Время перемен

I

— Отправляйся в ад!!! — меч раскроил голову разбойника как спелую дыню, и Тиберий Аркан Старый торжествующе вскрикнул и пришпорил коня.

Его волосы развевались на ветру, с клинка во все стороны летели багровые капли, глаза метали молнии. Рем подумал, что, наверное, в эти минуты отец был счастлив: что может быть лучше, чем изничтожать ублюдков, покусившихся на его землю и его людей, чувствуя за спиной топот коней своих трех сыновей и лязг доспехов дружины?

— Папаша в ударе, — как будто читая мысли младшего, проговорил Децим, приподнявшись в стременах. — Сейчас загоним банду в Хмельной Яр и всё — или сдадутся, или вырежем всех.

— А сдадутся — повесим на деревьях, с табличками? — покачал головой Флавиан.

Он не носил оружия, но даже в простой черной сутане не выглядел чужеродно среди облаченных в доспехи и вооруженных до зубов воинов. Наездником молодой священник был прекрасным, а аркановская порода время от времени давала о себе знать, проявляясь в гневном взблеске черных глаз и горделивой осанке.

— Повесим! Вдоль границы. Чтоб неповадно было! Завели моду, сволочи… — Децим Тиберий по прозвищу Змий ударил коня по крупу мечом плашмя, жеребец всхрапнул и в три гигантских скачка догнал возглавляющего кавалькаду старшего Аркана.

Рем повернулся к Флавиану:

— Они сюда приходят не от хорошей жизни. На Западе — неурожай, в центральных провинциях — свирепствует холера. У нас тут, можно сказать, островок мира и спокойствия… Гавор рассказывал — в городе жесточайшая конкуренция за рабочие места. Пришлые оптиматы готовы наниматься за гроши, выполнять любую работу… Кто ее не находит — идет в разбойнички. Говорят, доставкой мигрантов в герцогство занимается Закан — они ему готовы сапоги целовать за возможность заработка…

— Наращивает себе поддержку перед финальной схваткой? — с сомнением проговорил Флавиан, обведя взглядом усеянную трупами оборванцев поляну.

Рем хмыкнул: такая поддержка действительно выглядела жалко. Дюжина суровых воинов с длинными мечами, на рослых конях, в характерных для ортодоксальных дружинников шапелях — шлемах, напоминающих широкополые шляпы — расправились с бандой в полсотни человек за считанные минуты, и теперь остатки разбойников бежали на верную смерть — в Хмельной Яр.

Ветер крепчал, небо заволокло темными, грозовыми облаками, кроны деревьев шевелились и перешептывались, принимая на себя первые удары капель дождя. Холмы становились всё ближе и ближе друг к другу, тропа сужалась, лошади перешли на неспешную рысь — к чему торопиться, когда всё уже предрешено? Вдруг впереди послышались грязные ругательства — Сервий Тиберий Аркан Старый неистовствовал. Дружинники обеспокоенно переглянулись и, не сговариваясь, тронули поводья, ускоряясь.

— Ты тоже это чувствуешь? — спросил Флавиан.

Рем потер висок — болезненные ощущения были знакомыми. Он смахнул с лица дождевую морось и сказал:

— Какой-то гад балуется магией.

— Вот как? — бровь священника взлетела вверх. — Уверен?

— Да уж уверен! — раздраженно буркнул Рем.

Разбойники даже сумели построиться, перегородив овраг и выставив вперед клинки. В строю остались самые стойкие и экипированные, костяк банды. Кожаные кирасы и стеганые гамбезоны, гизармы, секиры и фальчионы — скорее всего, трофеи, снятые с охранников ограбленного каравана.

За их спинами выплясывал странный тип в цветастом халате, украшенном бусинами, ленточками и цацками, воздевая руки к небесам и завывая на разные голоса. Дружинники остановились, подчиняясь властному жесту своего господина, старший Аркан набрал в легкие воздуха и крикнул:

— Сдавайтесь — и ваша смерть будет быстрой!

— Ы-ы-ы-ы-ы! — завопил плясун, и из рукавов его одеяния заклубился дым, обретая очертания жутких призрачных фигур, которые заметались между стенами оврага, над строем разбойников, протягивая когтистые руки и разевая пасти в безмолвном крике.

Всадники в нерешительности замерли. Не каждый день сталкиваешься с чертовщиной! Рему на ум пришел рассказ Оливьера о неких призраках, которые стали причиной его плена. Это было явно что-то похожее.

— Вперед, во имя Господа! — раздался вдруг молодой, сильный голос Флавиана. — Бог есть свет и нет в Нем тьмы никакой!

Внезапно тучи на небесах разошлись, и луч солнца осветил самое дно Хмельного Яра, заставив разбойников зажмуриться, а колдуна в халате — взвизгнуть. Призраки скукожились и рванули обратно — в рукава!

— С нами Бог! — выдохнули ортодоксы и пришпорили коней, возглавляемые Сервием Тиберием Арканом Старшим.

Последнее, что выхватил взгляд Рема, перед началом кровавой свалки — это очень, очень удивленное выражение лица колдуна. Он и вправду не ожидал, что его жуткое чародейство окончится ничем — только смертью под копытами лошадей и клинками дружинников.

Дела в Аскероне требовали скорейшего решения. Рему нужно было нанести визиты — в экзархат, башню магов и в резиденцию коннетабля Бриана дю Грифона. И выполнить обещание, данное Микке — навести мосты по поводу церковных дел на Севере. Оставался выбор: въехать в город с помпой, под черными флагами, в окружении пары десятков дружинников, в лучших доспехах и на лихом коне, или — инкогнито, не привлекая лишнего внимания.

Клинки воинов-ортодоксов могли здорово пригодиться, реши кто-нибудь из многочисленных недоброжелателей снова проверить на прочность младшего Аркана. Но при этом, путешествуя с одним спутником-северянином можно было и вовсе избежать большинства проблем… Потому Рем и склонялся ко второму варианту. Одно дело — рубать гёзов и чудовищ. Другое — своих соотечественников, земляков.

Микке добрался до замка из городка Заводь пешком — подходящей лошади для него там не нашлось. Теперь северянин стоял у ворот и стучал в створки огромным своим кулаком.

— Поч-чему воро-ота та-ак долго не открыва-аются? — лениво возмущался он. — Ща-ас я их вышибу!

Судя по акценту, северянин нервничал. Всё-таки замок внушал уважение — громадный, старый, темный. Фундамент его стен впитал потоки крови тех, кто опрометчиво посчитал себя достаточно сильным для того, чтобы свести счеты с вечными возмутителями спокойствия — Арканами.

— Открывайте, маэстру! — Рем спустился к воротам по лестнице и хлопнул одного из дружинников по плечу. — Это Микке, мы с ним вместе махали веслом и убивали гёзов. Отличный парень, хоть и северянин.

— Чем их там на севере кормят? — ворчали вояки, крутя ворот и открывая створки. — У него руки как мои ноги! Уж на что вы, молодой маэстру, возмужали и в плечах раздались, но этот — настоящий великан!

Настоящий великан вошел во двор замка и, не чинясь, тут же кинулся здороваться со всеми за руку и вертеть башкой в разные стороны:

— Кака-ая домина! Нет, у эльфов я навида-ался каменных зда-аний, но то всё красот-ы-ы ради, а вот ва-аше гнё-оздышко че-орта с два возьмешь штурмом!

Дружинники одобрительно закивали, чувствуя в этом молодом светловолосом мужчине опытного бойца. Рем предложил северянину обед, но тот отказался, похлопав себя по животу, который успел набить с утра пораньше, в Заводи.

— Нужно будет найти тебе коня… Маэстру, есть у нас какая-нибудь животинка ему под стать?

— Разве что ломовая лошадь? — задумался старший воин. — Есть пара битюгов на конюшне, может маэстру баннерет и дозволит…

— Дозволит, куда он денется! — Рем нахально улыбнулся.

Отец явно зауважал его, когда сокровищница и кладовые замка пополнились долей младшего Аркана в добыче, награбленной на Низац Роск, и эльфийским жалованьем, и теперь был готов сквозь пальцы смотреть на вольное отношение Рема к семейному имуществу. Поэтому лошадей, припасы, оружие и снаряжение можно было выбирать с чистым сердцем.

Особого маскарада Рем решил не устраивать: его волосы и борода за последнее время здорово отросли, плечи раздались, голос огрубел… Так что простого шаперона, надвинутого по самые брови и кожаного доспеха, привычного наемникам, было вполне достаточно, чтобы ввести в заблуждение досужих горожан. В компании с Микке он будет выглядеть тем, кем, собственно и является — одним из командиров вольной компании, решившим посмотреть на красоты Аскерона.

В последний момент, когда дружинники снова крутили ворот, наматывая цепи и раздвигая окованные железом створки, по лестнице из донжона сбежала Селена — младшая и любимая дочь и сестра. Такая же огненно-рыжая, как мать, и черноглазая, как все Арканы.

— Рем! Ты ведь в Аскерон? Можешь отвезти письмо Анастейше? Хочу пригласить её и девочек в гости… Тут у нас скука смертная: одни небритые мужики, оружие и лошади…

Сестричка превратилась в настоящую красавицу — ей недавно исполнилось семнадцать. И до последнего времени ей вполне нравилось махать шпагой и скакать на лошадях под присмотром небритых мужиков… Поэтому Рем с подозрением на нее посмотрел, понюхал надушенный конверт и погрозил пальцем. Селена закатила глаза, махнула подолом платья и убежала наверх, не дождавшись ответа.

Знала — братик всё сделает. И письмо читать не станет — стыд замучит.

— Н-но, родимая! — молодая горячая кобылка рванула с места в карьер, Рем на мгновение задохнулся от ударившего в лицо воздуха, а потом счастливо рассмеялся.

Вот она, свобода! Та самая, о которой мечтал, сидя в вонючем трюме красного корабля! Чуть позади, отставая на корпус, мерной рысью двигался мерин-битюг Микке. Тяжеловоз и его великанский всадник как-то сразу сдружились, признавая силу друг друга. Северяне вообще-то никогда не считались лихими всадниками, а ломовые битюги — верховыми лошадьми. Но эти двое, кажется, нашли тот способ сосуществования, который позволял им обоим сохранить достоинство.

Рем наслаждался дорогой.

Всё-таки Аскерон оставался землей ортодоксов. Здесь феодалам не нужно было из-под плетки сгонять поселян на шарварки — повинность по ремонту мостов и дорог, как на Западе. Местный народ справедливо предполагал, что к деревне, до которой ведет разбитая и неухоженная дорога не приедут торговцы, а ремонт телег и лечение сломанных ног лошадей, как и лишнее время, потраченное на перевозку грузов, встанут в деньгу гораздо большую, чем подсыпка щебня и приведение в порядок дорожной насыпи после распутицы. Магистрат города Аскерон по тем же соображениям содержал почти две сотни работников во главе с дотошным инженером, задачей которых было содержание в надлежащем состоянии главных трактов герцогства.

Конечно, насыпные гравийки Аскерона — это не старые имперские дороги, выложенные каменной плиткой, но по сравнению с тем, что молодой Аркан видел в Тимьяне и некоторых Центральных провинциях — они выглядели шедевром технической мысли и памятником организованного труда.

Путь от замка до города занял около четырех часов — лошади были свежие, сытые, и, кажется, тоже получали удовольствие от путешествия. Когда на горизонте показались Три Холма Аскерона, Рем придержал поводья:

— Тр-р-р-р-р! Взгляни, Микке!

Блистала в лучах солнца громада герцогского замка, вершина башни магов скрывалась за облаками, время от времени рассекаемыми ударами беззвучных молний. Полыхал над монастырем святого Завиши Чарного неугасимый огонь, хорошо видный даже днем. Высились над высокими, крепкими стенами черепичные крыши многоэтажных каменных и кирпичных зданий, десятки и сотни повозок, всадников, пешеходов въезжали и выезжали через ворота города под неусыпным контролем солдат из гарнизона…

— Ка-акой бо-ольшой город! — Аскерон явно произвел впечатление на северянина.

— Не самый большой из тех, что есть на имперских землях, но, пожалуй, один из самых симпатичных. Путешествовать стоит хотя бы для того, чтобы начать сравнивать и ценить то, что имеешь… Поведем лошадей в поводу, пусть остынут?

В ворота они входили спешившись. Бравый усатый сержант с гербом герцогства на сюркотте пробасил:

— Маэстру наемники! В городе не принято обнажать оружие. Если я, или другие служивые увидят, то вы размахиваете мечами — хлопот не оберетесь, так и знайте… И даже не думайте пускать лошадей рысью или в галоп — у нас так не положено. Всадники движутся шагом, за исключением дел государственной важности.

— Мы не доставим проблем, маэстру! — кивнул Рем и поглубже натянул шаперон, поймав какой-то слишком заинтересованный взгляд одного из солдат.

Здесь, за стенами, всё было почти так же, как в тот злосчастный день, когда он попал в лапы вербовщиков. Разве что добавилось мужчин-оптиматов в прохудившейся и грязной одежде: они мели улицы, перетаскивали грузы, делали другую черную работу, или просто сидели вдоль дорог с протянутой рукой. Молодой Аркан цыкнул зубом: его, честно говоря, бесила оптиматская манера одеваться — эти дурацкие брэ и шоссы, и грязные камизы на завязочках… А чепчики? Они называются красивым словом «каль», но чепчик остается чепчиком, и делает взрослого мужчину похожим на грудного младенца! Рем осознавал свою предвзятость: возможно, будь он уроженцем Западных провинций, его штаны и ботфорты, и тот же шаперон вызывали бы такое же чувство протеста…

— Рем, мне стоило бы наведаться на наше подворье… — проговорил Микке с сомнением. Акцент пропал невесть куда, как только северянин сосредоточился на деле. — Нужно подать весть на Север, что я жив и продолжаю выполнять поручение дядюшки. Ты знаешь, где у вас подворье северян?

Аркан кивнул, вспоминая про просьбу Селены и письмо:

— Давай, тут недалеко, рядом с портом. Отправимся к экзарху, как закончим свои дела в городе — мне тоже нужно заглянуть кое-куда.

Микке решил задержаться в портовом районе — пообщаться с земляками, и Аркан отправился на поиски особняка дю Молле — знатной оптиматской фамилии, к которой относилась подруга Селены — Анастейша. Эти оптиматы были местные, аскеронские, и потому отец разрешал общаться с ними, пусть и скрепя сердце.

Кварталы знати располагались у подножия Замкового холма. Оптиматская аристократия предпочитала жить в городе, выстраивая себе роскошные хоромы и разбивая парки и сады. Свои землевладения они оставляли на откуп управляющим и арендаторам — в отличие от ортодоксальных баннеретов, которые вели достаточно провинциальный образ жизни и занимались хозяйством самостоятельно.

Здесь, в элитном районе, среди мрамора, лепнины и позолоты, Рем в пошарпанном наряде наемника чувствовал себя не в своей тарелке. Он проходил одну роскошную ограду за другой, вспоминая, кому принадлежит тот или иной дворец или усадьба, пока не остановился как вкопанный у вычурной решетки, выполненной в виде павлиньих хвостов. Это был особняк виконта Флоя!

Флой, вообще-то, стоял первым в списке на герцогский трон, поскольку приходился нынешнему владетелю Аскерона родным племянником. Но всерьез его никто не воспринимал — слишком уж причудливые слухи вокруг особы этого экстравагантного вельможи витали целыми стаями. Говорили о его специфичных вкусах в еде, напитках, увеселениях и любви, рассказывали о странном образе жизни… Аркан никогда прежде не общался с ним — и это его вполне устраивало. Но теперь — стоял у ворот гипотетического конкурента по династическим игрищам и пялился сквозь просветы в решетке на происходящее в саду.

Там, в тени экзотических деревьев и буйно цветущих роз, разряженные в пух и прах лакеи накрывали столик в летней беседке. Целый музыкальный ансамбль струнно-смычковых настраивал свои инструменты и шелестел нотами. Наверняка они ждали Флоя! И точно — из дома показалась долговязая фигура, наряженная в своеобразных расцветок одежду: отливающий серебром камзол, розовую кружевную рубаху, бархатные золотые бриджи до колен и розовые же чулки. Завершали все это великолепие сапожки крокодиловой кожи с огромными розовыми атласными бантами.

Танцующей походкой Флой проследовал в беседку, и только он сел за стол, как музыканты ударили по струнам, лакеи забегали еще быстрее, а из дома прибежали две миленькие мистрисс, совсем молоденькие, лет по восемнадцать-девятнадцать. Обе блондинки и похожи друг на друга как две капли воды — может быть, близнецы.

Аркан смотрел на разворачивающееся перед ним действо во все глаза: если слухи, ходящие о Флое являются правдой, тогда зачем ему эти девушки? Вдруг Флой посмотрел прямо на Рема, через решетку, всплеснул руками, поманил к себе пальцем одну из барышень и что-то прошептал ей на ушко. Она тут же вскочила из-за стола, и, подобрав подол платья побежала к решетке. Ножки у нее были что надо! Молодой Аркан мысленно признал: у виконта, оказывается, есть вкус! Однако, пялиться дальше было бы просто бестактным, а потому Рем развернулся на каблуках и пошел прочь, уводя за собой лошадь.

Вдруг игривый девичий голос окликнул его:

— Маэстру Тиберий Аркан! Мой господин зовет вас отобедать с нами!

И на кой черт тогда нужен был весь этот цирк с нарядом наемника и шапероном? Мог бы заявиться сюда в камзоле с серебряным шитьем и при шпаге — если каждый встречный-поперечный и так знает, с кем имеет дело!

— Сочту за честь… — проговорил сквозь зубы Рем.

Обедать с Флоем! Удовольствие весьма сомнительное…

Коня приняли расфуфыренные лакеи, девушка чуть не силком втащила Аркана в беседку и усадила напротив Флоя, который вяло махнул рукой, здороваясь. Обе мистрисс начали наперебой предлагать одно блюдо за другим, нахваливать вина и закуски. Виконт наблюдал за всем этим, белозубо улыбаясь. На его холеном лице закрепилось выражение явного получения наслаждения от ситуации.

— Тиберий… — начал он бархатным баритоном. — Можно я буду называть вас Тиберий? Мы с вами оказались в весьма щекотливой ситуации…

Рем даже напрягся — они с Флоем в щекотливой ситуации?

— Я по поводу нашего дорогого герцога говорю, дай Творец ему долгих лет жизни… — успокоил Аркана аристократ. — Все эти интриги, заговоры — это так неинтересно, так пошло… Когда я узнал что являюсь претендентом, я так расстроился, что выпивал целую неделю! И если бы не мои девочки, я опять стал бы алкоголиком, как десять лет назад, когда умерла моя женушка. Ох, это было невыносимо, просто невыносимо!

Флой манерно притянул к себе одну из блондинок и поцеловал ее в шейку. Та захихикала, а вельможа продолжил:

— Этот дю Массакр — такой несносный, абсолютно дикий, грубый мужлан! Поверите, он угрожал мне, пришел в мой дом и пытался допросить меня по поводу убийства Тарле! Грозил отрезать мне тестикулы, слыханное ли дело?!

Рем едва сдержал смешок: тестикулы, надо же! Какой, однако, удивительный тип этот Флой! Удивительный тип картинно вздернул бровь:

— Я бы хотел исключить всякие недопонимания между нами, дорогой Тиберий! Знайте, я вовсе не претендую на скипетр, — он засмеялся, запрокинув голову, делая паузы между каждым «ха». — Ха! Ха! Ха! Мне хорошо здесь, с моими девочками, скрипками и южными фруктами, правда, мои лапочки-зайчики-солнышки?

Девочки уселись к нему на колени и чмокнули каждая в ближнюю к ней щеку. Аркан моргнул от неожиданности. Ну и какой из него после этого гомосек? Флой, безусловно, пижон, оригинал, сибарит и павлин, но предпочтения у него весьма традиционны — это всякий мужчина сразу поймет. В это время одна из девушек поцеловала вельможу в губы и что-то прошептала на ушко, хихикая.

— Тиберий, не хотите задержаться после обеда? Мои проказницы придумали что-то интересное…

— Нет-нет, — заторопился Рем. — Дела, знаете ли…

Произнести подобное было настоящим подвигом для молодого парня — проказницы на самом деле были очень, очень хорошенькими. Но дружба есть дружба — он обещал Микке забрать его в течение часа… А потому — с видимым сожалением Аркан поднялся.

— Ну, тогда не смею вас задерживать, дорогой Тиберий… Надеюсь мы правильно друг друга поняли? Я не составлю вам конкуренции, можете быть уверены. И даже более того — моя шпага к вашим услугам, если вы решите отдубасить этого дикаря дю Массакра, — воинственно закончил Флой.

— Приму к сведению, — стараясь держать лицо произнес Аркан. — Хорошего дня, вам, маэстру, и вам, мистрисс!

Поклонившись девушкам, Рем, совершенно сбитый с толку, спешно зашагал к калитке. За его спиной слышались звуки поцелуев, заглушаемые игрой струнно-смычковых инструментов и звонкий смех.