Выгодная сделка

Глава 7: Формула цены планеты

Предрассветные часы окутали город прохладным туманом. Кларк и Мери, избежав слежки дронов Сируса, благополучно добрались до временного убежища — небольшого загородного дома на берегу озера, одного из многих «безопасных точек», которые Кларк обустроил за годы пребывания на Земле.

Дом выглядел как типичное жилище состоятельного, но скромного землянина — деревянные панели, большие окна с видом на озеро, уютная терраса. Но за этим непритязательным фасадом скрывались передовые технологии — системы маскировки, защитные барьеры и коммуникационные узлы, связанные с основным кораблем Кларка квантовым шифрованным каналом.

Утренний свет едва пробивался сквозь автоматически затемненные окна, когда Мери, завернувшись в мягкий плед, вышла на террасу, где Кларк уже изучал голографические проекции, парящие над небольшим устройством, которое он извлек из своего субинтерпретатора.

— Не спится? — спросил он, заметив ее приближение.

— После всего, что я узнала вчера? — Мери слабо улыбнулась. — Удивительно, что я вообще смогла сомкнуть глаза.

Кларк понимал ее состояние. Узнать, что ты не одинок во Вселенной, что существуют другие разумные виды, путешествующие между звездами, что твоя планета может быть продана, словно участок земли — это было слишком много для осознания за один день. Большинство землян, получив такую информацию, впали бы в панику или отрицание. Но Мери демонстрировала поразительную адаптивность — еще одно качество, которое привлекало его в этой земной женщине.

— Что вы изучаете? — спросила она, подходя ближе и рассматривая парящие в воздухе цифры и диаграммы.

— Формулу Лафлина, — ответил Кларк, жестом увеличивая центральную проекцию. — Это математическая модель, используемая для оценки планетарных ресурсов и потенциала.

Мери сосредоточилась на сложных уравнениях: — Лафлин? Это имя звучит… по-земному.

— Так и есть, — кивнул Кларк. — Грег Лафлин, земной ученый, в 2015 году разработал формулу для расчета гипотетической стоимости планеты. Конечно, он создавал ее как теоретическую модель, не зная, что межзвездные торговцы используют похожие принципы оценки уже тысячелетия.

Кларк вспомнил, как был удивлен, обнаружив работы Лафлина. Земной ученый интуитивно нащупал те же параметры, которые галактические оценщики считали ключевыми — состав атмосферы, гидросферы, доступность полезных ископаемых, биологическое разнообразие. Это подтверждало наблюдение Кларка: в изолированных цивилизациях часто независимо развивались схожие концепции, демонстрируя универсальность законов логики и математики.

— И сколько стоит Земля по этой формуле? — тихо спросила Мери.

Кларк посмотрел на нее с легкой грустью: — По расчетам Лафлина, около пяти квадриллионов долларов. По современному межгалактическому курсу — примерно 10,000 парсеков.

— Парсеки? Вы используете единицу расстояния как валюту? — удивилась Мери.

— Не совсем, — пояснил Кларк. — «Парсек» — это земной термин. Звучание похоже, но на самом деле это «парсекс» — квантовая единица ценности, основанная на энергетическом эквиваленте. Один парсекс равен энергии, необходимой для перемещения стандартизированной массы на один световой год с использованием гипердвигателя девятого поколения.

Объяснение звучало почти комично упрощенно для Кларка. На самом деле экономическая система Галактической Федерации была намного сложнее — с квантовыми деривативами, многомерными векторами ценности и временными контрактами, учитывающими релятивистские эффекты. Но он понимал, что даже такое базовое объяснение было на грани понимания для человека без специальной подготовки.

— И 10,000 парсеков — это… много? — осторожно поинтересовалась Мери.

— Достаточно, чтобы купить небольшую луну в центральных системах или целую планету на периферии, — ответил Кларк. — Для сравнения, средний торговец вроде меня может заработать около 1,000 парсеков за стандартную сделку.

Мери задумчиво смотрела на голографические проекции, пытаясь осознать масштаб цифр и понятий.

— Но ведь Земля — это не просто ресурсы, — наконец сказала она. — Здесь живут миллиарды разумных существ. Разве это не учитывается?

Кларк внутренне поморщился. Этот вопрос отражал фундаментальное различие между земной этикой и галактической реальностью. В большей части известной Вселенной разумная жизнь не считалась особенно ценной — это был просто еще один ресурс, который можно использовать или переместить по необходимости.

— В стандартной формуле Федерации коренное население… — он замялся, подбирая слова, — рассматривается как часть биосферы. Их ценность вычисляется на основе возможной полезности в колониальных работах или культурного вклада, если они обладают уникальными способностями или знаниями.

Мери побледнела: — Вы говорите о рабстве.

— Федерация не использует этот термин, — дипломатично ответил Кларк. — Они предпочитают называть это «интеграцией в галактическую экономику». Но суть… да, вы правы.

Он видел, как эта правда поразила Мери. Теперь она по-настоящему осознавала масштаб угрозы, которую представлял Сирус — не просто потеря ресурсов, а порабощение всего человечества под видом «интеграции».

— Но не все разделяют эту политику, — добавил Кларк. — Существуют и другие фракции — Альянс Свободных Миров, Консорциум Равных Прав, Движение Невмешательства. Они борются за признание всех разумных видов как полноправных членов галактического сообщества, независимо от уровня технологического развития.

— И к какой фракции принадлежите вы? — спросила Мери, внимательно глядя ему в глаза.

Это был прямой вопрос, требующий честного ответа. Кларк мог бы солгать, представив себя благородным защитником угнетенных видов, но что-то в этой земной женщине требовало абсолютной честности.

— Я был не лучше других, Мери, — тихо признался он. — Когда я прибыл на Землю, я видел в ней просто потенциальный товар. Людей — как биологические особи, представляющие умеренный научный интерес. Мой план был прост — оценить планету, найти покупателя, получить прибыль, использовать ее для помощи выжившим альтаирианцам.

Он отвернулся, не желая видеть разочарование на ее лице: — Я бы продал вашу планету без колебаний. И даже не счел бы это чем-то особенным — просто еще одна сделка.

Повисла тяжелая пауза. Кларк ждал ее реакции — гнева, отвращения, обвинений. Но когда Мери заговорила, в ее голосе звучало не осуждение, а искреннее любопытство:

— Что изменило вас?

Кларк повернулся к ней, удивленный этим вопросом. Он ожидал чего угодно, но не этого.

— Время, — ответил он после долгой паузы. — Пятнадцать лет среди вас. Сначала я просто изучал людей как любопытный вид, фиксировал наблюдения, составлял отчеты для себя. Но постепенно… я начал видеть больше.

Он вспомнил первые годы на Земле — как наблюдал за детской площадкой в парке, записывая социальные взаимодействия детей; как присутствовал на концерте классической музыки, пораженный тем, как простые звуковые колебания могут вызывать столь сильные эмоциональные реакции; как стоял под дождем на кладбище, наблюдая за похоронами незнакомого человека, пытаясь понять земной ритуал прощания.

— Я увидел искусство, которое вы создаете, несмотря на кратковременность вашей жизни; сострадание, которое вы проявляете к незнакомцам без логической причины; надежду, которую вы сохраняете перед лицом неизбежной смерти, — продолжил он. — Я увидел качества, которые моя цивилизация потеряла в погоне за технологическим совершенством. И постепенно я начал… ценить вас.

— Вы говорите почти как земной антрополог, изучающий примитивное племя, — заметила Мери с оттенком горечи.

— Так и было, — честно признал Кларк. — Но знаете, что происходит с антропологами, которые слишком долго живут среди изучаемых народов? Они начинают видеть мир их глазами. Они теряют объективность. Становятся частью того, что пришли изучать.

Мери внимательно смотрела на него: — И вы… стали частью человечества?

Этот вопрос застал Кларка врасплох. Он никогда не формулировал это так прямо даже для себя. Но теперь, когда вопрос прозвучал, ответ казался очевидным.

— Да, — просто сказал он. — Не физически, конечно. Но здесь, — он коснулся своей груди, где у альтаирианцев располагался один из трех мозговых центров, отвечающий за эмоциональное восприятие, — что-то изменилось. Я больше не могу смотреть на человечество как на товар. Вы стали… важны для меня.

— Поэтому вы решили помочь нам вместо того, чтобы продать? — спросила Мери.

— Не сразу, — признался Кларк. — Сначала я просто откладывал решение, говоря себе, что еще не закончил исследование, что нужно собрать больше данных. Но правда в том, что я просто не мог заставить себя завершить сделку. А потом… я начал внедрять технологии, которые могли бы помочь Земле развиваться более гармонично. Чистая энергия, эффективное использование ресурсов, устойчивое сельское хозяйство.

— Ваша корпорация, — догадалась Мери. — «Крафт Индастриз»…

— Да, — кивнул Кларк. — Я использовал ее как платформу для внедрения адаптированных альтаирианских технологий. Достаточно продвинутых, чтобы решать глобальные проблемы, но не настолько, чтобы разрушить естественное развитие вашей цивилизации.

Это был рискованный эксперимент — внедрение инопланетных технологий на развивающейся планете. Протокол Невмешательства Федерации строго запрещал такие действия. Если бы его поймали, последствия были бы серьезными — от штрафа в тысячи парсеков до заключения в квантовой тюрьме. Но постепенно Кларк перестал беспокоиться о правилах Федерации и начал действовать из искреннего желания помочь виду, который неожиданно стал ему небезразличен.

Мери молча слушала его исповедь, и Кларк не мог прочитать выражение ее лица. Когда он закончил, она долго смотрела на спокойную гладь озера, словно собираясь с мыслями.

— Я должна ненавидеть вас, — наконец сказала она. — За то, что вы планировали сделать с моим миром, с моим видом. Но странно… я не могу.

— Почему? — спросил Кларк, пораженный ее реакцией.

— Потому что вы изменились, — просто ответила она. — И потому что сейчас вы пытаетесь защитить нас, рискуя собой. Если посмотреть иначе… вы и Сирус мало чем отличались в начале. Разница лишь в том, что вы прожили среди нас достаточно, чтобы увидеть больше, чем просто цену.

Ее слова поразили Кларка своей проницательностью. Да, именно так всё и было. Если бы его гипердвигатель не был поврежден, если бы он не остался на Земле на пятнадцать лет, он, вероятно, продал бы планету без сожалений и никогда не узнал бы, что потерял.

— Вы удивительны, Мери, — искренне сказал он. — Большинство разумных существ не способны на такое прощение и понимание.

— Не переоценивайте меня, — она слабо улыбнулась. — Я все еще обрабатываю всю эту информацию. Но сейчас у нас есть более важные проблемы, не так ли? Сирус не будет ждать, пока мы разберемся с моими эмоциями.

Кларк кивнул, возвращаясь к голографическим проекциям: — Вы правы. Согласно последним данным Омеги, Сирус уже установил контакт с несколькими земными правительствами. Он предлагает им «защиту» в обмен на ресурсы и влияние.

— И они поверят ему? — встревоженно спросила Мери.

— Почему нет? — пожал плечами Кларк. — Он предлагает технологии, которые кажутся чудом для современной Земли. Энергетическое оружие, защитные поля, медицинские нанороботы… Даже самые скептически настроенные лидеры заинтересуются.

— Но ведь это ловушка, — нахмурилась Мери. — Он использует эти технологии, чтобы получить контроль над планетой?

— Именно, — кивнул Кларк. — Классическая стратегия. Сначала технологии, потом советники для их обслуживания, затем силы безопасности для защиты оборудования… И через несколько лет ключевые системы планеты оказываются под контролем внешних сил. Многие цивилизации попадались на этот трюк.

Мери задумчиво прикусила губу: — Мы должны предупредить правительства.

— Они нам не поверят, — возразил Кларк. — Для них я такой же инопланетянин, как и Сирус. Почему они должны доверять мне больше, чем ему?

Это была горькая правда. За пятнадцать лет на Земле Кларк намеренно избегал прямых контактов с правительственными структурами, зная, что они вряд ли отнесутся к пришельцу с доверием. Его влияние осуществлялось через корпорацию и сеть доверенных посредников, которые даже не подозревали о его истинной природе. Теперь эта стратегия оборачивалась против него — у него не было прямых каналов коммуникации с теми, кто принимал решения.

— Тогда что мы будем делать? — спросила Мери.

— У меня есть несколько вариантов, — Кларк расширил голографическую проекцию, демонстрируя карту Земли с мигающими точками. — За годы пребывания здесь я установил сеть защитных узлов по всему миру. Они замаскированы под обычные объекты инфраструктуры — вышки связи, метеорологические станции, даже ветряные турбины.

— И что делают эти узлы? — заинтересовалась Мери.

— В активированном состоянии они создают планетарное защитное поле, способное блокировать большинство известных видов космического оружия и предотвращать несанкционированную телепортацию, — объяснил Кларк. — Но есть проблема — для активации системы нужно физически посетить семь ключевых узлов, расположенных в разных частях мира, и синхронизировать их вручную.

— Почему такая сложная система? — удивилась Мери. — Разве нельзя было сделать дистанционную активацию?

— Мера безопасности, — пояснил Кларк. — Если бы существовал единый пульт управления, его можно было бы перехватить или скопировать. Таким образом, даже если Сирус получит доступ к одному из узлов, он не сможет контролировать всю систему.

Это была стандартная альтаирианская практика проектирования критически важных систем — распределенное управление с физической аутентификацией. Даже на родной планете Кларка системы планетарной защиты требовали одновременного присутствия нескольких операторов в географически разделенных локациях.

— Значит, нам нужно посетить семь мест по всему миру, — задумчиво произнесла Мери. — Это будет сложно.

— Я справлюсь, — уверенно сказал Кларк. — У меня есть доступ к быстрым средствам передвижения и маскировочным технологиям.

— Мы справимся, — твердо поправила его Мери. — Я иду с вами.

— Это будет опасно, — предупредил Кларк. — Сирус наверняка заметит активацию первых узлов и поймет наш план. Он будет пытаться остановить нас.

— Вам понадобится кто-то, кто знает Землю, — возразила Мери. — Я могу помочь ориентироваться в местах, куда нам предстоит отправиться. К тому же, — она улыбнулась, — разве не логичнее разделиться и посетить узлы одновременно? Это сократит время и повысит шансы на успех.

Кларк хотел возразить, защитить ее от опасности, но понимал, что она права. Логика ее аргументов была безупречной. Разделение задачи действительно увеличивало вероятность успеха. И все же, мысль о том, что Мери окажется в опасности, вызывала в нем неприятное чувство — то, что люди называли «страхом». Эмоция, которую альтаирианцы давно научились подавлять как неэффективную, снова проявлялась в нем.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Мы разделимся. Я активирую основные узлы, а вы — вспомогательные. Но сначала я должен обеспечить вас защитой и средствами связи.

Мери кивнула, и в ее глазах Кларк видел решимость, которая напомнила ему лучших исследователей Альтаира — тех, кто не боялся шагнуть в неизвестное ради знаний и прогресса.

В этот момент голографические проекции внезапно замерцали, а затем погасли. Через мгновение они снова появились, но уже с мигающим красным предупреждением.

— Что происходит? — встревоженно спросила Мери.

— Квантовое вторжение, — нахмурился Кларк, быстро манипулируя элементами управления. — Кто-то пытается перехватить нашу связь с Омегой.

Он активировал дополнительные защитные протоколы, но красное предупреждение не исчезало. Это означало только одно — у противника были технологии, сопоставимые с альтаирианскими, что в этой части галактики могло означать только присутствие агентов Сируса.

— Нам нужно уходить, — решительно сказал Кларк, деактивируя голографический интерфейс. — Они засекли наше местоположение. У нас есть максимум десять минут до их прибытия.

Мери моментально собралась, демонстрируя удивительное для человека хладнокровие в кризисной ситуации: — Куда мы направимся?

— К первому узлу, — ответил Кларк, собирая необходимое оборудование. — Он находится в пятидесяти километрах отсюда, в заброшенной шахте. Я хотел подготовиться более тщательно, но у нас больше нет времени. Теперь это гонка.

Гонка, от которой зависела судьба не только их двоих, но и всей планеты Земля. Кларк чувствовал, как адреналин — или его альтаирианский эквивалент — наполняет его тело. Пятнадцать лет назад он прибыл сюда как торговец, готовый продать целый мир ради прибыли. Теперь он был готов рискнуть всем, чтобы спасти этот мир.

Истинная формула цены планеты, как он теперь понимал, не измерялась ресурсами или данными. Она измерялась жизнями, надеждами и будущим ее обитателей. И по этой формуле Земля была по-настоящему бесценна.