Время перемен

XXII

— Удивительная женщина эта Лоухи! — Сибилла, отставив мизинчик, пила настой листьев Ча из фарфоровой чашечки.

Жидкость в сосуде совершенно не была подвержена корабельной качке. Поверхность напитка оставалась неподвижной относительно стенок посуды, несмотря на то, что идущую навстречу волнам «Каракатицу» изрядно потряхивало. Рем, который уже пообвыкся в обществе волшебницы, таким вещам перестал удивляться давно.

— И чем же она тебя удивила? — спросил он, крепко вцепившись в свою чашку и пытаясь не дать ее содержимому выплеснуться на кафтан.

— Хм! Тут нужно подыскать правильное слово… Баланс? Созвучие? Резонанс? Гармония! Пожалуй, да. Она удивила меня гармонией. Ей почти не приходится заниматься магией в привычном для специалистов значении этого слова. Она просто видит связи между вещами и явлениями — и пользуется ими, практически не вмешиваясь в естественные процессы. Вот и носочки твои… Да, да, вязанные вот эти, которые сейчас под сапогами… Вещь очень непростая, но и артефактом ее не назовешь, опять же — в привычном понимании термина. Это очень-очень хорошие носки, вот и всё. И не стопчутся, и не завоняют, и не дадут простуде до тебя добраться, и самая неудобная обувь, надетая поверх, будет сидеть как вторая кожа… Тайна! Я просила ее научить, и знаешь, что она сказала?

— Чтобы ты помыла для начала пол в ее избушке, а потом наносила дров и воды из колодца?

Сибилла кивнула:

— Примерно так. Блинов еще попросила приготовить и косметику смыть. И заплести косу, как девке подобает, и снять блудодейское одеяние! Поду-у-маешь, вырез сделала на платье и декольте обозначила. Это она еще настоящего блудодейства не видала, вредная старушенция!

В этот момент с верхней палубы раздался истошный звук, как будто кто-то резал свинью. Корабль вздрогнул от носа до кормы, хлопнули паруса под порывом свежего ветра. Волшебница поморщилась:

— М-а-ать моя магия, да научите вы кто-нибудь его хотя бы колыбельную играть, честное слово, это ведь издевательство!

Ирвинг страстью к музыке и утонченным слухом не обладал, и потому извлекал из дудки созвучия чудовищные и невероятные. Иногда это было похоже на пение боевых букцин, порой напоминало рев раненого носорукого чудища, а иногда казалось, будто сотня солдат одновременно пускала ветры.

— Кроме тебя — некому! — развел руками Рем. — Музыкальными способностями меня Бог не наградил, увы! Да и Оливьер вряд ли обладает вокальными данными или музицирует… Есть еще Сухарь, и если тебя устроит репертуар из песен про тюрьму, нары, конвой и тоску по маме — то я могу к нему обратиться…

— Та-а-ак, а этот ваш Ирвинг — не ортодокс? — дудка на палубе в очередной раз истошно заверещала, и корабль рванул вперед с новой силой.

Волшебница со стуком поставила чашечку на столик из палисандрового дерева, из рукава черного кружевного платья с корсетом появилась волшебная палочка.

— Кажется, популяр. И совершенно точно — фанатичный приверженец всех морских суеверий, которые только есть на свете, — усмехнулся Рем.

— Это же золотое дно! Суеверный человек — это просто прекрасно, просто замечательно! Если заниматься ментальной магией, конечно… Ну-ка, что это у тебя тут такое?.. — она сняла с кафтана Аркана невесть как зацепившуюся за пуговицу шерстяную нитку, закатила глаза, что-то промурлыкала под нос, дунула на конец волшебной палочки и дотронулась ей до нитки. — Для начала хватит, потом расширим репертуар.

Рем и не подумал за ней идти — он собирался перекусить, и теперь налегал на закуски и чай, и вслушивался в стук каблуков и сердитый голос Сибиллы на верхней палубе. Баба на корабле — к беде? Это уж точно. Волшебница затуркала команду до последней крайности, здоровенные мужики носились как наскипидаренные, стоило ей только нос наморщить! А тут — ругаться изволила. Ирвинг что-то там бормотал заплетающимся голосом, до тех пор, пока не раздался легкий треск, подобный тому, как трещат дрова в камине, а потом вдруг медный голос дудки выдал переливчатую красивую мелодию, которая была известна всем и каждому:

— Спи, моя радость, усни… — говорят, эту колыбельную прежние привезли с собой из другого мира, и на всех концах Раваарды матери напевали ее своим детям — с разным словами, но на один и тот же мотив.

— Ну вот, другое дело! — довольно проговорила Сибилла, вернувшись в каюту. — Нужно будет еще ниток у тебя надергать, а то и вправду в сон клонить начинает. Сейчас доем цукаты и… Так, а где цукаты? Мать моя магия, Рем! Ты съел все мои цукаты!

— Вообще-то это были МОИ цукаты, но если хочешь — я схожу в камбуз и наберу еще.

— И возьми еще тех орешков в сахаре, и инжировое варенье!

— Пожалуйста? — из чистого занудства напомнил Аркан.

— Ну хорошо, хорошо! Пожалуйста, маэстру Аркан, сходите за всем этим в камбуз!

Рем выбрался на палубу. Каракка, повинуясь покорным волшебной дудке порывам ветра, ходко двигалась на юго-запад. Несколько матросов занимались парусами. Пополнение, набранное на Бивне, прямо здесь, на палубе, проходило боевое слаживание со старожилами команды. Рему было отрадно видеть знакомые лица: те самые наемники, которые попали в плен к вербовщикам вместе с Оливьером и были освобождены с одного из островов Низац Роск, продолжали повсюду сопровождать бывшего своего хозяина, и сейчас являлись скорее компаньонами и партнерами, нежели обычными охранниками. В живых после всех передряг их осталось двое: Луи и Шарль, оба — отличные мечники и абордажники. Теперь они присматривались к новобранцам, решая, как лучше применить их умения на практике.

Звенели клинки, сталкивались с треском одинаковые круглые щиты, какими обычно пользуются северяне. Доспех на новоиспеченных дружинниках был самый разный — от крепких стальных кирас и кольчуг с металлическими бляхами на груди, до легких кожаных панцирей и обычных стеганок. Шлемы удалось закупить с запасом, но тоже самых различных конструкций — круглые саамские, привычные ортодоксам шапели, классические салады и экзотические островерхие шишаки, даже пара рыцарских топхельмов архаичных моделей затесалась… Но в целом — экипированы бойцы были неплохо.

— Маловато людей для серьезного дела! — заметил Оливьер, когда увидел Аркана. — Шестьдесять девять человек, считая меня, тебя и волшебницу.

— Ее можно не считать, она не будет за нас драться. У нас контракт — мы должны доставить ее в Аскеронское герцогство за месяц, а она за это передает в пользование команды «Каракатицы» на этот месяц один артефакт малой мощности… Ох и взгреет меня папаша, когда узнает, что я пошел на сделку с магичкой!

— Это единственное, что тебя волнует? Если то, что я знаю о дю Массакре — правда, ему наши шесть десятков бойцов — на один зуб! Ну да, мои молодцы не промах, и эти зверобои из Бивня — тоже ребята свирепые, хоть и не хватает им дисциплины, но…

— А как ты думаешь, почему я обозначил Ирвингу именно этот курс?

— Э-э-э… Предпочитаешь двигаться мористее, чтобы не столкнуться с кораблями Монтаньяра или дю Пюса?

— Мимо! Я собираюсь решить проблему с командой…

— Но мы в открытом море, и ближайшая к нам земля — это Низац Роск, так что… Постой, Рем, только не говори что ты снова собираешься…

— Хо-хо! — молодой Аркан оскалился. — Именно это я и собираюсь сделать. Слыхал поговорку про то, что молния не ударяет в одно место дважды? Полная чушь! Ещё как лупит! Я лично видел как молния трижды поджигала одну и туже сосну на холме… Так что гёзы скоро будут на говно исходить всякий раз, когда на горизонте покажется знамя с Красным Дэном Беллами!

Остров Кон Ките показался на горизонте. Одолжив у Оливьера мощную подзорную трубу, Рем разглядывал знакомую гавань, и поселок, состоящий сплошь из новых домиков, которые радовали глаз свежеоструганными досками стен и не успевшими порасти мхом и лишайником крышами.

Увидеть какие-нибудь мало-мальски крупные суда в гавани не удалось — или их вытащили на берег для килевания, или все местные гёзы отправились на поиски наживы к побережьям воюющих герцогств. А вот людей в рабских ошейниках, которые таскали тачки с камнями и вёдра с глиной и известью видно было очень хорошо. На мысу строили форт — компактную крепость с одной квадратной башней и крепкими стенами. О высоте будущего укрепления можно было только гадать — строительство находилось на стадии далекой от завершения.

— Причаливаем, отсекаем мыс, освобождаем рабов… — обозначил Рем. — Кораблей на воде у них нет, так что стрелки с надстроек смогут удержать гёзов от попыток ударить нам в тыл.

Зачем придумывать каждый раз новые хитрые планы, если старые работают безотказно? Оливьер скупо кивнул, и отправился к своим людям. Две дюжины десанта, еще дюжина лучников и арбалетчиков на надстройках — этого должно было хватить, чтобы реализовать первую часть задумки.

Каракка, шокируя местных, шла против ветра с полными парусами. Гавань тут была глубокая — это Аркан помнил с первого визита на Кон Ките, так что необходимости спускать шлюпки на воду не было — «Каракатица» ударилась кранцами о причал, и на его дощатый настил попрыгали воины.

— Кто дозволил? — кинулся навстречу возглавлявшему своих людей толстый гёз в штанах пузырями и с абордажной саблей на поясе. — Из какой команды? Кто капитан? Кон Ките — вотчина командора Зипелора!

— Командору Зипелору — мое почтение! — рявкнул Рем, и, воздев меч к небу, мощным ударом сверху вниз развалил гёза от ключицы до паха. — Бар-ра!!!

Ощущение дежа вю осталось где-то на краю сознания — примерно так же они брали порт под руководством Разора что-то около тысячи лет назад.

— Бар-ра! Бар-ра! — такая удаль молодого сюзерена пришлась дружинникам по нраву.

Свирепые бойцы, подхватив его клич, ринулись вперед по пирсу, сбросив в море и заколов немногочисленный патруль, который вышел встречать странный корабль.

Нынешний Кон Ките представлял собой жалкую тень разрушенной мятежными гребцами базы. Многолюдством и изобилием тут и не пахло, остров представлял собой мастерскую пополам со стройплощадкой: кто-то решил вложить деньги и силы в этот клочок суши, но располагал при этом довольно скромными ресурсами.

Аркан оглядывал дощатые домишки и бараки, склады, коптильни, пекарни, сушилки и мастерские. Кон Ките превращали в центр производства припасов для флота. Популярские владетели и нобили из торговых городов Северо-Востока решили закрепиться на архипелаге всерьез, покончить с пиратской вольницей? Воистину — время перемен… Но на это было пока что наплевать: следовало разобраться с остатками сопротивления и освободить рабов.

Население острова, как выяснилось, состояло из трех неравных частей. Полсотни гёзов-надсмотрщиков тиранили и принуждали к работе около полутора сотен рабов, которые трудились под руководством нескольких специалистов-популяров — ремесленников и инженеров.

— Я — благородный баннерет Рем Тиберий Аркан, сын Тиберия Аркана Старого и внук Тиберия Аркана Безумного! — выкрикнул аристократ, выдергивая меч из грудины мертвого надзирателя. — Я пришел на Кон Ките во второй раз! И видит Бог, после первого нашего сюда визита гёзы до сих пор не оправились… Зачем я пришел? За вами, маэстру! У меня есть деньги, корабль, оружие, но — нужны верные люди, которые готовы сейчас с оружием в руках отстоять свою свободу, и отплатить мне службой за шанс обрести ее! А? Ну-ка, все, кто знает с какой стороны браться за меч и не побоиться обратить его против своих угнетателей — идите сюда, а все кто боиться смерти больше, чем долгих лет под плетью надсмотрщика — идите к черту!

Из небольшой толпы в двадцать или тридцать человек первым к Аркану шагнул тощий чернявый парень — и глядя на него Рем даже вздрогнул. Они были похожи как братья! Ну да, невольник казался поуже в плечах, чуточку пониже ростом, в шевелюре мелькала ранняя седина, да и глаза были не темными, аркановскими, а ярко-голубыми.

— А записывай меня в свою команду, бла-а-ародный баннерет! Дай мне меч, и кусок хлеба, и глоток вина — и тогда уж я покажу, как умеют драться на Юге! — он тряхнул головой и оглядел своих товарищей по несчастью. — Орра, а вы что, и дальше собираетесь терпеть, как над вами измываются эти ублюдки? Шимус, Коннор! Не стыдно вам?

— Но, Патрик… Он Аркан!

— Да хоть сам черт! Свобода, орра!

И два таких же худющих жилистых молодых человека шагнули вперед:

— Дайте и нам оружие! За свободу, на погибель гёзам!

Последовав примеру орра-южан в ряды дружины молодого Аркана вступили еще полдюжины человек. Каждый из них получал клинок — в основном широкие фальчионы, какими были вооружены надзиратели, и факел.

— Пусть Кон Ките горит, и пусть на других островах увидят пламенный привет от Аркана! Бар-ра! — крикнул Оливьер и выросший численно отряд под черным знаменем, с которого скалился Красный Дэн, устремился к поселку.

Надзирателей выловили и перебили за пару часов. У них не было шансов — застигнутые врасплох, гёзы не успели объединиться, и были разгромлены по частям — прямо на рабочих местах. Кое-где, например в коптильне, увешанной морской рыбой, рабы едва увидев освободителей, в числе которых были и их товарищи по несчастью, сами нападали на своих мучителей. Двоих самых ублюдочных гёзов невольники до смерти забили копченой рыбой!

Специалистов, не замаравших себя жестоким отношением к рабам, заперли в развалинах молельного дома, хотя кое-кто из них не избежал побоев. Бараки, склады и домишки горели, всё ценное движимое имущество и продовольствие перетаскивали на корабль те из рабов, которые в силу робости или по иным причинам не рискнули примкнуть к команде «Каракатицы» и поддержать мятеж. Они должны были остаться на острове — ожидать хозяев.

Новых дружинников приводили к присяге — точно такой же, как и у остальных. Даже подъемные Рем выплачивал тут же, у трапа каракки, но при этом доля в добыче полагалась только со следующей схватки. Помимо трёх орра-южан, проявивших себя в бою как бесшабашные удальцы, и их товарищей со стройки, значительную часть пополнения составили рабы-коптильщики. Бывшие обездоленные бродяги без роду и племени, попавшие в лапы к вербовщикам где-то на просторах Запада, они в появлении на острове молодого Аркана увидели Божий перст, и намеревались использовать этот шанс изменить свою жизнь.

Наотрез отказались служить в дружине бывшие военные моряки — оптиматы, хотя с надзирателями они сражались яростно.

— Берите какой угодно баркас и катитесь к черту! — убивать этих людей или заточать их в трюме Рему с души воротило.

А еще — они могли рассказать кому следует о его подвигах. Сам факт, что младший Аркан снова громит Низац Роск и набирает дружину, должен был отвлечь часть сил дю Массакра и Закана от войск отца и Децима. А там и Разор с вольной компанией подтянется…

— Мы потеряли троих, но набрали двадцать восемь человек! — отрапортовал Шарль, получивший временную должность сержанта. — Что, маэстру баннерет, теперь наведаемся на Сэн Ракё?

Рем задумался. С этой волшебной дудкой можно было провернуть подобный фокус, но велик был риск наткнуться на боевые галеры гёзов! И если в открытом море «Каракатица» легко ушла бы от них, то в гавани…

— Не стоит искушать судьбу. Мы еще вернемся сюда в силах тяжких, и не оставим от этого рассадника пиратства камня на камне… Но это — дела будущего. А сейчас — курс на восток, маэстру!

Ирвинг на сей раз выдул из дудки развеселую кесарянку — на его запястье уже болталось с десяток заколдованных Сибиллой ниток, и репертуар мелодий постоянно расширялся. Паруса наполнились волшебным ветром, и «Каракатица» мчалась к горизонту, оставляя за собой пепелище и берег, полный виселиц, на которых в полном соответствии с аркановской привычкой болтались мертвые тела гёзов с табличками, где крупными буквами были написаны их преступления. «РАБОТОРГОВЕЦ, ИСТЯЗАТЕЛЬ, ПИРАТ…»

Рем замер на корме, пытаясь представить, как скоро снова увидит эту гавань, и какие обстоятельства будут этому сопутствовать. Получалось не очень: в голове после скоротечного боя было пусто, да и мышцы слегка ломило от усталости.

— А-хм, вот еще, маэстру баннерет… — один из сержантов-абордажников — Шарль — терся рядом. — Там этот, Патрик Доэрти, всё порывается вам что-то сказать… Какая-то личная просьба или вроде того, не знаю даже.

— Он присягу принес? — глянул на него Рем.

— Принес, — откликнулся Шарль.

— Договор подписал?

— Подписал.

— Маэстру сержант, то есть мой дружинник имеет ко мне дело, и вы сомневаетесь — допускать его или нет? Допускать в любое время дня и ночи, а там уж сам я рассужу, стоило оно того или нет, и покараю или облагодетельствую — на собственное усмотрение!

Все вокруг это слышали, и южанин Патрик, носящий славную фамилию Доэрти, тоже. Поэтому он в пять шагов пересек палубу, опустился на одно колено и склонил голову:

— Маэстру баннерет, я обязан вам жизнью и свободой и клянусь отдать свой долг сполна. Мне нечего предложить вам кроме моих рук и клинка — и это в вашем полном распоряжении… Судя по всему, вы человек чести, и не лишенный благородства — я видел как вы поступили с теми оптиматами… Потому смею просить вас о помощи…

— Вы аристократ, маэстру Доэрти? Я слыхал эту фамилию, она известна не только на Юге… И встаньте, Бога ради, вы не слуга мне, а друг и соратник! — Рем не медля протянул руку южанину. — Расскажите, в чем суть дела, и я попробую вам помочь, как и подобает сеньору помогать вассалам — пусть и временным.

Патрик с видимой благодарностью принял руку, встал вровень с Ремом и впился взглядом своих ярких голубых глаз в его лицо:

— Да, маэстру Аркан, я из тех самых Доэрти. Род может и небогатый, но многочисленный и славный, и в нашей храбрости и репутации не смеет усомниться никто от Последнего моря до Зеленого! Однако, случилось несчастье: наследника главной ветви рода — моего старшего кузена Финеаса, и других моих родичей командор Зипелор забрал на свой корабль гребцами. У проклятого пирата две сорокавесельные галеры, и он всегда нуждается в людях… Я был ранен, и потому остался на острове, а вот Финеас, и Шимон, и Лиам и другие достойные орра — там, в вонючем трюме…

— Вы хотите освободить их? Взгляните — у меня есть эта каракка, и меньше сотни людей. Это не так уж много, верно? Но если вы, маэстру, предложите внятный план — то почему бы и нет? Мне тоже нужны люди, и я уж точно не собираюсь обращать их в рабов…

— Я слышал разговоры надзирателей, — неуверенно проговорил Доэрти. — Зипелор прислал почтовых птиц, обещался быть на Кон Ките к полнолунию…

— А полнолуние у нас…

— Завтра, маэстру баннерет.

Аркан задумался. Дело было рискованным, и в этой связи сожжение Кон Ките выглядело настоящей глупостью — но повернуть время вспять и исправить содеянное было невозможно. Главный вопрос звучал так: наведается ли на остров кто-нибудь раньше загадочного Зипелора?

— Ирвинг! — наконец решился Рем. — Меняем курс! Возвращаемся на Кон Ките!