Я? Дельта! [1]

Глава 6

Смерть — это забвение, и не более того.

Так всегда считал Торн, с малых лет сталкивающийся с вопиющей несправедливостью и жестокостью окружающего мира, и потому не принявший ни одну из религий. По этой причине у него, опустившего веки на крыше высотки, не было каких-то надежд на лучшее.

Торн не ждал света в конце, райских кущ или огненной бездны с чертями и котлами. Он не верил и в перевоплощение, карму или что-то иное, оправдывающее действительность, в которой существовали, жили и умирали люди.

Он ждал только конца. Забвения, после которого ему уже станет всё равно на все ошибки и неприятный осадок, до сих пор разъедающий и тело, и медленно затухающий разум. Станет всё равно на желание стать чем-то большим, нежели обычным неудачником, которому чудом доверили броню и оружие. Всё равно на малодушие, не позволившее самолично прервать существование супермутанта, пусть и ценой своей жизни. Всё равно на бескрайнюю массу сожалений о принятых в прошлом решениях.

И на боль, сильную, всепоглощающую… и меняющую.

Тревожный писк стал первым, что уловило вынырнувшее из мрачных глубин бескрайнего ничего сознание парня, инстинктивно опустившего руку на управляющий блок пояса, который, впрочем, от этого не перестал сообщать об истощившихся запасах стимуляторов. Пришлось нащупать соответствующий тумблер, утопленный в металле, прежде чем на крышу опустилась блаженная тишина.

Отзывавшаяся на писк мигрень отступила, а Следом Торн разлепил глаза, чувствуя, как рвётся застывшая корка из крови и слизи — процесс настолько неприятный, что парень начал морщиться… и понял, что корка эта покрывает абсолютно всё его лицо.

— Пха… Фрпх! Да что за… — Приподнявшись на одном локте, Торн, наконец, прозрел, почти сразу наткнувшись взглядом на тело в броне ООБ, под которым растеклась ставшая матово-чёрной лужа крови. И застыл, когда в голове вспыхнула сверхновая: воспоминания о произошедшем появились словно из ниоткуда, принеся не только ответы, но и новые вопросы.

«А самый главный — почему я, вашу-то бабушку, ещё жив⁈».

Перевернувшись и встав на корточки, Торн попытался глубоко вдохнуть, но тут же зашёлся в продолжительном, отказывающемся прекращаться кашле. И лишь выхаркав вставший поперёк горла ком кроваво-серой массы, парень смог поднять голову, отодрав с лица остатки застывшей, отходящей цельным куском кровавой маски.

Слишком плотной, чтобы выжить, единожды «примерив» её.

С такой кровопотерей не выживают даже в теории, но…

— Я… жив. Определённо, жив… — Неуверенно опираясь на чуть подрагивающие ноги, Торн окинул крышу взглядом, с каждым мигом становясь всё более и более хмурым.

Воспоминания набатом бились в голове, и глаза находили подтверждение всему, кроме его собственной очевиднейшей смерти.

Останки боевых товарищей так и лежали, нетронутые ни падальщиками, ни ноктюрнами, ни временем. Лузга, Гроб, Лось… и Сеньор, в голове которого твари, зовущие себя элитой, проделали аккуратное отверстие. Просто решили убедиться, что он никому ничего не расскажет, как посчитал Торн.

Его самого добивать не стали: зачем, если само сдохнет?

Но Торн выжил, и ему ещё предстояло понять, как и почему. Вряд ли намешанная доком в оперативном центре смесь в принципе могла дать такой эффект, чтобы сращивать кости, закрывать раны и вообще собирать из фарша человека: сколько парень ни осматривал себя, а последствий боя, если не считать изодранную в хлам броню, разбитое снаряжение и засохшую кровь, покрывающую тело, обнаружить не удалось.

Зато было кое-что другое, до усрачки напугавшее парня: его кожа, открывшаяся под повреждёнными комбезом и бронёй, с которой произошло нечто невообразимое.

Всё тело, от кончиков пальцев на ногах и как минимум до самой шеи было покрыто толстым и плотным нагромождением слоёв тёмно-серой паутины, выполняющей роль своеобразного подклада для брони, отлично тянущейся и не позволяющей отщипнуть от себя даже самый маленький кусочек.

А поверх этой дряни, как её про себя назвал Торн, тянулись ровные ряды антрацитово-чёрных, матовых, с кажущейся металлической текстурой пластин, сросшихся с элементами брони. Эта конструкция закрывала самые уязвимые места на теле настолько привычным образом, что издалека Торна вполне можно было бы спутать с очередным богатеньким рейдером, у которого нашлись средства на уникальный образчик комбеза и навесной защиты.

Впрочем, в первые минуты парня беспокоило отнюдь не это.

Торн так и не смог найти ни единого клочка своей родной кожи, даже почти полностью избавившись от откровенно мешающих остатков комбеза. Как не смог и соскрести «грязь», что, впрочем, было скорее жестом отчаяния, чем реальным намерением.

Обновлённый кожный покров на все эти попытки не обращал ни малейшего внимания, будучи куда прочнее обычной человеческой кожи, а «броня»… ну, это даже не смешно.

Её и поцарапать не выходило.

Так или иначе, но Торн довольно долго рассматривал свои конечности, прежде чем переборол страх с отвращением и окончательно уверился в том, что это не завершающий этап мутации. Не было боли, не было исчезающей чувствительности поражённой плоти, как не было и ощущения «дефектности» поражённых частей тела.

Даже наоборот: чем бы эта кожа ни являлась, но застарелый шрам на локте, например, полностью рассосался, как и след от полученного в детстве ожога на обратной стороне ладони, насколько позволяла заглянуть под них «броня».

Конечно, оставалась вероятность того, что это всё ещё заражение, но необычное настолько же, насколько необычным был и говорящий супермутант, но Торну очень не хотелось в это верить.

Как начал считать смирившийся со своим состоянием парень, снова умирать после того, как чудом восстановился или даже воскрес было бы до крайности обидно.

— Вот только что теперь делать… — Торн ещё раз окинул крышу взглядом, направившись к телу Сеньора. В том, что тот мёртв, у него не было ни малейших сомнений: из живых не вытекает столько крови, да и отверстие в пошедшем трещинами шлеме лучше всяких слов рассказывало о произошедшем. — Покойся с миром, Сеньор. И хоть имени твоего я не знаю, человеком ты был хорошим.

«Как и все остальные, впрочем», — промелькнула мысль в голове парня, так и застывшего на месте с самопроизвольно сжавшимися кулаками.

Торн никогда не был особо эмоциональным, так что явных проявлений буйствующей в душе бури не продемонстрировал. Простоял так ещё несколько минут, прежде чем инстинктивно не поморщился, унюхав запах мертвечины. Витал в воздухе он уже давно, но почему-то только сейчас тело парня сочло необходимым вернуть на место обоняние.

Вонь трупного разложения, крови, пороха, дыма и пота — всё это разом обрушилось на не пришедшего в себя до конца парня.

Моментально согнувшись, Торн едва успел отвернуться, чтобы опорожнить желудок подальше от тела своего временного командира. И весьма закономерным было то, что вместо остатков пищи его вырвало слизью и кровью, неаккуратным шипящим пятном расплескавшихся на бетоне.

— Вот же… Ху… Ср-рань! — Рыкнув, Торн утёр губы обратной стороной ладони. Ему заметно полегчало, словно вторые лёгкие отросли и только что включились в работу. — Что же я за тварь-то такая⁈

Несмотря на то, что разум отчаянно пытался увести мысли в сторону, парень нет-нет, да возвращался к самому для него животрепещущему: метаморфозам и чудесному исцелению, которое вполне могло оказаться не таким уж и чудесным.

Всё это больше походило на мутацию с тем лишь отличием, что радикальные изменения по прошествии весьма солидного времени были, а окончательного превращения в ноктюрна — не было.

«По крайней мере разумом я ещё остаюсь собой. Телом… не уверен», — сжав пальцы, Торн прищурился и вновь перевёл взгляд на мёртвых.

«Вот так уйти будет неправильно. Похоронить я их не смогу, но хоть что-то сделать вполне в моих силах…».

Фигурально засучив рукава, парень взялся за не самую приятную, но необходимую работу. За полчаса он перетаскал трупы на дальний край крыши, расположив их как по линейке, рядом с по большей части уничтоженным супермутантом оружием и снаряжением.

Самой твари на крыше не было ни в каком виде: словно испарилась она.

А «посох» утащили те мрази, так что его и искать не стоило.

Что же до Чайки, то её ни живую, ни мёртвую, Торн так и не нашёл, хоть и долго вглядывался в крыши балконов с той стороны, где женщина свалилась вниз. Весьма вероятно, что она и правда упала туда, просто потеряв сознание, а после отступив.

— «И ничего тут не потревожила, бросив тела товарищей? Не верю». — Отозвался голос разума в голове Торна, в который уже раз с момента пробуждения растирая в пыль его надежды на лучшее. — «Куда вероятнее то, что её или добили, или она свалилась вниз, а тело растерзали ноктюрны».

— «Да пошёл ты. То есть, я. Докатился, вашу ж бабушку!». — Мысленно выругавшись, Торн в последний раз окинул взглядом ставшую братской могилой для части отряда Дельта крышу. Неприятное ощущение, вздымающееся в груди, отдавало тоской, унынием и безнадёгой. Казалось, что раз даже они, подготовленные воины, погибли, то какие шансы у него, неспособного банально закончить кем-то начатое?

И тем не менее, Торн не торопился опускать руки. Даже пребывая в полнейшем смятении, он как мог попытался обеспечить себе увеличенные шансы на выживание, пусть и поправ, в каком-то смысле, моральные нормы привычного «мирного» мира, простите за тавтологию.

Как? Всё просто: уходить с крыши он готовился отнюдь не с пустыми руками. Парень, здраво рассудив, посчитал, что каждый из его павших товарищей не сказал бы ни слова против того, чтобы живые увеличили свои шансы, обобрав трупы.

Штурмовая винтовка Лузги, перчатка-датапад Сеньора, почти нетронутая заплечная сумка Гроба, полные обоймы, гранаты и россыпь медикаментов, парочка полезных приборов типа детектора пространственных возмущений и нокт-анализатора — всё это Торн забрал, тем самым ощутимо повысив свои шансы на выживание.

А шансы эти были непонятно какими, если говорить честно.

Прошло неизвестно сколько времени с образования нокт-области, но явно не сутки, и, вероятно, даже не двое — иначе не стояли бы на крыше сейчас настолько яркие ароматы разложения. Людей, опять же, с высоты видно не было, а вот ноктюрны сновали по округе как у себя дома, и было их куда больше, чем даже в момент прорыва остатков конвоя через улицы меж домов.

Те из тварей, которые не мутировали сразу, к нынешнему моменту были полны сил и желания поживиться чем-то мясным. Торн с высоты отчётливо видел, — даже слишком отчётливо, — как ноктюрны рвали друг друга то ли от скуки, то ли от голода. Нетрудно предположить, что человек для них будет словно красная тряпка для быка, а по крышам тут не походишь: застройка в этой части города сравнительно новая, крыши соседних домов друг к другу просто не прилегают, а прыгать минимум на пару десятков метров вдаль парень пока не научился.

А это значит, что отбиваться от хищных чудовищ придётся врукопашную, так как в давящей тишине, нависшей над поглощённым антрацитовым куполом городом, выстрелы для ноктюрнов будут сродни приглашению к шведскому столу.

«Пара уроков по орудованию тесаком мне бы не помешала. Как и сам тесак, впрочем. Но чего нет — того нет. Придётся крутиться…» — всё холодное оружие на крыше было приведено в полнейшую негодность в ходе боя, так что даже выбирать было не из чего.

«Разве что кусок трубы или железяки какой открутить. Лучше, чем ничего?» — с такими мыслями парень отвлёкся ото всех прочих дел, обратив внимания на тянущийся ввысь и порядком потрёпанный блок антенн, которые супермутант успел «подстричь» в ходе боя своим аннигилирующим лучом. У основания эти конструкты были вполне себе толстыми и прочными на вид, так что Торн уже приготовился к тому, чтобы долго и упорно заниматься демонтажем…

Но первый же подходящий кусок антенны он оторвал как-то даже слишком легко, с корнем выдрав четыре болта из креплений. И само крепление тоже оторвав, чтобы не мешалось: подумаешь, сваркой прихватили?

«То ли крепления — дерьмо, то ли это тело полно сюрпризов. Последнее даже вероятнее, если учесть все остальные… странности, так скажем» — Торн несколько секунд тупо пялился на оглоблю в своей руке, прежде чем несколько раз ею взмахнуть. Лёгкая, — или кажущаяся таковой, — и упругая, она была чем-то средним между битой, тонкой водосточной трубой, железным «уголком» и арматуриной. И явно не требовала столь же специфических навыков, как вибротесак — почти что меч какой.

Оглоблей можно было бить как душе угодно, и это, при должном замахе, будет эффективно. А так как Торн здраво оценивал свои познания в фехтовальном мастерстве, то и такому оружию был вполне себе рад.

Подойдя к краю крыши, парень прошёлся взглядом вдоль линии горизонта, глянул вниз — и устремил свой взор дальше по улицам, прищурившись. Может ли человек довольно подробно рассмотреть стычку ноктюрнов в полукилометре от себя, в условиях такого себе освещения? Вряд ли. И точно не без подручных средств, а шлема Торн лишился ещё в бою с супермутантом.

И тем не менее — бой гуманоидных мутантов он видел в достаточных подробностях, чтобы даже мысленно сделать ставку на победу одного из них. А сила? Он проверил — антенны были приварены на совесть, и металл там вполне себе, с какой стороны ни посмотри. Не проржавевшее нечто, да и не «фольга». Гнуть такой голыми руками обычному человеку? Невозможно!

Даже морфам, кандидатам в элиту ООБ из тех, кто с особенностями, давали задачки попроще — он узнавал ещё в первый год попыток. Просто потому, что мутировавший в положительном ключе человек всё ещё оставался человеком.

«Вот и вопрос — насколько я остался человеком, и не пристрелят ли меня при первой возможности свои же?..» — впрочем, со «своими» Торн явно погорячился, о чём подумал буквально спустя пару секунд. Пока совершенно неясно, кому вообще можно доверять хотя бы в малом. Может, Сеньора застрелили не «элитники», а какие-нибудь очень богатые рейдеры, выкравшие броню? Или вообще наёмники корпоратов…

Да, вопреки всему парню хотелось верить в лучшее, пусть умом он и понимал, что вероятность такого совпадения, мягко говоря, невелика.

— Надеюсь, меня не загрызут в первые же полчаса… — Поправив винтовку, болтающуюся на ремнях за спиной, Торн нервно сжал оглоблю, ибо ту некуда больше было присобачить.

Ну не было предусмотрено у железной палки магнитных креплений, и всё тут! Со снаряжением и без того пришлось извращаться, так как стандартные крепления на разгрузке канули в лету вместе с самой разгрузкой и большей частью брони с комбезом: они не выдержали боя и последующих за ним метаморфоз. Кроме шуток, но от комбеза у парня остались только потрёпанные штаны и обувь.

Всё остальное ему пришлось с себя содрать, потому как рванье мешалось, а пользы — никакой, один только вред. И оставайся Торн человеком, этот факт приносил бы ему определённый дискомфорт, заставляя искать одежду хоть где-то…

Но он человеком больше не был, хоть и не осознавал этого в полной мере.

Лестничная клетка встретила парня тишиной и спокойствием, в которых он продолжил преодолевать этаж за этажом, нигде не задерживаясь и стараясь не обращать внимания на всё новые и новые нюансы своего нынешнего состояния, начавшие «вылезать» на поверхность так скоро.

Торн прекрасно видел в полумраке и темноте, различая контуры и текстуру там, куда раньше без фонаря бы даже не сунулся, а поступь его стала настолько же стремительной, насколько и лёгкой, едва слышимой. При этом в моменты напряжения тело само собой пригибалось к земле, будто бы стремясь распластаться на той вопреки человеческому таланту прямохождения.

И сопротивляться этим позывам оказалось ой как непросто.

Торн ощущал себя одновременно и чрезвычайно довольным, и опасающимся того, во что он в итоге превратился. Нет понимания — есть страх перед неизведанным.

И страх этот в итоге доканал парня настолько, что тот в какой-то момент не выдержал и завернул в одну из квартир, рассчитывая найти там зеркало: мало какое хозяйство могло существовать без оного. Ему хотелось просто взглянуть на своё отражение и наконец-то понять, что он такое, и насколько всё плохо с лицом и перспективами на дальнейшую жизнь. Нормальную жизнь, насколько это теперь реально.

Прихожая, кухня, пара комнат с дверьми «вилкой», ванная комната — вот и всё убранство, представшее перед сделавшим шаг в сторону Торном. Выбрал он именно ванную, и не прогадал: там присутствовало большое, подвешенное над умывальником зеркало плюс-минус на уровне глаз. Ему, правда, пришлось чуть наклониться, чтобы «попасть в кадр», да и все двери распахнуть, впустив в квартиру побольше света, но желаемого парень добился.

Увидел своё лицо, сначала выдохнув, а спустя миг прищурившись.

Покрывающий кожу антрацит заканчивался у основания шеи, вытягиваясь вверх тонкой паутиной ещё на пару сантиметров.

«Достаточно будет высокого ворота одежды, чтобы это скрыть», — подметил он моментально и самую малость обрадованно. Дальше взгляд парня перешёл с шеи на лицо, которое было хоть и бледным, но вполне человеческим. Привычные угловатые черты, конечно, стали ещё более выделяющимися, а щеки — малость впалыми, но ничего критичного… если не принимать во внимание глаза.

Два тлеющих уголька пульсировали там, где раньше находились обычные зрачки, и выглядело это несколько пугающе.

«Или очки, или линзы… Хотя линзы, наверное, не помогут», — подвёл итог Торн спустя пару минут молчаливого созерцания своего изменившегося облика.

В общем и целом он всё ещё мог сойти за человека, так что, в теории, проблем с возвращением домой не будет… если удастся как-то избежать встречи с оцепившими периметр нокт-области военными и потенциальными свидетелями.

«В принципе, область эта не так уж и мала. Окружить её всю — армии не хватит. В оцеплении не может не быть дыр, нужно будет лишь их найти… и ни перед кем не раскрыться в процессе. А с этим, если быть честным, могут быть проблемы…».

И чтобы хоть немного снизить риски пресловутого раскрытия, следовало хоть как-то замаскироваться.

Для этого, в общем-то, подошла бы любая одежда тёмных тонов, так что сразу после окончания сеанса нарциссизма Торн направился вглубь квартиры, совсем скоро отыскав первый шкаф, полный самых рязных тряпок. Всё, очевидно, уже было давно заражено ноктэоном, но выбирать не приходилось. Не по размеру большие вещи, некогда принадлежавшие какому-то безымянному и сгинувшему без следа толстяку, пришлись впору, и парень оперативно закутался с головы до ног, со стороны став напоминать чучело. Повторный визит к зеркалу подтвердил около-идеальное исполнение задуманного, так что Торн, наконец, немного выдохнул.

Ему и самому не доставляло удовольствия в каждом отражении лицезреть чудовище, в которое ещё недавно он без разговоров разрядил бы всю обойму и ещё добавил, чтобы убедиться в успешном уничтожении твари.

«Права была Анастасия: никогда не знаешь, в какой момент судьба отвесит тебе пинка» — промелькнула непрошенная мысль, вызвавшая болезненный укол застарелых воспоминаний, оставшихся «в той жизни», до обретения полной самостоятельности.

Отмахнувшись от отзвуков прошлого, Торн оставил брошенную людьми квартиру позади и спустился на первый этаж. И уже там, выдохнув, шагнул навстречу грядущему, мысленно приготовившись к любому возможному исходу…