Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Глава 22

14 января 2042 г.

…Последним упражнением утренней тренировки Алферов назвал скакалку, и это здорово порадовало девчонок — похватав со скамейки свои, они принеслись ко мне, встали, как и я, лицом к зеркальной стене и подхватили заданный темп. Прыгали легко, красиво и технично, выполняя каждый элемент не хуже среднестатистического боксера. Но при этом волнующим колыханием бюстов, упакованных в разноцветные спортивные топы, сбивали с рабочего настроя всех, кроме меня и Тимура. Я не реагировал на это великолепие потому, что привык, а осетин его просто не видел, так как «танцевал» к нам спиной, всаживая связку за связкой в самый тяжелый мешок.

Кстати, этот парень радовал все больше и больше — прилетев в Москву шестого января, он первым делом нашел возможность поблагодарить меня за совет сделать ставки на бой с Ласиси и вложил в эту самую благодарность столько души, что опять впечатлил «Систему». Потом без какой-либо раскачки включился в тренировочный процесс, причем на каждой утренней тренировке выкладывался до предела, ассистируя мне, а на вечерних истязал уже себя. Настолько добросовестно, профессионально и последовательно работая над своими кондициями, что за считанные дни заинтересовал Дмитрия Петровича и вынудил тренера задерживаться в зале, наблюдать за процессом и помогать советами.

Потихоньку сходился и с нами, подкупив очень жесткими моральными принципами, врожденным чувством собственного достоинства, честностью, скромностью, добродушием и деликатностью. Кроме того, относился к моим девчонкам со спокойным уважением и не пытался их обаять. И пусть до категории «друг» ему было еще далеко, он двигался к ней уверенно и быстро.

Как оказалось, пока я разглядывал парня, который уже заставил себя уважать, Голикова ужасно страдала. А после того, как мы закончили прыгать, вытерла мокрое лицо полотенцем и раздраженно поморщилась:

— Кто бы знал, как меня достали раздевающие взгляды Лукаша, Костика и Рамазана! Еще немного, и я, вооружившись гантелькой поувесистее, пойду убеждать этих самовлюбленных мачо брать пример с Тихона и Тимура!

— Не поможет. Ни им, ни тебе… — приобняв подругу за плечи, грустно улыбнулась Лера. — Им на мозги давит либидо, которое никуда не денется и после избиения, а ты заметила их взгляды только потому, что бесишься из-за затянувшегося молчания Вяземского. В общем, выброси из головы мысли о гантелях и айда в душ: горячая вода смоет злость, а прикосновения любимого мужчины поднимут настроение…

Затянувшееся молчание генерала бесило не одну Татьяну. Ведь письмо очередного «неравнодушного», прилетевшее в ее блог в самом конце декабря, рассказывало о проблеме, умалчивать которую было просто нельзя. Однако с момента передачи Анатолию Евгеньевичу флешки с доказательствами прошло восемнадцать дней, а никакой информации о начале телодвижений в нужную сторону мы так и не получили. В результате последнюю неделю пребывали, мягко выражаясь, не в лучшем настроении. Да и Новый Год отпраздновали без души — послушали обращение президента к народу, выпили по бокалу-другому сока, посмотрели концерт звезд современной эстрады и, заскучав, отправились спать. Да, мы пытались себя развлечь, наведавшись в «Акинак» в воскресенье днем, посидев с персоналом и, тем самым, выполнив обещание, данное охраннику этого клуба еще осенью. А еще не вспоминали о судьбе письма в день подписания контракта с Викингом. Но это мероприятие прошло без особых проблем и закончилось достаточно быстро, так что уже на следующее утро настроение упало опять. И не поднималось даже во время групповых чтений статей нового блоггера ФСБ, которого в Сети уже успели окрестить Сказочником.

Предсказание Рыжовой исполнилось процентов на пятьдесят — горячий душ чуть-чуть ослабил злость, а мои объятия и поцелуй в лобик пробудили нешуточное желание. Но времени на такого рода забавы у нас не было от слова «совсем», поэтому Грейси-младшему, зачем-то дожидавшемуся нас в фойе спорткомплекса, не повезло — услышав его вопрос о наших планах на обеденный перерыв, Голикова предвкушающе расфокусировала взгляд и облизнула губки:

— Увезти любимого мужчину домой, а там затащить в постель!

Бразилец сглотнул и… решил обо мне «позаботиться»:

— Да, но после этого он не сможет нормально тренироваться!

— Тренироваться отдохнувшим может любой дурак! — отбрила его Лера, демонстративно подхватывая меня под локоть. — А после таких нагрузок — только настоящие мужчины. Наш мужчина — самый лучший, так что мы поехали…

Я бы с большим удовольствием наведался домой, чтобы как следует поесть и отдохнуть. Но планы на день не позволяли, так что мы загрузились в салон моего «Рыцаря» и рванули забирать «Доджи».

До автосалона долетели достаточно быстро и без каких-либо проблем получили машины. А вот на обратном пути изрядно помучились — даже «съев» результаты тестов, пройденных на «Фордах», «Пилоты» этих тачек напрочь отказывались ехать, как положено.

Да, мы знали, что они поведут себя таким образом, поэтому первую половину дороги флегматично изображали кортеж ленивцев. Однако счастье было недолгим — в какой-то момент мне отзвонился Вяземский и заявил, что наша компания нужна ему «еще вчера», причем настолько сильно, что мы можем забыть обо всем на свете, включая ПДД.

«Еще вчера» мы приехать не смогли — с заездом домой и пересадкой на служебный «Крузак» дорога заняла час десять, причем последние четверть часа нам пришлось докладывать о своем местонахождении чуть ли не каждые тридцать секунд. В итоге в приемную Анатолия Евгеньевича мы практически вбежали, поздоровались с Мавкой, оставили ей Аню, вломились в кабинет и поняли причину нервозности Большого Начальства: мягкий уголок Вяземского оказался занят министром обороны, пресс-секретарем президента и директором ФСБ!

Юрий Федорович встретил нас взглядом, полным укоризны, Виктор Викторович, наоборот, одарил добродушной улыбкой, а Владимир Егорович оглядел головы до ног и как-то странно хмыкнул. Впрочем, в этот момент к нам обратился Еремеев, и мне стало не до анализа поведения господина Кононова:

— Прошу прощения за то, что мы вызвали вас к себе, не предупредив о встрече заранее. Однако сложившаяся ситуация вынуждает торопиться: в процессе проверки информации, которую вы получили от неравнодушного жителя города Волгограда и переслали нам, выяснилось, что эксперименты, подобные описанным в полученных документах, ведутся почти во всех государствах Европы, а фрагмент российской части этой сети состоит из шестидесяти семи ячеек!

— Накрыть силами одного «Яровита» все шестьдесят семь клиник, российское представительство одной из крупнейших транснациональных фармацевтических компаний планеты и несколько производственных комплексов абсолютно нереально… — продолжил министр обороны. — Поэтому мы договорились о проведении межведомственной операции, подготовили достаточное количество боевых групп, способных выполнить любую поставленную задачу без подготовки, и пришли к выводу, что этот удар ничего не изменит! Ведь руководство компании, в погоне за прибылью забывшее обо всех «прелестях» Десятилетия Пандемий типа принудительных вакцинаций, переполненных реанимаций, ежедневных сводках потерь, QR-кодов и тэдэ, продолжит свою деятельность в других странах и, в итоге, столкнет мир в очередную пропасть.

— В общем, мы считаем, что единственный шанс их остановить — это вызвать недовольство всего населения планеты. Однако добиться этого, используя одни лишь официальные каналы, не получится — как показывает опыт, для того чтобы поднять на ноги молодежь, надо разговаривать с ней на ее языке, в блогосфере и от имени блоггеров, которых она уважает… — закончил директор ФСБ, потом криво усмехнулся и добавил: — К сожалению, наш «народный блоггер» и его коллега из МВД еще не успели заслужить требуемый уровень уважения, так что вся надежда на вас…

Следующие несколько минут «великолепная четверка» убеждала нас выложиться до предела, но сотворить чудо и воодушевить правильной идеей всю социально активную молодежь Земли. При этом приводились весомые аргументы, говорились правильные слова и изображалась искренняя забота о будущем Человечества, но эта болтовня не цепляла за душу ни меня, ни «Систему». Более того, все это время я мысленно повторял словосочетание «несколько производственных комплексов» и пытался представить, на какую долю «бесхозного добра» может претендовать каждый из функционеров, присутствующих в кабинете. Впрочем, к пылким монологам ораторов все-таки прислушивался, поэтому напрашивавшийся ответ озвучил без какой-либо задержки:

— Мы сделаем все, что в наших силах. А теперь хотелось бы перейти к конкретике…

…От радетелей за благо всего человечества мы выехали в семь вечера загруженными до невозможности размерами пирога, который собиралось распилить наше начальство. Само собой, мы представляли этот пирог очень приблизительно и лишь по стоимости «пряников», обещанных нам за помощь. Ну, а Анька, пролетевшая мимо этого знания, катала нас по переулкам, тихо офигевая от количества снега, которое навалило всего за два часа, и от загруженности центра, залитого в навигаторе сплошным красным цветом.

Семьсот метров до Садового кольца мы ехали почти пятнадцать минут. Втиснувшись в еле ползущий поток автомобилей, с большим трудом перестроились в левый ряд и, как было приказано Большим Начальством, врубили мигалку, сирену и стробоскопы. Увы, особой разницы не заметили — город заваливало снегом, а очередной день жестянщика угрожал поставить крест на планах «Вяземского и компании».

Не помогло и появление полицейского дрона, обещанного Еремеевым — да, летающее пугало грозно нависало над мешающими нам машинами, пугало их водителей «крякалкой» и синтезированным голосом требовало принять вправо, но основная масса коллег по несчастью реагировала на все это с приличной задержкой. То ли устраивая итальянскую забастовку перед очередными «блатными», то ли до смерти устав от движения с черепашьей скоростью.

Сообразив, что в таких условиях в рекомендованный график движения мы точно не уложимся, я набрал Анатолия Евгеньевича и подробно описал сложившуюся ситуацию.

Он обошелся без мата — видимо, продолжая общаться с уважаемыми гостями — попросил подождать, помолчал секунд сорок, а потом скрипнул зубами:

— Да, вижу. Что ж, тогда пробивайтесь на Таганку, в нее выруливайте на Марксистскую и сразу после Московской международной высшей школы бизнеса выезжайте на встречку!

— Постараемся… — пообещал я, услышал прерывистые гудки, выключил громкую связь и повернулся к Аньке: — Слышала?

Она слышала. Поэтому пару раз мигнула дальним светом недостаточно проворной «Мазде», протиснулась в неторопливо расширяющийся зазор между ее корпусом и отбойником, пронеслась мимо минивэна «Опель», вовремя убравшегося с нашего пути, и практически уперлась в задний бампер кроссовера «Мерседес». А тот… демонстративно сдвинулся ВЛЕВО и замедлился!

Требование принять вправо, озвученное дроном три раза подряд, было проигнорировано — водитель, потерявший берега, то и дело подтормаживал, хотя между капотом его машины и двигающимся перед ней «Кайманом» запросто влезло бы еще тачки три. Наплевал даже на штраф, выписанный бездушным автоматом. Более того, увидев характерную фиолетовую вспышку габаритных огней летающего пугала, нажал на тормоз еще энергичнее и разозлил Аньку — сообразив, что мужик не отодвинется, она врубила матюгальник и предупредила «красавчика», что у него есть десять секунд, чтобы убрать свою попку в сторону.

«Красавчик» не внял. Видимо, услышав женский голос и решив, что убираться с пути какой-то бабы ему западло. А зря — досчитав до десяти, моя напарница поддала газку, уперлась кенгурятником «Крузака» в задний бампер «Мерса», подтолкнула его вперед и рявкнула:

— Не уберешься в сторону прямо сейчас — познакомлю твою помойку к отбойником!

Он убрался. Практически сразу. Правда, потом высунулся из окна и, погрозив нам пухленьким кулачком, пообещал, что засудит. Всех, кто сидит в наглухо затонированной машине и так нагло нарушает правила дорожного движения.

Мы проигнорировали и его вопли, и «фотосессию», устроенную нам вдогонку — более-менее быстро проехали еще метров сто двадцать и встретили очередного «тормоза». В итоге до съезда на Народную улицу пилили минут двадцать. А там заползли на подъем, заняли левый ряд, с помощью дрона пересекли Большие Каменщики на красный и ломанулись дальше.

Увы, на пересечении с Воронцовской нам встретился еще один герой. На этот раз на черном «Мерседесе-Майбах» с «Геликом» сопровождения. Что интересно, последний взял и переплюнул наши достижения. В смысле, наплевал на красный цвет светофора, на требования полицейского дрона и на всю нашу иллюминацию, перекрыл нам движение и начал крыть матом водителей машин, мешающих проехать «ВИП-персоне»!

Мы двигались по третьей полосе, поэтому Анька спокойно приняла еще левее, чтобы протиснуться между капотом этого матершинника и бампером убитого «Пассата», не успевшего пересечь Таганскую площадь, но была вынуждена нажать на тормоза, чтобы не впороться во внедорожник, рванувшийся нам наперерез! А через мгновение изумленно выгнула бровь, услышав обращение к себе-любимой:

— Слышь, ты, гонщик хренов! Подал назад, пока колеса не прострелили!

Дрон, вне всякого сомнения, просигнализировавший о возникновении нештатной ситуации и взятый под контроль дежурным оператором, сорвался в пике, завис перед лобовым стеклом «стрелка» и озвучил стандартные требования. В смысле, приказал немедленно заглушить двигатель и, не покидая машины, дожидаться прибытия наряда полиции.

К моему искреннему удивлению, водитель «Гелендвагена» ответил угрозой. Причем какой-то уж очень тупой — выбрался из салона, вскинул руку с пистолетом в стиле негритянских гангстеров и прицелился в Аньку. Ну, или в то место, на котором она, по его мнению, была обязана сидеть:

— Эй, клоун, если ты немедленно не отзовешь свою птичку, то очень сильно пожалеешь!

— Не исключено, что это толковая подстава, рассчитанная на то, что мы выберемся из машины… — подала голос Танька.

— У нас приказ добраться до Жуковского к половине девятого! Так что этого я подманю голосом и протяну время до очередного включения светофора! — заявила напарница и врубила матюгальник: — Мальчик, убери пушку, а то будет бо-бо!

В этот момент «Пассат» и его соседи начали движение, и слева от нас образовался приличный коридор. Росянка тут же втиснула в него «Крузак», долетела до поворота на Марксистскую и притерлась к встречному потоку. А через считанные мгновения с заднего сидения послышался голос Лерки:

— Ребят, кажется, по нашей машину стреляют!

— Да, так и есть! — процедила Аня, посмотрев в зеркало заднего вида. — Эти уродцы рванули в погоню!

— Что ж, сами себе злобные Буратины… — холодно усмехнулся я, набрал Вяземского и полез в потайной отдел бардачка. За заныканным там стволом.

Генерал отозвался буквально через секунду. Выслушав очередной доклад, скрипнул зубами, потребовал сообщить ему номер обеих машин и, получив желаемое, ненадолго затих. Пока он пробивал водителей, Росянка продолжала рулить, а я смотрел в зеркало заднего вида на урода, открывшего стрельбу на оживленной улице, и считал вспышки выстрелов.

К моменту возвращения на связь Большого Начальства их собралось аж двадцать девять. С одной перезарядкой. Я пришел к очевидному выводу, что первые пять пуль «матершинник» всадил в наш внедорожник еще на перекрестке. А потом генерал начал вещать, и мне стало не до размышлений:

— С вероятностью процентов в девяносто пять за рулем «Гелендвагена» находится Наиль Абашев, старший сын заместителя председателя совета директоров «АТМ-нефти». По слухам, он любит пересаживаться из «Майбаха» во внедорожник и гонять по городу. Кроме того, он давно и плотно сидит на героине, четыре раза проходил по делам о групповом изнасиловании, но каждый раз признавался невиновным, а у себя в Альметьевске считается кем-то вроде наместника бога на Земле. Если верить досье, то передвигается в сопровождении пяти самых преданных сотрудников частного охранного предприятия «Юлбарыс», полученного в подарок на совершеннолетие…

— Этот урод расстреливает по нашему внедорожнику уже четвертую обойму! — устав слушать перечисление выдающихся достижений этого урода, вспылил я. — Да, «Крузер» бронированный, но рикошеты никто не отменял, а мы, между прочим, едем между двух очень плотных потоков машин!

— Телеметрия с дрона у нас на контроле, а ближайшая полицейская машина будет рядом с вами максимум через восемь минут! — влез в разговор директор ФСБ. — Если сможете завалить этого урода, не рискуя собой и окружающими, то валите, не задумываясь.

— Сможем. И завалим… — буркнул я, оборвал связь и объяснил Аньке, в каком положении должен оказаться наш «Крузак» после «попытки пересечь улицу и скрыться во дворах».

— Сделаю… — кивнула она, пропустила мимо встречный поток и сразу после «Газельки», чуть приотставшей от основной массы автомобилей, рванула поперек встречки. Преследователь, решивший пойти на обгон, шарахнулся в ту же сторону, чуть притормозил перед проездом между домами и, увидев, что у нас немного занесло заднюю ось, бросил тачку вперед. И, конечно же, успел. В смысле, качественно перекрыть нам дорогу. Затем выскочил из машины и, размахивая пистолетом, побежал к водительской двери.

Я посмотрел назад, убедился, что моя сторона «Крузака» оказалась в мертвой зоне для «Майбаха», поджавшего нас сзади, разблокировал свою дверь, приоткрыл ее сантиметров на сорок, выскользнул наружу головой вниз и улегся на свежевыпавший снег.

Ножки «матершинника», тщетно пытавшегося достучаться до Росянки рукоятью пистолета, обнаружились в каких-то паре метров от меня, поэтому я всадил по пуле в каждую. А после того, как истошно заверещавшее тело оказалось в горизонтальном положении, прострелил оба плечевых сустава.

Как и следовало ожидать, внезапное падение клиента не осталось незамеченным, и из машин полезли его бодигарды. Что интересно, ножки ставили на снег. Все, как один. Хотя, на мой взгляд, в сложившейся ситуации имело смысл сходу запрыгивать на крышу или на капот нашего «Крузака», а потом расстреливать меня сверху. Но я был не в обиде — покатавшись из стороны в сторону, положил всех. Затем в хорошем темпе перезарядился и под хоровой вой, перемежаемый проклятиями, условным стуком потребовал, чтобы Анька выбиралась наружу с моей стороны.

За напарницей, естественно, не заржавело, так что мы, распределив роли, продолжили шоу уже вдвоем. Правда, мне опять досталась не самая героическая роль — как только Росянка швырнула в сторону «Майбаха» свою куртку и на долю секунды отвлекла внимание возможных недобитков на тень, мелькнувшая в свете лампы дорожного освещения, я выкатился вправо. И выпустил несколько пуль впритирку к головам раненых, целясь так, чтобы гарантированно попасть в стволы деревьев, растущих чуть поодаль.

Решив, что желающие продолжить перестрелку были обязаны снова вспомнить обо мне, в игру вступила Анька, вылетевшая на оперативный простор с другой стороны нашей машины, выдав серию из шести выстрелов, сделав небольшую паузу и добив ее еще двумя.

Тут к хоровому вою присоединился еще один солист, затянувший арию в новой тональности. Как вскоре выяснилось, это был водитель «Майбаха», побоявшийся выбраться из-за руля, но все равно заработавший по пуле в каждое плечо.

Потом мы с напарницей избавили противников от всего оружия, включая холодное, вкололи каждому по шприц-тюбику промедола из аптечки «Крузака» и оказали первую помощь. По самому минимуму, чтобы уроды, добрая половина которых пребывала в обдолбанном состоянии, не истекли кровью до прибытия «Скорых». А после того, как закончили с этим неблагодарным делом, Аня вернулась в машину и связалась с Вяземским, а я, как публичное, блин, лицо остался снаружи. Охранять пленников, мозолить глаза зевакам, которые к этому моменту полезли чуть ли не из всех щелей, и дожидаться полиции.

И стоял, спокойно контролируя подступы к месту происшествия, аж две минуты. А потом от всей души вбил фронт-кик в боковую дверь ни в чем не повинного «Гелендвагена». Хотя, каюсь, жаждал приложиться к голове ублюдочного наркоши. Почему? Да потому, что вник в ответ Кононова на последний вопрос Росянки:

— Предварительные результаты пальбы, устроенной Наилем Абашевым — один труп, восемь легких и четыре тяжелых ранения, а также несколько серьезных травм, полученных в результате столкновения автомобилей…

…Уложиться в график мы не смогли — въехали на аэродром Жуковский только в четверть десятого. А наш Ил-122 догнали уже перед самой взлеткой. И, въехав по рампе в грузовой отсек, тормознули перед КШМ на базе «Тайфуна-МСС» и оказались среди бойцов второго взвода.

Парни бросились фиксировать «Крузак» в походном положении еще до того, как мы выбрались из салона. Но, заметив на нем следы попаданий пуль, офигели от их количества. Нет, готовить внедорожник к транспортировке не перестали, просто потребовали объяснений. И получили. Сразу два планшета с браузерами, открытыми на последнем видеообращении, выложенном на мою официальную страничку.

Пока мои сослуживцы слушали монолог, написанный Голиковой по прямому приказу Очень Большого Начальства, смотрели фрагменты записей, сделанных с камер полицейского дрона, нашей машины и моих микрокамер, и крыли матом вконец охреневших наркоманов, мы успели найти баулы со снарягой и разобраться, какой для кого. Потом девчонки утащили свое добро обратно в тачку, а я переоделся прямо рядом с пультом борттехника, в темпе проверил оружие и подключился к тактическому каналу взвода.

Закончил как раз к началу разгона самолета. Злобных стюардесс, требующих пристегнуть ремни, на военных бортах не держали, поэтому я без проблем добрался до «Крузака» и попал, как кур в ощип — Варнак потребовал показать не донельзя обрезанное видео для гражданских, а оригинал, снятый моими микрокамерами. Материалы просмотрел вместе со всем взводом, придрался к паре-тройке мелких шероховатостей, но потом признал, что в общем мы отработали неплохо. А после того, как из внедорожника вылезли девчонки, загнал нашу компанию в командно-штабную машину и начал доводить боевую задачу. Вернее, сначала переслал нам на «Амики» папки с фотографиями и дождался, пока мы зальем последние в системы распознавания лиц тактических комплексов, а затем вывел на самый большой монитор картинку со спутника, демонстрирующую какой-то остров на стрелке двух крупных рек, и приблизил его юго-восточную часть:

— Самара, остров Коровий, многофункциональный научно-клинический центр «Ангел-хранитель». Охраняется ЧОП-ом «Волга», причем без дураков — дежурная смена состоит из семидесяти двух бойцов, вооруженных ОЦ-21С, «Капралами», «Бекасами» и «Молотами»[1]; каждый квадратный метр территории просматривается камерами; все въезды оборудованы новейшими системами контроля доступа, в воздухе постоянно висит восемь БПЛА и тэдэ. Впрочем, вашу компанию все это касается постольку-поскольку: вы спуститесь с вертолета на крышу перинатального центра после завершения операции и отправитесь на экскурсию по корпусам вот по этому маршруту. Чтобы набраться личных впечатлений для будущей статьи. Несмотря на то, что к этому времени охрану нейтрализуют, передвигаться будете по-боевому и с оружием. Но есть нюанс — вы, Татьяна, и вы, Валерия, будете только изображать вторые номера своих двоек. То есть, контролировать выделенные сектора наблюдения, перемещаться с автоматами наизготовку, выполнять любые приказы первых номеров, не думая и не задавая вопросы, и, что самое главное, ни в коем случае не передергивать затворы своего оружия и не открывать стрельбу!

— С нашей проблем не будет… — пообещала Голикова. — Нас прислали смотреть, запоминать и излагать свои впечатления, а не воевать.

— Верно! — облегченно выдохнул командир взвода, окрестил девчонок Язвой и Рыжей, а потом устроил нашей четверке тренировку из двух частей. В первой провел по трассе, визуализированной какой-то хитрой программой, похожей на игровые, затем объяснил девчонкам логику работы вторых номеров и заставил десять раз пробежаться по тем же самым виртуальным дорожкам, лестницам и коридорам, но постоянно контролируя свой сектор наблюдения. А во второй от души погонял по некому подобию УТТ «Город», использовав в качестве коридоров фюзеляж самолета, КШУ, внедорожник и бездельничавших подчиненных. Добиваясь бездумного выполнения любых приказов, поступающих через гарнитуру шлема.

Унялся только перед посадкой, похвалив новоявленных «спецназовок» за добросовестность и отправив их отдыхать. А когда дамы забрались в салон «Крузака» и захлопнули за собой двери, снова поднял меня в «Тайфун», врубил глушилку и угрюмо вздохнул:

— Раздор, я пытался доказать, что твоим девчонкам за глаза хватит и записей с микрокамер шлемов, но меня заткнули!

— Не тебя одного! — криво усмехнулся я и процитировал один из аргументов Еремеева: — «Поймите, для того чтобы заставить разгневаться трусливых, изнеженных и выхолощенных европейцев, мы должны одним ударом пробить все барьеры их равнодушия, цинизма и апатии, дотянуться до самого сокровенного и до смерти перепугать картиной пропасти, уже разверзшейся под ногами! А единственный реальный способ это сделать — пропустить через себя невыносимую боль, усилить ее своими эмоциями и выплеснуть наружу!»

— Понятно… — поиграв желваками, буркнул он, опять вывел на монитор трехмерную модель медцентра и добавил к ней сразу несколько слоев каких-то обозначений: — По-хорошему, штурмовать этот комплекс силами одного взвода — полный и законченный идиотизм. Но Вяземский по какой-то причине захотел захватить как-то уж очень много значимых объектов, в результате подразделение раздергали, как Тришкин кафтан, и я теперь при всем желании не смогу гарантированно зачистить всю территорию! В общем, смотри и запоминай, какие корпуса мы возьмем под контроль, а на какие вынужденно забьем…

…Первые два Ми-8АМТШ-ВН, в которые набился весь второй взвод, поднялись в воздух без пяти три ночи и мгновенно растворились в снежной круговерти. Проводив их взглядом, Таня нервно сглотнула, и Росянка, решив ее успокоить, рассказала о продвинутом пилотажно-навигационном оборудовании, установленном в этой модели. В частности, о цифровом автопилоте, системе FLIR, поисковом прожекторе с инфракрасным излучателем, двухдиапазонном светотехническом оборудовании, адаптацию машины под применение очков ночного видения и т. д.

Блоггерша, вроде бы, расслабилась, но выглянув в иллюминатор нашей вертушки ровно через десять минут и не увидев ровным счетом ничего, опять задергалась. Мне тоже было не по себе — я отказывался понимать, как наши пилоты ориентируются в пространстве ночью и в снегопад, но не собирался позволять подруге нервничать, поэтому задал ей простенькую задачку:

— Танюш, между аэродромом Бобровка и Коровьим островом чуть больше пятидесяти километров; крейсерская скорость нашей машины двести шестьдесят километров в час; две предыдущие стартовали в два пятьдесят пять. Вопрос на засыпку: в котором часу в тактическом канале станет шумно?

— В тактическом канале — и «шумно»? — удивилась она, практически сразу сообразила, что мы с Анькой пытаемся ее успокоить, и покраснела: — Я в норме. И десантируюсь без проблем. Просто надо привыкнуть.

— Загрузи чем-нибудь голову! — посоветовала Рыжова, которую, по моим ощущениям, плющило не от страха, а от предвкушения.

Голикова хмыкнула, выбрала на «часах» режим диктофона и начала наговаривать мысли, которые можно было использовать в будущей статье:

— Всем известно, что человеческая жадность не знает границ, и каждый из вас с легкостью приведет не один десяток примеров, подтверждающих этот тезис. Однако тот пример, с которым я хочу поделиться с вами сегодня, ужаснет даже самых закоренелых циников, ибо в нем… хотя нет, начну-ка я, пожалуй, издалека. Итак, в данный момент я подлетаю к острову Коровий, расположенному на стрелке рек Волги и Самары. Описывать историю этого памятника природы регионального значения я не буду — не в том настроении — скажу лишь, что еще в конце двадцатых годов нашего столетия ему присвоили статус особо охраняемой природной территории. Однако в тридцать втором году об этом на время забыли и торжественно заложили на западном берегу острова первый корпус многофункционального научно-клинического центра «Ангел-хранитель». К лету тридцать пятого комплекс вышел на проектную мощность, а менее, чем через год заслужил славу самого элитного медучреждения Приволжского Федерального округа.

— В этом месте должна быть картинка, демонстрирующая комплекс зданий летом. Чтобы зрители как следует оценили дизайн зданий, идеальные английские газоны, деревья и асфальт на дорожках, соединяющих отдельные корпуса… — подала голос Лера.

Таня кивнула, наговорила на диктофон эту подсказку и продолжила свою мысль:

— Де-юре владелец этого великолепия заслуживает канонизации[2] еще при жизни — его учреждение оказывает населению Самарской области самый широкий спектр медицинских услуг, начиная с инновационной программы ведения беременности и заканчивая помощью с реабилитацией после сложнейших операций; содержит социальный дом, в которых грамотные специалисты присматривают за детьми и взрослыми с тяжелейшими нарушениями развития, несколько центров помощи бездомным, детский дом и так далее. А де-факто этого идейного последователя Йозефа Менгеле надо строгать ломтиками несколько дней, причем в прямом эфире, а его медцентр переименовать в «Освенцим». Чтобы не вводить в заблуждение всех тех несчастных россиян, которые ведутся на внешнюю красоту этого проклятого места…

Требовательный хлопок по плечу заставил развернуться к Мурене, сидящей за пулеметом «Корд», а продемонстрированная парнем пятерня вынудила подобраться и обратиться к девчонкам:

— Пять минут до выхода на цель!

Росянка мгновенно оказалась на ногах и первой метнулась к системе беспарашютного десантирования. Процессом скоростной высадки мы до потери пульса задолбали девчонок еще на аэродроме, так что не стали тупить и они — опустили на глаза ПНВ, вскочили на ноги, сдвинули автоматы за спину и подошли к нам. Не тормозили и дальше — без задержек шагнули в «пустоту», спустились ко мне, идентифицировали Триггера, на пару со своей винтовкой изображавшего сугроб на краю крыши, отцепились от тросов и, вскинув АМБ-шки, развернулись каждая к своему сектору наблюдения.

Напарница, съехавшая вниз самой последней, жестом показала, что готова начать движение, и я сорвался с места. Добежал до стеклянной пирамиды, в которой пряталась шахта лифта и лестница, изменил режим работы ПНВ и шагнул в область действия фотоэлементов. Шесть пролетов преодолел за считанные секунды. Затормозил только перед раскуроченной бронированной дверью с навороченной системой контроля доступа, еще совсем недавно преграждавшей путь на самый верхний этаж этого корпуса, получил отмашку Шаляпина и, вломившись в коридор, рванул направо. Ну, или в сторону, в которую приглашали чьи-то истошные крики.

Через следующую, кстати, еще более массивную дверь пришлось перепрыгивать — она, слетев с верхней петли, свернула спиралью нижнюю, но оторвать не смогла. А там, внутри, на пару с Флюгером оттаскивать «озверевшего» Витязя от какой-то дебелой тетки в белом халате. Вернее, изображать такое желание до конца первой фразы монолога, начатого после рыка «Рассказывай заново!»

— В этом… б-блоке с-содержатся н-новорожденные, от ко-окоторых отказались ма-… ма-… матери, и-и-инфицированные э-экспериментальными п-препаратами во… во… во время п-плановых осмотров по… п-программе в-в-ведения бе-бе-беременности…

Если бы не алая сфера «Системы», рывком заполнившаяся процентов на пять своего объема и вынудившая на себя отвлечься, и не «простыня» текста системы распознавания лиц, идентифицировавшая эту особу, как одну из двух штатных любовниц владельца «Ангела-хранителя», я бы, наверное, ударил. Со всей дури. Стволом «Амбы» прямо в центр бледного лица с аккуратно выщипанными бровями, подведенными ресницами, кроваво-красными губами и мелко-мелко трясущимся подбородком. А так успел остановить бедра, уже начавшие раскручиваться, опустил автомат и дернул на себя Таньку. Правда, уже после того, как она вбила ногу в живот этой твари в человеческом обличье. И все время, пока мы ходили по блоку, рассматривая несчастных детей, лежащих в герметичных инкубаторах, вчитываясь в кошмарные истории их болезней и вслушиваясь в рассказы, перемежаемые всхлипами и завываниями, страшно завидовал не только Голиковой, но и Рыжовой, которой Аня позволила вложиться в удар коленом по опустившейся голове.

Увы, трогать эту ублюдочную суку было рановато — трудно сказать, почему, но она, до смерти испуганная именно моим молчанием, никак не могла унять словесный понос. И, пытаясь переложить свою вину на плечи любовника, которому помогала создавать этот бизнес чуть ли не с нуля, выбалтывала секрет за секретом. Благо знала их предостаточно.

Какие именно? К примеру, призналась, что самые доверенные врачи «работают» не только с беременными и новорожденными. Они же вакцинируют детей согласно национальному календарю прививок, разработанному Минздравом России в две тысячи четырнадцатом году и закрепленному соответствующим приказом, только вводят пациентам из малоимущих семей далеко не то, что декларируется. А еще испытывают экспериментальные лекарства на жителях социального дома, воспитанниках детдома и на бомжах; мотаясь с выездной бригадой станции переливания крови по войсковым частям гарнизона, вводят некоторым категориям военнослужащих препараты, подавляющие репродуктивную функцию; собирают некую статистическую информацию во время ежегодных профосмотров сотрудников ряда предприятий Самары и Самарской области, студентов средне-специальных и высших учебных заведений и т. д.

К концу экскурсии по блоку Голикову и Рыжову трясло от ненависти, а меня почему-то затянуло в состояние холодного бешенства, в котором все эмоции ощущались где-то очень-очень далеко, а голова работала, как часы. Поэтому на очередное обращение Шаляпина я отреагировал первым. И, не без труда достучавшись до девчонок, дал команду выдвигаться к следующей точке маршрута.

Пока возвращались в холл, пытался вернуть их в рабочее состояние, но не преуспел. Поэтому, ткнув в сенсор вызова лифта, как следует рявкнул и на одну, и на другую. Помогло, но так, на троечку, так что, втолкнув их в грузовую кабинку, высказал все, что думаю о своевременности их срыва. А когда пол под ногами вдруг провалился вниз, осознал всю неправильность ситуации, кинул взгляд на миникарту и зашипел:

— На пол, живо! Лица в пол, линзы в ноль, глаза зажмурить!

— Готово! — отозвалась Росянка, сбив с ног замешкавшуюся Татьяну, ткнув в нужный сенсор на задней поверхности ее шлема, а затем наглухо затемнив линзу и у себя.

Я опустился на колено, помог Лере, рухнувшей на пол, не задумываясь, но не врубившейся во вторую треть команды, прижал «Амбу» к фиксатору в области правой почки, вытащил из разгрузки светошумовую гранату «Факел-СМ», после чего выдернул из набедренной кобуры пистолет и насмешливо фыркнул, услышав в гарнитуре проснувшегося Шаляпина:

— Раздор, ваш лифт вышел из-под нашего контроля и спускается на минус третий!

— Уже догадался… — буркнул я. — Мы на сенсоры не нажимали, а на миникарте рядом с нами только пары Триггера и Витязя, которым не до покатушек!

Координатор начал что-то рассказывать про количество «упакованных» ЧОП-овцев, но на информационном табло начался обратный отсчет, и я сосредоточился на действии. Дождавшись остановки кабинки, позволил дверцам разойтись сантиметров на десять и, остановив ботинком правую, выбросил в щель «подарок», рассчитанный на использование в помещениях ограниченного объема, а также в салонах самолетов, поездов и автомобилей.

Последовательность действий «затемнение линзы — ожидание взрыва — просветление линзы — перехват пистолета правой рукой — смещение вправо» выполнил настолько быстро, что удивился. Самым краешком сознания. И в то же мгновение открыл огонь. Сериями по два выстрела. Сначала по бедру в городской «цифре», появившемуся в поле зрения. Затем по заднице в аналогичном камуфляже, возникшей с противоположной стороны медленно расширяющегося проема между створок. А когда почувствовал, что смогу между ними протиснуться, бросил себя вперед и вниз, по сути, пройдя в ноги воображаемому противнику, но не встав после выноса левой ноги вперед. Зато снова пострелял. От груди. Добив тело, дважды раненное в ногу, но все равно пытающееся довернуть ствол «Капрала» в сторону, в которой, по его представлению, должен был располагаться лифт, и раздробив оба плеча его напарнику, вооруженному помповухой. Потом ушел в перекат, спасаясь от очереди, выпущенной вслепую, справа и из «Узи», на миг распластался на полу и раздробил стрелку локтевой сустав.

Мужику, получившему две пули в задницу и успевшему в падении не только прогнуться до упора, но и схватиться за пострадавшее место обеими руками, засадил еще по пуле в каждое плечо. И, закатившись за бруствер из двух тел, торопливо вышел в общий канал:

— Здесь Раздор! Всем внимание: группа, пытавшаяся ворваться в объект два-один, тащила с собой три РПО!

— Подтверждаю! — зачем-то выдохнул Шаляпин, видимо, только-только разобравшийся в свистопляске, демонстрируемой камерой моего шлема.

— Здесь Пожар! К нам, в один-один, тоже кто-то поднимается. Видимо, у них прошла команда заметать следы.

— Не дайте им отстреляться! — рявкнул Варнак, заглушив еще чей-то голос. Впрочем, этот самый голос повторил свое сообщение: — Здесь Мурена. Наблюдаю два «УАЗ-а Патриот» с работающими «люстрами». Подъезжают к центральному въезду на территорию клиники…

Ко всем этим разговорам я прислушивался краем уха и продолжал работать. Уже под прикрытием Росянки, присевшей на колено на выходе из лифта и взявшей под контроль все три коридора. Первым делом лишил подвижности группу быстрого реагирования. Все теми же пластиковыми стяжками, благо этого добра в разгрузке было предостаточно. Когда все четверо подранков оказались подготовлены к транспортировке, поднял Таню с Лерой. И с их помощью перетащил в лифт все оружие, включая РПО, и пленников. Закончив, повез все это добро к Флюгеру, Витязю и их ручной зверушке. Вернее, повезли. Мы. Всей компанией. Дабы не разделяться, но доставить раненых любовнице владельца «Ангела-Хранителя» и дать ей шанс последний раз в жизни проявить профессиональные навыки. А на половине дороги к нужному этажу вдруг услышали гневный голос командира отделения:

— Здесь Варнак! Парнишки из «Волги» только что пытались подорвать серверную административного корпуса и биорепозиторий[3]. Валите любое тело в «цифре», которое не лежит мордой в пол…