Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Глава 9

19 июля 2041 г

…Предсказания Татьяны от первого июня сего года начали сбываться уже с первых чисел июля. Все началось довольно безобидно. С плавного уменьшения числа занятий по теоретическим дисциплинам и существенного падения частоты получения вопросов на «Амик». Появляющееся свободное время я, конечно же, продолжил тратить на тренировки. И, «наконец», настолько впечатлил некоторых «Яровитов», что они начали предлагать себя в качестве спарринг-партнеров! Первому добровольному помощнику я показательно обрадовался, но из врожденного человеколюбия попробовал объяснить, что стать хорошим спарринг-партнером за пять минут не получится, а слабенький будут только мешать. Но понимания не добился. Поэтому вручил комплект защиты и лапы, объяснил, что именно собираюсь отрабатывать, и начал потихоньку ускоряться. Увы, уже на половине скорости помощник перестал успевать подставлять лапы в нужной последовательности, потом начал морщиться от ударов, пробивавших защиту корпуса, а через четверть часа поинтересовался, какой смысл отрабатывать одну-единственную связку столько времени. Само собой, не из досужего любопытства, а потому, что устал получать по печени и селезенке.

С парой следующих страждущих притирка прошла еще жестче — они заваливались в зал во время отработки бросковой техники, пробовали себя в роли «второго номера» и быстро приходили к выводу, что это мазохизм чистой воды. В итоге я делал вид, что расстроен, а Росянка, добившаяся на этом пути весьма и весьма серьезных результатов, ухохатывалась. Числа до десятого. А одиннадцатого вечером вломилась ко мне в душевую кабинку, подняла мощность выбранного режима работы форсунок до максимума, обняла меня за шею и прижалась губами к уху:

— Сегодня Афина дала понять, что должна будет отработать поручение Вяземского. А после того, как закончила плановый осмотр, заявила, что у меня наклевываются проблемы по женской части. Типа, пока ничего серьезного, но для того, чтобы, в конечном итоге, не оказаться на операционном столе, мне надо как можно быстрее наладить регулярную половую жизнь!

— Проблема не в тебе — к «Яровиту» пытаются привязать меня. Всеми возможными способами, включая постель… — в том же стиле сообщил я.

— Это еще не все. Несколько минут назад меня отловила Мадонна. И открытым текстом заявила, что ей посоветовали обратить на тебя внимание, а она послала советчиков по известному адресу.

— Она может. А мы еще побарахтаемся… — уверенно прошептал я и сразу же добавил: — После того, как «советчики» сделают еще один ожидаемый шаг.

Не знаю, почему, но блондиночка сочла последнее предложение попыткой сделать хорошую мину при плохой игре. Свои сомнения, конечно же, не озвучила, но приложила все силы для того, чтобы со стороны наши отношения стали выглядеть более чувственными и нежными. К примеру, в перерывах между тренировками начала приваливаться спиной к моей груди и изображать негу; выражала восторги поцелуями; во время неформального общения с сослуживцами, расшалившись, усаживалась ко мне на колени и т. д. А по моему жилому блоку передвигалась исключительно в полупрозрачном халатике на голое тело, дабы редкие гости и гостьи делали напрашивающиеся выводы.

Отожгла и восемнадцатого, в четверг — «забыв» о том, что к нам собирались заявиться на чай с тортиком ее подружки, сразу после вечерней тренировки ополоснулась, завалилась в джакузи и… хм… «заждалась». А когда решила, что я слишком сильно задерживаюсь, примчалась в гостиную разбираться. Нагишом и в «приподнятом» настроении. Увидев девчонок, конечно же, страшно засмущалась, свалила одеваться, а потом извинилась. Но нужное впечатление произвела. Даже на Афину, знающую ее, как облупленную.

На вызов к Валету, поднявшему нас сообщением в третьем часу ночи и обрадовавшему требованием наведаться к нему в кабинет, рванула тоже от меня. А когда выслушала его монолог и сообразила, что меня вызывают в Москву не для участия в боевой операции и не на награждение, задумчиво прищурилась. Тем не менее, отыгрывать роль влюбленной не перестала — весь перелет провела в моих объятиях, не обращая внимания на подначки пары Витязя и Флюгера. Хотя парни, отправленные с нами на всякий случай, тяготились ролью вагонов и отыгрывались на нас по полной программе. Впрочем, сразу после посадки в Жуковском девушка напрочь забыла про какие-либо чувства, перешла в боевой режим и превратилась в бездушный автомат, заточенный на защите охраняемого объекта. Поэтому по дороге к одному из спецобъектов Службы, располагавшемся в пределах Садового Кольца, контролировала свой сектор наблюдения; выбравшись из машины в подземном гараже на редкость глубокого залегания, чуть не завалила какого-то дурного прапора, вылетевшего из двери на лестницу с картонным ящиком, прижатым к груди; изучила двухместный номер, выделенный нам для проживания, так, как мы вселялись в отель, расположенный в трущобах Киншасы, Могадишо или Хараре.

Ни на миг не расслаблялась и во время двухчасового ожидания вызова. А когда за мной явился адъютант генерал-полковника Вяземского, без лишних слов пристроилась за нами следом, проводила до приемной его кабинета и осталась перед дверью. Пугать посетителей абсолютной неподвижностью, поляризованной маской и автоматом во впечатляющем обвесе. А потом мне стало не до напарницы…

…Большое Начальство встретило меня ослепительной улыбкой и даже изволило выйти из-за стола, чтобы пожать руку. Перегибать палку, спрашивая, как я перенес перелет, слава богу, не стало. Зато плавно повело рукой, показывая на мягкий уголок, и предложило располагаться поудобнее. Несмотря на то, что к этому человеку я чувствовал приличное предубеждение, кочевряжиться и не подумал — поблагодарил за предложение, опустился в антикварное кожаное кресло, привычно положил АМБ-шку на бедра и превратился в слух. Кстати, успев запечатлеть в памяти крайне недешевую обстановку помещения и мысленно обозвать его хозяина «аскетом».

Тем временем Вяземский, устроившийся в кресле напротив, изображал радушие — поинтересовался, что я буду пить, вызвал секретаря, достойного претендовать на титул мисс-бикини России, попросил организовать два черных чая и «что-нибудь пожевать», после чего перешел к обязательной программе. В смысле, поинтересовался личными впечатлениями о службе в его подразделении и теми недочетами в организации учебно-тренировочного процесса, которые бросились в глаза, посетовал на то, что давно вышел из формы, хотя еще недавно был о-го-го, и, конечно же, похвалил. Причем и меня, и Голикову. Как оказалось, во мне его радовало чуть ли не все подряд, начиная от здорового фанатизма в отношении службы и заканчивая «духом настоящего воина», а блоггерша восхищала воистину невероятным чувством слова, незаурядными аналитическими способностями и далеко не девичьей последовательностью в достижении поставленных целей.

Как хороший профессионал, генерал не только говорил, но и слушал. Вернее, делал вид, что вдумывается во все то, что я говорю, и регулярно изображал неподдельный интерес. А ближе к концу этой части беседы решил набрать еще некоторое количество положительных баллов в моих глазах, заявив, что вклад Татьяны в решении проблемы с Разумовскими трудно переоценить, и она представлена к государственной награде.

Как водится, не обошлось и без классической ложки дегтя:

— Ей вручат медаль «За заслуги перед отечеством». Но в закрытом режиме и уже после того, как ситуация в стране окончательно нормализуется. Плохо, что до этого еще далеко — бизнес-партнеры Паши-Пулемета, оставшиеся не у дел, ведут необъявленную войну за остатки своих активов между собой и теми, кто ринулся рвать на части обезглавленную финансовую империю. Ну и, конечно же, жаждут отомстить всем тем, кто в одночасье превратил их из вершителей человеческих судеб в жалких изгоев.

С этим он, кстати, нисколько не перегибал: порядка трети личных сообщений, приходящих на мою страничку, содержали угрозы, проклятия и тому подобный негатив. А Голикова, которую почему-то ненавидели и которой почему-то завидовали в разы сильнее меня, от всей этой дряни просто задыхалась.

— Тем не менее, не все так плохо, как кажется на первый взгляд… — продолжал Вяземский, наслаждаясь вкусом великолепнейшего чая и изредка отдавая должное свежайшему миндальному печенью. — Мы уничтожили Разумовских и большую часть их личной армии; перекрыли несколько крупных каналов поставки наркотиков в Россию; захватили четыре точки передержки живого товара за пределами страны и целых шесть на ее территории; освободили более семи десятков похищенных девушек; сорвали ряд крупных поставок оружия и боеприпасов бандформированиям Западной, Южной и Юго-Восточной Азии; предотвратили проблему пострашнее Десятилетия Пандемий; нашли неучтенные запасы биологического оружия и тэдэ. Да, последние месяцы подразделение жило в авральном режиме и практически не вылезало из командировок, но этот период, наконец, подошел к завершению!

«А значит, настало время зарабатывать деньги на чем-нибудь еще…» — мысленно продолжил я, но «не угадал»:

— Само собой, расслабляться и почивать на лаврах мы себе не позволим — в стране достаточно уродов и без Паши-Пулемета с его присными. Впрочем, нагрузка на каждого отдельно взятого «Яровита» все равно упадет до среднестатистической нормы, а значит, у нас появится возможность думать не только о войне, но и о мире…

Почувствовав, что ходить вокруг да около он, как любой нормальный функционер, может очень и очень долго, я решил включить режим носорога. И, демонстративно оглядевшись, поинтересовался, насколько свободно тут можно говорить.

Вяземский никак не показал своего удивления не самым стандартным продолжением беседы, но заверил меня в том, что помещение регулярно проверяется на всевозможные сюрпризы. Да, это утверждение могло не соответствовать действительности, но мне было до фонаря:

— Господин генерал-полковник…

— Лучше по имени-отчеству — меня зовут Анатолием Евгеньевичем…

— Анатолий Евгеньевич, я догадываюсь, о чем зайдет разговор, поэтому, если вы не возражаете, опишу сложившуюся ситуацию так, как вижу со своей колокольни. Причем предельно прямо и без несущественных деталей.

— Интересно будет послушать… — благожелательно улыбнулся он, «вооружился» очередной печенькой, откинулся на спинку стула и плавным поворотом свободной ладони предложил начинать.

— За три с половиной месяца службы в «Яровите» моя медийность выросла, как минимум, в два раза. Говоря иными словами, регулярные информационные вбросы с моей официальной странички и блога Татьяны Голиковой, личное участие в войне с Разумовскими и получение боевых наград превратили меня в одного из самых узнаваемых бойцов России. А эту известность, при определенных стараниях с нашей стороны, можно превратить в деньги. И тут начинаются самое интересное. Чисто теоретически мое возвращение надо было устраивать на самом пике интереса. Чтобы публика скупала билеты за любые деньги, ставки на результаты поединка росли, как на дрожжах, а тренерский штаб противника заранее радовался неминуемой победе подопечного…

— Ты имеешь в виду радость из-за того, что он все это время готовился к боям в октагоне, а ты стрелял, прыгал с парашютом, носился по горам и долам, участвовал в боевых выходах и так далее? — перебил меня генерал.

Я утвердительно кивнул:

— Ну да! Ведь большая часть подготовки к любому поединку — это всесторонний анализ возможностей будущего противника, наработка тактики противодействия именно ему и вывод своего бойца на пик формы к строго определенной дате!

— Продолжай… — практически потребовал он.

— На практике все выглядит не так «вкусно». Интерес ко мне перевалил через точку абсолютного максимума и начал угасать; эти три с половиной месяца я тренировался в нужном «ракурсе» в разы меньше, чем хотелось бы, и, что самое главное, я существенно подрос. Тем самым, разом перепрыгнул в тяжелую весовую категорию без возможности хоть как-либо сбить вес до девяносто трех килограммов, вылетел со второй позиции в рейтинге полутяжей «М-1 Global» и потерял шанс выиграть соответствующий чемпионский пояс.

Вяземский перестал строить из себя девственницу и помрачнел:

— Об этом мне не докладывали.

— Ничего страшного, на самом деле все это мелочи! — уверенно заявил я, выдержал небольшую паузу и уточнил: — В том случае, если мы договоримся.

Чего-чего, а скорости мышления и способности увязывать разрозненные факты в единую непротиворечивую модель у Анатолия Евгеньевича было не отнять — от силы секунды через три он пришел к далеко не самому очевидному выводу:

— Как я понимаю, ноги предмета договора растут из того же источника, что и гарантии твоих побед в предыдущих боях?

— Да… — подтвердил я. — И раз мы говорим достаточно откровенно, могу добавить еще немного столь же ценной инсайдерской информации: если правильно объединить ваши возможности, связи Алексея Алексеевича Горина и мое искреннее желание, то в первом же бою можно будет сорвать совершенно неприличный куш!

— Звучит более чем заманчиво… — склонив голову к левому плечу и невидящим взглядом уставившись в стену за моей спиной, пробормотал он. А через некоторое время снова вернулся в «реальность» и легонечко проверил меня на излом: — Скажи, пожалуйста, чем тебе не угодила служба в «Яровите»?

Увы, до моей покойной матушки, способной выворачивать наизнанку любой разговор и вгонять в состояние ступора одной-единственной фразой, ему было очень далеко. Так что я просто пожал плечами:

— Для того, чтобы драться и зарабатывать деньги, я должен жить одними тренировками. Парни и девушки, с которыми я служу, профи, каких поискать. Но не той специализации, которая позволит качественно готовить меня к поединкам с более-менее серьезными бойцами. Значит, придется привлекать тренеров и спарринг-партнеров с гражданки. Причем не абы кого, а тех, с кем я уже работал — поверьте на слово, они способны организовать правильный тренировочный процесс или встроиться в уже имеющийся с полпинка. Кроме того, надо будет устраивать мне тренировочные лагеря или персональные занятия с мастерами калибра Грегора Грейси, который, между прочим, не россиянин, а бразилец. Не стоит забывать и о режиме секретности, который никто не отменит, следовательно, подготовку к триумфальному возвращению в спортивные единоборства придется перенести в ведомственный спортзал, расположенный в Москве или Подмосковье. А еще стараться не допустить утечки инсайдерской информации через персонал этого самого зала, обеспечивать всей толпе приглашенных проживание, питание и возможность регулярного общения с близкими, уведомить о моем возвращении антидопинговое агентство WADA, создать возможность беспрепятственного доступа ко мне допинг-офицеров и много чего еще. Ну, и где во всем этом будет «Яровит»?

Генерал задумчиво постучал пальцами левой руки по подлокотнику, ненароком засветив не самые дешевые механические часы, а я продолжил нагнетать:

— Я, конечно, достаточно неприхотлив, но жить, абы где, пахать, как раб на галерах, и зарабатывать на боях и на ставках, не имея возможности тратить и расслабляться, устану очень быстро. Что, вне всякого сомнения, скажется на результатах…

Все, что я наговорил, было настолько логичным, что Вяземский был вынужден сделать шаг навстречу. Точнее, не один, а сразу несколько:

— Итак, ты хочешь уволиться в запас в следующем марте, но пользоваться возможностями «Яровита», тренироваться в зале Горина с знакомыми тренерами, жить в своей квартире и что-то там еще в обмен на искреннее желание побеждать. Принципе, звучит неплохо. Само собой, в комплекте с работающими инсайдами. Но все равно хотелось бы чуть больше конкретики.

— Не вопрос! — улыбнулся я. — Готов изложить бизнес-план подготовки к своему возвращению в Большой Спорт. Но считаю, что при этом должен присутствовать третий полноправный партнер. Чтобы мы расставили все точки над «i» и заключили соглашение, от которого и будем отталкиваться…

…Мы все-таки договорились. Да, из-за пятничных пробок смогли собраться в полном составе только в семнадцать с минутами, убили на поиск компромиссов и проработку планов на будущее почти пять часов и несколько раз разругались в пух и прах, зато расставили над пресловутой «i» практически все возможные точки и умудрились поделить пирог будущих доходов без взаимных обид. Но лично для меня самым важным итогом на редкость сложных переговоров стало изменение статуса с «дойной коровки», загнанной в тесную клетку условий, грозящих нереальными штрафами, до полноправного партнера. И пусть этот прыжок выше головы был осуществлен за счет передачи Вяземскому доли покойного Леонида Голикова, я покидал кабинет Большого Начальства с чувством глубочайшего удовлетворения.

Забавно, но шлем с поляризованной маской, натянутый на голову перед выходом в приемную, не помешал Росянке почувствовать мое настроение — как только я затворил за собой массивную внешнюю дверь «тамбура», она ощутимо расслабилась и сразу же вскинула к плечу правый кулак. Впрочем, куда больше удивила секретарь Анатолия Евгеньевича — сообразив, что мы вот-вот уйдем, она гибким и очень красивым движением выскользнула из-за своего стола, очаровательно покраснела и попросила поставить автограф на моей фотографии!

Въевшиеся в кровь строгость, холодность и неподкупность так плохо сочетались с искренней робостью, вырвавшейся из-под гнета стальной воли, что я не удержался от шутки — узнав у девушки, как ее зовут, быстренько добавил к изображению собственного торса, запечатленного на фоне клетки, игривый комплимент:

«Маришка, ты просто чумовая красотка! Ой, я хотел написать „фанатка“. В смысле, фанатка Чумы. Впрочем, радуют оба варианта. С уважением, тот самый Чума…»

Напарница, наблюдавшая за процессом рождения текста так же внимательно, как «чумовая фанатка», прыснула и обозвала меня ловеласом. А взрослая женщина, давным-давно состоявшаяся, как личность, порывисто прижала фотографию к груди и протараторила:

— Спасибо-спасибо-спасибо!!!

Я, более-менее привычный к такому поведению поклонниц, вежливо пожелал ей всего хорошего и первым вышел в коридор. А блонда, рванувшая следом, давила в себе возмущение до тех пор, пока мы не добрались до нашей комнаты. И взорвалась:

— Нет, ну надо же! Взрослая баба — и чуть не выпрыгнула из трусов!

— Забей, бывает значительно хуже… — усмехнулся я и переключил ее внимание на более приятную тему: — Все, я освободился, и теперь мы свободны, как рыба об лед! А еще я доволен, как слон, голоден, как собака, и знаю, где затариться совершенно офигительными осетинскими пирогами с картошкой и сыром…

— Нет, чтобы пригласить подругу в ресторан или в ночной клуб… — притворно вздохнула Росянка. — Чтобы девчонки, узнав, где мы отрывались, застрелились от зависти.

— Так, стоп! Мы возвращаемся к Вяземскому… — поймав ускользающую мысль, выдохнул я, развернулся на месте и снова вылетел в коридор.

В принципе, можно было не спешить — после моего ухода Анатолий Евгеньевич и Алексей Алексеевич собирались продегустировать бутылочку какого-то навороченного коньячка, но генерал-полковник был мне нужен трезвым. Поэтому я в сопровождении загрузившейся напарницы вихрем пролетел по коридору до лифтового холла, так же быстро преодолел расстояние от лифта до уже знакомого кабинета, заявил ошарашенной Маришке, что кое-что забыл, и вломился к расслабляющимся партнерам.

Трудно сказать, что именно склонило чашу весов в пользу моего предложения, выпитый алкоголь или удовлетворение достигнутыми договоренностями, но разрешение дерзать я получил практически влет. И буквально минут через пять-семь ошарашил блондинку убийственным сообщением:

— На этот раз действительно все. Поэтому собираемся, заходим за мужиками, всей толпой спускаемся к машине и рулим в ночной клуб.

— Издеваешься⁈

— Неа — мы реально едем в одно из самых пафосных увеселительных заведений Москвы… — флегматично ответил я, сделал небольшую паузу и продолжил развлекаться. — Правда, не сразу. Сначала затаримся пирогами и схомячим их в машине. А то поднимать маски в ночном клубе будет как-то не комильфо.

— Постой-постой, ты хочешь сказать, что мы попремся в ночной клуб в камуфляжах, разгрузках, шлемах и с автоматами наперевес⁈

Я сокрушенно вздохнул:

— Понимаю твое разочарование, но трезво оцениваю свои силы: если уговорить мужиков немного позажигать вполне реально, то о помощи в шопинге лучше не заикаться — расстреляют на месте.

— Раздор, тебя сейчас прибью!!!

— Ну вот, а я так старался, выбивая официальное ра-…

— То есть, ты не шутишь⁈

— Я что, похож на человека, который в принципе умеет шутить⁈

— РАЗДОР!!!

— Ты ужасно шумная. Но все равно милая… — мученически выдохнул я, попытавшись демонстративно покрутить пальцем в ухе, но чуть не раздробив первую фалангу об шлем. — Может, перестанешь шуметь и просто попробуешь поверить?

Попробовала. После того, как сбегала в туалет и привела себя в порядок. Так что в половине одиннадцатого вечера я, наконец, сел за руль «Крузака» и вывез сослуживцев в город. А без четверти двенадцать, не без труда задавив не самые приятные воспоминания, подъехал к въезду на паркинг «Акинака», опустил стекло и засветил личико знакомому охраннику. Естественно, не забыв поднять поляризованную маску.

— Доброй ночи, Денис Владимирович! Можете парковаться на свое место… — заулыбался здоровяк, явно предупрежденный о нашем приезде, а потом посерьезнел: — Мы за вас переживали. Всей толпой ходили к зданию суда, орали, как ненормальные, когда вас отпустили, смотрели каждое ваше видеообращение и плавились от гордости, когда вас награждали. А час назад, узнав, что вы скоро приедете, чуть не передрались за право дежурить на этом посту. В общем, если вам и вашим сослуживцам что-нибудь понадобится, просто дайте знать — и мы разобьемся в лепешку, но поможем…

«Система» возникла перед глазами одновременно со словом «толпой» и свечением зеленой сферы подтвердила, что этот парень нисколько не кривит душой. Впрочем, мне было не до нее — бесхитростный порыв души качка, не отличавшегося особым интеллектом, шарахнул по перетянутым нервам, как кувалдой. А от мысли о том, что он тут такой не один, прилично поплохело. Так что ответные слова я из себя практически выдавливал:

— Спасибо, Миш! И тебе, и ребятам, и девчатам. В этот раз я ненадолго, но рано или поздно найду время вас отблагодарить. Договорились?

— Спрашиваете! — заулыбался он, с чувством пожал протянутую руку и отступил в сторону…

…Приблизительный сценарий планируемого мероприятия я довел до Росянки, Витязя и Флюгера во время уничтожения осетинских пирогов, так что по хитросплетениям служебных коридоров они шли более чем уверенно. И почти не дергались, когда ко мне бросались те сотрудники развлекательного комплекса, которым удавалось на время свалить с рабочего места. Зато стоило нам услышать голос Энни Уилсон, как парни невольно подобрались — еще бы, на сцене, к которой мы постепенно приближались, выступала одна из самых известных рок-исполнительниц и фотомоделей последнего десятилетия!

Да, голос у нее был действительно сумасшедшим. И личико с тельцем очень даже ничего. В смысле, были изначально. Но давно потерялись под «продвинутым тюнингом». Так что композиции в исполнении этой особы я предпочитал слушать без видеоряда. Чтобы не зависать при виде рожек на татуированном лбу, огромных «каналов» в мочках ушей и пирсинга во всем, что можно и нельзя. Как оказалось, Витязя такой апгрейд то ли радовал, то ни не беспокоил — увидев «красотку» из-за кулис, он прикипел к ней взглядом и сглотнул.

— Все, мужик в ауте. Можно брать голыми руками… — хохотнула Росянка и продолжила издеваться: — Слышь, страдалец, если хорошенечко прогнуться перед Раздором, то он тебя с ней познакомит. Правда, фотка получится в стиле «Честное слово, под этой маской мое лицо!», но это мелочи.

Услышав слово «фотка», Витязь развернулся на месте и уставился на меня. Лица его я, конечно же, не видел, но догадывался, что оно исполнено надежды. Поэтому махнул рукой и сказал, что постараюсь это организовать. Где-то через полминуты Уилсон дотянула последнюю ноту и затихла, зал взорвался аплодисментами, а из-за тяжелой портьеры вышел тот самый седовласый мужик, который когда-то восхищался реакцией публики на мое появление на сцене.

В этот раз он выглядел запыхавшимся и явно торопился — вложил мне в руку гарнитуру и перешел к делу:

— Музыка сейчас заиграет. Энни предупреждена, но со сцены не уйдет — сказала, что жаждет познакомиться с бойцами «того самого ужасного российского спецназа» и, вроде как, помочь. Но обещала никуда не лезть, пока вы ее не позовете.

— Прикольно! — еле слышно выдохнул Флюгер и поудобнее перехватил автомат.

Я поблагодарил мужика за своевременное предупреждение, снял шлем и закрепил за правым ухом тонюсенький и почти невесомый девайс. Потом вслушался в первые аккорды любимой «Walk with the devil», с помощью оптического зонда выглянул из-за портьеры и восхитился, услышав первую же фразу рок-звезды, решившей закосить под ведущую вечера:

— Дамы и господа, мне сказали, что у большинства из вас эта композиция ассоциируется с одним из самых известных бойцов России Дэнни Чубарофф, и что вы догадаетесь, какой сюрприз он вам приготовил…

Судя по тому, что добрая треть зал встала на цыпочки и начала усиленно оглядываться еще до того, как невидимый переводчик закончил отрабатывать свои деньги, английский знали очень и очень многие. Ну, а после слова «сюрприз» перед сценой началась самая настоящая вакханалия — лес рук стал «гуще» минимум втрое, самая нетерпеливая молодежь начала подпрыгивать на месте, а отдельные выкрики за считанные мгновения превратились в скандирование моего прозвища.

Тут Энни притворно вздохнула:

— Ну вот, мне вы радовались значительно меньше. Впрочем, я только пою, а этот парень, как супергерой из комиксов Марвел, сражается в октагоне, отбивает у киднепперов похищенных красоток, спасает мир от террористов с биологическим оружием и так далее…

Перевод этой части представления вызвал еще больший экстаз, так что американка решила закруглиться:

— В общем, я сама изнываю от предвкушения знакомства со столь неординарной личностью, поэтому приглашаю на сцену великого и ужасного Чуму!!!

— Насчет великого и ужасного мисс Уотсон, конечно, загнула, а за остальное ей большое спасибо! — заговорил я, выходя из-за кулис в сопровождении «охраны». — Ну а вам, друзья, я скажу большое спасибо. После того, как поздороваюсь. Доброй ночи, «Акинак»!!!

Ответ получился очень громким и очень теплым. Что отметила даже «Система». Но стоило мне продолжить монолог, как в зале установилась мертвая тишина:

— Как вы, наверняка, догадываетесь, я служу не в Москве и прилично загружен. Но тренировки в тирах, беготня по полигонам, прыжки с парашютом и все остальное, чем меня грузят злобные инструктора в погонах, не мешает вспоминать все то, что я оставил на гражданке, и к чему обязательно вернусь. Именно поэтому, оказавшись в столице и освободившись от дел раньше, чем планировалось, я рванул к вам — к людям, которые поддерживали меня во время подготовки к боям в ММА и срывали голоса на трибунах вокруг клетки, использовали все имеющиеся возможности, чтобы помочь нам, силовикам, искать, находить и призывать к ответу нелюдей в человеческом обличии, и ждут не дождутся момента, когда я снова выйду в октагон. Большое вам спасибо. И не только от меня — трое бойцов Службы Специальных Операций, которые решили составить мне компанию в поездке к друзьям, тоже испытывают к вам благодарность. Но, в отличие от меня, не являются медийными персонами и не имеют права раскрывать свое инкогнито.

— А мы думали, что это конвой! — выкрикнул какой-то патлатый задохлик в алой рубашке, стоящий перед самой сценой в окружении приличной стайки размалеванных девиц.

— Настолько ленивый, что позволяет мне таскать оружие и кучу снаряги? — отшутился я, дал публике посмеяться и поднял руку, требуя тишины: — Я упомянул о благодарности сослуживцев отнюдь не для красного словца — ветераны подразделения, в котором я служу, привыкли надеяться только на себя. Тренировки, командировки, ранения, награждения, смерть — вся жизнь этих парней и девушек проходит под грифом «Секретно», а их тяжелейший труд на благо простых россиян еще недавно никого не интересовал. Ведь его, вроде как, нет. Но вашими стараниями неподъемный груз на их плечах стал существенно легче. Ведь это вы два последних месяца вглядываетесь в лица прохожих и сравниваете их с фотографиями сотрудников ЧВК «Орион», вы отлавливаете мелких торговцев наркотой и сдаете полиции, вы вступаетесь за слабых и ставите на место распоясавшееся быдло. И результат виден невооруженным глазом — мир, в котором мы живем, стал заметно чище и безопаснее!

— Так в него ж пришла Чума и устроила ЭПИДЕМИЮ! Вот быдлу-то и поплохело… — подманив к себе дрон аудио- и видеофиксации, управляемый техниками «Акинака», объяснила очень коротко стриженная брюнетка, гордо восседающая на плечах своего кавалера. — Кстати, можно задать вопрос, который интересует всех и каждого?

— Попробуйте! — улыбнулся я.

— Если мир вокруг нас стал заметно чище и безопаснее, то не пора ли вам вернуться в октагон?

«Подставная или нет?» — мелькнуло на краю сознания, но я задавил проснувшееся любопытство и продолжил работать: — Открою страшную тайну — я об этом подумываю.

— И-и-и все⁈ — возмутилась ухоженная дама лет, эдак, сорока пяти, увешанная драгоценностями, как новогодняя елка.

— Ну-у-у… мое начальство, в принципе, не против… — усмехнулся я. — Но плохо представляет, как совместить боевую подготовку, командировки и Большой Спорт…

Следующие минуты три публика бесновалась так, как будто я объявил дату будущего боя и назвал противника — парни подпрыгивали на месте и что-то воинственно орали, мужчины постарше и посолиднее вскидывали вверх сжатые кулаки, а девушки… девушки просто сходили с ума. Одни пытались прорваться сквозь живую цепь из охранников, перекрывших подступы к сцене, другие радостно верещали, третьи посылали воздушные поцелуи, строили глазки и разворачивали плечи, чтобы верхняя одежда как можно выигрышнее подчеркнула бюст, а самые безбашенные расстегивали лифчики, вытаскивали через рукава и, раскрутив над головой, бросали в мою сторону! Впрочем, на мою поднятую ладонь отреагировали достаточно быстро и превратились в слух.

— Решение пока не принято, но я надеюсь, что смогу вас порадовать красивым боем не следующей весной, а существенно раньше…

В этот раз угомонить зал получилось намного быстрее, и я разделил его внимание между собой и заскучавшей рок-звездой:

— А теперь я хочу извиниться перед мисс Уотсон, выступление которой так нахально прервал: Энни, простите меня, пожалуйста — так уж получилось, что я бываю в Москве достаточно редко, а возможность встретиться с друзьями выдалась вообще в первый раз. В качестве моральной компенсации за доставленное неудобство приглашаю на свой следующий поединок и обещаю организовать место в зоне для ВИП-персон. Поверьте, этот бой вам точно понравится!

«Ее часть» монолога произнес на английском, поэтому реакция была мгновенной:

— На бое буду обязательно, где бы он ни проводился. Но до этого еще надо дожить. Так что я хочу получить аванс — фотографию, на которой меня, американку, защищает грозный русский спецназ!

«Ну да, грознее „спецназа“ подразделений, конечно же, нет…» — мысленно проворчал я и добродушно усмехнулся: — Что ж, уговорила. Хотя, откровенно говоря, защищаться от преданных поклонников, на мой взгляд, нонсенс…