За тысячу лет до Колумба

ГЛАВА XIV. БРАЧНАЯ ЦЕРЕМОНИЯ

Возвращались в свой временный дом — пирамиду, спрятанную в чаще леса, в молчании. Истэкэ вообще держался в стороне — он с самого начала немного побаивался Тита, видя его презрительное отношение к аборигенам, и чувствуя за ним силу. Сегодня правитель Текамсех унизил его при всех, и майя понимал, что сорваться центурион может только на нём, поэтому старался держаться позади, вне поля зрения гордого римлянина.

Центурион Сейвус делал вид, что ничего особенного не произошло, хотя внутри у него всё кипело. Надо же, старый павиан изображает из себя мощного правителя, и тычет в лицо римскому центуриону его служебными обязанностями. А его шустрые деточки! Сопляк, метящий на папин престол, и его сестрица, тощая глиста. Как же, за кого попало она вишь ты, не пойдёт. Кому ты нужна, страшилище, только и радости, что родство с главным павианом. И при этом ещё всё глазищами своими на Алексия зыркала; губа не дура, простой центурион тебе не пара, как же, ей цельного легата подавай!

Алексий тоже молчал: Истэкэ явно к разговорам не расположен, Тит тем более. Теперь он затаит злобу на Текамсеха и его наследников. Впрочем, Мэхли непрост, его голыми руками не возьмёшь. А вот на Кетери он может отыграться. Как она сказала? “Брак со мной ещё нужно заслужить!” Славная девочка, красивая, совсем не похожа на майянских женщин. Нельзя её оставить без защиты, и отдавать в жёны кому попало тоже нельзя. “Вообще никому нельзя, не отдам, и всё”, — внезапно обожгла его шальная мысль.

— Новолуние послезавтра, правитель, ты не забыл? — голос Верховного Жреца был тих и вкрадчив.

— Я никогда не забываю события грядущих дней нашего календаря! — сердито заметил Текамсех.

— Значит, ты помнишь и о брачной церемонии на следующий день?

— Конечно, помню. Но моя дочь не готова к ней.

— Как это, не готова? — Тооантух на секунду даже потерял свой невозмутимый вид.

— Вот так вот, не готова. Она не желает выходить замуж за Уопэша.

— Прости меня, правитель Текамсех, но ты, по-моему, бредишь. Решение об этом браке принято тобой, отцом невесты, и мной — опекуном и покровителем жениха, а также одобрено Высшим Советом Жрецов. Так причём здесь какие-то капризы неразумной девчонки?

— Моя дочь вовсе не капризная девчонка, у неё достаточно разума и силы, чтобы отвечать за свои поступки. И потом, ты говоришь не совсем правильно. Брачная церемония назначена действительно на первый день после новолуния, но ты должен помнить и то, что изначально был договор о том, что для Кетери подберут жениха царского рода, а не несостоявшегося жреца-простолюдина!

— Но ведь и ты знаешь о том, что нигде поблизости такого жениха не нашлось? — сделал следующий ход Верховный Жрец.

— Да, не нашлось, — покачал головой правитель, — почему-то никто так и не смог приехать для смотрин, кто-то всё время запугивал или подкупал нужных людей, и все кандидаты один за другим отказывались. Ты не знаешь случайно, кто за этим стоял? — с невинным видом спросил Текамсех.

— Не знаю, правитель, — столь же невинно ответил Тооантух, — видно, такова была воля богов…

— Почему-то всегда воля богов выражается через тебя, или твоих жрецов и всегда же совпадает с твоими интересами!

— Такова моя должность и забота — слушать волю богов и доносить её до народа майя, — внешне равнодушно промолвил жрец.

— Хорошо, Тооантух. До назначенной церемонии ещё три дня, и если до этого времени для Кетери не найдётся более достойного жениха, я приложу все силы, чтобы уговорить её принять неизбежное.

— Уж ты постарайся уговорить свою дочь, — с едкой иронией подчеркнув слово “уговорить”, сказал Верховный Жрец.

На этом они расстались, и правитель поспешил к себе в покои. Голова кружилась, болело сердце, ему было очень плохо, и он понимал, что силы скоро покинут его. Но необходимо обязательно успеть решить вопрос с замужеством Кетери: девочка должна обрести своё счастье, а Мэхли — стать законным правителем.

Верховный Жрец Тооантух тоже не спал. Он мысленно перебирал разговор с правителем, и никак не мог понять, почему Текамсех опять заговорил о женихе царского рода для своей дочери. Он следит очень внимательно: все возможные кандидаты надёжно заперты в своих вотчинах и не собираются мешать могущественному жрецу Тооантуху. Они прекрасно понимают, что гораздо выгоднее заручиться дружбой столь сильного правителя, пусть формально остающегося только Верховным жрецом, чем поддержать умирающего Текамсеха и его неопытного в государственных делах сына, а также получить в жёны строптивую, взбалмошную девчонку со странной, необычной внешностью и упрямым характером…

— Кетери, мне надо с тобой поговорить, — Текамсех полулежал на широком ложе в своих покоях, — присядь, вон скамеечка.

Девушка послушно присела на низкую скамеечку у ног отца, посмотрела на него вопросительно.

— Ты знаешь, что твоя брачная церемония должна состояться уже послезавтра?

— Она не состоится, отец, — тихо произнесла Кетери.

— Почему?

— Ты прекрасно знаешь причину, мы говорили с тобой об этом много раз. Я никогда не выйду замуж против своей воли. Кроме всего, Тооантух упорно навязывает мне в мужья мерзкого слизняка Уопэша. Мало того, что он вызывает у меня отвращение сам по себе, так ещё и согласившись на этот брак, я лишаю своего брата возможности когда-нибудь стать правителем, тебе известно это лучше, чем мне. До начала церемонии я просто заколю это ничтожество, чтобы избежать брака с ним!

— И кому ты сделаешь хуже? — печально улыбнулся правитель. — Верховный жрец без труда найдёт ему замену — таких слизняков у него в запасе великое множество! Ты не сможешь их всех переколоть, да и это не очень хорошее занятие для девушки.

— Тогда я заколю себя! — непримиримо отозвалась дочь.

— И причинишь мне с Мэхли ужасное горе… А кроме всего, мой сын не станет правителем, если ты самостоятельно отпустишь свою душу на ветви дерева, где обитает богиня Иш Таб*.

— Но почему? Ведь Иш Таб с радостью принимает тех, кто жертвует своей жизнью ради великой цели!

— А какую великую цель ты поставишь себе? Пойти против воли жрецов и духов наших предков — Иш Таб не будет угодно твоё жертвоприношение. А Тооантух представит твой поступок, как оскорбление, и Мэхли не дадут стать правителем, выберут того из другого рода.

— Но что мне тогда делать? — Кетери была готова заплакать.

— Скажи, доченька, — очень мягко спросил правитель, — я прекрасно понимаю, почему тебе так неприятен этот самый Уопэша. Даже если бы он был четырежды царского рода, твоё сердце никогда бы не повернулось к нему. Но я хочу, чтобы ты ответила мне абсолютно честно, смогла бы ты вступить в брак с хорошим, порядочным человеком, который просто не был бы тебе противен?

— Ты знаешь, отец, — после довольно долгой паузы сказала девушка, — здесь есть два момента. Если бы ко мне сватался потомок царского рода, даже не очень приятный для меня, я, наверное, переборола свою гордость и вышла за него замуж, чтобы мой любимый брат стал в будущем правителем, и наш народ объединился вокруг него.

Кетери замолчала, задумчиво водя пальцем по линиям узора на своей одежде. Потом глубоко вздохнула, и решительно произнесла.

— Видишь ли, всю жизнь меня окружали такие мужчины, которые были мне неприятны и даже противны, разумеется, кроме тебя и брата. Коварные, хитрые, вроде Тооантуха, или слизняки, как Уопэша. Я никому из них не смогла бы доверить ни свою жизнь, ни честь. Когда я была совсем ещё девочкой, приезжали на смотрины женихи царских родов, но они смотрели не на меня, им нужно было только расположение своего будущего тестя. А потом перестали появляться даже такие женихи, и я понимала, что жрец Тооантух ведёт свою игру, где нет места моим чувствам и желаниям. А теперь к нам приехали римляне — сильные, гордые, способные противостоять нашим жрецам. Да, я видела только двоих из них. Воин Тит явно силён и смел, но я его боюсь, он жесток и эгоистичен… — Кетери снова замолчала.

— А их командир, Алексий? — прямо спросил Текамсех.

— Не знаю… — девушка вновь принялась чертить пальцем по узорам одежды, опустив глаза, — Алексий очень хорош. В нём чувствуется сила и благородство, и он не отводит глаза, встречаясь со мной взглядом…

— Скажу тебе больше, Кетери. Я разговаривал с Алексием, и мы выяснили, что он — сын римского Императора Марка Победителя и внук Великого Императора Алексия Освободителя. Его мать также из царского рода…

— Вот, значит, как… — Кетери натянуто улыбнулась, — впервые я встретила достойного мужчину, который мне понравился, и он оказался сыном императора, даже не знаю, радоваться мне или огорчаться…

— Не понимаю, почему тебе надо огорчаться. Скажу по секрету, Алексий признался мне, что ты ему очень нравишься.

— И теперь у нас с ним просто нет другого пути, как пожениться на благо наших народов и по воле богов, вопреки планам коварного Тооантуха и его жрецов, — покачала головой девушка.

— Прости, дочь, я не совсем понимаю, что не так в этой ситуации? Тебе нравится Алексий, ты ему тоже, он из знатного, царского рода, всё складывается самым благоприятным образом для всех нас, а ты почему-то выискиваешь какие-то сложности и препятствия.

— Я не знаю, как это объяснить, отец. Если бы всё не складывалось так выгодно для всех, так своевременно и благополучно, я бы только радовалась! Ещё бы, жених царского рода, красивый, благородный, мы нравимся друг другу… Не верю я в подобную благость!

— Какая там благость, Кетери! Когда о наших планах узнает Тооантух, он нам такую благость устроит!

— Да, я понимаю! Ты только не думай, что я не соглашусь, если вождь римлян захочет взять меня в жёны, я буду счастлива. Но было бы гораздо лучше, если бы мы с Алексием сблизились, как обычные люди, а не как государственные деятели.

— К сожалению, доченька, и мы с тобой, и Алексий как раз и есть государственные деятели, и все свои действия согласовываем с учётом этого фактора. Делай так, как тебе подсказывает твоё сердце, и помни мы с Мэхли всегда будем любить тебя и поддерживать…

— Спасибо, отец! Теперь я хочу встретиться и поговорить с Алексием, а уж потом будем решать, что делать дальше.

— Сегодня он будет у нас во дворце, я передам ему твоё желание. Если он тоже захочет с тобой увидеться, не откладывайте встречу, у нас мало времени!

Центральная городская площадь Паленке, прилегающая к дворцу правителя, была заполнена горожанами до отказа. Брачная церемония дочери правителя, это не рядовое событие! Разумеется, сама церемония — молитвы богам, принесение в жертву диких голубей, долгие речи родственников и старейшин, смешение крови жениха и невесты на алтарном камне будут проходить внутри пирамиды, подальше от посторонних глаз. Но люди, пришедшие посетить брачную церемонию, хотели увидеть невесту в брачном наряде, а когда её участники удалятся во внутренние помещения, расхватывать маисовые лепёшки, что будут раздавать жрецы, наблюдать за игрой в мяч, которым игроки стараются попасть в кольцо, расположенное вертикально, на высоте почти десяти локтей, пить жгучую, крепкую пульке.

Почему-то до сих пор не начиналась церемония. На возвышении-помосте давно должны были появиться, правитель, верховный жрец, ну и сами жених с невестой, но пока там лишь изредка мелькали какие-то тёмные фигуры. Наконец вышел жрец Тооантух в церемониальном одеянии, за ним следовал Уопэша с каким-то странным выражением лица — на нём явно читалась растерянность и злоба.

Из другого входа появился Правитель Текамсех; его сопровождала Кетери, а рядом с ней почему-то находился её брат Мэхли, хотя по церемониальному протоколу он должен был стоять внизу. Лицо дочери правителя выражало решимость и сосредоточенность.

Верховный Жрец поднял кверху руки и начал читать молитву богам, призывая их явить милость и благорасположение, но когда настал момент произнесения имён жениха и невесты, с площади, где собрался народ, раздался какой-то непонятный шум, в котором преобладали громкие, чёткие команды-приказы на незнакомом языке.

Любопытные зеваки разлетелись по сторонам и на площадь вступил ровным строем отряд из десятка невиданных воинов: высоких, широкоплечих, одетых в блестящие доспехи воинов-легионеров. В руках они держали длинные ножи, с острыми, блестящими на солнце клинками, прикрывавшие левую сторону груди мощными щитами, а голову — такими же блестящими шлемами с щетиной плюмажей. Они рассыпались шеренгой, отсекая помост от толпы, и их командир, облачённый поверх доспехов в ярко-алый плащ-палудаментум с сияющей золотой застёжкой на правом плече ловко забрался на помост, выпрямившись во весь свой высокий рост. Сзади, с двух сторон выросли фигуры легионеров, закрывающих его спину. Военачальник вскинул правую руку в воинском салюте и произнёс на хорошем языке майя.

— Любезные горожане, воины и жрецы славного народа майя! Меня зовут Алексий, я легат, то есть главный командир отряда легионеров Великой Римской Империи. Мы приплыли сюда на больших морских кораблях, а также прилетели на воздушных кораблях поменьше, которые могут лететь по небу. Мы прибыли к вам как друзья, желаем народу майя мира и процветания и предлагаем союз с Великим Римом, его надёжную защиту и покровительство. Сегодня здесь должна была пройти брачная церемония дочери правителя Текамсеха Кетери, и некоего Уопэша, которого выдавали за избранника богов. Но это неправда! Кетери хотели выдать замуж за обычного человека, чтобы лишить возможности её брата, храброго Мэхли, претендовать на должность правителя. Всех женихов из царских родов подкупили или запугали, а Кетери пытались убедить в том, что нужно покориться неизбежному и принять выбор жрецов.

— А ты, чужеземец, предлагаешь ей лучший выбор? — зло крикнул Тооантух.

— Да, жрец, — раздался голос правителя Текамсеха, — гости из далёкой Римской Империи прибыли к нам под командованием легата Алексия — сына Императора Марка Победителя и внука Императора Алексия Освободителя, — правитель повернулся в сторону римского воина и указал на него рукой, — поэтому мы предложили ему брак с моей дочерью, как достойных и равных друг другу людей. Больше того, Алексий и Кетери решили, что они готовы к брачной церемонии во благо народа майя и римского народа!

Внезапно речь правителя оборвал грозный рык. На помост, где стояли все участники этой сцены, запрыгнул огромный ягуар, и медленно двинулся в сторону Алексия. “Балам! Священный Балам!” — прокатился по площади сдержанно-испуганный стон. Священный ягуар жил в покоях жрецов, очень редко появлялся при дневном свете, тем более, в окружении народа. Он щурил свои янтарные глаза, бил по бокам длинным хвостом, и разевал пасть в свирепом рыке. Толпа замерла в ужасе, а римлянин вытащил из ножен свой меч, и выставил вперёд круглый щит, так чтобы он находился между ним и хищником. Ягуар прижал уши к голове, присел на лапы и приготовился к прыжку, но что-то его удерживало. Чужеземец не замер в благоговейном ужасе, не застыл истуканом, скованный страхом. Очень медленно, не отводя взгляда горящих злобой глаз, Балам почти полз к нему, однако всё ещё не нападал, то ли выбирая подходящий момент, то ли опасаясь странного противника. В это время Алексий неожиданно издал пронзительный боевой клич, и бросился вперёд, навстречу хищнику. Ягуар, словно, ожидая этот момент, также кинулся навстречу человеку, но каким бы стремительным не был его прыжок, легат Римского войска оказался быстрее. Его меч поразил священного зверя, как обычного хищника, и схватка на этом закончилась, Священный Балам умирал на помосте, истекая кровью, а его победитель вытер свой гладий о шкуру зверя и вложил его в ножны.

— Кто-то ещё сомневается в том, что легат Римской Империи происходит из царского рода? Разве может обычный человек победить Священного Балама в открытом бою? — воскликнул Текамсех, указывая на легата.

Однако в этот момент у противоположного края площадки пронеслась какая-то тень, и короткое копьё, брошенное с помощью особой палки-рукоятки, мелькнуло в воздухе и впилось в бок легата Алексия…

ПРИМЕЧАНИЕ

*Иш Таб — богиня самоубийств и жертвоприношений у древних майя. Считалось, что она живёт в ветвях райского дерева.