Я один вижу подсказки 6

Глава 8 – Ученик

Грубость. Она всегда мне не нравилась. Это не просто неуважение или невежливость. Это не только надменный тон, не взгляд, полный презрения, и не угнетающая атмосфера уныния.

Грубость имеет чёрный цвет. Это как беседа с человеком, в которой вместо того, чтобы насладиться общением, узнать что-то новое, ты погружаешься в вязкое, бездонное чёрное болото.

Вух...

Я тяжело выдохнул. Не хотелось думать об этом. Не хотелось находиться здесь. На миг я даже подумал: «Может, это быстро закончится?»

Обстановка была настолько отвратительной, что я поспешил заговорить:

– Здравствуйте, – максимально вежливо произнёс я. – Я новый ученик. Меня зовут Алексей.

Подчеркнуть своё имя – всегда важно. Ведь на вопрос «Кто ты?» каждый человек первым делом отвечает своё имя. Мы плотно ассоциируем себя с ним, что подчёркивает значение слов.

Я старался говорить уважительно. Мне хотелось оставаться белым пятном в этом чёрном болоте. Быть выше всего этого. Даже если окружающие сильнее, я хотел сохранить внутреннее превосходство.

Впрочем, главное – обозначить цель. О ней было сказано столько раз, что я запомнил:

– Меня направили к вам, чтобы измерить мой талант.

Не важно, кто направил меня или когда. Главное – чтобы мой талант был измерен. Чтобы эта процедура завершилась, и я смог со спокойной душой покинуть этот пик.

Каждое моё слово звучало идеально. В завершение, чтобы подчеркнуть свою учтивость, я склонился в глубоком поклоне. К моим манерам невозможно было придраться.

От этого стало так хорошо на душе, что хотелось засмеяться во весь голос. Жаль, что это было бы неуместно – иначе я бы испортил момент.

Однако в тот момент я не подозревал, насколько сильно ошибался. Озара оказалась не чёрной. Она была ярко-розовой – цвета ванильной девочки. В её вопросах не было черноты.

Словно розовый единорог, она скользнула ближе. Только что она ошарашенно стояла в центре зала, а в следующий миг уже оказалась возле меня. И, что удивительно, она не возвышалась надо мной, как монарх.

Она опустилась на колени рядом, будто преклоняя их.

Что?

Её пальцы – тонкие, с длинными ногтями – схватили мою руку. В её глазах блеснули слёзы, и они заскользили по щекам.

Я ничего не понимал. Что вообще происходит?

– Ты… ты… такой… – шептала она, – идеальный… Эти узоры на коже…

На белой коже. Чёрные узоры, словно следы от молнии. Они выглядели отвратительно, как шрамы. Честно признаться, я и сам старался лишний раз не смотреть на них, чтобы не портить себе настроение.

Озара не могла отвести взгляд от этих узоров. Она называла их то реками богов, то ранами титана, то деревом миров. Её воображение рождало множество историй о линиях на моей коже.

От этого мне становилось ещё более не по себе. То, что внушало остальным страх, в её глазах вызывало восхищение. Выражение дикого шока на моём лице говорило само за себя – к такому повороту, жизнь меня не готовила.

...

Справедливости ради, я был не единственным в замешательстве. Даже Краса, которая знала свою учительницу много лет, не понимала её поведения. Для неё учительница была не просто наставником, а образцом для подражания.

Краса часто повторяла себе: «Когда вырасту, стану такой же, как она... Сильной. Утончённой.»

Казалось, что даже если небеса рухнут и мир разрушится, её учительница не дрогнет и бровью. В глазах Красы она была воплощением силы.

«Теперь... что же вы делаете?»

«Пожалуйста, встаньте!»

Вид своего учителя в таком состоянии вызывал у неё слёзы. Не за себя и не из-за боли, а из-за того, что она не могла вынести этого зрелища.

«И перед кем вы унижаетесь?!»

«Перед одноруким мальчишкой!»

Краса хотела убить меня на месте. Растоптать. Стереть само моё существование. Она бы без колебаний придушила меня собственными руками.

...

У Лако ситуация была ещё хуже. Он до этого дня не знал настоящего смысла выражения «всё пропало». Это чувство приходит, когда к чему-то стремишься не день, не месяц, а годы, и всё рушится в одно мгновение.

По крупицам строишь карьеру, выстраиваешь авторитет. Лако уже привык к школе, привык к тому, что его уважают, что все выполняют его распоряжения. В конце концов, он тоже когда-то был новичком.

Его били, унижали. Через это проходил каждый. Эти эмоции – «Взять и доказать всем, на что способен!» – знакомы всем, кто оказался на его месте. И неудивительно, что со временем он стал чёрствым.

Так что же изменилось?

Этот демонёнок. Отношение Озары к нему. У Лако было чутьё на такие вещи – как у охотничьего пса на утку. Он замечал цель и сразу впивался в неё зубами, где бы она ни скрывалась.

Сейчас его мысли крутились вокруг одного: «Я сейчас такую глупость сделал, что перечеркнул всё. Ведь за всю жизнь я не видел, чтобы старейшина относился к ученику так.»

«Нет, было один раз.»

«И кто это был?»

«Главный ученик школы...»

...

Я понял, что этот цирк нужно заканчивать, когда Озара попыталась лизнуть мою руку. Она высунула язык и явно намеревалась либо укусить, либо просто попробовать меня на вкус.

В этот момент она выглядела действительно опасно. Её красный язык, белоснежные зубы... Казалось, эта женщина при должном усердии могла бы проглотить меня целиком.

– Прекратите... – я не собирался терпеть такое, выдернул руку, отступил от неё и огляделся. Хотелось спрятаться. Но этот дворец, каким бы великолепным он ни был, не предоставлял возможности для укрытия. – Меня нельзя есть...

Озара продолжала ползти за мной на коленях. Она была одержима мной. Безумие читалось во всём: во взгляде, в движениях – так быть не должно. Никто бы не стал так себя вести. А я всё никак не мог понять, почему.

– Извините, пожалуйста... – несмотря на её безумство, мне приходилось сохранять вежливость. – Может быть, вы проверите мой потенциал, – я уже уйду от вас. Не хотелось бы заразиться вашим безумием.

Я твёрдо верил, что безумие заразно, и держаться от таких людей следует подальше. Но Озара явно не поняла, что я имел в виду.

– Твой потенциал? Измерить его? Я не могу.

На вопрос: «Почему же?»

Её ответ оказался необычным.

– Твой духовный корень... – Озара запнулась, явно подбирая слова. Ей не удавалось выразить всё одним-двумя предложениями. – Он настолько огромен, что не помещается в это... твоё маленькое тело. И его... – она снова замолчала, будто сомневаясь, как лучше объяснить. – Его видно даже невооружённым глазом.

Чтобы окончательно прояснить, она провела нежным пальцем по одной из чёрных линий на моей коже. Обычно я быстро соображаю, но в этот раз застыл в недоумении.

Выходит, то, что я считал всего лишь внутренними травмами, а другие воспринимали как мерзость, болезнь, дефект... То, из-за чего ко мне все так плохо относились...

Это и есть духовный корень?

Теперь стало понятно, почему Озара вела себя именно так. Если она изучала духовные корни, то видела их десятки, а может быть, и сотни тысяч. Её одержимость была не мной, а моим духовным корнем.

В её глазах в комнату вошёл не я, а какой-то возвышенный идеал, о котором она могла только мечтать. Это неудивительно, ведь перед ней стояло полное наследие школы Шивы.

...

Теперь это осознала и Краса. Однако в тот момент она подумала:

«Лучше бы я этого не знала...»

Её имя – Краса – в школе стало чем-то вроде синонима таланта. Нет, даже больше. Про неё говорили:

«Безумно талантливая. Настоящий будущий дракон.»

Ей не то чтобы было приятно это слышать. Порой она покидала Пик Лаврового Листа только для того, чтобы услышать подобные разговоры.

Она не была падкой на популярность. Просто чужие слова, чужое мнение так сильно её мотивировали. Ведь несмотря на талант, упорный труд никто не отменял.

Талант – это всего лишь часть. Он лежит где-то на этой чёртовой «полке» в теле, среди другого «мусора»: темперамента, здоровья, интеллекта и физических параметров (роста, цвета глаз и прочего).

Почему так?

Потому что духовный корень Красы был длиной тридцать сантиметров. Такого большого не было ни у кого. Стоило ей закрыть глаза и сосредоточиться, как духовная энергия мгновенно наполняла её тело.

Её тренировки были в четыре раза эффективнее, чем у обычного человека. Она быстро продвигалась по рангам и уровням культивации. Несомненно, это был талант тысячелетия.

«А что теперь?»

«Приходит этот уродливый парень.»

«Одна рука и эта «грязь» по всему телу.»

«На него ведь даже смотреть противно.»

«И всё равно...»

«Духовный корень, пронизывающий всё его тело... Внутри него...»

«Я даже боюсь представить, что будет, когда он начнёт культивировать.»

«Потеряю ли я своё место?!»

Девушка сильно боялась потерять своё место в школе. Как любимица учителя, она лишилась бы всего в одно мгновение. В этом ребёнке она чувствовала опасность и даже задумалась:

«Мне нужно убить его.»

...

– Почему бы тебе не стать моим учеником?

Озара была тверда в своих намерениях. Возможно, впервые с нашей встречи. Мне даже стало как-то неловко. Она ведь старейшина, а я принимаю её за чокнутую. Единственное, что мне не понравилось – как она выделила слово «ученик».

На долю секунды мелькнула мысль: «А почему бы и нет? Сразу же всё станет прекрасно. Иметь такого безумного мастера под боком... Ей же будет легко манипулировать. Правда?»

Ой. Не нужно опять эти нотации. Я – ужасный человек, прикидывающийся добрым. Пора бы к этому привыкнуть.

Тем более нельзя мне стоять на месте. Провал основной миссии – значит смерть. Мне нужно думать не столько о достижении силы, сколько о возможности вернуться назад.

Пропущу вспышку – и всё: могу умереть.

С губ моих уже готово было сорваться радостное: «Иди же ко мне, моя милая учительница… Дай же тебя обнять!»

Однако эти её слова. Эта смущённая интонация.

– Знаешь… я же сейчас «свободна»… – промурлыкала она, как кошечка.

Меня как будто в Антарктиду закинуло. А я – голый, посреди льда и снега. Тем более ещё и белые медведи. Очень много, и все хотят меня сожрать.

Стало понятно, что слово «ученик» – это не о наставничестве. Это о чём-то большем. О мужчине, о женщине.

– Нет. Отказываюсь.

– Но почему?

– Не хочу объяснять. Если нужно – убивайте.

Я был серьёзен. Озара аж опешила от такой категоричности. Вообще, я так говорю про свою смерть, когда точно знаю, что не умру. Однако так моё «нет» звучит железно, что ли. Ведь по-другому они будут работать с аргументами.

Это как мошенники из банка: «А почему вы отказываетесь? Всё же кредитная карта – это же как запасной кошелёк. Она ни к чему вас не обязывает...»

Или:

«Нельзя пропускать такое выгодное предложение.»

Я твёрдо считаю, что с такими «выгодными» предложениями им нужно идти в одно место. Далеко и надолго.

– Тогда мы закончили?

Вмешался Лако:

– Нет. Нам нужно подтверждение. Без него мы не сможем тебя оформить.

– Хм… Подтверждение?

Им нужен был размер моего духовного корня? Что ж… Возьмите.

– Мой рост… С вытянутыми руками. Примерно сто шестьдесят сантиметров.

Озара не поняла:

– И что?

– Запишите его как размер моего духовного корня.

Естественно, что тот больше в два-три раза. Это понимал я, люди вокруг и Озара. Однако всё же она кивнула, взяла листок и что-то начала писать. Много, страницы две-три. Пока она писала, то вернула себе вид утончённой женщины.

Что могу сказать? Не будь она мне пра-пра-пра-пра-прабабушкой, быть может, я бы смог влюбиться в неё. Или хотя бы просто «терпеть» красавицу рядом.

Я понимаю, конечно, что если есть возможность, то нужно брать быка за рога и делать. Однако возможности будут всегда и везде. И важно не хвататься за всё, что видишь, а выбирать те, которые тебе действительно нужны.

На данный момент у меня есть всё, что нужно. Ну, почти всё. Не хватает правой руки. И моего любимого котла, который украли…

А главное, у меня есть кое-что гораздо более ценное – «Всевидящий». Обладать самым мощным «читом» в мире и при этом цепляться за какую-то старую ведьму?

Какая же глупость!

Для начала нужно знать себе цену. А потом – верить в себя и собственные силы. Без этих двух вещей человек всегда будет цепляться за другого.

Я не говорю, что это плохо. Кому-то, может, и комфортно быть ведомым. Но у меня есть свои амбиции, свои цели. И достигать их я намерен самостоятельно.

Вух…

Ещё спустя часа три такого цирка, где меня «удерживали», пытались купить подарками и всем этим вместе взятым, я выскочил из этого чёртова здания и облегчённо выдохнул.

Сейчас я понял, как же хорошо на самом деле жить. Свободно, чтобы тебе никто мозги не делал со своими хотелками.

Что касается Озары?

Она нас отпустила, хотя могла и «закрыть» силой. Всё же это говорило о том, что она всё ещё обладает разумом и понимает, что действовать нужно мягче. Уже это радовало.

Она может мне пригодиться. И если нужно, то я использую этот козырь. Не нужно никого списывать со счетов: Озара, Виктор – эти старейшины. Они уже в моём личном списке-нетворкинге. Им уже от меня не уйти. Мы связаны.

А пока нужно было доделать дела.

– Пойдёмте, – вежливо сказал Лако.

Слишком вежливо. Спина прямая, на лице улыбка. Он полностью поменялся. Теперь передо мной какой-то совершенно другой человек.

Где тот Лако, который ударил меня? Который презирал и относился как к скоту?

– Ты это мне говоришь?

Я даже обернулся по сторонам. Может, кто-то за мной был?

– Вам, молодой господин. Идёмте за мной, нам нужно завершить процедуру.

Этот жест. Он показал рукой – аккуратно, плавно, в какую сторону идти – и поклонился. Главное, он замер, ожидая, когда я двинусь.

Я не глупый. Сразу понял, что он изменил обо мне своё мнение. Теперь я для него «молодой господин». Что ж… Если он хочет сыграть в эту игру, то пусть. Я ничего не сказал.

Не сказал этого: «Когда я стану сильным, я тебя уничтожу!» Не сказал и другого: «Ничего страшного. Хоть ты меня ударил, я тебя прощаю.»

Я не дал ему ни того, ни другого. Пусть остаётся в подвешенном состоянии. Почему? Потому что я сам ещё не решил, что с ним сделать. Простить или казнить? Вот в чём вопрос.

Топ. Топ.

Сделал пару шагов вперёд. Он за мной. Так и шли. Он позади. Он рассказывал мне историю о школе, достопримечательностях и правилах, как персональный гид:

– Здесь жилая зона… Так как школа находится в очень духовном месте, то у каждого уважающего себя культиватора должно быть духовное озеро… или как минимум формация, собирающая духовную энергию…

Была и более приземлённая информация:

– Раньше тут была конюшня… А вот там обучаются младшие.

– Младшие?

– Да. Они ещё даже не приступали к трём базовым стадиям.

Такое отношение мне действительно нравилось. Как же жаль, что никто не обращался со мной так с самого начала. Быть может, у меня сложилось бы более хорошее впечатление о школе Горыныча.

Единственное, что меня очень сильно бесило – до скрежета зубов – это повторяющаяся раз за разом фраза.

– Хорошо ли вам?

Лако произносил её через каждые пять-шесть слов. Сначала это не напрягало, но вскоре начало. Ведь он не спрашивал на самом деле: «хорошо ли мне».

За этим вопросом скрывался глубокий смысл. Не знаю точно, что именно, но думаю вот это: «Смотрите, какой я хороший гид. Теперь-то вы меня не ненавидите? Скажите, что всё в порядке, я вас умоляю».

– Было бы хорошо, если бы ты меньше об этом спрашивал.

– Понял.

Когда я вспылил и высказал всё, что думаю, Лако действительно успокоился. Вероятно, он принял бы любые эмоции: гнев, прощение – лишь бы не холодную неизвестность.

Дальше пошла стандартная процедура становления официальным учеником. Лако взял всё в свои руки и провёл меня от первого этапа до последнего.

Первым, как ни странно, была выдача формы. Она оказалась обычной, как у всех. Новая, с запахом чистоты и свежести.

Плотная рубаха приятно щекотала кожу. Кожаные наплечники, на удивление мягкие, не сковывали движений.

На спине и на груди был вышит символ школы. Не драконы, не что-то сложное, а три вертикальные полоски одинаковой длины, прошитые тёмно-синей нитью. Каждая из них представляла одну голову дракона.

Штаны немного грубые. Высокие сапоги – тоже. Они были из толстой кожи на шнурках. Широкий кожаный ремень с массивной металлической бляхой.

Это и есть форма?

Честно говоря, я тоже ожидал чего-то другого. Что-то вроде восточного кимоно, учитывая, что это всё же школа боевых искусств. Однако это Славянская школа, и у них сохранилась вся местная культура.

После началась самая важная процедура.

– Имя?

– Алексей.

– Полное имя, пожалуйста. И… отчество, если есть.

– Некрасов… Алексей Николаевич.

Я представился своим настоящим именем. Хотелось в этом мире иметь и фамилию, и отчество. Ведь затем исправить свои данные будет сложно, а может, и вовсе невозможно.

– Возраст?

– Тринадцать лет.

– Вы ещё очень молоды.

– Спасибо.

Лако что-то вводил в какой-то магический артефакт. Его пальцы стучали точно так же, как по клавиатуре. Если бы не обстановка вокруг – что-то древнее, что-то, что ещё должно сформировать средневековье.

– Место рождения?

– Деревня Придея!

– Оу… Оттуда? – Лако по-настоящему удивился, особенно это было заметно по его вытаращенным глазам.

– Знаешь её?

– Конечно, оттуда к нам привозят Живучку.

– Всё верно. Я был одним из Собирателей.

– Это нужно отметить, – Лако был лаконичен. – Так, последнее осталось ввести место учёбы – Школа Трёхглавого Дракона. Добро пожаловать в школу, – управляющий протянул руку, чтобы поздравить. – Теперь официально.

Этот хитрый управляющий. Он всё же «заставил» меня пожать ему руку. После чего выдал мне мой паспорт. Это была не бумага, а магическая деревянная дощечка. По размеру как водительское удостоверение, такое же тонкое.

Ого? Я потрогал её. На ощупь холодная.

На дощечке была моя фотография и личные данные. Практически как в современном паспорте. Всё учли: номер, место, кем и когда выдан.

Как же всё это уместилось?

Внизу справа находились две миниатюрные кнопки, похожие на кнопки телефона. С их помощью можно было «листать» страницы. Дощечка не менялась, а вот буквы и символы обновлялись.

Всего десять страниц. Однако этого было достаточно, чтобы записать всю основную информацию.

Затем Лако рассказал о «заслугах».

– Что?

– Это такая валюта. В школе она основная. Ученики выполняют различные задания, и за это на вашу карточку будут зачисляться заслуги.

Он снова коснулся деревянной карточки, показывая мне вторую страницу, где значилось: [Заслуги – 0].

– Что? Удивительная вещь. И паспорт, и банковская карточка в одном флаконе. С неё разве что звонить нельзя.

– Звонить?

– Не бери в голову.

Конечно, для кого-то такие «технологии» не покажутся удивительными. Однако для людей вокруг это сопоставимо с инопланетными технологиями. Не секрет, что многие хотят поступить в школу, чтобы получить паспорт.

Потому что без паспорта ты никто и звать тебя никак. А с паспортом уже полноценный гражданин. Со всеми правами.

Вдруг Лако стал странным. Мы были в комнате одни. Он подошёл к двери, закрыл её на ключ. Это было необычно. Как будто он хочет что-то со мной сделать. Всё же, если Лако попытается убить меня, я бы ничего не смог сделать. Однако я не думаю, что он хочет сделать что-то плохое. Всё же я умею читать ситуацию.

– Послушайте, Алексей Николаевич… – он замялся, словно провинившийся школьник. Будто это я тут управляющий, а не он.

– Да?

– Тут такое дело… я могу вам помочь. Так как… ну, вы понимаете… обидел вас. Хочу загладить вину.

– Каким образом?

– Видите, у вас есть ранг?

Я снова взглянул на свою деревянную карточку. В одном из углов горела маленькая цифра: [Ранг: 1].

– Ты сейчас только на первом. У тебя нет ни заслуг, ничего. Я могу помочь с этим. К примеру, хотите себе ранг выше?

Хм… Интересно… Лако, старый ты пёс. Удивил, так удивил.