Выбор Места и Цели

Глава 5

Среда, 25 июня.

Половина десятого утра

Дворцовый комплекс Аетерны

Если хотите прочувствовать, что такое Империя, нужно обязательно посетить дворцы Аетерны. Когда бегаешь по городу, то чувство величия смазывается. Да, сначала, когда с моря видишь размеры имперской столицы — это впечатляет. На самом деле. Даже поражает. Но потом, через пару дней, ты привыкаешь к тому, что улицы в основном, мощёные, на площадях наличие фонтанов — это норма. И даже к постоянной толкучке, в конце концов, возникает привычка. Начинаешь всё это воспринимать, как норму. Базис существования.

А потом приезжаешь на экскурсию во дворец и первым делом попадаешь на «Forum Gloria Imperialis». Площадь Имперской Славы. Или Славы Империи. И чувство величия вновь заставляет сердце поражённо замирать. Аетерна напоминает, что она великий город, столица великой страны.

Площадь Имперской Славы- это огромное пространство, уставленное статуями. Позолоченными статуями. И самая большая, даже подавляющая — это статуя Варрона. Она самая дальняя и вместе с тем, самая большая. Здесь Варрон стоит в тоге, на его голове символ императорской власти — Corona Radiata. Диадема с лучами, которая сообщает, что Император обладает властью, сравнимой с божественной.

Сейчас, утром, когда светило находится за статуей Варрона, тень от Императора накрывает весь путь от него до того места, где стоят впечатлённые зрелищем посетители.

Как и в храмах, по правую руку от Варрона стоит Марс — мужчина в римском доспехе. По левую Квирин в тоге и с книгой.

И как же без Сестёр. Они стоят перед главной троицей, в своих привычных позах. Только нить в их руках толщиной с человека. Ладно, может меньше, но не сильно. Большие статуи.

Веста, держащая на руках ребёнка, стоит слева-впереди от Квирина. Видимо, это по задумке, символ, для чего нужно государство.

Термин, голый по пояс мускулистый мужчина, похожий на Варрона. Он стоит перед Марсом, опираясь на меч.

Рядом с Вестой — Эскулап, опирается на посох, который обвила змея. Он в простой одежде, то есть штаны и рубаха. Поверх накидка с капюшоном. Митра, суровая воительница, стоя перед этими двумя, выставила ладонь вперёд. В характерном жесте, с которым ставят Щит.

Вулкан рядом с Термином. Занёс руку, в ладони которой лежит копьё. Как и Марс — Вулкан безбородый, ибо маги, как известно, безволосые. А Вулкан к тому же ещё и лыс. Суровый облик опытного бойца. Даже скорее старого солдата.

Сигил, бог-покровитель ремесленников и магов-сигиллеров. Бьёт молотом по наковальне. Он тоже по левую руку от Варрона, в числе тех, кто остаётся за спинами воинов, что логично. Кузнец — это часть государства.

Воканум — худощавый мужчина в тунике и плащом за спиной. Даже скорее юноша, а не мужчина. Он вытаскивает из диска меч.

За которым тянется Беллона. Богиня неистовой войны и дочь Марса. В целом Беллона изображает магию. Тот фактор, который Империя противопоставила и миру, и врагам.

А вдоль широкой дороги, идущей к Варрону, стоят статуи императоров. И, что интересно, с два десятка пустых пьедесталов, ближе к зрителям. Видимо, так имперцы намекают, что их государство планирует долгое существование.

По бокам от дороги стоят ещё статуи, размером лишь раза в два больше, чем люди. Большинство возле статуй богов, то есть самые дальние от прибывших посетителей — мужчины в доспехах. Суровые мужики, явно военные. Видимо, герои прошлых лет.

Чем дальше, тем больше среди героев империи мужского пола, появляются женские фигуры. И не всегда статуи в доспехах. Есть и в тогах, и в длинных хламидах, опирающиеся на посохи, обвитые змеями. Целительницы, надо полагать, учёные и так далее. «Мирняк» стоят со стороны Квирина, а воины со стороны Марса.

А за статуями вздымаются в небо ослепительно белые дворцы. Сверкают золотом шпили на фоне синего неба.

— Энтони, — негромко спросила Федерика. — А в Тарквеноне…

— Дворцы есть, — ответил парень. — Но вот такой площади нет. Да и дворцы пониже будут.

Тут же натурально небо скребут. И, кстати, как-то не сильно они походят на римские. Стремительные линии, стрельчатые окна, много башен. Больше на готику смахивает, только без мрачной палитры. Впрочем, прошло немало столетий и здесь уже не Рим. Развитие не стоит на месте.

— Идём! — воодушевленно сказала Минди.

Вслед за остальными посетителями, они пошли по дороге между статуй императоров. К основанию исполинской статуи Варрона.

Бодро рассказывал что-то экскурсовод — типично интеллигентного вида мужчина, с бородкой, в коричневом костюме и белой шляпе. Он время от времени указывал на Императора. Энтони же смотрел по сторонам, всё равно он не разбирает, что там докладывает проводник.

— Говорит, что эта площадь сделана на месте сражения семнадцатого легиона с големами, — произнесла Федерика.

— Семнадцатого легиона? — слегка удивился Энтони.

— Ну, так он говорит, — девушка кивнула головой в сторону экскурсовода.

— И с големами? Интересно.

Выходит, что големы и на этом материке были? Кстати, так толком и не выяснил Энтони, что собой представляют эти самые големы. Есть только знание, что это некие антропоморфные существа. В памяти имеется картинка из учебника. На ней двуногое нечто, причём, с обратно выгнутыми коленями. Облика действительно человеческого. Руки есть, туловище, голова.

«В лагере големов будут изучать».

Это часть подготовки. Так что, узнаем. Так-то эта информация среди гражданских не распространяется. Им зачем? Они на Анджаби не поедут. А ежели поедут, либо в учебном лагере ознакомятся, либо в карантине для гражданских на самом Анджаби…

… Да, строить пафосные, красивые места тут определённо умеют. Когда они зашли за статую Варрона и прошли полукруг колоннады, которой ограничивалась площадь, то попали в сад. Фонтаны, аккуратно подстриженные кусты и деревья. Ровные, как стол, газоны.

И этот сад тянется до зданий. Огромное ухоженное пространство. Экскурсовод не замолкал, постоянно что-то рассказывая и показывая.

«Внушает. Тут агорафобию недолго заработать».

Чувствуешь себя мелкой букашкой. Летним жучком, вся жизнь которого тянется пару месяцев. А здесь дыхание столетий. На лицах посетителей выражение почтения.

«Всё-таки, Тарквенон — это производная».

В столице Аустверга тоже хватает великолепных садов со статуями, фонтанами. Но таких больших точно нет.

«И это не Аустверг не желает войны, — пришла Энтони мысль. — А Империя не хочет тратить силы»

Начало первого часа дня

Сложное впечатление на него произвела эта экскурсия. Если честно, в таком государстве хотелось жить. Когда есть древняя история. История и выживания, и героизма. История полная тайн, которые хочется разгадать. Захотелось побывать там, где люди (так утверждалось, по крайней мере), впервые вступили в этот мир. Это место расположено севернее, у города Меридия. В том месте, где Тибр (примечательное название) впадает в залив Септантри.

«Может, ещё и побываем», — думал Энтони, когда ехал в Колизей.

Федерика проводила его ехидным комментарием про дела. А самому Энтони ехать… не очень хотелось. Потому что вчера он сильных магов среди претендентов не заметил. И для себя решил, что если и сегодня серьёзных противников не случится, то это будет последний его день на турнире. Ну, и да. Надо бы немного денежек поднять на ставках.

Специфические параметры Щита, поставленного в нужный момент. И от пароката отходит человек в хорошем костюме, в шляпе… И в маске. Причём, извозчик этого не заметил, так как Энтони к нему, естественно, не поворачивался.

Теперь надо переодеться. И делать это будем непосредственно на месте, так как Младший уже натурально плешь проел, экономист хренов. Он буквально каждый шанди считает, хочет поставить все деньги в тотализаторе.

«Сначала уточним, можно ли на себя ставить» — предупредил Энтони.

«А в чём проблема-то⁈ И на кого бы нам ещё ставить⁈» — возмутился Младший.

Энтони в этот момент шёл через площадь к тем же воротам, что и накануне. Вчера забыл уточнить, куда именно подходить. Но, если что, думается, направят, куда надо.

Так и получилось. Привратник пробурчал, что головой надо не только есть и сказал идти к южным воротам. Отойдя, Энтони увидел над этими воротами буквы «Оr» (Oriens — восток, лат.)

Парень пошёл вокруг здания. Заодно рассмотрел, что над каждым входом имеется цифра. Причём, начинался отсчёт от ворот, по часовой стрелке.

А народ уже подтягивался. В Колизей постоянно заходили и выходили. Кто-то курил, кто-то ел. Вон парочка в арке обжимается.

«Сейчас, сейчас!» — Младший, чем ближе подходили, тем становился всё более зловещим.

Примечательно, что сейчас на Энтони поглядывали. С любопытством, удивлением, недоумением. Видимо, среди простого люда рассекать в маске не принято. Странно, а что такого? Ясно же, человек идёт на арену.

«Кстати, нас же не узнают, так?» — с плохо скрытой жадностью спросил Младший.

«Мы не будем никого грабить. Это не наше кредо».

«Вон, смотри. Какие дяденьки интересные. Явно же тут „работают“. Давай мы их… отработаем? Вот таких-то можно. И обществу польза, и нам.».

Упомянутые мужчины явно уголовного вида и, кстати, все трое в жилетках, без пиджаков и в кепках (униформа у них тут такая что ли?) недобро глянули на Энтони, словно услышали Младшего.

«Это насилие, как ни оправдывай. А мы за мирный труд».

«Чё? С каких пор?»

«Чужой мирный труд. А мы воспитанные…»

«Упыри» — Младший хихикнул.

«Но воспитанные. Нельзя гадить там, где ешь. По крайней мере, пока не доешь».

«Энтони Кольер, — засмеялся Младший. — Этикет мага-грабителя, правило второе».

«Ха-ха. Так, вот и ворота».

И они были открыты. Энтони зашёл внутрь. Широкий проход, через метров десять перекрыт решёткой. А для особо умных и рассеянных имеется большая жёлтая вывеска рядом с дверью справа, где большими чёрными буквами написано: «Gladiatoribus».

За дверью оказался короткий коридор. Окошко справа. Там сидел лысоватый и худой, как велосипед, мужик. С редкой козлиной бородкой.

— Номен? — спросил персонаж, причём таким тоном, словно ему всё на свете надоело.

— Эм, Максим, — ответил Энтони. — Максим Нуммус.

Мужчина провёл пальцем по странице толмуда, лежащего перед ним на столе. Перевернул страницу. Кивнул.

— Проходите, — произнёс он, причём сразу на литторал. — Номер комнаты такой же, как на жетоне.

Надо думать, в записях про Максима Нуммуса есть пометка, что он не говорит на латыни.

— Благодарю.

От массивной двери, которой заканчивался коридор, раздался звук открываемой задвижки. Дверь открыл здоровый мужик в когда-то красной, а теперь изрядно выцветшей тунике-безрукавке. На Энтони он глянул снисходительно и выпятил грудь. Ну, да, мускулы есть, молодец.

Два метра коридорчика, поворот направо. И длинный коридор с абсолютно одинаковыми дверьми в обоих стенках. Коричневые двери, серые стены и при этом яркий, неестественно белый свет. Ещё бы пару каталок в коридор, и готовы интерьеры морга.

По коридору слонялись люди. Двое типов прямо у входа что-то перетирают, нашли место. Энтони провожали недобрыми и любопытствующими взглядами.

На каждой двери номер. Римскими цифрами. Кстати, для расчётов в империи применяют арабские цифры. Именно так, арабские (тут их называют счётными). Это к вопросу, кто и как оказался на Гее. В королевстве римские цифры вообще не применяются, нигде. А в империи — это дань традиции. Где надо обозначить номер, а не считать, там римские цифры. В остальном арабские.

«Так, наша остановка»

Дверь была незапертой. Энтони вошёл внутрь… И запер дверь. На засов. Что же. Совсем небольшая комнатка. Примерно три на четыре. Шкаф, деревянная кушетка, стул, откидной стол на торцевой стене напротив входа. Стойка для мечей справа у двери. Два окошка под самым потолком, размером… Только кошке пролезть. Энтони снял шляпу, кинул на кушетку. И, подойдя к светильнику на стене, вкрутил стерженёк, зажигая кристалл. Вкрутил полностью, интимный полумрак сейчас ни к чему.

«Всё же как-то очень много людей говорит на литторал, — заметил Младший. — Я уже чувствую себя дебилом».

«Не туда смотришь», — заметил Энтони, снимая пиджак.

«В каком смысле?»

«Где мы? В местах, где часто бывают такие, как мы. Из королевства. Плюс, мы в столице. Думаю, в Тарквеноне имперец тоже удивится, как много людей знают латынь. Но полагаю, стоит нам отъехать хотя бы в пригород Аетерны, и будут пальцем показывать».

«А-а. Ну, тогда ты меня успокоил»

«Но это не значит, что надо пускать на самотёк. Латынь учить надо».

«Это понятно. Но теперь я хотя бы себя дурачком не ощущаю».

Энтони усмехнулся.

«Говоря откровенно, — произнёс он, снимая штаны. — Империя посерьёзнее королевства будет. Если бы я сразу здесь оказался, то в Аустверг вряд ли бы поехал. В Ариане, например, что посмотреть?»

«Не, ну, в Тарквеноне есть, что глянуть. И театр есть, и гуляния. Да и турниры проводят».

«Раз в три года».

«Но проводят же!»

«Вот и попёр местечковый национализм».

«Я бы попросил! — возмутился Младший. — Это называется патриотизмом!».

В этот момент в дверь кто-то толкнулся.

— Эда! Это не наша комната, цифры что ли не видишь⁈ — донёсся высокий женский голос.

— Да чё я, разбираю что ли эти их палочки⁈ — ворчнула в ответ тоже девушка.

Но уже довольно низким голосом.

«Эх. Надо было не закрывать» — посетовал Младший.

«Слышь, озабоченный. Ты берега-то немного ощущай!» — иронично заметил Энтони.

Схема проведения турнира была следующей. Сегодня проходят отборочные бои ста выбранных кандидатов. Кстати, Энтони оказался в группе Сильнейших. Так и называется. Ещё имеется группа Бойцы. Там будут биться неодарённые. И группа Маги. Там сражаются эссы. То есть, всё же, не стали доходить до того, чтобы столкнуть сильных магов с эссами и тем более с обычными людьми. И это правильно, ибо первое странно, а второе бессмысленно.

Первый бой — групповой. Сегодня. Пять на пять. И два поединка один на один на следующий день. Чтобы пройти в следующий этап, то есть и завтра выйти на арену, нужно сегодня набрать минимум два балла. Два балла дают за поверженного или сдавшегося противника. Один балл за ничью (и такое бывает, надо же). За проигрыш, понятно, не дают ничего.

В завтрашних боях нужно набрать ещё два балла. Итого, чтобы пройти в финал, нужно четыре. То есть, в принципе, можно один бой слить, но вытянуть в остальных.

Кажется, что дело лёгкое. Но мужчина в годах и, кстати, в тоге серого цвета, словно они переместились в древний Рим, который и рассказывал все эти условия, предупредил о том, чтобы бойцы не заблуждались. После первого боя треть гарантировано не сможет выйти на следующий бой. Физически не сможет. Говорил мунерис (его так представили, мунерис Баралах) прямо и без прикрас. Смерть на арене — вещь, хоть и не обязательная, и не столь частая, но всё же, к сожалению, случается. Именно поэтому сегодня, до боёв, каждый участник подпишет соответствующий договор.

«Тут вам не там» — отметил себе Энтони.

Здесь отношение к жизни другое. Опять же, а служба на Анджаби? Это не такая же лотерея со смертью? Да и на Земле, даже до Врат, заработать много и быстро тоже можно было, рискуя свободой, здоровьем или вообще жизнью. А уж потом просто более-менее существовать, особенно в первые годы после вторжения, могли только те, кто служит или если в семье есть военный.

— Лишние баллы? — мунерис недобро усмехнулся на этот вопрос. — Баллы у нас оплачиваются, молодой человек. Вы можете потратить их в любое время. Купить услуги целителя, к примеру. Или просто обменять на деньги. Один балл — один ауреус.

«Ого. Десять тысяч? Неплохо».

(Ауреус — большая золотая монета, равная десяти тысячам денариев. Аналог ауствергского соверена. В ауреусы и соверены помещают синий кристалл, в режиме маяка. Так же, как в печати на документах владения. По сути, именно этот кристалл и стоит десять тысяч, то есть ауреусы и соверены сами по себе являются ценностью).

— Рекомендую не тратить их сразу, — добавил Баралах. — Всё же баллы вам могут потом очень сильно пригодиться. Например, на оплату целителей.

«Это просто отлично! Давай убьём всех!»

«Кровожадное чудовище, — усмехнулся Энтони. — Зачем же убивать-то? Достаточно победить. Но сегодня вынесем побольше противников. Всё же деньги лишними не будут»…

… Дальше произошла жеребьёвка. Сто железных шариков, с выбитыми на них цифрами (римскими, разумеется) засыпали в железную воронку. А внизу воронки имелось двадцать выходов. В какую ячейку твой шарик выкатился, в ту команду и идёшь. Как только ячейки заполнятся пятью шариками, этот выход перекрывали, оставшиеся нераспределёнными шарики вытаскивали и засыпали снова. Так все ячейки и заполнились.

Далее они подписали договора, причём у каждого дважды спросили, согласен ли он на это, добровольно ли всё делает. А третий раз, контрольный, спрашивали после подписания.

Потом снова жеребьёвка. На сей раз с какой командой воевать предстоит и какой бой будет по очереди. В глиняный сосуд с узким горлом засыпали чётные номера, а далее мунерис вытаскивал шарики. Первой команде выпало воевать с двенадцатой, третьей со второй. Энтони попал в седьмую и у них противником вышла восемнадцатая. Потом таким же способом выбрали очередность боёв. Их команде номер семь и, соответственно противникам, команде номер восемнадцать, выпал пятый номер.

И никаких слов про ограничения оружия или доспехов. Правду говорил тот инструктор с усами, как хочешь, так и воюй…

… — То есть, можно поставить на победу, на то, кто сколько баллов наберёт, на точное количество баллов или больше, меньше? — уточнил Энтони у букмекера.

Местонахождение тотализатора и его деятельность не было секретом от слова вообще. В том смысле, что ставки делались вполне легально. И сейчас Кольер стоял в помещении, четыре на восемь. Вдоль длинной стены была возведена перегородка, в которой имелось четыре зарешёченных окошка, за которым боком сидели букмекеры. А в зале находились два охранника звероватого вида.

— Также можно указать, сколько именно бойцов победит или проиграет, по количеству и поимённо, — добавил благообразный мужчина лет пятидесяти с полуседой бородкой. — От всех этих условий зависит коэффициент выигрыша. Чем более общие условия, тем меньше коэффициент. Некоторые условия вообще имеют отрицательное значение.

И опять собеседник хорошо владел литторал.

— Ага, то есть, можно вообще всё указать, — усмехнулся Энтони. — И по итогу получить, максимум, свои же деньги обратно?

— Может быть и меньше, — степенно ответил букмекер. — Долю конторы мы же вычтем.

— Понятно, — кивнул парень. — На себя ставить можно?

— Разумеется, доминус, — ответил мужчина. — Ставить можно на кого и что угодно. Даже на погодные условия.

— И это можно учесть? — удивился Энтони. — А у вас крайне серьёзная контора.

— Лучшая в империи, — с достоинством заметил букмекер.

— Тогда в пятом бою победитель будет номер двадцать два, — произнёс Энтони. — Наберёт… Шесть и более баллов.

Мужчина покивал. Что-то прочитал в книжке, которая рядом с ним лежала. Потом пощёлкал костяшками счётов.

— Коэффициент будет один к девяти, доминус, — ответил букмекер. — Если выберете шесть баллов ровно, будет один к одиннадцати.

— О, тогда так и сделаем, — ответил Энтони.

Мужчина кивнул.

— Ваша ставка? — спросил он.

Энтони вытащил мешочек из плотной ткани. Поставил его на небольшую столешницу.

— Шесть империалов, — произнёс он.

— Превосходно, доминус, — букмекер, через небольшое окошечко в решётке забрал мешочек.

Вывалил монеты на стол, пересчитал. А потом принялся выписывать билет. Или как это называется? Судя по виду, серьёзный документ. Вон, как оформляется, прямо, как банковский чек. С подписями, печатью, цифры прописью.

— Прошу, доминус, — перед Энтони положили билет.

На плотной голубоватой бумаге, размером с ладонь. То есть, как имперская банкнота. Так, указано всё правильно. Сумма, коэффициент. Поверх этих записей красная печать. Любопытно, что графы «Номен» вообще нет. Но есть номер, римскими цифрами отпечатанный. Ага, а корешок билета остался в книжечке.

— Благодарю, — парень забрал билет. — За выигрышем приходить сюда же?

— Конечно, доминус, — спокойно ответил букмекер, кладя следом пустой мешочек. — И независимо от суммы, выигрыш будет выдан.

— Извините! — во внешнем коридоре с арками второго этажа, по пути обратно в комнату ожидания, Энтони догнал какой-то мужчина.

Низкого роста и щуплый. Взгляд честный, глаза большие, как у щенка.

— Я видел, вы ставили на номер двадцать два, — произнёс мужчина. — И только на него! Пока бои не начались, можно изменить ваш выбор!

— С чего бы мне это делать? — недоумённо произнёс парень.

— Так вы же поставили буквально наугад, уважаемый! — всплеснул руками мужик. — Так же нельзя! Вы же потеряете деньги!

«И этот говорит на литторал», — проворчал Младший.

«Естественно. Он же тут деньги зарабатывает, само собой, что он должен владеть языком, иначе как лохов обувать?»

Энтони молча развернулся и пошёл дальше.

— Подождите! Я же хочу вам помочь!

«Люди, как люди. Любят деньги, так это всегда было»

«О. Это цитата?» — заинтересовался Младший.

«Когда я читал… Где-то лет в пятнадцать. А, ещё же и смотрел потом. Глянь, думаю, зайдёт».

«Уговорил».

— Подождите! — мужик коснулся плеча Энтони. — Я же ещё…

Парень покосился через плечо.

— Рука лишняя? — хмуро поинтересовался он.

Похоже, выражение лица Кольера «помощника» впечатлило. Он сразу потерял интерес и ретировался.

«Хулиганы».

Энтони продолжил свой путь.

«Я что, как-то наивно выгляжу?» — с некоторым недовольством подумал он.

«Скорее, внимание привлекла сумма, — заметил Младший. — Мы же были там, где простолюдины ставят. Такими суммами могут лишь аристократы бросаться, но к ним приходят прямо в ложу».

«В ложу, говоришь? Хм. А чё мы одни-то кассу поднимаем?»

«О! Точно! За процент?»

«Вот же Плюшкин».

«А это кто?».

Федерика и Ко. Около двух часов дня

Минди правильно заметила. Что в Колизей, наверняка, нужно надевать специальный наряд. Так и вышло. В магазинчике, в котором они уже закупались, хозяйка посоветовала платья, которые выглядели весьма старомодными.

Даже не платья, а своего рода наборный наряд. Стола — длинная, до самых ступней, рубашка-платье прямого покроя с рукавами. Она стягивалась ремешками на талии и ещё прямо под грудью. Под столой шёлковая короткая полупрозрачная туника без рукавов, едва до ягодиц. Это нижнее бельё. Со слов хозяйки, идти без туники можно, никто и так не увидит, есть она или нет. Но всё же этого делать не стоит. Ибо приличные горожанки так не поступают.

На ноги дамы в таких нарядах надевают сандалии. И да, наряд этот отсылка к старым временам. Так имперские дамы выказывали уважение к истории своего государства… А если начистоту, то использовали повод, чтобы поносить такую одежду.

Федерика выбрала нечто среднее между сандалиями и ботинками. Довольно толстая плоская подошва, но верх составлен из ремешков. Также четырьмя ремешками на лодыжке эти сандалии крепились к ноге. Получалось изящно… Но стола очень длинная, почти до пола. Из-под неё видно лишь ступню.

И ещё палла. Длинный плащ, причём с капюшоном. Из очень лёгкой, воздушной ткани, спереди закрепляется фибулой на груди и ниспадает по бокам. То есть, руки оказываются под плащом. Таким образом, фигура оказывается укрытой.

— И любили же тут закутаться, — ворчала на это Минди.

А вот Федерике, которой чем-то особым в фигуре блеснуть нечем, зашло нормально. Она выбрала белую столу, светло-жёлтую паллу. Капюшон заменяет головной убор. Он очень объёмный, движения не стесняет совершенно. А его край крепится к причёске, так, чтобы капюшон обрамлял лицо, но не закрывал обзор.

Минди выбрала светло-зелёную столу и зелёный плащ. Для Элен выбрали светло-серую столу и тёмно-серый плащ, чтобы зрительно уменьшить фигуру. Стесняется Элен своих размеров, хоть и не говорит об этом. Но подруги-то знают, поэтому и помогают.

По итогу, около половины первого часа дня из магазина вышли три явно небедные девушки, которые собрались посетить турнир…

… Про Энтони Минди уже всё уточнила. И куда он сегодня опять делся и его ответ на вопрос Федерики. И, парадокс, но услышав про Тарквенон, Минди обрадовалась.

Когда они подъехали к Колизею, то увидели дам, в таких же, как у них нарядах. В смысле, покроя, а не одинаковых. При этом, таких женщин было не так уж и много относительно общего числа.

— Всё же, хотя бы проводить нас Энтони мог, — снова бурчала Минди.

Всё потому, что женщин в таких нарядах сопровождали мужчины.

— Вон там, тоже идут одни, — заметил Федерика. — И они такого же возраста. Всё нормально.

— Но Энтони, конечно, тот ещё… — Минди хмыкнула. — Надеюсь, он не на весь день пропал?

— Ничего определённого не говорил, — ответила Федерика. — Просто сказал, что по важным делам.

— А что он ещё мог сказать? — фыркнула Минди. — Наверное…

— Мин, — предупредила Федерика очередной заход на тему похождений конкретно взятого представителя мужского пола. — Ещё немного и я начну подозревать, что…

— Не-не-не! — тут же замотала головой Минди. — Охрани Веста от такого мужа!

Они подошли к входу, который был указан в пригласительных. И там обнаружили самую настоящую охрану. Четверо крепких мужчин с холодными взглядами стояли у входа, закрытого решёткой.

А приглашения проверил пятый мужчина. Улыбчивый и вежливый, даже приторно вежливый, лет сорока на вид и с пузиком. Он проверил приглашения и щелчком пальцев подозвал молодого парня в длиннополой красной тунике с рукавами.

— Проводи в белую три, — сухо приказал он и снова расплылся в улыбке. — Донны! Прошу! Сей отрок проведёт вас!

И поклонился. Девушки проследовали за провожатым.

— Любопытно, — негромко произнесла Минди, когда они отошли от входа. — Видимо, места хорошие. Ладно. Прощаю.

Федерика усмехнулась…

… А в этой самой ложе ВСЕ женщины оказались одеты так же, как они. А ещё тут явственно находились крайне серьёзные люди. Мужчины в возрасте, все, как один, не худенькие. И они были в тогах. То есть в мужской одежде примерно той же эпохи, что и у женщин. И да, тоги были исключительно белые. Женщины, которые немолодые, все не худенькие. В империи так принято, что худышками должны быть только юные.

Их места были на последнем ряду, у задней стенки ложи. Впрочем, девушки были не претензии. Сама ложа была отделена от остального пространства трибун белой плотной тканью. И спереди пока тоже закрыто ею же. Пока, потому что спереди, очевидно, потом уберут.

Мест здесь… Человек на сто. Десять рядов по десять мест. Но заняты были едва половина кресел. Разумеется, проходы между рядами кресел были достаточно широкие, чтобы по ним можно было просто пройти, сохраняя достоинство. Первые два ряда содержали массивные большие кресла с высокими спинками.

— Ну, ты хотела увидеть имперскую аристократию? — спросила Федерика. — Прошу.

— А Энтони, прям… — покачала головой Минди. — Похоже, его советы имеют под собой серьёзное основание.

Федерика наклонилась к подруге.

— Я слышала дома, — негромко произнесла она. — Что Энтони планирует долей в дело войти.

(Ага, «слышала». Специально слили. Ибо, кто знает, вдруг получится притянуть в семью одного деятельного мага?)

— Ого, — на такой же громкости заметил Минди. — И чего ты тогда думаешь?

— Сама же говорила, — ответила Федерика. — Такой муж… Ладно, блуд. Так его же дома будет не найти. Лучше использовать, как проводника.

Девушка вздохнула.

— Недаром же они с Альберто так сблизились, — добавила Федерика. — Ну, и Энтони не заставить, как ты понимаешь. Никак.

— Маг, да, — вздохнула и Минди. — Что же… Тогда Тарквенон. Тоже неплохо.

— Донны, — к ним подошёл молодой парень, опять в такой же красной тунике, как тот, который их в ложу привёл.

Парень после обращения поклонился.

— Луссум эст миехи ид традерем (по смыслу, «велено передать»)… Эм, леди Федерике, — имя парень прочитал на конверте.

(на самом деле это называется «касус». Но суть такая же. Конверт из плотной коричневой бумаги, в который кладут послание).

— Эго сам (Это я), — спокойно произнесла Федерика.

— Донна, — парень передал конверт, поклонился и ушёл.

— Интересно! — заметила Минди. — Десяти минут не сидим, а уже послания какие-то приходят!

Федерика же сломала чёрную сургучную печать, открыла конверт, вытащила лист.

— Это от Энтони, — произнесла она.

— Ещё интереснее! И что он пишет? — Минди глянула на текст. — О, молодец, не забывает про комплименты.

— Ставить на номер двадцать два, — произнесла Федерика. — Пятый бой, группа Сильнейшие.

— Победитель и наберёт шесть баллов ровно, — продолжила Минди. — Это что такое?

— Хм, похоже… — Федерика слегка улыбнулась. — Он кое-что узнал про бойцов. Рискнём?

— Конечно! Иначе для чего мы сюда вообще приехали⁉

Протяжный, очень низкий звук трубы прокатился над Колизеем. Упали занавеси на окнах лож. А вой трубы повторился, заставляя людей ощущать, словно всё внутри начинает вибрировать.

Грохнули барабаны. Гулкий голос больших, маршевых то́мов. Ещё их называют «шаговыми», так как они на марше задают ритм на левую ногу. Несколько раз маршевые рявкнули соло, а потом зарокотали их меньшие собратья.

Блеснули на солнце смычки скрипачей. Ложа для оркестра, которая располагалась прямо напротив императорской ложи, была без ограждений и все могли видеть музыкантов. И искушённые ценители музыки могли заметить известные лица в оркестре. Играть в Колизее — это очень почётно.

К барабанам добавилась простая мелодия из двух нот. И вот вступили духовые. Марш Колизея зазвучал в полную силу. А на арену стали выходить два строя. В древних доспехах легионеров, с красными щитами. У одного строя были алые плащи, а у второго пурпурные.

— Империум! — пронесся на Колизеем мощный синхронный клич от пурпурных.

На это в императорской ложе стали вставать два первых ряда. Именно два первых, то есть лица, облечённые верховной властью. Это их право.

— Аетернус! — рявкнул строй в алых плащах.

— Глория Императори! — отклик с трибун был не очень синхронный.

Зато он прокатился несколькими волнами. В этот момент над ареной стали убирать веларий. Это навес из плотной ткани, которая натягивается системой блоков и канатов.

На арену упал столб света. Да, впечатление быстро рассеялось… Но тот, кто когда-либо видел этот эффект, не забудет то чувство восторга, которое возникает, когда впервые это видишь.

Блеснули в дневном свете начищенные до зеркала шлемы и наплечники. Сверкнули умбоны на щитах. Музыка стихла. Воины, остановившись, ещё два раза топнули на месте и замерли, лицом друг к другу.

— Сини-стра! Дек-стра! — прозвучали протяжные команды.

Воины синхронно, как один, повернулись лицом к зрителям. Грохнули о землю поставленные перед мужчинами щиты.

Мы — легион! Аквила с нами!

Мы победим, судьбу и врагов!

Над ареной зазвучал древний гимн легионов. Он же второй гимн Империи. И на трибунах немедленно подхватили эти слова.

На чуждой земле, стоит наше знамя

Семнадцатый! К битве! Готов!..

… Из ворот под пурпурной ложей вышел мужчина в ослепительно белой тоге. Он прошествовал к середине арены, между двух строев.

Когда мужчина остановился, то внимательный зритель заметил бы, что перед этим человеком воздух подёрнулся рябью. Мужчина повернулся к императорской ложе, вскинув вверх руки.

— Граждане Аетерны!!! Подданные Империи!!! Гости и участники!!! — голос мужчины раскатился над Колизеем. — Приветствуем вас на турнире!!!

(На играх традиционно не обращаются, ни к императору, ни к другим высокопоставленным лицам. Здесь пропагандируется единство народа и власти)…

… А предполагаемые участники смотрели на представление, стоя в специальной галерее под трибунами. Ракурс был низковат, окна узкие, но, в принципе, всё видно.

— Нижний ярус — это только ложи, — говорила мелкая, худая девушка, стоящая рядом с Энтони.

А разъясняла она это своей рослой подруге.

— Пурпурная — это императорская фамилия, приближённые и сенаторы, — продолжала экскурсовод. — Справа и слева от императорской ложи…

— Подожди, ты же сказала, что это пурпурная? — произнесла высокая дама.

Кстати, у неё значок с номером «XLII». Сорок два. То есть сия особа с Энтони в одной команде, собственно, потому он и оказался рядом. Надо же узнать побольше о будущем сокоманднике. На мизинце левой руки девушки имеется серебряный перстень. Земляки. Ещё в этом была причина. Отсутствие языкового барьера.

— Пурпурная или императорская, — насмешливо ответила мелкая. — Улавливаешь связь?

Кстати, у этой худой тоже кольцо имеется. Только стальное.

— А-а, — спокойно ответила высокая.

— Так вот, справа и слева по две белые ложи, — продолжила первая девушка. — Там сидят патриции, большие чиновники, судьи и генералы. Далее по четыре красных, как понятно, для людей чуть пожиже. Ну, и синие…

— Слышь, Ада, — процедила высокая. — А мне это нахрена знать?

— Эда, — вздохнула мелкая. — Ну, нельзя же всё оценивать с точки зрения, можно ли это съесть или сломать.

Энтони невольно ухмыльнулся. А что, неплохой взгляд на жизнь. Он бы ещё добавил критерий: «можно ли в кровать уложить».

— Всего в ложах может сидеть пять тысяч, — продолжила Ада. — А в Колизей вмещается шестьдесят.

— Рада за имперцев, — ответила высокая.

На арене же в этот момент мунерис Баралах закончил речь, явно на пафосной ноте, ибо трибуны радостно зашумели. Мужчина жестом показал в сторону.

— Ого, — отреагировала Эда.

Прямо из арены стала выезжать чья-то голова. Судя по длинным распущенным волосам цвета золота — это женщина. А когда она выехала побольше, стало видно, что это не только женщина, но и боец.

— Чемпион прошлогоднего Турнира!!! Принцесса!!! Мирабэль Катон!!!

«Принцесса?» — удивился Энтони.

Чешуйчатый доспех синего цвета. За спиной стал развеваться белый плащ с алым подбоем. А эта дама совсем молодая, оказывается. Лет двадцать пять на вид.

«И при этом серьёзный боец. Раз чемпион».

Баралах вступил на платформу, рядом с девушкой. И они оба поднялись выше. Дама подняла руку в приветствии. В ответ одобрительный рёв зрителей.

«Принцесса, надо же».

Надо признать, шоу делать тут умеют. Всё очень красочно, помпезно. Оказался бы здесь Максим довоенного образца, стоял бы, открыв рот. Как стояли многие. Вот только здесь оказался не тот Максим. И даже не совсем Максим. Как ни крути, опыт оригинального Энтони оказал своё влияние. Максим же не видел причины, чтобы его не принимать. Если бы он был против, может быть и сохранил чисто своё видение. Но. Не меняешься — значит, ты мёртв. Не можешь найти путь к победе, так ещё можно перефразировать.

«Но красивая девушка, согласись?» — задумчиво произнёс Младший.

Энтони сейчас ждал, валяясь на кушетке в своей комнате. Вместо подушки сумка с вещами.

«Симпатичная, да».

«Симпатичная?» — с иронией отозвался Младший.

«Я только один раз в профиль видел, а так она спиной стояла в основном. Фигура да, блеск».

До их боя должно пройти четыре тура боёв. То есть четыре часа. Сначала в каждом туре сражаются простые люди, потом эссы. Последний бой — маги. Сейчас шёл второй тур и второй бой. С арены периодически доносился шум толпы.

«А это кто?»

Раздался стук в дверь. Причём, вежливый. Не грохочущий.

— Апертум! (открыто) — громко произнёс Энтони, сразу же приглашая, потому что маску он не снимал.

Дверь отворилась. О, как её… Ада. Аделаида. Подруга будущей соратницы. Ага, они вмести пришли. Энтони сел на кушетке.

— Чем могу помочь, дамы? — спросил парень.

Аделаида после этой фразы довольно улыбнулась. Она прошла до стула, присела. А её подруга предпочла встать у стенки.

— Полагаю, вы хотите договориться о чём-то? — усмехнулся Энтони. — Например, о совместных действиях?

— В вашей с Эдой группе, — заговорила Ада. — Вы двое из королевства. Очевидно, что имперцы между собой тоже договорятся. И также очевидно, что к вам они не придут.

— Кто знает, леди, — слегка усмехнулся Энтони. — Когда на кону деньги и особенно жизнь, желание договориться начинает терять подобную избирательность. Впрочем, раз пришли вы, я не вижу смысла договариваться с другими. Ваши условия?

Аделаида просветлела лицом.

— Всё просто, — произнесла девушка. — Не мешать друг другу. И не дать помешать вам.

— Кто будет убивать, кто защищать? — деловито уточнил Энтони.

— М-м, думаю, настолько уходить в роли не нужно, — ответила Аделаида.

— Мы можем потом быть соперниками, — прогудела Эда.

— Не нужно думать про «потом», — Энтони посмотрел на… будущую возможную соперницу. — Про стратегию думают те, кто в этом конкретном бою не рискуют жизнью. А нам, кто это делает, нужно готовиться победить сейчас. Поэтому… Что вы готовы предложить за два балла?

Ада подняла брови. Девушки переглянулись.

— А ты не слишком в себе уверен? — спросила Эда.

— Это же мои проблемы, не так ли? — спокойным тоном ответил Энтони. — Так что? Вы тут за славой или деньгами? Если первое, то моё предложение, действительно, глупое…

— Второе, — уверенно произнесла Аделаида.

— Тогда всё проще, — продолжил Энтони. — Сколько вы готовы заплатить за два балла? Заметьте, после результата. Не смогу обеспечить… Заплачу я. Честно?

«Братан. Простите засранца! Вы мой кумир!» — Младший был торжественно-почтителен.

— Хм, — девушки снова переглянулись.

Эда пожала плечами.

— Честно, — произнесла Аделаида. — Соверен.

(Соверен — десять тысяч дханов. И примерно девять с небольшим тысяч империалов. То есть немногим меньше ауреуса).

Энтони протянул руку. Не за деньгами, а подал для скрепления сделки рукопожатием. Девушка мгновение колебалась. А потом вложила свою ладошку.

— Но если не сможешь?.. — начала было она.

— Готовьте деньги, — Энтони посмотрел Аде в глаза. — Два балла, считайте, уже у вас.

Федерика, Минди, Элен. Третья Белая ложа

— Мечи у простых бойцов затуплены, — говорил сидящий перед девушками мужчина, рассказывая нюансы своей юной спутнице. — А маги, несмотря на зрелищность, редко могут нанести противнику действительно серьёзный урон. У них больше играет умение экономно расходовать магию. По-настоящему опасные и жестокие бои проходят у феррумов. Они уже не простые бойцы, но ещё не могут полноценно действовать, как маги. А вообще, нет фокуса на убийство. Это же не рационально. Среди простых бойцов немало должников. То есть людей, кому-то принадлежащих. А их хозяевам крайне невыгодно их терять.

Девушка кивала. Судя по поведению и манере общения, мужчина ей не любовник или что-то подобное. А отец или старший родственник.

— Но я же видела, только что одному едва ногу не отрубили, — произнесла девушка.

— Всё же это бои, — ответил мужчина. — Подобное происходит и это не редкость. И не только травмы случаются, но и смерти.

— Но зачем… — девушка замялась. — Зачем тогда всё это? Неужели настолько нужно устраивать такие жестокие игры? Почему все эти сильные люди не могут, например, поехать на Анджаби?

Мужчина ласково улыбнулся.

— Позже ты поймёшь, Бельва, — с теплом произнёс он. — Причина есть и не одна. Взять хотя бы то, что это способ выплеснуть раздражение плебса.

Только что закончился второй бой пятого тура. С арены унесли пять человек и да, один мужчина едва не попрощался с ногой.

— Ну, что же, — с нетерпением произнесла Минди. — Сейчас посмотрим?

Она поставила на этого двадцать второго почти все свои деньги. Три империала. А Элен два. Сама Федерика поставила тоже два, чисто чтобы поддержать подруг.

— Посмотрим, конечно, — усмехнулась Федерика.

— Интересно, а сам виновник явится? — спросила Минди. — Чтобы порадоваться или послужить объектом для выплеска раздражения?

— Если бы мог, не стал бы записки присылать, — заметила Рика.

Грянули трубы. Загрохотали барабаны. Так обозначался выход участников. Восточные и западные ворота арены распахнулись.

— Приветствуем очередных Сильнейших! — голос ведущего, стоящего на специальном помосте, за императорской ложей, разносился по амфитеатру. — Десять смелых, десять достойных!..

Мрачный каменный коридор. Удивительно, но он придаёт не уныния, а торжественности. Возможно, это из-за красных полотнищ, коими были равномерно украшены стены. На полотнищах уже знакомый рисунок. Гладиус на фоне скутума и лавровый венок над ними.

Решётка. Когда они дошли до неё, два парня в красных туниках открыли створки.

— Бона фортуна! — синхронно пожелали юноши.

Пологие ступени наверх, истоптанные тысячами ног до них. Таких же бойцов, магов. Позвякивает амуниция, все идут молча. На четырёх магах доспехи, серьёзные. На идущей рядом с Энтони девушке Эде, например, кожаный доспех с вшитыми металлическими пластинками. Плюс стальной цельный нагрудник. Наручи, поножи. Энтони надел лишь защиту ног и рук. Раз любим сунуть в рожу, надо защищать конечности. Будет не очень хорошо, если кто-то случайно махнёт и отрежет ручку.

На плече у Эды едет здоровый полуторный клинок. Длинная рукоять под двуручный хват. И без ножен, что правильно. Ножны стоят денег, не надо их бросать, где попало.

Они идут последними. Трое сокомандников двигаются первыми и быстрее. Стремятся дистанцироваться?

Фигуры трёх мужчин исчезли в ярком свету, словно растворились в лучах светила. Вот и Энтони с Эдой подошли к выходу. Возле ворот стоят трое. Два крепких мужика и маг. На его груди бронзовый значок и, скорее всего, это целитель. Кто ещё может тут быть?

Словно выходишь из кромешной тьмы. Яркий дневной свет заставляет зажмуриться. Когда глаза привыкают, видишь выходящих с другой стороны. Из западных ворот, а они, соответственно, вышли из восточных. С той стороны две женщины. И никаких фривольных костюмов, типа оголённых ног. Тускло блестит сталь доспехов. Тканью доспехи не прикрывают, не в поле же. И кроме Энтони, никто не пренебрёг шлемом. Потому что никто не знает, что может спасти. Да, есть формулы, которым наличие доспеха, такая же преграда, как нижнее бельё. Но формула может не сработать или у мага кончится запас. И тогда доспехи очень даже помогут.

У Энтони на боку тот самый, добытый клинок. Хороший меч. Лёгкий, вёрткий. Почти что шпага, но покороче и одновременно пошире. Кто-то пытался сделать максимально универсальное оружие, нивелировать недостатки разных типов мечей по максимуму. Но самое главное, что этот клинок подходит под стиль Энтони и имеет свойство меньшего сопротивления активации на нём формулы.

Вышли они под мощную, тревожную музыку, в которой отчётливо бухал басом маршевый барабан. Под этот ритм противники дошли до начерченного белой широкой линией круга на земле, остановившись метрах в сорока друг от друга. Музыка в этот момент стихла. И над ареной повисла тишина.

«А это что такое?»

Энтони увидел на столбах каменного ограждения какие-то штуки. Судя по блеску, металлические.

— Новые герои готовы проверить!!! — раскатился громогласный голос над ареной. — Что задумала Децима насчёт них!!!

Раздалось негромкое гудение. А затем… Из тех самых металлических штуковин вверх потянулись белые лучи света. Правда, скорее этот походило на то, что фонтан включили, и водяная струя начала в небо карабкаться.

Потом эти струи-лучи начали изгибаться внутрь арены. И сошлись в одной точке над серединой. И небо стало блёклым, жар от солнца стал поменьше.

«Щит? Очень интересно, — Энтони разглядывал результат. — То есть, в империи умеют делать артефакты, которые без мага могут щит поставить?»

— И спрошу я!!! — раскатывался голос ведущего. — Есть ли тот, кто имеет право остановить этот бой⁈

Снова над ареной повисла тишина.

— Тогда!!! Бой начинается!!!

Громкий звон, будто по рельсе молотком ударили. Эда опустила вниз откинутую личину шлема. Её меч занял классическую начальную позицию, перед владельцем. Энтони тоже потащил клинок из ножен.

— Будь готова, — произнёс парень. — Я сейчас побегу на них. Бежишь следом. Принимаешь того, кого я выкину на тебя.

— Ясно, — коротко, по-военному, ответила девушка.

«Так, один наособицу. Посередине, к нему и двинем. Двое мужиков слева явно вместе. Дамы справа… Стоят рядом, но незаметно, чтобы согласовали действия. Даже не смотрят друг на друга».

По телу побежали мурашки. Тело радовалось, наконец-то можно сражаться с усилением. А не как обычно в лагере происходило.

«Хватит» — Энтони добрался до границы верхнего археума.

Трое их сокомандников осторожно двинули вперёд, поставив Щиты. Энтони раздвинул губы в хищной улыбке. Противники тоже щиты поставили. Ясно. Тут предпочитают сначала дистанционкой мериться.

— Сюрприз, на…

… Эда уже подняла левую руку, чтобы поставить Щит, как рядом негромко хлопнуло. Девушка пару мгновений изумлённо смотрела вслед буквально полетевшему на врагов напарнику.

— Проклятье! — опомнилась Эда.

И рванула следом. У неё сработала армейская привычка. Не думай — делай! За тебя уже подумали, нужно выполнять приказ.

А впереди в стремительно подбегающего Нуммуса дружно отстрелялись все. И… Не попали! За спиной Нуммуса бессильно хлопнул Красный Шар, поднимая пыль. Полыхнула Вспышка, потом Эда хладнокровно чуть сместилась в сторону, чтобы пропустить мимо Плюмбат (Копьё). Белый росчерк света пролетел слева от неё. Это, кстати, тоже в Нуммуса не попали.

Тонкий звон, Эда успела заметить, что Нуммус разрубил Серп. И подпрыгнул вверх. Под ним бабахнула ещё одна Взрывная Сфера. Ошарашенное лицо парня, с которым и сближался Нуммус. Который прямо в воздухе активировал формулу.

«О, Метатель!»

Эда увидела, как от ладони правой руки Нуммуса выстроились белые еле видимые круги.

Перед противником напарника вдруг встала земля. Всё это только описывать долго, а произошло действо буквально за несколько мгновений. Эда еще только половину расстояния пробежала.

Нуммус, приземлившись, рванул к засыпанному землёй оппоненту… Хлопок и тот отлетает, кувыркается по земле и затихает. В этот момент подбегает одна из девушек, вторая спешит следом. Нуммус закрывается Щитом, в который прилетает росчерк Плюмбата, скрежет встретившийся клинков… И вот уже прямо в подбежавшую Эду летит противница Нуммуса.

У Эды всё происходит, как в учебном бою. Она смещается в сторону и со всего маху пробивает клинком навстречу противнице.

Дилетантов тут нет, магичка изворачивается, успевает подставить свой клинок… Который тут же разлетается с весёлым звоном. Полуторники не зря называют мечеломами. А Эда, даже не задумавшись, бьёт ногой по нижним же конечностям своей противницы, натурально сбивая только что утвердившуюся было вертикально девушку.

Взлетает меч, блеснув в лучах светила. И обрушивается вниз. Падающая девушка успевает подставить лихорадочно активированный Щит. Но это не помогает. Да, меч не ударил, как должен был. То есть с разрубанием тела. Но тяжёлый клинок сбивает Щит, чудовищный силы удар вминает доспех и вбивает тело в землю.

Тяжело дыша, Эда оглядывается. Ещё одного противника, парня, только что послал в забытье Воздушным Кулаком одним из сокомандников. Причём, один из троицы сидит на земле, мотая головой.

А Нуммус стоит около последней девушки, которая полулежит на земле. Возле её груди острие меча. А её шлем при этом в руке Нуммуса.

Эда спохватывается, наклоняется к своей противнице, щупает шею. Пульс есть. Девушка выдыхает с облегчением.

— Превосходный бой!!! — ревёт в этот момент оратор. — Молниеносный и стремительный!!!

Люд на трибунах тоже одобрительно шумит, свистит…

… Бои шли своим чередом. Схватки феррумов и тем более, простых бойцов Мирабэль не интересовали вовсе. Она в этот момент читала прихваченную с собой книгу.

Чуть интереснее были сражения магов. Но пока всё шло предсказуемо… И скучно. Никто особо не выделялся. Стандартные формулы, стандартная тактика. Постепенное сближение под Щитами, при этом обмен дистанционкой по возможности. Потом кто-то всё же решается на близкий контакт. С переменным успехом. Либо вытаскивает противоположную и свою команду на драку в контакт, либо его засыпают формулами.

И этот бой начинался примерно также. Маги начали осторожно сходиться, Мирабэль уже посматривала в сторону книги с закладкой. И тут рисунок поединка резко изменился.

— Оу, — с интересом произнесла девушка.

Один из левой команды внезапно ускорился. С расстояния, когда ещё обычно до контакта остаётся минуты три-четыре.

Противники явно опешили. Они не попали в него формулами, ни одной. Этот быстрый маг был очень стремителен. И вот уже…

«Нельзя ставить мощный Щит на такой скорости» — Мирабэль вспомнила слова наставницы.

Алтиора Раэны Антоний. Этот живчик, используя свою скорость, буквально проломил Щит. А тот, естественно, хлопнул. А отдача при этом направлена назад, и собственная защитная формула сбила с ног незадачливого мага. Впрочем, Мирабэль придирается. Всех магов так учат. Чем сильнее видишь угрозу, тем сильнее нужно ставить Щит. Чтобы знать нюансы и уметь их применять, надо выйти на более высокий уровень.

Но этот ловкий малый явно знал про этот эффект. Он же формулой Лакуратор (Метатель) ударил не по Щиту. А перед противником, по сути, запугав визави. А по Щиту, который был после этого, сделан ещё сильнее (чисто рефлекторно), Шустрый ударил мечом с формулой Ламина Кочинея (Алый Клинок).

Мирабэль с интересом приподняла бровь. Книга так и осталась лежать на столике, а девушка, закинув ногу на ногу, поставила на колено локоть и принялась внимательно следить.

А тот, кто вызвал её интерес, не разочаровывал и дальше. Так эффектно влетев в противоположную команду, он не остановился на одной стремительной атаке. Словно хорошо смазанный хитроумный механизм, он будто на тренировке, где заранее договорились о том, кто и когда будет бить, подставил Щит про Плюмбат другого противника. Противницы. И тут же сам пошёл вперёд, неожиданно для противницы оказавшись в крайне опасной близи.

Девушка попыталась поставить меч перед собой, но её клинок тут же и можно сказать, с небрежностью был отброшен в сторону… И Шустрый ловко пробил из-под вооружённой руки оппонентки, залепив той в подбородок снизу. Да уж, это с гарантией вызвало дезориентанцию. Потом какой-то хитрый бросок, причём с круговым движением и девушка была буквально запущена в подбегающую сокомандницу Шустрого. Которая тоже оказалась на высоте, в три движения и четыре мгновения завершив поединок своей победой.

Мирабэль хмыкнула, сощурившись. Ей… Стало интересно. На самом деле. Потому что сейчас она видела такой же, как у неё самой, атакующий, неукротимо-накатывающий стиль.

К месту боя подбегал один из двух оставшихся мужчин команды западных, пока второй вступил в дуэль на дистанционных формулах с тремя противниками.

— Эй! — усмехнулась Мирабэль.

Шустрый сбил Сфаэру Рубру, запущенную в него, своей формулой. Именно Лакулатор, простейшая формула, которой метают физический снаряд, может сбить другую формулу. Вот он! Яркий пример, когда маг виртуозно владеет простой формулой!

Про вторую девушку Шустрый тоже не забывал. Отразив Щитом её красный полукруг Фалка (Серпа), этот ловкач вошёл в контактный бой с подбежавшим мужчиной. А тот, очевидно, хотел заработать два балла на слишком далеко отбежавшем от своих противнике.

«Это кто ещё тут заработает» — снисходительно подумала Мирабэль.

Ясно же. Шустрый не ошибся. Он ведёт именно туда, куда и планировал. Сражаясь, он успел запустить очередной Лакулатор в первого противника, который, видимо, очухался и стал подниматься. Звон, того поддёрнуло вверх и он рухнул на спину, теперь уже точно выбывая их этого боя. Шустрый же повернул своего текущего противника так, что закрылся им от девушки,

У Мирабэль дёрнулась верхняя губа, в намёке на оскал. Этот мужчина. Этот маг. Шустрый. Опытный. Сильный. Принцесса видела очень серьёзного и крайне интересного коллегу схожего боевого стиля. При этом очень умелого фехтовальщика. Не только скорость и сила, но и умение. Он сражается сразу с двумя, при этом именно Шустрый диктует, какой будет бой. Девушка попыталась было зайти сбоку и разорвать дистанцию. Но ей тут же прилетел Лакулатор… Она закрылась Щитом. И это стало развязкой.

Шустрый ещё больше взвинтил темп. Лязг, противник Шустрого к своему удивлению, почему отразил удар напарницы. Между тем, со стороны было отлично видно, что это Шустрый вывел меч противника в такое положение. А потом, желавший срубить два балла, получил серию буквально молниеносных ударов, которые при этом были явно чётко отработанной системой, буквально перетекая друг в друга. Отвод меча в сторону, прямой удар левой рукой под шлем, правой ногой под колено, ошеломлённый противник спотыкается, валится на землю вперёд лицом… и тут же отлетает в обратную сторону от удара коленом. Очень мощный удар, с «ножницами», когда другая нога идёт первой, а затем используется как маятниковый противовес. Неудивительно, что противник Шустрого не просто улетел, а перевернулся в воздухе и оказался стоящим на коленях. Шустрый же крутнулся вокруг себя, выбрасывая ногу. Бум. Удар и противник уже летит назад. Прямо в напарницу. Всё, для него бой закончился.

С девушкой всё прошло ещё быстрее. Ей сначала пришлось уворачиваться от своего же сокомандника… А прямо за ним уже летел противник. Классический укол в грудь, девушка отводит блеснувшее у её груди лезвие, тут же отшатывается назад, чтобы не получить по лицу… Шустрый же применяет Лакулатор и… Наступает на ногу пытающейся разорвать дистанцию противнице, которая отвлеклась на Щит. Та бьёт мечом наотмашь, пытаясь выиграть расстояние.

«Очевидный удар. На рефлексе».

И ожидаемый результат. С фехтовальщиками такого уровня нельзя идти по их рисунку. Клинок девушки тут же принимают, «протягивают» и тем самым заставляют провалиться вперёд. И мощный удар в шлем. Локтем, который защищён наручем и железной чашкой налокотника. На противоходе. Если бы девушка не успела поставить Щит… Кто знает, таким ударом можно не только шею сломать, но и вообще голову отломить. Бьёт-то маг, под усилением.

Девушка рушится на землю, как срубленное дерево. Противник наступает на лезвие её меча, его клинок блеснул у шеи оппонентки… Разрубая подбородочный ремешок. И Шустрый срывает шлем со своей противницы. Чистая победа. Эффектная победа. Публика любит такое. Амфитеатр буквально взревел от восторга.

— Мунерис Флавий, — заговорила Мирабэль, повернув голову вбок.

— Я слушаю вас, принцесса, — с почтением ответил сидящий на третьем ряду высокий, осанистый мужчина в белой тоге, при этом слегка приподнявшись.

Это был тот, кто открывал игры приветственной речью. Мунерис (букв. — устроитель, организатор, директор) Колизея Флавий Баралах.

— Я желаю, аеквалис, — произнесла Мирабэль. — Если этот маг дойдёт до финального дня. Чтобы его поставили во второй бой со мной.

— Это нетрудно сделать, принцесса, — откликнулся Баралах.

— Просто он всё равно, как мне кажется, дойдёт до меня, — заметила Мирабэль. — Но тогда интрига может потеряться…

… Энтони убрал меч. И протянул бывшей противнице руку.

— Боги сегодня были ко мне более благосклонны, — произнёс он.

Девушка пару мгновений смотрела на Энтони. А потом приняла руку, чтобы подняться. На ногах она стояла не очень твёрдо. Неудивительно, после такой плюхи, пусть и в шлем, плюс отдача после разрушения Щита.

— Думаю, — с достоинством ответила дева. — Что дело было не только в богах.

Ей явно тяжело даже просто стоять. Наверняка подташнивает.

«И эта на литторал говорит» — с неудовольствием заметил Младший.

«Ты на её лицо посмотри. Похоже, она из королевства».

Дама, действительно, не отличалась смуглостью, нос небольшой и прямой. Девушка между тем поклонилась. Склонив голову, а не как в империи, в пояснице сгибаются.

— Гилиан Аммиан, — произнесла она, и её лицо при этом было уже практически белое. — Благодарю за шанс. Склоняю голову перед вашей силой и умением. Могу ли я узнать имя того, кто был столь щедр в отношении…

— Не нужно себя принижать, госпожа, — поднял ладонь Энтони. — Максим Нуммус.

— Я запомню это имя, — ответила девушка…

… Зрители любят силу. Люди обожают, когда бои не тянутся по пятнадцать минут, а вот так, когда бойцы разлетаются в стороны, когда взрывы, крики, звон клинков. Поэтому Эда и Энтони покидали арену под одобрительные выкрики.

— Что же, — произнёс Нуммус, когда они прошли ворота и стали спускаться. — Как и договаривались. Два балла.

Эда в ответ усмехнулась.

— Ты откуда такой стремительный? — спросила она. — Где служил?

— Где служил, там меня уже нет, — ответил мужчина. — Извините, не моя тайна.

— Ясно, — понимающе откликнулась Эда.

— А вы откуда? — спросил Энтони.

— В Рэдинге были, — ответила девушка. — Сейчас в другое место поедем.

— Рэдинг? Ага, Каниони, — произнёс Нуммус.

— Каниони, да, — покосилась Эда. — Бывал что ли?

— Просто знаю, — ответил мужчина. — Так, ну что? Сейчас рассчитаемся или вам сначала баллы надо будет загнать? Я подожду, не проблема.

— Сейчас, — спокойно ответила девушка. — Не люблю долги.

— Такая же ерунда, — заметил Нуммус…

… Забрав соверен (а девушки отдали именно соверен) и выигрыш в букмекерской конторе (шесть ауреусов и шесть империалов), Энтони дошёл до ложи, которая была прописана в пригласительном. Естественно, он уже переоделся в «штатское», снял маску и натянул вместо неё высокомерную физиономию потомственного аристократа. Сумку с вещами закинул в карман, не с ней же передвигаться. Вообще, очень удобная вещь — этот пространственный карман. Прям даже непонятно, как раньше без этого жил. Крайне полезная штука.

В ложе слегка пошутил. Тихонько подсел к девушкам, которые что-то увлечённо обсуждали.

— Ну, знаешь ли, три соверена никто не потерял, — ухмылялась Минди. — Так что, он сам это был или просто узнал, какая разница? Главное — результат!

— Благодарю вас, леди Минди, — с иронией отозвался Энтони. — За веру в мою силу мага.

Федерика резко повернулась. Кольер же рядом с ней сидел.

— О, боги! — выдохнула Рика. — И как давно ты здесь?

— Интересно, что же вы такое обсуждали? — усмехнулся Энтони. — И дамы. Того человека, который принёс нам столь приятные ощущения победителя, зовут Максим Нуммус. И, скажем так, мне до такого уровня, как у него, очень далеко. Если не сказать, недостижимо.

Федерика несколько мгновений смотрела на Энтони.

— Он из королевства? — спросила она.

— Нет, но живёт сейчас там, — ответил Кольер. — И не просите познакомить с ним. Он… Человек весьма специфический. Думаю, его уже и в Колизее нет.

— А мы тут слышали, — заговорила Минди. — Что этот… Максим. Что он золотого ранга. Да?

— Может быть, — пожал плечами Энтони. — Он никогда не гнался за официальными статусами. Ну, а здесь мы встретились случайно. Но зная его, я и решил сделать идеальные условия для выигрыша. Своего, его и вашего. Вам понравилось?

— Ещё как! — Минди широко улыбнулась.

— Невозможно отрицать, Энтони, — улыбнулась и Федерика. — Это очень приятно.

— Я же обещал вам исключительно позитивные чувства, — Энтони озарился улыбкой. — А мало что так радует, как пополнение кошелька. Тем более там, где пополнение совершенно не ожидалось. К тому же, следить за боем, когда в нём играют твои деньги — это куда более азартное действие, не так ли?

— Это точно, — с иронией заметила Федерика, косясь на Минди. — Кое-кто тут едва не начала вопить в поддержку. Едва удержали.

— Ну, чего? — слегка смутилась Минди. — Я и сама не ожидала, что меня это так увлечёт!

— Вот поэтому такие люди, — Энтони обвёл жестом ложу, намекая на людей богатых и влиятельных. — И ставят деньги. Чтобы ощутить азарт. Скажу вам по секрету, я тоже, наблюдая за боем, был в сильном возбуждении.

В этот момент над ареной снова заиграл приветственный марш. Начинался следующий тур боёв.

— Слушайте, — произнесла Федерика. — Признаться… Мне тоже было очень… Минди, ты вот сейчас не чувствуешь что-то типа усталости?

— Хм, да, есть такое, — кивнула та. — Видимо, это последствия эмоционального накала.

— Я правильно понимаю, — заговорил Энтони. — Вы желаете покинуть сие место? Поедем на ужин?

— Хочется чего-то тихого, уютного… — произнесла Федерика.

— И шикарного, — докинула Минди.

— Чтобы свет был неяркий, — Элен, как обычно, говорит ровно тогда, когда надо, сколько надо и что надо…

Ресторан «Амор». Вечер

Подметил за собой Энтони следующее. Максим Векшин был человеком не особо романтичным. Даже до войны. Не циником, этого он просто не успел набрать, но, скажем так, практичным, иной раз до душноты. А уж после стольких лет нахождения в буквальном смысле слова на передовой, Векшин бы никогда не стал устраивать такой вечер, как этот. Ему было бы банально невыносимо скучно.

«Да-да, это я! Моё благотворное влияние!» — с удовольствием отмечал Младший.

А вот Энтони Кольеру это нравилось. Именно нравилось, поэтому всё и получалось хорошо. Как надо. Было приятно смотреть на улыбки девушек, вести неспешные и немного провокационные беседы. Нравилось смущать Элен, дразнить Минди, танцевать с Федерикой. Рика всё больше смелела в части телесных контактов. И да, было очень приятно видеть, как юные дамы, под твоим чутким руководством расцветают.

— Энтони, — Федерика не отрывала взгляда. — Скажи. Это же был ты?

Парень улыбнулся. Они не спеша кружились под плавную и чуть грустную мелодию.

— Даже если бы это был я, — ответил Кольер. — Я бы всё равно не сказал.

— Почему? — сделал брови домиком девушка.

— Скажем так, — произнёс Энтони. — Мне бы потом не хотелось в срочном порядке уезжать из Аетерны.

На лице Федерики появилось недоумение.

— Не обращай внимания, — добавил парень. — Возможно, я излишне… циничен. И перестраховываюсь.

Девушка хмыкнула. Но вряд ли поняла.

— Скажи, — произнесла она. — А как потом нам дальше жить? После этой поездки?

— Ты льёшь мёд в мою чёрствую душу, — с теплом ответил Энтони. — Не надо так говорить, Рика. Иначе можешь оказаться в моих костистых лапах. Навечно.

В ответ кокетливая и довольная улыбка.

— Странная это вещь — женская душа, — произнесла девушка. — Если бы я услышала эти слова… От сверстника, то я бы в срочном порядке оборвала все связи. Потому что такой парень явно не очень… в реальности.

— А в чём же странность? — спросил Энтони.

— В том, что от тебя, — Федерика коснулась левой рукой щеки парня. — Твои слова отзываются в груди… иглой радости.

— Иглой? — поднял брови Кольер.

— Именно, — уверенно ответила девушка. — Радость, похожая на боль.

Её губы были вкуса сладкого вина. И целовалась Федерика уже совершенно без стеснения, без проверок. В первое время она каждый раз внимательно смотрела, словно проверяя, не оттолкнут ли её.

Кстати, подобное поведение, а именно публичные поцелуи, сильно не характерны для здешнего общества. Впрочем, они молодые, да и в заведении находятся соответствующем. Им простительно, буря эмоций и всё такое. Да и поцелуи же не выглядят, как долгие лобзания с намёком на переход в горизонтальную позицию. Практически целомудренные касания губ, короткие, как выстрел.

«Оу. И нас прихватывать начинает».

«Не забывайте, Старшой. Вам сейчас не под тридцать. И все гормоны вполне себе ещё бурлят»…

… Мягкая комната. Энтони не знал, как такое место называется, но это была комната, точнее закуток в углу зала, где почти весь пол превращён в сплошную кровать. И низкий столик посередине, уставленный бокалами, бутылками, фруктами и сладостями.

А здание, куда они направились после ресторана, называется терма. Накачанные романтикой и с иглами в сердцах, дамы не захотели унылого возвращения в номера (цитата). Где и у кого они узнали, куда можно направиться, история умалчивает. Но Энтони они притащили сюда.

И это не только вышеописанный мягкий уголок. Это целый отдел термы. Для них четверых. Мягкий угол был ограждён каменными перилами с балясинами. А в центре находился небольшой бассейн. Также в наличии вон за той деревянной дверью паровая комната. Не парная, а именно паровая. Температура там не сильно высокая, но пара достаточно. Там моются, не спеша, сидя на лавках. Горячая комната, где сидят и прям потеют, рядом с паровой комнатой.

И опять свет притушен почти до темноты. Но здесь красиво подсвечен бассейн, прямо из-под воды.

И три юные нимфы плещутся в тёплой водичке (и вода, и пол подогреваются). Смех, брызги, красивые гибкие тела молодых прелестниц. Зрелище, от которого мужчине оторваться практически невозможно по собственной воле.

Минди, выскочив из воды, подбежала к Энтони, который стоял, облокотившись на перила за спиной, и попивал вино из бокала. Девушка прижалась к парню, а тот с удовольствием притянул мокрое девичье тело к себе. Само собой, они тут все рассекали обнажёнными. Иначе для чего бы они снимали целое отделение на четверых?

После поцелуя, девушка загадочно улыбнулась. И, не отстраняясь, съехала по телу парня вниз.

«Оу. Кто-то решил исследовать мужское тело?».

До этого только Энтони всякое исполнял. А теперь Минди, видимо, решила вернуть должок. Парень смотрел вниз, а девушка, взявшись рукой за напряжённый орган, который находился теперь возле её лица, глядела мужчине в глаза.

— Куда это мы смотрим? — Федерика, оказавшись рядом, подняла голову Энтони за подбородок.

И забрала бокал из его руки, поставила на перила.

— Да тут… — Энтони осёкся, когда снизу пошли решительные действия. — Куда ни глянь…

Его речь прервали поцелуем. И правильно, что за привычка болтать, когда нужно действовать?

— И всё равно, — прошептала Федерика. — Я уверена, что это был ты. Я чувствую это.

И сбежала. Энтони проводил её взглядом. А потом его взор был заслонён другой девушкой. Элен сначала посмотрела вниз, потом глянула на Энтони.

— Я не виноват, — повинился Энтони.

Элен кивнула, подошла вплотную.

«Боги! Кого ещё нужно завалить, чтобы такое не заканчивалось⁈»

«Младший… Будь любезен… Захлопни варежку!».