Якудза из клана Кимура-кай

Глава 9

— Ты пожалеешь, Ода! — прорычал бритоголовый, оставаясь, впрочем, на месте.

Я держал всех четверых в поле зрения, разве что переместился вплотную к двери, чтобы встретить охрану снаружи, если они вдруг заявятся.

— Кумитё поймёт, что это просто подстава, — процедил Ода-сан.

— Он скажет тебе отрезать палец, — спокойно произнёс якудза в тонких очках. — За то, что ты наставил пушку на старшего.

— Убери пистолет, Кентаро-чан, — ещё раз сказал Кодзима, поднимая руки перед собой ладонями вперёд.

В коридоре послышались шаги, я быстро выглянул за дверь.

— Ода-сан, сюда идёт охранник, — сказал я.

Мои слова послужили спусковым крючком. Кодзима-икка почуяли шанс, вскочили с дивана, опрокидывая стол, громыхнул выстрел, неожиданно громкий в замкнутом помещении, следом ещё один, воздух наполнился едким запахом пороховой гари и криками. Ода-сан вытолкнул меня из офиса и сам тоже выбежал в коридор, я так и не увидел, кого он успел подстрелить.

— Уходим! — рыкнул он.

Растерянный охранник в коридоре замер, как олень в свете фар, увидев якудзу с пистолетом в руке. Это не был член семьи, это был сотрудник хост-клуба, натасканный иметь дело с перепившими клиентами, а не с бандитами, так что он прильнул к стеночке и любезно пропустил нас.

Мы выбежали из подсобных помещений, Ода-сан настороженно оглянулся, окидывая взглядом клуб.

— Туда! — я указал в сторону выхода.

Он кивнул и лёгкой трусцой побежал в указанном направлении, а я схватил высокий барный стул и подпёр им дверь. Надолго это людей Кодзимы не задержит, но несколько секунд форы нам обеспечит.

Какая-то девица из числа хостесс увидела пистолет в руке Ода-сана, ошеломлённо ткнула пальцем в него, другая завизжала. Мы ускорились. Второй охранник оказался похрабрее, побежал к нам наперерез, но мы успели выскочить на улицу раньше, чем он догнал нас.

Свет неоновых огней ночного Токио казался ненастоящим, как и всё происходящее. Мы подбежали к припаркованному «Ниссану», и Ода-сан долго рылся в карманах, разыскивая ключи. Я то и дело поглядывал на двери клуба, с трудом сдерживаясь, чтобы не рявкнуть на него и не попросить ускориться.

Мы наконец нырнули в тачку, и из ближайшего переулка выбежали бритоголовый и молодой якудзы, видимо, покинули клуб через заднюю дверь. Зарычал двухсотсильный движок, Ода-сан воткнул заднюю передачу, остервенело и чересчур резко, утопил газ в пол. «Ниссан» сорвался с места, люди Кодзимы начали целиться в нас из пистолетов.

— Ода-сан, пушку! — потребовал я, съезжая по сиденью вниз, прочь с линии огня. — Я их припугну!

Он протянул мне пистолет рукоятью вперёд, чёрный пластиковый Glock 19. Дорогая игрушка, даже для якудза. Я высунулся из окна, держа пистолет обеими руками, и чуть не упал обратно в салон, когда Ода-сан поехал прочь. Нам вслед выстрелили несколько раз, но не попали. Я стрелять не стал, вернулся в салон и растёкся медузой по креслу. Сердце колотилось как бешеное, сегодня у меня явно прибавилось седых волосков на голове. Похоже, девяностые были лихими не только у нас.

Ода-сан сосредоточенно вёл машину, уматывая подальше отсюда и постоянно глядя в зеркала. Я погони не видел, но бдительность терять не стоило всё равно.

Мы по-прежнему были где-то в Адати, и якудза остановил машину на парковке неподалёку от моста через Аракаву. Заглушил мотор, прикрыл глаза.

— Блядь, блядь, блядь! — резко прорычал он, осыпая руль градом ударов.

Я сидел и не отсвечивал. Он тяжело, со свистом, вздохнул, похлопал себя по карманам.

— Закурить есть? — спросил он.

Я протянул ему раскрытую пачку, подождал, когда он возьмёт сигарету, поднёс зажигалку ему, закурил сам. Ода-сан жадно затянулся, выпустил дым в приоткрытое окно.

— Ты молодец, Кимура-кун, — сказал он. — Я думал, будет хуже.

Куда уж хуже.

Ода-сан достал бумажник, отсчитал мне пачку купюр, протянул. Я сунул всю пачку во внутренний карман, не глядя.

— Даже не пересчитаешь? — хмыкнул он.

— Если там слишком много — я не расстроюсь. Если там слишком мало, то я просто откажусь от будущего сотрудничества, — сказал я. — Думаю, там в самый раз.

Ода-сан усмехнулся.

— Далеко пойдёшь, — сказал он. — Болтать же не станешь?

— Нет. Там и без меня болтунов достаточно, уже завтра всё Токио будет в курсе, — пожал я плечами.

— И то верно… Ксо, ну что за дерьмо… — вздохнул он.

Молча выкурили по сигарете, и это молчание между нами сказало больше, чем любые пространные речи. Ода-сан чувствовал себя в тупике, загнанным в угол. Да, это не ему придётся садиться в тюрьму, но его судьба после того, что он сделал в офисе Кодзима-икка, тоже далека от идеального варианта.

— Ода-сан, прошу прощения, может, это покажется неуместным, но если я могу чем-то помочь… — сказал я.

Не то, чтоб я рвался противостоять людям Кодзимы и всему клану Ямада-гуми. Но самым лучшим вариантом для меня пока будет держаться Одзава-кай. Всё-таки им принадлежит мой район, кое-какую репутацию я у них заимел, да и как минимум двое из членов банды меня точно уважают. Если Такуя-сан ещё жив, конечно.

— Ты уже помог, Кимура-кун, — произнёс Ода-сан. — Хах… Ты ведь даже не гокудо. Я даже забыл, что ты не в семье. Пушку верни.

Я покрутил пистолет в руке, перебросил рукоятью вперёд, аккуратно вытер перчаткой, протянул Оде. Угрозы от него я не ощущал, если бы он хотел причинить мне вред, то сделал бы это гораздо раньше.

— Даже пальцы стёр, ну ты… — осклабился Ода-сан. — Боевиков насмотрелся?

— Детективов, — сказал я.

— Ствол придётся скинуть, да, — с сожалением сказал он. — Кодзиму я всё-таки продырявил.

— Так что насчёт… Помощи? — сказал я.

Ода-сан вздохнул задумчиво, провёл рукой по лицу.

— Я буду иметь в виду, — сказал он. — Пока ничего не скажу. Зайди завтра. Только не в офис. Знаешь, где салон пачинко в Секибаре?

— Нет, — сказал я.

— А, ну ты не играешь, наверное, — сказал он и назвал адрес.

Тоже в районе Адати, недалеко от их офиса. Но в офисе Одзава-кай теперь лучше не появляться.

— Когда лучше зайти? — спросил я.

В девять у меня тренировка, и от одной мысли, что уже через несколько часов тренер будет выколачивать из меня всё дерьмо, становилось немного не по себе. Ночка выдалась слишком насыщенной, чтобы вот так просто взять и пойти утром в спортзал, и меня преследовал соблазн пренебречь предложением Хонды-сана, тем более, что семья против того, чтобы я ходил в его зал.

— После обеда, — зевнул Ода-сан. — Дел… Ты даже не представляешь, сколько теперь дел.

Очень даже представляю.

— Тебя подбросить? — предложил он. — Ты же в Кита-Сэндзю живёшь?

— Было бы неплохо. До станции, не до дома, — сказал я.

— Понимаю, — кивнул он, включая зажигание.

До станции Кита-Сэндзю ехали молча, слушая радио, новостную волну. Диктор хорошо поставленным голосом рассказывал о рецессии и контрмерах правительства в виде снижения ключевой ставки. Ни слова о перестрелке в Фунабаси, ни звука о перестрелке в Адати. Такое в новостях не появлялось.

Неподалёку от станции Ода-сан остановился в одном из разрешённых мест. Я взглянул на часы на приборной панели «Ниссана». Полчетвёртого утра.

— До свидания, Ода-сан, — сказал я.

— Бывай, — сказал он в ответ.

Я вышел из тачки, быстрым шагом отправился в сторону дома. Улицы были совершенно пусты, только редкие таксисты проезжали мимо в поисках возможных пассажиров.

Деньги, выданные мне, я всё-таки пересчитал, прямо на ходу. Двести тысяч иен, похоже, Ода-сан решил выдать мне премию. А я и не против. Наконец-то пора безденежья подошла к концу. Ненадолго, разумеется, но теперь мне хотя бы не придётся унижаться и просить у родителей на карманные расходы.

К дому я подошёл только через полчаса, и в окне горел свет. Внутри шевельнулось неприятное ощущение грядущего скандала.

Я тихонько открыл дверь, прошёл внутрь, повесил куртку на вешалку. Мать встречала меня в коридоре, уперев руки в бока и сканируя пристальным взглядом.

— Где ты был? Время видел? — зашипела она.

— По делам ездил, задержался немного, — сказал я.

— Пьяный? — прищурилась она.

— Нет, — честно ответил я.

— Иди спать ложись! Завтра поговорим! — прошипела она.

Именно это я и собирался сделать. Но сперва я налил себе воды, стырил из холодильника что-то из маминой стряпни, быстренько ополоснулся в душе, чтобы смыть едкий адреналиновый пот, и только потом лёг на расстеленный футон, чтобы провалиться в беспокойный сон без сновидений.

Писк будильника прозвучал практически сразу, как я коснулся головой подушки. Ощущение было именно такое.

Первой мыслью было положить болт на тренировку, огромный такой, с левой резьбой, но потом я вспомнил, что уже пообещал прийти, а слово надо держать. И встал, растирая глаза кулаком. Энергии почти не было, и даже холодный душ не помог взбодриться.

Вся семья уже завтракала за общим столом, и я, налив себе зелёного чаю покрепче, присоединился к отцу, матери и сестре. Госпожа Кимура молча положила мне порцию омлета, и я принялся за еду.

— Ну, Кадзуки-кун, — осторожно произнёс отец. — Расскажешь, где был?

— Нет, — сказал я.

Кимура-сан такого прямого отказа явно не ожидал, стушевался, подбирая слова и дальнейшую тактику. У меня не было ни сил, ни желания спорить, что-то доказывать, разбираться, устраивать скандалы. Но и рассказывать о событиях прошлой ночи я тоже не стану. Был у Масахиро, и всё тут.

— В таком случае, карманных денег ты от меня не получишь, — поставил меня перед фактом отец.

— Хорошо. Я прошу прощения за причинённые неудобства и беспокойство, — сказал я. — Постараюсь, чтобы такого больше не повторилось.

Обязательно повторится.

— Гм… Ладно… — пробормотал отец и сам принялся за еду, с каким-то преувеличенным старанием.

Словно он сам только и хотел отделаться от этого разговора поскорее. Понятное дело, он его завёл только потому, что госпожа Кимура его об этом попросила. Вернее, потребовала.

Я быстро прикончил завтрак, выпил чай, встал из-за стола первым.

— Благодарю, — поклонился я. — Мне пора.

— Куда ты опять? — фыркнула мать.

— На тренировку, — честно сказал я.

Сестра посмотрела удивлённо, отец и мать переглянулись с недоумением. Я вернулся в свою комнату, быстро побросал в сумку всё необходимое и вышел из дома. Время было уже без десяти девять, так что я сунул сигарету в зубы, прикурил и лёгкой трусцой побежал к спортзалу. Будет мне заодно лёгкая разминка.

Успел вовремя. Спортзал был ещё закрыт, я подёргал дверь. Посмотрел на расписание на двери. Воскресенье — выходной. Хонда-сан что, пошутить решил? Или это какая-то проверка в стиле шаолиньских мастеров боевых искусств? Лучше бы я отоспался.

Но когда я уже собрался уходить, то увидел приближающегося вразвалку тренера. Он не слишком-то спешил, но я всё же дождался его.

— Пришёл всё-таки, — ухмыльнулся Хонда-сан.

— Доброе утро, Хонда-сан, — сказал я без особой приязни.

Сегодняшнее утро точно не было добрым.

Хонда-сан открыл дверь ключом, прошёл внутрь.

— Особое приглашение нужно? — бросил он, и я последовал за ним.

Тренер включал везде свет, по-хозяйски оглядывал зал, прошёл в раздевалку, пахнущую застарелыми грязными носками, потом и шкафчиками. Я молча начал переодеваться, бросив сумку на лавочку. Желание заниматься болталось где-то на уровне грунта, но я знал, что мне это нужно. Гораздо сильнее, чем кому-либо ещё.

Хонда-сан тоже переоделся в майку и шорты, зашнуровал высокие кеды, попрыгал немного на месте, побоксировал с тенью пару секунд. Для его комплекции он оказался удивительно быстрым.

— Готов? — спросил он.

— Да, — сказал я.

— На разминку, — приказал он.

И мы вышли в зал. Разминка прошла тихо и стандартно, Хонда-сан пока только приглядывался ко мне, не пытаясь нащупать и раздвинуть границы моих возможностей. Достаточно лёгкая разминка, но и её мне хватило, чтобы быстро начать ловить воздух ртом. Тренер смотрел с явным неодобрением, но пока воздерживался от критики.

— Куришь? — хмыкнул он.

— Д-да… — ответил я, продолжая отжиматься от пола.

— Бросишь, — безапелляционно заявил он.

После разминки, которую я мог бы засчитать за полноценную тренировку, он наконец бросил мне бинты и перчатки. Старые, потёртые, прошедшие не одну сотню спаррингов. Я молча начал обматывать руки бинтами. Хонда-сан занимался тем же самым.

— Может, шлем дадите? — осторожно спросил я, глядя на его крепко сбитые кулаки.

— Шлемы для сосунков, — мрачно улыбнулся он. — По груше молотить ты можешь. Посмотрим, каков ты в спарринге.

Я пожал плечами, похрустел шеей, встряхнул руками, внимательно глядя на тренера.

— Бей в полную силу, я не сломаюсь, — сказал он. — Полный контакт. Ломать тебя не буду, не бойся.

Как скажете. Я встал в классическую стойку правши, внимательно глядя на Хонду-сана. Тренер стоял напротив, изучая мои движения.

— Давай, нападай, — сказал он.

Я бы предпочёл сделать это не по команде, но ладно, это всего лишь тренировка, спарринг. Я обозначил прямой удар левой, Хонда-сан уклонился от него одним движением, почти не меняя положения корпуса.

— Медленно. Ещё, — потребовал он.

Ищи дурака. Я попробовал связку ударов, джеб, хук в корпус, хук в голову. Хонда-сан этого не ожидал, но отлично видел каждое движение, и если от прямого он точно так же уклонился, то хук в корпус ему пришлось принять на блок. А потом по моей ноге словно выстрелили из пушки, так, что я рухнул на колено.

— Боксёр… — презрительно фыркнул тренер.

Ногу он мне отсушил так, что я ничего ниже бедра не чувствовал, только жгучую боль, заставляющую стиснуть зубы. Да, не стоило забывать, что это кикбоксинг.

— Вставай, я не в полную силу ударил, — сказал Хонда-сан.

Пришлось превозмочь и встать. Боюсь представить, что было бы, ударь он в полную силу. Я неловко попрыгал на носочках, но от былой подвижности не осталось и следа. Теперь я следил и за корпусом, и за ногами, перебирая возможные варианты атаки. Хотелось хотя бы раз достать его, и не вскользь, а нормально, полноценно.

Начал осторожничать, прощупывать его лёгкими джебами. Хонда-сан внимательно следил за каждым моим движением, уклоняясь от моих ударов или отбивая их перчаткой. Его попытки влупить мне по ногам я пресекал, вовремя отскакивая назад, короче, держал дистанцию. Сам пару раз попробовал пробить лоу-кик, но чуть за это не поплатился, мне отчаянно не хватало скорости.

Хонда-сан лишь изредка переходил к контратакам. От большинства мне удавалось уклониться, от некоторых приходилось закрываться. Кулаки у него оказались тяжёлые, пудовые. Мои собственные тоже потяжелели, но не так, как мне хотелось бы, с каждой секундой становилось тяжелее даже просто стоять в стойке, я выдохся ещё на разминке.

Дрался я уже из последних сил. Во взгляде тренера я ясно видел разочарование, похоже, он ожидал гораздо большего, и это меня не на шутку разозлило. Кикбоксинг, да? Значит, будет кикбоксинг.

Джеб. Кросс. Джеб. Отскок. Джеб. Апперкот, хук, лоу-кик. Я чувствовал, что скоро либо откроется второе дыхание, либо я упаду без сил, мы спарринговали уже заметно дольше стандартного раунда.

Хонда-сан и сам уже начал дышать тяжелее, всё-таки он был старше меня как минимум вдвое. Наконец, он открылся, непреднамеренно, и я воспользовался этой возможностью. Джеб левой, точно в голову, ошеломить, встряхнуть. И сразу за ним — хук правой, в ухо.

Развить успех он мне не позволил, дал мне в корпус, выбивая весь воздух из лёгких, мне пришлось разорвать дистанцию.

— Всё, стоп, — сказал он.

Я встряхнул руками, опуская перчатки вниз, тяжело выдохнул. Спарринг дался мне непросто.

— Плохо. Медленно, слабо, — процедил он. — Но потенциал есть. Давай на заминку, жду во вторник. В девять.

— Да, сенсей, — поклонился я, всё ещё пытаясь отдышаться.

— Я тебе не сенсей, — холодно произнёс Хонда-сан.

— Да, Хонда-сан, — исправился я.

Он снял перчатки, жестом отправил меня на заминку, и я отправился на беговую дорожку, чтобы немного побегать и замедлиться. Тренировкой я в принципе остался доволен, как минимум я выкинул из головы всё произошедшее ночью. Теперь время пройтись по магазинам и навестить Ода-сана.