Глава 65

Дюнкерк, Франция.

28 мая 1940 года. Утро.

Гюнтер Шольке.


Уже рассвело полностью, но солнца не было и в помине. А дождь, словно издеваясь над эсэсовцами, усилился ещё больше, ограничивая видимость. Но делать нечего, город сам себя не возьмёт, надо сжать волю в кулак и атаковать…

Вереница броневиков, ревя моторами и разбрызгивая из-под колёс грязь, подъехала к переправе, сделанной чуть левее останков разрушенного моста. Промокшие до нитки армейские сапёры торопливо лезли в свои грузовики, стряхивая шматы грязи налипшие на сапоги. Остались лишь те кто должен был следить за переправой разведчиков, они выстроились двумя линиями, обозначая проход и не обращая внимания на редкие выстрелы остатков обороняющихся.

Едущий первым «Забияка» будущей грозы англо-американских танковых войск чуть увеличил и так немаленькую скорость и вихрем проскочил железное полотно, уложенное на пару высоких понтонов. За ним последовали и все остальные боевые машины, в том числе и «Ганомаги», везущие в своих открытых корпусах солдат штурмовых групп.

Гюнтер, сидевший возле башни «Аттилы», проводил их взглядом и сосредоточился на действии своей группы. А в неё входили — два броневика в качестве основной огневой мощи, два поддерживающих их своими пулемётами бронетранспортёра и около сорока пехотинцев СС, включая взвод самого Пауля, который решил наступать рядом с ним. В принципе, неплохие силы, если ими правильно распоряжаться. Остановить или же задержать их могло не меньше роты вражеской пехоты или танки, но ни тех ни других в поле обзора не было.

После того как бескровно перебравшиеся немецкие части оказались на северном берегу то стрельба полностью прекратилась. Скорее всего, остатки защитников моста, видя сколько появилось врагов и не имея возможности им помешать, приняли разумное решение отступить подальше. Вот и хорошо, если так, Гюнтер был бы рад, сохранись такая тенденция и дальше. Меньше потерь — быстрее продвижение.

Вот, наконец, и их улица, та которая отведена им для наступления… Дождь неистово хлестал, словно пытался устроить второй всемирный потоп, и Шольке то и дело сплёвывал воду попадавшую в рот. Шлем, конечно, помогал в этом плане но увы, его козырёк был маловат чтобы полностью уберечь хозяина от излишков влаги. Куда больше Гюнтер беспокоился о своём верном «МР-38» который при такой мокрой погоде переставал быть таким надёжным, особенно если влага попадала внутрь открытого предохранителя или же отверстия для выбрасывания гильз.

Оберштурмфюрер прекрасно знал недостатки своего пистолета-пулемёта — сильно греющийся ствол, отсутствие цевья, ненадёжный предохранитель, износ главной пружины, самопроизвольные выстрелы при падении… и это ещё не все «болезни» оружия. Дело в том что первые модели, одну из которых сейчас сжимали его руки, использовали довоенные магазины с более плотным расположением патронов. С одной стороны, это позволяло набить внутрь больше боеприпасов, но с другой зарядить последние голыми руками было довольно трудно из-за тугой пружины. Чуть позже Хуго Шмайссер придумает магазин с шашечным расположением патронов, и специальную «заряжайку» заодно, но возникнет другая проблема — грязь и пыль приводящие к заклиниванию при интенсивной стрельбе, которую тогда решили только в 1942 году. Понятное дело что все эти недостатки во многом образовались из-за стремления конструкторов и фирм к удешевлению производства, вот только крайними оказались опять солдаты…

Они миновали первые разрушенные дома, окна которых смотрели на канал, и перед группой Шольке открылась длинная и пустынная улица, уходящая вдаль. На ней не было никакого транспорта, даже гражданского, лишь у стены одного из домов, метрах в пятидесяти от «Аттилы», лежал чей-то труп. Порядок действий все его подчинённые знали, поэтому не откладывая сразу перестроились в нужный порядок.

По левой стороне улицы ехал один броневик, чуть отставая за ним двигался бронетранспортёр, таким образом двигавшаяся цепь солдат оказалась прикрыта с одной стороны домами, с другой бортами машин. С правой стороны улицы наступала точно такая же вторая часть группы, оставляя середину проезжей части пустой. Обе они контролировали передний сектор и соседний, таким образом готовые мгновенно открыть огонь по окнам на другой стороне. Всё как при штурме Ватандама. Что ж, можно начинать! Шольке внимательно осмотрел ближайшие дома и, в последний раз проверив своё оружие, дал команду идти вперёд.

По обе стороны возвышались жилые дома от двух до четырёх этажей. Под ногами хрустели осколки оконных стёкол, выбитых ударными волнами от взрывов. Кое-где на тротуаре валялось брошенное армейское снаряжение — шлемы, пустые пулемётные ленты, обоймы из-под патронов, упаковки сухпайков, брошенная английская шинель, превратившаяся в мокрую тряпку… Стояла напряжённая тишина, нарушаемая лишь шумом дождя и отдалённым грохотом на северо-западе.

Согласно плану в каждый из домов заходили по десятку солдат и, стуча сапогами, бегали по нему, выбивая закрытые двери. Но выстрелов не было, показывая что союзники явно отошли вглубь Дюнкерка. К слову, на соседних улицах тоже тишина, значит группы Брайтшнайдера и Виттмана не встретили сопротивления.

Через несколько минут солдаты выбегали обратно, коротко докладывая что никого не обнаружено, даже местные жители куда-то подевались. Пауль, который в отличии от оберштурмфюрера, передвигался по правой стороне улицы, посмотрел на Гюнтера и молча покачал головой, давая знать что у него та же ситуация.

Таким образом они миновали ещё по три дома с каждой стороны и первый квартал оказался позади. Небольшой пустынный перекрёсток с поваленными столбами уличного освещения и лежащей на боку афишной тумбой. Маленький гражданский автомобильчик синего цвета со смятым капотом и разбитым лобовым стеклом, стоящий на обочине. Парикмахерская с открытой дверью в угловом доме на первом этаже. Возле неё и лежал труп какого-то мужчины с изорванной пулями или осколками спиной. По-прежнему тихо…

Остановившись на перекрёстке Шольке посмотрел влево и вправо. И увидел как в это же мгновение на соседних улицах появились группы Бруно и Михаэля. Они шли спокойно, показывая что опасности не видят. Наблюдая их визуально Гюнтер не стал запрашивать доклады по обстановке, всё и так ясно. А впереди, метрах в трёхстах, за вторым кварталом, уже виднелась кирпичная стена, отделяющая улицу с жилыми домами от территории железнодорожной станции Гранд-Сент.

Оберштурмфюрер уже открыл рот, чтобы дать команду продолжить движение, как позади них послышался приближающийся стрёкот мотоциклетного двигателя. Круто обернувшись Гюнтер нахмурился, пытаясь сквозь полосу дождя понять кто к нему пожаловал. А гость явно был, судя по силуэту в коляске. Посыльный с донесением? Но куда удобнее было бы передать по радио всё что его касается. Тогда кто?

Мотоцикл с одетым в прорезиненный плащ водителем подлетел к нему и лихо развернулся, едва не перевернувшись на мокром асфальте. Что за кретин за рулём⁈ Раздражённый Шольке шагнул навстречу, чтобы отчитать гонщика, но тут же забыл о нём, когда увидел пассажира, буквально выпрыгнувшего из коляски. Ханке⁇

Да, этот был он, его неугомонный бевербер! Весь мокрый но счастливый! Не веря своим глазам Гюнтер застыл, пытаясь понять откуда тот взялся, если относительно недавно мальчишку увезли в госпиталь без сознания. А сорванец не терял времени даром. Эрих слетел с мотоцикла и вытянулся перед ним, сверкая глазами и улыбкой.

— Оберштурмфюрер! Бевербер Ханке явился из госпиталя для продолжения дальнейшей службы! — выпалил он и шмыгнул, когда в нос попала вода. — Готов немедленно приступить к своим обязанностям!

— И что ты тут делаешь, интересно? — недоверчиво спросил Шольке, изучающе глядя на него. — Хочешь сказать что тебя уже выписали? Не рано ли?

— Так точно, командир, выписали! — не колеблясь ответил мальчишка. — Я полностью здоров! А вам привет от фройляйн Блюм! Она велела передать чтобы вы берегли себя, одевали тёплые носки и не сидели на холодных местах! И чтобы не попадали к ней на стол, иначе вам не поздоровиться!

При этом несносный бевербер упорно кусал губы, пытаясь не рассмеяться. Вот паршивец! Гюнтер вдруг ощутил что его уши покраснели, особенно когда от ближайших солдат СС послышались странные звуки, напоминающие фырканье. Смеются над командиром⁈ Ну, сейчас он им устроит! Но стоило ему резко обернуться как Шольке увидел абсолютно спокойные лица своих подчинённых, смотревших куда угодно но не на них с Эрихом. Артисты, мать их!..

— Я ведь проверю, Ханке! — пригрозил он, сдвинув брови. — И если окажется что ты врёшь…

Парнишка моргнул, но может из-за капли дождя? Ладно, чёрт с ним, потом он сам спросит у Лауры и решит что делать. Время идёт, надо продолжать наступление!

— Хорошо, сделаем вид что я тебе поверил! — решил Гюнтер, и спросил: — Оружие есть?

Ханке метнулся к мотоциклу и вытащил из коляски заботливо прикрытый брезентовым верхом точно такой же «МР-38» как и у него самого.

— Будешь рядом со мной, понял? — уточнил Шольке и, помимо согласного кивка, получил неожиданный ответ.

— Так точно… тем более и фройляйн Блюм просила чтобы я был вместе с вами! — выдал Эрих, опустив голову, видимо, чтобы оберштурмфюрер не видел его расплывшиеся в улыбке губы.

Гюнтер стиснул зубы, пытаясь сдержаться, и махнул рукой, дав команду продолжить движение. Нет, он точно определит по паре нарядов этому малолетнему остряку после взятия города! За слишком длинный язык, который он распустил при ненужных свидетелях! Да и Лауре не мешало бы устроить трёпку… в более интимном смысле. Размывает его командирский авторитет перед подчинёнными! Естественно, не специально но всё равно… Так, ладно, это потом! Их ещё ждёт следующий квартал, а потом станция, нельзя расслабляться!

…К счастью, второй квартал оказался таким же пустым как и первый. Ни врагов ни местных жителей. Даже домашних животных не было. Наверное вторые ушли вместе с первыми, боясь ужасных чудовищ в образе германских солдат.

И вот перед ними та самая кирпичная стена, отделяющая часть города от станции. Возникла дилемма, что делать? Идти вдоль неё, чтобы войти через ближайшие ворота, или сломать прямо здесь? Связать несколько «М-24» и пролом готов. Быстро прикинув варианты Гюнтер решил пожертвовать гранатами, поскольку была вероятность что все ворота при входе на станцию пристреляны союзниками, а так существовала вероятность использовать внезапность. Конечно, светила робкая надежда на то что противник оставил и саму железнодорожную станцию но, честно говоря, Шольке в этом сомневался, слишком уж важный объект и хорошо обороняемый, даже в условиях дефицита боеприпасов. Во всяком случае, сам оберштурмфюрер в такой ситуации точно постарался бы нанести врагу как можно больше потерь при штурме всяких пакгаузов и депо с толстыми стенами. Сказано — сделано, и через минуту, когда развеялась красная пыль, в толще кирпичной стены образовался неровный проём. Подобравшись к краю пролома Гюнтер осторожно заглянул внутрь и осмотрелся.

Перед ним предстала железнодорожная станция, их первая цель. Несколько путей, идущих с запада на восток, и пара составов стоящих на них. Сразу было заметно что станция подверглась сильной бомбардировке. Кое-где пути дыбились рваными кусками рельс и распотрошённых шпал; сгоревшие и сброшенные с путей грузовые вагоны и платформы; лежащий на боку паровоз с разорванным чудовищной силой паровым котлом. От него остались только закрученные в невообразимую форму листы металла и нижняя часть кабины машиниста. Также в поле видимости попались поваленные семафоры, гидроколонка и обломки железнодорожной стрелки. Вдали, за мёртвыми эшелонами, виднелись несколько зданий, в том числе и сам вокзал.

Тщательно осмотревшись Шольке проскользнул внутрь и быстрой перебежкой добрался до ближайшего укрытия в виде полусгоревшего вагона, лежащего на боку. Не глядя назад взмахнул рукой и через несколько секунд оба броневика последовали за ним, открыв дорогу для штурмовиков его группы. Быстро сориентировавшись он разделил их на две подгруппы и они начали расходиться в стороны, чтобы обойти сгоревший состав. Была вероятность что тот довольно длинный но повезло уже через сотню метров. К уничтоженному паровозу оказалось прицеплено всего вагонов десять, не больше, и эсэсовцы получили возможность двигаться дальше.

На станции тоже было тихо но, как небезосновательно считал Шольке, лишь до поры до времени. Дождь лил с прежней силой и Гюнтер чертыхнулся, когда поскользнулся на мокром рельсе и чуть не упал. Не хватало ещё ногу подвернуть, вот был бы смех… Снова огляделся по сторонам и с трудом услышал отзвуки стрельбы откуда-то впереди. Что ж, значит им туда!

Ещё две линии путей его подгруппа преодолела спокойно, по ним никто не стрелял. Похоже что противник, испытывая острый недостаток боеприпасов и мотивированного личного состава, не мог полностью контролировать станцию и решил не разбрасываться на всю территорию. Вопрос — где тогда наиболее подходящее место для обороны, учитывая эти условия? И Гюнтер сразу ответил самому себе — здание вокзала или депо. Тогда вперёд!

Стрельба усиливалась и Шольке удвоил осторожность. Но впереди снова возник стоящий на путях состав, и тут, сколько не смотрел в обе стороны оберштурмфюрер, разрыва в нём так и не увидел. Допустим, люди и под вагонами пролезут, а вот броневикам придётся искать объезд. Ладно, будем надеяться что всё обойдётся! Он подбежал к тихо тарахтящему двигателем «Аттиле», настороженно двигающему башней, и крикнул в чуть приоткрытый люк:

— Гауптшарфюрер Йегер! Возьмите с собой одно отделение и езжайте в обход! Как только найдёте возможность переехать пути то сразу двигайтесь на шум стрельбы, предположительно это здание вокзала! Будьте осторожны, берегите людей!

— Сделаем, командир! — донёсся из тёплого металлического чрева голос Тобиаса Йегера, тоже ветерана Вадленкура, сумевшего выжить при «вонючей резне броневиков», как некоторые остряки назвали схватку с «Панарами».

Пикантность той ситуации состояла в том что некоторые солдаты и унтер-офицеры СС, в том числе и сам Тобиас, в этой резне участвовали с измазанными дерьмом штанами. Отравление, которое наслал на них так и оставшийся неизвестным француз, не у всех успело пройти до того момента когда вражеская группа безумных смельчаков-разведчиков сумела прорваться в город. Естественно, сидеть на «толчке» не было времени и его люди бросались в бой наплевав на все потребности больного организма, который делал своё дело невзирая на критическую обстановку. Гюнтер невольно улыбнулся, вспомнив каким дерьмовым в буквальном смысле слова запахом пахло в той церкви, где он с остатками своего отряда готовился дать окончательный бой последней бронетехнике геройски погибшего французского генерала Гишара…

Получив указание и взяв на броню выделенное отделение «Аттила» умчался на запад вдоль состава а Шольке вместе с остальными разведчиками поднырнул под один из сгоревших вагонов, от которого осталась только металлическая платформа и железные полосы, когда-то скреплявшие деревянные части бортов. Путь, на котором стоял сгоревший эшелон, оказался не последним перед зданием вокзала, но другие после него были свободными, из-за чего вид на сооружение открывался отличный. Между этим составом и вокзалом лежали ещё две линии разрушенных путей, которые им предстояло пересечь, чтобы подобраться к цели вплотную.

Двухэтажное, вытянутое метров на сто или больше здание, стояло на самом виду, перекрывая проходы к северной части жилых кварталов. Когда-то бежевого цвета, с большими полукруглыми окнами и красивыми красными буквами названия станции, сейчас оно было явно не в лучшем состоянии. Часть крыши обрушилась внутрь, на верхних проёмах широких разбитых окон виднелась сажа от пожара, двери выломаны, скамейки перед входом и две большие каменные чаши с цветами разбиты…

Но долго любоваться видом вокзала Гюнтеру не дали. Звонко срикошетившая о сгоревшую платформу пуля убедительно сказала ему что он замечен. И Шольке, отлично понявший намёк, тут же спрятался обратно за массивную колёсную пару. Ну что ж, теперь хотя бы ясно где находится противник.

— Что, лёгкая прогулка окончена, дружище? — усмехнулся Пауль, примостившись рядом и тоже сжимая в руках «МР-38». — Придётся немного пострелять?

— Не без этого… — согласился с ним Гюнтер, пытаясь улечься так чтобы видеть врага, оставаясь невидимым самому. — Так, какое тут расстояние до здания? Метров восемьдесят, примерно… Эх, укрытий почти нет, если только добежать под защиту перрона? Как думаешь, сколько их там собралось?

Друг тоже не терял времени даром и в свою очередь быстро выглядывал из-за широкого диска колеса, пытаясь оценить ситуацию.

— Взвод, может чуть больше… — пробормотал он, чуть выглядывая наружу. — Рота? Нет, вряд ли, тогда огонь был бы сильнее. Кстати, в кого они там палят?

— Не знаю, отсюда не видно! — отозвался Гюнтер, оглядывая своих людей, нашедших укрытия за всяким металлическим хламом. — Разве только наши танкисты уже успе…

Его слова заглушил орудийный выстрел и отдалённый рёв мощного мотора с другой стороны здания. Внутри вокзала раздался взрыв и снова беспорядочная стрельба в ответ.

— Ага, точно, они! — улыбнулся Шольке, не скрывая радости. Теперь у них есть… точнее, скоро будет танковая поддержка! — Предлагаю всем у кого пистолеты-пулемёты быстро выскочить наружу и добраться до перрона. А стрелки и пулемёты станут бить по окнам, прикрывая нас. Потом метнуться из-за перрона, добежать до вокзала и забросать первый этаж гранатами. Затем по ситуации. Как тебе план?

— Эй, я сам хотел то же самое предложить! — нарочито оскорблённо воскликнул Хофбауэр. — Хороший план, поддерживаю! Сколько нас с этими автоматическими трещотками? Ты, я, твой бевербер… Ага, пятеро! Маловато!

— Ничего, прорвёмся! — усмехнулся Шольке, в который раз сплёвывая воду. Как на зло совсем рядом с их импровизированным укрытием между путями образовалась длинная лужа и пришлось лежать частично в воде. И то что Паулю приходилось не лучше ничуть не утешало. — Киршнер, Фойгт, пойдёте с нами на штурм! Приготовьте запасные магазины и гранаты, чтобы легко было доставать! — приказал он ещё двум своим подчинённым с «МР-38».

Те, устроившись за соседней колёсной парой, кивнули и заткнули по паре «картофелемялок» за ремень. А за голенища сапог сунули запасные магазины. Покончив с подготовительными мероприятиями оба солдата выжидающе воззрились на него. Всё, нечего тянуть!

— Всем стрелкам и пулемётчикам — беглый огонь на прикрытие! — заорал Гюнтер и, дождавшись первых выстрелов, решительно полез вперёд. Пауль не отставал, держа наготове своё оружие. За ними шлёпали по воде и тяжело дышали Ханке с двумя солдатами.

Позади зарычали «МG-34», отчего вокруг окон здания взвихрились пыльные облачка попаданий. Пулемётчики молотили длинными очередями, пытаясь не дать врагам высунуться, и у них почти получилось. В одном из окон возник силуэт чьей-то головы и наружу высунулся ствол винтовки, который смотрел прямо на бежавших вперёд пятерых эсэсовцев. Под ложечкой похолодело от предчувствия попадания тяжёлой пули и Шольке на бегу выпустил очередь по окну, будучи уверен что всё равно не попадёт. Так и вышло, но удача улыбнулась кому-то другому, поскольку винтовка вывалилась наружу из окна а голова противника провалилась вниз. Облегчённо сглотнув Гюнтер добежал до перрона и уже хотел броситься под его защиту но внезапно решил использовать огонь прикрытия до конца и не останавливаться так близко от цели.

— Вперёд-вперёд, прямо к вокзалу! — закричал он товарищам и могучим прыжком взлетел на перрон.

Но увы, дождливая погода внесла свои коррективы в его действия и, едва коснувшись сапогами асфальтовой поверхности, оберштурмфюрер с размаху свалился лицом вниз, чуть не упав обратно. Левое колено заныло от жёсткого удара и Гюнтер зашипел от боли, как нельзя вовремя вспомнив про такие необходимые элементы армейской амуниции будущего как наколенники и налокотники. Надо бы потом не забыть и про это указать, иначе такая вот травма может стать смертельной в бою.

— Проклятье! — выругался он с трудом встав, и раздражённо махнул рукой, отказываясь от помощи друга протянувшего ему руку. — Я сам справлюсь, не стоим на месте, все под стену!

Но Пауль, не обращая внимания на его слова, буквально потащил хромающее тело Гюнтера и через несколько секунд вся пятёрка оказалась в относительной безопасности, откуда их достать уже было довольно трудно, если не использовать гранаты. Стрелки и пулемётчики прекратили огонь, выполнив свою задачу и опасаясь их задеть. Теперь надо будет закинуть каждому из них по одной «М-24» внутрь, дождаться остальных а потом начать штурм здания. И тут их пистолеты-пулемёты самое то!

— Приготовить гранаты… — тихо сказал Шольке, опасаясь будь услышанным англичанами внутри. Сам вытащил «картофелемялку», подождал пока то же самое не сделают все четверо, открутил крышку на деревянной ручке и зажал между пальцами тёрочный запал. — Помните, она взорвётся через шесть секунд. Значит, держим в руке и бросаем на счёт четыре!

Это было довольно опасно для того у кого не слишком крепкие нервы. Всегда есть вероятность задержаться с броском на один роковой миг и тогда граната взорвётся прямо в руке бросавшего. Но и рано кидать её тоже проблематично. Если у британцев найдётся такой же хладнокровный и опытный солдат, знающий принцип действия германской «М-24», то он успеет подобрать упавшую рядом гранату и вернуть её владельцу, не оставив тому никаких шансов выжить. Поэтому приходилось рисковать. К счастью, Гюнтер не зря регулярно проводил огневую подготовку с личным составом перед 10 мая и знал что все в курсе этой особенности гранаты.

— Раз… два… три! — кивнул он и дёрнул за верёвочку. Одновременно с ним Пауль, Эрих и остальные двое эсэсовцев, сидевшие под другими окнами, последовали его примеру. — Раз… два… три… четыре! — и так же дружно взлетели пять рук, перекидывая пять гранат через истерзанный пулями широкий подоконник. Шольке затаил дыхание, дожидаясь взрывов и готовясь заскочить внутрь сразу после срабатывания «картофелемялок».

— О, чёрт! Грана… — отчаянно завопил какой-то британец в здании, но больше ничего не успел сделать.

С интервалом в доли секунды раздались пять взрывов и пригнувшийся Гюнтер почувствовал как над головой прошла ударная волна, выбив наружу остатки оконных рам. Отлично, задумка сработала! Теперь вперёд, пока выжившие ещё не очухались!

Подскочив и молодецки подпрыгнув он взлетел на подоконник и сразу же нырнул внутрь, стараясь разглядеть угрозу сквозь заволокший внутренности здание дым. Обширное помещение встретило его встревоженными криками на английском и французском языках, стонами боли и редкими выстрелами неизвестно куда. Под ногами хрустело битое стекло и обломки длинной деревянной скамьи, стоявшей рядом с окном. Похоже, это зал ожидания?

В дыму показался какой-то шатающийся силуэт и Гюнтер не раздумывая выдал по нему короткую очередь. Фигура опрокинулась на спину а чуть левее прямо на него вышел французский солдат с вытаращенными от страха глазами, выставив перед собой винтовку «MAS-36». Увидев Шольке противник вскрикнул от неожиданности и попытался выстрелить, но оберштурмфюрер был наготове и опередил его. Очередь патронов на семь и француз с разодранной пулями грудью повалился вниз, выронив своё оружие.

По обе стороны от него тоже начали раздаваться знакомые очереди «МР-38», показывая что товарищи не стоят без дела. Тем временем дым от взрывов почти развеялся и Шольке получил возможность оценить ситуацию во всём помещении.

Обширный зал ожидания оказался неплохо приготовлен к обороне. Большая часть скамей придвинута к окнам и широкой двери, служа нечто вроде баррикад. Освободившееся место в центре заполнено разными ящиками, сложенными друг на друга, и всяким армейским хламом своих владельцев, видимо, устроивших здесь спальные места прямо на полу. В одном из углов зала, рядом с кассами, было огороженное развешанными шинелями и плащ-палатками пространство с криво нарисованным краской красным крестом. Полевой госпиталь? Под ногами и вдоль стены лежали восемь тел в английской и французской форме, изодранной взрывами и осколками.

Навскидку в помещении было несколько десятков солдат, англичан и французов вперемежку. Почти все они находились возле двери и окон, изредка стреляя наружу, туда где раздавался гул мощных моторов и лязг гусениц. И лишь с южной стороны, там откуда появился Гюнтер с четырьмя бойцами, у них зияла прореха в обороне. Похоже, после гибели тех кто защищал эту сторону вокзала, появление внутри зала ожидания немецких солдат стало для остальных полной неожиданностью, поскольку многие так и продолжали стоять к ним спиной, выцеливая опасность снаружи. Естественно, это не продлится долго, поэтому следовало использовать каждую секунду.

Вскинув пистолет-пулемёт Шольке навёл его на ближайшего солдата, только сейчас решившего обернуться, и снова «МР-38» не подвёл его, исправно отправив в полёт очередную порцию пуль. Третий готов, где четвёртый? Заслышав совсем рядом незнакомые им звуки выстрелов германского оружия остальные враги тоже решили обратить на них своё внимание. Очередь! Ещё одна! Один из «томми», верзила с замотанной грязным бинтом головой, получив в своё широкое и крепкое тело не меньше десятка пуль, захрипел и рухнул на колени, шевеля окровавленными губами. А сам Гюнтер прыгнул под защиту ближайшей кучи ящиков, чувствуя что на него направлены уже несколько винтовок.

— Эти вонючие свиньи уже здесь! — закричал какой-то неизвестный британец сквозь грохот выстрелов. — Прикончите их!

«От свиней и слышу!» — мысленно ответил Шольке, пытаясь определить сколько патронов осталось в магазине. Может ещё и осталось на короткую очередь но лучше не рисковать. В запасе у него было ещё несколько магазинов, заботливо распиханных за голенища сапог, кроме специального подсумка.

Ящики мелко вздрагивали под ударами пуль и Гюнтер не рисковал высовываться, зная что почти наверняка поймает одну из них. Но делать что-то надо, поэтому он вытащил из-за ремня ещё одну «картофелемялку». Враги перекрикивались, пытаясь перебить свалившихся к ним на головы пятерых эсэсовцев, и у них наверняка получилось если бы не другая часть его группы, успевшая проделать тот же путь что и они сами…

Слитное рычание грозных «MG-34» заполнило разгромленный зал ожидания оглушающим грохотом, сквозь который были еле слышны частые щелчки винтовочных выстрелов. Вздрогнув от неожиданности Шольке обернулся к окнам и радостно оскалился. Три пулемётчика его группы, и среди них брат Сосиски, поставили сошки своих «циркулярок» на широкие подоконники и открыли огонь длинными очередями, буквально выкашивая не успевших укрыться союзников.

«Вот уж действительно — смертоносная музыка» — восхищённо подумал Гюнтер, наблюдая как десятки пустых, дымящихся гильз сыплются с подоконника. — Недаром некоторые ребята называют эти пулемёты «Страдивари». Как услышишь так сразу вспоминается «Полёт Валькирий»… Ха, чувствую, много англичан и французов сегодня узнают эту музыку перед самой смертью!"

Возбуждённые многоголосые крики врагов тут же сменились на испуганные и болезненные стоны. Застигнутые врасплох они метались по помещению, не зная где спрятаться от свинцового ливня. Некоторые сообразили последовать примеру самого Шольке и кинулись под защиту ящиков но таких было мало. Основная масса союзников лежала на полу, расстрелянная в упор безжалостными «музыкантами войны». Наблюдавший это избиение Гюнтер видел как человек пять смогли выпрыгнуть в окна на северной стороне но что с ними случилось дальше уже не знал. Учитывая что снаружи ревели немецкие танки, вряд ли этот манёвр принёс им спасение…

Наконец, пулемётчики один за другим перестали стрелять, видимо, больше не находя для себя целей. Два расчёта с асбестовыми рукавицами на ладонях не теряли зря времени и сразу же начали менять раскалённые стволы, а третий лишь быстро заменил ленту, чтобы быть готовым в любую секунду снова открыть огонь. В зале ожидания воцарилась относительная тишина, прерываемая стонами некоторых раненых, металлическим лязгом от пулемётчиков и гулом танковых двигателей за окнами. Воспользовавшись этим к его пятёрке залезли внутрь ещё семеро солдат СС, вооружённых «маузерами». Теперь их стало двенадцать человек и надо было окончательно зачистить помещение.

Знаком подозвав к себе Пауля и Эриха он вышел из своего импровизированного укрытия в виде груды ящиков и, держа наготове пистолет-пулемёт, начал медленно идти вперёд. Нервы были напряжены и стоило одному из тел союзников неподалёку чуть шевельнуться как руки сами собой повернули туда ствол и палец нажал на спусковой крючок. Короткая очередь и тяжелораненый француз затих, окончательно перейдя в категорию погибших за свою страну.

Слева раздалась ещё одна очередь. Ханке, пожав плечами на его вопросительный взгляд, пробурчал:

— Там ещё один был… недобитый… Вы же сами сказали, командир, что сюрпризы в спину нам не нужны?

Согласно кивнув Гюнтер решил наведаться в полевой госпиталь, или правильнее, лазарет? Честно говоря, про него он забыл и только сейчас пришла мысль что оттуда очень удобно будет стрелять им в бок или спину. Чем чёрт не шутит, вдруг какой-нибудь раненый союзник так и сделает? Нельзя рисковать. Надо проверить, чтобы окончательно успокоиться.

— Пауль, проверь раненых врагов или постарайся взять в плен тех кто спрятался вон за теми ящиками, мне нужна информация! — сказал он, не спуская глаз с огороженного пространства лазарета. — Кто оборонялся, какую конкретно задачу им поставили, ситуация с боеприпасами… в общем, сам знаешь. Желательно, офицер или сержант. Возьми моего стрелка, Румпфа, он родом с Эльзаса да и по-английски кое-что знает. Будь осторожен! Кстати, у нас есть убитые и раненые?

— Да, зацепило одного твоего бойца, Фойгта, кажется… — кивнул его друг, молча показывая солдатам чтобы они проверили противников. — Пуля в живот попала, неизвестно выживет или нет. Если нужна помощь то может я с тобой? — предложил он.

Шольке сжал губы и нашёл взглядом своего солдата, Андреаса Фойгта. Это был один из новобранцев, которые пришли с пополнением после бойни в Вадленкуре. Вроде бы нормальный парень, исполнительный. Вооружённый «МР-38» он был одним из их пятёрки, первыми начавшие штурм зала ожидания. Возле него уже суетились товарищи, перевязывая живот, а тот мучительно стонал от боли. Не повезло бедняге… Хотя это была очень малая цена за успех, учитывая насколько большим оказалось количественное превосходство союзников. Да их всех бы перебили, не подоспей вовремя пулемётчики! Ну и внезапность тоже сделала своё дело…

— Нет, проконтролируй тут всё, я сам справлюсь! — отозвался Гюнтер, снова вскидывая своё оружие наизготовку.

Боковым зрением он заметил как Пауль чуть кивнул стоящему рядом Эриху и бевербер, словно бы невзначай, тоже двинулся за командиром. Охранники нашлись, ха-ха… Несмотря на некоторое недовольство такой самодеятельностью его сердце окатило теплом. Беспокоятся за него подчинённые, стараются помочь, защитить. Значит не зря он возился с ними и всегда старался быть рядом. Вот и дало это свои плоды. Главное, не растерять такое отношение в дальнейшем из-за «звёздной болезни» или тому подобных нежелательных качеств.

Вся остальная его группа растянулась цепью и медленно направилась к северной стене зала ожидания, где за двумя-тремя грудами ящиков расположились несколько уцелевших солдат союзников. Гюнтер слышал как Пауль с ужасным акцентом закричал по-английски чтобы те не валяли дурака а сдавались. Пообещал хорошее обращение и питание, комфортное проживание в концлагере и тому подобную чушь. Понятно дело, не все его слова были правдивы но уж жить они точно будут. Вернее, возможно…

Осторожно ступая между трупами и обломками деревянных скамеек Шольке приблизился к задёрнутой преграде и заколебался. Боевой опыт фронтовика настойчиво требовал дать на всякий случай длинную очередь сквозь шинели и плащ-палатки если вдруг за ними прячется недобитый противник. А если там раненые? В принципе, какого-то особого сострадания к ним Гюнтер не испытывал, многие раненые вполне способны стрелять, если они в сознании и у них целы руки. Вдруг там сейчас лежит парочка таких вот солдат-союзников или полевой медик, решившийся защищать своих подопечных до последнего вздоха?

Наконец, найдя приемлемое решение, оберштурмфюрер чуть приподнял ствол и застрочил длинной очередью на высоте двух метров, одновременно прыгнув в сторону. Вот только не учёл что идущий за ним Ханке не понял его намерений и дисциплинированно поддержал командира огнём. Естественно, не задирая ствол а на высоте груди.

Матерчатая преграда заколыхалась под ударами пуль и одна из шинелей сорвалась, упав на пол. Лежащий на боку Гюнтер сразу же взял проём на прицел но ответных выстрелов не последовало, лишь чей-то испуганный крик и английская ругань.

— О, мой Бог… Они здесь! Вы слышите, они уже здесь! Я… Я не хочу умирать, господин капитан! Нет, не хочу! — громко шептал чей-то задыхающийся от страха голос.

— Возьмите себя в руки, Блэкберн! Что вы как тряпка⁈ — презрительно сказал другой. — Мы раненые и они ничего нам не сделают! Вы солдат Его Величества, хватит рыдать словно плакальщица на похоронах!

— Эх, мне бы сейчас не помешал старый добрый «Энфилд»… — тоскливо прервал их третий голос. — Правда в нём патронов давно нет… Зря вы, доктор, его у меня отобрали. Эти ублюдки нас сейчас освежуют как баранов на бойне.

Поняв что выжившие раненые относительно беспомощны Гюнтер больше не стал колебаться и вскочил на ноги. Снова взял пистолет-пулемёт наизготовку и резко ворвался в прореху, сопровождаемый неотступным Ханке.

Территория лазарета представляла собой огороженное пространство размером примерно двадцать на десять метров. Прямо на полу были разложены набухшие от крови шинели, на которых лежали полтора десятка раненых в руки, ноги, головы или туловища. У стены два импровизированных операционных стола, собранные из досок от разломанных скамеек. Несколько капельниц возле раненых, стальные ящики с большим красным крестом, бинты, жгут, медицинские хирургические инструменты… И запах! Запах крови, мочи, пота, боли и страданий.

Кроме лежащих раненых союзников здесь находилось и двое медиков в английской военной форме под белыми медицинскими халатами. Низенький мужчина в очках лет пятидесяти, с нескрываемой враждебностью обернувшийся к нему. И молодая девушка в дальнем углу, видимо, медсестра, держащая в дрожащей руке блестящий скальпель. Её немигающие глаза пристально следили за ним, вполне логично ожидая неприятностей.

И тут внезапно дал о себе знать его член, который уже много дней смиренно не вспоминал про свою вторую главную функцию а терпеливо и привычно выполняя лишь первую. Стоило глазам Шольке увидеть женщину как тот зашевелился, начиная приходить в себя от долгой спячки. Не добавляло спокойствия и то что британка оказалась довольно симпатичной.

Ярко-рыжие волосы, непослушно торчащие из-под шапочки, стройная фигура в кителе и юбке до колен под халатом, маленькие губы, аккуратный носик… На вид чуть постарше его Лауры. Собрав всю свою волю он сумел оторвать взгляд от соблазнительной картины английской медсестры и шумно вздохнул, сражаясь со своим желанием подойти к ней… Не опуская оружия Шольке внимательно осмотрел всех присутствующих, которые при виде его тут же замолчали, не сводя глаз с «МР-38».

— У кого есть оружие — сдать сейчас же! — по-английски угрожающе сказал Гюнтер, решив придерживаться доминирующей тактики. — Кто не сдаст — пристрелю на месте!

Никто не пошевелился и не ответил, словно все были загипнотизированы его словами. Не дождавшись ответа Гюнтер резко направил пистолет-пулемёт на девушку и сожалеюще покачал головой.

— Я больше повторять не буду, мэм! Бросьте скальпель! Немедленно! — рявкнул он, специально запугивая медсестру.

Та невольно вздрогнула и выронила инструмент, звякнувший о пол. А затем, не спуская с Шольке глаз, перебежала к одному из раненых, закрыв его своим телом. Тот, с перемотанной бинтами грудью и левой рукой, крепко обхватил девушку правой и с вызовом посмотрел ему в лицо.

Гюнтер чуть усмехнулся. Похоже, тут любовь? Что ж, такое чувство не редкость между молодыми медсёстрами и их подопечными, у него самого с Лаурой случилось почти то же самое. От этого даже возникла некая симпатия к парочке, а член снова начал успокаиваться, видимо, понимая что это была ложная тревога…

— Что вы себе позволяете, офицер⁈ — сдержанно но решительно произнёс низенький медик, бесстрашно встав у него на пути. — Здесь только раненые, у них нет оружия!

— Вы думаете я вам поверю? — насмешливо спросил его Шольке и тут же сказал по-немецки: — Эрих, внимательно осмотри каждого из них! Отобрать всё оружие, если оно у них есть, вплоть до ножей! В случае сопротивления сразу стреляй!

— Сделаю, командир! — кивнул подросток и тут же приступил к делу, остановившись перед медиком. — Хенде хох!

— Чего он хо… — недоумённо начал мужчина, но Гюнтер своевременно перевёл на английский.

— Поднять руки! Не двигаться! Это приказ! — снова рявкнул он, буквально уперев ствол в толстый живот британского медика. — Представиться по форме! Кто такой? Звание, подразделение? Быстро!

И пока ошарашенный таким напором медик, автоматически вздёрнув руки, переваривал услышанное, Ханке быстро обыскал его, похлопав по телу и ногам. Отрицательно покачав командиру головой он целеустремлённо направился к раненым, цепко следя за ними.

— Я — Александр Гэннон, майор Королевского армейского медицинского корпуса! — растерянно заговорил тот, не отводя взгляда от направленного ему в прямо в брюхо пистолета-пулемёта. — Подразделение… раньше служил в 3-й пехотной дивизии генерала Монтгомери… потом меня откомандировали сюда, организовать медицинскую службу… Послушайте, незачем тыкать в меня этим оружием, я же говорю, тут все беззащитны! — воскликнул мужчина, но Гюнтер его проигнорировал.

За несколько минут Ханке наскоро обыскал всех раненых, которые и не пытались помешать ему, чувствуя что это может выйти им боком. Даже медсестра, хоть и неохотно, отодвинулась чтобы бевербер смог охлопать её парня. Сама девушка, видимо, кроме скальпеля больше ничем не вооружилась и Эрих, окинув её заинтересованным взглядом, не стал обыскивать, хотя наверняка бы не отказался, будь прямой приказ это сделать.

Поймав отрицательное покачивание головы подчинённого Шольке чуть расслабился, предусмотрительно не подходя к раненым близко. Кто их знает, схватят за ноги, опрокинут на пол и… Нет, не надо давать им повода.

— Майор, меня зовут Гюнтер Шольке, оберштурмфюрер СС, командир разведки полка «Лейбштандарт»! — в свою очередь представился он, впрочем, не собираясь козырять вражескому офицеру. Обойдётся этот толстяк… — Доложите состояние раненых!

Но тут ему помешал быстро вошедший на территорию лазарета Пауль и знаком показал ему что хочет что-то сообщить. Придётся немного скорректировать разговор с медиком.

— Майор, составьте список всех раненых и отдайте его этому парню! — он указал на Ханке, гордо стоявшего рядом. — Потом сидите здесь и не высовывайтесь до моих дальнейших распоряжений. Сделаете глупость — пожалеете!

С озвучиванием этой угрозы Шольке быстро покинул полевой лазарет и вопросительно посмотрел на друга, дожидаясь когда тот заговорит:

— Что у тебя?

— У меня шесть пленных, четыре рядовых, сержант и лейтенант! — обрадовал его Хофбауэр. — Твой Румпф наскоро допросил офицера… Знаешь, нам очень повезло что мы не попали сюда вчера! — усмехнулся он, покачав головой.

— Почему? Что было бы вчера? — не понял Гюнтер, между делом осматривая зал ожидания.

Некоторые стонавшие раненые, совсем недавно просившие о помощи, лежали неподвижно. То ли добитые эсэсовцами то ли сами истекли кровью. Другие ещё шевелились, между ними ходили его люди, не обращавшие на них внимания. Им-то какая разница умрут эти англичане и французы или нет? Кстати, неплохо бы позвать сюда этого толстяка с девчонкой, пусть поухаживают за своими, мелькнула в голове здравая мысль.

— А вчера вечером здесь были примерно две тысячи их товарищей… — Пауль кивнул на раненых. — Вся станция и ближайшие кварталы были ими заполнены. Но когда они узнали что мы вышли к мосту и вот-вот его возьмём то все ушли к порту и на пляжи, боясь быть отрезанными. Этот лейтенант говорит что был приказ на отступление,но может и врёт… Про боеприпасы сказал что многие из них были почти безоружны, пользовались французским вооружением, но «пуалю» не слишком им делились. Горт приказал сформировать из окружённых так называемые «бригады прикрытия» из самых боеспособных подразделений, вооружить их всем оставшимся вооружением и боеприпасами, полностью отобрав его у дезертиров и ненадёжных частей. Вот такая «рота прикрытия» и была оставлена здесь, чтобы максимально долго держать оборону. Что касается раненых… Сегодня утром они ждали грузовики, чтобы отвезти их к месту эвакуации, но мы успели раньше. Да, ещё насчёт танкистов… Кстати, а вот их командир как раз идёт! — он показал рукой на офицера Панцерваффе, в этот момент как раз зашедшего внутрь, хмуро разглядывая зал ожидания. — Чёрт, чуть не забыл! Этот лейтенант оказался настолько любезен что сообщил мне ещё кое-что важное… Предлагаю взять с собой этого хмурого вояку и вместе с ним посетить одно депо где, по словам этого британца, нас ждут отличные подарки!

С интересом посмотрев на загадочно улыбавшегося друга Гюнтер усмехнулся и направился навстречу танкисту, тоже заметившего их…

Загрузка...