сгустилась настолько, что Герону пришлось перейти на внутреннее зрение. Яфру молчал и Герон понимал, что в такой момент его нельзя беспокоить. Трудно было даже представить, какой огромной мощности заряд энергии этот бог сейчас накапливал в себе.

Журналист не знал, сколько минут всё это продолжалось. Чувство времени отошло на второй план, уступив своё место изумлению и восхищению происходящим. Он зачарованно смотрел на сияющий смерч, упиравшийся своим основанием в центр купола. Наконец, воронка начала уменьшаться в размерах, а темнота стала постепенно уступать дневному свету. Когда над вершиной утёса исчез изумрудный купол, Герон услышал усталый голос Яфру.

«Всё, — сказал он, тяжело вздохнув. — Ты достаточно сделал снимков?»

«Я думаю, что даже более чем достаточно, — ответил ему Герон. — Представляешь, какая поднимется буря после публикации этих фотографий?»

«Зато твой редактор будет на седьмом небе от счастья, — уверенно произнёс Яфру. — И ты полностью реабилитируешь себя в его глазах».

«Симон — человек настроения, — усмехнулся Герон. — Если он сегодня восхищается твоей статьёй или редкими фотографиями, то это вовсе не означает, что завтра он не налетит на тебя, как взбесившийся буйвол. Если кто и будет по-настоящему счастлив, так это Эдди».

«Кто такой Эдди?» — спросил Яфру.

«Заведующий нашей фотолабораторией. Именно он предложил нашему боссу взять меня внештатным фотографом для нового журнала. И теперь Эдди будет очень доволен, что не прогадал, поставив на меня».

«Вот видишь, сколько плюсов у нашего мероприятия, — довольным тоном произнёс Яфру. — Я восполнил свои силы, а ты, Симон, Эдди и ваш главный босс получите от публикации снимков, как моральное, так и материальное, насколько я понимаю, удовлетворение. Я прав?»

«Да. С такими фотографиями любой журнал пойдёт нарасхват. В этом можно не сомневаться. Кстати, мне ведь нужно ещё и статью написать», — вспомнил Герон.

«Тогда возвращаемся домой. Принимай исходное положение».

Герон лёг на землю, поместил камеру к себе на живот и прикрыл глаза.

Вскоре он очнулся уже лёжа на кровати в своей комнате.

«Как ты это делаешь? — удивился Герон. — Каким образом тебе удаётся перемещать моё тело в пространстве?»

«Подрастёшь — узнаешь, — проворчал Яфру. — Ты уж лучше садись писать статью, а меня пока не трогай. Мне нужно немного отдохнуть. И не забудь в пять часов выйти из своей комнаты, а то Илмар будет стрелять из ружья, как ты и просил».

Герон взглянул на часы. Минутная стрелка начала отсчёт пятого часа. Журналист достал блокнот, авторучку и сел за письменный стол. Немного подумав, он начал описывать это фантастическое зрелище.

«Ты проснулся?» — ровно в пять часов прозвучал голос Илмара.

«Да, — ответил ему Герон. — Сейчас сижу и пишу статью для Симона».

«Я скоро ухожу на остров, — сказал Илмар. — Когда ты освободишься, то приходи в гараж. Мне нужно объяснить тебе, как правильно поставить наш дом на сигнализацию».

«Я уже почти закончил, — ответил ему Герон, — и скоро спущусь вниз».

Он дописал последнее предложение и закрыл блокнот. Статья была готова, и передать её Симону вместе с фотографиями, можно было в течение нескольких минут. В служебной машине журналиста находился портативный компьютер со сканером, обеспечивая высокоскоростную связь с издательством. Но Герон решил не торопиться с передачей информации. Ему нужно было выдержать паузу, чтобы его «прогулка» к скалам выглядела наиболее правдоподобно. Наблюдатели, конечно, отметили время и продолжительность этого «атмосферного явления» и сейчас передают в столицу сообщение о втором затмении на озере Панка.

«Когда Симон узнает об этом, то он обязательно мне позвонит, — подумал Герон. — Вот тогда я его и успокою».

Он взял фотокамеру, блокнот и вышел из комнаты, направляясь в гараж.

Выйдя из дома, Герон увидел отца, несущего лодочный мотор.

— Подожди меня в гараже, — сказал Илмар. — Я сейчас вернусь.

— Да, конечно, — ответил ему Герон и пошёл к своей машине.

Он положил камеру на переднее сидение и посмотрел на дисплей телефона. За прошедшее время аппарат не зарегистрировал ни одного входящего звонка.

«Симон ещё ничего не знает, — понял журналист, — но скоро обязательно позвонит».

Он набрал на клавиатуре телефона секретный код, и часть передней панели автомобиля опустилась вниз, открывая доступ к компьютеру. Пока Герон проверял исправность аппаратуры, в гараж вернулся Илмар.

— Вполне возможно, что ты вернешься домой раньше меня, — сказал он Герону. — Поэтому ты должен иметь доступ к охранной системе. Подойди сюда.

Герон подошёл к электрическому шкафу, возле которого стоял Илмар.

— Прижми свою левую ладонь вот к этому месту и поговори с Дадоном, — сказал Илмар, указывая на жёлтый квадрат, вмонтированный в дверцу шкафа.

— Здравствуй, Гера, — послышался голос Дадона сразу после того, как Герон прижал свою ладонь к жёлтому квадрату.

— Здравствуй, дядюшка Дадон, — ответил Герон и удивлённо посмотрел на отца.

— Я уже ввёл в программу некоторые твои данные, — пояснил Илмар. — А сейчас система зафиксирует отпечаток твоей ладони и голос.

— Ты должен произнести контрольное слово или фразу, — пояснил Герону Дадон, — для того, чтобы иметь доступ к системе.

— Я вернулся, — произнёс журналист первое, что пришло ему в голову.

— Хорошо, — произнёс голос Дадона. — А теперь для того, чтобы поставить дом на охрану.

— До встречи, — улыбнулся Герон.

— Замечательно, — согласился Дадон. — Регистрация завершена.

— А если у меня вдруг пропадёт голос? — спросил Герон у отца, отнимая руку от жёлтого квадрата.

— Устройство зафиксировало все твои параметры, — ответил ему Илмар, — вес, рост, запах, голос, цвет глаз и отпечаток левой ладони. Несовпадение или отсутствие одного из них не повлияют на твою идентификацию. Чем больше будет ошибок, тем больше будет вопросов, на которые ответить можем только мы с тобой.

— А где ключ от двери, — поинтересовался Герон.

— Ключ и замок — это скорее бутафория, — усмехнулся Илмар. — Они применяются лишь при первой и второй степени защиты. Для опытного взломщика не составит большого труда открыть такой замок. Вспомни, как быстро Фидли открыл нашу дверь.

— И какая же степень защиты самая высокая? — спросил Герон.

— Пятая, — ответил Илмар, — очень агрессивная и весьма опасная для жизни.

— Мне кажется, что Государственное Казначейство не охраняется так серьёзно, как наш дом. К чему такие предосторожности?

— Поверь мне, Гера. На свете есть вещи ценнее и дороже любых денег.

«Когда Нарфей находился в твоей квартире, ты ведь даже не подозревал, что эта статуэтка не имеет цены», — уже мысленно добавил Илмар.

«Ты сейчас уходишь на остров?» — спросил его Герон.

«Да, — ответил тот. — Ты поедешь в посёлок, а я на рыбалку. И нашим сыщикам придётся разделиться. Это обстоятельство, я думаю, устроит нас обоих».

— Мне же ещё кассету нужно взять, — вспомнил Герон.

— Она лежит на каминной полке вместе с ключами от дома, — подсказал ему Илмар. — И возьми из холодильника пару бутылок блекки для Роско. Он просто в отчаянии от того, что ему не из чего делать свой фирменный коктейль.

Вскоре журналист уже выезжал из гаража. Сыщики тоже засуетились. Герон слышал их взволнованный шёпот, несмотря на работающий двигатель автомобиля.

«Когда вернёшься, то не забудь в первую очередь пройти в гараж», — напомнил ему Илмар.

«Я всё понял», — ответил Герон.

— Поезжай, — махнул рукой Илмар. — Я сам закрою ворота.

По дороге в Гутарлау Герона сопровождала всё та же машина, что и вчера. И насколько он мог разглядеть в зеркало, в этой машине сидел только один человек.

«Два агента остались у нашего дома, а третий следит за мной, — размышлял Герон. — Если у Борка кроме этих людей никого нет, то при определённой ситуации он вынужден сам принимать участие в наблюдении».

Чтобы определить количество агентов Борка, журналист решил предпринять небольшой манёвр. Маленькая площадь Гутарлау и расположение почтового отделения и бара Роско, вполне позволяли ему это сделать. Он припарковал автомобиль рядом с почтой и вышел из машины, прихватив с собой пакет, в котором лежали две бутылки блекки и кассета. Блекку Герон взял для того, чтобы выйти из здания почты не с пустыми руками.

«Сыщику обязательно нужно будет узнать, что находится в пакете кроме кассеты. Да и меня терять из виду ему тоже нельзя. Поэтому долго на почте он не задержится. Для изъятия моей бандероли он должен позвать кого-нибудь на помощь. Вот и посмотрим, кто это будет».

Агент вошёл в почтовое отделение почти сразу вслед за Героном. Сыщик взял пустой телеграфный бланк и сел за стол писать текст телеграммы, изображая из себя очередного посетителя. Благодаря небольшому помещению он слышал всё, о чём журналист разговаривал с оператором, не подозревая о том, что и сам он в это время является объектом наблюдения.

Едва агент появился в дверях, как Герон начал обнюхивать его, словно розыскная собака. Для журналиста это был новый запах. Сильный и резкий аромат мужской туалетной воды перемешался с дымом костра и дешёвых сигарет. Обжаренные на углях сардельки с горчицей были разбавлены белым виноградным вином. Солёный и влажный воздух озера уже основательно пропитал одежду сыщика. И сквозь всё это многообразие пробивался индивидуальный и неповторимый запах этого человека.

«Э-э, брат. Да тебе нужно немедленно идти к стоматологу, — подумал Герон, уловив запах кариеса изо рта сыщика. — Так можно и без зубов остаться».

Он написал сообщение для Симона, которое оператор сразу вложил в бандероль, получил квитанцию об уплате и вышел на площадь. Бар Роско находился на противоположной стороне маленькой площади и Герон быстрым шагом направился к нему. Но не успел он пройти и половины расстояния до бара, как следом за ним и сыщик покинул здание почтового отделения.

«За это время он успел предъявить своё удостоверение оператору и предупредить его о том, чтобы эту бандероль не отправляли, — подумал Герон, приближаясь к дверям бара. — Для конфискации им понадобится намного больше времени. И без представителя местной власти, наверное, тоже не обойтись. Пройдёт несколько дней, и я буду разыскивать свою бандероль в столичном отделении связи».

«И тебе объяснят, — неожиданно подал голос Яфру, — что почтовая машина по дороге в столицу попала в аварию, перевернулась и сгорела вместе с твоей бандеролью. Денежная компенсация в размере объявленной ценности — это всё, на что ты можешь рассчитывать».

«Что-то долго ты молчал, — сказал Герон. — Спал, что ли?»

«Дремал, — признался Яфру. — После такой подзарядки мне тоже нужен отдых».

«А я вот сегодня ещё не отдыхал, — почти обиженно подумал Герон. — Хотя после вашей утренней «беседы» с Нарфеем у меня до сих пор всё тело ноет».

«Эх, — горестно вздохнул Яфру. — Впервые за всю свою жизнь тебе пришлось испытать более или менее приличную нагрузку, а ты уже стонешь, как древняя старуха и мечтаешь об отдыхе».

«Это для тебя такая нагрузка — сущий пустяк, — возразил ему Герон. — А для моего человеческого тела — это скорее предел возможностей».

«Предела человеческих возможностей ты ещё не знаешь, — усмехнулся Яфру, — это, во-первых. А во-вторых, ты уже не совсем человек».

Герон резко остановился и стал со страхом себя осматривать.

Яфру захохотал, по-видимому, очень довольный произведённым эффектом.

«Нет, успокойся, — сказал он, всё ещё продолжая смеяться. — Никто на этой планете не сможет сказать, что ты не настоящий человек. Но я тебе уже говорил, что мы с тобой сейчас являемся уникальным созданием. Этакий биологический и энергетический парадокс. Внешне ты выглядишь как обыкновенный человек, но физические данные твоего тела выходят далеко за рамки не только человека, но даже яфрида. А что касается твоего энергетического потенциала, то могу с уверенностью сказать, что на планете Дагона таких существ как ты, никогда ещё не было. Другое дело, что ты пока не умеешь пользоваться своим телом и сознанием. Но это, я думаю, всего лишь вопрос времени».

«Уф, — вздохнул Герон, снова направляясь к бару. — Как же ты меня напугал. Я уж было решил, что у меня опять что-нибудь и где-нибудь выросло».

«Ты слишком много внимания уделяешь своей внешности, — сказал Яфру. — Хотя именно она не имеет никакого значения с космической точки зрения».

«Но я живу среди людей, — воскликнул Герон, — и обязан быть похожим на всех остальных. Иначе на меня будут указывать пальцем, а в конечном итоге посадят за решётку в зоопарке. Или я не прав?»

«С этим никто и не спорит, — ответил Яфру. — Я просто хотел сказать, что не стоит так бояться изменений своей внешности».

«Я готов превратиться в кого угодно, — сказал журналист, открывая дверь бара, — но только при условии, что это будет жизненно необходимо».

Он прошёл вглубь помещения и сел за свободный столик у окна, откуда хорошо было видно здание почты.

Оглядевшись по сторонам, Герон отметил, что в баре нет ни одного местного жителя, даже бармен и официантка не были ему знакомы. Это говорило о том, что жизненный уклад Гутарлау изменился коренным образом. Тихой и размеренной жизни рыбацкого посёлка пришёл конец. Курортная лихорадка установила свои законы и порядки.

— Что будете заказывать? — спросила Герона молодая официантка, держа наготове блокнот и карандаш.

Он взял в руки меню и, решив, что пришло время основательно подкрепиться, стал выбирать блюда. Девушка быстро делала пометки в своём блокноте, терпеливо ожидая, когда Герон остановит на чём-либо свой выбор.

«Возьми кальмаров под соусом», — попросил Герона Яфру.

«Но я их не люблю», — возразил ему журналист.

«Это блюдо возьми для меня», — настойчиво повторил бог яфридов.

Герон опешил.

«Как это для тебя? — не понял он. — Каким это образом ты собираешься их съесть?»

«Есть будешь ты, — объяснил ему Яфру, — но для меня».

— Что-нибудь ещё? — спросила официантка, когда пауза слишком затянулась.

— Одну порцию кальмаров под соусом и бутылку красного вина. Вот, пожалуй, и всё, — закончил Герон. — Скажите, а майстер Роско у себя?

— Да. А что?

— Передайте ему, пожалуйста, что в бар пришёл Герон Мелвин и принёс небольшой подарок для него, — улыбнулся журналист.

— Хорошо. Я сейчас ему скажу, — девушка закрыла блокнот и ушла на кухню.

Герону всё это время приходилось напрягать своё внимание, деля его между почтой, Яфру, официанткой и агентом, который занял место за ближайшим свободным столом.

«Ну, а теперь объясни мне, как это я стану, есть кальмаров, но для тебя?» — спросил Герон у Яфру, когда ушла официантка.

«Очень просто, — проворчал тот. — Поскольку я нахожусь в твоём теле, а ты находишься в моём сознании, то я испытываю все твои ощущения также хорошо, как и ты. Горькое и сладкое, солёное и пресное, горячее и холодное — всё это отражается на мне, хочу я этого или нет. Но я терпеливо молчу, когда ты ешь пищу, которая мне не нравится, и совсем не из-за того, что я такой покладистый. Я прекрасно понимаю, что я теперь не один и должен мириться с теми вещами, которые нравятся тебе. Но и ты со своей стороны должен сделать шаг мне навстречу. Это и называется разумный компромисс».

«Так, — Герон откинулся на спинку стула. — «У дракона было две головы, которые постоянно ссорились», — вспомнил он старую сказку.

«Аналогичная ситуация, — согласился с ним Яфру. — Но у того дракона были две ГЛУПЫЕ головы. Я надеюсь, что у нас с тобой хватит ума не уподобляться сказочному дракону».

«И мы теперь никогда не сможем жить и чувствовать отдельно друг от друга?»

«Я не знаю, что будет дальше, — честно признался бог яфридов. — Для меня последствия операции произведённой Нарфеем такие же неожиданные, как и для тебя. Нам остаётся только гадать, умышленно он это сделал или всё произошло совершенно случайно. Но я чувствую, что процесс нашего соединения всё ещё продолжается».

К зданию почтового отделения подъехала полицейская машина. Она остановилась таким образом, чтобы человек, сидевший на пассажирском сидении, мог быстро и незаметно проскользнуть в дверь отделения связи. Автомобиль заслонил собою вход в здание, а водитель-полицейский закрывал своим телом пассажира от взгляда журналиста.

Обычное человеческое зрение, даже очень хорошее, никогда бы не позволило Герону опознать этого человека. Профиль лица пассажира мелькнул в окне автомобиля всего лишь на одно короткое мгновение, но зрение яфрида четко зафиксировало этот миг. У Герона не было никаких сомнений в том, что рядом с полицейским только что сидел Борк.

— Боже мой! Гера, ты ли это?

Огромная фигура Роско надвигалась на Герона, и казалось, что она сейчас непременно опрокинет все столы вместе с посетителями, которые находились на её пути. Но Роско умудрился удивительно легко обойти все препятствия и, мало того, он даже смог сесть на стул, который при этом угрожающе затрещал. Герон даже весь напрягся, ожидая, что хлипкая мебель не выдержит такого издевательства над собой и развалится на части под многопудовой тяжестью своего хозяина. Но вопреки всем ожиданиям стул выдержал.

— Здравствуйте, дядюшка Фикус, — широко улыбнулся Герон.

— Ах ты, паршивец! Фликус! — Роско шутливо нахмурился и погрозил Герону указательной сарделькой.

В Гутарлау все местные жители имели свои прозвища. Но в большинстве своём эти прозвища не были оскорбительными, если, конечно, человек этого не заслуживал. В рыбацком посёлке первое имя человек получал при рождении, а вторым его награждали соседи, родственники и друзья. Роско получил своё прозвище за любовь к растениям и после того, как он установил перед входом в бар два огромных фикуса в деревянных бочках.

— Ты почему, Лягушонок, так долго ко мне не заходил? — всё ещё хмуря свои мохнатые брови, спросил Роско.

— Да вы самый первый, не считая конечно, отца, кого я встретил в Гутарлау, — засмеялся Герон.

— Когда же ты приехал? — удивился Роско.

— В понедельник вечером.

— И ты столько дней не вылезал из своей берлоги? — тело Фикуса приняло недоверчивую позу, отчего несчастный стул заскрипел под ним ещё громче и угрожающе.

— На всём белом свете нет места прекрасней, чем наша берлога, — улыбнулся Герон. — Мне это теперь хорошо известно.

— Вот и ты стал совсем взрослым, — неожиданно грустно сказал Роско. — А это значит, что и моя старость не за горами.

Беседуя с Фикусом, Герон не переставал краем глаза наблюдать за зданием почтового отделения и сыщиком, который тоже ожидал свой заказ.

Агент старался не пропустить ни одного слова из разговора журналиста с хозяином бара, а из его правого уха протянулся тонкий проводок телесного цвета, уходивший под ворот рубашки. Сыщик иногда прикрывал ладонью нижнюю часть своего лица и что-то тихо шептал.

Музыка, игравшая в баре и оглушительный бас Роско, казалось, должны были заглушить собою все остальные звуки. Но слух Герона приобрёл изумительную способность избирательности. Он словно фильтр пропускал сквозь себя всю эту какофонию, выделяя и усиливая лишь те звуки, на которые журналист обращал особое внимание.

— Он разговаривает с хозяином бара, — услышал Герон шёпот агента.

— Иногда смотрит в окно, — продолжил сыщик после небольшой паузы, — но я бы не сказал, что он пристально наблюдает за улицей…. Судя по его заказу, останется здесь ещё, как минимум, полчаса…. Журналист достал из пакета две глиняные бутылки и передал их хозяину бара…. Они называют это блеккой…. Я тоже впервые слышу. Наверное, это какой-то напиток.

Официантка принесла на подносе заказ Герона и стала расставлять на столе тарелки.

— Не буду тебе мешать, — сказал Роско, вставая со стула. — И всё же, поговори с отцом насчёт этого рецепта. Может он хоть тебя послушает.

— Он выслушает, — согласился с ним Герон, — но сделает всё равно по-своему.

— Ох, и до чего же он упрям, — вздохнул Роско и покачал головой. — Передай ему от меня большой привет.

— Обязательно передам, — пообещал Герон и поставил перед собой тарелку с кальмарами.

Яфру молчал, но журналист почувствовал, что тот по достоинству оценил его благородный жест.

Странное дело, но Герону, никогда не любившему кальмаров, это блюдо показалось не таким уж и плохим. Оно приобрело новый, ещё неизвестный для него вкус и оригинальность.

«Очень даже вкусно», — подумал он, доедая кальмаров.

«Вот видишь, — довольным тоном сказал Яфру, — а ты сопротивлялся. Не хватает лишь маленькой рюмочки блекки. Зачем ты отдал Фикусу всю блекку?»

«О чём ты говоришь? — засмеялся Герон. — Не мог же я отлить из бутылки, а остатки отдать Роско. Да и бутылки-то были залиты сургучом».

«Вот и я о том же, — загадочно сказал Яфру. — Сдаётся мне, что твой отец знает обо мне больше, чем мы с тобой думаем. Зачем он залил сургучом горлышки бутылок?»

«Ты всегда такой подозрительный?»

«Любой поступок имеет под собой какую-то основу, — нравоучительно произнёс Яфру. — Бессмысленные действия совершают только невменяемые люди. И то лишь с точки зрения нормального человека».

«Не хочешь ли ты сказать, что мой отец для того и залил сургучом блекку, чтобы мы с тобой по дороге, не дай бог, не выпили бы полбутылки?» — насмешливо спросил его Герон.

«Мелко копаешь, — усмехнулся Яфру. — Ситуация с твоим сознанием вышла из-под контроля Илмара. Он чувствует, что в здесь замешан кто-то третий, и это вовсе не Нарфей. Ты перестал быть для отца простым и понятным. А это, согласись, может насторожить любого человека, и тем более твоего отца».

«Ну, так давай расскажем ему о тебе», — предложил Герон.

«Ты, конечно, можешь так поступить, — согласился бог яфридов, — потому, что не обещал Нарфею молчать. Но я этого сделать не могу. Твой отец никогда не увидит и не услышит меня. Выслушав твоё признание и не получив подтверждения, он, не дай бог, — Яфру явно передразнивал Герона, — возьмётся изгонять из тебя беса».

«Что это такое?» — поинтересовался журналист.

«Весьма болезненная операция, — сказал Яфру. — У Нарфея есть заклинание, с помощью которого и совершают этот обряд. Сила его действия зависит от энергетического потенциала заклинателя. Нарфею под силу изгнать из сознания кого угодно, даже меня. Твой отец по сравнению с ним всего лишь слабый человек и, казалось бы, для меня он должен быть совсем не опасен. Но положение осложняется тем, что мы с тобою становимся одним целым и я теперь уже не смогу полностью заслониться от его заклинания. Закрыть тебя своим щитом во время обряда я тоже не могу, потому что твоё сознание не выдержит такого напряжения. Возникает парадоксальная ситуация — чем сильнее мы будем защищаться, тем быстрее мы будем себя убивать».

«Неужели всё так серьёзно?» — опешил Герон.

«Боюсь, что именно так и обстоят наши дела, — вздохнул бог яфридов. — И нам остаётся лишь надеяться на мудрость и осторожность твоего отца. Изгонять беса — занятие очень опасное для испытуемого. Вместе с бесом можно лишить человека и его сознания, что в большинстве случаев и происходит».

«Как же мне от этого защититься?» — растерянно спросил его журналист.

«Единственно, что я могу тебе…, то есть теперь уже НАМ, посоветовать, — с лёгкой иронией поправил себя и Герона Яфру, — так это найти Медную книгу, вспомнить твой родной язык и тренировать твоё сознание с помощью заклинаний».

«Медная книга должна быть у Адама, но за ним следит Борк и ещё какие-то люди, — подумал Герон. — Но даже если мне и удастся достать эту книгу то, как я смогу вспомнить язык Нарфея?»

«Поговори с отцом, — посоветовал ему Яфру, — но только очень осторожно. И ни в коем случае не упоминай Медную книгу. Илмар может подумать, что твоими действиями руководит кто-то другой и тогда нам не избежать обряда изгнания. Ещё можно попросить помощь у Нарфея…. Впрочем, нет, это плохая мысль. Ты теперь не можешь прийти к нему без меня, а я не могу появляться в границах его биополя. Ну, а если мы всё же явимся к нему, то он, конечно, сразу поймёт, какая сложилась ситуация. И, возможно, Нарфей решится на повторную операцию по нашему разделению. Но в этом случае у нас нет никаких гарантий, что мы после этого останемся такими же, какими и были до встречи с ним».

«А может быть, мы сможем убедить его не проводить такую операцию?» — с надеждой спросил Герон.

«Но тогда он будет обязан представить нас на совет Высшего Разума. А после этого нам с тобой открыта прямая дорога на Тангаролла».

«Тангаролла? Уж не там ли находится зоопарк удивительных созданий?»

«Совершенно верно, — подтвердил зелёный бог. — Потому что сейчас мы с тобой — оригинальный гибрид. Помесь огурца и бананового дерева».

«Послушай, Яфру, — Герон отодвинул от себя пустую тарелку и взял в руки бокал с вином. — А может, ты всё это придумал? Рассказываешь мне сказки и укладываешь лапшу на мои большие и развесистые уши. Я же теперь знаю, какой ты искусный интриган».

Яфру засмеялся, видимо очень довольный этим комплиментом.

«Если у нас с тобой и было что-то общее до операции, то это любовь к шуткам и розыгрышам, — сказал он. — Но вопрос-то сейчас стоит предельно просто. Быть или не быть? И тут уже не до шуток. Посмеяться над собой ещё можно, но чтобы разыграть самого себя…. Для этого нужно обладать раздвоением личности».

«Вот как раз это с нами и происходит, — усмехнулся Герон. — Если, конечно, верить всем твоим словам».

«Нет, мы — ещё не личность, — не согласился с ним Яфру. — Мы — это два различных существа, которые только начали объединяться в одно целое. Вот когда мы станем личностью, тогда и можно будет говорить о нашем раздвоении».

«И к чему всё это приведёт?» — тяжело вздохнув, спросил его Герон.

«А шут его знает, — признался зелёный бог. — Но мне бы не хотелось наблюдать за нашим развитием, сидя в клетке Тангаролла вместе с другими уродами».

«Почему в клетке?»

«Потому что эта планета и есть одна большая клетка, — объяснил Яфру. — И оттуда невозможно сбежать даже мысленно. Тангароллу окружают несколько сотен полей различного типа, пробиться сквозь которые не в состоянии ни одно существо во Вселенной».

В полицейскую машину, стоявшую у входа в почтовое отделение, сел водитель. Следом за ним в автомобиль проскользнул и его пассажир. И снова профиль Борка на одно мгновение мелькнул перед глазами Герона.

«Операция по изъятию завершена, — подумал он. — Пора и нам двигаться дальше».

Журналист оплатил счёт и вышел из бара. Приближаясь к своей машине, он услышал, как в салоне беспрестанно звонит телефон.

«Это Симон надрывается», — сказал Яфру.

«Ты слышишь моими ушами, смотришь моими глазами и вообще, используешь все мои органы восприятия, — подумал Герон. — Так может быть, именно поэтому ты и наградил меня способностями яфрида? Чтобы самому же потом ими и пользоваться. Не так ли?»

«Не совсем так, — широко улыбнулся Яфру. — Хотя справедливости ради должен сказать, что в твоих словах есть большая доля правды. Но вот, к примеру, зрение яфрида, не идёт, ни в какое сравнение с внутренним зрением Нарфея. Мне очень нравится, когда ты его применяешь. Эффект потрясающий».

Герон сел в машину и вынул из гнезда телефонную трубку.

— Алло, Гера. Ты меня слышишь? — закричал Симон, едва Герон нажал кнопку связи.

— Очень даже хорошо, — ответил ему журналист и положил телефон на пассажирское сидение.

— У вас опять было затмение! Надеюсь теперь тебе об этом что-нибудь известно?!

Чувствовалось, что нервы Симона на пределе. У Герона мелькнуло желание разыграть редактора, но в последний момент он передумал. Герон вспомнил, что Симон с недавнего времени стал пользоваться сердечными каплями, и поэтому решил не рисковать в такой ситуации.

— Всё в порядке, Симон, — крикнул он в сторону телефонной трубки. — Мне удалось сфотографировать все фазы этого явления.

— Да ты что?! Ну, молодец! — Симон радовался, как ребёнок. — Срочно высылай все материалы.

— Узнай у Эдди, смогу ли я установить связь с его новым агрегатом, — сказал Герон. — И если это возможно, то я вышлю фотографии и текст к нему в лабораторию.

— Ты уже написал статью? — нетерпеливо спросил Симон.

— Она будет готова через час, — соврал Герон.

— Хорошо. Будь на связи, — сказал редактор и отключился.

Герон посмотрел в зеркало заднего вида. Сыщик уже сидел в своей машине, готовый следовать за ним в любом направлении.

«Сначала к Феликсу и Адаму, — решил Герон, — а потом домой. Хватит на сегодня приключений».

«Что значит «хватит», — проворчал Яфру. — Ты постоянно хочешь спрятаться в какую-то норку».

«Какой ты всё же неугомонный, — журналист запустил двигатель и включил первую передачу. — И зачем я только поднял тебя со дна озера?»

«В следующий раз будешь думать, прежде чем что-либо делать», — огрызнулся Яфру.

«Левая рука дракона стала душить правую голову, а его правая рука стала душить левую голову. На том и сказке конец», — засмеялся Герон.

«Прекрасный финал, — хохотнул Яфру. — Дракон погиб от собственных противоречий. Кстати, некоторые люди кончают жизнь самоубийством именно по этой причине. От нежелания или неумения договориться с самим собой».

Не успел Герон припарковать свою машину на стоянке санатория, как снова зазвонил телефон.

— Алло, Гера, — услышал он голос Эдди. — Привет.

— Привет, Эдди, — ответил Герон.

— Шеф сказал, что у тебя есть срочная информация. Запиши, а лучше сразу введи в компьютер кодовый номер, пароль и адрес нашей машины. Она подключена к спутниковой связи и имеет персональную и сверхскоростную линию.

— Я так и думал, — сказал Герон, нажимая кнопки на передней панели автомобиля.

Бортовой компьютер выдвинулся из своего тайника и спустя минуту был готов к работе.

— Диктуй Эдди, у меня всё готово, — сообщил ему Герон.

Он ввёл все данные в компьютер и послал короткое сообщение для проверки.

«Связь установлена», — получил он ответ от Эдди.

«Через час получишь всю информацию. До связи», — отправил Герон ещё одно сообщение.

Он нажал на клавиатуре кнопку окончания работы и аппаратура, компактно сложившись, спряталась обратно в тайник.

Журналист вышел из машины.

Сыщик не стал ставить свой автомобиль на площадку, а остановился на проезжей части у тротуара. Герон сделал вид, что совсем не замечает агента, и быстрым шагом направился на территорию пансионата.

К его удивлению домик Адама был заперт на замок. Он прошёл дальше по аллее и увидел Феликса. Пожарник сидел в плетёном кресле под большим разноцветным зонтом.

— Феликс! Ты не сгоришь? — шутливо крикнул ему Герон.

— Герон! — Феликс подскочил с кресла. — Какими судьбами? Да проходи же скорее!

Услышав крик мужа, на крыльцо вышла жена Феликса.

— Фелиция, познакомься, — взволнованно сказал ей Феликс, — это — Герон Мелвин, тот человек, который спас меня на пожаре.

— Феликс! О чём ты говоришь? — недоумённо развёл руками Герон.

— Нет, нет, — запротестовал пожарник. — Мы с Адамом восстановили весь ход тех событий. Это именно ты толкнул меня под машину.

— А я уверен в том, что это ты толкнул меня в колодец, — возразил ему Герон.

Феликс не ожидал такого ответа. Он непонимающе посмотрел на журналиста.

— Я этого не делал, — наконец, произнёс он.

— А я не помню того, чтобы я толкал тебя под машину, — воскликнул Герон.

— Так что же это было? — недоумевая, спросил пожарник.

— Да кто его знает? — пожал плечами Герон. — Может, это был бог, а может быть и чёрт, — закончил он шёпотом.

— Ну, очень добрый чёрт! — захохотал Феликс и тут же схватился за своё обожженное лицо.

— Тебе нельзя смеяться, — воскликнула Фелиция. — Ну что ты право, как ребёнок!

— Да, Феликс. Сдерживай свои эмоции, — поддержал её Герон. — Сначала нужно выздороветь. А вы не знаете, куда исчез Адам?

— Он и Зара уехали на пару дней в столицу, — объяснила ему Фелиция. — У Адама какое-то срочное дело.

Как Герон не отбивался, но ему пришлось выпить чашку кофе, который приготовила хозяйка. Он видел, что ему не удалось убедить Феликса в своей непричастности к его чудесному спасению.

Сославшись на нехватку времени и пообещав, что он скоро навестит их снова, Герон покинул супругов и вышел на центральную аллею санатория.

«Пройдёт ещё полчаса, и Симон опять начнёт мне названивать, — подумал журналист, посмотрев на часы, и ещё больше ускорил свой шаг.