Я? Дельта! [1]

Глава 10

Додумать мысль Торн не успел. Очень хотел, как хотел и свалить в астрал без приключений на свою примагничивающую неприятности задницу, но в этот раз интуиция и звериное чутьё оказались правы.

Куст оказался не так прост, и то, что он какое-то время не шевелился, ничего на самом деле не значило. Прямо сейчас крыша содрогалась, а здание пока ещё едва заметно, но начинало заваливаться на бок.

Тело действовало на автомате, опустившись с уровня ожиданий парня до уровня отсутствующей подготовки.

Прижимая хранилище информации к груди одной рукой, с массивным гарпуном в другой Торн вскочил на угол крыши и бросил взгляд вниз. Огромные корни мелькали у самой земли, бестолково долбясь об землю и стены здания, из которого понемногу вылезала серая, с оттенками антрацита биомасса — иначе дрянь было и не описать.

Высотка, очевидно, держалась как раз на этой каше-малаше, и после её пропажи начала стремительно разваливаться.

«Форменный звездец, вашу ж бабушку!» — это была последняя чёткая мысль в его голове, исчезнувшая ровно в тот момент, когда крыша под ногами резко провалилась, а перекрытия начали трескаться, расходясь в стороны и пытаясь утянуть незадачливого выжившего в мясорубку из бетона, армированных конструкций… и антрацитовых щупов, бессистемно молотивших по всему, что пролетало мимо них. Отдельные обломки щупальца даже хватали, но сразу отпускали, понимая, видимо, что в «добыче» нет жизни.

Проклянув аномальный кустарник последними словами, Торн со всего маху попытался вбить гарпун в ближайшую более-менее целую стену, чтобы хоть как-то зафиксировать своё положение в пространстве. Вот только бетон и законы физики словно сговорились, и вместо желаемого результата парень едва не устремился вслед за попытавшимся отлететь после удара гарпуном… и, зарычав, отпустил оружие, которое сейчас лишь мешалось, а не помогало.

И уже свободной рукой Торн начал хвататься за всё, на что натыкался: за выбитую раму, за торчащую арматурину, за обломки фасада… за всё, что не успело оторваться от основной конструкции, к которой его прибило, точно муху, подхваченную мчащимся к стене тапком. Радости не добавляли и тонкие корни, тянущиеся к нему словно мотыльки — к пламени свечи: на тепло лезли, не иначе.

От обилия происходящий вокруг событий у Торна уже рябило в глазах, а сам он слабо себе представлял, что и как нужно сделать, чтобы не превратиться в лепёшку. Земля приближалась быстрее, чем ему того бы хотелось, а все перепробованные варианты не принесли никаких результатов. В голове уже начала формироваться мысль о близости смерти, когда скользнувший к земле взгляд выцепил нечто странное.

В одной из точек пространства далеко внизу обломки буквально пропадали. Какие-то растворялись прямо в воздухе, а какие-то аномалия разрубала на части, если они не вписывались в невидимые контуры «портала».

Но даже это — уже шанс, отказаться от которого Торн не имел ни малейшего права, если, конечно, не хотел в первый и последний раз закосплеить отбивную.

Подобравшись, он с силой оттолкнулся от какого-то обломка, всецело надеясь на то, что этого импульса хватит. Ему нужно было скорректировать траекторию своего падения совсем немного, чтобы миновать опасную зону и оказаться там, где надо. Недобор — и он или пролетит мимо, или убьётся об границы аномалии. Перебор — аналогично, но с другого края.

Сам круг, казалось, в диаметре достигал шести-семи метров, что вроде бы и много, но не тогда, когда тебе надо умудриться в него вписаться, падая с высоты в сотню с лишним метров. А ведь после, оказавшись неизвестно где, нужно будет как-то сгруппироваться и нырнуть в сторону, чтобы избежать сыплющихся на голову кусков бетона, металла и мебели: всего того, что влетит в аномалию следом за ним самим…

Торн вытянулся в струнку настолько, насколько мог, но всё равно в момент перехода почувствовал, как прошёл по краю — левую руку словно опалило или протащило по наждачке, способной стесать даже его новую кожу-броню.

А после парню стало совсем не до того: мир вокруг померк, чтобы тут же расцвести иными красками. Такими же серыми, мрачными и депрессивными, но «рисующими» вокруг совсем иную действительность.

Подтянув ноги к груди, Торн как мог развернулся, чтобы приземлиться на ноги… но его «догнала» одна очень умная мысль:

«Сука. А ведь я медленнее падать не стал. Как летел, так и…».

Казалось, падение поставило своей целью испытать на прочность каждую косточку, мышцу и связку в теле некогда человека. Несмотря на то, что Торн, формально, сделал всё правильно, приземлившись на полусогнутых и погасив тем самым часть набранной в полёте энергии, удар вышел более чем приличным. И парень самолично его дополнил, оттолкнувшись от неровной груды обломков под ногами и бросив себя в сторону, подальше от незримой воронки, выплёвывающей всё то, что ей удавалось засосать в себя на месте обрушения высоченного здания.

В этот раз он приземлился точно куль с картошкой, и ощущения от падения приятными назвать никак не мог. Болело всё, что могло болеть. К горлу подкатывала тошнота, а красные пятна перед глазами сошли на нет лишь через десяток секунд.

Торн зажмурился, потом поморгал.

«Всё ещё жив? Похоже на то. Выберусь — свечку поставлю… десять свечек. Или сто. Сколько попросят, столько и поставлю…», — парень осторожно пошевелил пальцами, морщась от боли. Потом руками. Ногами. Попытался сесть, прислушиваясь к себе: не трещит ли чего, не отваливается ли? Но — нет. Боль, конечно, никуда не делась, и продолжала грызть нервные окончания во всём теле, но была она привычной, «живой», а не остывающе-холодной, какую ему довелось испытать на той крыше, лёжа рядом с трупом супермутанта. — «Значит в небытие мне пока ещё рано. Это радует».

Торн перекатился на бок, тихо застонав и выругавшись сквозь зубы. Матерился он долго, вкладывая в каждое слово всю ненависть к произошедшему за последние полчаса. Или пятнадцать минут? Скорее второе: с начала восхождения и до обрушения прошло не так уж и много времени…

«Просто не повезло. Как и всегда за последние дни, в общем-то» — подумал Торн перед тем, как подняться на ноги и начать вращать головой.

Кое-какое представление о местности вокруг у него уже сложилось, так как в сторону он прыгал, всё же, не «вслепую». Но сейчас парень получил возможность осмотреться как следует, напрягая глаза и вглядываясь в царящую вокруг тьму, непроницаемую для взгляда обычного человека.

Обычного человека, но не Торна, который видел тут вполне прилично: контуры стен, труб, рельсов, толстых пучков кабелей и прочих «извечных спутников» метрополитена размывались лишь на дистанции в десятка так четыре метров.

И — да, граница круга или даже обычная пространственная аномалия перенесла его на несколько десятков метров вниз… и на сколько-то там в сторону. Торн подозревал, что в сторону его унесло не очень-то и далеко, так как даже здесь он отчётливо ощущал, как на поверхности рушится здание и буйствует дикий аномальный куст.

Это радовало, так как в ином случае у него не было бы и шанса добраться до рейдеров в разумные сроки.

«Какие уж там полчаса теперь. Но направление…», — Торн прищурился, хищно поведя носом. Потоки воздуха уверенно тянулись лишь в одну сторону, принося с другой сплошь ароматы затхлости и пыли. Да и по вибрациям, отдающимся в полу и стенах, можно было сказать, что эпицентр находится как раз где-то там. — «Вот уж не знаю, какие машинные духи тут отметились, но, кажется, я даже трофей не угробил…».

Покрутив в руках злополучное хранилище данных, Торн вздохнул, посетовав на утрату гарпуна. На всякий случай он даже осмотрелся вокруг, но оружия не нашёл: слишком далеко его тогда отбросил, намереваясь после попытаться найти и подобрать, немного побродив среди руин. Печально, но, как иногда говорят, легко пришло — легко ушло…

Так как больше на месте грохочущей и всё ещё пополняющейся свалки обломков делать было нечего, Торн двинулся в выбранном направлении, вслушиваясь в окружающие его звуки, эхом расходящиеся под сводами метро. С каждым десятком метров шум позади становился всё тише, пока в какой-то момент на передний плане не вышло нечто иного рода.

Скрип, вой, визги, клацанье челюстей и перестук десятков и сотен лап по бетону и металлу, эхом отдающиеся под сводами метрополитена, и оттого как будто обволакивающие, доносящиеся со всех сторон. К этому моменту Торн как раз различил впереди характерные очертания платформы, и даже унюхал характерный аромат, так что гадать о природе звуков ему не пришлось.

Ноктюрны, что б их, и весьма многочисленные при том.

«Прорываться с боем? Ладно десяток — это ещё куда ни шло. Но их там, похоже, сотни, если не больше. А толпою гасят даже льва. Просто закидают трупами, вымотают и добьют. Не вариант. Что остаётся?..» — взгляд некогда человека поплыл по увешанным кабелями стенам тоннеля. Никаких неприметных дверей, никаких отворотов или люков.

Они, бесспорно, должны были быть, но Торн не имел ни малейшего представления о том, где их искать. Бесцельно мотаться по метро? Тоже вариант, на фоне отсутствия доступа к нормальным выходам на поверхность…

Выдохнув, Торн тихонько развернулся и двинулся в обратном направлении, на этот раз сканируя стены взглядом так, словно от этого зависела его жизнь. И такой подход окупился: просто в один момент ему на глаза попалась неприметная дверка, которую и заметить-то удалось потому, что над ней провода изгибались П-образной дугой, очерчивая контуры.

— Будем надеяться, что это не толчки для сотрудников… — Несмотря на суровый и неприступный внешний вид, дверца открылась чуть ли не сама собой. И Торн, согнувшись в три погибели, — для кого вообще такие проходы строили? — пролез внутрь, не без удивления обнаружив тут наличие какого-никакого, а аварийного освещения. Старинные выпуклые алые лампы тянулись редкой цепочкой вглубь не самого широкого коридора, словно постапокалиптическая путеводная нить.

Аккуратно прикрыв за собой вход, Торн двинулся вперёд. Наличие тут электричества внушило ему определённые надежды, которые совсем скоро оправдались… в каком-то смысле.

Первым, что бросилось Торну в глаза, когда он вышел из коридора в достаточно просторное помещение с высокими потолками, стала пара сидящих бок о бок трупов мужчин в форме. Отчётливо видимые признаки начавшихся мутаций, характерные бордовые отпечатки на стенах и наличие в руках одного мертвеца пистолета позволяли почти со стопроцентной вероятностью утверждать, что они, оказавшись в западне и лишившись последней надежды, не стали дожидаться худшего.

«Ноктэон — это отчаяние, а нокт-области — худшее место на Земле, не иначе», — нахмурившись, Торн прошёл дальше, обведя взглядом пару массивных, недавно остановившихся вентиляционных установок, на панелях которых тускло пульсировали блеклые алые огоньки. Ещё тут обнаружилась пара стульев, узкий рабочий стол, вмонтированная в стену погасшая лампа прямиком из прошлого века, и блокнот, содержимое которого оказалось последними мыслями, просьбами и сожалениями одного из мертвецов. Его Торн вернул на место, справедливо рассудив, что рано или поздно, но тут побывают люди, и уж они-то найдут, кому стоит отдать эти предсмертные записки. — «Только если родные этих двоих не жили в ноль-третьей. Тогда отдавать будет некому…».

Так или иначе, но комнатка тупиком не была: в противоположном её конце обнаружился тёмный зёв, на девять десятых перекрытый как будто бы сломавшимся в процессе работы гермозатвором. Оставшаяся щель была шириной всего в десяток сантиметров, так что пролезть на ту сторону, очевидно, не было никакой возможности.

А ещё, учитывая тот факт, что мужчины предпочли дружно застрелиться, нежели двинуться в сторону, как подозревал Торн, вентиляционной шахты, что-то с ней было нечисто. И стёсанные, неровные, словно изъеденные чем-то борозды на торце створки гермозатвора и раме самого проёма недвусмысленно намекали, что именно: некий ноктюрн явно пытался пробраться к людям, но не совладал с оказавшимся на его пути препятствием.

Хмыкнув, Торн положил блок с данными на стол и вернулся к гермозатвору, попробовав тот расшатать. Как и ожидалось, поддаваться механизм не спешил, смещаясь максимум на миллиметр в одну и в другую стороны, чуть поскрипывая и отзываясь на эти попытки низким, тянущимся гулом.

«Заклинило», — нельзя было сказать, что Торн был экспертом в гермозатворах, но работать в особых зонах и пропустить мимо ушей хотя бы основы взаимодействия с убежищами и просто укрытиями было проблематично даже для полного дебила. Да и в целом тут было реально со всем разобраться и без особых знаний. — «Привод явно не ручной — нет штурвала. Гидравлика или электромеханика? Значит, должна быть аварийка. Не может не быть…».

Искомый механизм на этих двенадцати квадратных метрах был найден только спустя минуту, так как рычаг мало того, что находился на полу, так ещё и был накрыт специальным металлическим коробом, притянутым парой винтов. Их Торн открутил одними лишь пальцами, а после, в последний раз окинув гермозатвор пристальным взглядом, потянул за рычаг, сбрасывая давление, не позволяющее заклинившей стальной махине сдвинуться хоть в какую-то сторону.

В недрах гермозатвора что-то щёлкнуло, раздался громкий гул, а следом за ним — шелест стравливаемого газа. Одновременно с этим сам гермозатвор оглушительно лязгнул и как бы подпросел в пазах. Словно «расслабился», когда исчезло толкающее его вперёд давление.

Торн прищурился, и обе его руки раскрылись, выпуская массивные когти, которым позавидовали бы даже самые хищные ноктюрны. Ведь то, от чего прятались люди, могло как свалить в неизвестном направлении, так и остаться на месте в ожидании добычи.

И почему-то Торн был уверен, что неизвестный ноктюрн никуда отсюда не делся, а звуков не издаёт потому, что таков уж его стиль охоты…

Но в последующие полминуты ничего не произошло — лишь сквозняк стал сильнее. Ну а уставший ждать парень решил рискнуть, подойдя к гермозатвору, ухватившись за него как следует… и сравнительно легко сдвинув стальную махину вовнутрь стены, освободив разом две трети широкого дверного проёма.

И на него опять никто не кинулся.

«Подозрительно. Засадный тип? Это не очень-то хорошо. И выманить… если начну чем-то громыхать, то могут сбежаться твари с платформы, и тогда мне настанет однозначный капут. Хоть в тоннелях и так не тихо, рисковать как-то не хочется…», — единственным вариантом приманить ноктюрна оставалась речь, но поведётся ли он на неё, раз уж не вылез на звуки открытия гермозатвора?

— Слушай, давай решим всё здесь и сейчас? Я же всё равно тебя чую… — И правда, вместе со сквозняком Торн, втягивающий воздух носом, начал отчётливо ощущать запах, могущий принадлежать только ноктюрнам или подобным им существам.

Те шавки на улицах города, остаточные следы орды в высотке, мутанты на платформе, и вот теперь — притаившаяся в засаде тварь, не понимающая по-человечески ни единого слова. Все они пахли по-разному, но были в «аромате» определённые нотки, одновременно и уникальные, и чем-то неуловимо друг на друга похожие.

Хмыкнув недобро, Торн потянулся рукой за спину, повозился с закрывающими тело тряпками и аккуратно вытащил из заплечной сумки файер, предусмотрительно вложенный прежним владельцем во внешний, стянутый ремнями карман. Щелчок, шелест разгорающегося огня — и вот уже синий свет сливается с алым аварийным освещением, вырывая у тьмы всё больше и больше пространства.

Торн и так видел вполне себе сносно, но со светом было спокойнее: а ну как мутант окажется чем-то вроде хамелеонов у опорника ООБ? Пульсирующий источник света в этом случае должен отработать «на соточку», высветив любителя камуфляжа и подарив парню шанс избежать первой, самой опасной атаки.

В своё бронирование Торн всё ещё не верил, хоть и пережил, фактически, падение с высоты минимум в пятнадцать этажей.

— Цыпа-цыпа-цыпа. Кис-кис-кис… Ну, чего ты не идёшь? Я тебя не обижу. Грохну аккуратно, ты даже ничего не почувствуешь. Не веришь? И правильно делаешь, скотина, твою-то бабушку… — Чем дальше Торн заходил, тем чётче становился запах, и тем более давящим становилось ощущение нагнетающей, бесконечно близкой опасности.

И тянулось это вплоть до того момента, когда инстинкты парня взвыли, а он остановился и резко подался назад, пропуская прямо перед собой стремительно промелькнувшее чёрно-красное нечто, свалившееся откуда-то сверху.

Быстрый и мощный размашистый удар рукой, но вспыхнувшие раскалённым металлом когти рассекают лишь воздух: мелкий и юркий силуэт ныряет во тьму, предварительно чем-то выбив из рук Торна файер. В последний миг замечая неладное, парень ныряет вниз, накрывая источник света грудью и упираясь в бетон обеими руками.

Вовремя: длинный и гибкий, хвост мутанта проявляется и выныривает из полумрака с другой стороны от привлекающего внимание тела, а серповидный наконечник прорубает в стене глубокую, тут же взорвавшуюся едким шипением борозду.

«Ядовитый, сука», — и снова бросок, кажущийся невероятно быстрым даже для обновлённого восприятия парня. Торн едва успел вскочить и выбросить наперерез хвосту правую руку, когтями отбив наконечник-серп в сторону. — «Оно не тупое. И тут слишком много труб и проводов…».

Уже третья попытка ноктюрна достать свою «добычу» отчасти увенчалась успехом, и серп чиркнул по броне на плече Торна, оставляя на той неглубокую царапину… и изрядную порцию шипящей, едкой отравы, из-за которой прочный биоматериал пошёл пятнами и начал на глазах крошиться.

Парень резко понял, что времени у него не так уж и много — рано или поздно, но ноктюрн добьётся своего и нанесёт серьёзную рану. И для этого хватит всего одного удара, который придётся не по касательной.

Остальное сделает чрезвычайно эффективная кислота.

Испугался ли Торн? Нет. Страха не было ни в малейшей степени, а вот ярость и гнев дали о себе знать в тот же миг: парень зарычал и бросился вперёд, в один момент подпрыгнув, оперевшись правой ногой на идущую по стене параллельно полу трубу, оттолкнувшись от неё и подлетев под самый потолок — туда, где и сидел ноктюрн.

Тварь попыталась достать противника во время непростого манёвра, но инстинкты не подвели некогда человека, и встретившиеся с венчающим хвост серпом когти, заалев сильнее прежнего, сбили мутанту прицел и бросили его «оружие» в сторону.

— Набегался-р-р–р⁈ — Мелкая тварь взвизгнула и попыталась сбежать, цепляясь коготками за потолок, но Торн не пожалел себя, вновь прыгнув и ловко нанизав юркое тельце на когти левой руки. Раздался протяжный визг, полный боли и отчаяния, а после гравитация во второй раз за последние полчаса взяла своё, плашмя опустив Торна на бетонный пол.

Удар пришёлся на всё тело, но адской болью вспыхнула только левая рука, которой во второй раз за последние полчаса существенно досталось. Почти сразу парень взмахнул ей, и ноктюрн, в полёте разваливаясь на части, сорвался с когтей и отлетел в стену, разбрызгивая едкую кровь. Торн вскочил, пытаясь одновременно и осмотреть левую конечность, и не упустить из виду мутанта, хвост которого в судорогах бился на полу, то втягиваясь в себя же и стягиваясь, то снова распрямляясь. А ещё по всей длине эта конечность сочилась едкой чёрной жижей, вместе с которой из плоти мутанта «вытекал» и цвет: хвост становился всё более и более прозрачным.

Только сейчас стало ясно видно, насколько эта часть тела крошечной ублюдской твари могла становиться огромной, в разложенном состоянии достигая в длину как минимум десятка метров. И всю её покрывала россыпь из сотен едва видимых точек, способных исторгать кислоту не хуже серпа-наконечника, не выдержавшего последней встречи с когтями настоящего хищника…

… хищника, который баюкал раненую руку, глядя на то, как казавшаяся невероятно прочной кожа шипит и пузырится, сойдясь в противостоянии с кислотной кровью уникального ноктюрна. Почему уникального?

Потому что Торн о таких тоже не слышал.

Как и о многом другом, впрочем…

— С-сука! Какая же ты безобразная скотина!.. — В гневе Торн пнул трупик уже переставшего дышать мутанта, впечатав тот в стену. От удара во все стороны брызнула кислота, и всё вокруг снова зашипело. — Сильный, быстрый… и тупой! Ну чего мне стоило отступить назад⁈ Не-ет, мы же самые, вашу ж бабушку, крутые! Собачек, м-мать, разогнал!..

Бормоча себе под нос ругательства пополам с обвинениями себя же во всех смертных грехах, Торн, тем не менее, не переставал отслеживать окружающую обстановку, опасаясь появления ещё одной такой кракозябры. Потому что с виду она выросла из какой-то крысы или чего-то подобного, а всякой дряни в метро наверняка водилось порядком.

Десяток таких ублюдышей… Торна пугала даже мысль об этом, ведь он едва совладал с одним кислотным грызуном.

Но время шло, а характерный запах слабел: явный признак того, что поблизости живых ноктюрнов не осталось. Осознав это, Торн, наконец, позволил себе расслабиться, и прямо так стёк по стеночке на пол. Ему нужна была хотя бы пара минут для того, чтобы прийти в себя и, судя по всему, продолжить идти дальше.

Ведь остановиться сейчас — значило принять поражение, а проигрывать во второй раз Торн не желал. Ни Человек, ни уж тем более Зверь, как-то уживающиеся в одной-единственной голове…