Глава 30 Аурон Утерс, граф Вэлш

…Будь у меня возможность поблагодарить военачальников Иаруса Молниеносного, я бы обязательно это сделал. Искренне и от всей души. И даже не поленился бы спуститься в ущелье. Ибо то, что нам удалось продержаться до прихода воинов моего отца, было всецело их заслугой…

…Первые две сотни воинов Иаруса Рендарра мы перемололи за какие-то полчаса, при этом даже не запыхавшись. Взбирающиеся по осыпи новобранцы, набранные вербовщиками Молниеносного на территории захваченных им королевств Монерро, Вигиона и Челзаты, держались за оружие и щиты, как перепуганный собакой ребёнок за юбку матери. В строю эти красавцы работали приблизительно так же, как и двигались: судорожно размахивая мечами над головой(!), закрывая щитами исключительно лицо и грудь, и совершенно не реагируя на атаки тех, кто находился не прямо перед ними. Последнее меня радовало больше всего — чему-чему, а атаковать тех, кто стоит на одно место правее,[41] воинов Правой Руки учили очень добросовестно.

А ещё делирийцы каким-то образом умудрялись мешать друг другу, постоянно теряли равновесие и, прежде чем сделать шаг вперёд, зачем-то смотрели себе под ноги!

В общем, к моменту, когда там, внизу, поняли, что эти горе-вояки полягут у наших ног все до единого и дали команду отступать, на склоне скопилась куча трофейного оружия и ростовых щитов. В количестве, достаточном для того, чтобы вооружить не только коротенькую «стенку», но и подразделение раз в десять больше.

Перевооружением и перестроением занялись сразу же, как только сильно поредевшая тысяча новобранцев, услышав рёв сигнальных труб, дисциплинированно унеслась вниз. В общем-то, объяснять каждому из воинов его задачу никакой необходимости не было. Однако и я, и сотник Пайк терроризировали их долго и со вкусом. Для того чтобы слегка отвлечь от мыслей о второй атаке, в которую, как мы понимали, пошлют уже ветеранов…

Увы, «стенка» получилась слишком короткой. Всего из двадцати человек. Вернее, из восемнадцати — три шеренги по шесть человек и два «свободных» воина. Первая шеренга, состоящая из шести бойцов с ростовыми щитами, должна была работать, как та самая «стенка», от которой произошло название такого вида построения. Принимать на себя удары забирающихся по осыпи солдат и без особого фанатизма орудовать короткими мечами. Ещё две шеренги, стоящие за их спинами, выполняли другую задачу: взяв длинные копья, которые нам любезно «притащили» делирийцы, причём каждое древко вдвоём, они должны были бить ими через плечи защищающих их щитовиков. Удар гранёного наконечника, разогнанного парой дюжих и очень неплохо тренированных мужчин, должен был пробивать вражеские доспехи, как камень, выпущенный из требушета — глиняную стену какого-нибудь крестьянского домика. А латников — сбрасывать со склона. Ещё десять человек из десятка Эрви Глойна, разбитые на две пятёрки, вооружившись арбалетами, должны были отстреливать делирийцев ещё до того, как они доберутся до нашей позиции. Ну а мне и сотнику Пайку, как наиболее подготовленным мечникам, пришлось взять на себя роли «свободных» бойцов — перекрывать проходы между «стенкой» и позициями арбалетчиков…

Положение «стенки» относительно края осыпи было выбрано с тем расчётом, чтобы копейщикам не приходилось бить сверху вниз и чтобы у первой шеренги не было необходимости слишком часто расцеплять щиты. Поэтому перед началом второй атаки «стенка» встала в трёх шагах от края осыпи. И, расслабившись, принялась ждать…

…Видимо, снизу наш строй казался слишком хлипким и несерьёзным — иначе барабанщики, задающие темп атаки, не стали бы стучать в ритме, вынуждающем воинов бежать. Впрочем, «развлекались» они недолго — кто-то из военачальников Иаруса, сообразив, что вымотанные бегом по осыпи воины могут повторить судьбу новичков, снизил темп перестука, и одуревшие от такой команды ветераны облегчённо перешли на шаг…

…Удар щитами, опрокинувший середину первой шеренги на головы подпирающих их товарищей, получился что надо — добрая треть атакующих покатилась по склону, увлекая за собой всех, кто оказывался ниже. Те, кому удалось удержаться на ногах, тут же получили по удару копья и отправились следом. А разделившаяся на две части «стенка» сместилась в стороны. На помощь мне и Пайку, вынужденных отбиваться от тех, кто не поскользнулся на ледяной корке перед позициями арбалетчиков, не улетел вниз и не попал под болты воинов Эрви Глойна…

…В отличие от воинов из первой шеренги «стенки», мне приходилось работать на самом краю осыпи. И для того, чтобы не позволить взбирающимся по ней вражеским солдатам выбраться на площадку шириной в четыре шага, мне приходилось метаться в совершенно сумасшедшем режиме. И в чрезвычайно низких стойках — головы атакующих оказывались в пределах досягаемости мечей, не успев подняться над площадкой даже до уровня моих коленей. Поэтому где-то через час я понял, зачем Кузнечик так много времени уделял силе и выносливости моих ног и заставлял меня часами работать в комнате с очень низким потолком. Впрочем, думать об учителе и методах его преподавания я быстро перестал — видя, что на этом участке осыпи им противостоит только один воин, делирийцы делали всё, чтобы меня зарубить…

…К полудню, когда поднявшееся в зенит солнце растопило обе полоски льда, которые мы так добросовестно залили перед позициями арбалетчиков, воинам Глойна пришлось забыть про стрельбу и взяться за подручные средства. Несколько томительно-долгих мгновений — и десятка полтора огромных валунов, которые ещё предыдущим вечером являлись частью Пальца, покатились вниз один за другим. Сопровождаемые душераздирающими криками боли и хрустом перемалываемых в труху тел.

Как ни странно, несмотря на безумное количество жертв этой военной хитрости, оставшиеся в живых делирийцы не отступили. Воины, умудрившиеся не попасть под камни, тут же сплотили ряды и продолжили двигаться наверх! Туда, где звенела сталь, и где гибли их товарищи.

Следующие несколько минут мы держались на одних рефлексах — латники короля Иаруса, впавшие в боевое безумие, почти не чувствовали боли и лезли напролом. Поэтому, услышав рёв сигнальных труб, играющих отступление, я не поверил собственным ушам — отвести войска в этот момент было самой настоящей глупостью…

…К третьей атаке военачальники Иаруса готовились почти два часа. За это время мы успели перевязать раненых и даже немного «отдохнуть». Правда, этот отдых получился в лучших традициях Кузнечика — именно он считал, что смена рода деятельности позволяет истязаемому им ученику восстановить силы. Короче говоря, мы, побросав на землю щиты и дурея от перенапряжения, подкатывали поближе к краю осыпи все те валуны, которые можно было как-то сдвинуть с места.

Увы, таковых удалось набрать всего семь штук. Зато четыре из этих семи были такими здоровенными, что могли бы проломить даже крепостную стену. Если, конечно, нашлась бы осадная машина, способная отправить их в полёт…

Восьмой камень, совершенно неподъёмный исполин, выкопать из груды спрессованного щебня не удалось — внизу раздался рёв труб, и мы, оставив его в покое, рванули к краю осыпи.

Первый же взгляд вниз, и мы ошарашенно переглянулись: прямо за прямоугольником подразделения латников, над которым реял вымпел с эмблемой вздыбленного медведя, строились лёгкие лучники!

— Медведи — понятно. Но лучники-то зачем?! — растерянно поинтересовался Эрви. — Оттуда стрелять бесполезно. Мало того, даже если они подойдут на расстояние стрельбы навесом, то подранить кого-нибудь из нас им всё равно не удастся — щитов тут предостаточно, да и слепых среди нас нет…

— Может, они надеются, что мы, увидев такое количество стрелков, предпочтём отступить? — спросил я.

— Вряд ли, ваша светлость… — отрицательно покачал головой Латч Царапина. — Скорее, кто-то получил нагоняй за оба проваленных штурма. И сейчас пытается показать, что использует все возможности, какие есть в его распоряжении… Кстати, если бы перед стрелками строились не Медведи, а новобранцы, было бы гораздо хуже…

— Они что, действительно могут стрелять по своим? — недоверчиво посмотрев на товарища, возмущённо воскликнул Глойн.

— Своими они считают только уроженцев Делирии… — вспомнив рассказы Кузнечика, вздохнул я. — Те, кого набрали в армию на захваченных территориях, считаются расходным материалом. Так что радуйся, что нас атакует элита…

— Кстати, радоваться я бы не торопился, милорд… — встревоженно вглядываясь в дальний конец ущелья, буркнул Пайк. — Кажется, я только что слышал перестук молотков. Не удивлюсь, если окажется, что они начали собирать осадные машины…

— Зауважали… — хохотнул Латч. А потом задумался: — Ну да, каждое попадание камня в осыпь будет делать её всё более пологой. И к завтрашнему вечеру… В общем, если к нам не пришлют подкрепление, то к завтрашнему вечеру сюда сможет подняться даже трёхлетний ребёнок…

…Как и предположил Царапина, кто-то из военачальников усиленно изображал усердие: стрелки осыпали нас стрелами и арбалетными болтами всё время, пока латники подразделения Медведей карабкались по осыпи. Однако стоило кому-то из стрелков по ошибке всадить болт в одного из атакующих, как стрельба мгновенно стихла. И не возобновилась даже тогда, когда мы, уронив на землю щиты, подкатили к краю осыпи первые три валуна…

…Медведи среагировали мгновенно — первая шеренга, упав на колени, упёрла свои щиты в землю на уровне своего лица. И подставила под его верхний край плечи. Остальные мгновенно изобразили «черепаху». Так, чтобы набравший скорость камень мог прокатиться по ней, не останавливаясь. Однако против таких здоровенных камней, да ещё и несущихся с безумной скоростью, прикрываться щитами оказалось бесполезно: прыгающие по склону валуны легко проламывали «черепашью» броню и сметали со своего пути всё, что попадётся.

Не успели валуны собрать свою кровавую жатву, как взбешённые потерей доброй сотни своих товарищей латники с диким рёвом бросились вверх по склону… и замерли, увидев, что на них несётся ещё четыре таких же камня.

В этот раз о «черепахе» не подумал никто — пытаясь увернуться от камней, Медведи запрыгали по склону, как зайцы по глубокому снегу. И добрых полминуты служили великолепными мишенями для дорвавшихся до своих арбалетов воинов десятника Глойна…

…Если бы злые, как демоны из преисподней, Медведи добрались до нашей «стенки», то неизвестно, чем бы закончился день — судя по проклятиям, которые до нас доносились, они бы вгрызались в наши щиты зубами и рвали бы нас голыми руками, даже находясь за гранью смерти. Однако тот, кто командовал войсками, увидев, как гибнут его элитные части, приказал трубить отступление! И готовые умереть, но стереть нас с лица земли меченосцы, закрываясь щитами, нехотя двинулись вниз!!!

…Следующие пару часов «черепаху» изображали мы — количество стрел, выпускаемых в нашу сторону делирийскими лучниками, поражало воображение. Стрелки, рассыпавшиеся по склону, расстреляли по нашей позиции колчана по четыре, а потом, получив команду отступить, унеслись вниз. Туда, где снова заревели трубы…

Опустив щиты и настраиваясь на бой, мы подошли к краю осыпи и посмотрели на лагерь делирийцев. А потом непонимающе переглянулись: судя по тому, что добрая половина армии стояла к нам спинами, четвёртой атаки не намечалось…

Как оказалось через пару минут, атаковать наши позиции никто не собирался — вместо того чтобы бросить своих воинов в очередную атаку, его величество Иарус Молниеносный решил подстегнуть их боевой дух по-своему. Показательно наказав трусов.

…Сначала под рокот барабанов и душераздирающий рёв труб в самый центр построения вывели группу из полутора сотен новобранцев, видимо, отказавшихся идти в очередную атаку, и заставили их тянуть жребий. А потом тем, кто не смог обмануть Судьбу, деловито отрубили головы. И, насадив их на копья, аккуратно расставили по внутреннему периметру каре…

— Всё. Сегодня продолжения не будет… — пробормотал Пайк, заметив, что группа дворян, руководивших экзекуцией, удалилась в палаточный лагерь, а деморализованные состоявшейся казнью солдаты продолжают стоять на месте. — Воздействие на психику не закончено… Часть вторая — созерцание голов своих товарищей…

…А перед самым закатом за нашими спинами послышался постепенно усиливающийся перестук копыт, и из-за поворота ущелья вылетели первые всадники, одетые в цвета моего рода…

Загрузка...