За тысячу лет до Колумба

ГЛАВА XV. ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что никто из легионеров не успел вовремя среагировать и прикрыть своего легата, только один из лучников смог выстрелить из лука. Нужно отдать должное центуриону Сейвусу, который мгновенно оценил обстановку и предпринял ряд шагов, чтобы не допустить дальнейшего провала ситуации — послал двух легионеров к раненому метателю копья, чтобы успеть допросить его о причинах такого поступка: по всем признакам, он получил не сильное ранение. Однако, когда легионеры подоспели к нему, он был уже мёртв — об этом кто-то позаботился, воткнув ему в сердце обсидиановый нож.

Правитель Текамсех закричал Титу:

— Перенесите Алексия в мои покои, там он будет в безопасности!

Тит махнул рукой и четверо легионеров подхватили раненого командира и бережно понесли его в покои правителя. Кетери, бледная, испуганная, но решительная, взялась за дело: велела снять с легата доспехи и промыть рану водой. Тит подсказал обеззаразить её с помощью крепкой пульке и перевязать. Вскоре в их убежище пришёл Метерато, который обычно старался не появляться днём, но каким-то образом узнал о несостоявшейся брачной церемонии и покушении на легата. Осмотрел рану, расспросил, что именно делали Кетери, Тит и их помощники, одобрительно покивал головой:

— Главное, чтобы копьё не было отравлено! Оно, кстати, у вас?

К счастью, кто-то из легионеров прихватил злосчастное копьё, предусмотрительно держа его за древко, подальше от наконечника. Жрец достал со своего пояса плетёную из гибких прутьев сумку, отошёл в дальний угол комнаты, стал доставать всякие тряпки и каменные пузырьки с притёртыми пробками, капать на следы крови, оставшиеся на острие, бормоча при этом какие-то молитвы или заклинания.

Вскоре он поднялся, попросил воды, чтоб умыться, и отрывисто сказал.

— Следов яда я не обнаружил, похоже, что копьё не отравлено. Сама по себе рана не очень глубокая, важные органы не задеты.

— Жаль, что этого метателя зарезали так быстро, а то я бы с ним побеседовал, выяснил, кто его послал, — хмыкнул Тит.

— Вряд ли тебе бы это удалось, его явно послал жрец Тооантух, а значит, этот тип прошёл подготовку, и мог перенести боль, почти не чувствуя её.

— А почему ты решил, что это дело рук Верховного Жреца?

— А кому бы оказалась выгодной смерть внезапно появившегося жениха царского рода, который в случае свадьбы с дочерью правителя похоронит все планы Тооантуха? Он не успел как следует подготовить это покушение, отравить копьё и метнуть его наверняка, всё произошло очень быстро, второпях, но он успел замести следы, зарезав исполнителя — на всякий случай, чтоб тот наверняка не проговорился. Теперь Тооантух, если что, будет ни причём, подозревать его можно сколько угодно, но прямых доказательств нет… Да, кстати, Истэкэ, я бы попросил тебя выскользнуть в город, послушать, что говорят жители, каково их настроение — ты не вызовешь подозрения, не то что любой из нас.

Когда посланец ушёл, гордый порученным делом, легионеры и Метерато стали обустраиваться в покоях Правителя Текамсеха. Все подходы к комнатам взяли под наблюдение, установили несколько постов, на которых, сменяя друг друга, располагались вооружённые легионеры. Самая большая проблема состояла в том, что комнаты правителя не имели кладовых с запасами пищи и воды, а даже привыкшие к суровому быту воины должны были питаться, а главное — утолять жажду. Уходить отсюда они пока не могли — Алексий пока был без сознания, и сам идти не мог. Нести легата на носилках также представлялось затруднительным: передвигаться скрытно не получалось, и в случае нападения очень тяжело было отбиться.

К вечеру вернулся Истэкэ, он рассказал, что в городе обстановка довольно спокойная, ему удалось поговорить с несколькими местными жителями, напрямую с незнакомцем откровенничать они не стали, но чувствовалось, что покушение на римского вождя не одобряют, Верховного Жреца Тооантуха недолюбливают. Жрец со своими приспешниками сейчас где-то в потайных комнатах, то ли молится богам, то ли затевает новое покушение. Выслушав и поблагодарив разведчика, Текамсех распорядился натаскать воды из небольшого источника в подземных этажах дворца, а также принести вяленое мясо, тортильи и фрукты, имеющиеся в кухонных кладовых. На первое время вопрос пищи и воды был решён, но долго держаться на этих скудных запасах они всё же не могли.

На следующий день появился Мэхли с небольшим отрядом верных ему воинов.

— Как Алексий? — спросил он.

— Немного получше, — ответил Метерато, — твоя сестра всё время рядом с ним: перевязывает, смазывает какими-то мазями, готовит настойки из трав, у неё тут, оказывается, целые запасы лечебных трав и корешков.

— Да, Кетери с детства увлекалась всякими травами и настойками, родители очень благосклонно относились к этому.

— Он в сознании?

— Да, уже в сознании, но вставать ему ещё нельзя, тем более куда-то идти.

— Идти пока что ещё не нужно, мне кажется, — сказал Мэхли, — Тооантух пока что не будет предпринимать решительных мер, по крайней мере, два-три дня.

— С чего ты так решил? — спросил Метерато.

— Сейчас у Верховного Жреца нет реального кандидата на роль жениха для Кетери. — покачал головой Текамсех. — Уопэша опозорился на брачной церемонии, и теперь не будет опять претендовать на роль жениха. Да и жрец должен выступить перед народом в роли доброго и справедливого устроителя судеб, ему уже нельзя просто так взять кого попало и отдать за него дочь Правителя, надо, чтобы этот брак в глазах народа выглядел правильным и справедливым. Поэтому пока нужно затаиться и переждать. Мэхли, будь осторожен, не думаю, что жрец пойдёт на прямое покушение на тебя, но всё равно не пренебрегай опасностью!

— Хорошо, отец, я буду внимательным и осторожным.

В том же режиме прошла ещё неделя. Тооантух не давал о себе знать, его не было ни слышно, ни видно. Алексий шёл на поправку, он уже самостоятельно мог передвигаться по комнатам — рана быстро заживала, во многом благодаря лечению и уходу Кетери. Девушка постоянно была рядом, заставляла пить отвары, прикладывала компрессы и повязки к заживающей ране. Они проводили вместе очень много времени, и их взаимная симпатия росла изо дня на день. Все видели, что их предстоящий брак, задумывавшийся как политический, всё больше обретал черты брака по взаимной привязанности, и, возможно даже, по любви.

Источник в подземных этажах регулярно давал чистую воду, воины Мэхли доставляли еду, все ждали, когда можно будет двинуться в путь навстречу основным силам, “Ромулу” и “Рему”.

— Алексий, как считаешь, не пора уже твоим землякам объявиться? — спросил у него Текамсех. — И как, кстати, ты укажешь им дорогу?

— Да, я думаю, уже пора, оговоренное время пришло. Мы с моим заместителем Квинтом знаем приблизительную точку на побережье, куда можно добраться, как с моря на кораблях, так и пешком из Паленке. Нужно только найти поблизости гору, вершина которой видна с моря и вечером, когда стемнеет, запустить светящиеся ракеты-фейерверки, которые увидят на кораблях, и в ответ также запустят похожие.

— И кто сможет пойти в этот поход?

— Я думаю, пусть идёт Истэкэ, как почти местный житель, а с ним двое легионеров — для охраны и запуска фейерверков, это не самое простое действо. Через два дня пускай выходят, возьмут с собой достаточно пищи и воды.

— В здешних лесах много ручьёв с пресной водой, имеется и всякая дичь, так что голодать посланцы не будут.

— Тогда я сегодня же встречусь с ними, чтоб завтра собрались и послезавтра выходили, — подвёл итог легат. Написал сообщение для Квинта, где вкратце сообщил обо всех происшедших событиях и дал подробные инструкции — чтобы гонцы ничего не перепутали.

Вечером к нему явился центурион Сейвус. Неприязненно посмотрел на Кетери и сказал:

— Мне нужно с тобой поговорить, легат. Поговорить вдвоём, с глазу на глаз.

Когда Кетери вышла, бросив на него неприязненный взгляд, он усмехнулся и заговорил по-гречески, чтобы никто из майя его не понял, даже если подслушает.

— Тебе говорили, легат, о планах Верховного жреца?

— Да, сегодня ко мне приходил Мэхли.

— И тебе известно, что совсем скоро, на следующее новолуние снова намечается брачная церемония дочери Правителя и одного из военачальников Храмовой Гвардии?

— Это планы жреца, которые не имеют ничего общего с реальностью. Когда я выздоровею окончательно, поженимся мы с Кетери, и если Тооантух откажется проводить эту церемонию, найдётся и другой жрец!

— Да, ты верно говоришь, легат. Но позволь тебя спросить, если отвлечься от брачных планов и церемоний, что даёт нам вся эта карусель, ведь мы прибыли сюда не для того, чтобы устраивать свою личную жизнь, или организовывать развлечения местным аборигенам. Насколько я знаю, наша цель — добыть побольше золота и драгоценностей, а также организовать их промысел в будущем на постоянной основе!

— Всё верно, центурион. Мы хотим помочь народу майя объединиться вокруг сильного и справедливого правителя, который будет, кроме того, нашим верным союзником и обеспечит доступ к драгоценностям, а от нас взамен получит военную защиту и прочный союз с Римской Империей.

— А если наши новые союзники, получив власть, в лучшем случае откупятся от нас разовой подачкой, а потом скажут: “Всё, раздача драгоценностей закончена, мы теперь обойдёмся без вас, любезные римляне!”

— Вряд ли они так скажут. Даже если не учитывать их благодарность нам, они всё равно будут опасаться нашей силы — острых мечей, дальнобойных луков, аэростатов, общей воинской дисциплины!

— Так я о чём и говорю, легат! Мы гораздо сильнее всего этого сброда, и они это знают и боятся нас! У них есть свои правила и порядки, своя власть и сила, она ничтожна против нас, но достаточна, чтобы держать в узде всю свою павианью свору. Тооантух хочет править этой их страной — сам или через подставную марионетку. Ты знаешь, что Правитель Текамсех доживает последние дни, он смертельно болен, но не хочет уходить, пока не приведёт к власти своего сына. Если он станет правителем, то будет проводить свою линию — попытается объединить всех майя под своим руководством, сделать их сильными и независимыми, получить римское оружие, но не римскую власть, и вскоре, когда к этим берегам пристанет очередная римская экспедиция, заявит, что Римская Империя им больше не нужна, и они не хотят нас здесь больше видеть!

— А правитель, поставленный Тооантухом, так, по-твоему, не сделает?

— Нет, не сделает, потому что ему это не нужно! Его цель также состоит в объединении всех майя, но не для создания сильного государства, а для укрепления власти жрецов вообще, и лично себя в частности. Чтобы павианы работали с утра до вечера, добывали камни и золото для нас, римлян, а своему правителю платили покорностью и тяжёлым трудом!

— И ты хочешь, чтобы мы поддержали такой бесчеловечный режим, чтобы мы получали золото, добытое по́том и кровью несчастных тружеников-майя?

— Мы пришли сюда для спасения Римской Империи, а не для рыданий о судьбе несчастных павианов, которые по иронии судьбы оказались владельцами несметных сокровищ! Мне всё равно, кто именно поднесёт нам эти сокровища, но по всем признакам, проще будет иметь дело со жрецом Тооантухом. Его цель — власть над этим стадом, и он готов поддержать римскую власть в обмен на невмешательство в свои дела. Скажу тебе откровенно, Алексий. Ко мне приходил гонец от него, предлагал сотрудничество на этих условиях. Если ты согласишься сотрудничать с ним, или хотя бы ему не мешать, он обещает не препятствовать заключению твоего брака с дочерью Правителя, а его сыну — личную безопасность. Он может остаться здесь на какой-нибудь спокойной должности, а может уехать в Рим вслед за своей сестрой. Мы заключаем соглашение с новым правителем, наполняем наши трюмы золотом и драгоценными камнями и отбываем в Рим. Наша миссия триумфально завершается, мы — герои и спасители Рима! Почиваем на лаврах, а в это время наши трудолюбивые павианы готовятся к приёму следующей экспедиции, добывают новые сокровища, за которыми мы скоро опять приедем. Я не тороплю тебя с ответом, легат. Но как только ты скажешь: “Да”, Верховный Жрец Тооантух назначит новую брачную церемонию дочери правителя уже с тобой. И ещё. Не пытайся обвинить меня в нарушении легионерской присяги — я не собираюсь её нарушать, так как буду действовать в интересах и во имя Великой Римской Империи! Салют, легат!

Сейвус вскинул руку в салюте, и не скрывая насмешливой улыбки, вышел из комнаты. Несмотря на боль и усталость, Алексий вызвал к себе Истэкэ, декана*Тиберия Октавиана и легионера Марка Флавия. Это были немолодые воины, с хорошей закалкой, а главное, не одобрявшие поведение гордеца Тита Сейвуса.

— Друзья мои, — промолвил легат, — у нас немного изменились планы — нужно очень торопиться, поэтому выходить придётся завтра. Собирайте всё, что вам нужно: еду, оружие, а главное — сигнальные фейерверки. Чуть позже я передам письмо для Квинта, там все инструкции для него. На словах передайте, что нужно очень торопиться, чтобы сорвать назначенную на следующее новолуние повторную брачную церемонию.

Он дописал в послание несколько фраз о планах жреца, а также о поведении Тита, запечатал, и передал декану Тиберию Октавиану с наказом передать лично в руки Квинту, или капитану Манию. На следующий день гонцы ушли, а Алексий стал ожидать появления Квинта с остальными членами экспедиции.

Посланники легата Деция пробирались к берегу моря без особых трудностей. Воины были закалёнными в походах легионерами, привыкшими к суровому быту, а Истэкэ, хоть и не принадлежал к военным, всё же был моряком, раньше также вёл простую, суровую жизнь и прекрасно понимал, что такое дисциплина.

Легионеры не очень хорошо владели языком майя, но Истэкэ свободно говорил по-латыни, и трудностей в общении отряд не испытывал. Редкие поселения отряд обходил стороной, ручьи с чистой водой, ягоды и фрукты попадались нередко, несколько раз в силки ловились птицы, а в ручьях и озёрах водилась рыба. Истэкэ всегда находил безопасный путь, а также указывал полезные ягоды и фрукты, рыбу и птицу, пригодную в пищу. Шли в светлое время суток, по ночам устраивали временную стоянку, один оставался дежурить, двое отдыхали. Отношения между членами отряда были спокойными и доброжелательными, все знали свои обязанности и выполняли их без споров.

Вскоре они подошли к точке на побережье, где должны были встретиться с кораблями экспедиции. Не очень высокая, но достаточная для наблюдения гора располагалась неподалёку. Когда наступили сумерки, они забрались на вершину, и Тиберий запустил в небо яркий фейерверк. Почти сразу с моря вспыхнул и рассыпался яркими искрами ответный огонь — значит, корабли были где-то рядом! Постановили спуститься поближе к берегу и с рассветом снова подать сигнал, чтобы вместе с капитанами судов чётко увидеть друг друга, ведь понятно, что ночью никто не будет пытаться приблизиться к незнакомому берегу.

Рано утром в пределах видимости показался головной корабль “Ромул”. Он приблизился как можно ближе к берегу, с него спустили шлюпку, и вскоре наши гонцы уже были на корабле. Декан Тиберий передал Квинту послание Алексия, тот пробежал его глазами, но вслух говорить ничего не стал — пригласил гонцов в капитанскую каюту, чтобы выслушать то, что не было написано на бумаге.

ПРИМЕЧАНИЕ:

* Декан — командир контубернии (десятка легионеров), соответствует современному младшему сержанту.