Выбор пути

Глава 8

Я зашел в приемную и направился прямо к столу секретарши. Эта приемная была настолько похожа на все пятнадцать других приемных, которые я посетил в эту неделю, что я невольно подумал о том, что, возможно, это одна приемная, просто министры занимают кабинет по очереди, а посетители ходят по бесконечным коридорам различных министерств, даже не осознавая, что это все магический фокус с искажением пространства. Секретарша подняла белокурую головку и старательно улыбнулась. Я вздохнул. Моя теория подтверждалась все больше и больше, потому что секретарши, караулящие двери шефа, тоже были как под копирку: все как одна — блондинки с голубыми глазами и длинными ногами.

— Нейман, к министру, — я облокотился на высокую стойку, которая отделяла блондиночку от посетителей.

— Вам назначено? — я невольно наклонил голову набок. Даже поведение секретарш во всех этих шестнадцати гостиных было одинаково — они словно понятия не имели, кто такой Нейман: то ли были суперпрофессионалами, способными не реагировать на внешние потрясения, то ли все они не отличались большим умом и никак не могли соединить в своих хорошеньких головках «того самого Неймана» и молодого парня в потертой кожаной куртке, наброшенной поверх недорогого костюма, который я купил специально на распродаже в ближайшем от площади Правосудия супермаркете.

Почему-то, когда я был одет вот так, не только секретарши, но и их боссы не могли соединить воедино меня и «Неймана, который богат и известен». Более того, никто так и не опознал во мне именно начальника СБ, полагая, что я просто кто-то типа адъютанта этого неведомо как оставшегося в живых офицера, предпочитающего на публике не появляться. Так что, возможно, я все-таки пристрастен и умственные способности белокурых нимф не так уж невелики, как мне кажется. То, что кто-то из офицеров выжил не подвергалось сомнению — СБ все еще функционировала, и наши удостоверения все еще светились в магическом диапазоне, подтверждая их подлинность, но вот кто этот офицер, все почему-то предпочитали не знать. Это заставляло начинать задумываться о странности такого поведения, но потом текущие дела отодвигали на задний план все посторонние мысли, и я снова начинал крутиться как белка в колесе.

Неторопливо расстегнув куртку, я мельком отметил презрительный взгляд, который бросила на мой слегка помятый костюм клерка среднего звена секретарша. Ну а что она хотела, если я нередко и спал в нем? Улыбнувшись, точнее ухмыльнувшись, я вытащил удостоверение сотрудника СБ, и положил его перед изменившейся в лице девушкой.

— Я здесь по поручению начальника Службы Безопасности…

— Но… начальник СБ вреде бы мертв…

— А почему вы думаете, что на эту должность не может быть назначен кто-то еще? — я вполне искренне изобразил удивление.

— Ну-у…

— В связи с открывшимися обстоятельствами, я могу рассчитывать на то, что министр все же выделит мне немного своего безусловно драгоценного времени?

— Минуточку, я уточню, — и секретарша выбралась из-за стола и направилась к массивным дверям, тщательно покачивая бедрами.

Я послушно проследил за тем, как двигается обтянутая узкой юбкой упругая попка, за что получил благосклонную улыбку, перед тем как секретарша исчезла за дверями в святая святых. Тяжело вздохнув, я протер воспаленные глаза. За эту сумасшедшую неделю я спал в совокупности часов десять и напоминал сейчас бледного, хорошо прокофеиненного зомби. В голове стоял легкий звон, а от кофе уже тошнило. Если мне сейчас предложат чашку, боюсь, что меня вырвет, а это не улучшит микроклимат в данной конкретной приемной.

Если я думал, что мне тяжело дался перевод моих активов в Шорию, то я глубоко заблуждался. Там у меня была мощная поддержка в виде поверенных и Эдуарда, а также множество помощников, которые делали основную часть чисто механической работы. Сейчас же я варился в этом котле в гордом одиночестве. Мне не только никто не помогал, мне никто не имел права помогать, и от этого хотелось взвыть, потому что у меня не было даже зама, на которого можно было переложить часть ответственности. Когда все только начиналось, мне хотелось плюнуть и вложить в восстановление собственные средства, но мне категорически это делать запретил Эд. СБ государственная структура и нельзя было допустить даже тени мысли о том, что в ее содержании присутствует частный капитал.

Скрипнула открывающаяся дверь, и я встрепенулся, преданно заглядывая в хорошенькое личико выходящей из кабинета шефа секретарши.

— Простите, но министр Дэвидсон в данный момент занят, — проинформировала она меня в то время, пока добиралась до своего законного места за столом.

— Ничего, я подожду, — я прошел к скамье для посетителей, стоящей у стены, сел на нее, привалившись головой к типовой зеленой обивке, которой были затянуты сены этой приемной, и закрыл глаза.

Ровно неделю назад я отправился в поместье вместе с Эваном. Как оказалось, Эдуард уже настроил защиту, и теперь скучал, решая, присоединиться ко мне в разрушенном здании СБ или заняться чем-то еще. Выслушав Эвана, Эд покивал и просветил нас об устройстве Службы безопасности Шории. Оказывается, служить в СБ можно было тремя разными способами: во-первых, офицерский состав, их могло быть всего пятеро и они приносили самые суровые присяги, в извращенности которых я уже убедился на себе. Во-вторых, можно было заключить договор именно на службу, и принести присягу своей стране в качестве штатных сотрудников. Эта клятва была послабее, чем офицерская, но она также несла некоторые ограничения: например, давший ее не мог выболтать секреты СБ случайно или намеренно, не мог действовать вопреки безопасности Шории, не мог предать саму службу, а также она подразумевала верность офицерам. Нарушения карались в зависимости от тяжести проступка, но измена — это всегда была смерть. Эдуард никогда не отличался мягкосердечием, особенно когда речь шла о безопасности страны, которую он так любил. И, наконец, в-третьих, служить можно было, просто заключив договор, как вольнонаемный рабочий, не принося никаких клятв. Но, соответственно никаких пожизненных государственных гарантий в виде шикарной пенсии и полного пансиона в конце службы работающий таким образом не получал, только гарантированную пенсию и пару льгот. Так же, вольнонаемный работник был настолько далек от всех секретов безопасности, как это только возможно. Но это теоретически, а практически — я понятия не имел, как все происходило на самом деле. Все это контролировалось мощнейшими чарами, которые работали до сих пор.

Получив эту исчерпывающую информацию, я на мгновение задумался, потирая лоб, а потом рванул обратно на площадь Правосудия, оставив Эвана с Эдуардом оговаривать детали службы команды бойцов.

Добравшись до здания СБ, я приказал на время прервать все работы и собрал оставшихся в живых сотрудников в том самом актовом зале, который совсем недавно был освобожден от тел. Мебели не было, собрание мне пришлось проводить стоя. Всего в живых осталось сто пятьдесят восемь человек. Путем опроса и копирования тех вариантов договоров, которые остались у моих сотрудников на руках, потому что бумаги, находящиеся в отделе кадров сгорели полностью, мне удалось узнать, что по второму варианту не служил никто: даже Рей с Вандой всего лишь заключили договора. При этом объем владения информацией у всех сотрудников хоть и разнился, но ограничивался только подпиской о неразглашении. Вот это мне категорически не понравилось. Вытащив к себе начальника отдела кадров, я приказал всех уволить, чтобы принять на работу на совершенно других условиях. Вокруг послышались недовольные перешептывания. Сама начальница отдела кадров оказалась довольно молодой женщиной с четкой жизненной позицией: она быстро въехала в тему, покивала, куда-то сбегала и притащила с собой складной стол, стул, а также большой талмуд, оказавшийся кодексом СБ, регламентирующим все внутренние взаимоотношения. Сев за этот стол, она приступила к процедуре увольнения, и начала ее с себя. В итоге, из ста пятидесяти человек на службе СБ осталось около восьмидесяти. Остальные не захотели давать клятву, которая была не просто словами, которые они произносили в то время, когда устраивались на работу. Я мрачно смотрел, как они уходят, отдавая на выходе из зала свои пропуска Андре, который уже приступил к обязанностям охранника. Больше они в это здание просто так не войдут, вот об этом я позабочусь.

С тяжелым сердцем я распустил оставшихся сотрудников отдыхать, приказав им явиться сюда же завтра к восьми утра, чтобы продолжить наш Марлезонский балет. Мне же не дали отдохнуть явившиеся Эван и дядюшка Эдик. Практически до утра мы создавали приказы, регламенты, права, обязанности, должностные инструкции вновь воссозданного отдела безопасности и силовой поддержки. Тогда же мы обсудили вопросы финансирования. Уже под утро, приняв присягу Эвана и его ребят, и подписав кучу бумаг, которые аккуратно подшились в новые папки, которые я купил, сбегав в ближайший круглосуточный супермаркет, вместе с дешевым костюмом и сменой белья, я уснул тут же за складным столом, оставленным мне начальницей отдела кадров.

Утро встретило меня ухмыляющейся мордой Гволхмэя, который сунул мне под нос первую чашку крепкого кофе. Где он спал и чем занимался, я не знал, и, честно говоря, знать не хотел, мне своих проблем пока хватало.

Ровно в восемь в актовом зале собралось всего двадцать человек из тех сотрудников, которые не побоялись принести присягу, и которую я должен был принять у них сегодня, потому что только сегодня все бумаги теоретически должна была приготовить Эльза Браун — начальница отдела кадров. Эльза магом не была, поэтому, похоже, не я один не спал этой ночью, оказавшись заваленным внезапно свалившимися на меня бумагами. Мы прождали до половины десятого, когда, наконец, собрались все. Прежде чем перераспределить роли, назначить новых глав отделов и непосредственно приступить к официальной части, я мрачно предупредил собравшихся, что начиная с этого дня, никто из них по домам не расходится. Что работа есть работа и присутствовать на своем рабочем месте обязаны все. Нечем заняться? Берем в руки веники, швабры и тряпки и начинаем потихоньку перебирать вещи, вынося в специально выделенные комнаты, которые были уже вычищены и переоборудованы во временные склады, то, что можно было еще использовать. А что уже не подлежало дальнейшей эксплуатации, надлежало складировать в одну большую кучу — одну на каждое крыло.

Раздавшийся вокруг ропот был еще более интенсивный, чем вчерашний, но меня, как говориться, «закусило» и то, что я владею своим довольно крупным бизнесом, сыграло со мной, да и не только со мной, злую шутку. В последние годы я был очень хорошим учеником, и многое усвоил, но все же иногда во мне вскипала кровь моих ненормальных предков, и тогда я шел на принцип, не допуская компромиссов, что не всегда было оправдано.

В бизнесе есть несколько типов так называемых «потерь». Их множество, но традиционно выделяют восемь групп. К одной из таких групп относят «интеллектуальные потери». Они означают, что самый главный начальник может получить существенное снижение производительности, если начнет заставлять высококвалифицированного работника выполнять работу, которая находится на гораздо более низком квалификационном уровне. И именно здесь я вынуждал очень профессиональных людей, знающих себе цену, выступать в роли простых уборщиков помещений, что не могло не вызвать недовольство со стороны этих высокопрофессиональных людей. Но всегда бывают ситуации, называемые производственной необходимостью. Здесь и сейчас ни о какой производительности не могло быть и речи, потому что не было элементарных условий для работы. Но платить просто за то, что они все такие красивые есть, я не собирался. И меня не волновало, что плачу я не из своего кармана. Во мне разгоралась злость, не позволяющая мыслить более трезво — почему я таскаю трупы, разгребаю завалы и мою полы; почему этим же самым занимается Ванда с Реем, и даже Гволхмэй пашет, как пчелка на плантациях, хотя ему это вообще не нужно, а мои же собственные сотрудники решили сидеть и дожидаться, пока им все приготовят на блюдечке?

— Ели кто-то с чем-то не согласен, я никого силой не удерживаю, — спокойно и очень холодно произнес я, хотя внутри у меня все сжималось и переворачивалось от злости и страха.

В итоге у меня в подчинении осталось всего шестьдесят человек, и это включая Роше с его командой и, хмуро смотрящего на выходящих из зала людей, Гволхмэя. Он мрачно разглядывал каждого из них, подперев косяк, и скрестив руки на груди. О чем он в этот момент думал, мне было не известно, но вот то, что уволившиеся сотрудники ежились под этим пристальным взглядом и старались как можно скорее проскочить мимо Реггана — это был факт.

Я обвел взглядом оставшихся, которые провожали сбежавших коллег почти таким же взглядом, что и Рег, и тихо произнес:

— Говорят, что подобные происшествия вытаскивают наружу всю гниль, которая незаметно скапливалась и мастерски маскировалась. Почти все вы остались едва ли не единственными представителями своих отделов, так что… Ванда, принимай хозяйство.

За дальнейшим я оставил следить Эвана. У меня физически не было времени на то, чтобы принять присягу у каждого, и назначить каждого из оставшихся начальниками и пока единственными представителями их отделов. Некоторых пришлось передислоцировать, чтобы в каждом отделе появился хотя бы начальник. Так же Эвану было поручено выяснить, какие еще организации занимали помещения в здании СБ до пожара, и ликвидировать их прерогативу на данные площади. Больше никто посторонний никогда не появится здесь, это я мысленно пообещал себе уже не в первый раз, после трагедии. Мне же предстояло разморозить заблокированные счета, оформить ключи от них на свое имя, начать выбивать деньги на восстановление здания, организовать поиск новых сотрудников…

Деньги на счетах были, но немного. Я даже нахмурился, когда читал выписки. Что-то здесь явно было не так, но мне не хватало понимания ситуации. К тому же я понятия не имел о структуре финансирования Службы безопасности, возможно, что это нормальные суммы. Так что, мне ничего не оставалось делать, как погрузиться в плотное изучение этого вопроса. Когда я вынырнул из бумаг и покосился на батарею пустых чашек из-под кофе, за окном, затянутым обычным целлофаном, уже забрезжил рассвет. Мне было ясно только то, что ничего не ясно. Доходная часть СБ складывалась из нескольких источников: во-первых, пять процентов от взимаемых государством налогов прямиком шли на счета этой бывшей могущественной организации. Во-вторых, та часть, которая была названа зарплатным фондом, переводилась на счета в ежемесячном режиме из Казначейства, при этом заявка составлялась ежеквартально с учетом возможных кадровых ротаций. Ну, и, в-третьих, чтобы не говорил Эд, а кое-какие платные услуги СБ все же предоставляла; разумеется основным заказчиком являлось государство, и касались заказы в большей степени того, что производили, изобретали или проводили исследования в лабораториях, но и частным лицам некоторые подобные же услуги оказывались вполне официально и за большие деньги. Так же пользовались спросом заказы на анализ, проводимый эрилями. Деньги там крутились очень приличные, как бы ни сказать больше. Но вот именно сейчас, в тот момент, когда я изучал выписки со счетов, суммы на них были раза в четыре меньше, чем я рассчитывал увидеть. Мне срочно нужны были квалифицированные бухгалтеры, вот просто срочно, потому что те, что работали на Милтона, покинули площадь Правосудия еще в тот день, когда пошла речь о присяге. Я так и не лег спать, а наскоро приняв душ и натянув уже не первой свежести одежду, влив в себя очередную чашку кофе, направился прямиков к своему поверенному с просьбой найти мне парочку бухгалтеров, которые не побоятся принести присягу Шории. Гринвудст долго на меня смотрел, затем кивнул и пообещал, что к концу недели он что-нибудь придумает.

Я облегченно вздохнул, отодвинув эту проблему на конец недели, и принялся выяснять насчет дополнительного финансирования, необходимого для проведения полного восстановления пострадавшего здания. И вот тут начался «цирк с конями».

Денег не было. Точнее нет, не так. Деньги у Шории были, все-таки страна была не слишком бедная, что бы о ней Марина не думала. Так что деньги в казне были, вот только взять их было нельзя. Все деньги составляющие бюджет на этот год были целевыми, а это значит, что хоть их двести лет назад заложили для борьбы с коровьем бешенством, и так они и шли из года в год именно на борьбу с коровьем бешенством, то только на борьбу с коровьем бешенством они могли быть из казны изъяты. Как-то передислоцировать или переименовать эту статью было невозможно. Как невозможно было эти деньги выкрасть незаметно и без последствий. Чиновники могли как-то поживиться только в процессе выделения и распределения финансовых поток на конкретные нужды, и видит Прекраснейшая, я поначалу не против был поделиться, но загвоздка заключалась в том, что никто не мог предусмотреть этот пожар и, соответственно, денег на восстановление заложено не было.

Однажды ночью, когда я уже потерял счет этим бессонным ночам, я сидел, с ненавистью глядя на целые тома различных статей, в которых значились цели расходования, и в которых я пытался найти лазейку. Лазейка все никак не находилась, и, в конце, концов, я не выдержал и истерично расхохотался.

— У меня только что родилась грандиозная идея: а почему бы не переименовать СБ в государственную лотерею? А что, чем не лотерея — на свободе или в тюрьме, или и того хуже? — в окружающей меня темноте мой голос и смех прозвучали зловеще. — Нужно хоть немного поспать, — приказал я себе и завалился тут же на диван в маленьком кабинетеке Милтона, в котором я и коротал эти бесконечные дни и ночи.

Наконец, я нашел лазейку. Можно было запросить средства на непредвиденные расходы, при нарушении целостности государственной безопасности. Что может быть непредвиденней теракта и увольнения почти всего штата сотрудников? Для выделения средств на эти самые неуточненные непредвиденные расходы необходимо было провести целый ряд заседаний, на которых расходы признавались непредвиденными, и переговорить с огромной кучей различных министров, чтобы оговорить объем непредвиденности расходов, чем я и занялся, а что делать? Выбора-то у меня особого не было.

И вот теперь я сидел в конце моего забега в приемной министра финансов, который должен был мне предоставить все необходимые бумаги для того, чтобы на счета СБ упала очень даже приличная утвержденная непредвиденная сумма из которой я не позволили никому отпилить ни кусочка. Ко времени принятия решения я был уже на таком взводе, что ни о какой дележке не могло быть и речи. Самое главное заключалось в том, что нигде не было оговорено, на какие именно нужды СБ выбила себе эти суммы. Непредвиденность она такая, неопределенная. Как же часто мне за это время приходилось угрожать, льстить, лгать, послушно оценивать взглядами одинаковых секретарш, восторгаясь вкусом хозяина очередного кабинета, и снова и снова пить кофе… за эту неделю я повзрослел, как мне кажется, лет на десять, если не больше. Осталось всего ничего, подождать, пока министр Дэвидсон выпьет, наконец, все успокаивающие капли и подпишет бумаги, гарантирующие мне так необходимые всем нам деньги. Но ничего, ждать за эту неделю я тоже научился.

— Мистер Нейман, — я неохотно приоткрыл глаза. — Министр Дэвидсон может вас принять.

Ну вот и все, завтра можно будет начать заключать договора, приступать к планированию и отдать уже распоряжение о вскрытии офицеров. Остальных погибших пришлось под давлением родственников отдать для погребения, иногда даже не проводя аутопсию. На это я пошел легко, потому что вряд ли у случайных жертв мы что-нибудь обнаружили бы. А ведь получается, что практически все жертвы, кроме офицерского состава, были именно что случайными. Милтон же с остальными тремя все еще находились в холодильниках морга Центральной больницы Хавьера и ожидали обязательной аутопсии в присутствии меня и Эвана. Но все это завтра, потому что сейчас я заберу бумаги, отдам их в новоиспеченный финансовый отдел, где трудились несколько гномов, которых мне посоветовал Гринвудст, и завалюсь спать. А когда посплю, я пойду пофлиртую с собственной женой, а уж потом… все остальное.

Забрав документы и не позволив пухлому субъекту, которым являлся министр финансов Дэвидсон, хоть что-то булькнуть в сторону этих денег, я, как и обещал себе, забросил бумаги к финансистам, у которых в каждом глазу зажглись калькуляторы, когда они едва ли не вырвали у меня из рук пакет с документами. Один из гномов, занимающийся расследованием непонятных движений средств на счетах до пожара, оторвал от бумаг мутный взгляд, посмотрел на меня и отрицательно покачал головой. Что же, я и не думал, что это будет быстро.

После этого я направился привычной дорогой в кабинет, который уже называл своим, чтобы забрать кое-какие бумаги. Сон сном, а поработать сегодня еще было нужно.

В большом кабинете я столкнулся с весьма необычной компанией. Две девушки, в которых я с удивлением узнал Аманду Тарис и Джейн Ли, ту самую хорошенькую телеведущую, которая вела прямой рапортах с места пожара. Я тогда еще слабо удивился тому, насколько же смелая эта миленькая девушка, которая настолько близко стояла к горящему зданию и мужественно сообщала в прямом эфире страшные новости, в то время, когда на нее валились осколки взрывающихся от жуткого жара окон. Обе девушки старательно старались не пялиться на смотрящего на них с нескрываемым любопытством Эдуарда. Не пялиться у них получалось плохо, их взгляды постоянно возвращались к Темному принцу.

На меня никто из этой троицы сначала не обратил никакого внимания. Я пожал плечами и направился к неприметной двери, ведущей в мой кабинет.

— Мистер Нейман, эти девушки настаивают на том, чтобы вы их приняли, — остановил меня голос Эда. — Я пытался им объяснить, что пока ваше расписание не позволяет принимать частных посетителей, но они отказываются покидать вашу приемную.

Я во все глаза уставился на Эда, это что сейчас было? Затем посмотрел на посетительниц.

— Прошу прощения, дамы, но… мистер Пастель абсолютно прав, мое… хм… расписание не позволяет…

— Мы хотим, чтобы вы провели собеседование, или что вы там проводите, чтобы принять нас в штат, — прервала мое блеянье Джейн.

— Что вы хотите?

— Мы хотим здесь работать, — мрачно поддержала Ли Аманда.

— Зачем вам это нужно, мисс Тарис? — я устало провел рукой по волосам. Ответила мне вместо Аманды Джейн.

— Может вам это покажется странным, мистер Нейман, но не только вы являетесь патриотом своей страны. Это чудовищное преступление… — Джейн замолчала и сжала кулачки. — Вам необходим пресс отдел, и представитель для работы с прессой, пресс-секретарь.

— Мне не нужен…

— О, поверьте, нужен.

— При приеме на службу, все работники СБ приносят клятвы, нарушение которых ведет к очень неприятным последствиям.

— Насколько неприятным? — спросила Аманда.

— К смертельно неприятным, — я умудрился жестко усмехнуться.

— Ну, это, в общем-то, логично, — произнесли они вместе. — Мы готовы.

— К тому же сейчас, все сотрудники привлечены к уборке и приведению своих рабочих мест в порядок…

— Мистер Нейман, мы не боимся тряпок, если вы об этом. Какой испытательный срок?

Я беспомощно посмотрел на Эда. Эти дамочки были слишком уперты в своем странном убеждении.

— Стандартно, три месяца, — пришел ко мне на помощь Эдуард. — Но даже на три месяца мы вынуждены просить вас принести облегченный вариант присяги, касающийся неразглашения и измены.

— А вы, собственно кто? — догадалась спросить Джейн, на этот раз, не отводя взгляда от Эдуарда.

— А я собственно помощник мистера Неймана, его секретарь-референт, — Эд мельком взглянул на меня и слегка поморщился, увидев мою отвисшую челюсть. — Эдуард Пастель, к вашим услугам. А теперь, дамы, не будем отвлекать мистера Неймана от его дел пустой болтовней. Как вы прекрасно знаете, в обязанности секретаря-референта входит не только подача кофе и составление расписания шефа, но и предварительное интервьюирование претендентов на какую либо должность.

— Тогда, может, вы подскажете, как нам найти начальника отдела кадров, мистер Пастель?

— Я вам лучше покажу, потому что миссис Браун сейчас проводит инвентаризацию сохранившихся вещей, — с этими словами Эд указал им на дверь.

Когда девушки вышли, он повернулся ко мне.

— Ты с ума сошел? — прошептал я.

— Это был порыв, но знаешь, я думаю… — Эдуард задумался. — В общем, или я приму это решение, или мы скажем им, что я уволился. А теперь иди спать, на тебя смотреть страшно. Я здесь пока покараулю и проконтролирую, это же входит в обязанности адъютанта, ты же меня пока не уволил. — И с этими словами мой драгоценный дядюшка выскользнул за дверь, чтобы принять на работу мага огня, вот только мне не совсем понятно в какой же все-таки отдел он ее порекомендует, и пресс-секретаря, обязанности которой я пока не очень себе представляю. Я помотал головой. С этим я тоже буду разбираться завтра. Махнув рукой на бумаги, которые я хотел взять с собой, я быстро сделал портал до своей квартиры — если я не посплю, то просто сдохну.