Выбор пути

Глава 4

Я поднял голову со стола и недоуменно огляделся по сторонам. Несколько секунд вглядывался в окружающую меня темноту, не понимая, где я нахожусь. А затем моего обоняния достиг запах гари, который, казалось, больше никогда не выветриться из стен этого здания.

Понимание обрушилось на меня вместе с кашлем, который согнул меня пополам. Я кашлял и кашлял, и был благодарен этому внезапному спазму, потому что он очень здорово маскировал слезы, которые потекли по щекам.

Возле моего лица появилась крепкая рука, держащая стакан с водой. Я схватил стакан, с благодарностью кивнув крестному, который и предложил мне его.

— «Регган Гволхмэй», — взяв со стола какую-то бумагу, прочитал Алекс. — Вот, значит, как он работал над тем, чтобы заполучить отличного ликвидатора. Кэмелу в свое время получить его не удалось. — Крестный перевел взгляд на меня. — Умойся, а то у тебя через всю щеку отпечаталось имя Реггана.

Я молча поднялся из-за стола и направился в небольшой санузел, примыкающий к кабинету, бывшему когда-то кабинетом Алекса Милтона. Точнее, это был не тот огромный и совершенно обезличенный кабинет, тот находился в руинах, а маленький и уютный, в котором даже сейчас было приятно работать. Пожарные уверили меня, что в большом кабинете находиться не опасно, только вот делать там было особо нечего. Кабинет был предназначен, чтобы встречать гостей, так сказать, и никаких ценных вещей и бумаг там не хранилось. После пожара, когда я в нем очутился, меня впервые настигло понимание, что все это не сон, сотворенный моим больным воображением. Стены от копоти и гари были покрыты черной пленкой, из мебели не осталось ничего пригодного для дальнейшей эксплуатации. Во время пожара в этот кабинет был пуст, но ощущение утраты сразу же накинулось на меня, превращая обычное недоумение в паническую атаку. Я отрешенно бродил по комнате, ногами перебирая золу, сам не понимая, что я хотел здесь найти. О том, что здесь может быть небезопасно, в то время я не думал. По прошествии небольшого, как мне показалось, количества времени я переместился сюда — в личный кабинет Алекса. Этот кабинет был втрое меньше и находился за небольшой неприметной дверцей, замаскированной настенными панелями. Я никогда не нашел бы его, если бы случайно не наткнулся, потому что из-за стоящего тут совсем недавно чудовищного жара дверь слегка приоткрылась. Часть бумаг, да что там часть, почти все бумаги пострадали, но несколько папок остались нетронуты пламенем. Одна из этих папок была посвящена Регу. В ней было до обидного мало информации, только то, что я и так знал. Информации про его жизнь в кругу семьи до того момента, когда Рег ушел, громко хлопнув дверью, и связи с моим отцом здесь не было. Я сам до конца не знал, что их в итоге связывало. Мне почему-то всегда это казалось неважным. Единственное, что в папке было полезного — это адрес, по которому можно было найти Гволхмэя, и условия найма его или кого-то из его команды как убийцы. И небольшие сноски, как констатация факта, в каких конкретно делах его команда привлекалась. Я ошарашенно изучал эти материалы дела, не понимая, что заставило Милтона действовать так грубо, но, нельзя было не отдать ему должное, чисто. Все-таки рано меня произвели в офицеры, я мало ориентируюсь в этих тайных закулисных играх.

Сам не понимая, что делаю, я зачем-то с каким-то маньяческим упорством читал содержимое этой небольшой папки из раза в раз, может, чтобы отвлечься от свалившейся на меня чудовищной реальности, а может, чтобы хоть чем-то себя занять, потому что просто бродить по разрушенному зданию вместе с многочисленными родственниками и уцелевшими сотрудниками как СБ, так и нескольких небольших подразделений, деливших здание с самой могущественной организацией Шории, было уже просто невыносимо. Бывшей. Бывшей самой могущественной организацией Шории. По предварительным данным погибших было много. Довольно часто приходили сообщения о том, что под завалами был найден кто-то из сотрудников, но как правило обгоревшие тела опознать сразу было нереально. Милтона среди опознанных пока не было. И никто не мог дать ответа почему в столь позднее время в здании находилось такое большое количество человек.

Я открыл воду и долго смотрел на текущую из крана прозрачную струю. Трубы были когда-то давным-давно вмурованы в стены, как и проводка, и закреплены магией Темного принца, поэтому смогли пережить катастрофу, что в свою очередь позволило пожарным достаточно быстро для подобного бедствия справиться с огнем. Вместе с пожарными с огнем боролась и Аманда Тарис, которую крестный притащил из школы, как лучшего специалиста по работе с огнем. Она мало изменилась с нашей последней встречи. Я наткнулся на нее случайно практически у самого входа в здание. Она сидела на ступеньках и смотрела уставшими глазами куда-то мимо меня. Ее заметно потряхивало, даже я почувствовал, что ее резерв был опустошен полностью. Когда я проходил рядом с ней, она перевела взгляд на меня и едва заметно кивнула в знак приветствия. Я ответил ей тем же и зашел в здание совершенно не зная, что могло меня там ожидать.

Зачерпнув ладонью пригоршню воды, я принялся с остервенением тереть щеку, на которой действительно отпечатались слова с той бумаги, на которой я уснул, а точнее провалился в сон, не дочитав очередную страницу, наверное, в сто первый раз.

Ванда почти все время плакала и так же упорно продолжала искать выживших, как я вчитывался в короткую биографию Гволхмэя, пытаясь постичь дзен. Рей помогал Ванде, включив свой дар на полную катушку. В последний раз, когда я его видел, он напоминал мне привидение, настолько был вымотан и бледен. Похоже, его резерв уже давно был израсходован, да и в накопителе сила была не безгранична.

Ту защиту, которая бортанула Эда к веселящимся старушкам, а нас закинула на склад, была поставлена все-таки крестным. Он нам это сам сказал, когда тормознул у подхода к горящему зданию вчера. Неужели это было только вчера? Он поставил такую оригинальную защиту не от Эда, разумеется, а от нас, чтобы мы с дуру не погибли вместе с запертыми в этой чудовищной ловушке людьми.

Алекс позволил нам войти внутрь только тогда, когда спасатели объявили, что путь свободен. Но в первые часы приходилось заматывать лица влажными полотенцами, чтобы не задохнуться и не обгореть от все еще остающимся обжигающе горячим воздуха.

— Деймос, ты здесь? — из кабинета раздался голос Эдуарда. Я помотал головой, стряхивая с волос капли воды, потому что не удержался и сунул голову под струю полностью. Не могу сказать, что это мне помогло, но хотя бы дышать стало немного легче.

— Он, здесь, — спокойно ответил ему крестный. — Я ждал вас раньше.

— Раньше я не мог, потому что не знал, что делать с одним подарочком, оставленным мне Деем.

— Надеюсь, ты его не убил, — равнодушно произнес я, выходя из ванной. Если честно, мне было плевать, что он сделал с Хиттингом.

— Хуже, я нашел его адрес и сдал прямо в руки любящей супруги.

— Садист, — бросил я, поднимая с пола бумагу, которая спланировала на него, отвалившись от моей щеки, когда я проснулся.

— Что ты собираешься делать? С чего начнешь? — Алекс смахнул рукой со стоящего рядом с ним стула пыль и сел, задумчиво глядя на меня.

— Ты о чем? — я бросил бумагу на стол.

— Нужно отдать распоряжение… нет, нужно отдать целую кучу распоряжений: разбор завалов, поиск тел, подготовка к погребению, восстановление здания, расследование этого чудовищного инцидента…

— Ты что не видишь, СБ больше нет, ее больше не существует! О каком расследовании вообще может идти речь?! — тут я не сдержался и сорвался на крик.

— Он что не знает? — Алекс удивленно приподнял бровь. Обращался он при этом не ко мне, а к Эду.

— Нет, — покачал головой оборотень. Вздохнув, он обвел рукой комнату. — Принимай хозяйство.

— О чем ты вообще сейчас говоришь? — я почувствовал, как у меня в животе сжался комок. Вот только неконтролируемого выброса мне тут не хватало. Я, с трудом справившись с запаниковавшей вместе со мной Силой, уставился на Эда.

— Ты единственный, оставшийся в живых офицер СБ. Чары настроены таким образом, что пока в живых остается хоть один офицер — служба существует. А так как ты остался единственным…

— Ты мне не говорил, что остальные офицеры погибли вместе с Алексом!

— А ты не спрашивал, — он равнодушно пожал плечами. Наверное, Эд был на этот момент самым спокойным человеком во всей Шории: на погибших людей ему было по большему счету наплевать, если что и задело, так это разрушение того, над чем он скрупулезно когда работал, придавая совершенный вид.

— Как ты можешь так спокойно относиться ко всему, что здесь происходит?! — мысли путались, и я не мог сосредоточиться на единственно главной: я единственный оставшийся в живых представитель высшего руководства Службы безопасности.

— Если ты считаешь, что мне безразлично, то ты глубоко ошибаешься, — лицо Эдуарда не выражало никаких эмоций. — Просто должен же оставаться хотя бы один человек в твоем окружении, готовый мыслить здраво. Так что хватит распускать сопли, прекрати изображать из себя половую тряпку и соберись уже.

— Это невозможно, — я почувствовал, как краска отхлынула от моего лица. — Мне еще только двадцать лет, я не могу… Не могу!

И тут меня пронзила такая боль, что я закричал, падая на колени. Сквозь пелену боли, я увидел, как Эд задумчиво рассматривает мое скорчившееся на полу тело.

— Достаточно, — таких властных интонаций я еще ни разу у него не слышал. Хотя, нет, слышал. Когда Эд перемещал Беора в тело Гаврюши, вот когда я слышал их.

Боль резко отпустила меня. Я перекатился на спину, невидяще рассматривая закопченный потолок.

— Дей, как ты? — сочувственно произнес Алекс.

— Понятия не имею, — искренне ответил я. Хотя можно отдать им должное, меня перестало корежить от истерики вперемешку с паникой.

— Деймос, ты поклялся, помнишь? — Эд протянул мне руку, помогая подняться с пола. — Ты поклялся своей сущностью и своей магией, что будешь стоять на защите своей страны, пока смерть не разлучит вас.

— Я помню, — проскрипел я, потому что, похоже, сорвал голос, когда орал, катаясь по полу.

— Ты ничего не можешь с этим поделать, мальчик, ничего, — Эдуард вздохнул. — Никто не может. Ты стал начальником Службы Безопасности в тот момент, когда последний старший офицер перестал дышать. Если хочешь жить, смирись с этим — тебе еще все восстанавливать придется. — Я отвернулся от Эдуарда. Какие трахнутые дубовыми бревнами черти надоумили его в свое время наложить такое сложное и страшное заклятье? Хотя он никогда не отличался милосердием к окружающим его подчиненным.

Я закрыл глаза. Я не хочу. Я не хочу ничего этого понимать.

— Может, мы начнем уже доставать погибших? — я снова закашлялся. Тела пока еще были где-то там, под завалами. Тела Милтона мы тоже пока не нашли. Про то, что я вот так внезапно стал главой СБ, я мог судить только со слов Эда. И хотя этих слов было достаточно, все-таки у него с этой структурой древняя мистическая связь, но я хотел убедиться. Убедиться в том, что действительно нет другого выхода. — Нужно похоронить достойно, помочь семьям, начать восстанавливать здание — на сегодняшний день это единственное, с чего мы можем начать. Эд, как там Лео? — я снова попытался переключиться от сюреалистичности происходящего на более земные вопросы.

— Лео выздоравливает, — Эдуард прошел вдоль стола, взял папку Гволхмэя и хмыкнул.

— Эдуард, а ты можешь занять пост начальника? — я сделал последнюю слабую попытку увернуться.

— Нет. Дей, я тоже когда-то давал клятвы. И мои клятвы были о том, что я никогда не стану возглавлять ничего, даже таверну. Я не хочу умирать мучительной смертью, попытавшись податься жалости к тебе, нарушив при этом данное очень давно слово.

Я сжал зубы и стиснул кулаки, на меня снова нахлынула волна боли, но не физической, как тогда, когда я на секунду усомнился в правильности моего выбора, а моральной от собственной беспомощности и невозможности что-то исправить.

— Я хочу побыть один, — с этими словами я рухнул на стул и закрыл руками голову.

— Хорошо, но сильно долго не рефлексируй, у тебя нет теперь на это ни времени, ни права, — Алекс поднялся со своего стула и направился к двери. Я посмотрел на него, отмечая, что морщины на его лице стали глубже. Сейчас он как никогда выглядел на свой биологический возраст.

Эдуард и Алекс вышли, а я остался один, переваривая все то, что на меня обрушилось.

Взгляд все время возвращался к делу Гволхмэя. Поддавшись порыву, я схватил папку и открыл ее. Фото Реггана здесь тоже присутствовало, но почему-то ранее я не обращал на него внимания. Он сидел на лавке в каком-то парке и задумчиво смотрел на копошившихся у его ног голубей, которых, похоже, сам и кормил. Гволхмэй практически не изменился с нашей последней встречи, только черты лица стали более резкими, однако глаза на этом фоне выглядели еще более выразительными. Я присмотрелся, да мне не показалось, его глаза стали еще более светлыми. Он был очень красив, но, как и в юности, его красота мало походила на воплощение мужественности и мужского совершенства Эдуарда.

— Интересно, как с такой внешностью ты сумел так высоко подняться там, где просто право на жизнь нужно выгрызать зубами? — пробормотал я, вглядываясь в знакомые черты. — «Ты просто найди правильные слова», — я помотал головой. В этом мертвом здании, мне уже мерещится какая-то чертовщина. — А если бы я нашел правильные слова, что бы ты сделал? Ты стал бы мне другом? Или братом, которым мог бы стать? Или ты стал бы работать на меня? Вряд ли, — я бросил фотографию в папку и закрыл глаза. — Все что мы должны были сказать друг другу, мы сказали давно, тогда, в полицейском участке. И пусть Прекраснейшая будет мне судьей, если я скажу, что ни разу не хотел изменить все, что тогда тебе сказал и сделал. Точнее, не сделал.

— Дей, очнись, как ты? — я открыл глаза и недоуменно посмотрел на Ванду. — Нас Эд прислал, — я с трудом сфокусировался на ней. За спиной Ванды стоял Рейн. Надо же, я так погрузился в себя, что не заметил их присутствия.

— Да, я понял. Он сказал, что я… — я запнулся, не зная, как охарактеризовать сое теперешнее положение.

— Стал начальником? Да, сказал, — Рей устало рухнул на стул. — Но это было предсказуемо, почти шестьдесят процентов. Я был почти уверен, Эдуард только подтвердил мои догадки.

— Целых шестьдесят процентов? А почему ты мне не сказал, когда мы лазили в дыму, пытаясь понять, что же нам сейчас делать? — я спрашивал как-то вяло. На самом деле мне не нужен был ответ, и Рейн это прекрасно понимал, потому что не ответил, просто сел на тот самый стул, с которого недавно встал Алекс, и прикрыл глаза. Никто не хотел нарушать тишину. За небольшое количество времени, что мы провели в этом аду, все вымотались до предела.

— Милтона нашли? — задал я вопрос, ответ на который и так знал. Если бы тела офицеров нашли, то мне сразу бы об этом сообщили. Ванда с Реем отрицательно покачали головами.

— Чем ты занимаешься? — тихо добавила Ванда. Я посмотрел на ее зареванное, бледное личико, на котором ярко выделялся синяк на правом глазу, плавно переходящий на половину щеки.

— Не поверите, думаю, как нам заполучить Реггана Гволхмэя.

— Зачем? — Ванда не стала искать себе стул, она просто села на стол, рядом со мной и подняла фотографию Реггана. Как всегда, когда она на него смотрела, в ее взгляде появилась задумчивая нежность. Я никогда не пойму ее чувств к Гволхмэю, потому что нежность — это последнее чувство, которое он способен вызвать.

— Не знаю, — я опустил голову на руки, лежащие на столе. — Меня, похоже, зациклило на нем. Просто я пытался найти хоть один ответ, а дело Гволхмэя оказалось последним, над которым работал Милтон, вот я и… Ребята, остановите меня, — попросил я тихо.

— А зачем нам тебя останавливать? — так же тихо спросил Рей. — Тебе все равно нужно будет новый штат набирать, и это даже хорошо, если в этом штате будет присутствовать кто-то столь опасный как Регган Гволхмэй. Тем более с такими людьми нужно все равно налаживать контакт. Гораздо безопаснее, если они будут под твоим присмотром с готовностью сотрудничать. Я смотрю у Милтона в свое время начал получаться подобный контакт. — Рейн просматривал дело и уцепился взглядом за пометки по делам, к которым Рег был привлечен. Глаза его округлились, но своего удивления он больше ничем не выдал. — Рубес Дерн, интересно. Мы расследовали его, такое так вовремя возникшее самоубийство.

— И как успехи? — Ванда отложила фотографию и задумчиво посмотрела на своего друга.

— Никак. Мы зашли в тупик на слове самоубийство. Самое классическое, ни к чему придраться и подкопаться. Так и закрыли. А Алекс был хитер, очень мастерски притворялся, что переживает.

— Вот только я практически уверен в том, что не стану работать как Милтон, — я глубоко вздохнул. — Ну как, как мне мыслить как начальник СБ, если я не понимаю где та грань, которую стоит перейти, чтобы привлечь такого, как Регган к какому-нибудь делу, а потом делать вид, что ни при чем, еще и давать указания и топать ногами, негодуя, что это дело не раскрыли?

— Ты всему научишься.

— А может, я не хочу этому учиться.

— А может, тебе придется, — хором произнесли мои друзья. Как бы я не отрицал этого я и сам понимал, что придется.

Мой разум зацепился только за фразу о том, что мой бред — это, в общем-то, хорошо. Резко сев прямо, я снова посмотрел на папку.

— И что нам сделать, чтобы приблизиться к нему?

— А ты не пробовал для начала просто с ним поговорить? — предложил Рей. — Мне всегда казалось, что ты очень близок с Гволхмэем. Только ты и Дефоссе, больше он никого к себе близко не подпускал.

— Нет, — я покачал головой. — Его нужно будет связать и примотать к стулу скотчем, чтобы он хотя бы меня выслушал. У нас с Регганом очень непростые отношения, основанные на хороших отношениях к нему моего отца. Ко мне же он относился как к щенку, который вечно встревает в неприятности, и которого нужно выручать.

— Чего? — Ванда даже перестала глазеть на фото Рега и удивленно посмотрела на меня.

— Это очень сложно, — неуверенно попробовал объяснить я наши действительно непростые отношения с Регом.

— Да уж, сложнее — просто невозможно придумать. И что тогда делать? — Ванда бросила фотографию на стол и легко соскочила на пол.

— Думаю, что Гволхмэя будет убедить сотрудничать гораздо сложнее, чем их почти родственные взаимоотношения с Деем, — Рей задумался. — Предлагаю действовать по плану.

— По какому плану? — я посмотрел на друга. — У нас есть план?

— Будет, когда мы добудем достаточно информации, причем от самого Гволхмэя.

— И что для этого нам будет нужно?

— Сначала все-таки нужно, чтобы с ним кто-то из нас поговорил. Ты отпадаешь, на меня он действует как «Два дубка» в миниатюре, — поморщился Рей. — Мой дар рядом с Гволхмэем просто с ума сходит и выдает совершенно противоположные результаты.

— Ванда, попробуешь? На тебе будет камера и микрофончик. Нам же нужно будет знать, на что можно будет надавить, или наоборот не надавливать, а пригласить профессиональную массажистку и застать расслабившегося Гволхмэя врасплох.

— Мне его провоцировать? — тихо спросила Ванда.

— Можно, — кивнул я. — Только не увлекайся.

— Когда начнем?

— Прямо сейчас, чтобы осталось время все проанализировать и, возможно, повторить попытку, только с учетом тех данных, которые ты добудешь.

— Да, хорошо. — Ванда закрыла глаза. — Мой кабинет практически не пострадал, так что я сейчас экипируюсь, занесу вам часть оборудования, чтобы вы смогли меня видеть и слышать, и выдвинусь. Уж лучше это, чем… — на ее глазах снова появились слезы. Ванда смахнула их рукой, и побежала за своими игрушками. Нам же с Реем оставалось только ждать.

Я посмотрел на друга. Внезапно на меня обрушилось понимание: а ведь сейчас большую часть времени я буду ждать. Ждать, кусая губы в кровь, заламывая руки за закрытыми дверями кабинета. Я буду ждать возвращения агентов, ответа на письма, да просто кофе придется дожидаться. Я тряхнул головой, ну уж нет, от по-настоящему серьезных дел они меня хрен отстранят.

Когда я почти договорился сам с собой, в кабинет вошла Ванда, тщательно вставляя себе в ухо крошечный наушник. Затем она передала нам небольшое устройство, на котором мы сразу же увидели самих себя, как только Ванда синхронизировала камеру с микрофоном. Интересно, куда она камеру пристроила? Я окинул ее взглядом, если судить по углу изображения, то где-то в районе пышной груди.

— Он обитает… — начал я, вспоминая адрес из дела.

— Не надо, я знаю, где он живет. Я пошла, — и Ванда быстрым шагом вышла из комнаты.

Мы с Рейном устроились за столом, напряженно наблюдая, как Ванда ловит такси, как садится в него, называя адрес, который я уже выучил наизусть. Напряжение нарастало, я потер пальцами лоб. Зачем мы вообще это делаем? Чего я хочу добиться? Нужен ли мне Гволхмэй на самом деле? На все эти вопросы я не находил ответа. Решение было импульсивным, продиктованным странным изворотом моей психики, которая таким образом попыталась отвлечься от существующей реальности. А еще я и друзей втянул в это странное дело. Такси остановилось, и Ванда выбралась из него, заплатив водителю наличными.

Она подошла к двери обычной гостиницы, в номере триста пятнадцать которой жил, судя по досье Милтона, Регган Гволхмэй.

— От помойки до гостиницы — отличный рывок, — не удержавшись, проворчал я. — Ему что денег не хватает нормальное жилье себе купить?

— Скорее всего, он просто не хочет ничего покупать, — Рейн напряженно смотрел на экран, где Ванда в это время вышла из лифта и подошла к нужному номеру. Глубоко вдохнув и выдохнув, она постучала. Дверь открылась стремительно, и на Вэн сверху вниз удивленно уставилась пара очень светлых глаз.

— О, как, — наконец выдавил из себя Регган. — Я чувствовал, что сегодня получу подарок, но такого как-то не ожидал. Ты что здесь забыла?

— И тебе здравствуй, — выдохнула Ванда. — Мы будем вот так разговаривать, через порог, или ты меня впустишь? А может, ты меня боишься, Регган?

— Не провоцируй меня, детка, — он улыбнулся краешками губ. — Заходи, — и Рег немного посторонился, давая возможность Ванде протиснуться к нему в номер.

— Ну вот, теперь все будет зависеть от нее, — Рейн вытащил блокнот и карандаш, приготовившись записывать, я же приблизился к экрану, стараясь не пропустить ни одного слова.