Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Глава 15

11 октября 2041 г

…Наш Ил-122МВ коснулся взлетки аэродрома «Борисоглебское» ровно в двадцать два сорок, а уже десять минут спустя вкатился в здоровенный ангар. Как закрывались створки последнего я, естественно, не видел, так как рампа начала опускаться только после того, как защелкнулись запоры. Зато оценил результаты деятельности взвода поддержки, прибывшего в Казань на сутки раньше нас: на одной из боковых стен монументального сооружения возникло штук десять плазменных панелей, показывающих черт-те-что, а перед ними — ряд легких металлических столиков, заставленных термосами, контейнерами с эмблемами какой-то местной сети ресторанов, литровыми упаковками соков и т. д. Метрах в пятнадцати от зоны питания обнаружилось два туристических автобуса с тонированными стеклами, чуть поодаль — четыре потрепанных внедорожника «Toyota» разных моделей и шесть реанимобилей с военными номерами, а у противоположной стены какой-то доброхот поставил аж пять новеньких уличных биотуалетов.

Особого голода не ощущалось, желания уединиться — тоже, а до начала операции было еще далеко, поэтому я позаимствовал с ближайшего стола два литра вишневого сока и вернулся в самолет, на место, нагретое во время перелета с базы. Росянка, традиционно расположившаяся по соседству, лениво приоткрыла один глаз, убедилась, что рядом с ней опустился я, а не кто-нибудь другой, и требовательно вытянула загребущую лапку. Пришлось делиться. И рассказывать, что там, снаружи.

— Неплохо. Но дома лучше… — заключила девушка, отставила в сторону ополовиненную емкость, вернула голову на разгрузку и снова расслабилась.

Я тоже устроился поудобнее, закрыл глаза и задумался. Сначала о том, что она начала ощущать мою квартиру местом, где ей комфортнее всего, и неожиданно для самого себя вдруг сообразил, что не помню ни одного, даже самого незначительного, конфликта между нею, Таней и Лерой. Как следует покопавшись в воспоминаниях, заметил значительно больше — девчонки как-то незаметно разделили обязанности и выстроили некую иерархию власти. Вернее, рулили каждая в своей зоне ответственности и, кажется, чувствовали себя более чем комфортно!

В процессе обдумывания нюансов их взаимоотношений вдруг обратил внимание на целый ряд странностей, которые раньше почему-то не бросались в глаза. Таких, как, скажем, один набор косметики на всю их шайку-лейку. Или общий гардероб, для которого в новой квартире была выделена целая комната. Или одинаковые пароли на телефонах.

Да, девчонки иногда соперничали. За возможность занять одно из двух вакантных мест рядом со мной, чтобы посмотреть какой-нибудь фильмец в более «крутых» условиях. Или за сомнительную привилегию поухаживать за единственным мужчиной во время очередной «чисто семейной» трапезы. Или за призрачный шанс заработать поцелуй в щечку за лучшее выполнение какого-нибудь особо замороченного упражнения на тренировке. Но очень тонко чувствовали грань, за которую не желательно переступать, и «держали дистанцию» даже во время самых ожесточенных шуточных перепалок.

Но больше всего удивляло даже не это, а взаимное заимствование недостающих черт характера, знаний и навыков. К примеру, Росянка перенимала у Татьяны чувство вкуса, стиля и слова, манеры, привыкала к натуральным материалам в одежде и… училась отрицать. Сиюминутную массовую моду, все вычурное, избыточное. Тем самым, постепенно переставая играть представительницу высшего общества, но продолжая ею ощущаться. Голикова училась у нее отключать чувство самосохранения и в мгновение ока превращаться в механизм, заточенный на выполнение боевой задачи. А Лера, как губка, впитывала все, что можно и нельзя, «отделяла зерна от плевел» и добавляла недостающие штрихи к своей, и без того отличной, «базе».

Правда, как выяснилось на следующий день после отлета мисс Доулан, отличной эту самую «базу» считал только я…

Рыжова нарисовалась в дверном проеме абсолютно бесшумно. Кинув взгляд на тарелку с мясной нарезкой, стоящей рядом с моим правым локтем, и решив, что моей любимой бастурмы на ней пока предостаточно, сняла футболку, кинула ее в контейнер для грязного белья и забралась ко мне в джакузи. После чего озадачила неожиданным вопросом:

— Ну, и как тебе моя матушка?

За три часа, которые мы провели в гостях у Светланы Егоровны, досконально разобраться в характере этой женщины было нереально, но кое-какие выводы я все-таки сделал. Так что озвучил самый очевидный:

— «Есть два мнения — мое и неправильное».

— Да, она любит не только учить, но и поучать. Причем всех подряд… — согласилась Валерия. — Но к этому я привыкла с самого детства и почти не замечаю. В отличие от зависти, появившейся одновременно с первыми признаками увядания ее красоты и усиливавшейся чуть ли не каждую нашу встречу.

— Твоя мама выглядит очень эффектно, и не знай я, что у нее есть настолько взрослая дочь, дал бы ей от силы года тридцать два! — ничуть не кривя душой, заявил я.

Девушка пропустила эти слова мимо ушей и продолжила свою мысль:

— Я понимаю, что привычки считать себя неотразимой и пользоваться внешностью для решения любых жизненных проблем быстро въедаются в кровь, соответственно, любые сбои в единственно возможном алгоритме взаимодействия с окружающим миром с какого-то момента начинают вызывать эмоциональный шок, но принять подобные изменения в отношении к себе так и не смогла. Поэтому переезд в Зёльден восприняла, как подарок судьбы, каждый раз, созваниваясь с мамой, всеми правдами и неправдами отказывалась включать изображение, а после того, как Джинг поставила меня на ноги, страшно не хотела переезжать из твоей квартиры к себе домой.

В этот момент со стороны гостиной послышался какой-то шум, и я невольно повернул голову в сторону двери.

— Вероятнее всего, уронили пистолет на плед, предусмотрительно постеленный на пол… — фыркнула Рыжова и так же подробно ответила на два моих следующих безмолвных вопроса: — Аня учит Таньку выхватывать у противника пистолет. И к нам они пока не собираются — знают, что я решила пообщаться с тобой тет-а-тет.

Я развел руками — мол, весь в твоем распоряжении — и превратился в слух. А она, задумчиво потерев переносицу, продолжила прерванную мысль:

— Гибель девчонок, бегство из страны и бесконечные мотания по Европе дались мне очень тяжело. Но даже в этом затянувшемся кошмаре нашлись положительные стороны: море свободного времени позволило радикально изменить отношение к жизни, разобраться со своими «тараканами» и окончательно врасти душой в тех немногих близких людей, которые у меня остались.

Как я понял из дальнейших объяснений, с изменением отношения к жизни оказалось проще всего: поняв, что все мы внезапно смертны, Лера решила жить текущим мгновением и не разбрасываться на всякую ерунду. А с «тараканами» основательно помучилась:

— Годы учебы в школе для детишек сильных мира сего заставили задрать до неба проходную планку для потенциально интересных личностей и одарили неприятной фобией — до смерти устав ощущать себя человеком второго сорта, я стала крайне остро реагировать на любые проявления высокомерия, тщеславия, гордыни, самодовольства, снисходительности и тэдэ. И напрочь разучилась верить на слово. Увы, людей, предпочитающих делать, а не говорить, в моем окружении появлялось ой, как нечасто, поэтому со временем страх довериться, но ошибиться вместе с привычкой сомневаться во всем и вся стали неотъемлемой частью моего естества. И если с Танькой, Эрикой, Диной и Яной я сошлась еще до того, как превратилась в зашуганную и закомплексованную особу с королевскими амбициями, то окончательно поверить тебе боялась до тех пор, пока не увидела в допросной Вяземского арестованного Жорика.

Я нахмурился, пытаясь сообразить, каким боком Голиков мог что-то изменить в ее отношении ко мне, но Лера пролила свет и на эту «страшную тайну»:

— До этого момента крошечная часть моего сознания допускала, что твои слова о лоте за десять миллионов евро могут оказаться ложью. Но вполне реальный арест этого урода и те перспективы его будущего, которые описал генерал, напрочь убили последние сомнения и страхи. Поэтому в недавнем разговоре я сказала, что считаю тебя и Таньку своей семьей, а сейчас добавлю еще одну фразу: этой ночью я перестану быть твоей женщиной только на словах…

— Опять задумался о Лерке? — неожиданно раздалось над самым ухом, и я, вернувшись в реальность, повернулся к Росянке, уставшей валяться без дела и решившей развлечься, издеваясь над беззащитным напарником. Впрочем, ждать начала активной фазы действительно надоело, так что я поддержал это начинание. Тем более, что с недавних пор для доступа к записям с наших «Амиков» требовалась личная санкция Вяземского, подруга говорила тихим шепотом, ее глаза искрились сдерживаемым смехом, а все «Яровиты» ушли шарахаться по ангару:

— Почему именно о ней?

— О Таньке ты думаешь со спокойной уверенностью или нежностью, о Линде с раздражением или злостью, а о Лерке так, как будто до сих пор не можешь отойти от шока!

В общем-то, она была права. Но неписанные правила подобных перепалок требовали отправить мяч на сторону противника, поэтому я задвинул куда подальше воспоминания о том, что первая близость с Рыжовой добавила к содержимому зеленой сферы аж пять процентов объема, и задал уточняющий вопрос:

— А о тебе?

— Вау, ты думаешь даже обо мне⁈

— И не только думаю! — патетически воскликнул я и продолжил атаку: — В данный момент наслаждаюсь запахом твоих волос, балдею от упругости груди, которой ты как бы невзначай прижалась к моему плечу, и…

— Постой-постой, у тебя и так три комплекта восхитительных сисек! — притворно возмутилась она и чуть-чуть отодвинулась.

— Комплект Линды мне навязан. Временно. И я не считаю его своим… — парировал я и нанес запрещенный удар: — Зато имею полное право уделять внимание тому, которым ты меня сейчас дразнишь. Хотя бы для того, чтобы держать на расстоянии твоих ухажеров.

Как ни странно, последнее предложение заставило Аню пододвинуться вплотную, закинуть колено на мое бедро, обнять за шею и снова коснуться губами уха:

— Кстати, об ухажерах. Пока парни рвали тебя на части, поздравляя с победой над Кавати Эйдзи, а Валет расспрашивал Таньку и Лерку, меня отловил Шерхан. Попросил разуть глаза и, наконец, обратить внимание на разницу в твоем отношении к девчонкам и ко мне: по его мнению, я для тебя лишь увлечение на время службы, а они — любимые женщины.

— Ну да, то, что в Москве мы живем в одной квартире, с базы не видать — на ней я ночую у себя либо с Голиковой, либо с Рыжовой, а ты забираешь к себе вторую… — расстроенно согласился я. — А о том, что любую легенду надо хоть иногда поддерживать, просто-напросто забыли.

— Угу… — кивнула она, потыкала пальцем в мою грудную мышцу, хлопнула ладонью по прессу и вздохнула: — Знаешь, за то время, которое мы с тобой изображаем пару, я настолько отвыкла от игривых комплиментов и подкатов, что не сразу придумала логичный ответ. А Шерхан, решив, что я заколебалась, заявил, что ты меня замуж никогда не возьмешь, а он, типа, может. Если мы сойдемся характерами. Тут я вспомнила, скольким дурам он устраивал такие «тестовые испытания», и послала его куда подальше. А когда он обозвал меня дурой и ушел, вдруг представила, что начнется после твоего дембеля, и ужаснулась.

— Не забывай, что у меня контракт еще на девять боев с возможностью пролонгации… — напомнил я. — Драться чаще, чем раз в полтора-два месяца, я не собираюсь. Менять тебя на любого другого персонального телохранителя из «Яровитов» — тоже. Значит, как минимум до марта-апреля сорок третьего задумываться о массированных атаках ухажеров тебе совсем не обязательно.

Напарница невесело усмехнулась:

— Как оказалось, теперь мне за глаза хватает подкатов одного.

— Забей: легенду реанимируем, пошлем Шерхана на север, а сами свалим на юг.

— Не на юг, а на запад! — уточнила она. — Сначала в Москву, а потом еще дальше, в Лас-Вегас. Если, конечно, бой с Буйволом решат проводить именно там. Кстати, почему ты выбрал следующим противником именно его?

На этот вопрос я уже отвечал. Вяземскому. Само собой, выдав версию, которая должна была убедить его в моей полнейшей лояльности. Чисто теоретически Росянке можно было бы рассказать значительно больше. Но «Амики» на наших запястьях никуда не делись и продолжали писать все, что с нами происходит, поэтому о том, что я пришел в смешанные единоборства не за славой, а за финансовой независимостью, пришлось умолчать. Равно, как и о том, что уже добился ее последним выигрышем на ставках, а в Большом Спорте меня удерживают только заключенные контракты и моральные долги перед Гориным и Вяземским:

— В ММА заработки бойцов зависят от, так называемых, персональных акций в конкретном промоушене, шумихи, поднятой вокруг личности бойца, количества фанатов, места в рейтинге и так далее. При этом разброс доходов чрезвычайно велик: новички, выступающие в малоизвестных промоушенах, получают сущие копейки даже за победы, а звездам платят миллионы просто за выход в октагон. На момент подписания контракта на бой с Кавати Эйдзи я был, по сути, никем. Особенно для фанатов из США и Западной Европы. Поэтому включил голову и придумал, как поднять шумиху и получить шанс заработать хорошие деньги на ставках. Увы, второй раз провернуть такой финт не получится, значит, надо придумывать новый. Заранее учитывая то, что очередная победа на первых секундах боя гарантированно скажется на доходах не в лучшую сторону…

— Ну да, молниеносная победа над Вспышкой — это сенсация. И хоть как-то компенсирует негативную реакцию зрителей на то, что шоу, за которое они заплатили свои кровные, закончилось, толком не начавшись! — поддакнула напарница.

— Эта сенсация и шумиха, поднятая вокруг меня Линдой, наложившись друг на друга, создали очередную возможность для заработка на ставках, которую грех не использовать… — дав ей договорить, продолжил я. — Посуди сама, в данный момент фанаты ММА точно знают, что я быстрый, легкий, умею бросать и ни разу не дрался дольше полутора раундов. Но абсолютное большинство очень быстро придет к выводу, что против Буйвола все это не прокатит. Ведь нигериец весит почти на тридцать килограммов больше меня, а такую тушу особо не покидаешь; великолепно набит, и его, вроде как, не пробьешь; чудовищно вынослив и силен, а значит, рано или поздно догонит, прижмет к сетке и вырубит. Или рухнет сверху, дождется, пока я закислю мышцы в попытках выбраться из-под неподъемной туши, а потом спокойно возьмет на какой-нибудь прием.

С мозгами у Росянки было все в порядке, поэтому она мгновенно просекла основную идею:

— Получается, что ты хочешь использовать этого монстрика не только для заработка на ставках, но и в качестве второй ступеньки для перехода в высшую лигу? Типа, побегаешь вокруг него раунда два-два с половиной, покажешь офигительно красивый бой, после чего, кроме выигрыша у букмекеров, одним махом прирастешь миллионами фанатов?

— Типа того.

— Идея — лучше не бывает! — заключила она, чуточку поколебалась и вздохнула: — Но Буйвол действительно монстр. И ты очередной раз сильно рискуешь!

— Кто бы говорил! — усмехнулся я и демонстративно огляделся. — Борт ни разу не гражданский; привез в Казань не пассажиров, а бойцов подразделения 'Яро-…

— Ладно-ладно, я рискую не меньше! — признала напарница, услышала приближающиеся голоса и нехотя вернулась к предыдущей теме: — Да, чуть не забыла — я описала девчонкам ситуацию с ухажерами и получила карт-бланш на любые способы реанимации легенды. Так что постарайся от меня не шарахаться и ничему не удивляться, ладно?

…Двое бойцов взвода поддержки, отправленные в «Райскую Обитель» под видом состоятельных клиентов, подали сигнал готовности в два десять ночи. Наш Ил, за четверть часа до этого выехавший на самое начало взлетки, тут же взревел движками и рванулся вперед. А мы, все еще пребывающие под впечатлением от брифинга, на котором до нас довели результаты «разведки на местности», еще раз проверили оружие и снаряжение, проверили парашюты напарников и выстроились в заранее определенном порядке перед рампой.

Механизм ее открытия заработал после того, как самолет поднялся на пять километров и перешел в горизонтальный полет. Сразу после этого в отсеке погас свет и мы, врубив и синхронизировав ПНВ со своими «Атаками», увидели в бегущей строке, появившейся перед глазами, сразу два сообщения. Первое, уведомлявшее о взятии под контроль системы наблюдения «объекта», просто приняли к сведению. Зато после ознакомления со вторым открыли миникарты и нашли метки «своих» маячков, сброшенных БПЛА взвода поддержки возле главного корпуса «Райской Обители» и полутора десятков коттеджей, разбросанных по огромной территории.

Не успел я отправить тестовый сигнал нашей, как в систему «залили» информацию с датчиков метеозондов и десятков микродронов, и из призывно мигающей точки выстрелила прерывистая нить рекомендованной траектории захода на точку посадки. Я пробежал взглядом по облачкам цифр, возникшим над каждой стрелочкой, составил впечатление о направлении и скорости ветра на высотах от нуля до трехсот метров, уложил в памяти зоны, в которых было возможно возникновение термиков, и подтвердил готовность к выброске, поднял к плечу сжатый кулак.

Докладывал Кречету, старшему в нашей мини-группе. Но буквально через миг в гарнитуре раздался предупреждающий сигнал о включении системы автоматического открытия рампы. Мысленно посмеявшись над совпадением, я без особой спешки занял место за спиной Триггера, покосился на Росянку, нарисовавшуюся слева от меня, и хлопнул по подставленной ею ладони. А где-то секунд через тридцать сорвался с места, разогнался и вышел в небо над искрящейся огнями ночной Казанью.

В этот раз прыгали налегке, то есть, без ресиверов, ГК и всего того, что точно не потребуется при работе в условиях города, да еще и расположенного на своей территории, поэтому в «ромбик» из четырех вингсьютов собрались очень быстро. Пока летели к рекомендованной зоне открытия куполов, я не отрывал взгляда от инфракрасных «светлячков» на парашютном ранце и верхней части «крыльев» лидера, держался на привычной дистанции и краешком сознания сравнивал два доступных способа прибытия на этот конкретный и хорошо охраняемый объект.

Вариант «сначала на машинах, а потом своим ходом», был на порядок дешевле, но не гарантировал ровным счетом ничего: СБ-шники «Райской Обители» могли засеять лес всевозможными датчиками, использовать дроны тепловизорами для патрулирования лесных тропинок, в ночь с пятницы на субботу выставлять посты наблюдения на всех окрестных дорогах и т. д. Зато десантирование при минимальной «помощи» с земли позволяло абсолютно незаметно возникнуть сразу над всеми постройками дома отдыха, сходу перейти к активной фазе операции, а автобусы для перевозки задержанных и спасенных подогнать уже потом.

Несмотря на некоторую отстраненность, на уведомление о приближении к зоне начала работы отреагировал без задержек и первым бросил «медузу». После того, как открылся, и согнал слайдер, в темпе встроился в «лесенку», изменил режим работы ПНВ и вгляделся в картинку, знакомую с брифинга.

На главный корпус «Райской Обители» особо не залипал — в нем должен был работать первый взвод в полном составе. Зато прямоугольники коттеджей, красиво подсвеченных разноцветными лучами мини-прожекторов, осмотрел достаточно внимательно. И пришел к выводу, что меня усиленно берегут — тот, рядом с которым горела наша метка, был далеко не самым большим. Но брать его нам предстояло вчетвером, хотя почти ко всем остальным отправили по одной паре!

Расстраиваться по этому поводу я даже не подумал, ибо «героизмом головного мозга не страдал даже в далеком детстве» — просто запомнил этот факт, а через пару секунд подобрался, заметив на крыльце нашего коттеджа алый огонек сигареты и силуэт мужика, решившего покурить на свежем воздухе. Еще через мгновение вокруг цели появился цветовой кантик Триггера, но стоило парашюту снайпера вывалиться из лесенки и уйти в спираль, как алая точка, отброшенная щелчком пальцев, изобразила метеор и запрыгала по траве, а курильщик потянул на себя створку двери, осветил лужайку конусом света и скрылся в доме.

«Баба с возу — потехе час…» — мысленно буркнул я, заходя следом за напарниками в последнюю «запятую», разогнался, в нужный момент зажал клеванты, коснулся ногами земли и дернул за подушечку отцепки. «Амба» прыгнула в руки сама собой, картинка перед глазами дополнилась овалом вокруг открытой двери балкона второго этажа, и я, согласившись с решением Росянки, рванул следом за ней и Кречетом. Последний, подбежав к дому, изобразил трамплин, по очереди закинув нас с напарницей к перилам, а затем унесшийся к парадной двери, в которую должен был ворваться в паре с Триггером. Впрочем, мне уже было не до него — я вытягивал оптический зонд, чтобы заглянуть в помещение, в котором, судя по стонам и вскрикам, то и дело заглушавшим какую-то роковую композицию, обреталось не менее двух человек.

Вытянул. Заглянул. Направил камеру на огромную кровать. И чудом удержался на месте, увидев, как два татуированных здоровяка, аж вспотевших от усердия, насилуют чем-то обколотую девчушку лет двенадцати!!!

Остальную часть роскошно обставленной мега-спальни, занимающей большую часть этажа, осматривал «на автомате». В смысле, убедился, что в ней больше никого нет, уложил в памяти взаимное расположение предметов обстановки, сверился с планом здания, скачанного «технарями» с сайта «Райской Обители», чтобы разобраться, в какие помещения ведут три обнаруженные двери, но вкладывал во все это дело лишь малую часть души. А остальная сгорала от лютой ненависти и ждала отмашки от координатора операции.

Зеленая вспышка, полыхнувшая по периметру картинки с «Атаки», сорвала нас с места и бросила вперед в два часа сорок две минуты. Росянка, вооруженная многозарядным тазером, влетела в помещение первой, всадила первый заряд в уродца, который теоретически мог заметить наше появление периферийным зрением, и ровно через секунду отстрелялась по второму. Я, скользнувший в спальню следом за ней, качнулся, было, к кровати, чтобы заткнуть задержанных полосками скотча и украсить пластиковыми стяжками, но краем глаза засек какое-то движение и на одних рефлексах изобразил обманное движение с последующим уходом с линии прицеливания. Увы, к моменту завершения поворота к неправильности, царапнувшей взгляд, она успела исчезнуть. Зато в сознании «проявилась» мельком увиденная картинка — чей-то глаз, возникший в расширяющейся щели между дверью в коридор и дверным косяком!

— Здесь Раздор. Преследую человека, убегающего от спальни к лестнице! — выдохнул я в канал группы в тот момент, когда дергал на себя дверную ручку и выехал из комнаты, лежа на боку.

Предосторожность оказалась лишней — коротко стриженный парень в униформе обслуживающего персонала уже сворачивал за угол, даже не помышляя о сопротивлении. Поэтому я стартовал из положения «лежа», за считанные секунды преодолел прямой участок коридора, вытянул зонд, выглянул в лестничный холл и, сделав еще один шаг, всадил по пуле в правое плечо и левое колено беглеца, почти вломившегося в кабинку лифта.

Парень неприятно удивил: вместо того, чтобы рухнуть на пол и заорать, что сдается, он еще в падении попытался дотянуться здоровой рукой до сенсора закрывания дверей и склонил голову так, как будто собирался что-то сказать на гарнитуру, спрятанную под лацканом пиджака!

Я выстрелил еще раз. На бегу. Перебив любителю проявлять ненужную инициативу второе плечо. Потом упал рядом с ним на колени, выдернул из-под воротника дешевенький девайс и, задав картинке со своей нашлемной микрокамеры высший приоритет, ткнул глушителем автомата в раневой канал:

— Куда ведет лифт! Говори, тварь!!!

Парень заартачился и тут. Но только до смены… хм… инструмента — стоило вогнать в рану боевой нож, как дурень перестал строить из себя Джордано Бруно, и информация полилась сплошным потоком…

…Наше ответвление сети подземных тоннелей, используемых для доставки проверенным ВИП-клиентам мальчиков и девочек из «особого меню», «утилизации отработанного материала» и экстренной эвакуации, мы с Росянкой и живым ключом преодолели меньше, чем за две минуты. Еще полторы убили на скитания по лабиринту, судя по картинке с трекера, расположенному на глубине тридцати восьми метров где-то между главным корпусом «Райской Обители» и берегом Волги. Как вскоре выяснилось, торопились не зря — к моменту, когда мы добрались до лифтового холла, из которого можно было спуститься в святая святых этого гадюшника, двери одного из грузовых лифтов разъехались в стороны и выпустили наружу одного из двух охранников, сопровождавших восемь детишек в возрасте от шести-семи и до десяти-двенадцати лет. Точнее, позволили ему выпасть наружу. Ибо стрелять я начал в тот момент, когда увидел в расширяющейся щели хмурого мужика, придерживавшего за плечо белобрысую девушку со стеклянным взглядом и культями вместо ручек. Второй охранник, погибший при исполнении, остался в кабинке — съехал по ее стенке и замер в сидячем положении.

— Триггер, Кречет, где вы, блин⁈ — взвыла в канал группы Росянка сразу после того, как я отшвырнул в сторону труп и подхватил под мышки ребенка, которому ампутировали верхние конечности под заказ какого-то урода!

— Сорок секунд! — отозвался снайпер, судя по голосу, выкладывавшийся до предела.

— На подходе еще две двойки. Одна из них присмотрит за детьми… — подключился к разговору Валет. Потом, видимо, кинул взгляд на картинку с одной из наших камер, так как грязно выругался и перешел на рык: — Как выведете детей наружу, продолжайте движение! Триггер, Кречет — на минус третий; Росянка, Раздор — на минус второй! И валите уродов наглухо!!!

Мы с напарницей подтвердили получение приказа, в темпе вывели из кабинки детей и заблокировали двери вторым трупом. Потом оттащили ключ к двери, ведущей на лестницу, подтянули к сканеру системы распознавания лиц и передали в заботливые руки подоспевших ребят.

Они рванули вниз по лестнице, разблокировали замок «нашей» двери и умчались дальше. А я жестами показал напарнице, что буду работать первым номером и взялся за оптический зонд.

Вопль Шаляпина, увидевшего движение моих рук на картинке с камеры и решившего запретить мне лезть поперек мамки в пекло, проигнорировал. А когда сосредоточился на картинке и засек первые цели, услышал змеиное шипение подруги:

— Я с-с-снайпер, придурок, а он — самый быстрый ближник во всей конторе!

С этого момента координатор голоса не подавал. И слава богу — я жестом попросил Росянку рвануть на себя дверь, дождался завершения такого же безмолвного обратного отсчета, скользнул в коридор, всадил по две пули в головы очередных «вожатых» и, оставив детей на попечение подруги, продолжил движение.

К жилым комнатам не торопился, а операционная была этажом ниже, поэтому первым делом заглянул на огонек в гардеробную и в гримерку, в которых профессиональные(!) стилисты и визажисты создавали образы, заказанные эстетствующими клиентами. В первом помещении оказалось пусто, зато во втором удалось упокоить двух мужиков голубоватого вида и одну бабу, изображавшую леди-вамп, в спешке вытряхивавших заныканное добро из тайничков. Вернувшись в коридор, завалил врача, собравшегося чуть быстрее тех трех упырей и на свою голову выбежавшего из кабинета. А в репетиционном зале, который наш не очень добровольный помощник сначала назвал пыточной, чуть было не сорвался, увидев, как холеная, ухоженная баба лет тридцати пяти, уже приготовившаяся к экстренной эвакуации, напоследок полосует мочеными ивовыми прутьями девочку лет восьми, привязанную к гимнастической скамейке!

Последних трех «наших» клиентов, спустившихся на минус второй, чтобы поторопить персонал, расстреляла Росянка. И заблокировала их телами очередной лифт. А потом Валет предупредил о приближении наших, дверь, ведущая на лестницу, распахнулась, и в коридор начали забегать бойцы первого взвода…

…Съемки материала для очередного видеообращения к подписчикам официальной странички дались безумно тяжело. И это, как водится, отметила «Система» — если за все время штурма объем содержимого красной сферы вырос от силы процента на три-четыре, то пребывание на минус третьем этаже, на котором современные компрачикосы создавали и правильно воспитывали «одноразовые(!) постельные игрушки», общий уровень негативных эмоций поднялся процентов до семидесяти. Впрочем, задыхался от ненависти не один я. После «ознакомительной прогулки» по подземному бункеру Робокоп, при штурме коттеджа вырубивший и «аккуратно упаковавший» одного из заказчиков такого товара, поднялся на поверхность, нашел этого урода среди десятков задержанных, проломил ему грудину, раздробил коленные чашечки и сломал позвоночник. Пока моего бывшего напарника оттаскивали от жертвы, Гюрза расстреляла заместителя управляющего «Райской Обителью», а Мадонна с напарником прирезали старшего администратора.

Трудно сказать, чем закончилась бы для задержанных эта ночь, если бы не вмешательство Вяземского, подключившегося к общему каналу из своего кабинета и порядка пятнадцати минут убеждавшего «Яровитов» прекратить самосуд. За это время он наговорил многое — дал слово организовать лечение детей в госпиталях Министерства Обороны; выслать самолет для доставки всех задержанных в Москву; передать материалы дела в ФСБ и взять расследование под личный контроль; добиться ареста всех тех ВИП-клиентов «Обители», которых мы не застали, всех организаторов этого бизнеса и всех их покровителей; добиться максимально жесткого наказания для всех виновных и т. д. Да, после таких красивых обещаний убивать и калечить клиентов все-таки перестали, хотя прекрасно понимали, что по тем или иным причинам выполнится от силы половина. Но в подъехавшие автобусы задержанных поднимали очень неаккуратно, швыряли на пол между сидений, не задуряясь сортировкой по степени тяжести совершенных проступков. Кроме того — как выяснилось уже во время перелета на базу — ничуть не убаюканные обилием красивых слов и многократным повторением слова «всех», «совершенно случайно» залили на несколько облачных хранилищ электронную базу данных, обнаруженную все на том же минус третьем этаже. Чтобы из нее так же совершенно случайно не пропали записи, в которых совершенно случайно засветились какие-нибудь особо неприкосновенные личности.

Зато над спасенными детьми практически чахли. Тех немногих, кто не был одурманен наркотой, отправляли в медикаментозный сон, чтобы уберечь от лишних треволнений, поднимали во второй автобус и пристегивали к максимально опущенным сидениям. Всех остальных бережно переносили к бригаде гарнизонных врачей, прилетевших в Казань вместе со взводом поддержки. А после осмотра, проведения экспресс-анализов и оказания первой помощи, если такая требовалась, определяли либо в реанимобили, либо в тот же автобус, либо во внедорожники.

При этом продолжали звереть. Поэтому во время переезда на аэродром до рези в глазах вглядывались сначала в придорожный лес, а затем и в каждый встречный или припаркованный автомобиль, моля господа послать навстречу группу доблестных спасителей «несправедливо задержанных родственников, партнеров или друзей». Дабы на них можно было сорвать хотя бы часть злости. Увы, тормозить колонну, ощетинившуюся стволами автоматов, не рискнули даже доблестные сотрудники ДПС, тормозившие всех подряд на «денежных» перекрестках. В итоге к знакомому ангару подъехали злыми, как собаки. Повыпрыгивав из транспорта, организовали в передней части грузового отсека нашего Ила что-то вроде мини-госпиталя с одним огромным лежбищем на всех пациентов и осторожно перенесли на него ребятишек. Потом повыбрасывали из автобуса задержанных, заволокли в заднюю половину того же отсека и все теми же пластиковыми стяжками лишили даже призрачной возможности пошевелиться. А когда закончили и с этим делом, разделились — первый взвод в компании с врачами поднялся на борт и улетел на базу, а мы со взводом поддержки остались дожидаться следующего рейса. Или визита героических мстителей…