Время воина

Глава 6

Петербург, февраль 2016 года

Никита

По приватному видеоканалу Никита решил поговорить с Тамарой поздно вечером, когда в доме уже готовились ко сну. Старшую жену он застал сидевшей за его рабочим столом, закинувшей ногу на ногу и с особой тщательностью обрабатывавшей пилкой ногти. На ней был короткий халатик бежевого цвета, а на голове в разные стороны торчали разноцветные спирали бигуди. Заранее предупрежденная о звонке, Тамара перешла в кабинет Никиты, который теперь с любопытством разглядывал процесс доведения красоты до эталонного качества.

— Не думал, что мой кабинет ты превратишь в косметический салон, — усмехнулся он, когда Тамара, увлеченная ногтями, услышала характерный сигнал подключения канала и развернулась в кресле в сторону экрана видеотерминала и улыбнулась, увидев мужа.

— Я аккуратно, — захлопала ресницами Тамара. — Обещая не поцарапать лакировку твоего нового стола. Видишь, я даже газетку подстелила.

И она продемонстрировала, как бережно относится к предметам мебели в кабинете.

— А зачем это у тебя на голове? — полюбопытствовал Никита, развалившись в кресле петербургского особняка. — По какому случаю наводишь красоту?

— Неужели забыл? Завтра у Донских семейное торжество — день рождения сынишки. Вот и пригласили нас с Дашей, вернее сказать, детей. Ну а мы как красивый придаток.

Тамара улыбнулась и на какое-то мгновение опустила голову, чтобы пройтись пилкой по ногтям. Удивительно, что до этого она смотрела в экран, отточенными движениями выполняя ответственную для себя работу.

— Кстати, — добавила она, — тебя тоже ждали. Мог бы оторваться от всей суеты и на денек побыть с семьей и друзьями.

— Как настроение в доме?

— Все переживают, — Тамара на миг остановилась, бросив взгляд на Никиту. — Пришлось немного повысить голос, чтобы привести в чувство некоторых чувствительных особ…

— Я бы не сказал, что Даша настолько чувствительна, — хмыкнул волхв.

— Я не про Дашу, а про Юлю. Как ни странно, именно она больше всех испугалась. А еще наши кухарки. Ты же у них любимец. Мужчины-то сразу засобирались в Петербург. Антон даже команду сформировал для твоей охраны, но я убедила его, чтобы не делал глупостей. В «Гнезде» сейчас каждый человек на счету.

— Правильно, — кивнул Никита, чувствуя некое самодовольство, что Юля, наконец-то, проявила хоть что-то, похожее на эмоции. И торопливо спросил, нарушая создавшуюся тишину. — А подарки-то приготовили?

— Конечно. Правда, пришлось смотреть электронные каталоги и заказывать через них с доставкой на дом, потому что в город нас не отпускают по твоему приказу, деспот! Для ленивых такой сервис самое то… Ты когда приедешь?

— Послезавтра утром, — ответил Никита и признался, что домой заезжать не будет.

Жена удивленно взглянула на него, и даже отставила в сторону бутылочку с лаком.

— Объясните сударь, куда намылились? Случаем, не в горы?

Про Гиссар она знала и с тревогой ждала, когда поступит сигнал тревоги, Никита вмиг соберется и исчезнет в ледяной круговерти, созданной демонической тварью. Жуткий способ передвижения, осознавала Тамара, но очень быстрый.

— Нет, на север, — судя по его бесстрастному лицу, Никита не хотел делиться подробностями. — Нужно в один городок съездить, проведать родственников.

Последнее слово он выделил интонацией намеренно, и жена, наморщив лоб, через несколько секунд осторожно спросила:

— Не к тем ли дедушкам, которые посетили нас полтора года назад?

— К ним. Ситуация такая, что без их помощи я не разгребу ком проблем.

— Ком проблем, — повторила Тамара. Ее указательный палец обличительно ткнулся в сторону видеотерминала. — Назаров, у тебя что-то произошло. Что-то такое, о чем ты до чертиков боишься сказать. Сердце у меня засбоило, а оно не обманывает.

Жена приложила ладонь левой руки к груди, а Никита почему-то облизнул губы. Тамара усмехнулась. Знала она, что это означает.

— Может, заглянешь ночью в спальню, мой господин? — придав голосу чарующие нотки, поинтересовалась она, и резко перешла на иную тональность. — Всего-то два шага сделать — и ты уже дома.

— Соблазнительница, — прокашлявшись, произнес волхв.

— А то! — Тамара довольно улыбнулась и как бы невзначай положила руку на бедро, медленно приподнимая край халатика. — Знаю, как завлечь!

И неожиданно сменила тему, когда увидела маслянистую поволоку глаз мужа:

— Как идет расследование? Что-нибудь известно?

— Пока глухо, — сбросив наваждение, быстро ответил Никита. — Хованский убежден, что в покушении замешан Ордо Маллеус.

— Не удивлюсь, если так и есть, — вздохнула Тамара. — Не добили змеюку.

— Ты даже не представляешь, насколько разветвлена эта сеть, — покачал головой волхв. — Годы потребуются, чтобы зачистить псов господних. Я, конечно, мог бы отследить каждого с помощью своих слуг, но тогда вы меня дома видеть не будете.

— Ну уж нет! — отрезала супруга. — Есть Житин со своей контрразведкой, пусть свой хлеб отрабатывает! Ты лучше усиль охрану дома, чтобы девчата себя поспокойнее чувствовали. А мы здесь справимся. Только в «Гнезде» трое боевых волхвов. Конечно, не мне тебе советовать, но сейчас ехать к дедушкам не самый лучший момент…

— Солнышко, нужно, — с нажимом сказал Никита. — Я в жутком цейтноте, времени не хватает. Еще и аномалия эта… Чувствую, скоро отправлюсь туда. Как там дела у отца?

— Да, ты удивишься, — Тамара вздохнула, поняв, что мужа не переделать. — Я же тебе говорила, что Борецкого поймали? Не успел он добраться до Новохолмогорска. Отец еще в Устюге, допрашивает атамана.

Никита кивнул. Он и не надеялся, что Борецкому удастся уйти от преследования и уйти за границу через морской порт. Поэтому и принял заранее все меры, чтобы никто никогда не узнал, с кем встречался атаман во время своего блуждания по тайге. Легкое погружение в сон и жесткое стирание памяти в определенном промежутке времени. Борецкий со своими бойцами гарантированно не вспомнит несколько минут общения с молодым человеком, появившимся в глухих северных дебрях. Кто он и откуда — привилегию знать об этом Никита оставил только себе.

— Никита, не улетай, — привычно пошутила Тамара. — Ты опять с застывшим взглядом смотришь на меня… хм, почти стихотворная фраза вышла.

— Почему «почти»? — отмер Никита и улыбнулся. — Очень необычная строчка. Начинай сочинять.

— Ну уж нет, у меня хватает иных дел, — отрезала жена и вернулась к беспокоящему ее вопросу. — А сам ты думаешь по поводу взрыва?

— Оба покушения на нас связаны между собой. Это уже точно. Но назначать Ордо Маллеус заказчиком я бы не торопился. Не хватает деталей к общей картине.

— Именно из-за этого ты хочешь съездить в гости?

Тамара упорно не называла пункт назначения, хотя Никита мог попросить ее не волноваться и не зашифровывать свои фразы. В видеотерминалах были встроены шифраторы наподобие тех, что используют в армейских рациях и радиостанциях, даже более улучшенного качества. Как-никак, для себя делал! Но если любимая хочет поиграть в тайну, пусть играет. Это дисциплинирует и заставляет человека тщательнее следить за словами.

— В том числе, — кивнул Никита. — Хочу разом несколько дел провернуть.

— А что ты думаешь про Трейтера?

— Нет, это не он, — твердо произнес волхв. — Трейтер слишком циничен в достижении своих целей, чтобы спихивать меня с шахматной доски. Побоится. Тем более, скажи я следователям, что за полчаса до взрыва встречался с одним из важных людей ТК — эту купеческую гильдию размотают до самого кончика.

— Береги себя, — вздохнула Тамара. — Каждый раз, как говорю тебе такое, включается синдром Джульетты.

— Не слышал о таком.

— Куда тебе. Ты же только академические конспекты с карандашом читаешь. Это так называемая проблема вечного ожидания.

— А-аа, — протянул волхв. — Понял. Можно, я попрошу у тебя прощения?

— Приедешь домой, вот тогда и будешь просить. Много раз. Пока не снизойду до твоих жалоб, — Тамара гордо вскинула голову, и не удержавшись, фыркнула от смеха. Правда, был он не таким веселым, как хотелось бы слышать Никите. Переживала девочка.

— Буду очень стараться, — мягко произнес Никита. — А где Даша?

— Полине и Мишке сказку читает. Сегодня ее очередь. Ярик уже спит.

— Передай ей привет. И Юле тоже. И не волнуйтесь за меня. Дней через пять вернусь, все расскажу. И будешь уходить из кабинета, не забудь поставить свою магическую печать.

— Ладно, муженек, — Тамара изобразила воздушный поцелуй. — Удачи тебе. И знай, что мы тебя очень любим и ждем. Пока-пока.

Экран видеотерминала погас. Никита со вздохом откинулся на скрипнувшую спинку кресла. Расстроилась Тамара. По глазам видно, насколько происходящее пугает жену. И ничего нельзя сделать. Идет подготовка к жестокой войне, где право жить и строить свое будущее останется за победителем. И этим победителем хотел быть Никита.

В дверь осторожно постучали.

— Входите!

На пороге застыл пожилой мужчина в безукоризненном сером костюме и галстуке с гербом Назаровых. Он появился в особняке на Обводном год назад по просьбе Тамары, знавшей его с самого детства. Никанор Егорович, уже перешагнувший пятидесятилетний рубеж, был неизменным дворецким в доме Меньшиковых, но в какой-то момент понял, что суетная служба начинает тяготить его. Раздираемый противоречиями, дядя Никанор, как называла его Тамара, поговорил с Великим князем Константином о завершении карьеры и уходе на отдых. Константин Михайлович обещал подумать и связался с дочерью, предложил одну идею. Тамара согласилась — и с тех пор Никанор Егорович переселился на Обводной. Здесь ему понравилось. Тишина, пара десятков человек и милые девушки, не приносящие никаких хлопот. А главное — нахальный кот Ревун, ходивший теперь за ним по пятам. Дворецкий очень уж любил пушистых мурлык, что и почувствовал Ревун своей загадочной кошачьей душой.

— В чем дело, дядя Никанор? — наедине Никита позволял себе вольность называть дворецкого по-простому.

— Вам письмо, Никита Анатольевич, — в отличие от волхва, мужчина всегда вел себя подчеркнуто уважительно. Княжеская школа управления, уровень которого он не собирался понижать ни в коей мере.

И Никанор Егорович незамедлительно передал тщательно заклеенный конверт в руки молодого хозяина.

— От кого? — Никита разглядел его со всех сторон, но не обнаружил ни одной надписи. Посмотрел на дворецкого.

— Приходил посыльный. Подросток. Видимо, ему заплатили за доставку адресату, — пояснил мужчина. — Он передал письмо охране и уверил, что ошибки никакой нет. Оно предназначается барону Назарову.

— Хорошо, можете идти отдыхать. Время позднее.

— Я привык ложиться за полночь. Даже такая спокойная служба требует внимания ко всяким деталям, — склонил голову дворецкий.

— Девушки в порядке?

— Насколько я знаю, до сего момента — в полном. Анна Никитична и Ольга Викторовна сидят в гостиной и пьют вечерний чай с личниками.

— Ступайте, Никанор Егорович, — отпустил Никита слугу, и как только дверь плотно закрылась за ним, взял в руки конверт. Ни единой надписи, ни каких-то магических печатей, как будто отправитель намеренно хотел передать письмо с рук на руки, не доверяя почте. Впрочем, так и случилось. Аурный след едва заметный, исчезающий. Но незнакомец не одаренный, это чувствуется так же отчетливо, как и Сила, бурлящая в энергетических каналах Никиты.

Он в нетерпении вытащил из загадочного конверта сложенный надвое лист бумаги, развернул его.

«Сеньор! Прошу прощения за подобную форму связи. Слишком неразумно и опасно передавать имеющую для вас очень важную информацию через посредников из почтовой службы или посыльного. Жду вас завтра в Екатерингофском парке на Лифляндской улице в районе цветочного павильона в 12.00. Не забудьте сменить личину для собственной и моей безопасности. Не пренебрегайте советом. Чтобы я вас узнала, купите в этом павильоне букет белых роз и ожидайте меня на скамейке. Я подойду сама, не совершайте никаких действий. Не берите с собой телохранителей. Опасности я никакой для вас не представляю, но в случае нарушения моей просьбы встречи не будет».

Никита хмыкнул и понюхал письмо, помахав от него ладонью к носу. Действительно, его смутил именно этот тонкий запах парфюма, едва ощущаемый. Значит, не показалось. Женщина… Интересный поворот. А может, это ловушка? Заинтриговать некой информацией, вытащить из-под усиленной охраны и расправиться?

Подумав, он отверг подобное развитие ситуации. Екатерингофка — место людное, устраивать там бой с высокоранговым волхвом, коим являлся Никита, сродни безумию. Пострадают невинные люди. Скорее всего, незнакомка сама страхуется от непредвиденных ситуаций. Сеньор… Хм, обращение очень значимое. Испанка или итальянка, хорошо знающая русский язык, даже очень хорошо. Ни одной ошибки, свойственной иностранцам, пишущим на неродном для себя языке. Вероятно, живет в России, но имеет крепкие связи с родиной. А вот с какой? Рим или Мадрид? Если Рим, то возможен только один вариант. Луиджи Гроссо, нынешний Государственный Секретарь папской резиденции нежданно-негаданно ищет с ним встречи, игнорируя русскую агентуру. Неужели все-таки Ордо Маллеус замаячил на горизонте?

В этот момент, нарушая тишину комнаты, залился мелодией вызова телефон. Взглянув на экран, Никита хмыкнул. Надо же, вспомнил….

— Я слушаю вас, Иван Афанасьевич! — бодро воскликнул он.

— Никита Анатольевич! — голос Трейтера был невероятно взволнованным, и в нем не было даже намека на игру. — Слава богам, что вы невредимы! Когда я узнал из новостей о произошедшем, сердце в пятки ушло. Вы, наверное, сразу подумали на меня, ведь так? Но я заверяю вас, что ТК непричастна к покушению! Как только Шишин доложил мне о переговорах и взрыве, я сразу понял, что все подозрения падут на нас. Но ко мне даже следователи не приходили…

— Успокойтесь, Иван Афанасьевич, — мягко произнес Никита. — У меня в мыслях даже не было на вас подумать. Так, промелькнула где-то на задворках, и исчезла. Шишин правильно сделал, что не стал ко мне подходить. С Хованским шутки плохи. Узнай он о наших переговорах, сразу бы начал мешать. А мне сейчас крайне важно получить информацию из Новохолмогорска. Поэтому пусть Шишин спокойно работает.

— Премного благодарен за доверие, Никита Анатольевич! — Трейтер облегченно вздохнул. Видать, и в самом деле перепугался. Одно дело конкурентов по бизнесу узлом завязывать, и совсем иная картина в противостоянии с имперской безопасностью. — Будьте уверены, наши договоренности остаются в силе. А я со своей стороны приложу усилия, чтобы найти этих ублюдков!

— Спасибо, Иван Афанасьевич! — удивился Никита. — Только будьте осторожны. Подозреваю, охотники по мою душу не такие простаки. Не афишируйте свой интерес к этому происшествию.

— Да, я вас понял, господин барон! Всего доброго и спокойной ночи!

Телефон замолчал. Никита выбил бодрый марш пальцами по столу и рывком поднялся с кресла. Трейтер подтвердил реноме осторожного и битого волка. Не стал сразу заполошно звонить, а выждал некоторое время — вероятно, проводил следствие по своим каналам или элементарно затаился — и только потом решил связаться с Никитой, услышав те слова, которые и хотел.

Так, теперь по письму… Что бы там не расписывала незнакомка, он в одиночку не поедет. Подстраховка должна быть, но очень и очень деликатная. Кто знает, может та сеньора-сеньорита обладает каким-никаким Даром и сможет вычислить наблюдателей.

Он вышел из кабинета, спустился вниз в гостиную. Несмотря на поздний час, здесь царило оживление. Оля, Анора и Настя учили играть Тахира, Рустама и Булата в подкидного дурака. Слон и Олег стояли за спинами телохранителей, изредка подсказывая им, как лучше бить карту.

— Разве Аллах разрешает азартные игры? — поинтересовался Никита, встав возле стола.

Ничуть не смутившись, Тахир ответил:

— Аллах порицает карточные игры, если в них участвуют деньги. Как видишь, таксир, у нас даже банк отсутствует. Это всего лишь невинная забава.

— Наверное, на щелбаны?

Девушки залились смехом. Действительно, у парней видна краснота на лбу. Уже получили свою порцию. Опытные чаровницы в пух и прах разбивали слабого соперника. Никита усмехнулся и жестом показал Олегу и Слону, что надо поговорить. По пути перехватили Семена Фадеева, обходившего вечерние посты и уединились в столовой.

— У меня завтра встреча в полдень, — пояснил Никита. — Человек, приславший мне письмо, настоятельно просит прибыть одному. Оцениваю это как попытку передать ценную информацию, которую нельзя игнорировать.

— А если засада? — помрачнел Семен.

— Не думаю. Прикидывал и так, и этак — не сходятся некоторые детали, — Никита покачал головой. — Поэтому ехать надо. Подготовь к одиннадцати машину. Со мной поедут Олег и Слон. Нужен еще один человек для подстраховки.

— Я сам поеду с тобой, — решительно прихлопнул ладонями по столу Фадеев. — И даже не стоит меня отговаривать. В особняке утром никого не будет кроме обслуги, охрана справится без проблем. Люди обучены принятию самостоятельных решений. Так что завтра можешь рассчитывать на меня.

— Добро, — спорить Никита не собирался. У Семена есть опыт сопровождения высших лиц по городу и их охраны. — Есть один нюанс. Подозреваю, этот человек очень наблюдательный. Он сразу предупредил, чтобы я не вздумал брать с собой охрану. Поэтому на встречу я иду один. Вы должны предельно аккуратно следить за мной на большой дистанции, не привлекая внимания.

— Рискованно, — задумчиво произнес Полозов. — Можем не успеть, если начнется заварушка. За кем следить?

— За женщиной, — улыбнулся волхв. — Встречу просит дама.

— Тем более подозрительно.

— Поэтому ты, Олег, поедешь вместе со Слоном раньше меня, — огорошил друга Никита и пояснил, где именно пройдет встреча. Предварительный осмотр местности даст хоть какую-то ясность, готовится ли там засада или все чисто. Выслушав идею, Полозов одобрительно кивнул. Обсудив еще некоторые моменты, мужчины разошлись на отдых.

Дарить женщинам цветы можно в любое время суток. В этом нехитром плане и заключалась мудрость загадочной незнакомки, приславшей письмо. Кто обратит внимание на молодого человека, назначившего свидание в парке и преподносящего букет роз своей девушке? Даже если парк укрыт белым покрывалом свежевыпавшего снега, а изо рта вырывается пар от дыхания? Любовь греет, подумает редкий прохожий, проходя мимо сидящего на скамейке юноши в элегантном сером пальто с серебристым отливом и в меховом кепи, и улыбнется своим мыслям.

Никита так не считал. Он уже дважды вставал со скамьи и прохаживался по неширокой Лифляндской улице, вдоль которой протянулись многочисленные кофейни и закусочные, стилизованные под павильоны времен первого русского императора, правда с учетом климатических условий. Все они были застекленными, а по фасадам бегали огоньки гирлянд. На голых промороженных ветвях деревьев (февраль выдался не слякотным, как обычно, а весьма суровым для Петербурга) праздничная иллюминация до сих пор не была убрана, и тоже вписывалась в антураж улицы.

Взглянув на часы, волхв убедился, что незнакомке пора бы и появиться. К этому времени он уже вернулся к павильону и снова сел на облюбованную скамейку. Холодно ему не было. Окутавшись невидимой теплой магической завесой, Никита чувствовал себя комфортно, как и букет белых роз. Пожалуй, первый его букет, купленный, а не сотворенный магическим Даром.

Екатерингофка потеряла после смерти Петра Алексеевича статус императорской усадьбы, но Меньшиковы не стали отбирать у его дочери Елизаветы семейный дворец, где она и прожила до конца своей жизни вместе с двумя дочерями. Позже здание было выкуплено императором Александром Сергеевичем и передано городу в качестве меценатского подарка вместе с территорией Екатерингофского парка.

Дворец был перестроен, каналы очищены, а площадь прудов увеличили. Появилась традиция народных катаний на этих прудах в зимнее время. Вот и сейчас через дорогу Никита видел оборудованные катки, откуда доносились веселые возгласы детворы.

Мимо него прошли двое работников в желтых жилетках, накинутых на теплые рабочие комбинезоны. Весело переговариваясь, они несли на плечах лопаты и скребки. Остановившись неподалеку от цветочного павильона, мужчины начали споро очищать тротуар от слежавшегося снега. Никита едва сдержал улыбку. Слон мало походил на работника муниципальной службы. Такую мощь следовало использовать совсем в иных делах. Лопата в его огромных лапах казалась игрушечным атрибутом. Полозов лучше вписался в роль дворника, даже покрикивал на нерадивого помощника, едва шевелящего руками.

Никита на какое-то мгновение засмотрелся на скребущих лопатами «дворников», и только краем глаза заметил подошедшую к нему девушку в белой короткой шубке до середины бедер и обтягивающих стройные ноги джинсах. Поправив кокетливую вязаную шапочку, из-под которой на плечи и спину свободно падали густые волосы насыщенной черноты, она с улыбкой воскликнула:

— Дорогой! Ты такой романтичный! Даришь белые розы зимой!

Понимая, что эта темноволосая, с едва видимой смуглостью на лице и почти неуловимым милым акцентом, незнакомка и есть автор письма, Никита вскочил на ноги и протянул букет девушке. За что удостоился поцелуя в щеку. От нее пахнуло тем самым запахом парфюма: бодрящий цитрус и свежесть морской волны. Да уж, девица играла самозабвенно.

— Ты опоздала, милая, — намеренно громко и с укоризной произнес Никита, провожая взглядом пожилую парочку, как раз поравнявшуюся с ними. Понятливо улыбнувшись, старички поспешили отойти. Он протянул незнакомке цветы, пристально вглядываясь в миловидное, чуть удлиненное лицо с мягкими обводами скул и светло-зелеными глазами, чью выразительность подчеркивали тонкие стрелки умело подведенных бровей.

— Девушкам свойственно опаздывать, — букет перекочевал в руку, затянутую перчаткой.

Никита подставил локоть, в который таинственная сеньорита (он надеялся на это, будучи не в силах узнать ее семейный статус из-за перчаток) ловко вцепилась и повела по дорожке в глубину парка, где среди голых деревьев проглядывалась ротонда Главного пруда.

— Может, стоит назвать наши имена, милая незнакомка? — поинтересовался Никита, когда молчание превысило допустимые нормы.

— Тебя я знаю, — сверкнув белоснежной улыбкой, ответила девушка и пристально взглянула на своего спутника. — А мое имя… Ну, пусть будет «милая».

— Милая? — поиграл бровями Никита. — Где подвох?

Спутница заразительно рассмеялась. Кажется, у нее было хорошее настроение, несмотря на тревожный тон вчерашнего письма.

— Не силен в итальянском?

— Ах, вот в чем дело! Тогда очень приятно познакомиться, Карина. Я — Никита.

Опыт общения с Луиджи Гросси помог Никите освоить с помощью ментальной практики родной язык папского чиновника. Поверхностно, без устойчивых идиом и фразеологизмов, глубина которых познается через практику. «Карина», собственно, и есть «милая».

Смех Карины похож на рассыпавшиеся по полу монетки: такой же звонкий, мелодичный.

Они неспешной походкой шли по дорожке, изредка встречая гуляющих людей с фотоаппаратами, коньками, да и просто увлеченных зимней прогулкой. День был солнечный, и на лазоревом небе, к удивлению, не было ни облачка. Искристо сиял снег, приятно поскрипывая под ногами.

— Молодец, сообразил, — похвалила его девушка. — А теперь можно и о деле поговорить.

— Я бы предпочел узнать о тебе чуть больше, — возразил Никита. — Иначе свидание каким-то странным получается. Вот я, к примеру, владелец крупной частной текстильной мануфактуры, по совместительству — барон.

— А еще хозяин военной-технологической компании, производящей магические компоненты для русской армии, — поддержала его разрумянившаяся на морозе Карина. — Я о тебе много знаю, подготовилась. Я журналистка, работаю в Петербурге по заданию редакции газеты «Иль Мессаджеро». Можно сказать, на постоянной основе.

— Чувствуется, — одобрительно кивнул Никита. — Ты невероятно хорошо говоришь по-русски. Акцент едва заметен, но придает пикантности твоему голосу.

— Так мило. Спасибо.

— Наверное, твои предки были из России?

— Не угадал! Мне было легко учить ваш язык. Он чем-то неуловимо схож с итальянским, тем более что есть много заимствований. Речевые связи не вызывают никаких трудностей.

— Итак, кое-что становится понятным, — усмехнулся Никита. — Теперь переходим к главному. В чем смысл вчерашнего послания?

Карина освободила его локоть, легким движением отбросила прядь волос с щеки и провела над букетом ладонью. Воздух едва видимо замерцал, укрывая цветы теплым пологом.

«Все-таки одаренная, — без особого удивления подумал Никита. — Но как ловко прятала сияние своей искры! Однако, почему в роли журналистки? Самородок или же дворянского происхождения?»

— У нас есть общий знакомый, — негромко произнесла Карина, изредка поглядывая по сторонам. — Он сейчас занимает очень высокий пост в папской резиденции в Ватикане.

Волхв кивнул, подтверждая, что понял, о ком идет речь. Догадка его была верна. Луиджи Гросси через Карину передает какое-то послание.

— Около месяца назад у него появилась информация, что резидентура Ордо Маллеус ведет тайные переговоры с одним высокопоставленным лицом из Петербурга. Это лицо настолько конспиративно, что узнать его имя оказалось невозможным. Но по косвенным признакам людям сеньора Гросси удалось раскопать кое-что. Кто-то из вашей царской семьи всерьез намерен провести изменения в престолонаследии.

— Ты не ошиблась, Карина? — едва не остановился Никита, но вовремя спохватился и продолжил путь, заложив руки за спину. — Вернее, не ошибся ли наш общий знакомый?

— Нет. Независимые источники подтвердили факт сговора. Кто-то пытается посеять серьезную смуту в императорском клане и на этой волне взять власть в свои руки. Ватикан кровно заинтересован в смене политической парадигмы России, поэтому охотно дал разрешение на контакт.

— Так… Это понятно. Но при чем здесь я? Почему бы нашему другу не задействовать иные источники для предупреждения императора?

— Потому что Ордо Маллеус предложил изменщику свой план, состоящий из нескольких этапов. На первом из них решено воздействовать на ближайшее окружение Меньшиковых. Так как магическая инквизиция точит на тебя зуб, решено было нанести удар по твоей семье. Ведь одна из твоих жен…

На этом месте Карина запнулась на мгновение, цепко взглянула на Никиту, похлопала ресницами, и, если бы не морозный румянец, могло бы показаться, что девушка покраснела.

— Одна из твоих жен — племянница императора Александра. Ваши дети — внучатые племянники. Цель весьма заманчивая. Теперь понятен мотив покушения на тебя и на твоих женщин?

— Я догадывался об Ордо Маллеус, — медленно проговорил Никита. — Но в моих рассуждениях не хватало деталей. Теперь картина складывается…

— Атака на тебя — отвлекающий маневр. Следующей целью уже становятся члены императорской семьи, — Карина снова незаметным движением попыталась оглядеться вокруг в поисках опасности.

Никита оставался спокойным. Оранжевые жилеты дворников мелькали на другой стороне пруда, а Фадеев, загримированный под старичка в старомодном пальто, бродит неподалеку с тросточкой. Карина, как и многие одаренные, делает ставку на магическое слежение, забыв о простом и действенном способе: грим и переодевание.

— Император Александр и Великий князь Константин не смогут оставаться в стороне и бросят все силы для поиска преступников, отвлекаясь от главного направления. Как только Ордо Маллеус покончат с тобой (а ты для них кровный враг, не забывай), наступит вторая фаза операции. Вероятно, попытаются уничтожить наследника Владислава с семьей, а потом придет очередь императора и одного из его братьев.

Никита похолодел. Карина не просто так сказала последнюю фразу. Один из братьев. Если Луиджи Гроссо подозревает переворот в русской столице, он должен знать, кто из великих князей рода Меньшиковых способен на этот шаг. Но девушка сказала вначале, что никто не знает имени человека, с которым ведет переговоры Ватикан. Если следовать логике, в роль изменника хорошо вписывается Великий князь Михаил. Но и Константин Михайлович при определенных обстоятельствах может легко переступить через своих дочерей, недрогнувшей рукой послав к ним убийц. Став императором, он будет держать рядом с собой сына Александра, молодого княжича в качестве наследника. И в какой-то момент отдаст ему власть. Такое может быть? Почему бы и нет? Средний Меньшиков еще тот волчара.

И не стоит забывать, что у Михаила Михайловича одни дочери. Ему, кстати, тоже выгоден раскладываемый пасьянс. Выдаст замуж одну из дочек за влиятельного человека, дождется рождения внука, которому и передаст бразды правления со временем.

— Ты нарисовала весьма черную картину, — невесело пошутил Никита.

— Встречать врага лучше с открытым забралом, чем уподобиться страусу, — возразила Карина. — Считаю, что в данной ситуации наш общий друг сделал невозможное. Добыть такую информацию дорого стоит. Можешь считать это возвращением долга.

Намек понятен. Луиджи Гроссо остался жив благодаря Никите, и благодаря ему же занял высокий пост в Ватикане[7].

— И все же я считаю, что информация должна уйти и по другим каналам, — Никита остановился возле ротонды, засыпанной снегом. Идти дальше не имело смысла. Эта часть парка еще не была очищена, а протоптанные дорожки уводили далеко от павильонов. Старичок с тросточкой проковылял дальше; девушка проводила его задумчивым взглядом.

— Шеф опасается огласки в окружении императора, — обронила Карина еще одну немаловажную оговорку. — И боязнь ошибиться, кто же именно пошел на сделку с Ватиканом, довлеет над ним.

— Все-таки шеф, — удовлетворенно кивнул Никита и жестом руки показал, что не прочь вернуться обратно. — А то я стал переживать, как такая красивая сеньорита, журналистка совсем не ангажированного Ватиканом издания позволила втянуть себя в опасные политические игры.

Сказал и стал ждать реакции. Больно ему любопытно, замужем ли Карина. Нет, внешне спокойная девушка не стала делать замечание. Она только улыбнулась и предложила выпить кофе, на что волхв согласился. Правда, ему было немного жалко парней, вынужденных морозиться с лопатами и скребками, зато управляющий парком очень доволен, что кто-то захотел побыть волонтером и навести порядок на дорожках.

Карина все-таки ответила после пары осторожных глотков горячего ароматного напитка, когда они с удобствами расположились в одной из кофеен парка:

— Да, это моя ошибка. Не следовало упоминать некоторые фразы… — Чуть покраснев — и это уже был не морозный румянец! — она добавила. — Я знакома с его старшим сыном. Как знакома? Буду откровенна. Виченцо — мой жених. Волей-неволей, когда являешься девушкой молодого человека из серьезной семьи, узнаешь и его родителей. Так я и познакомилась с тем, кто имеет сейчас большой вес в чиновничьем аппарате Папы. Он попросил меня осторожно выйти на сеньора Назарова. Дальше дело техники, так у вас говорят?

— Ты лукавишь, Карина, — Никита не сдержал улыбку. — Твой русский безупречен, и уж точно большинство идиом тебе известны. Но, соглашусь, некоторые приемы очаровательной простоты выглядят мило.

— Ответь на один вопрос, Никита, — Карина провела пальцем по ободку чашки, демонстрируя ухоженные ногти, покрытые перламутровым лаком. — Ты все-таки пришел со своими людьми?

— Нет, — ни один мускул не дрогнул на лице Никиты. Выглядеть трусом или крайне осторожным человеком перед молодой девушкой, согласившейся стать носителем смертельно опасной информации, было бы не самым лучшим вариантом. Но и приходить на встречу после покушения, заранее не зная своего собеседника — крайне глупая затея. Разрываясь между бесстрашием, граничащим с безрассудством и личной безопасностью, легче солгать. Правда не всегда является необходимым элементом доверительной беседы. Политики и вовсе с незамутненным взором в глазах врут перед громадной аудиторией.

— Мне показался странным тот старик, — вздохнула Карина.

— Расслабься, — Никита неожиданно для себя накрыл своей ладонью прохладные пальцы девушки. — Здесь нет никого, кто бы умел анализировать по факту встречи двух влюбленных. Я бы точно определил слежку через астральное пространство. Поверь, мне и не такое под силу.

— Почему ты выбрал лицо молодого Фоско Джакетти? — с любопытством спросила девушка, не отдергивая руку. Кажется, ей это доставляло удовольствие.

— Бинго! — рассмеялся Никита. — Оказывается, ты хорошо знаешь итальянских актеров далекого прошлого.

— Признаться, с трудом вспомнила, — засмеялась в ответ Карина, отточенным движением закинув упрямые пряди за ухо. — Разговариваю с тобой, а сама не могу отделаться от мысли, что я уже видела тебя в детстве. Маме очень нравился этот актер, она могла бесконечно смотреть фильмы с его участием. Я даже цикл статей потом написала про итальянский кинематограф. Ну и как могла пройти мимо Джакетти?

— Поэтому белые розы…

— Иначе в таком обличье я бы тебя не признала… Вернее, догадалась бы, но позже, сидя в своем номере и ругая одного русского, не пришедшего на свидание. Твое истинное лицо, конечно, мне знакомо. Я хорошо изучила его по доступным фотографиям.

— Спасибо, Карина, — Никита убрал руку. Нельзя злоупотреблять доверием. — Твоя помощь как нельзя кстати. Теперь знаю, откуда ветер дует.

— Будь осторожен с этими… одержимыми, — поморщилась журналистка, имея в виду папскую инквизицию. — Если дать им волю — они вырежут половину планеты, руководствуясь принципом, что одаренность — Дар сатаны, а все мы являемся его греховным войском. Такие лозунги уже звучат давно. Наследство Торквемады, к сожалению, живет и процветает, отравляя умы тех, кто обделен такой возможностью.

Никита ее понимал. Искорка одаренности, которую девушка прятала, старательно создавая «белый шум», могла принести ей в будущем проблему. Рано или поздно Карина вернется в свою солнечную Италию, и кто сможет поручиться за ее жизнь, когда «воины света» обнаружат у девушки Дар? Даже связь с сыном Луиджи Гросси не спасет.

Она допила кофе, аккуратно промокнула салфеткой губы, чтобы не размазать помаду, и с легким вздохом произнесла:

— Мне пора. Провожать не надо, не хочу, чтобы нас видели вместе. Я больше за себя боюсь, чем за тебя, сеньор Джакетти, — в ее голосе проскользнула усмешка.

— Всего хорошего, Карина, — Никита помог девушке надеть шубку и снова сел за столик, провожая взглядом изящную фигурку журналистки.

Как только она вышла из кофейни, волхв прижал руку к левому уху, постучал по нему. Крохотная капелька бесцветной гарнитуры отозвалась голосом Фадеева:

— Объект наблюдаю. Что делать?

— Проследи до выхода из парка. Если она на машине — убедись, что спокойно в нее села. И жди нас на месте.

— Принял, — тут же откликнулся Семен.

Никита допил кофе, расплатился с официантом и неторопливо надел пальто, ожидая ответа от начальника охраны. Стоя на низеньком крылечке павильона, он огляделся по сторонам, выискивая оранжевые жилеты. Но Полозов и Слон уже деловито шли к нему от ротонды, закинув инструмент на плечо.

— Никита Анатольевич, а нам положено жалование за два часа работы? — поинтересовался Слон, по-детски шмыгая носом.

— Зачем слонам деньги? — задумчиво спросил Никита. — Тебя же и так хорошо кормят! А ты у несчастного управляющего Екатерингофки решил карманы вытрясти.

— Да я же с пониманием, хозяин! — Слон ухмыльнулся. — На такой должности не разбежишься с премией!

— Ладно, поехали домой, — услышав доклад Фадеева, что Карина села в свой красный «рено-соболь» и укатила восвояси, Никита зашагал по дорожке. — И не забудьте лопаты возле конторы оставить, а то управляющий переживать будет.

Мезень

Перелет из Петербурга в Ярославль, где планировалась первая промежуточная посадка для дозаправки, прошел спокойно. Трем пассажирам, зафрахтовавших частный борт «Аврора» — двухмоторный легкий самолет коммерческого класса на шесть посадочных мест — лететь было весьма комфортно. Никто не мешал досыпать после раннего подъема и поездки в аэропорт в мягких и удобных креслах. Темно-красные бархатные шторки, гармонировавшими с накидками на креслах, были задернуты, чтобы свет восходящего солнца не слепил глаза. Стюардесса, появившись в самом начале полета, разнесла бутылочки с минеральной водой, после этого не появлялась. Обед планировался после Ярославля, поэтому она и не волновалась, сидя в своем закутке. Надо будет — вызовут нажатием кнопки.

Отобедав приличным гуляшом и разнообразными салатами, Полозов со Слоном уселись рядышком и стали о чем-то вполголоса разговаривать, не мешая Никите, сосредоточившимся на полученной от Карины информации.

«Аврора» неутомимо молотила лопастями двигателей сахарную вату облаков, подсвеченных бледным кругом вставшего солнца. Краски зимнего северного неба были скупы, ограничиваясь свинцово-желтыми тонами. Никита смотрел в иллюминатор, размышляя о сложившейся ситуации, и с холодной отчетливостью сознавал, что его втягивают в опасную интригу. Там, где сталкиваются титаны, нет места слабым фигурам. А Никита трезво оценивал свои силы; он, по мнению Меньшиковых, должен был выступить в роли джокера в определенный момент. Возникал вопрос: а кто именно из Великих князей решил пойти на соглашение с опасным противником? Пока не появится хоть маленькая зацепка, указывающая на младшего брата Меньшиковых, нельзя исключать участия в заговоре своего тестя.

Ордо Маллеус сам по себе вызывал беспокойство. Зло многолико, у него десятки тропинок, чтобы настигнуть и уничтожить жертву. Орден Гипербореев оставался единственной силой, которая может противостоять магической инквизиции. Государственные структуры неповоротливы, но, когда наберут инерцию, остановить их невозможно. Только сейчас требуется быстрота действий, которой спецслужбы похвастаться не могут. Согласование мероприятий обязательно уткнется в болото бюрократических проволочек. Привлекать вологодских потайников можно, но это не та сила, которая сможет эффективно бороться против врага, поднаторевшего в тайной войне.

Заложило уши. Самолет слегка тряхнуло и снова окутало облачной ватой. «Аврора» пошла на посадку. Внизу нечетко просматривалась извилистая лента замерзшей Мезени, маленькие островки поселений, но довольно скоро показался вытянувшийся вдоль реки город.

Мелодично прозвенел оповестительный сигнал, загорелось табло, предупреждавшее, чтобы пассажиры пристегнули ремни. Просьбу продублировала улыбающаяся стюардесса, с которой всю дорогу пытался познакомиться Слон, и ожидаемо потерпевший поражение.

Небольшой аэропорт находился на южном фасе Мезени, вытянувшись узкой кишкой между серым шоссе и рекой. Самолет пробежал по бетонной полосе, дробно постукивая колесами на стыках плит, и остановился. Облачившаяся в теплую куртку с логотипом частной авиакомпании стюардесса дождалась, когда к выходу подогнали трап, ловко распахнула дверь. Трое мужчин попрощались с ней и сошли на землю, сразу окунувшись в морозную стынь. Промозглый ветер от реки вызывал дискомфорт, но подъехавший старенький микроавтобус, игравший роль развозчика пассажиров, быстро довез Никиту с помощниками до одноэтажного кирпичного здания аэровокзала.

— Нас кто-нибудь заберет отсюда? — поинтересовался Полозов, разглядывая простенький с несколькими рядами деревянных кресел зал ожидания, где сидело с десяток человек со скучающим видом. — Думал, встретят и с почетным эскортом повезут в фешенебельную гостиницу города.

— Избыточные ожидания вредны, — усмехнулся Никита и бросил взгляд на часы.

Слон не выказывал никакого недовольства, что приходится торчать в прохладном помещении, а не ехать в теплом салоне внедорожника или автобуса в город. Он сел на свободное кресло и бросил под ноги дорожную сумку, в которой находилось только самое необходимое для поездки: сменное белье, бритвенные принадлежности, несколько магазинов к пистолету, сейчас покоящегося под мышкой, и самое главное — личный «бриз». Никита настоял взять комбинезоны в Мезень, Слон подчинился беспрекословно. Если хозяин приказывает, а не уговаривает — надо выполнять. Да и Олег особо не спорил. История с Лязгуном — лучшее подтверждение эффективной защиты костюма. Будь друг без него — лежать ему на погребальном костре.

Никита в этот раз пренебрег своим «бризом». Но ему позволительно. Во-первых, они сюда не воевать приехали, а во-вторых, магических умений хозяину вполне хватит, чтобы построить личную защиту. Так и Слон для чего-то нужен, правда? Он же личник, а значит, его жизнь принадлежит барону Назарову.

В зал с противоположной стороны зашел какой-то мужчина в черной меховой куртке с плотным воротником и капюшоном, который он тут же скинул с головы, под которой пряталась еще и шапка из меха ондатры. Посеребренная на морозе густая короткая борода делала незнакомца похожим на сказочного Деда Мороза. Он быстро и профессионально огляделся по сторонам и сразу же вычленил троицу мужчин, сидевших наособицу. Уверенным шагом подошел к ним и обратился к Никите, странно помаргивая глазами:

— Господин Назаров не вы ли?

— Я, — подтвердил Никита вставая. — Вы за нами?

— А ведь прав Гордеич оказался, — расплылся в восхищенной улыбке мужик. — Говорит мне: езжай-ка в аэропорт, найдешь там барона Назарова и привезешь со всеми почестями. Так что, мил сударь, просим до машины. Сейчас с ветерком помчимся.

— Не понял, — удивился Полозов, глядя на Никиту. — Ты же никому не звонил, не предупреждал. Откуда о нашем приезде узнали местные?

— Ты Гордеича плохо знаешь, — поскреб бороду мужик. — Он у нас мысли на расстоянии считывает. Как узнал, что гости приехали, сразу засуетился, побежал старейшин собирать.

— Через астральное пространство сообщение послал, — подтвердил его слова Никита. — Тебя как самого зовут, служилый?

— Анисимом кличут, — охотно откликнулся бородатый мужик. — Так идем, что ли? Морозно становится, да и поземка по дороге мела. Тут хоть до города недолго ехать, да накрыть может нежданно.

Не внедорожник, но добротный и сравнительно новый полувоенный «Буран», похожий на буханку хлеба с вытянутой мордой капота, с мощным отбойником из толстых труб и почему-то выкрашенный шаровой краской, стоял впритык у деревянного крыльца, пренебрегая строгой надписью на табличке, что транспортные средства запрещено парковать возле входа в аэровокзал. Анисим на правах добродушного хозяина распахнул дверь «Бурана», давая гостям разместиться в просторном салоне с обшитыми мягкой кожей и тканью лавками вдоль бортов, а потом с грохотом закрыл ее. Заняв место за рулем, предупредил:

— Держитесь крепче, на выезде немного потрясет, а потом по накатанному снегу аки по перышкам помчимся.

«Буран», так и не превратившийся по мысли конструкторов в полноценный мини-автобус, громко заревел не успевшим остыть двигателем, дважды фыркнул возмущенно и покатился прочь от аэровокзала, переваливаясь с боку на бок. Миновали пустую стоянку и кирпичное здание КПП со вздернутым шлагбаумом — и тут в самом деле затрясло. Казалось, вместо дороги здесь всегда был кочковатый автодром для проверки прочности подвесок, и даже снег, спрессованный колесами, не мог устранить эту проблему. Никита вцепился в кожаную ручку, которую кто-то предусмотрительно прикрепил к потолку. Мотало прилично. Слон вполголоса ругался, но прикусив язык, разумно замолчал.

Через полкилометра тряска закончилась. Анисим вывел машину на трассу, повернул налево и прибавил газу. «Буран» ходко помчался к сереющему горизонту, где уже светились яркие гирлянды огней. Унылая снежная равнина по обе стороны от дороги сменилась редкими строениями, старательно обнесенными деревянными заборами, а где и листовым металлопрофилем. Срубленные из лиственницы добротные дома появились позже. Единственная дорога втянулась в городские постройки, освещенные уличными фонарями.

Гости с любопытством разглядывали Мезень, отодвинув самодельные ситцевые занавески в сторону. Никита отметил, что почти не видит каменных домов, все сплошь из дерева, оцилиндрованного бревна или строганого бруса, стоящие на массивном фундаменте из гранита. Единственный раз промелькнуло двухэтажное, из белого кирпича, здание, на крыше которого неоном светилось название «Арктика».

Почуяв интерес гостей, Анисим громким голосом, перекрикивая завывание мотора, произнес:

— Наша достопримечательность! Торгово-развлекательный центр с детскими игровыми площадками! Купцы скинулись на доброе дело, за два лета построили! У нас здесь город-то купеческий, хозяйский!

Машина свернула налево и стала петлять по улочкам, которые выглядели уже не столь презентабельно, как центральная. Большая часть из них не имела уличного освещения, и только свет из окон домов давал хоть какие-то ориентиры.

— Сейчас к Мещериным заедем! — пояснил Анисим. — Там переночуете, а с завтрашнего дня уже своими делами займетесь.

Через несколько минут болтанки «Буран» остановился возле мощных ворот из дубовых плах, на которых в свете двух фонарей можно было рассмотреть искусную резьбу в виде каких-то растений и листочков, переплетенных в замысловатые сюжетные картины. Несомненно, имевших некий сакральный смысл для проживающих здесь людей.

— Вас ждут, — повернулся к ним Анисим, но почему-то не торопился выходить из машины, и даже двигатель не заглушил. — Я свое дело сделал, надо домой ехать.

Слон, несмотря на габариты, первым оказался возле двери, рывком распахнул ее и выскочил наружу, профессионально оглядываясь по сторонам. Следом за ним на расчищенную от снега забетонированную площадку встал Полозов. Никита не забыл поблагодарить Анисима за помощь, и как только оказался на морозном воздухе, остро пахнущем дымом из печных труб и углем из домашних котельных, понял, что их ждали.

Калитка в воротах тут же распахнулась, навстречу вышел молодой парень в щегольски распахнутой дубленке и с малахаем на голове. Поглядев вслед умчавшемуся «Бурану», он перевел взгляд на гостей и безошибочно, с уверенностью, присущей человеку, знающего, что делать, обратился к Никите с глубоким поклоном:

— Приветствую тебя, Князь, и воинов твоих.

— Я не князь, — не сразу понял волхв, почему так к нему обращается парень, но осознал свою ошибку, когда тот приподнял малахай с бровей и с удивлением взглянул на него.

— Как же не Князь? Медальон власти я чувствую очень хорошо.

Никита кивнул. Символ Высшего Воинства, как назвал его старик Мещерин, когда гостил в «Гнезде», сейчас висел на шее и чувствительно тянул вниз. Атрибут солидный, но можно было отлить его в меньшей форме. Выходит, парень-то одаренный, если ощутил его через одежду. Иного ожидать и не приходилось. Никита знал, к кому в гости приехал.

— Проходите, не стойте на морозе, — встречающий окинул гостей лукавым взглядом, оценивая, как они одеты. — К ночи давить начинает. Вон, дым столбом из печей…

На огромном дворе раскинулся двухъярусный дом из матерого листвяка на солидном бутовом фундаменте, с опоясывающей по фронтону и закрытой на зиму стеклопакетами галереей. Под каскадом трех или четырех крыш были соединены несколько жилых помещений. В дом вела широкая крытая лестница с резными перилами. Чуть в стороне высились какие-то хозяйственные постройки из беленого шлакоблока. Гаражный бокс, освещавшийся двум уличными фонарями, имел высокие двустворчатые металлические ворота, и мог вместить — на глаз — три или четыре внедорожника. По соседству с ним притулились еще парочка секций непонятного назначения. Вдоль забора, погромыхивая цепью, бегал огромный черный пес. Он не стал лаять на незнакомых людей, реагируя на успокаивающий жест парня. Просто развернулся и неторопливо побрел к своей конуре, больше похожей на миниатюрный сарай, запрыгнул на него и развалился с видом выполнившего долг охранника.

Встречал петербуржцев сам Всеслав Гордеевич в теплой флисовой рубахе навыпуск и в мягких меховых тапках. Он безбоязненно вышел на крыльцо и терпеливо ждал, когда первым поднимется Никита, и легким наклоном поседевшей головы приветствовал его. И только потом крепко пожал протянутую ему руку. Настоящий Патриарх и глава Рода в одном лице. Видать, не хочет передавать бразды правления в молодые руки, крепко держит почетное и суетное место.

— С прибытием, Князь, — густым голосом произнес Мещерин. — Заждались.

— Дела задерживали, — не показывая никаких эмоций и не оправдываясь, ответил Никита. — Что же ты, Всеслав Гордеевич, на холоде раздетым стоишь? Пойдем в дом.

— Положено, — отрезал старик и показал рукой, чтобы гость первым переступил порог «холодных» сеней. А сам с любопытством стал знакомиться с Полозовым и Слоном. Последнего он признал, и даже пошутил, что личник стал еще крупнее. Не иначе, Князь на каких-то дрожжах выращивает.

Семейство Мещериных оказалось весьма многочисленным. У Всеслава Гордеевича и его жены Ульяны Киприановны оказалось трое сыновей и дочка. Двое старших уже давно обзавелись своим семейством. Выяснилось, что встречал столичных гостей младший сын Никон — крепкий, кряжистый парень, не уступавший Слону в габаритах. Он и сейчас с прищуром смотрел на личника, что-то прикидывая в своей кудрявой голове. Слон перехватил его взгляд и понимающе усмехнулся.

Старшие сыновья Кузьма и Денис также, как и отец, сначала склонили перед Никитой головы, а потом степенно пожали руку ему и Олегу со Слоном. Перезнакомились, можно сказать.

У дочери, волоокой красавицы с тугой пшеничной косой, перекинутой на высокую грудь, было очень удивительное и необычное имя — Ручеяна. Она поклонилась куда ниже, но с достоинством, как и подобает знающей себе цену женщине. А потом смелым и оценивающим взглядом оглядела как Никиту, так и Полозова со Слоном. Тот сразу расплылся в улыбке.

Никита сразу почувствовал в ней искру Дара. Аурный контур светился нежно-зелеными всполохами с редкими золотистыми проблесками, что говорило о прекрасном здоровье и относительно хорошем магическом потенциале. Не совсем понял, что его заинтересовало, да и бесцеремонно разглядывать девушку в хозяйском доме не стоит. Будет еще время.

Он с одобрением поглядел на Всеслава Гордеевича, сумевшего в приличном для мужчины возрасте дать жизнь Ручеяне. Возраст его дочери Никита определил с легкостью. Восемнадцать лет, самая середка.

Когда первая суета с раздеванием и знакомством закончилась, Полозов воспользовался моментом и впечатал локоть под ребро Слона. И прошептал:

— Даже не вздумай, романтик!

— Ты о чем? — удивленно спросил Слон, приглаживая встопорщенные волосы.

— На девушку как кот на сметану облизываешься.

— Я же не блудить сюда приехал! — деланно возмутился личник. — А девка-то хороша! Признайся!

— Вы о чем шепчетесь, воины? — усмехнулся старик Мещерин в густые усы. — Проходите к столу, не стесняйтесь, чаевничать будем. У нас все по-простому. Как смотришь, Никита Анатольевич, чтобы в баньке с дороги попариться?

— Не откажусь, — кивнул Никита, проходя следом за хозяевами в просторный зал, обставленный добротной, не магазинной мебелью. Видно, что старался краснодеревщик, вкладывая в свою работу всю душу. Поморские мотивы присутствовали на резных фронтонах шкафов; поверхность длинного семейного стола была набрана шпоном из разных сортов дерева и покрыта бесцветным лаком; диванный уголок и кресла были обтянуты светло-зеленой тканью, «венские» стулья с высокими спинками уже расставлены по периметру стола, который женщины рода Мещериных уже успели накрыть нарядной скатертью и быстро расставляли легкое угощение.

— Признаться, ожидал увидеть иную картину, — Никита неопределенно обвел рукой вокруг себя. — А здесь вполне себе современные интерьеры, как в загородных домах дворянской знати.

— Ну, так и мы из непростых, — усмехнулся в бороду глава семьи, намекая на дворянское происхождение. — Посконной традиции не придерживаемся, в ногу со временем шагаем. Раньше-то первый ярус всегда под амбар приспосабливали, для домашних животных, чтобы не померзли, и для всяких хозяйственных нужд. А теперь как бояре вольно живем. Своя котельная, которая полностью отапливает все терема, хозяйство вынесено во двор. Электронные терминалы для работы в Сети чуть ли не у каждого. Чего еще надо в патриархальной глуши? Но зато преимущество есть несомненное. Это наша земля, мы ее защищаем от чужаков.

Никита понял посыл Мещерина. Речь шла не о конкретных притязаниях дворян на чьи-то земли. Воины Ордена Гипербореев защищали русский Север от хищных аппетитов чужестранцев, до сих пор пытающихся проникнуть в глубинные тайны древнего континента.

— Ну что Князь, оценил моих орлов? — Всеслав Георгиевич жестом предложил гостям присаживаться на диван, и сам занял место в одном из кресел. Интересно, что из его сыновей только Кузьма посмел присесть, а вот Денис и Никон заняли место у правого и левого плеч отца.

— У всех хороший потенциал, — кивнул Никита и посмотрел на Кузьму. — Все «стихийные» каналы прокачаны. Кто занимался?

— Отец и жрецы храма, — голос здоровяка-бородача оказался неожиданно приятным. — После второй инициации корректировку провели, потом пять лет усиленной работы с боевыми волхвами. Но большего не дано.

— Поэтому и не Князь, — подначил его Денис, моложавый мужчина тридцати пяти лет, в отличие от отца и старшего брата носящий не спасительную на морозе бороду, а легкую брутальную щетину. Это и короткая армейская стрижка делали похожим его на инструктора наемного отряда из британских колоний. Правильные черты лица, прямой нос, жесткая линия скул могли привлечь кинематографистов, ищущих именно такой типаж для приключенческо-романтических фильмов. Никита заметил, как его жена Наталья изредка бросает на Дениса влюбленный взгляд.

— Пятую ипостась Силы немногим дано объять, — строго пояснил Всеслав Георгиевич. — Слишком опасна она для неподготовленных. Князь Никита Анатольевич взял ее с рождения, но рядом с ним всегда были учителя. Усомнись они в его возможностях, просто заглушили бы поток.

Никита не стал возражать старейшине. Он бы мог сказать, что загасить Пятую Стихию под силу только храмовым жрецам, но их никогда не было рядом с ним все эти годы. Кто вообще знал, кроме Анатолия Архиповича, что правнук получил Дар от Алтаря будучи в материнской утробе? А волхвы-потайники не владеют подобной технологией уничтожения, выражаясь современным языком. Разве что Иерархи, и то… В архивных записях прадеда промелькнули скупые строки о лишении Дара с помощью определенного ритуала, хранящегося в секрете. Учась в Академии, Никита никогда не слышал от преподавателей о таком способе «убийства» искры одаренности.

— Я уже дал знать Патриархам воинских родов, что ты прибываешь в Мезень, — продолжил старший Мещерин. — Завтра уже начнут подъезжать, а где-то через два денька и Собор устроим. Пора, пора уже делом заняться. Ну, об этом мы потом поговорим. Не для каждого уха полезно знать, о чем речь поведем.

При этом он поглядел на стоящих Дениса и Никона. Но фраза, брошенная Всеславом Гордеевичем, недвусмысленно намекала и на Полозова со Слоном. Никита сообразил, что впереди будут важные встречи с главами Родов, этакое закулисье перед Собором. Он не возражал, что мероприятие вдруг оказалось столь растянутым по времени. Его беспокоило лишь непонятная ситуация с аномалией в Гиссаре. Пока там тихо, из Генштаба кодовое слово не поступало. А вдруг это случится завтра-послезавтра, в самый разгар планируемых встреч?

— Я хочу съездить к Алтарю, — посмотрев на Мещерина, Никита заметил настороженность в его глазах. Не такую, от которой ждешь каких-то неприятностей, а некую выжидательную позицию. Почему тебя заинтересовал Алтарь, мил человек?

— Хочу со своим другом провести обряд братания на крови.

Мещерины переглянулись, Всеслав Гордеевич негромко крякнул в кулак. Кажется, Никите удалось его удивить.

— Так его можно и обычным способом провести, — проронил он через несколько секунд молчания.

— Я взял за правило доверять только Алтарю, — пояснил Никита, не показывая ни малейшего волнения. Как и положено Князю, который сам решает, как нужно поступать в той или иной ситуации. Но и ответственность, ложащаяся на его плечи, несоизмерима с той, что берет на себя простой человек. Бремя власти — оно само расставляет акценты, где нужно действовать решительно, а где и ласка с доброжелательностью полезна. — В Вологде я так и делал, когда принимал роту от дворянских семей. Каждый взрослый клялся мне в верности, а не только глава Рода. И не только я видел искренность их слов. Око Перуна притязательнее человеческих эмоций. Поэтому и побрататься с Олегом я должен перед одним из главных Алтарей. Я хочу быть уверен в том, с кем смешиваю свою кровь.

При этих словах Полозов кивнул, подтверждая свое решение, которое он принял после долгих раздумий и разговоров с Никитой.

Мещерин снова задумался, сжимая подлокотники кресла. Молчали и сыновья. В этот момент Ульяна Киприановна на правах хозяйки позвала всех за стол. Старик жестом показал, что продолжение разговора будет позже.

За чаепитием женщины рода Мещериных набросились на столичных гостей, выпытывая у них разнообразные новости, как будто Мезень стояла на краю земли русской, и ни одна весточка не доходила сюда в неискаженном виде. Все было как раз наоборот. В городе имелись ретрансляционные вышки, чуть ли не над каждым домом торчали мачты антенн, да и близость к морю давала возможность общаться с купцами и моряками из разных концов света. Никита не удивился, когда узнал, что Наталья знает два иностранных языка: английский и французский, с детства выучила, когда ходила в школу, открытую при филиале Торговой Корпорации. «Неплохо купеческая гильдия развернулась», — подумал молодой волхв, вслушиваясь в неспешный рассказ супруги Дениса. Жена Кузьмы Арина тоже свободно владела английским, немецким и шведским. Получается, что Мещерины очень даже наслышаны о столичных делах. Но ведь слышать от иностранцев или русских купцов свою версию происходящего — это одно, а когда рядом за столом сидит человек, приближенный (ну, пусть и условно) к императору — все гораздо интереснее.

Поэтому гостей с трудом удалось вытащить из-за стола. Всеслав Гордеевич намеренно раздраженно заворчал, что баня протопилась, пора бы Князя с воинами отпустить.

Как и положено в поморских домах, в баню можно было пройти прямо из дома, минуя прихожую и просторную кухню. Проводил гостей Никон.

— Можете не торопиться, — подмигнул парень Никите. — Вкусите все прелести настоящей русской бани. Здесь, — он открыл стоящий в углу шкафчик с резными дверцами, — полотенца. В холодильнике квас, медовуха. Если желаете охладиться, здесь купальня…

Никон довольно осклабился, заметив удивление на лицах гостей, и распахнул еще одну дверь справа от входа в баню. Оказывается, там и в самом деле была оборудована купальня, примерно пять на пять метров, облицованная голубой смальтой. Пол выложен светло-бежевой плиткой с тонкими синеватыми прожилками. В чашу купальни вела хромированная лестница.

— Кучеряво у вас тут, — протянул Слон, почесав затылок.

— А то! Знай наших! — рассмеялся Никон и со всего размаху хлопнул по плечу личника.

Слон даже не покачнулся, как-то хитро глянул на младшего Мещерина, и спросил вкрадчиво:

— А у вас есть местечко для тренировок? Или на околице в навозе друг друга валяете?

— Местечко найдется, и даже полигон есть в паре километров отсюда, — Никон оживился. — Стрельбище для орденских. Может, завтра спарринг устроим, пока Князь важными делами будет заниматься?

— Я его личник, мне нельзя отходить от хозяина.

— Поверь, никто не причинит вреда Князю, — убежденно сказал парень. — Ему не до нас будет. С утра уже начнут подъезжать Главы Родов на Собор, мероприятия обсуждать.

— Сходи, покажи себя, — усмехнулся Никита, уловил умоляющий взгляд Слона.

— Ну и я тоже для поддержки, — оживился Полозов.

— Только не разнесите там все, — попросил волхв, на что Никон одобрительно хохотнул, оценив шутку.

Потом они долго и неторопливо парились, словно смывали с себя тяжесть последних дней, отмокая душой и телом. Говорить о проблемах не хотелось. Никита знал, что через несколько дней они навалятся с большей силой, и когда еще придется вот так спокойно отдохнуть. После горячего и сухого пара несколько раз окунались в купель, и взбодренные вышли в предбанник. Закутавшись в простыни, попивали бодрящий квас, пока Олег не нарушил молчание:

— Не очень-то старик хочет показывать Алтарь.

— Он тебя опасается, — предположил Никита. — Заметил я, как он оценивающе смотрит. Неодаренный может войти в храм Перуна, но встать возле Небесного камня не самое лучшее решение. Мезенские Патриархи могут завтра возмутиться.

— Разве прецедента не было?

— Мир слишком стар, чтобы нам удалось открыть что-то новое, — изрек чьи-то слова Никита, отпив из стакана ядреного кваса. — Предполагаю, такие клятвы уже когда-то давались. Но в записях прадеда я не нашел об этом ни слова.

— И что будешь делать, если старики заупрямятся? — Олегу было неприятно, что он подвергнул своего подопечного такому риску — попасть под жесткую обструкцию орденских старейшин. Но Никита был решительно настроен на братание возле Алтаря.

Волхв пожал плечами и спокойно ответил:

— Сами найдем храм. А там пусть Перун решает, достоин ли ты обагрить клятвенной кровью Камень. Если и погибнем — то вместе.

Слон поежился от бесстрастного голоса хозяина. Уж чего-чего, а гибели Никиты он никак не желал. Личник прекрасно осознавал, на ком сейчас держится молодой клан. Пока не подросли дети, пока они не встанут твердо на ноги и не возглавят Семью — будет существовать опасность исчезновения рода Назаровых. С каким бы почтением и уважением Слон не относился к Тамаре Константиновне и Дарье Александровне — женщины не удержат ситуацию, когда столичные кланы навалятся на них всей своей мощью. Именно Никита является стержнем, вокруг которого обрастает плотью и мясом Род и клан.

— Так это что получается, — Слон обвел взглядом Никиту и Олега, — у Всеслава Гордеевича все дети одаренные?

— Не только у Мещериных, — пояснил волхв. — Половина Мезени заселена потомками новгородских бояр. Многие из них появились здесь задолго до крушения вечевой республики, а когда узнали, что случилось в Новгороде, решили осесть навсегда в этому суровом краю.

— А Орден? — осторожно спросил личник и жадно осушил стакан с квасом.

— А что Орден? — Никита провел рукой по волосам, проверяя, не пора ли одеваться. — Он контролировал Мезень с тех пор, как у реки появились первые поселения. Могу предположить, что боевой костяк гиперборейцев концентрировался возле храма. Обычно Орден не нанимает в свои ряды людей со стороны. Мещерины и еще несколько семей уже служили ему, передавая Дар своим потомкам.

— Мещерины — воинский Род? — догадался Полозов.

— Да. Они несут службу по охране Алтаря, и каждый ребенок проходит инициацию при нем. Тот же Кузьма очень сильный одаренный, но ему не хватает системных знаний. А мой прадед, в первую очередь, умел раскладывать обширные знания в нужные ячейки. Это сложно объяснить, но я все прекрасно осознавал, и учеба давалась мне легко. Иерархи восторгались моими умениями и способностями, не догадываясь, что уже все было вложено Патриархом в мою голову в виде ментальных закладок. В определенный момент снимался блок, я получал дополнительные данные… Это как конструктору-самоучке, создающему, допустим… локомотив на электротяге, когда вокруг все ездят на паровозах, вдруг предоставили знания в виде подробных чертежей и инструкций. Знаю, пример топорный и не отвечает многим критериям сравнения…

— Я понял, хозяин, — оживился Слон. — То есть с помощью ментальных закладок можно получить фундаментальные знания?

— Закладка — это всего лишь дополнительная помощь, — пояснил Никита и стал одеваться, решив, что пора и честь знать. Сегодня вряд ли с Мещериным удастся поговорить, да и отдохнуть нужно перед суматошным днем. — Без прочной опоры, без тех знаний, которые у тебя уже есть, она вряд ли поможет. Стихийная магия тем более настолько сложна, что неправильно понятый и осмысленный урок создает сложности в цепочке знаний. Захочу, к примеру, развести огонь, а вместо этого уничтожу гектар леса.

— Не, я лучше с оружием, — поежился Слон. — Оно понятнее.

— Каждому слону свой хобот! — поддел его Полозов.

— Хобот — дело такое! И зашибить им можно, если умеючи! — парировал личник, нисколько не обидевшись на шутливое замечание. Привык к подобным подколкам.

Никита оказался прав. Глава Мещериных за весь вечер, во время ужина и после него, когда гостей разводили по комнатам для отдыха, не говорил о делах Ордена ни слова, как и об Алтаре. Неспешные разговоры велись вокруг семейных дел, о петербургских и вологодских развлечениях, Никита немного рассказал о своих женах, вызвав смущенные улыбки молодых женщин, понявших, что речь шла о совместном их проживании под одной крышей. Всеслав Гордеевич при этом несколько раз бросал укоризненный взгляд на свою хозяйку-жену, на что она гордо вздергивала подбородок и старалась не смотреть на Мещерина. Никита заинтересовался этими переглядываниями, поставив себе зарубку на памяти спросить старика, а почему он, имевший право на многоженство, живет только с одной.

Ему отвели угловую комнату на втором этаже в центральном тереме, как он назвал одну из секций большого дома, состоящего из нескольких семейных, да еще с выходом на наружную галерею. Никита с удовольствием развалился на широченной — и деревянной, конечно же! — кровати, утопая в мягких перинах, и еще полчаса разговаривал с Тамарой и Дашей по видеоконференции, уверяя их, что у него все нормально, что попал в добрые руки, из которых ему вряд удастся вырваться в ближайшие дни. Поинтересовался, насколько далеко продвинулось следствие в отношении вычегодского Тайного Двора. Великий князь Константин до сих пор находился в Устюге, пожаловалась Тамара, и таинственно молчал, что там вообще происходит. Младшего князя Бельского сопроводили в Петербург, где сейчас с ним беседуют куда более опытные следователи. Но, скорее всего, это была попытка слегка запугать князя Ивана возможностью применить к нему ментоскопию.

Никита попрощался с женами и пообещал завершить все дела в Мезени как можно скорее. А что еще оставалось, глядя в грустные глаза своих красавиц? Только подбадривать.

Отложив на прикроватную тумбочку телефон, волхв прислушался к странным звукам, исходящим с улицы. Он соскочил с постели и подошел к окну. А не намеренно ли его поселили в комнате, откуда просматривался только задний двор? Но желтые отблески автомобильных фар, мазнувших по деревьям и забору, он ни с чем не спутал. Кто-то вывел машину из гаража и куда-то направился в поздний час. Не сам ли Всеслав Гордеевич решил прокатиться? Например, в гости к Исаевым или Бежиным. Они ведь тоже где-то здесь проживали, и кстати, не пришли в гости.

«Будут, наверное, обсуждать мою неожиданную просьбу, — усмехнулся Никита, забираясь под теплое одеяло. — Мещерину не нравится эта затея, потому что существует риск моей гибели. Не примет Перун клятву — последствия никто не может просчитать. Кто-то должен взять на себя ответственность. Вот еще вопрос: а вдруг завтра Патриархи категорически не захотят моей поездки к Алтарю? Какие аргументы найти? Но ведь не зря же они возвели меня в ранг Князя, передали медальон власти. Или оспорят решение?»

В своих ощущениях Никита был уверен. Если одаренный берет на себя ответственность за другого человека, Алтарь не станет препятствовать клятве. Когда Олег решил побрататься в храме Перуна, волхв его долго отговаривал, справедливо опасаясь гибели друга, но прочитав записи прадеда, нашел в них только одно упоминание о подобном случае, произошедшем лет двести назад, и то со слов какого-то воина Вячко, услышавшего пересказ, что происходило на ритуале. Так вот, никаких страшных последствий не произошло, судя по сухой записи, внесенной Анатолием Архиповичем: «нет причин сомневаться в благополучном исходе ритуала братания двух человек, один из которых не имеет Дара».

А профессионализму прадеда и его жизненному опыту Никита привык доверять.