Якудза из клана Кимура-кай

Глава 12

Утро понедельника не задалось с самого начала. Сперва сестрёнка заняла туалет на добрых полчаса, прихорашиваясь там перед зеркалом, пока я приплясывал у двери, потом за завтраком я поперхнулся чаем и долго не мог откашляться, короче говоря, понедельник сразу же начал оправдывать своё звание тяжёлого дня.

Отец убежал на работу, Юрико-тян умчалась в школу. Госпожа Кимура, перемывая гору посуды после завтрака, с удивлением покосилась на меня.

— Кадзуки-кун, разве тебе не нужно на работу? — спросила она. — Ты же опоздаешь.

Я уже заметил, что у японцев существует натуральный культ работы в офисе, с восьми утра и до самой ночи. Сумел устроиться на подобное место — ты успешнее тысяч других, ты уважаемый человек, даже если какой-нибудь автомеханик, работающий в два раза меньше по времени, зарабатывает в два раза больше тебя. Даже многие безработные выходили из дома утром, нацепив костюм с галстуком, и болтались где-нибудь до самого вечера, лишь бы соседи не подумали чего плохого.

— Я ближе к обеду выйду, — сказал я, переключая каналы кабельного ТВ, где показывали один сплошной шлак. — Я же стажёр, мне не надо с самого утра быть.

— А планёрка? А твой начальник? Ты что, будешь дома прохлаждаться, пока твой начальник работает? — не поняла меня мать. — А ну, марш собираться. Тем более, это же твой первый день? Какое ты впечатление о себе оставишь в первый день? Что Кимура Кадзуки — лодырь? А нам с отцом потом краснеть из-за тебя?

Кажется, спорить с ней — себе дороже.

Я оделся у себя в комнате, само собой, в свой новый костюм. Нацепил часы, запонки, причесал волосы. Наверное, стоит постричься покороче. Время на это как раз есть.

У самого выхода меня перехватила Кимура-сан, оглядела критически с ног до головы.

— Дай-ка я завяжу тебе галстук, Кадзуки-кун, — сказала она. — У меня в этом опыта побольше. Каждое утро вяжу его твоему отцу.

— Конечно, — сказал я.

Она потянулась к моему галстуку, распустила мой узел, быстро и ловко перевязала по-своему.

— Красавец, — заключила она. — Всё, беги, не то опоздаешь.

Я улыбнулся ей, вышел на улицу. К станции метро тянулись местные, и я влился в людской поток.

Опоздать я не боялся, мне просто некуда было опаздывать. А вот остальные прохожие спешили изо всех сил, чуть ли не расталкивая друг друга локтями. В этом броуновском движении, однако, имелась какая-то своя стройная, едва уловимая, гармония. Я смотрел на сосредоточенные японские лица, злые, невыспавшиеся, не успевшие отдохнуть за короткие выходные. Ну уж нет, вливаться в их число и вкалывать ради добродушного похлопывания по плечу от начальника я не стану.

У Масахиро ещё было закрыто, туда и нечего было соваться, но я рассчитывал сегодня с ним всё-таки переговорить. Он мой единственный друг здесь, вернее, единственный друг Кадзуки-куна, так что кого ещё брать с собой, как не его.

Возле станции заглянул в комбини, купил новую пачку сигарет и банку колы. Мне нужно было как-то убить время, так что я сел на лавочку, жмурясь в лучах солнца, словно кот, и не спеша выкурил сигарету. Зависимость оформилась окончательно, и это меня несколько угнетало.

Решил в итоге не терять времени зря и сел на поезд до Адати. Хотя бы снаружи поглядеть на тот бордель. Нужно ведь разведать не только здание изнутри, нужно осмотреть все подъезды к нему, провести рекогносцировку местности. Любая мелочь в итоге может оказаться важнейшим фактором, что приведёт нас к успеху. Или наоборот.

Вагон метро оказался набит битком, зря я сунулся туда в час пик. Сидячие места все были заняты, пришлось втиснуться в уголок рядом с парой саларименов и какой-то старшеклассницей в короткой юбочке.

Вскоре один из белых воротничков как-то странно запыхтел, а старшеклассница начала густо краснеть. Все остальные в вагоне делали вид, что ничего не происходит. Я вытянул шею, чтобы рассмотреть их получше. Да, саларимен хватал несчастную девушку, которой в толпе просто некуда было деться, за задницу. Старшеклассница встретилась со мной взглядом, в котором я прочитал отчаянную мольбу о помощи.

— Эй, что это ты делаешь⁈ — рыкнул я, дотягиваясь до извращенца и толкая его в плечо.

Он встрепенулся, как мышь, пойманная за хвост, маленькие свиные глазки на одутловатом лице забегали туда-сюда.

Ему повезло, поезд остановился.

— Прошу прощения! Прошу прощения! — забормотал он, протискиваясь к выходу, будто бы он приехал на свою станцию.

Уверен, не вмешайся я в происходящее, этот урод ехал бы до конечной.

— Ты как, в порядке? — спросил я у школьницы, которую теперь прижало ко мне толпой вошедших людей.

Она робко посмотрела на меня и кивнула.

— Спасибо, — тихо сказала она, поправляя юбку.

Я кивнул и тут же потерял к ней всяческий интерес. Извращенец мог выбрать и кого-нибудь покрасивее, чтобы я, подобно прекрасному рыцарю, спас прекрасную принцессу. Но нет, он просто выбрал удобную жертву для домогательств, такую, что не будет кричать на весь вагон.

Через одну станцию я вышел, снова вливаясь в поток пешеходов. Чужой район немного действовал на нервы, но я старался держаться центральных улиц и людных мест. Конечно, утром понедельника нарваться на неприятности довольно трудно, но никогда нельзя исключать такую вероятность. Тем более, что день уже не задался.

По дороге заглянул в парикмахерскую, оказавшись там первым клиентом за день. Встретили со всем почтением, усадили в кресло, девушка-парикмахер принялась порхать вокруг меня с ножницами. Попросил, по старой памяти, сверху ножницами, по бокам — машинкой, покороче.

Парикмахер болтала без умолку, я вежливо поддерживал беседу редкими вопросами типа «вот как?» и возгласами типа «надо же», понимая, что девушка всего лишь делает свою работу. После стрижки она помыла мне голову, не прекращая болтать о всяческой чепухе, а после этого даже сделала массаж головы и шеи. Свои две тысячи иен она отработала на полную, даже настроение у меня стало лучше. Вышел отдохнувшим и посвежевшим, не только с виду.

После этого я отправился по адресу, к тому самому массажному салону. Как назло, находился он в глубине района, зажатый со всех сторон офисными и прочими зданиями, фактически в тупике, в подвальном помещении. Каменный мешок, причём вход в него располагался как раз рядом с той самой идзакаей, где, по словам Такуи, регулярно зависали люди Кодзимы.

Я прошёлся по этим подворотням, поглядел снаружи на пятиэтажное здание, машинально отмечая пожарные лестницы и пути отхода, и направился было обратно к станции метро, но возле идзакаи меня окликнули.

— Дядь, скажи, который час, а?

— Десять без пяти, — бросив быстрый взгляд на часы, произнёс я.

Передо мной стоял молодой хулиган, позади меня из ниоткуда появились ещё двое. Чинпира, шпана. Не уверен, что они как-то связаны с Кодзимой. Они были ещё моложе меня, и, похоже, приняли за заплутавшего в подворотнях саларимена. Школьники, прогуливающие уроки.

— Какие у тебя часы-то! Не в масть тебе такие часы, давай снимай, — потребовал хулиган.

Я усмехнулся. Оглянулся, всё так же улыбаясь, два паренька, зашедшие сзади, посмеялись в ответ. Словно гиены.

— А ты мне закурить? — предложил я, чтобы потянуть время.

Парень полез в карман за пачкой, опустил голову, на миг выпуская меня из поля зрения. Этого мгновения как раз хватило, чтобы успокоить его коротким прямым в бороду.

— Эй! — воскликнул один из его напарников, и я тотчас же обернулся.

Оба кинулись на меня, в руках у одного из них блеснул нож, обычный канцелярский, но даже он в умелых руках может стать опасным оружием. Я отпрыгнул назад, лишь взметнулись полы пиджака, лезвие рассекло лишь воздух перед моим животом. Ах ты, сука. Я ударил ближнего из них ногой в живот, скорее даже отпихивая и роняя на асфальт, нежели ударяя.

Путь к выходу из этих подворотен был свободен, я мог бы легко убежать. Но в голове созрел уже совсем другой план.

Ещё один удар ногой, практически футбольный, пришёлся упавшему негодяю прямо в лоб. Туфли было жаль, но свою шкуру было ещё жальче, и размашистый удар просто выключил незадачливого хулигана, будто я попал ногой точно по кнопке питания. Остался только один, и он, оставшись со мной один на один, теперь испуганно озирался по сторонам в поисках хоть какой-нибудь поддержки.

— А ну, смирно стой, — рыкнул я. — Кто такие? На кого работаете?

— М-мы? — проблеял единственный оставшийся на ногах чинпира.

— Нет, мать твою, силы самообороны Японии, — прорычал я.

— Мы сами по себе! — испуганно воскликнул он, понимая, что нарвался не на того.

Совсем не на того.

Нападать он не рисковал, бежать, бросая своих дружков, тоже не пытался. Стоял в испуганной позе, выставив руки перед собой.

Я заглянул в окно идзакаи, возле которой всё происходило. Она только-только открылась, и, кроме пожилого бармена, внутри никого не было.

— Знаете, кому тут всё принадлежит? — спросил я.

Хулиган замотал головой. На его лице промелькнул ещё больший испуг, он наверняка подумал, что я говорю о себе.

— Что ж вы за люди-то… — проворчал я. — Суётесь куда не следует, на кого не следует, не знаете нихрена… Брысь отсюда.

— А… Мне… — он показал на своих валяющихся дружков.

— Брысь, я сказал. Или к ним присоединиться хочешь? — хмыкнул я.

Парнишка к ним не хотел, обошёл меня по широкой дуге и припустил бежать со всех ног. Я проводил его взглядом, посмотрел на лежащих без сознания хулиганов. Носком туфли выбил из руки одного из них канцелярский ножик, он отлетел прочь по асфальту. Только после этого наклонился и быстренько обыскал карманы сперва одного, а потом второго.

Неожиданным богатством они похвастать не могли. По карманам нашлась только мелочь, брать которую, навешивая на себя статью, я побрезговал. Тем более, что оба начали потихоньку, со стонами, приходить в себя.

— Вот и думайте головой, — хмыкнул я, закуривая трофейную сигарету.

— Да кто ты вообще такой? — простонал тот, что заинтересовался моими часами.

— Якудза. Из клана Кимура-кай, — сказал я, отправляя их по ложному следу.

Я усмехнулся и пошёл прочь, обратно к станции метро. Оставаться здесь было уже опасно, я и так привлёк слишком много внимания. Но зато разведал место снаружи. Не бог весть какой результат, но уже лучше, чем соваться к этой массажке вообще без какого-либо представления, что находится тут рядом и как отсюда потом уходить. Всё-таки моя задача подразумевала то, что мы здесь немного пошумим.

Час пик как раз закончился, вагон метро оказался полупустым. Несколько старушек ехали по своим старушечьим делам, пара опаздывающих работяг нервно поглядывали на часы, приплясывая от нетерпения. Вышел я на Кита-Сэндзю, сразу же отправился в лапшичную. И перекусить не помешало бы, и позвать Масахиро на дело. Не думаю, что он откажется, если посулить ему хорошую долю. Полмиллиона иен это весомая сумма, и даже если поделить её на нескольких человек, всё равно выходит прилично.

Мне повезло, Ироха Масахиро оказался на своём рабочем месте.

— Доброго утра, клиент-сан! — поклонился он, не узнав меня.

— И вам, повар-сан, — поддержал я, приняв это обращение за шуточное.

— Кадзуки-кун? — не поверил он.

— Масахиро-кун? — наигранно удивился я.

— Тебя прямо не узнать, — нахмурился друг.

— Не парься, внутри я всё тот же Кадзуки, — широко улыбнулся я. — У меня к тебе дело.

В лапшичной мы были одни, народ ещё не успел проголодаться с утра, так что Масахиро скучал, лишь изредка помешивая своё варево в кастрюлях. Я прошёл к стойке и расположился в любимом закутке, спиной к стене, чтобы видеть ещё и дверь.

— Какое ещё дело? — насторожился он.

— На полмиллиона иен, — осклабился я.

— Не-е-ет… — он закатил глаза. — Ты что, всё-таки с ними связался?

Я щелчком выбил сигарету из пачки, сунул в зубы.

— Только здесь не кури. Пожалуйста, — попросил друг.

Вернул сигарету на место.

— Кого ты имеешь в виду? С кем «с ними»? — спросил я.

— С якудза, — поморщился он.

— Ты разве видишь у меня значок на пиджаке? Или татуировки? — чуть наигранно произнёс я.

— Какая разница, Кадзуки-кун… — пробормотал Масахиро.

— Большая, друг мой, — сказал я. — И, знаешь, полмиллиона иен на дороге не валяются.

Он кинул быстрый взгляд на дверь.

— И что для этого надо сделать? Убить кого-нибудь? Избить? Запугать? Стрёмно это всё, Кадзуки-кун… — сказал Масахиро.

— Да что ты такое говоришь, я бы и сам на такое не согласился, — поморщился я. — Ничего такого. Наоборот, доброе дело сделать.

— Доброе… — фыркнул Масахиро.

Я помолчал, глядя на него. Кажется, у него слишком сильны предубеждения. Особенно после того, как его семью поставили на счётчик и всячески запугивали, чтобы дядя Юдзиро поскорее вернул то, что проиграл в маджонг. С Масахиро-куном, похоже, мы не сработаемся. А жаль.

— Сделай лучше якисобы. По-братски, — вздохнул я, положив на стойку тысячную купюру.

— Сейчас, — холодно ответил Масахиро.

Было немного обидно, но я не подавал виду. Даже не так, я был скорее разочарован столь принципиальной позицией, но в то же время прекрасно её понимал. Моему другу не хотелось иметь ничего общего с организованной преступностью, его устраивало место повара и подавальщика в привокзальной лапшичной. Что ж, это целиком и полностью его выбор, на который я не в силах повлиять.

Нет, я мог бы надавить, напомнить про долг, с которым я разобрался, но это будет некрасиво. Это разрушит нашу дружбу, а мне всё-таки хотелось бы её сохранить, хоть как-нибудь. Друзьями детства разбрасываться нельзя.

— Якисоба с говядиной и овощами, — Масахиро поставил на стойку широкую тарелку с гречневой лапшой, положил рядом палочки.

— Итадакимас, — машинально произнёс я, принимаясь за еду.

К тысяче, лежащей на стойке, он даже не притронулся, сделал вид, будто её не существует.

— Что нового на районе? — спросил я. — К тебе сюда, наверное, все слухи стекаются.

Масахиро будто даже обрадовался, что я переменил тему.

— Про «Машиноголовых» слышал? — спросил он.

— Нет, расскажи, — склонившись над тарелкой, сказал я.

Друг сдавленно посмеялся собственным мыслям, прежде, чем начать.

— Их тут недавно в асфальт втоптали, всю банду, — рассказал он. — А потом мотоциклы в реку покидали.

— Сурово, — хмыкнул я. — А кто?

Нет, я прекрасно знал ответ. Но меня интересовало, знает ли его Масахиро.

— А пёс его знает, босяки какие-то, — пожал плечами друг. — И никто даже за «Машиноголовых» не вступился, прикинь?

— Ещё бы, они уже всех достали, — сказал я. — Так им и надо.

— Ну да, — согласился Масахиро.

— Что ещё нового? — спросил я, когда тема с «Машиноголовыми» иссякла.

Но Масахиро не успел ответить, звякнул колокольчик над дверью, и в лапшичную вошли пара дорожных рабочих в оранжевых робах, чтобы быстренько отобедать. Масахиро кивнул мне и занялся новыми клиентами. Вслед за дорожниками вошла какая-то пожилая леди, за ней ещё пара человек. Я понял, что наша беседа уже точно подошла к концу, покончил с якисобой, вылавливая палочками мелкие обрывки лапши, прижал тысячную купюру пустой тарелкой и вышел, махнув рукой на прощание. Масахиро моего ухода даже не заметил.

Придётся искать кого-нибудь другого себе в помощь, и я уже знал, кого позову. Раз уж они втоптали в асфальт целую банду босодзоку с цепями и монтажками, причём даже бесплатно, из спортивного интереса, то и с подпольным борделем справятся на отлично. Там, возможно, даже не придётся драться, да и скупиться с оплатой я не буду.

Осталось только найти местных чинпира и договориться, и можно будет отправляться обратно в Адати, не откладывая визит в долгий ящик.