Якудза из клана Кимура-кай

Глава 7

Из зала я ушёл совершенно взмокший, уставший, но довольный. Не только предложением Хонды-сана, но и отличной тренировкой, в которой я проявил себя очень и очень неплохо. Гораздо лучше, чем ожидал сам.

Но я не ставил рекордов и не превозмогал, зная, что завтра меня ждёт расплата в виде чудовищной боли во всех мышцах. От неё мог бы помочь массаж, но денег на поход в салон у меня не было, а от сестрёнки даже снега зимой не допросишься, не говоря уже о чём-то подобном.

Спортивная карьера меня тоже не интересовала. Всё, что мне нужно — поставить удар и немного подсушиться, не более, но прямо отказывать Хонде-сану, который оказался бывшим профессиональным кикбоксёром, я не стал. Такими предложениями не разбрасываются попусту.

Остаток дня я провёл дома, в одиночестве. Семейство Кимура наслаждалось прогулками по магазинам, а я поставил себе видеокассету с «Крепким орешком» и составлял список самых необходимых расходов, одним глазом поглядывая, как Джон Макклейн ползает по вентиляции Накатоми-плаза.

Исходил я из того, что буду строить карьеру не на консервном заводе и не в офисе, а в среде криминальной. И поэтому первым пунктом в моём списке оказался внешний вид, как бы мне это ни претило.

Это там, на вершине, можно приезжать на деловые встречи в футболке и тапочках, и все только посмеются с твоей эксцентричности и раскованности. А здесь, на самом низу, всё должно сиять, люди должны с первого взгляда понимать, с кем имеют дело. Никто не станет платить за защиту парнишке в футболке с Ганбастером. И юноше в школьном костюме-двойке тоже платить не станут.

Оружие, которым я озаботился бы в первую очередь, будь я в любой другой стране, здесь в предметы первой необходимости не входило. С оборотом оружия, хоть легального, хоть нелегального, тут всё было очень сложно, и проще носить с собой отвёртку или что-то в этом духе.

А вот транспорт определённо нужен. Хотя бы велосипед, на всё остальное тут нужна водительская лицензия, и что-то мне подсказывало, что получить её будет непросто. Ещё и левостороннее движение подкидывало сложностей.

Ну а всё остальное — уже просто хотелки. Реально нужно мне было озаботиться только внешним видом, транспортом и вооружением.

После обеда вернулись все остальные члены семьи Кимура, и в доме снова стало шумно. Отец присоединился ко мне в гостиной, смотреть фильм, сестра умчалась в свою комнату, мать снова шуршала на кухне.

— Как твой поход в спортзал? — осторожно поинтересовался Кимура-сан.

— Отлично, — сказал я.

— В какой ходил? — спросил отец и похлопал себя по брюшку. — Мне бы тоже, наверное, не помешало.

— Возле начальной школы, — сказал я.

Кимура Кацухиро вдруг потемнел лицом, нахмурился.

— Не мог чего получше найти? — спросил он.

— Что не так? — хмыкнул я.

— Это же зал для бураку, — поморщился он. — Если дело в деньгах, я тебе дам. Лучше иди в зал при университете искусств. Там приличнее.

Сомневаюсь, что при университете искусств меня научат эффективно бить людей в голову. Чтобы понять, о чём вообще говорит Кимура-сан, пришлось покопаться в памяти Кадзуки.

Косоглазые островные макаки даже некоторых своих соотечественников за людей не считали, не говоря уже о корейцах, китайцах и других иностранцах, особенно темнокожих. Бураку, или буракумин, входили в одну из этих групп, ничем с виду не отличаясь от остальных японцев. Всего лишь потомки неприкасаемой, нечистой, касты.

— Что нашёл, — пожал я плечами. — Всё уже оплачено вперёд.

— Ничего страшного, не обеднеем, — сказал отец. — Найди другой зал. Соседи будут судачить.

Захотелось выругаться матом. Вслух, громко.

— Я сам решу, в какой зал мне ходить, — процедил я.

— Советую при университете искусств, Фукуда-сан ходил туда одно время, показывал очень хорошие результаты, — порекомендовал отец, как будто Фукуда-сан, его начальник, был для меня каким-то авторитетом.

Я уже заметил, как японцы обожают ссылаться на авторитетные источники. Тут никто даже и слушать не будет лично твоё мнение, но если ты скажешь то же самое, подкрепив это ссылкой на какого-нибудь политика, поэта, Владимира Ильича Ленина или хотя бы телезвезду, воспринимать твои слова будут совсем иначе. У нас что-то такое тоже есть, но японцы возвели это в абсолют.

— Я рассмотрю твоё предложение, — сказал я, просто чтобы успокоить отца, и это сработало.

Мы стали дальше смотреть, как молодой и ещё не облысевший Брюс Уиллис мочит террористов.

Аккурат к завершению фильма мать позвала нас обедать.

— Вот, на скорую руку соорудила, — извинилась она, приглашая нас всех за стол, хотя с моей точки зрения обед из пяти блюд это практически ресторанная подача.

— Наконец-то, — проворчал Кимура-сан. — Я голоден, как ёкай.

Я не стал ничего говорить. Они могли бы поесть и во время прогулки, но, похоже, госпожа Кимура восприняла бы это как личное оскорбление.

После сытного обеда я ушёл в свою комнату. Вечером меня ждёт серьёзное дело, и мне следовало подготовиться. Продумать запасные варианты, как минимум.

Я приготовил одежду, которую нужно будет выбросить после дела, то, во что переоденусь, выложил в ящик стола документы. Не хватало ещё выронить паспорт рядом с домом Ватанабэ. С собой только сменная одежда, сигареты, зажигалка, рабочие перчатки, плоская отвёртка покрепче, на случай, если придётся ломать замок зажигания, да остатки денег. Этого должно хватить, чтобы всё прошло, как надо. Надеюсь, мне хватит денег, чтобы взять такси от Фунабаси до Кита-Сэндзю, иначе мне придётся всю ночь идти пешком, потому что туда я приеду на байке, а вот обратно…

Сборы и приготовления заняли остаток дня. Закончил аккурат к ужину.

— Кадзуки-кун! Пойдём ужинать, я уже всё накрыла! Там твои любимые булочки! — позвала Кимура-сан из-за двери.

Чёрт побери. Не предупредил, что не стану ужинать.

Из комнаты я вышел уже собранный в путь.

— Спасибо, но я собирался в лапшичную Ироха-сана, мы с Масахиро-куном уже договорились, ещё вчера, — поклонившись матери, сказал я.

Кимура-сан заметно расстроилась.

— Хотя бы сядь попробуй, немножко, — сказала она.

Вот так и раскормили кабана.

— Я уже опаздываю. Оставьте мне несколько, буду очень благодарен! — сказал я.

— Надолго ты? — крикнул из гостиной отец.

— Пока не знаю, — ответил я.

— Если Юрико-тян все не стащит, то оставим, — улыбнулась мать.

— Спасибо! — ещё раз поклонился я. — Мне пора бежать!

Удалось благополучно смыться, и я, покинув отчий дом, закурил на ходу, направляясь точно туда, куда и сказал, в лапшичную к Масахиро. Играть роль порядочного японского юноши и любящего сына оказалось не так уж просто, во всяком случае, для меня. Всякий раз мне приходилось бороться с каким-то внутренним сопротивлением. Ничего, съеду в отдельное жилище, станет гораздо проще. А пока придётся жить по уставу этого монастыря, и никак иначе.

Я не просто так во всеуслышание сообщил о пункте назначения. Если кто-то вдруг возьмётся за расспросы, то им будет, что рассказать. Что сынуля ушёл не неизвестно куда, а вполне по конкретному адресу. И Масахиро в лапшичной тоже подтвердит, что Кимура Кадзуки был, кушал якисобу, пил зелёный чай. Сидели, общались, до самого закрытия. Ватанабэ? А он вообще в другой стороне живёт, меня там не было.

В лапшичной было немноголюдно. Субботний день, выходной, и только одинокие пожилые мужички захаживали, чтобы взять на вынос порцию удона или рамёна. Мой верный друг, уставший за день и оттого менее энергичный, чем обычно, пересчитывал кассу, готовясь к закрытию.

— Привет, — сказал я, усаживаясь напротив, за стойку.

— Ага, — хмыкнул он, не отвлекаясь от подсчётов.

Мы были одни, и я перевернул на двери табличку «Закрыто». Масахиро поднял взгляд, но тут же вернулся к пересчёту кассы.

— Ты до скольки сегодня? — спросил я.

— Видишь же, что кассу считаю, — буркнул он.

Что-то он не в духе.

— Сегодня опять эти… Были, — захлопнув кассу, сообщил он. — Про тебя спрашивали.

— Какие ещё эти, — поморщился я.

— Якудза, — посмотрел на меня Масахиро. — Спрашивали, не вздумал ли ты пропасть. Ещё спрашивали, где ты живёшь, я сказал, что без понятия.

— Про долг что сказали? — спросил я.

— В том и дело, что ничего, — ответил Масахиро. — И про дядю не спрашивали даже.

Если тут кто и был, то наверняка Такуя и Хироми. И, похоже, они заранее решили, что я свою часть уговора не выполню, хотя времени у меня пока было в достатке. Не очень приятно.

— Понял, спасибо, что сообщил, — сказал я. — Дай пожрать чего-нибудь.

— Рамён будешь? Остался вон, — предложил друг.

— Давай, и соуса побольше, — попросил я.

Сожжённые в зале калории нужно было восполнить, так что я принялся за еду, то и дело поглядывая на часы.

— Можешь ещё одну просьбу выполнить? — спросил я, когда утолил первый голод.

— Какую? — нахмурился Масахиро.

— Часов до двенадцати здесь посидеть, — сказал я.

— Ну… Могу. А зачем? — спросил он.

— Много будешь знать — скоро состаришься. Посидишь тут, а я будто бы с тобой был, если кто вдруг спрашивать будет, — сказал я.

Масахиро понимающе закивал.

— Хорошо. На завтра заготовки поделаю, значит, — сказал он.

Он вкалывал без выходных из-за своего дядюшки, который предпочёл залечь на дно вместо того, чтобы заплатить якудза.

Я выпил бульон, отставил в сторону пустую миску, ещё раз взглянул на часы. Кажется, пора.

— Пожелай мне удачи, Ироха Масахиро, — попросил я.

— Удачи, — он показал мне сжатый кулак.

На улице я похлопал себя по карманам, в очередной раз проверяя, всё ли на месте, накинул капюшон и быстрым энергичным шагом отправился к дому Ватанабэ. План был прост, а потому — красив, вполне реализуем, только если не вмешается какая-нибудь досадная случайность.

Придётся, конечно, снова подождать в засаде, но терпение обычно вознаграждается.

На Токио медленно опускались сумерки, зажигались фонари и неоновые вывески, субботний вечер подходил к завершению, но для меня всё только начиналось. Я шёл, избегая людей, стараясь держаться в тени. Словно тигр в каменных джунглях. Именно так я себя и ощущал, опасным хищником, настраивая себя на будущий риск. Кто бы что не говорил, но аутотренинг — достаточно важная вещь, и я шёл, накручивая себя, настраивая на успех. Это лучше, чем терзаться сомнениями.

Вскоре я вышел на знакомую уже улицу, к дому семьи Ватанабэ. Теперь свет горел не только наверху, в комнате Рюичи, но и внизу, похоже, придётся ждать несколько дольше. Я снизил скорость до минимально приемлемой и медленно прошёлся вдоль забора, поглядывая искоса на дом в европейском стиле. Ворота закрыты, гараж закрыт, избушку на клюшку.

Внутри немедленно зашевелился неприятный червячок сомнения, мол, что, если Рюичи решит провести эту ночь дома, но контраргумент нашёлся моментально. Босодзоку гоняли каждую ночь.

Даже если сегодняшняя ночь станет исключением, у Рюичи наверняка есть пейджер, а то и мобильник, и если чинпира сдержат слово и наведаются на парковку, чтобы немного помять байкеров, Рюичи об этом узнает и, само собой, помчится на помощь. А тут уже на сцене появляюсь я и ссаживаю его с мотоцикла. Элегантно и красиво.

Наконец, свет в окнах стал гаснуть. Я, соответственно, потихоньку переместился поближе к воротам гаража, притаился. Видеонаблюдения здесь, слава богу, не было, иначе вся моя затея пошла бы прахом. Отчаянно хотелось курить, но я держал себя в руках, мне не хотелось просрать всю операцию из-за того, что я отвлёкся на огонёк зажигалки. Вместо этого я натянул на руки рабочие перчатки. Руки не дрожали.

Ворота с негромким дребезгом поехали вверх, изнутри послышалось тихое ворчание Рюичи. Лязгнул кикстартер, зарычал мотор «Ямахи», я почувствовал, как ускорилось моё сердцебиение. Давай же, выходи, мразь…

Рюичи, словно издеваясь надо мной, заглушил двигатель. Из гаража послышалась его приглушённая ругань в адрес карбюратора, металлический звон, такой, словно он швырнул что-то в ящик с инструментами. Затем движок заревел снова. Рюичи крутанул его до отсечки, погазовал внутри гаража немного, то ли балдея от выхлопа, то ли наслаждаясь неукротимой мощью мотора, а потом начал выкатывать его наружу.

Я замер, стараясь вообще не дышать, чтобы он не заметил меня раньше времени. Промелькнула мысль, что вместо отвёртки нужно было взять молоток, тюкнуть его по голове и забрать байк без лишних телодвижений, но вслед за ней пришло понимание, что это уже совсем другая статья. Да и молотком можно ударить совсем неудачно, насмерть. А я к такому пока не готов.

Крашеный вывел свою «Ямаху» на площадку перед гаражом, обернулся.

— Я поехал! — крикнул он кому-то. — Закроешь⁈

Твою. Мать.

Меня бросило в холодный пот.

— Закрой сам, Рюичи, я занят! — отозвался неизвестный из глубины гаража.

— Ксо… — выругался Рюичи, слезая с байка.

Это шанс! Я дождался, пока он подойдёт к воротам и начнёт их опускать, а затем рванул к «Ямахе», сходу снимая её с подножки и прыгая в седло.

— Эй! — только и успел выкрикнуть Рюичи.

Но я уже набирал скорость, отъезжая вниз по улице. А я думал, придётся играть в шлагбаум.

Байк мерно рокотал двигателем, я не рисковал превышать скорость, особенно здесь, в жилых кварталах. Но от возможной погони уходил, петляя и резко меняя направление движения, просто на всякий случай. Несколько раз на автомате выехал на встречку, всё время приходилось держать в голове, что движение тут левостороннее, держаться нужно левой полосы.

«Ямаха» была хороша. Диво как хороша. Даже я, достаточно далёкий от мотоциклов человек, мог это понять. Под седлом у меня словно рычал дикий зверь, готовый сорваться в спринт по первому моему приказу. Мне приходилось сдерживать и его, и себя, просто чтобы не убиться.

Проехал мимо парковки Сэндзю-молла. Там вовсю шла потасовка чинпира и байкеров, причём последние явно были в меньшинстве. Кто-то из босодзоку даже замахал мне руками, мол, нужна помощь, но я, наоборот, ускорился и поехал прямиком в Фунабаси, по нужному адресу.

Расслабился я, только когда пересёк реку Аракава и очутился в другом районе. На одном из долгих светофоров даже позволил себе закурить, но как только я поехал и ветер подул в лицо, сигарета почти моментально истаяла до самого фильтра.

Мне даже не верилось, что всё получилось. Проще, чем отобрать конфетку у ребёнка, ей богу. Япония — страна абсолютно непуганых идиотов. Комнатных, тепличных. Я ощущал себя здесь, словно аллигатор в лягушатнике турецкого отеля.

Проехал по шоссе вдоль реки, повернул, согласно указателям. Без навигатора ориентироваться было сложновато, тем более, ночью, но я справлялся. Вот если бы я мчался со скоростью в сто пятьдесят километров в час, а на хвосте у меня висели одновременно банда босодзоку и полиция, тогда пришлось бы туго, а так — приятная ночная прогулка. Единственное, чего я опасался, так это того, что меня остановят за езду без шлема.

Свернул на скоростную трассу, с отбойниками и шумовыми экранами, наконец позволил себе поддать газу. «Ямаха» раскрыла всю свою мощь, так, что адреналин лился в кровь непрерывно, мне пришлось даже низко прижаться к рулю, чтобы удержаться в седле. Ехать до Фунабаси таким темпом нужно было ещё минут пятнадцать, даже стало жаль, что поездка выходит такая короткая.

Наконец, я свернул с шоссе, проехал немного по извилистым ночным улочкам промзоны. По правую руку от меня раскинулся Токийский залив, мерцающий огнями, отражающимися от города. Теперь пришлось замедлиться, поиски нужного адреса оказались чуть сложнее, чем я ожидал, но здесь было не так уж много складов, чтобы ошибиться, и вскоре я уже подъезжал к гигантскому серому складу. Медленно, не желая расставаться с байком, к которому успел уже немного привыкнуть.

Указанные ворота находились со стороны моря, я подъезжал со стороны города, «Ямаха» глухо ворчала двигателем. Меня вдруг кольнуло нехорошее предчувствие, стало немного страшновато. Я забрался в жопу мира, ночью, чтобы передать краденый байк местным мафиози, не имея никаких гарантий… Ладно, бывало и хуже.

У самых ворот стояло несколько полицейских машин, и я остановился, как вкопанный, едва лишь они показались за углом. А затем я услышал крики и звуки выстрелов.