За тысячу лет до Колумба

ГЛАВА VI. ПРИБЫТИЕ В СТРАНУ МАЙЯ

Спасённые моряки явно не поняли речь римского командира. Они ещё плотнее сбились в кучку, начали что-то лопотать по-своему. Капитан Маний присмотрелся к ним, и приказал принести воды. Двое матросов с “Ромула” притащили большой кувшин и несколько деревянных кружек, стали наполнять их водой и давать морякам. Те сразу передали первую порцию своему капитану, и только потом начали жадно пить сами.

— Первый враг потерпевших кораблекрушение — жажда, — заметил Маний, — мне следовало сразу догадаться и напоить бедолаг. Теперь, я думаю, они не откажутся от еды и отдыха.

Он приказал нескольким матросам подготовить каюту с лежаками и столом, на который выставили еду: сухари, козий сыр, кашу из полбы с солониной. Тем временем Гай Аркадий попытался наладить обучение языку. С моряками пробовали говорить по-гречески, по-арабски, по-китайски, ещё на каких-то языках, но успеха не добились. Аркадий внимательно вслушивался в разговоры аборигенов, но не находил ни малейших признаков знакомой речи, хотя он знал во множестве, пусть и отрывочно, множество языков. Попробовал учить азы на ходу. Взяв кружку с водой, он показал её содержимое, и медленно, чётко произнёс: “Вода”. Вопросительно уставился на гостей, но те, казалось, не понимают, чего от них хотят.

Тогда Аркадий показал на другие кружки, которые держали аборигены, и над каждой повторил: “Вода”. Теперь спасённые моряки поняли, чего от них хотят, радостно заулыбались, показывая на жидкость в своих сосудах, повторили сильно искажённое “Вода”, а потом нечто вроде “Хаа”

Тогда Гай отпил из своей кружки несколько глотков, и произнёс: “Пить”. Матросы закивали, и повторили: “Пить”, а потом выполнили такие же действия, сопроводив их фразой “Хаа ух”, что, очевидно, означало питьё воды.

Потом их отвели в выделенную каюту, усадили за стол, показали пищу. Гай взял кусок сыра и сухарь, стал жевать: “Есть” — пояснил он. Дважды приглашать спасённых не понадобилось, они стали ловко расправляться с угощением. “Мак-а-уа” — с сожалением отрываясь от трапезы перевёл капитан. Последним уроком на сегодня стало слово “Спать” — или, по-майянски, “Хи-ли”. Тут всё было очень просто — матросам показали на широкие лежаки, и ушли, оставив их отдыхать.

Уже выходя из каюты, Аркадий решился наконец задать очень важный вопрос. Он обвёл рукой аборигенов, подчёркивая их единство, и спросил: “Майя?”. К его удивлению, вместо обычного недоумения, матросы оживились, и радостно подтвердили: “Че, майя киче́!”

В капитанской каюте проходило импровизированное совещание. Присутствовали легат Алексий, сам капитан, центурион Тит Сейвус, командир второй центурии Тиберий Помпей, учёные Александрос Варкарис и Гай Аркадий. Первым слово взял капитан Маний.

— Друзья! За последние дни произошло много событий. Мы пережили довольно сильный шторм, наше судно получило некоторые повреждения и требует хоть и небольшого, но ремонта. Кроме того, мы потеряли связь с “Ремом”, и не знаем, где он, и что с ним. Ну и последнее событие — спасение нами шести местных моряков, которые сейчас у нас на судне, как потерпевшие кораблекрушение — их судёнышко потонуло. По поводу ремонта нашего корабля вопросов нет. Сейчас экипаж занимается самыми необходимыми работами, чтобы мы могли подойти поближе к точке на карте, которая находится уже в непосредственной близости от места нашего прибытия — земли Центральной Америки, Страны Майя. Я очень надеюсь, что “Рем” остался на плаву, и тоже будет двигаться к этой точке. Вчера ночью мы запустили огненные фейерверки, но ответных огней не увидели. Вполне вероятно, что корабль наших товарищей отнесло от нас в противоположную сторону, и они не видят наши сигналы. Сегодня ночью попробуем снова связаться с ними. Теперь я попросил бы уважаемого Гая Аркадия рассказать о наших гостях — он больше всех контактировал с ними, даже пытался понять их язык. Что ты скажешь нам, Гай?

— Трудно мне что-то сказать, — пожал плечами толстяк, — мы общались очень мало, эти люди устали, хотели есть и пить. Мы научились буквально паре слов, несмотря на усталость, ребята охотно шли на контакт, они производят впечатление вполне адекватных и добродушных людей. Я задал им вопрос, принадлежат ли они народу майя, и они радостно подтвердили словами: “Че, майя киче́!”. Не знаю, что означают че и киче, но, несомненна их принадлежность к народу майя. Когда они отдохнут, мы должны попытаться установить с ними более плотный контакт. Это будет непросто, я так и не смог понять, к какой группе относится их язык и не уловил никаких признаков понимания этого языка.

— Сегодня же займись этим делом, Гай, — улыбнулся Алексий. — Что тебе нужно для этого?

— Да ничего особенного. Я возьму свою кифару, двух-трёх товарищей из экипажа, которые любят песни и веселье, попрошу разрешения выделить несколько кувшинов красного вина, зарезать и зажарить поросёнка. Мне кажется, в обстановке дружеского застолья языки развяжутся легче, люди почувствуют себя свободнее. Хорошее вино способствует дружескому общению и пониманию.

Алексий хотел было озвучить разрешение на такое дело — от спасённых моряков можно было получить ценную информацию, а также заручиться поддержкой властей Страны Майя, жителей которой они выручили из беды. Однако его опередил центурион Тит Сейвус.

— На каком основании, легат, вы собираетесь тратить запасы вина и свежего мяса на каких-то чужих матросов? Если эти продукты лишние, не лучше ли пустить их на угощение наших легионеров, которые, по моему мнению, больше заслуживают подобного поощрения?

— Мы очень уважаем твоих легионеров, Тит, — ответил капитан Маний, — и по прибытии на место обязательно устроим им угощение. Но сейчас мы принимаем у себя моряков, потерпевших кораблекрушение, и наш долг гостеприимства обязывает быть хлебосольными! Кроме того, нам необходимо попытаться наладить диалог с правителями майя, а что в этом случае может быть лучше, чем рассказ спасшихся моряков о добрых пришельцах, избавивших их от гибели, и принявших у себя, как дорогих гостей?

— Во-первых, для этого вполне достаточно простой пищи и воды, которыми питаемся и мы. А во-вторых, не лучше ли считать этих людей военнопленными, заложниками, и потом иметь козырями в своей политике?

— Центурион Сейвус, — не выдержал Алексий, — мы не находимся в состоянии войны с народом майя и предпочитаем развитие мирных отношений!

— Ну конечно! — презрительно скривился Тит. — Мирные отношения, цивильная слабость, что ещё можно было ожидать от торгового капитана! Но вы — легат, военный командир, во всяком случае, числитесь им. Вы боитесь каких-то дикарей, вооружённых примитивными дубинами и копьями, хотите задобрить их жареной свининой и красным вином. Конечно, не мне указывать легату и начальнику экспедиции, как поступать, но я бы просто накормил этих матросов и оставил под охраной. А когда мы прибудем в земли этих майя, вывел бы на берег все четыре центурии, в боевом порядке, с орлами и стальными гладиями, чтобы все эти аборигены раз и навсегда поняли, что они имеют дело с армией Великого Рима, и их дело — подчиняться силе и мощи римских легионеров!

Это было вопиющей дерзостью, и Алексий хотел уже дать достойную отповедь зарвавшемуся центуриону, но в каюту вбежал кто-то из экипажа “Ромула” и закричал:

— На горизонте огни фейерверков! Это “Рем”!

Все высыпали из каюты на палубу, Маний достал драгоценную подзорную трубу, навёл туда, где наблюдатель увидел огни.

— Ничего не разглядеть, далеко! — с досадой констатировал он.

— Я думаю, что кроме “Рема” никого быть не может, — заметил Алексий, — предположить, что кто-то ещё здесь способен запускать фейерверки просто нелепо!

— А китайцы? — неожиданно вмешался Алекос. — Они вообще-то изобрели эти штуки раньше нас!

— Откуда здесь возьмутся китайцы? — пожал плечами Алексий. — И даже если вдруг возьмутся, зачем им подавать сигналы?

Сунь Лей прибыл на встречу с господином главным советником как положено по его чину — в роскошном паланкине, украшенном кистями и фигурами драконов. Его несли сильные, мускулистые носильщики, а впереди бежали воины с кнутами и мечами — разгоняя любопытных и нерасторопных простолюдинов.

Господин главный советник, недавно занявший этот пост, пожелал сегодня выслушать доклад Сунь Лея об экспедиции кораблей Империи Дацинь, возможной слежки за ней, и всех обстоятельств её прохождения. Конечно, подчинённые господина советника всё ему доложили, но он пожелал выслушать информацию также от непосредственного руководителя.

После всех протокольных вопросов, господин главный советник захотел узнать, каким образом осуществляется слежка непосредственно за экспедицией римлян.

— На одном из кораблей находится человек, которого мы перекупили, он предан нам и будет выполнять все наши инструкции.

— А каким образом ему передадут инструкции? — Тон господина советника был равнодушен и скучающе-тих. — И почему на двух кораблях всего один наш человек?

— Мы договаривались с двумя людьми, но один из них в последний момент передумал, и захотел рассказать всё римскому начальству.

— И что же ему помешало?

— Бедняга выпил лишнего в какой-то таверне, прицепился к кому-то, началась драка, и его просто зарезали.

— Ай-яй-яй, — покачал головой господин главный советник, — очень жаль…

Сунь Лей так и не понял, к чему относится сожаление господина главного советника, тем более, тот вернулся к теме передачи инструкций верному человеку. Разговор с господином советником был спокоен и благодушен, но Сунь Лей не чувствовал умиротворения. И самое неприятное было то, что он и сам не знал, как будет связываться с верным человеком, поэтому стал ощущать неприятный зуд в области шеи, словно её уже коснулся тонкий шёлковый шнурок…

Как и предполагалось, сигналы подавали со второго корабля экспедиции, “Рема”. Позже выяснилось, что они попали в более мощное крыло шторма, судно было не столь маневренным, и они получили довольно сильные повреждения. Корабли встретились в океане, недалеко от группы каких-то мелких островков, судя по всему, необитаемых. С “Рема” посигналили флагами: “У нас большие повреждения и есть раненые. Пришлите врача”

Снарядили имеющуюся на “Ромуле” шлюпку, в неё поместился Аркадий и двое гребцов. Он остался лечить раненых, а вместо него прибыл Квинт.

Они собрались с Алексием, чтобы обменяться новостями и обсудить дальнейшие планы. Капитан Маний был занят организацией починки повреждений, Алекос, как стратег, был бесполезен, командиры центурий Тит и Тиберий Помпей после демарша Сейвуса ещё более отдалились от Алексия. Квинт рассказал, как они боролись со штормом, насколько сильны оказались повреждения и как серьёзно были ранены люди. Поведал, что волны проникли в помещение, где хранились ракеты фейерверков и намочили их. Пока искали более-менее неповреждённые, сушили, прошло время, и поэтому ответили на сигнал не сразу.

У Алексия новостей оказалось больше. Главное — спасение местных мореплавателей, а также связанное с этим выступление Тита.

— Спасение местных майя — это очень хорошо, когда мы прибудем в их страну, оно, безусловно, нам зачтётся. Надо, чтоб Гай попытался понять их язык, дабы потом было легче разговаривать с правителями! — заметил Квинт.

— Он пытался, но они были очень уставшие, поели-попили и легли отдыхать. А потом Гаю пришлось ехать к вам, лечить пострадавших. Но я обязательно хочу организовать эту пирушку, наш доктор верно говорит — хорошее вино способствует дружескому общению и пониманию.

— Только мой тебе совет: не надо резать поросёнка, достаточно будет к обычному угощению добавить пару куриц. Тит как Тит, но большинство легионеров тебя не поймут!

— Да, друг Квинт, тут ты прав, я действительно погорячился насчёт поросёнка. Свежатинки хотят все, и лучше будет устроить общую трапезу потом, по прибытии на берег.

— Верно говоришь, — заметил Квинт. В это время в каюту вошёл капитан Маний.

— Представляете, друзья! Начали мы починку мачт. Экипаж работает, как обычно, легионеры — в стороне, не помогают никак. А работы-то много, зашиваемся. Тут на палубу вышли наши майя. Тоже, вроде, стоят, наблюдают, но совсем с другим видом, заинтересованным, что ли, понимающим. В какой-то момент гляжу, у наших работников народу начинает не хватать, надо подмогу звать. А тут этот майянский капитан ко мне подходит, руками размахивает, то на мачту показывает, то на своих людей. Те тоже вроде кивают, руками машут. Неужели, помочь хотят? Ладно, думаю, кивнул я им, а они так чётко, ловко мачту облепили, наши им что-то кричат, эти отвечают. Вроде каждый по-своему, но закипела работа! Эти майя, хоть и низкорослые, но ловкие, цепкие, и сразу видно — понимающие, толковые. В общем, пошло у них дело!

Квинт с Алексием вышли на палубу посмотреть, как работает объединённая команда. Получалось вроде неплохо, аборигены раньше явно имели дело с корабельным деревом.

— Ну вот, — ухмыльнулся Квинт, — а твой Тит хотел их в военнопленные записать! Слушай, друг Алексий, у вас работы уже заканчиваются, может, разрешишь мне попросить этих ребят помочь с ремонтом на «Реме»?

— А почему бы и нет? Главное, чтоб они согласились, — усмехнулся Алексий.

— Согласятся, куда денутся!

— Пусть тогда заканчивают здесь, у нас, потом уже едут на «Рем»!

С капитаном майя (как потом выяснилось, его звали Акабидаб) дотолковались очень быстро. Достаточно было показать на второе судно с явными признаками повреждений и на майянских работников, как Акабидаб показал на «Рем», а затем отделил троих матросов и кивнул головой в сторону корабля.

В последующие несколько дней ремонтные работы на обоих кораблях шли полным ходом, и вскоре были завершены. Экспедиция двинулась дальше, к берегам Страны Майя, которая была уже совсем близка. Майянские моряки с радостью участвовали в повседневной жизни экипажа: их восхищали корабли римлян своими размерами, оснасткой, возможностями. Похоже было, что у народа майя не было столь развито судоходство, и их погибший корабль являлся если и не вершиной кораблестроения, то во всяком случае неким подобием флагманского корабля.

При этом майя совершенно не производили впечатления отсталых, слаборазвитых людей, они быстро схватывали новые знания, учились общаться с римскими моряками, постигали латынь, а римляне запоминали слова из языка майя. Алексий смотрел на всё это с одобрением — вскоре им предстоит встреча не только с жителями Страны Майя, но и с их правителями, и легче будет договориться, если рядом будут люди, хоть немного понимающие оба языка, пусть даже пока на уровне нескольких десятков слов.

Кроме работы, моряки обоих экипажей часто вечерами устраивали дружеские посиделки: пара кувшинов вина, сухари с козьим сыром. Весельчак Гай Аркадий приходил со своей кифарой и пел весёлые песенки, которых знал великое множество.

И если вначале все майя казались на одно лицо, вскоре их начали отличать друг от друга. Так, тихий, скромный Истэкэ отличался завидной способностью к изучению латыни, и служил неким подобием переводчика, хотя и на весьма примитивном уровне, и при очень ограниченном словарном запасе. Ловкий, худощавый Канги говорил мало, даже на своём языке, зато лучше всех остальных майя продвинулся в изучении управления парусами большого корабля.

С каждым днём приближалась Страна Майя. Алексий стал готовится к встрече с официальными лицами, ведь он был сейчас главным, олицетворял собой не просто два больших корабля, но и всю Римскую Империю. После многих размышлений и совещаний с Квинтом и капитаном Манием он принял следующий план. Корабли войдут в гавань, которая наверняка есть в городе. Как и говорил центурион Сейвус, легионеры выстроятся боевым порядком во главе со своими центурионами. Но это будет больше торжественный и почётный караул, хотя и показать свою силу тоже необходимо: спасённые матросы, конечно, славные ребята, но правители могут в отличие от них иметь гораздо менее человеколюбивые планы. Делегацию возглавит легат Алексий Деций — командир легионеров и начальник экспедиции. Сопровождать его будут Гай Аркадий, как полиглот, Алесандрос Варкарис, капитан спасённого майянского судна Акабидаб и Истэкэ, худо-бедно могущий служить переводчиком. Будущая делегация старалась в эти дни встречаться почаще — разрабатывали план переговоров, разбирали могущие возникнуть вопросы, натаскивали Истэкэ в латинском языке, стараясь помочь ему выучить хотя-бы самые необходимые понятия. Алексий также учил приветственные слова на языке майя.

Римские корабли входили в гавань на побережье Страны Майя. Больших судов, подобных римским там не было, но город был застроен каменными, аккуратными домами, а рядом виднелась мощная ступенчатая пирамида высотой не менее пятидесяти локтей, построенная очень красиво и величественно: на боковых плоскостях снизу доверху виднелись громадные лестницы с широкими ступенями, а на верхней площадке капитан Маний разглядел квадратное сооружение, служащее, скорее всего, культовым зданием.

— Вот вам и примитивная цивилизация! Вот вам и отсталые аборигены! — в восторге шептал Алекос, неприязненно косясь на Тита Сейвуса, который стоял неподалёку с совершенно отрешённым видом.