Я - жена злодея?! Требую развод!

Глава 9

Я ошеломленно взглянула на Марию еще раз. Даже предположить смешно, что эта скандальная девица может оказаться главной героиней. С другой стороны — ее «любовь к правде», так ярко воспетая писательницей, проявлялась сейчас во всей красе. Быть может, в нормальных обстоятельствах эта девица и оставалась скромной, но когда дело доходило до принципиальных вопросов, рубила правду в глаза. Или то, что она правдой считала. Я сама в юности была такой, и оказывается, выглядела крайне забавно.

Я усмехнулась — ее условие ничего для меня не значило — я ни разу не солгала ни о себе, ни о муже, и необходимости в этом не видела. Если я узнаю, что он замышляет что-то неладное, либо сбегу от него раньше, либо первой доложу на него.

— Если победительницей окажусь я, вы прекратите очернять имя моей семьи безосновательными обвинениями! — потребовала я в ответ.

Мария кивнула и высокомерно отвернулась, демонстрируя, что беседовать нам больше не о чем. Девицы быстро отмерли и начали оживленно перешептываться, некоторые тут же подошли к Эмме, чтобы попрощаться — очевидно, хотели как можно скорее донести самые свежие новости до подруг и родственниц.

Я тоже быстро откланялась и вышла в холл. Там уже стояли горничные, и я по примеру остальных дам сложила в руку каждой из них по две мелких монеты. Они благодарно улыбались и приседали в реверансах — наглые, как стайка толстых голубей в парке — и от этого скромный вид моей камеристки, которая встречала меня на пороке в компании Клейтона, показался мне еще более странным.

Только оказавшись на вечерней улице и ощутив, как лицо освежает прохладный ветер, я вдруг осознала, какую глупость совершила: когда граф влюбится в Марию, что он сделает со мной? Не станет ли мстить за то, что я причинила ей вред? В том, что я одолею эту слабую девицу, нет никаких сомнений, но доживу ли я после этого до предложения о разводе? Не закончится ли моя жизнь еще быстрее, чем оборвалась жизнь Беатрис?

Меня пробила крупная дрожь, Клейтон поймал какую-то бричку и почти насильно впихнул меня в нее. Камеристка — не знать ее имени становится уже как-то неприлично, но и выяснить мне не у кого — села рядом и обеспокоенно поглядывала на меня, однако задавать вопросы не решалась.

А я откинулась на мягкую спинку обитого темной тканью сиденья и прикрыла глаза. Что же со мной происходит?

Клейтон запрыгнул уселся рядом с извозчиком. Краем сознания я поняла, что мы тронулись, но едва ли чувствовала тряску и стук колес по брусчатке.

Почему меня так штормит, почему эмоции так сильны? Я не чувствовала такого прилива сил, но вместе с тем такого сильного волнения уже лет десять… в прошлом теле. Наверное, дело в молодых гормонах нового? И есть вероятность, что я со временем еще больше стану походить на настоящую Беатрис, чем сейчас. И не случится ли так, что моя личность полностью растворится в ее, и я уже добровольно начну сыпать яд в чашки противников мужа?

От мысли о том, что может измениться сама моя суть, руки задрожали еще сильнее. Я вспомнила то отвратительное ощущение недавнего сна, когда не могла пошевелиться, будто и вовсе не управляя своим телом, но совершала при этом какие-то действия против собственной воли. Встряхнув руками, я прогнала по телу слабый разряд тока, ощутила, что руки, ноги, а главное сила мне подчиняется и немного успокоилась.

Не стоит так утрировать. Если подумать, то некоторые изменения неизбежны: тело Беатрис молодо, у нее нет того опыта, что и у меня, обмен веществ и гормоны более активны. Неудивительно, что мои чувства сейчас интенсивнее, чем в том теле, в котором я прожила почти полвека. Но как бы проверить, остаюсь ли я отдельной личностью, или сливаюсь с героиней книги? А главное — как убедиться, что в вопросе отношений с графом мое тело не сделает выбор вместо головы?

Еще несколько минут я морально настраивала себя на мысль о том, что даже если буду чувствовать влечение к Даркрайсу, не должна ему поддаваться: это как минимум опасно для жизни, да и чувства могут быть вовсе не моими. Конечно, тот факт, что помимо враждебных предрассудков и загадочных противников графа мне придется бороться еще и с собственным телом, крайне огорчал, но не смертельно. В прошлой жизни я пережила несчастную любовь, переживу и в этой.

— Приехали, — Клейтон так резко открыл дверцу, что я вздрогнула.

Он помог мне выйти, затем подал руку камеристке, после этого бросил пару монет извозчику и тот погнал лошадей вниз по дороге.

Я с тяжелым вздохом посмотрела на претенциозное здание гостиницы, похожее на дворец, но направилась не к дверям, а во внутренний сад, точнее — в беседку, которая безуспешно пыталась спрятаться меж голых пока еще деревьев.

И камеристка, и наемник последовали за мной, при этом я заметила, как воин вытаскивает из-за пазухи какой-то сверток. Как только я опустилась на широкую каменную скамейку, покрытую темными трещинами, он с хищной грацией опустился на корточки передо мной и протянул нечто, завернутое в плотную бумагу.

— Из тех запасов, что доставили в особняк, мои ребята привезли немного, — туманно пояснил он.

Догадываясь, о чем идет речь, я приняла длинный и узкий сверток, сорвала бумагу и улыбнувшись, поблагодарила наемника.

Милую шкатулку из черного дерева, с вырезанными на ней символами, значение которых я не понимала, хранила в себе несколько нетипично-тонких сигарет и мундштук — длинную черную тростниковую трубку. Проблему отсутствия фильтра эта изящная вещица практически решала. руки сами потянулись к такой роскоши, но я вспомнила, что прикурить тут негде. Клейтон к этому моменту куда-то исчез, но прежде, чем я успела забеспокоиться, вернулся со свечой.

Я затянулась, наслаждаясь не столько крепким табаком, сколько необычными ощущениями — мундштуком я впервые пользовалась по прямому назначению: раньше только фотографировалась с ним пару раз.

Через полминуты я уже окончательно пришла в себя и решила, что мне необходимо составить список наших с Беатрис отличий и проверить, не меняются ли качества моего характера. Оценка будет субъективной, но лучше такая, чем вовсе никакой.

— Я невольно подслушал ваш разговор с леди Лайтнер, — тихо начал наемник, и я насторожилась. — И, если изволите знать мое мнение, — Клейтом многозначительно замолчал и взглянул на меня. Я кивнула, заинтригованная.

— Я считаю, что вы все правильно сказали и сделали. И на счет газеты, и на счет дуэли.

Я улыбнулась, польщенная тем, что местный вояка не стал указывать мне на то, что женщина не должна так себя вести.

— Как ты считаешь, могла бы женщина армией руководить? — весело спросила я в расчете на то, что застану наемника врасплох.

Однако он пожал плечами и поднял на меня тяжелый взгляд, в глубине которого плясали искорки смеха.

— Отчего же нет? Вы уж меня извините, леди Даркрайс, но все эти ваши юбки и корсеты, и женское седло — будь оно неладно — глупости все это. Там, где я вырос, девчонки сызмальства в седле и с луком в руках. Они выбирают мужа в бою и защищают дома, когда мужчины уходят в походы. Бывало, воины из соседних племен выманивали нас в поле, на битву, в расчете, что деревню, где остались одни бабы и дети, легко разграбить. И бежали от наших домов прочь, а наши жены потом хвастались новыми лошадьми и хорошими мечами, которые захватили в бою. Отчего женщинам не быть такими же и здесь, в Регенси, я не понимаю. Впрочем, богатые господа могут позволить себе всякие причуды, мое дело — служба.

Я завороженно слушала рассказ Клейтона, краем глаза замечая, как округляются от удивления глаза камеристки. Ужасно хотелось расспросить подробнее про обычаи его народа, но задала я совершенно иной вопрос.

— Почему ты мне помогаешь? — пожалуй, резкая смена темы, но сейчас мне хотелось знать, даже если он скажет, что «граф велел». Но воин снова удивил меня.

— Вы очень на дочку мою похожи, и ведете себя совсем не так, как местные дамы. Стараетесь, конечно, им подражать, но хоть вы не из моего народа, видно, что у вас огненная кровь, — воин мягко улыбнулся и поднялся.

Я, покончив с сигаретой и окончательно успокоившись, встала вслед за ним. Нет уж, так дело не пойдёт: в этом мире на медицину полагаться особо не стоит - никогда не знаешь, как далеко от тебя окажется хороший лекарь - и курить стоило бы хотя бы поменьше, чем обычно. Так что надо искать другие способы борьбы с нервозностью.

— Где сейчас твоя семья? — понимала, что этот вопрос задавать не стоит, но все же спросила.

Крейтон замолчал, отвел глаза, явно не желая отвечать.

— Неужели… — я уже собиралась извиниться за бестактный вопрос, но он справился с эмоциями и повернулся ко мне.

— С ними все в порядке, дочь недавно писала про первую оченнюю охоту, — улыбнулся он.

Я облегченно выдохнула и больше расспрашивать не стала — мало ли, что у него там за семейная драма? А может, просто скучает вдали от родных? В любом случае, его проблемы меня сейчас заботили несколько меньше, чем предстоящий разговор с графом. Интересно, что Адриан скажет, когда узнает о дуэли? А он ведь наверняка узнает.

— Леди Даркрайс, дорогая, — граф шагнул ко мне, стоило только выйти из спальни.

Ночь я, к счастью, снова провела в одиночестве, но как только поднялась, когда за окном еще лишь занимался рассвет, и надела самое удобное из привезенных в город платьев, услышала за портьерой тяжелые шаги. Отсиживаться в комнате смысла не имело, так что я шагнула прямо в пасть разъяренному чудовищу.

— Вы что, с ума сошли? — тихо, но с угрожающими рычащими норками в голосе спросил он. — Какая еще дуэль?!

— Дуэль с леди Лайтнер, на которую я вызвала ее из-за мерзких слухов, — со всей невозмутимостью, на которую была способна, ответила я.

Никого из слуг в номере не оказалось, даже моя камеристка под предлогом того, чтобы забрать почту, скрылась за дверью, едва завидев моего мужа. А я, боясь даже глубоко дышать, смотрела в его потемневшие от гнева глаза и на напряженные мышцы, которые, казалось, могут прорвать плотную ткань пропыленного пиджака. Мне никогда раньше не случалось так бояться. Даже когда в юности я встречалась с так называемыми «гопниками» вечером в подворотнях, всегда могла схватить палку или что еще, что попадется под руку, и ответить ударом на удар, но сейчас я совершенно не знала, чего ожидать, и это пугало гораздо сильнее, чем пара синяков и попытка облапать мою еще не оформившуюся грудь.

Несколько мгновений мы с графом боролись взглядами. Я не собиралась отступать: раз уж сама вызвала Марию, должна явиться и заставить ее замолчать — и без глупых сплетен хватает проблем.

В итоге граф сдался, видимо осознал, что переубедить меня он не сможет. Не только по причине моего упрямства, но и потому, что, не явившись на дуэль, я опозорю его драгоценную фамилию.

— Я знал, что женщины вашего мира крайне своенравны, но не думал, что вы перейдете все границы, — пробормотал он, устало потирая переносицу.

Попался! Вот теперь никаких сомнений в том, что он знает о перемещении моей души, совершенно не осталось. Только толку от этой информации ни на грош.

— И как давно вы… — начала я, тут же позабыв о предстоящей дуэли, но он властным жестом руки заставил меня замолчать.

— Об этом позже. Вы хотя бы стреляли когда-нибудь? — рычащие нотки из голоса ушли, Адриан снова стал спокоен, но ощущение опасности никуда не делось.

— Разумеется, — я скрестила руки на груди и глянула в окно — солнце еще даже не думало выглядывать из-за горизонта, на улицах царил утренний полумрак.

— В таком случае, желаю удачи, — граф отвернулся, чтобы я не успела прочесть эмоции в его глазах, но голос его дрогнул.

— Не волнуйтесь, не застрелю ее, — фыркнула я и направилась к двери.

— Какое мне до этого дело? — граф удивленно вскинул бровь.

А я прикусила язык. Он ведь еще не знает, что влюбится в эту девицу, а я уже бешусь от одной мысли, что он будет волочиться за какой-то истеричкой. Неужели не смог выбрать более достойную женщину?

— Вокруг вас и так ходит слишком много мрачных слухов, я бы не хотела стать причиной еще одного, — быстро исправилась, но кажется, моя хитрость Даркрайса не обманула.

Не желая больше играть в его шарады, я вышла из номера и быстро спустилась в холл. Там меня уже ждала горничная с письмом в руках. Из него я узнала адрес и не мешкая, запрыгнула в экипаж, который уже успел где-то найти Клейтон.

Мы добрались, когда солнце лишь наполовину показалось над горизонтом. Выбравшись из брички, я зябко поежилась и огляделась. Мария выбрала тихое местечко за городом, в паре километров от простых хибар, которые пугливо жались к высокой стене, чуть в стороне от дороги.

Леди Лайтнер уже стояла на ровной поляне, окруженной кустами, под которыми валялись кучи прошлогодних листьев и жухлой травы. Перед ней, на расстеленном на земле покрывале лежали два пистолета. За спиной Марии стоял молодой лакей, вокруг уже собралось пара десятков любопытных горожан. Несколько знатных дам стыдливо прятали лица под вуалями и кутались в теплые шали, но никого, кто походил бы на секунданта, я не заметила. Странно, впрочем, насколько мне известно, никаких правил на счет женских дуэлей в нашей, земной истории никогда не существовало. Может, в этом мире так же?

Я подошла к Марии, присела в полуиздевательском реверансе, она повторила мой жест.

— Готовы ли вы признать, что лжете о добропорядочности графа Даркрайс? — без приветствия холодно уточнила леди Лайтнер.

— Нет. Готовы ли вы признать, что клевещете на моего мужа? — на всякий случай спросила я, уже заранее зная, каков будет ответ.

— Нет, — Мария гордо вздернула нос.

Я опустила взгляд на пистолеты. По правилам, они должны были быть парными и новыми, не пристрелянными, однако из тех, что лежали передо мной, один выглядел так, будто его никто никогда не брал в руки, а второй походил на оружие, которым часто пользуются: его деревянная рукоять блестела от частых прикосновений, металл местами потемнел, но судя по виду оружия, владелец тщательно заботился о нем. Может, Мария позаимствовала один из пистолетов у кого-то из охраны ее семьи?

Я ожидала, что моя оппонентка, как истинная леди, предложит мне выбрать пистолет, но она наклонилась, взяла тот, что новее, и принялась медленно, неумело, но с очень уверенным видом его заряжать. Поддернув юбку, я опустилась на корточки и последовала ее примеру.

Страх будто облепил грудь, мешал дышать, но руки не дрожали, а это главное. Заряжать старые пистолеты я никогда не умела: в те времена, когда ходила в тир, о таком оружии даже не думала, стреляла из относительно новых моделей, но понаблюдав за действиями Марии, я быстро разобралась, что к чему.

Когда она закончила, взяла пороховницу, прижала отверстие в ней пальцем, перевернула, пару раз щелкнула клапаном и быстро высыпала в дуло пистолета порох, стараясь, чтобы он не разлетелся от резкого порыва колючего ветра. Потом пуля — коих до того, как леди Лайтнер взялась за оружие, на покрывале лежало всего две. Все остальное просто — шомполом забила пулю до основания дула, щелкнуть предохранителем, вставить капсюль — и готово! Процесс так меня увлек, что на краю сознания мелькнула мысль попросить ружье у графа, чтобы пострелять как-нибудь на досуге. У него ведь наверняка должно быть отличное оружие. Если я, конечно, выживу.