Выбор Места и Цели

Глава 4

Вторник, 24 июня.

Аетерна. Около одиннадцати часов утра

Деверсориум «Манификум»

Что же, настала пора это сообщить. Из-за этой особенности магов многие их не любят, а то и натурально ненавидят. А одарённые, естественно, активно пользуются преимуществом.

Дело в том, что маги могут эффективно убрать все похмельные симптомы. Например, Бодрость отлично помогает. И маги в принципе переносят последствия активного возлияния полегче, потому как организм гораздо быстрее выводит все результаты усугубления. Если, конечно, он не был накануне истощён до предела и у археума нет проблем. Например, как у Энтони Кольера после вступления в должность грозы бандитов. Тогда придётся, как и всем смертным, маяться.

Небольшой минус сего явления — это то, что утром будешь не очень приятно пахнуть. Потому что всякие вредные вещества выводились. Поэтому, Энтони сразу после пробуждения забрался в ванну.

«Может, всё-таки рванём?» — осторожно произнёс Младший. — Деньги лишними не будут'.

«Ты серьёзно предлагаешь мне забраться в этот детский садик?» — спросил Энтони, лениво оттирая себя щёткой на длинной ручке.

Младший сразу после пробуждения принялся агитировать за участие в турнире.

«Ты же хотел анонимно попробовать силы? Почему бы это и не сделать?»

Энтони задумался. Он потёр спину, перешёл на правую ногу, высунув её из мыльной воды.

«Насколько я понимаю, — заговорил, наконец, он. — Турнир предполагает отбор».

«Ну-у… Скорее всего».

«То есть придётся натурально по попкам шлёпать».

«Но за деньги!»

Энтони нахмурился и снова впал в задумчивость. Во время процесса шевеления мозгами, он домылся.

«Чёрт с тобой. Попробуем» — вынес он, в конце концов, вердикт…

… Но сначала Энтони дождался, когда в номер принесут лёгкий завтрак на троих, а также средство от похмелья. Это была микстура в глиняных запечатанных бутылочках. Когда горничная, принесшая заказ, удалилась, Энтони прошёл в соседний номер. В ту спальню, откуда ночью вывалился, заходить не стал, оставил поднос на столе в гостиной. Да и не требовалось заходить, чтобы понять, какое будет у дам состояние. Даже в гостиной ощущался «аромат» крайне удавшегося праздника, а из приоткрытой двери в спальню доносился чей-то храп (А вот это нужно забыть, дабы где-нибудь потом не вывезти, юные девы крайне негативно относятся к свидетельствам поведения не в образе принцессы).

Да и зачем смущать? Опять же, возможно, подруги захотят между собой разобраться, кто их знает? Лучше, если это они сделают без свидетелей, дабы не провоцировать их на радикальные методы.

На первом этаже, Энтони сказал молодым дамам за стойкой, что письмо от госпожи Галлус на его имя нужно передать в номер девушек. И буквально через пять минут Кольер уже садился в парокат. Найти транспорт оказалось делом лёгким, крыльцо гостиницы выходило прямо на площадь, где базировались наёмные парокатчики. Вышел на крыльцо и вот они, родимые.

— Колизей, — сообщил Энтони цель своей поездки…

… Парень стоял на мощёной площади перед Колизеем. В тени огромного, даже циклопического здания, ожидаемой круглой формы. Высотой метров пятьдесят, пять этажей, если считать верхнюю открытую галерею. На этой галерее трепетали на флагштоках пурпурные знамёна. Пурпур — цвет императорской власти в Империи. В ширину здание… Ну, метров двести. Может и больше.

— Вообще не палятся, — пробормотал Энтони, видя вполне узнаваемые землянином черты классического римского амфитеатра.

По фасаду второго и третьего этажа имелись арочные проёмы, в которых стояли статуи. Много статуй совершенно разной тематики, от божественной до полуобнажённых дев. На первом этаже в этих проёмах были входы (и первый этаж, формально, можно считать вторым, ибо к нему вели ступени).

На первых трёх этажах за арками внешние галереи, из которых зрители заходят внутрь амфитеатра, на трибуны. На четвёртом этаже стена без арок и статуй, с небольшими окошками. Надо полагать, это этаж для знати. Которая, по всему, не желает, чтобы простолюдины наблюдали, кто и когда пришёл из уважаемых людей.

Сейчас Энтони стоял напротив большого входа в Колизей. Реально большого, два пароката запросто разъедутся. И с некоторым удивлением парень наблюдал настоящее столпотворение. Крепкие мужчины разных возрастов. Их было большинство. Но наблюдались и женщины, примерно четверть от общего числа. Все они явно вознамерились пройти внутрь, через открытые настежь ворота.

«Немало народа желает рискнуть. Видимо, и вправду, тут можно неплохо заработать».

Кстати, ни у кого не было оружия. По крайней мере, на виду. Вчера Энтони между делом интересовался об этом у местных. Оказалось, что запрета, официального, на ношение оружия нет. Но его не носят потому, что это будет… оскорблением. Оскорблением для жителей Аетерны, для вигилов (сотрудники Сервитиум Ордо Интерус — органов правопорядка).

Открытым ношением оружия, доспехов и прочего, ты как бы говоришь, что здесь всё настолько плохо, что ты опасаешься за свою жизнь. И свой протест относительно такого отношения гостя жители, вигилы и прочие причастные не преминут выразить. Вот такие дела. И это характерно не только для столицы. В целом по стране не принято оружием бряцать. Насколько понял Энтони, это что-то вроде гордости имперцев. Что их страна настолько безопасная и правильно устроенная, что можно ходить без оружия.

«Ага».

Это Кольер увидел магазинчик, в одном из зданий рядом с площадью вокруг Колизея. На витрине которого были выставлены маски. Спрос родивший предложение?

Когда Энтони подходил к магазинчику, из него вышли трое молодых парней. Судя по одежде и чертам лица — они из королевства. Короткие камзолы, тёмные цвета. Шляпы-котелки. В империи в моду вошли береты, столь молодые люди точно были бы в них. Проходя мимо земляков, Энтони приподнял шляпу. А что, вежливость никогда не повредит.

Внутри магазин оказался неожиданно больше, чем это снаружи виделось. Просто он уходил внутрь здания, витрина была торцом длинного зала. Молодая девушка в чёрном брючном костюме и с длинной русой косой стояла у прилавка. Дальше ещё с пяток покупателей рассматривали маски, одежду. А тут и одежда продаётся. Причём… Характерная. А именно, заточенная для сражений и понтов.

«М-м. Надо бы и нам принарядиться. Не в костюме же на бой выходить»…

… Через полчаса из лавки вышел высокий стройный мужчина, в одежде чёрного цвета, включая тунику. Туника без рукавов сильно походит на футболку, поэтому Энтони её и взял. На штанинах спереди посередине имелись тонкие серебристые линии, начинающиеся чуть выше колена и заканчивающиеся около пояса небольшим стилизованным цветком.

Такие же серебристые тонкие линии шли по краю обшлагов рукавов и по краю бортов длиннополого, аж до колен, камзола, по вороту туники, на краю бортов жилетки. Застёгивать камзол Энтони не стал, так как он служил верхней одеждой, наподобие плаща. Широкий оружейный пояс был надет под камзол, поверх жилетки.

На ногах ботинки. Те же самые, тоже чёрные. С обувью у Энтони есть некоторые проблемы, очень он не любит новую, не разношенную. Шляпу парень надевать не стал. А на лице маска. Она прикрывала нос и, соответственно, щёки, оставляя открытым рот. Маска была в том же стиле, что и одежда. Чёрная, а серебром были выделены глазницы и края маски. Получилось стильно и даже местами изысканно. Да, рубашка была дорогой, потому как из материала лёгкого и блестящего. Напоминает шёлк. Вот только это не шёлк. «Блескучесть» рубашке придают Нити Стабиса. Прочные и при этом тонкие, как паутина. Их делают из белых кристаллов. Как делают — это имперский секрет. А эффект у этих нитей таков, что при ударе по ним они твердеют. Конечно, это не полноценный доспех, сильный удар не выдержит. Но всё же какая-никакая, а защита. Само собой, эта рубашечка — вещь совсем недешёвая.

Вот в таком виде Энтони и подошёл к очереди в Колизей. Внимания на него особо не обращали. Тут немало было людей в масках. Не половина, но где-то пятая часть лица скрывали. Маски, полумаски, просто глубокий капюшон или платок.

«Это и логично. Кто-то из королевства приехал. А кто-то может быть из уважаемой семьи. И так далее».

У всех свои причины скрывать лицо. Кстати, значок мага Энтони прицеплять не стал. А вот кольцо оставил. Элемент дезинформации, ну и это же ещё Карман.

Двигалась очередь довольно быстро. Уже минут через двадцать Кольера запустили через ворота. Он прошёл по широкому коридору, зашёл за открытую решётчатую перегородку во внутреннее и довольно просторное помещение. И подошёл к одному из двадцати столов, расставленных тут.

— Преномен? — спросил мужчина лет тридцати.

С характерной внешностью офисного клерка. Серое унылое лицо. Потёртая чёрная жилетка, белая рубашка. Когда-то белая, а теперь сероватая. И чёрные нарукавники.

— Максим, — ответил Энтони на вопрос.

— Максимус?

— Максим, — с нажимом поправил Кольер.

Мужчина записал сказанное в огромную амбарную книгу.

— Номен?

— Нуммус, — ответил Энтони.

(Векша — серебряная монетка. Монета на латыни — нуммус).

— Хабесне когномен?

«Про прозвище, вроде бы, спрашивает», — неуверенно проговорил Младший

— Нон, — отрицательно произнёс Энтони.

— Магус?

— Ита, — ответил парень, кивнув.

— Ордо?

«Вот это точно про ранг спрашивает»

— Э-э, — ответил Энтони.

«Как будет бронза?»

«Аэс»

— Аэс, — повтори Кольер вслух.

— Куи нунтиаре дебео? — спросил служащий

— Э-э, что, простите? — Энтони сдался в попытках поговорить на латыни.

— Кому сообщать? — а служащий сразу перешёл на литторал.

«Ага, а тут всё серьёзно»

Сообщать, понятно, может потребоваться в случае серьёзной травмы. Или смерти.

— Никому, — спокойно ответил Энтони.

— Второй проход, — мужчина показал в сторону.

Энтони глянул туда. Увидел, что из этого зала люди выходят в три арочных прохода. Над арками римские цифры. Второй проход оказался посредине…

… Длинный коридор с довольно низким потолком. В стенах двери. И первая же дверь справа оказалась открытой настежь. И впереди идущие заходили туда. Зашёл и Энтони.

В довольно просторной комнате обнаружились несколько мужчин в возрасте, стоящие за столами. Характерного вида бывших бойцов. Кольер подошёл к свободному.

— Ламне иби фуисти? — спросил мужик с длинными висячими усами.

«Так, фуисти — это вроде бывать» — заговорил Младший.

Ну, и что ещё тут могут спросить?

— Здесь не был, — спокойно ответил Энтони на литторал.

— Ну, тут всё просто, — прогудел мужчина на этом же языке. — Отбор проходит на деревяшках. Условие победы — противник не может продолжать бой или сдался. На отборе формулы на оружие применять нельзя.

— Дистанционка? — деловито уточнил Кольер.

Инструктор отрицательно мотнул головой.

— Это же отбор, — ответил он. — И все бы тут же огнестрел поволокли. Можно пользоваться Щитом — это не запрещено. Усиливаться, это само собой.

— Доспехи?

— Суть отбора — не победить, а отобраться, — ответил мужчина. — Показать, что можешь и умеешь сражаться. Потом, когда бои начнутся, хоть пушку с собой приноси. Разве что на броневике выехать нельзя. Когда выйдешь на арену — это уже твои проблемы. Куда идёшь, надеюсь, понимаешь?

— Хм, идущие на смерть приветствуют?

— Хо, очень правильное выражение, — с одобрением заметил мужчина. — Держи.

Мужчина подал Энтони овальный железный жетон размером немного меньше ладони. На нём выбита цифра, опять римская. CII. Сто два.

— Номер твой объявят, — пояснил инструктор. — Выходишь. Зал ожидания в конце коридора, не промахнёшься.

— Гратиас, — ответил Кольер.

— Бона фортуна, — напутствовал мужчина.

Большая комната. Деревянные лавки вдоль стен и посредине комнаты. И опять довольно низкий потолок, светильники тут прямо на стенах. Окна без стёкол на уровне груди и при этом в них видно… Ноги. Ноги проходящих людей. То есть, они в подвале.

Примечательно, что состав претендентов бигендерный. В том смысле, что нет разделения по полу, при этом соотношение женщин больше, чем было в толпе снаружи. Что логично, надо полагать, тут все маги. А в этом случае нет барьера чисто физической силы.

Энтони хмыкнул, прошёл к стене с окнами.

«Что же. Посмотрим, что такое роль гладиатора».

Кольер прикурил. Собственно, для этого он и подошёл к окну. И да, именно эту маску Энтони выбрал потому, что она оставляла свободным устройство для курения.

«Показать, что умеешь сражаться?»

Это сильно походит на то, что отбирают не только по силе. Но и по критерию зрелищности. Что же, не будем разочаровать жюри. Кривляться, конечно, не наше. Но вот заканчивать бой быстро…

— Эй! — к Энтони подошёл здоровый парень.

Метра два, а может и больше ростом. Широкие плечи, уверенное выражение на лице. Даже скорее наглое. В чёрной безрукавке на голый торс. Широкие штаны и короткие сапоги. Короткая причёска «Ёжик».

— Как тебя? — спросил парень, сощурившись.

Энтони усмехнулся про себя. Надо же, покоробило такое обращение. Уже привык к общению среди аристократов.

— Сто второй, — ответил Кольер.

— Деньги есть?

Интересный заход.

— Если бы были, — ответил Энтони. — Что бы я тогда здесь делал?

— Мало ли, — ответил парень.

И, явно потеряв интерес, отошёл. Кольер проводил его взглядом.

«Похоже, деньги зарабатывает», — заметил Младший.

«В каждой избушке свои погремушки», — откликнулся Энтони.

Из больших дверей, даже скорее ворот в центре длинной стены вышел парень с большой книгой в руках.

— Триджинта окто! — громко объявил он. — Септуаджинта трес! Квадраджинта куаттуор! Эт октоджинта!

«Так, а сто второй — это…» — напряг память Энтони.

«Секундус точно должен быть, — деловито произнёс Младший. — Щас. Сто, вроде, кентум. Сотый…»

«Джентезимус» — Энтони сам нашёл.

«Ага».

Недалеко от Энтони поднялась девушка. Рослая и прям мощная. И не очень красивая, если честно. А вместе с ней к распорядителю пришёл среднего роста мужик в простой одежде. Следом неторопливо подошёл ещё один мужчина. Худой и в маске. И во фраке. Конечно, это не фрак в земном понимании, но для Энтони немного забавно. Последним явился парень в длинном кожаном плаще…

… Вызвали его где-то через часик. Вслед за распорядителем, Энтони в чисто мужской компании прошёл через короткий коридор. И попал в комнатушку, из которой вели две двери.

— Джентесимус секундус эт сексаджазимо тертио, — показал на левую дверь мужчина, сидящий за столом. — Четери ео еунт.

Жест в сторону правой двери. Энтони пошёл в указанном ему направлении. То есть в левую дверь.

— Мелиус эст статим дезистере, — зловещим и явно угрожающим тоном произнёс идущий следом здоровяк в кожаной безрукавке.

Оставив угрозу без ответа (честно говоря, не разобрав, что там ему сказали), Энтони, пройдя через короткий тамбур, где нужно было взять из стойки деревянный короткий меч, вышел в следующее помещение. Метров пятнадцать в длину, в ширину примерно семь. С высоким, метров пять, потолком. Тут было совершенно пусто. В центре стоял мужик в длинной, до колен, красной тунике с рукавами. Только в тунике, ноги у персонажа были голые. Кстати, все попавшиеся работники Колизея были вот так одеты. Видимо, это у них что-то типа униформы.

Ещё имелись окна, под самым потолком, напротив входа. Там Энтони увидел несколько лиц.

— Те адмонео, — заговорил рефери (а кто ещё это может быть?), когда участники подошли к нему. — Формуле арморум проибентур. Си куис утатур, статим дишедет. Формуле дистанти куокве проибентур, этиам бревес. Роборатио эт Скутум.

«Так, ну, понятно. На оружие — нельзя, дистанционку — нельзя. Усиление и Щит» — бойко выдал Младший.

— Эм, другие… Эм… — Энтони пытался пообщаться.

— Говорите на литторал, — заметил рефери.

— Другие небоевые формулы? — спросил Кольер.

— Если небоевые, можно применять, — ответил мужчина. — Те, которые направлены на себя. Нельзя даже те, которые воздействуют на окружение. За нарушение — сразу на выход.

— Всё ясно, — ответил Энтони.

— Звон услышите, начинайте, — добавил рефери.

И протянул руки. Соперник Энтони вложил в левую ладонь рефери свой жетон. Кольер повторил действие с правой ладонью…

Фокас Санга зашёл в наблюдательную комнату, бросил на стол жетоны. И плюхнулся на диван.

— Ещё только полдень, — вздохнул он. — Улисс, сколько ещё пар на сегодня?

— Пока ещё восемь, — ответил мужчина в возрасте, сидящий за столом. — Но будет больше, ещё регистрируют.

Он протянул руку, дернул за верёвочку кампаны (устройство, издающее громкий звон. Молоточек и металлическая тарелка). Из зала послышался звон.

— Надеюсь, будет не как в прошлом году, — зевнул Фокас и усмехнулся. — Улисс, а помнишь, как Цесар лёг? Улисс?

Просто напарник не отвечал. Более того, второй наблюдатель тоже подошёл к окну, и на его лице появилось удивление.

— Однако, — произнесла Септима Турд.

Видя реакцию коллег, поднялся и Фокас. И увидел, что бой уже закончился. Потому что один лежит, а стоит тот парень, в чёрной с серебром маске. Рядом с проигравшим валяется на полу деревянный меч.

— Ты что-нибудь увидел? — спросила Септима.

Улисс молча помотал головой.

— Похоже, кто-то из серебра решил поучаствовать, — заметил третий мужчина. — Предлагаю сразу провести. Смысл его смотреть?

— Тем более, что ничего и не посмотреть толком, — хмыкнула Септима.

Она взяла жетон с номером «CII». Перед наблюдателями стояли три ящика. Неокрашенный, синий и красный. Женщина бросила жетон в последний.

— На шестьдесят четвёртого потом посмотрим, — жетон соперника сто второго оказался в синем ящике. — Если, конечно, он будет способен.

Как-то слишком быстро он прошёл отбор. Пока ждал, Энтони слышал, что бывает и до пяти боёв. А он только один провёл. Потом его отвели из зала в другую комнату, где стены были украшены красной тканью с золотыми изображениями меча (если быть точнее, гладиуса) на фоне скутума, римского щита и, внимание, лаврового венка над ними. Там вручили очередной жетон, только медный. С цифрой уже «XXII». Собственно, на этом всё и завершилось. Завтра Энтони, точнее Максима Нуммуса ждут в час дня.

Кольер вернулся в магазин, где покупал «концертный» костюм с маской. Он там оставил цивильную одежду, разумеется, за плату. Более того, в магазинчике имелись ящички с навесными замками, то есть это на поток поставлено. Каждый крутится, как может.

Прикупив сумку, Энтони сложил в неё бойцовский антураж и вышел из магазина. А маску снял уже на улице. Что-то паранойя пробудилась, не захотелось светить лицом даже перед работниками магазина.

«Но всё же… Ожидалось что-то более масштабное» — заметил Младший.

— Соглашусь, — кивнул Энтони, идя в сторону парокатов. — Такое пафосное место… А действие оказалось на уровне смахнуться с Алисой. С ней даже позрелищнее будет.

«На самом турнире противники будут посильнее».

«Посмотрим, так-то это и было целью» — мысленно ответил Энтони, так как уже дошёл до парокатов. — Пять денариев! Деверсориум Манификум!

— Пожалуйте сюда, господин, — тут же откуда-то сбоку вывернулся хитрого вида мужичок.

И заговорил он на литторал. Поэтому Энтони и пошёл за ним.

«А может это… Нас грабить будут, а?» — с азартом заметил Младший.

«Э, э, тут вам не там. Будут грабить, просто ручки обрываем и ждём вигилов».

«Но хотя бы обшмонаем?»

«Ты откуда фени набрался?»

«Так известно откуда, — хмыкнул Младший. — Воспоминания. Любопытные у вас были знакомые, Старшой».

Они дошли до пароката. Энтони опасался, что будет какая-то колымага, но транспорт выглядел нормально.

«В маги попадали не только чистые на руку люди» — заметил Кольер, усаживаясь на сидение.

«Знаешь… Я смотрю воспоминания. И такое ощущение иногда пролетает, что ты словно проходил подготовку. Для Геи. Вот реально».

«Это ещё называется жизненный опыт, — иронично заметил Энтони. — А в периоды, когда мир катится в задницу, сей опыт набирается очень быстро. Хоть ты военный, хоть маг, хоть простой человек. Жить захочешь, научишься. С кем надо говорить, кого послать сразу. Насчёт генерала Васнецова ты уже глянул?»

«Ага. Там же была сильная эмоциональная окраска. Гнилое вышло там у тебя дело, Старший. Подстава голимая».

«Вот именно. А надо было слушать людей. Но нет, боевое братство. Однако своя рубашка оказалась у всех к их телу поближе».

Энтони вздохнул. Извозчик, уже сидящий на своём рабочем месте, двинул левой рукой вниз, запуская паровой двигатель. Кольер откинулся на спинку сидения, чуть сбил на затылок шляпу, раскинул руки в стороны.

«Но сейчас-то получается неплохо?» — заметил Младший.

«Потому что, считай, сначала начали. И с читами».

«Хе-хе, точно. Читы и есть. Слушай. А вот компьютер — это что такое?»

«Ну, товарищ, — Энтони достал из кармана пиджака портсигар. — Это в двух словах не объяснить. Я могу, всё-таки учился на это. Но это будет долго».

Парокат двинул вперёд, огибая фонтан в центре площади.

«Так время есть. Мне интересно» — с любопытством произнёс Младший.

«Так-то это напрямую связано с тем, что я формулы могу изучать, — заметил Энтони. — Построение всяких схем и даже устройство элементов тут в жилу»…

Хэдес Пакат открыл глаза. И скривился.

«Но как так?»

Тот синеглазый… Он же в буквальном смысле слова исчез. Хэдес только и успел, что клинок подставить. А потом рукоять вывернуло из руки, в голове сверкнуло.

— Проклятье, — мужчина сел на деревянной лавке.

Помотал головой. Находился он в ожидаемом месте. Аподитерион. Полуподвальное помещение, где запах сырого железа со сладковатым привкусом, наверное, уже никогда не выветрится (то есть, запах крови и, пардон, разложения). Сюда попадают проигравшие.

— О, очнулся, — к Хэдесу подошла немолодая особа.

С характерным равнодушным взглядом. И не очень презентабельно выглядящая. На голове у женщины была поношенная вязаная шапка, простое платье. При этом всё, хоть и изрядно потасканное, но чистое. Как и руки у женщины.

— Ну, чё? Как? — поинтересовалась лекарка.

Её интерес обусловлен тем, что за лечение она возьмёт деньги. Разумеется, это будет дорого. Жить захочешь — заплатишь.

Хэдес ощущал себя не очень. Подташнивало. Но он отрицательно помотал головой.

— Тогда на выход, место не занимай, — тут же холодным тоном постановила лекарка.

Деверсориум «Манификум». Около трёх часов дня

Про электричество тут знали. Но практически не использовали. Да и знали на уровне: «есть магия, а есть ещё один вид энергии, называется: 'Тонитруалис». Грозовая энергия или энергия грозы. Разумеется, имелась в виду молния.

Думается, так вышло потому, что магии вполне хватает. Освещение, паровые машины, даже оружие. Всё ж на магии работает. И Младший был поражён, что электричество можно использовать так широко. Кстати, до компьютеров в беседе так и не добрались. Споткнулись уже на батарее, точнее на гальваническом элементе питания и разности потенциалов. Потом коснулись магнитного поля… В общем, уже на половине пути до гостиницы Младший затих. А Энтони посоветовал ему начать с воспоминаний из школы. Прям класса с четвёртого.

По прибытию в деверсориум Энтони попал прямо с корабля на бал. Точнее, в театр. И самое интересное, что он был этому причиной. Потому что Мариан Галлус к приглашениям в Колизей приложила ещё четыре билета в театр.

Разумеется, говорить, что это бонус Энтони не стал и сделал вид, что так и было задумано. А пока девушки собирались, парень пошёл на первый этаж.

«Но почему ты не хочешь это рассказывать?» — Младший, когда пришёл в себя, начал грезить о карьере изобретателя.

«Причина та же, — ответил Энтони, спускаясь по лестнице. — Ты уверен, что эти „изобретения“ не станут побудительным мотивом для большой войны?»

«Незаметно, что Империя или Аустверг желают вести захват территории друг друга», — возразил Младший.

«А когда появятся парогенераторы? Или дуговые и индукционные печи для стали? В общем, когда мир вступит в следующий техуклад? На Земле это приводило к мировым войнам».

«Но рано или поздно к этому всё равно придут».

«Вот и не надо отнимать хлеб у изобретателей, — заметил Энтони. — Да и вообще, мир электричества я уже видел. Так себе, честно говоря, зрелище. А здесь, в мире магии, страны хотя бы друг с другом не воюют. Пока, по крайней мере. А вдруг и привыкнут? А тут мы такие, на белом… хм, парокате».

Кольер подошёл к стойке. Улыбнулся девушкам. И выложил на столешницу приглашение в Колизей и билет в театр.

— Дамы, — заговорил парень. — Один вопрос. Вы не могли бы подсказать, сколько это стоит?

Девушка, к которой и обратился Энтони, наклонилась, рассматривая. Подошла и вторая.

— Ого, белая ложа, — заметила она, смотря на пригласительный в Колизей. — Я даже не знаю, продаются ли такие.

— Ну, а если всё же продавать?

— Думаю… — первая девушка потёрла висок. — Никак не меньше империала. Всё-таки ложа для патрициев. У всадников, в красные ложи, насколько я знаю, стоит половину империала.

(Империал — тысяча денариев. Патриции — здесь это богатая наследная земельная аристократия и приравненные к ним высшие военные чины и чиновники соответствующего уровня. Всадники — это наследная аристократия уровня максимум диоцеза (района, округа), младший и средний офицерский состав, чиновники средней руки. Патриции, Всадники — это, одновременно, и название конкретного уровня аристократической иерархии и общее обозначение людей, по количеству денег и власти. Но когда между собой общаются патриций и чиновник такого же уровня, первый никогда не назовёт чиновника «аеквалис» (букв. равный, применяется, как вежливое обращение патриция к патрицию) или «эквес» (общее обращение ко всем аристократам), а чиновнику даже в голову не придёт применить обращение «квирит» (букв. служитель Квирина), если аристократ не служил в каком-нибудь ведомстве).

— Благодарю, — улыбнулся Энтони. — А тессер в театр?

— Это просто, — заговорила вторая девушка. — Я недавно такие заказывала.

— Цветная ложа, — предупредила первая.

— Да-да, — кивнул вторая. — Половина империала.

«Итак, два империала за театр. Четыре за Колизей. Шесть. Подстраховаться надо, но не слишком, чтобы не приняли за „чаевые“. Восемь золотых, думаю, будет достаточно».

«Если учесть, что у нас с собой осталось где-то девятнадцать — восемь, действительно, достаточно» — слегка недовольно заметил Младший.

— Красавицы, — выдал обворожительную улыбку Энтони. — Спасибо вам за помощь! И ещё один вопросик. Можно организовать доставку восьми империалов по адресу?

— Здесь, в Аетерне? — деловито уточнила девушка.

— Точно так, — кивнул Энтони.

— Безусловно, доминус, — ответила девушка. — Именно золотыми монетами?

— Да, так будет лучше, — ответил Кольер.

«В Англии, помнится, аристократия предпочитала расплачиваться гинеями. Скорее всего, и тут есть похожие традиции».

«Есть, — тут же откликнулся Младший. — У нас, в смысле в Аустверге, именно по примеру империи знать расплачивается золотыми дханами и соверенами».

— Доминус, — перед Энтони на столешницу лёг документ.

Парень быстренько пробежался по тексту. Договор на доставку ценного малогабаритного груза. Десятая доля от заявленной стоимости — оплата доставки.

Энтони взял поданную ему перьевую ручку, расписался.

— Ещё отдельно ваш номен, дату и место, доминус, — подсказала девушка.

Около шести вечера. Театр «Бальба» или «Магнус Аетерна Театрум»

После Колизея, Энтони ожидал увидеть театр в таком же стиле. Древнеримском. То есть чаша трибун и полукруг сцены.

И места зрителей действительно располагались амфитеатром. А вот сцена, орхестра, была круглой и наполовину закрыта занавесом. И да, это было здание, а не открытое сооружение. То есть сидели под крышей. И ничего античного, кроме чаши зрительского зала тут не было. Никаких колонн или статуй Дионису.

Тессеры у них были в синюю ложу. А всего лож было четыре. Две ложи — человек на двадцать, перед сценой, но не вплотную, примерно на середине подъёма амфитеатра. Логично, так лучше видно. Это белая и золотая ложи. Синяя и красная побольше, человек на сорок. Они по бокам от первых лож. Красная справа от золотой, синяя слева от белой. Ну, а всего в театр, наверное, тысяча человек влезет. Немаленький театрик-то.

В храм драматического искусства Энтони прибыл весьма утомлённым. Ибо вошедшие в раж юные девы — это какое-то локальное бедствие. Речь про наряды. Они же в свет выходят, считай. Как можно прийти в том, что уже ношено?

Плюхнувшись в деревянное кресло с мягкой обивкой, Энтони достал портсигар и натянул на лицо выражение, показывающее, что ближайший час его с места никто не сдвинет. И да, тут можно свободно курить. Пепельницы стоят на столиках между креслами. Когда они заняли свои места, появился официант, желающий уточнить, не нужно ли чего господам. Господа пожелали полтрейн (Энтони) и лёгкое сладкое вино (девушки).

— Леди, — заговорил Энтони. — Я достаточно извинился за отсутствие утром?

«Потратить за день… Да что там за день, за несколько часов двенадцать империалов! Если этого недостаточно, я буду очень удивлён!» — Младший прямо-таки уворчался насчёт чрезмерных трат (он считал здесь и те восемь империалов).

Что поделать, тяжёлое детство, скромная юность. Всё же пусть Младший и не оригинальный Энтони Кольер, но немалая его часть. И его прямо-таки триггерили такие широкие жесты.

Федерика, сидящая справа от Энтони, улыбнулась. С довольным лицом.

— И куда же вы сегодня… отлучались, Энтони? — спросила девушка.

До сего момента поговорить не получалось. Были лихорадочные сборы на мероприятие.

— Ездил в Колизей, — ответил парень.

— В Колизей⁈ — удивилась Минди, сидящая дальше по ряду, рядом с Федерикой.

— И зачем? — нахмурилась Федерика.

— А приглашения откуда появились, как вы думаете? — усмехнулся Кольер.

— А-а! — протянула Минди.

— Вот как, — с облегчением и улыбкой произнесла Федерика. — Тогда ваша кипучая жажда деятельности, Энтони, достойна всяческой похвалы.

— Рад стараться, — улыбнулся парень. — И вот когда я добывал приглашения в Колизей, достались и тессеры сюда. Прошу прощения, кстати, что не удалось предупредить заранее. Это действительно вышло почти случайно.

— Удача — это очень приятное качество! — заметила Минди. — Когда оно направлено в твою сторону!

— Ну, и благодаря… — Федерика наклонилась к парню. — Благодаря тебе, мы смогли выглядеть, как положено.

На ней было светло-синее платье. В тон платью кулончик на шее, с шариком, который походит на жемчуг, но голубого цвета с белыми прожилками. Небольшие висячие серёжки, с голубыми же прозрачными камешками. И да, декольте опять такое, что штаны постоянно тесными кажутся.

Минди выбрала платье молочного цвета и воздушное. А для Элен подруги выбрали тёмно-синее, почти чёрное платье, опять же длинное, в пол. Как и у них самих. Это же вечернее платье (пояснение Федерики), оно не может быть другой длины.

«Да уж! — сварливо заметил Младший на фразу Рики. — Я на такую сумму год бы жил! Причём, вполне достойно!».

«Про вчера тебе напомнить?» — ехидно поинтересовался Энтони.

«Знаешь, на эти деньги можно лупанарий снять в единоличное пользование».

«Но искренность не купить. А вчера мы были первым сразу у трёх девушек. Согласись — это серьёзное достижение».

«Хм».

«Считай это инвестициями. В отношения, любые, надо вкладываться. Та же Федерика может потом тихонько подсказать, если вдруг дядя или старшие братья решат нас немножко кинуть».

«Хм-хм. Если так рассуждать… Там миллион играет. А по итогу должно быть два. Потратить двенадцать золотых — это небольшая плата в таком разрезе».

«Именно».

К креслу слева от Энтони подошла какая-то дама. Парень кинул взгляд… И приподнял брови. Лукания Галлус. Энтони привстал, склонил голову.

— Леди, — произнёс парень.

— Добрый вечер, Энтони, — с еле заметной иронией ответила женщина, присаживаясь. — Вижу, дела у вас идут… Как надо?

— Да, благодарю за протекцию, леди… эм, домина Лукания, — с теплом ответил Кольер.

«Кстати, — оживился Младший. — Между прочим, в отношения надо вкладываться».

«Охолони, вкладчик! Не сейчас же!»

Представление было красочным. Тут и свет имелся, и достойные декорации. Красивые актрисы. Мужики тоже не производили впечатления нетрадиционных (не все, по крайней мере). И оркестр играл достойно. Более, того, даже промелькнула сценка в постели, причём не просто в постели, а имелся чёткий намёк, что происходит то самое. Всё прилично, разумеется, никто ничего не показывал. Но зрители при этом зашушукались.

Вот только, само собой, текст шёл на латыни. И хоть актёры говорили достаточно громко, Энтони почти ничего не понял. Суть уловил, что действие происходит достаточно давно. Судя по нарядам (например, тоги фигурировали), несколько столетий назад. Были ещё типично римские доспехи, промелькнула сцена на триреме. Ну, и тематика — любовь. Вот только кого к кому? И в чём конфликт? Имелись в качестве главных героев пять женщин и два мужика. Ещё мужчина в возрасте и явно при должности. Ещё вроде бы на фоне проходила какая-то война.

В какой-то момент Энтони попросту завис. Анализ отключился, парень просто смотрел на сцену, не вникая в происходящее, и думал о своём. О битвах прошедших, о грозах грядущих. Друзьях и врагах, бывших и лучших…

«Любопытно, — мысленно говорил Энтони с Младшим. — Что, как ты не можешь сразу всю память принять, так и я не могу с лёгкостью поднять какие-то знания, если нет конкретики».

«Но ты это делаешь куда быстрее».

«Так и объёмы радикально разные, согласись. Кстати, по поводу старшинства…»

«Да это понятно. Тут всё ясно».

«Я про то… Хм, про желание управлять лично».

«Так я и управляю. И разговариваешь ты, считай, сам с собой».

«Вот такие у нас весёлые шизофренические этюды», — Энтони вздохнул.

«А кто сказал, что чего-то типа такого же, я имею в виду отклонения в психике, нет у других алтиоров?»

«Скромно, — усмехнулся Энтони. — Других… Это мы ещё не проверяли, товарищ».

«С золотым-то уровнем есть уверенность» — заметил Младший.

«Не, сначала надо встретиться с таким на узкой дорожке, проверить. Тогда и будем утверждать».

Оркестр в этот момент заиграл марш. Энтони сфокусировался на сцене. О, один из мужчин — главных героев, проходил через арку. Видимо, это триумфальное возвращение победителя.

«Н-да. Это, конечно, даже не Марвел».

Местные развлечения не особо впечатляют человека, который видел фильмы двадцать первого века.

«Эй, а постельные дела?» — тут же возразил Младший.

«Это святое, ты чего? — хмыкнул Энтони. — База. По умолчанию».

Он покосился вправо. Девушки смотрели представление с ясно видимым интересом. Ну, они-то более-менее на латыни разговаривали. А, значит, и понимают неплохо.

«Слушай, — заговорил Младший. — А мы же предъявим Каниони… м-м, представительские расходы?».

«Нет», — спокойно ответил Энтони.

«Но почему?» — не понял Младший.

«Потому что привыкай к статусу, — ответил Энтони. — Аристократы и просто богатые люди так не поступают. Это мелочность. А фортуна не любит крахоборов».

«Знаешь, очень уж дорогая это дама, Фортуна» — проворчал Младший.

Энтони слегка улыбнулся.

«Нам два миллиона светит, а ты про пару золотых разоряешься».

«Во-первых, не пара. А восемь. Восемь тысяч денариев. Или почти девять тысяч дханов».

«А с чего такая избирательность? Давай и девчонкам счёт выкатим?»

«Это уже совсем жлобство».

Энтони покачал головой.

— Энтони, — негромко заговорила домина Лукания.

Парень посмотрел на соседку. А та опустила взгляд. Энтони тоже и увидел на столике между их креслами белый прямоугольник.

«Verus Gallus» — гласили красиво, с вензелями написанные буквы.

И под именем ещё одно слово, буквами в два раза меньше: «Corrector». А ещё ниже «Concilium Urbis». Энтони кивнул, убрал карточку во внутренний карман пиджака. И сделал вид, что снова внимательно смотрит представление.

«Судя по поведению, мы влезаем в какую-то интригу».

«К счастью, мы лишь стартером поработаем. Дальше они сами разберутся».

«Поддерживаю, в таких делах нужно иметь опыт, привычку и желание. Мы тут только про деньги».

«Кстати, надо как-то узнать, что дают за бои? Или нужно обязательно дойти до серьёзного результата?»

«А, да! Слушай, так мы же там ещё и денег можем поднять!» — воодушевился Младший.

«Ставки» — заметил Энтони.

Младший подвис.

«М-м, денежки! А мы же… неожиданность! На нас никто ставить не будет особо!».

«Поначалу».

«И пары-тройки начальных боёв хватит, чтобы хорошенько обогатиться!»

«Главное — уйти потом с заработанным».

«Пф! Ты думаешь, на бойца-мага кто-то потом решит наехать?»

«Если деньги большие, думаю, наедут. Но необязательно силу будут применять. Поэтому и маска. Точнее, ещё и поэтому».

«Ага, чтобы девчонки под молотки не попали, — с пониманием произнёс Младший. — Отлично. А сколько у нас денег в доступе?»

«Не поверю, что ты не посчитал», — усмехнулся Энтони.

«Всё поставим! Эх, знать бы в Ариане! Все бы поменяли, сейчас бы… Эх!» — Младший аж застонал от осознания упущенной возможности.

«Значит, нужно именно столько, — заметил Энтони. — Не надо жадничать. Тогда деньги приходят в необходимом количестве и вовремя».

Поздний вечер. Деверсориум «Манификум»

Номер Энтони

Энтони открыл дверь. А стучала, оказывается, Федерика. И это было… Несколько неожиданно. Ибо никаких намёков девушка не делала.

— Прошу, — улыбнулся парень.

Раз пришла, значит, что-то всё-таки нужно. Дама прошла в номер, Энтони захлопнул дверь.

— Федерика, что случилось? — произнёс парень, смотря на стоящую посреди гостиной девушку.

Которая явно нервничала.

«Сейчас нас как припечатают брачной перспективой» — заметил Младший.

А девушка молчала. Мялась, нижнюю губу покусывала.

«Что-то не похоже на признание в вечной любви» — возразил Энтони напарнику.

— Федерика, — мягко заговорил он. — Если ты ничего не скажешь, я тебя не пойму. И помни, у тебя есть моя симпатия и преимущество незнания последствий.

Девушка вздохнула. Нахмурилась.

— Энтони, — заговорила она. — То, чем ты здесь… Что ты прокручиваешь. Я… Как бы, не пойми неправильно, но…

— Ты хочешь знать, чем именно я занимаюсь? — спросил Энтони.

Он жестом показал на кресло позади девушки. А сам дошёл до стоящего перед ней. Федерика обернулась, потом села в кресло. На край сидения и с прямой спиной.

— Понимаешь, — заговорила она. — Я же… Не дочь. Через год я должна буду вернуться в Суиндон.

— А ты этого не хочешь, — спокойно произнёс Энтони, беря коробку с папиросами со столика сбоку.

— Естественно, — ещё больше нахмурилась Федерика. — Ариана, конечно, не столица. Но всё же побольше Суиндона.

— А ещё возможные мужья богаче, так? — спросил Энтони, поджигая спичку.

Он прикурил, затушил огонь, энергичным взмахом. Бросил спичку в пепельницу. Федерика взглядом и кивком спросила про папиросы. Парень сделал приглашающий жест.

— С тобой… — заговорила девушка, приподнявшись и взяв коробку с папиросами. — М-м…

— Рика, ты меня вряд ли заденешь грубым словом, — насмешливо заметил Энтони. — Говори прямо.

Федерика кивнула, достала папиросу.

— Я бы хотела показать дяде, — ответила она. — Что могу… Ну, мне можно поручить что-то. И сегодня, когда ты с доминой Луканией… Я подумала, а почему бы не начать здесь, в империи?

Энтони вздохнул.

— Федерика, здесь тебя съедят примерно сразу, — произнёс он.

— Это я понимаю, — ответила девушка. — Я же не говорю, что одной и от себя. Но в качестве доверенного лица от семьи.

— Хм, — Энтони подумал. — А вот это уже разговор серьёзнее. И сразу обозначу тебе… нюанс. Нужно будет налаживать связи. Как это делают женщины, молодые женщины, надо объяснять? Особенно, когда на той стороне влиятельный и немолодой мужчина?

Федерика посуровела лицом. И кивнула.

— И тут есть очень тонкая… грань, — продолжил Энтони, поднимая в памяти столичный опыт. — Либо нужно сразу полагать, что замуж ты выйдешь не здесь, либо очень ловко балансировать между приветливостью и, простите, блядством.

— Поэтому я и решила поговорить с тобой, — заметила Федерика. — Мы хотим тут втроём оказаться.

— Смотрю, Минди радикально не желает замуж за того, кого ей семья выбрала? — насмешливо спросил Энтони. — А Элен? Она за компанию или сама решила?

— Честно говоря, — ответила Федерика. — Я ещё и сама до конца не определилась.

— Ну, у вас год впереди, — заметил парень. — Времени подумать будет достаточно.

— Но если мы всё же решимся, — уже уверенно произнесла девушка. — Нам понадобится твоя помощь.

— Федерика, — усмехнулся Энтони. — Я не могу этого обещать. Ибо вообще не курсе, где окажусь через год. Но если возможность будет, то почему нет? Ну, и если уж вы желаете из Арианы уехать, то почему обязательно сюда? Я могу в Тарквеноне неплохо представить.

— Но у тебя же там…

— Я уже с этим разобрался, — ответил парень. — Значит, так, Федерика. Поверь, то, что я здесь кручу, тебе знать… Вот нет тебе в этом перспективы. В силу малого опыта. Тут надо клыки иметь до шеи. Я-то с трудом вывожу, серьёзно. Далее тут будут твои старшие родственники творить. А вот в Тарквеноне, думаю, ты войдёшь куда более плавно, не сразу в бой. На правах девочки из провинции. Богатой девочки, у которой есть в знакомых маги. И Альберто там может существенно поспособствовать. Ну, и про подруг. Втроём вам будет легче. Но только при условии, если вы реально сможете друг другу полностью доверять.

Пока Энтони всё это говорил, девушка прикурила. И на последнее предложение посуровела лицом.

— Мы с одним парнем втроём кувыркались, — хладнокровно заметила Федерика.

— Весомый аргумент, — кивнул Энтони. — Но не исчерпывающий.

— Были и ещё… ситуации, — заметила девушка.

— Это ваши дела, — ответил парень. — Раз вы так уверены друг в друге, то только порадоваться за столь крепкую дружбу.

Федерика несколько мгновений молчала. А потом на её губах появилась слабая улыбка.

— Скажи, — она затянулась, выпустила дым ртом. — А если бы… сразу после? Ты бы тоже увернулся?

Парень усмехнулся.

— Да, лесть — это тоже отличный ход, — произнёс Энтони. — Очень расслабляет. Особенно мужчин, когда, хех, сразу после и коснуться его мощи в постели. Только аккуратнее с этим. Да, у большинства людей — это слабость. И так можно их раскрутить. Но есть и такие, у которых на лесть реакция резко негативная. Сначала нужно попробовать очень лёгкую форму или, к примеру, похвалить не самого человека, а его окружение. Или его дело.

Федерика покивала. А потом потянулась к столику, затушила папиросу в пепельнице.

— Хочу признаться, — произнесла девушка, тыкая папиросой. — Мне реально… понравилось. Честно говоря, не ожидала. Судя… по рассказам, в первый раз не бывает так, чтобы прям хорошо.

— Ну, опыт не пропьёшь, — со скромным видом заметил Энтони.

Девушка подняла брови. А потом прыснула.

— Минди с Элен придут через полчаса, — произнесла она с загадочным видом.

— М-м, то есть, мне нужно занять вас на это время, леди? — спросил Энтони.

— Я надеюсь на это, — усмехнулась девушка.