За тебя, Родина!

Глава 80

Окрестности г. Клайберен, южнее Берлина.

29 мая 1940 года. После полудня.

Сельский староста Йозеф Мартенс.

Солнце палило вовсю, в то время когда он доехал до небольшой лесной посадки вытянувшейся вдоль поля. Осмотрелся, аккуратно положил велосипед на траву, поправил за спиной перекинутую через плечо сумку и направился к дому вдовы фрау Грюнер.

Зелёные листья буйно цвели на деревьях, давая не только прохладу его вспотевшему телу но и маскировку от любопытных глаз. Теплую куртку мужчина расстегнул и понёс с собой в руке, другой сняв шляпу. Крадучись и поминутно останавливаясь чтобы осмотреться, сельский староста пробирался в глубине посадки, чтобы его не увидели от фермы. Здесь, в тени, лёгкий ветерок приносил прохладу, ероша волосы Йозефа, и он улыбнулся, наслаждаясь этими ласковыми порывами.

Наконец, выбрав подходящее место для наблюдения на небольшом пригорке, заросшем пышными кустами, Мартенс расстелил на густой зелёной траве свою куртку, положил рядом шляпу, и лёг набок. Потянулся к своей сумке и извлёк оттуда армейский бинокль, который в своё время выменял у армейского интенданта за несколько бутылок шнапса. Отрегулировал окуляры, перевернулся на живот и посмотрел на ферму.

Там, на первый взгляд, не было ничего необычного. Ходили по двору куры, возились возле врытого в землю металлического корыта с водой две упитанные свиньи, отпугивая уток и гусей, тоже желавших охладиться от жары. На дворе никого не было, значит, все трое были внутри. На миг Йозеф позволил себе представить чем они там могли заниматься но сразу помотал головой, чувствуя что его снова начинает охватывать злость. Нельзя накручивать себя и терять выдержку! Поэтому он усмирил свою фантазию и просто лежал, иногда поглядывая на ферму.

Вспомнив свой разговор с полицейским всего несколько часов назад староста огорчённо покачал головой, мысленно ругаясь не только на представителя закона но и на самого себя. Конечно, угрожать тому было глупо с его стороны, тут всё верно. Опять не выдержал и сорвался, вот и результат. И если раньше обермейстер явно ему сочувствовал в неразделённой симпатии к фрау Грюнер то теперь Мартенс сам, своим собственным языком, обратил это сочувствие в неприязнь.

Йозеф знал за собой этот недостаток и старался держать себя в руках… но не всегда получалось. Особенно в отношении Корины. Та настолько запала ему в душу что он думал о ней большую часть дня, даже будучи погружён в работу. Увы, но красивая вдова уверенно отвергала все его попытки сблизиться, и комплименты выслушивала не просто равнодушно а как-то даже снисходительно, что ещё больше выводило Мартенса из себя. Но если раньше, благодаря тому что фрау Грюнер жила одиноко, у него не было повода для ревности, то теперь он появился.

Сразу два армейских офицера решили поправить своё здоровье после ранений в польской кампании в доме Корины, чтоб им провалиться на ровном месте! Неужели они не могли выбрать другое жильё? В крайнем случае, он бы и сам им помог в этом деле, если бы заранее об этом узнал. Но их появление на ферме его возлюбленной стало для Йозефа полной неожиданностью и он не сумел справиться с собой. Начал грубить, вызвал скандал… и в очередной раз показал себя перед ней в невыгодном свете.

Тяжело вздохнув, староста снова оглядел пустой двор и опустил бинокль, поскольку следить за скотиной не было никакого желания.

Откровенно говоря, сам Мартенс не верил в то что таинственно пропавшие террористы, едва не убившие министра Шпеера, скрываются здесь под видом немецких офицеров. Это попахивало каким-то детективом в духе английского писателя Конан Дойля и его Шерлока Холмса. Возможно, в Лондоне и вообще в Англии такое и могло бы случится, но уж точно не здесь, в тихой глубинке под Берлином. Йозеф считал что они уже давно далеко отсюда, даже попытался это объяснить человеку из гестапо, запросившего у него список проживавших местных жителей, но тот его слова проигнорировал, велев заниматься своим делом а не давать советы которые у него никто не спрашивает.

В результате, постаравшись убедить себя что он едет к ферме Корины следить за потенциальными террористами, сам Мартенс знал какова истинная причина всего этого поступка. Старосте не давала покоя ревность и Йозеф хотел лично убедиться в отношении фрау Грюнер к одному из своих постояльцев. Да, это унижало его достоинство и отрывало время от работы, но он ничего не смог с собой поделать.

Внезапно уловив краем глаза движение Мартенс вскинул бинокль и приник к окулярам. Во двор вышел один из офицеров, чуть хромающий обер-лейтенант, и неторопливо направился за угол дома. Было отлично видно что рана ещё не зажила до конца и Йозеф ему даже искренне посочувствовал, потому что тот не проявлял при встрече никакого интереса к Корине. Офицер явно просто отдыхал, и теперь та сцена в которой обер-лейтенант схватил его, старосту, за грудки и разозлился из-за обвинений Мартенса, уже не вызвала у него злости. В принципе, он сам виноват что накинулся на военного, вот и получил отпор. Опять сорвался и нагрубил, что уж тут отрицать?

Между тем обер-лейтенант дошёл до скамейки, стоявшей в тени дома, и уселся на неё, начав растирать ногу. В какой-то мере разочарованный Йозеф уже хотел отложить бинокль но тут наружу вышли Корина со вторым постояльцем и староста перестал дышать от напряжения, сверля их глазами.

Сердце болезненно дрогнуло когда Мартенс заметил что лейтенант по-хозяйски обнимает фрау Грюнер за талию и они весело смеются, о чём-то разговаривая. Женщина явно бессовестно флиртовала с ним и молодой офицер с удовольствием этим пользовался. Не в силах смотреть как «его» Корину трогает наглый постоялец Йозеф закрыл глаза и на несколько секунд опустил голову, лишь бы не видеть эту горькую картину.

Когда же он открыл их обратно то увидел что вдова, улыбаясь, что-то говорит ему и показывает рукой в сторону сарая. Лейтенант, выслушав женщину, утвердительно кивнул и зачем-то плюнул на руки, растирая их. Корина нежно поцеловала офицера в щеку, отчего Мартенс стиснул зубы от злости, и ушла обратно в дом. А проклятый военный направился к сараю…

Через несколько минут староста понял о чём они раньше разговаривали. Лейтенант скинул свой китель, повесил его на забор и взял в руки топор. Вытащил деревянный чурбак на открытое место, размахнулся… и начал его рубить на дрова.

…В течении получаса ухажёр Корины как заведённый продолжал рубить поленья на более мелкие, аккуратно складывая их под навес. Всё это время его более старший товарищ, обер-лейтенант, так же сидел на скамейке в тени и лениво растирал ногу, не обращая ни на что внимания.

Затем снова вышла фрау Грюнер, обозрела результат работ по колке дров и, подойдя к «дровосеку», сказала ему что-то на ухо. Видимо, сказанное очень понравилось офицеру, поскольку тот с размаху воткнул топор в очередной чурбак и неожиданно подхватил женщину под бёдра, закружив вокруг себя. Та пронзительно взвизгнула и весело расхохоталась, даже не пытаясь освободиться.

Опять не сумев сдержаться староста зарычал от ярости и ударил кулаком об землю, подавив желание немедленно вскочить и бежать к ферме. К счастью, ему хватило ума понять что своим появлением он ничего не добьётся, а напротив, снова выставит себя в жалком свете перед Кориной.

— Спокойно, Йозеф, спокойно… — глубоко дыша сам себе проговорил Мартенс, не отрывая взгляда от душераздирающей сцены. — Только не наделай глупостей.

Привлечённый шумом из-за угла выглянул обер-лейтенант и что-то, судя по лицу, недовольно сказал своему другу. Для лейтенанта и женщины это оказалось полной неожиданностью, они явно смутились. Парень опустил вдову на землю и опять начал старательно делать вид что занят исключительно рубкой дров. А Корина поправила юбку, волосы и сразу упорхнула обратно в дом.

Обер-лейтенант, с некоторым трудом поднявшись со скамейки, подошёл к более младшему товарищу и стал что-то говорить. Понятное дело, Йозеф не слышал их разговора но бинокль прекрасно показывал эмоции на лицах. Первый хмурился и воспитывал второго, а тот то и дело кивал, коротко отвечая. Губы Мартенса разъехались в злорадной усмешке, видя как его более удачливого соперника отчитывают как мальчишку. Под конец, уже закончив делать внушение, обер-лейтенант направился к дому но, вспомнив что-то, опять спросил своего друга.

На лице у того отразилось явное замешательство и он стыдливо покачал головой, словно чего-то не сделал. Старший офицер разочарованно сплюнул на землю, бросил тому какое-то слово и зашёл в дом. Едва обер-лейтенант скрылся внутри как его спутник отбросил топор в сторону и побежал вокруг дома. Миновав скамейку, на которой раньше отдыхал товарищ, лейтенант вдруг опустился на колени и зачем-то нырнул в густые кусты возле стены.

Удивлённый староста невольно заинтересовался странным поведением соперника за расположение женщины и смотрел во все глаза. Но его изумление ещё больше усилилось когда он заметил ЧТО вытащил из кустов постоялец. Это был пулемёт! Самый настоящий «MG-34»! Между тем, лейтенант привычно подхватил оружие и убежал с ним куда-то за сарай. Через несколько минут он вернулся с довольным видом, опять плюнул на руки и стал колоть дрова.

А Мартенс задумчиво хмыкнул, пытаясь понять зачем двум офицерам на отдыхе после ранения понадобился пулемёт в деревенской глуши…

Москва.

То же время.

Залесский Алексей Дмитриевич.

Вернувшись из просторного сарая, где он продолжал возиться с грузовиком, самолично устраняя мелкие недоделки, Алексей зашёл в дом, сполоснул руки под рукомойником и весело улыбнулся хозяйке:

— Ну что, Клавдия Андреевна, чем сегодня кормить будете?

Женщина лет тридцати, с простым приятным лицом стоящая возле плиты, повернула к нему голову и радушно ответила:

— Проходите, Иван Дмитриевич, щей вам приготовила! Небось, опять вы со своей машиной там сидели? — он кивнул и та, получив подтверждение своей догадки, укоризненно покачала головой: — Вот вы прямо как мой муж… тот тоже, чуть выходной так он сразу в этот сарай бежит! Уж жить не может без своего дурацкого мотоцикла! Придёт весь пропахший бензином и начинает рассказывать как он там что-то менял, чинил…

Под длинный монолог Клавдии Андреевны Залесский начал есть суп и временами кивал, показывая что слушает её. На самом деле он делал это механически, вспоминая то время что прошло после угона грузовика…

…Они с Пахомом целыми днями возились с машиной, прерываясь только на сон и еду. Точнее, основную работу делал бандитский мастер а сам Алексей только был на подхвате. Такая неподходящая для дворянина роль несколько коробила, но долгая жизнь в окружении потенциальных врагов научила скрывать свои чувства. Поэтому Пахому нравился его помощник, всегда улыбающийся и работящий. А уж когда Залесский в награду купил ему пару бутылок водки то вообще превратился чуть ли не в друга.

Поддатый Пахом явно потерял чувство меры и, подсев к нему, покровительственно похлопывал по плечу, словно старого товарища с которым вместе не один пуд соли съели. Почти не пивший Алексей натужно улыбался и едва сдерживал желание сбросить с себя грязную, заскорузлую руку и свернуть шею мужику. Но приходилось терпеть, поскольку работы по переоборудованию грузовика были ещё не окончены. К счастью, после такой «посиделки» Пахом быстро заснул и всё обошлось, потому что сам Залесский уже начал терять терпение.

А работа была нелёгкой. Пришлось много сверлить, приваривать, что-то срезать… Хорошо что в хозяйстве мастера неизвестно каким образом оказалось всё необходимое для этого. Определённо, добыто оно было явно незаконным путём, но происхождение инструментов было последним что волновало Алексея. В конце концов, пусть об этом голова болит у самого Пахома и его главаря, и Залесский выбросил несущественную мысль из головы.

Но позавчера вечером, наконец, долгий и кропотливый труд по превращению мирного, гражданского грузовика в боевую машину подошёл к концу. Теперь он внешне сильно изменился и, по уверенным словам Пахома, мог выдержать шквальный обстрел из стрелкового оружия. Да, «ЗиС-5» потерял в красоте и скорости но зато сильно приобрёл в защите своего водителя и самых уязвимых мест конструкции.

На внешнюю сторону радиатора были наварены железные листы под углом с небольшими промежутками словно ёлочкой, чтобы уменьшить пробивную силу пуль и заодно дать двигателю «дышать». Теперь спереди и с боков было бы крайне трудно всадить пулю в незащищённую часть мотора, для этого стрелку пришлось бы подобраться к грузовику вплотную, да к тому же стрелять снизу вверх, под «козырьки» брони.

Кабина тоже претерпела значительные изменения. Дверцы были также усилены листами железа, широкое окно на них исчезло, превратившись в узкую щель для бокового обзора. Вместо снятого лобового стекла установили всё те же бронелисты с прорезями и на петлях, которые крепились снаружи к потолку кабины, если не было угрозы боя. Их в любой момент можно было опустить с упора и закрепить на защёлку внутри. Обзор, конечно, резко ухудшился но тут пришлось выбирать, либо он либо безопасность. К тому же через узкие отверстия всё же можно было бы разглядеть обстановку впереди и с боков грузовика даже при опущенных листах.

Передние и задние колёса на ¾ закрыли железом, защитив их от пуль. Правда теперь, чтобы их поменять то пришлось бы снимать всё заново, но Залесский надеялся что в открытый кусок колеса размером от силы двадцать сантиметров вряд ли кто попадёт во время движения «броневика».

Но самый большой вес, конечно, пришёлся на кузов. На деревянные борта «одели» дополнительный бронированный «панцирь», нарастив до уровня кабины и оставив незащищённой только крышу. Точнее, её просто обтянули брезентом от дождя, если вдруг машина будет стоять на улице. Сам грузовой отсек был пока пустой но это ненадолго. Как только появится возможность встретиться с главарём, что заправлял всем криминалом этого бандитского района, он наполнится весьма специфичным грузом, который очень не понравится «краснопузым».

Представив последствия для них, которые произойдут если его план полностью осуществится, Алексей довольно улыбнулся. Главный «опричник» Сталина Берия наверняка будет в ярости но сделать уже ничего не сможет… Потому что будет поздно.

В результате всех этих «модификаций» Залесский мысленно дал безымянному «броневику» название «Кирасир». Да, пафосно и, возможно, напыщенно, но ему понравилось. К сожалению, чтобы не возбуждать совсем уж неприличных подозрений, если кто случайно заметит, пришлось применить маскировку… На обоих бортах появились надписи белой краской «Красный освободитель» и красной — две жирные звезды. Сюрреализм, конечно, но чего не сделаешь ради великой цели?

Но когда Алексей уже считал что всё прошло гладко вылезла проблема под названием… ну кто бы сомневался… Пахом. В честь окончания работ мастер принял твёрдое решение «отметить это дело», несмотря на явное нежелание своего помощника. Сам притащил откуда-то водку, закуску и начал «отмечать». И тут выяснилось что Пахом, оказывается, довольно дотошный мужик. По причине принятия на грудь у него проявилось повышенное любопытство и Залесский подвергся форменному допросу, зачем да почему ему нужен этот «броневик»? Вдобавок он почему-то решил что имеет право узнать всю подноготную Залесского. Попытки урезонить бандитского мастера только раззадоривали его и в какой-то момент Алексей не выдержал. Успокоив себя тем что услуги Пахома ему больше не нужны он мгновенно выхватил нож и сильным ударом в сердце убил мужика.

Тот умер с удивлённым лицом, явно не поняв как такое произошло. Глаза распахнуты и безжизненно смотрят в потолок, выдавая искреннее изумление. «А что я сказал-то?» Побрезговав его трогать Залесский лишь убрал все следы пирушки, наскоро осмотрелся вокруг, не забыл ли он чего важного, и пошёл открывать ворота. Была уже ночь, когда «Кирасир» неторопливо выехал наружу. Остановившись за воротами сарая Алексей тщательно закрыл их и снова залез в кабину. Теперь пути назад нет и Залесский не торопясь поехал к новому месту обитания…

Буквально пару дней назад покойный Пахом в очередном порыве словоблудия рассказал ему о своём племяннике, Олеге Вахрушеве. Отношения с родственником у него не ладились, в сущности, они друг друга терпеть не могли из-за того что сам Пахом не желал рвать с кривой криминальной дорожкой. А Олег и слышать не хотел о том чтобы помогать ему в опасном ремесле, хотя сам обожал возиться с техникой. Даже построил себе большой деревянный гараж для хранения любимого мотоцикла «Л300», неведомо как заполучив его. Такие машины, по слухам, шли в большинстве своём в армию, а населению меньшая часть. По словам Пахома тот любил свой драндулет едва ли не больше собственной жены, проводя там всё свободное от работы время. А по размерам туда влезет даже «Кирасир», потому что его изобретённый кузов не выше кабины.

Тогда Алексей мельком запомнил эту информацию, даже не подозревая что решит воспользоваться ею. Но теперь, когда нежданно-негаданно Пахом сам себе вырыл могилу своим болтливым языком, дворянин решил попробовать попытать счастья, потому что больше ехать ему было некуда. Вариант остаться на подворье убитого мужика он отверг. Мало ли кому тот мог разболтать про необычный грузовик и его таинственного заказчика? К тому же любой кто захочет прийти в гости и не найдёт хозяина поневоле станет интересоваться у Залесского что да как, где Пахом и т. д… а ему это надо? Нет уж, лучше рискнуть с его племянником. Если же и там не выйдет… что ж, тогда и подумает.

Включив фары и ориентируясь больше на память Алексей проехал несколько улиц и остановился возле одного из домов, погруженных во тьму. «Кирасир», несмотря на новый двигатель и общее хорошее состояние, ехал медленно, натужно рыча мотором, хотя дворянин и не давил особо на газ, расхлябанная дорога не позволяла. Надо бы испытать его максимальную скорость, чтобы знать предел при нужде, но это после. Броня сильно утяжелила бывший грузовик и не факт что с его грузоподъёмностью 3 тонны тот сможет развить хотя бы половину заложенной скорости, а ведь в кузове потом окажется груз! Увы, но и уменьшить количество броневых листов тоже было опасно, попытка сэкономить на защите может дорого обойтись, когда настанет время. Одна удачная пуля «псов Берии» в колесо, двигатель или в водителя и весь план насмарку.

На то чтобы разбудить хозяев и убедить Вахрушева поставить «броневик» по соседству с «Л300» у него ушло, на удивление, всего минут пятнадцать. Олег, осмотрев диковинную машину и узнав что Пахом выгнал «Ивана Дмитриевича» после ссоры из-за денег, тут же согласился пустить его на постой. Причём, как показалось Залесскому, для него самым важным были даже не деньги от гостя а возможность вплотную осмотреть грузовик, оценив все переделки и изменения. Алексей знал что есть такие влюблённые в технику люди, которые ради возможности создать что-то новое или же восхищаться тем что сделали другие, готовы на многое.

Худой, с кадыком, с впалыми чертами лица, Олег с удовольствием сам сел за руль и заехал на нём внутрь своего гаража, причём высота кабины не достала до верхней части ворот всего сантиметров двадцать. Мотоцикл стоял у стены и поэтому «Кирасир» смог уместиться между ним и узким стеллажом с инструментами, которые также приобрёл Вахрушев для своих, как он выразился, «конструкторских работ». А Залесский со снисходительной улыбкой наблюдал как его новый «мастер» с восторгом ходит вокруг машины, удивляясь увиденному. Пришлось ему мягко напомнить что утром, при свете солнца, тот сможет всё осмотреть куда более подробно чем сейчас, ночью.

Они вошли в дом и заспанная жена Олега, Клавдия Андреевна, показала ему спальное место на широкой лавке в соседней комнате. После непродолжительной беседы про условия проживания все улеглись спать, а Алексей ещё больше часа лежал в темноте и размышлял что рассказать самому Олегу и главному вору Марьиной рощи, когда они узнают о смерти Пахома…

… — Иван Дмитриевич, с вами всё в порядке? — ворвался в его уши слегка встревоженный голос жены Вахрушева. Алексей усилием воли смог очнуться от глубокой задумчивости и поднял голову. Оказалось, тарелку супа он давно доел и молча сидел, думая о своём, что явно обеспокоило хозяйку. — Извините, просто вы сидите, молчите, вот я и…

— Да-да, Клавдия Андреевна, со мной всё в порядке! — улыбнулся Залесский своей самой располагающей улыбкой. — Задумался о делах… Спасибо за вкусный обед! Правда, мне очень понравилось! А теперь пора, время не ждёт!

И, не слушая уговоров женщины попить чаю, он накинул куртку, выходя из дома. Прошёл мимо сарая-гаража, где стоял «Кирасир» — «Красный освободитель», а потом направился к одному укромному месту, где мог оставить послание для главаря. Пора приступать ко второй части задуманного плана…

Москва.

29 мая 1940 года. Ранний вечер.

Резидент «SIS» Говард Блайтон, «Баронет».

Как обычно, перед прибытием на нужное место пришлось основательно потрудиться чтобы сбросить с хвоста агента «ОГПУ-НКВД». Одежда, причёска и другие мелкие штрихи помогали этому но не всегда. Поэтому пришлось снова задействовать как самого посла так и персонал посольства для этой цели. Понятное дело, тому вовсе не нравилось служить «обманкой» для Говарда но приказ из Лондона недвусмысленно гласил — оказать полное содействие «Баронету» в выполнении его задач. Причём подписан он был лично самим Мензисом! Поэтому господин посол, подчёркнуто проигнорировав стоящего у входа разведчика, спокойно оделся и вышел на крыльцо здания, к которому уже подъехал его «Роллс-Ройс». В это же мгновение в холл первого этажа спустились десятка полтора сотрудников посольства обоего пола, весело смеясь и переговариваясь. Они уже знали что им предстоит и заранее подшучивали друг над другом и русскими.

Три дня назад им удалось здорово одурачить советскую службу наружного наблюдения, заставив её распылить силы и оставить некоторых англичан без присмотра. Блайтон проводил взглядом секретаршу посла мисс Дебби Роусон и улыбнулся. И не только тому что примерно раз в два дня они находили возможность и уединялись в пустой комнате посольства для ничего не обязывающего секса, но и потому что он вспомнил растерянные лица русских агентов, не знающих за кем бежать. Тех попросту не хватало, чтобы повесить хвост на каждого британца, и в тот день Говард едва удержался чтобы открыто не рассмеяться над оплошностью «иванов».

К сожалению, было бы глупо надеяться что такой приём снова удастся и «Баронет», за то время что служил в Москве, убедился что русские агенты контрразведки быстро учатся на своих ошибках. Уже на другой день, наблюдая из окна посольства, Говард заметил сразу три подозрительные машины, стоящие чуть поодаль. Правда, они иногда уезжали, сменяя друг друга, но его опытный взгляд быстро выявил закономерность. Две легковушки и грузовик с надписью «Хлеб», стоящий у продуктового магазина. Вроде бы, всё логично, но резидент английской разведки заметил что из него никогда не выгружают хлеб и вокруг машины почти не вертится водитель-грузчик. Товар привозил другой «хлебовоз», довольно похожий на первый, вот там да, всё было как положено. И когда приезжал второй грузовик то первый за несколько минут до этого куда-то уезжал, а потом возвращался на то же место возле магазина. Иногда Говард видел как оттуда вылезал водитель, пинал колёса, открывал капот, имитируя поломку, но стоило к нему подойти какому-нибудь добровольному помощнику как водитель обменивался с ним несколькими словами и гражданин тут же отходил. Не Бог весть какая маскировка но особо и вариантов тут других не было…

В дополнение к машинам мимо посольства то и дело проходили разные парочки «студентов», озабоченные «работяги» в простой одежде, «мамочки» с укутанными в одеяла младенцами и т. д… Наверное, не все они были переодетыми русскими контрразведчиками но многочасовое наблюдение заставило Блайтона всегда подозревать худшее. Он был уверен что несмотря на некоторое пренебрежение, проявляемое в адрес русских частью персонала, крайне глупо их недооценивать. Это их территория и здесь они стесняться не будут. Впрочем, как и особо зверствовать тоже.

Сталин явно хочет создать у европейцев впечатление что русские уже давно не «варвары» а вполне цивилизованные люди, а значит даже не факт что его арестуют, в случае провала самого «Баронета». Могут выразить протест послу, потребовать уехать из России… Неприятно но не смертельно. Другое дело что все эти попытки Сталина заведомо обречены на провал. Что бы он не делал, в Европе к русским относились пренебрежительно, никогда не поднимая их до своего уровня. Да, часто боялись, если в какой-то момент истории Россия была сильна, но всегда ненавидели. А уж теперь, когда монархическая Российская Империя превратилась в Советский Союз, коммунистическое государство с замашками установить во всём мире свои порядки, тем более. И сам Говард полностью разделял это мнение. Чем слабее русские тем сильнее европейцы! И наоборот. Это аксиома! А сегодня, если получится, ему представится ещё один шанс чуть-чуть ослабить вечного противника старой, доброй Англии…

Одетый в неброскую куртку и кепку, купленные в одном из московских магазинов одежды, резидент «SIS» вышел во двор посольства вместе со всеми, тоже смеясь и старательно изображая мелкого клерка. Грим, пусть и не до конца, изменил его лицо и на расстоянии вряд ли кто из русских смог бы узнать в нём одного из второстепенных помощников посла, некоего Джима Стоктона. Люди весёлой гурьбой направились к медленно открывающимся воротам, поскольку для них это было лишь игрой. «Баронет» разъяснил что самое худшее что могут с ними сделать агенты «ОГПУ-НКВД» так это лишь задержать на весьма непродолжительное время, если вдруг сочтут что они очень опасны. В таком случае посол немедленно заявит гневный протест Молотову или даже Сталину и их сразу отпустят. Но даже это не факт. Скорее всего, просто станут ходить за ними как привязанные, а ему так и надо.

Быстрый взгляд на улицу показал что русские явно встревожились активностью служащих посольства. Из стоящего наискосок от них жилого дома вышли несколько мужчин и молодых парней, старательно изображая шумную дружную компанию. Один из них нёс шахматную доску, другие пиво и рыбу, все смеялись, хлопали друг друга по плечам… и вообще не смотрели в сторону посольства. Часть прохожих, из тех что находились в этот момент поблизости, замедлили движение и начали болтать о чём-то.

«Ну что ж, „иваны“, посмотрим как вы на этот раз сможете устроить на нас охоту! — подумал Говард, вместе со всеми выходя из ворот вслед за выехавшим „Роллс-Ройсом“. — В прошлый раз добыча ушла, а на этот?»

Автомобиль посла свернул направо и помчался по улице, за ним устремилась одна из подозрительных легковушек. Дождавшись когда вокруг него столпятся все сотрудники посольства Блайтон обвёл их заговорщицким взглядом, подмигнул… и кивнул!

Получив сигнал все мужчины и женщины, как и три дня назад, весело хохоча кинулись врассыпную. Причём некоторые запрыгнули на велосипеды и, крутя педали, понеслись в обе стороны, как и те кто был на своих ногах. Советские контрразведчики растерянно застыли, не зная за кем бежать, но по молчаливой команде одного из них, молодого парня с нахмурившимся лицом, быстро сориентировались, разобрав цели. Тут уж им было не до маскировки.

Сам Говард побежал вместе с Дебби, которая тоже в случае необходимости должна была играть роль «подсадной утки». Улыбаясь до ушей молодая уроженка Нориджа, яркая и непоседливая особа с рыжими волосами и милым носиком, на бегу прокричала:

— Джим, мне это нравится! Так весело! Не то что сидеть весь день в кабинете и печатать сводки по России… Они бегут за нами?

Блайтон обернулся, не снижая скорости, и заметил что за ними увязался тот самый молодой парень который командовал остальными. Их главный? Но почему один? Видимо, всё равно его людей на всех англичан не хватило. Ну что ж, это хорошо, от одного «Баронет» как-то оторвётся. Вот только время… Через час он должен быть на месте встречи с новым потенциальным информатором, обещавшим принести им ценные сведения. И тащить за собой хвост нельзя!

— Да, Дебби, один! — ответил он, продолжая бежать рядом с ней. — Сейчас доберёмся до того угла и разбежимся, ты прямо я налево…

— Нет, у меня есть вариант получше!.. — и парой предложений рассказала ему, весело подмигнув.

— Ты просто находка для меня, малышка! — хохотнул Говард и сразу начал действовать.

Резко остановившись возле угла он схватил её в охапку и начал целовать в губы, щёки и шею, словно не мог больше сдерживаться. Одновременно его глаза следили за преследователем который резко остановился метрах в двадцати от них и, опустившись на колено, стал делать вид что завязывает шнурок, чертыхаясь и проклиная дурацкие ботинки.

Дебби сначала увлечённо ему отвечала но потом неохотно отстранилась, волнующе прошептав на ухо:

— Не увлекайся, милый, мы займёмся этим вечером, на нашем месте… Ты готов?

«Баронет» оторвался от её лица, напрягшись, выдохнул:

— Готов! — и схватился за её очаровательную попку под лёгким плащом.

В следующую секунду довольно правдоподобно разъярённая Дебби с размаху дала ему такую пощёчину что голова Блайтона мотнулась и он даже был слегка оглушён.

— Ах ты, мерзавец! Как ты посмел лапать меня посреди улицы⁈ Я приличная девушка а не какая-то шлюха! — закричала она на всю улицу пронзительным голосом, воинственно наступая на него. — Да ты даже целоваться не умеешь, кретин! Самый последний русский целуется лучше тебя!

Резидент, пытаясь сохранить на лице жалобное выражение и не рассмеяться, вскинул руки и стал отступать, успокоительно бормоча:

— Извини-извини, дорогая… Я, пожалуй, пойду, ты сейчас не в настроении… Давай поговорим вечером?

— Не о чём мне с тобой разговаривать! Пошёл вон, придурок! — неистовствовала девушка, замахнувшись на него сумочкой.

Она резко обернулась назад, словно больше не желая общаться с разочаровавшим её поклонником, и наткнулась взглядом на преследователя. Тот «завязал шнурок» и озабоченно шарил по карманам, словно что-то ищет. — Я тебе сейчас докажу, понял?

В этот момент «иван» увидел как Говард быстро отступает назад и принял решение идти за ним, разом забыв о девушке-англичанке и пропаже в кармане. Но Дебби была не из тех особ которых можно игнорировать! И русский быстро в этом убедился…

Сорвавшись с места Блайтон снова побежал но через метров десять оглянулся, чтобы узнать смогла ли рыжая красотка осуществить свой план. Оказалось, смогла, да ещё как! Прямо на его глазах она заступила дорогу намеревавшемуся пробежать мимо неё агенту русской контрразведки… и кинулась к нему в объятия!

— Ох, какой красивый русский парень! Можно я вас поцелую, пожалуйста? — восторженно воскликнула она по-русски и, не дожидаясь ответа, приникла к его губам, вдобавок повиснув на шее.

Тот, совершенно не ожидая такого поворота событий, поневоле был вынужден остановиться, пытаясь деликатно оторвать её от себя. Да где там! Крепко сцепив руки у «ивана» на шее девушка буквально присосалась к нему, не давая продолжить погоню.

Говард больше не стал досматривать подробности шалости Дебби, усмехнулся и воспользовался форой, быстро свернув за угол и запрыгнув в остановившийся на остановке автобус. Всё, пару минут Роусон ему точно обеспечит, а больше и не нужно…

…Чтобы добраться до места встречи ему пришлось пересесть несколько раз на другие маршруты, делая стандартную процедуру сбрасывания хвоста и тщательно разглядывая любых подозрительных. Никто из пассажиров подозрений у него не вызвал, а значит люди Берии снова сели в лужу. К нужному месту он доехал за десять минут до срока и, купив бутылку ситро, не торопясь направился к скамейке на одной из аллей. Усевшись на неё резидент стал наслаждаться напитком, не забывая поглядывать по сторонам. Прохожих было немного, рабочий день ещё не закончился, поэтому можно было детально присматриваться к каждому. За долгие годы в разведке у него выработалось нечто вроде чутья, когда человек может почувствовать на себе любопытный или угрожающий взгляд. И теперь это чутьё успокаивающе молчало.

Нужный человек появился с пятиминутным опозданием, когда Блайтон уже начал слегка беспокоиться. Он сам старался быть пунктуальным и его изрядно раздражала привычка некоторых русских приходить «приблизительно», «примерно», «около» и т.д. Раз встреча назначена в конкретное время то почему нельзя выйти заранее, если есть риск опоздать? Что за неуважение к другому человеку? Конечно, ради дела ему приходилось мириться и с этим но раздражение всё равно было.

Чутьё слегка кольнуло, показывая что на него обратили внимание и «Баронет» весь напрягся, стараясь этого не выдать. Лениво, словно случайно, он повернул голову и посмотрел направо, откуда к нему по аллее приближался мужчина лет сорока пяти.

Аккуратная чёрная бородка с седыми волосами, круглые очки на носу, белая фетровая шляпа. Не застёгнутый светло-серый пиджак без галстука, под ним светлая рубашка. Не первой свежести брюки и какие-то грубые ботинки. В руке свёрнутая газета «Правда», которой он обмахивается по причине жары. Идёт, вроде бы, спокойно но даже отсюда Говард видел что тот напряжён как струна. По виду типичный советский интеллигент с претензией на импозантность, присущую европейцам.

Блайтон понимающе улыбнулся. За свою службу он уже несколько раз видел похожее поведение и теперь уверенно мог сказать что некий «Пётр Сергеевич», как тот представился при первом сообщении, переданном послу в пельменной, абсолютный профан в разведке. Возможно, даже подписался настоящим именем и отчеством, не утруждаясь псевдонимом. Даже удивительно как он смог узнать что посол полюбил эти странные кусочки мяса в тесте, которые нужно варить в кастрюле, а также конкретное заведение где тот их ест. Что ж, теперь наверняка будет возможность получить ответы на некоторые вопросы…

Мужчина подошёл к его скамейке, быстро оглянулся и окинул Говарда изучающим взглядом, пытаясь выглядеть спокойно. Но, на взгляд британского резидента, у него это плохо получалось. Вон, по виску даже капля пота скатилась. Нервы у него явно шалят, а это плохо. Взволнованно сглотнув он кашлянул и спросил:

— Извините, вы интересуетесь спортом?

Блайтон, не переставая контролировать обстановку вокруг, лениво ответил отзыв:

— Если только футбол. Остальное меня не интересует.

Из «Петра Сергеевича» словно позвоночник выдернули. Мужчина глубоко, облегчённо вздохнул и буквально мешком свалился рядом на скамейку. Дрожащей рукой вытащил из кармана брюк скомканный платок и несколько раз вытер лицо, по которому текли другие капли пота.

— Слава Богу, это вы… Я уж начал опасаться что всё сорвётся… Мистер? — по-английски заговорил информатор.

Произношение у него было не очень, но фразы строил почти правильно. Говард поморщился и поправил:

— Говорите по-русски, я его хорошо знаю. Меня называйте… — он усмехнулся и добавил: — Иван Иванович.

— Хорошо-хорошо, просто я думал… В общем, неважно! — нервно махнул рукой мужчина, и тут же поинтересовался: — Вы принесли то что я хочу? И… ваше решение?

«Баронет» вдруг вспомнил неведомо куда пропавшего русского дворянина и мысленно сравнил их. Выбор оказался явно не в пользу «Петра Сергеевича». Тот русский точно себя контролировал и производил впечатление сильной, убеждённой личности. Если он ещё жив то точно доставит большевикам много проблем. А этот? Информатор с первой же минуты вызвал у разведчика неприязнь, впрочем, никак не проявлявшуюся. Даже если бы «Пётр Сергеевич» не изложил в первом же сообщении свои желания и мотивы сотрудничества то Блайтон и сам бы догадался — деньги и побег в Англию.

Сам Говард искренне презирал таких людей, поскольку знал что никогда в жизни не поступил бы как они. Никакие деньги не смогли бы заставить его предать Британию, поскольку он любил её и считал предательство низостью, но у него не было иллюзий что множество людей, в том числе и в самой Англии, думали совершенно иначе. Вот и в советском «рае» для рабочих и крестьян такие тоже есть. Но его личное отношение не должно влиять на работу, поэтому резидент успокаивающе ему улыбнулся и чуть отогнул полу куртки:

— Конечно, Пётр Сергеевич, всё с собой… — он вынул из внутреннего кармана куртки небольшой газетный свёрток с рублёвыми купюрами и передал мужчине.

У того жадно вспыхнули глаза и он, едва себя сдерживая, схватил его. Несколько секунд пощупал со всех сторон но проверять не стал и проворно засунул себе под пиджак. Это явно его успокоило и теперь Говард видел перед собой куда более уверенного человека.

— Даже не будете пересчитывать? — иронично спросил он, глядя тому в лицо.

— Дома пересчитаю. И я вам верю… — на губах «Петра Сергеевича» появилась слабая улыбка. Но мужчина снова напрягся и с заметной тревогой поинтересовался: — А что насчёт…?

— Вашего переезда в Лондон? — усмехнулся Блайтон. — В принципе, моё руководство согласно. Но! Только если вы сможете предоставить нам такую ценную, правдивую информацию, из-за которой оно решит вам помочь. У вас есть то что я мог бы передать своим начальникам?

— Да, конечно, Иван Иванович! — с готовностью согласился тот, снова начав шарить у себя под пиджаком. — Вот тут собственноручная мною нарисованная схема некоего… хм… института… секретного института! — значительно уточнил «Пётр Сергеевич», отдав ему лист бумаги с разными рисунками и обозначениями. — Совсем недавно я узнал что там создали какой-то особый отдел… или конструкторское бюро, точно не знаю… в общем, теперь в нём каждый день работают больше сотни всяких изобретателей, конструкторов, военных. К сожалению, меня оттуда уволили до того как всё это случилось… поссорился я немного с начальством… Редкостные тупицы, я вам скажу… так вот, но у меня там остались друзья, знакомые. Мы пару раз собирались, выпивали как положено… Нет, так-то всё секретно но, сами понимаете, если человек пьян в компании друзей то… — он хитро рассмеялся каким-то хриплым смехом, — … то язык развязывается! Надо лишь знать ЧТО спросить, и КАК спросить! Или даже просто намекнуть! И человек сам всё расскажет, если верит собеседнику…

— Гм… И что же они там изобретают? Кстати, где он расположен, этот институт? — спросил Говард, заинтересовавшись и рассматривая схему.

— Расположен? На юге Москвы, восточнее Подольска, есть небольшой городок Покров… — начал рассказывать «Пётр Сергеевич». — Очень красивый городок, церкви… Ну, не суть! Так вот, восточнее этого самого Покрова в густом лесном массиве между реками Пахра, Канопелька и Домодедовским шоссе расположен наш институт. Он даже без названия, просто «Институт-33» и всё. Вот, кстати, приблизительное расположение охраны… Раньше её было мало но теперь, по словам моих друзей, там десятки чекистов! Стоят посты на съезде с шоссе, да и в самом лесу тоже с собаками гуляют… Вооружение? Винтовки, что ж ещё? А вот чем занимаются… Мне пришлось четыре бутылки водки на Николая потратить чтобы тот еле внятно сказал что там что-то со стволами… Так и не понял что это за стволы, пушечные или танковые. Хотел уточнить, да он заснул так что хоть роняй его и то не проснётся! Одно я понял точно — всё что они там изобретают, новое оружие для Красной армии, и притом очень секретное! Говорили что почти каждый день туда приезжают командиры с пушечными и танковыми петлицами, что-то обсуждают, спорят… К сожалению, мои друзья там так, на подхвате, мало что знают, а то бы больше сказали когда пьяные… — огорчённо признался мужчина.

— Интересно… — задумчиво протянул «Баронет», убирая в карман листок-схему вместо отданного свёртка с деньгами. — Это уже кое-что, признаю. Есть возможность узнать что-то более подробно? Естественно, без риска для вас и ваших друзей? Фамилии конструкторов, точные рисунки узлов, деталей, может даже фотографии?.. Сами понимаете, чем больше точной информации тем больше шансов что моё руководство примет положительное решение.

— Да понимаю я это, не дурак! — с досадой эмоционально воскликнул «Пётр Сергеевич», и тут же сбавил голос, воровато оглянувшись по сторонам. — Но и вы поймите, самому мне туда хода больше нет, пропуск отобрали. А Николай и Толя бояться лишнего спрашивать или лезть куда не просят! Там же этих сволочей сколько крутится, а в лагерь или под расстрел никто не хочет! НКВД это такие звери! По малейшему подозрению сразу пулю в лоб, и ничего им за это не будет, не то что у вас… Я, конечно, постараюсь ещё выведать, благо что у меня день рождения через четыре дня, напою их как надо, но… обещать ничего не могу. И так как по лезвию ножа хожу, везде чудится что появится один такой в васильковой фуражке и скажет: «Пройдёмте со мной, товарищ!» Даже во сне иногда снится эта чертовщина, просыпаюсь весь в поту… А я ведь теперь работаю простым рабочим на…

— Тихо! — предостерегающе процедил Говард, не сводя глаз с дальнего конца аллеи. — Молчите и сделайте вид что мы с вами обсуждаем рыбалку. Рассказывайте мне и улыбайтесь, чёрт вас возьми!

И сам заранее расплылся в улыбке, наблюдая как по направлению к ним неторопливо идут несколько милиционеров в своей синей форме…