Время перемен

X

Ярмарка Дымного Перевала вполне могла бы именоваться городом: многолюдством, укрепленностью, значением для окружающих земель она заслужила это звание по праву. Здесь были и собственные власти — Торговый совет, избираемый каждые три месяца, и Торговый Глава — тоже выборный, но только из тех купцов, что постоянно проживали на перевале. Имелись и вооруженные силы — наемная Гномья Ярмарочная Стража. Угрюмые бородачи числом три сотни, не бельмеса не понимающие по-имперски, назубок знали правила торговли и поведения на ярмарке и свирепо пресекали все их нарушения. Вытащи клинок из ножен — и икнуть не успеешь, как получишь молотом по затылку и очнешься в каземате! Ну и, конечно, вся торговая братия в случае внешней угрозы вроде налета крупной банды, поползновений феодалов, атаки фоморов или обезумевших от холода и голода хищников тут же вставала на защиту своей вольницы.

Это, пожалуй, было единственное место в Раваарде, где на самом деле всем было плевать на твое происхождение. Либо ты привез что-то интересное: товар или деньги, и тогда тебя все любят и уважают, либо — катишься к черту.

Обе горловины перевала охранялись высокими каменными башнями с дозорными гномами наверху. Подходы к ярмарке в считанные минуты могли быть перегорожены рогатками, а при серьезной опасности — еще и искусственными обвалами камней.

Аркан привстал в стременах, присматриваясь к укреплениям Дымного Перевала и удивленно вздренул бровь: картина впечатляла! У подножия башни стоял огромный сундук с прорезью в крышке, обитый коваными железными полосами, рядом с которым, восседая в кресле дежурил наемный маг. На охране купцы не экономили! Маги стоили дорого, очень дорого!

Чародей — пожилой, но крепкий еще мужчина с вычурно выбритой бородой пристально наблюдал из-под полуприкрытых век за тем, чтобы каждый караванщик или одинокий путник опускал в сундук положенную плату за пользование всеми благами Ярмарки. После этого средство передвижения — будь то конь, осел, повозка или что угодно иное — приобретало фосфоресцирующее клеймо на самом видном месте, которое держалось ближайшие десять дней. Остаешься дольше — будь добр вернуться и обновить, иначе сопрут, это как пить дать. А так — всё, что находится на помеченном транспорте — табу! Поймают воришку гномы, и размозжат молотами — начиная с пальцев ног и до самой башки.

Оплата и магам, и стражникам шла из этого самого сундука и считалась в процентном соотношении от дохода, так что следили они за взносами куда как бдительно!

— А ничего так устроились! — сказал Рем.

Гнедой жеребец под ним грыз удила, перебирал ногами и вообще — вел себя отвратительно. Этот скакун достался Аркану взамен погибшей кобылки из трофеев, взятых у налетчиков. Парень понятия не имел, как зовут коня, и нарек его характерно — Негодяй. Вздорный нрав животного, необыкновенная прожорливость и при этом — явные бойцовские качества делали такое имя вполне оправданным. Его копыта так и цокали по широкой, мощеной брусчаткой дороге, которая вела мимо башни и дремлющего мага, под гирляндами из разноцветных флажков и арками с самыми причудливыми надписями — от пожеланий удачи и благословений на всех языках, до рекламы дешевого борделя.

Бойкая торговля начиналась от самой башни — палатки и павильоны со снедью, уже побывавшим в употреблении барахлом и всякой мелочевкой стояли вдоль обочин. Они торговали на свой страх и риск, без всяких гарантий со стороны Совета и Главы.

— «Братья Уолберги. Мы покупаем всё!» — прочел Транквил. — Слушайте, а предложи я им лопату дерьма — они его купят?

— Купят! — откликнулся с головного фургона Гавор Коробейник. — Запакуют в коробочку, приклеят этикетку с надписью «Органическое удобрение для декоративных растений» и впарят кому-нибудь втридорога.

— Эвона как! — дернул головой бывший наемник.

— Мы куда вообще движемся? — спросил Рем.

— К Совету. Нам определят место для лагеря и разбивки павильона. Мы торгуем мелочевкой, потому впихнут между там и между здесь… Для нашего товара своего ряда нет, — откликнулся Гавор.

— А циркачи?

— А у циркачей место давно определено — Потешный ряд. Не боись, молодой маэстру, не потеряешь свою милую. Девушка она яркая, заметная… Да и определиться мы постараемся всё-таки поближе к ним — вона как расторговались по пути пирожками! — Коробейник даже руки потер от предвкушения.

— Ну да, ну да…

Мысли о Сай не покидали Рема ни на минуту. Он попал в ту же ловушку что и два года назад в Смарагде — оставить ее было мучительно, быть вместе — невозможно! Но теперь, по крайней мере, он мог ей помочь — и словом, и делом. Разговор о Доль Наяда Аркан постоянно откладывал, потому как боялся, что порывистая натура девушки одержит верх и Сайа, поддавшись эмоциям, сорвется в опасное путешествие сама, без всякого плана и подготовки. Теперь же, перед финальным рывком на Север, он просто обязан был донести до нее мысль о том, что на свете есть место, где таких как она ждут, и примут с радостью! По крайней мере — всё, что он знал о Доль Наяда и владыке Рианноре говорило именно об этом.

И — если быть откровенным, именно в Доль Наяда было больше всего шансов на их совместное будущее… Аркан гнал от себя эти мысли, но стремление бросить всё и уехать к эльфам порой становилось просто невыносимым. Интриги, политика, гражданская война — это совсем не то, чего он хотел от жизни! Музыка, путешествия, дальние страны и новые встречи, опасные приключения и удивительные истории — вот что было по душе Рему! А если бы рядом была и прекрасная спутница, так и вовсе он счел бы себя самым счастливым человеком в мире!

— Рем, Рем, какого черта творит твой конь? — ворвался в его мечты голос Эдгара дю Валье.

— Негодяй! Ты настоящая сволочь! — рявкнул парень и хлопнул жеребца по морде. — А ну — выпусти перо!

Маэстру, чью шляпу ухватил конь, резко обернулся, Негодяй принялся жевать активнее, мечтая проглотить плюмаж как можно быстрее, Аркан только хотел извиниться и предложить компенсацию, но был прерван возмущенным восклицанием:

— Черт бы вас побрал, маэстру! Ваш конь сожрал мой головной убор! Это неслыханно!

Смачный звук конского сглатывания — и Рем с ужасом увидел, как комок, который еще недавно был шляпой, проследовал по горлу Негодяя в его необъятный желудок.

— Я возмещу… — проговорил он.

— Возместите? Эту шляпу мне подарил дедушка! Я требую сатисфакции! Эй, стража! У нас будет дуэль! — прохожий был явно настроен на скандал.

— Маэстру, любые деньги… — Аркану вовсе не улыбалось ввязываться в дурацкие поединки.

— Да вы еще и трус? Люди, плюйте на него! Этот маэстру трус и я во всеуслышание это заявляю! Дуэль, дуэль! До первой крови! — потрясал в воздухе кулаками местный.

Это несколько упрощало дело. Погибать от руки случайного человека, или даже убивать его по вине идиотского жеребца — нет, это в планы Рема не входило. А поединок до первой крови — почему бы и нет?

— Что ж! — сказал Аркан. — Раз вам так угодно… Но выбор оружия, времени и места — на мое усмотрение?

— Как вам угодно! Но место здесь одно — во-о-он там, видите утоптанная площадка? Поединки проводятся только на ней, — махнул рукой серитый прохожий.

— Тогда — после заката, на кулаках! — выдал баннерет.

— Что?! — удивился незнакомый маэстру. — Как — на кулаках?

— Тело воина — тоже оружие, м? Или вы боитесь? — подначил противника Аркан.

— Я-а-а-а? Чтобы кто-то смел обвинять Джошуа Буттера в трусости? Я поколочу вас, маэстру! Выбью из вас всю дурь хоть на закате, хоть на восходе! Буду ждать с нетерпением! Скажите кто вы, чтобы я поносил ваше имя в каждой корчме, которую буду иметь честь посетить до вашего неминуемого поражения! — подбоченился этот явный уроженец популярского Северо-Востока.

Широкий в кости, плотный, с рябым лицом, налитыми кровью глазами и рыжей бородой, он походил скорее на гёза, чем на почтенного негоцианта. Впрочем, одно другому не мешало — по крайней мере, у популяров такое сочетание было в порядке вещей.

— Рем из Аскерона, охрана каравана Гавора Коробейника, — церемонно наклонил голову баннерет.

— Что ж, маэстру Рем из Аскерона, до встречи на закате! А я пойду куплю себе новую шляпу.

Весь караван наблюдал за этой сценой, и когда рябой популяр без шляпы скрылся из виду, Целер-возница вопрошающе глянул на Эдгара дю Валье:

— Вы вроде как давно знаете молодого маэстру… Кажется у него талант — находить неприятности, да?

Рыцарь-ренегат издал горлом неопределенный звук:

— А вы точно служили под началом Аркана? Не привыкли еще? У всех Арканов такой талант — находить неприятности и обращать их себе на пользу… У Змия не так?

Целер задумчиво почесал подбородок:

— Может и так, а может и нет… Змий, кажется, сам создает неприятности — другим.

Каждый торговец стремился выделиться необычностью прилавка, притягательностью раскладки товаров, зычным голосом зазывалы… Аскеронцы тоже не остались в долгу: разбили крытый парусиной павильон между двумя фургонами, разложили стеллажи с диковинами. Целер и дю Валье малевали на большой доске вывеску, затейливыми буквами выводя «ЭЛЬФИЙСКИЕ СНАДОБЬЯ, ЗАМОРСКИЕ ДИКОВИНЫ, СПЕЦИИ, УКРАШЕНИЯ», а Транквил занялся приготовлением пирожков и запах свежей выпечки так и манил покупателей.

Для каравана Гавора Коробейника советники определили место на стыке двух больших рядов: Обжорного и Кузнечного. Это было замечательно: Микке уверял, что северяне-саами, прибывающие на Дымный Перевал, первым делом обязательно посетят именно эту часть ярмарки. С хорошей сталью на Севере была беда, а поесть-попить эти светловолосые великаны всегда любили. На поиски соотечественников его не пустили — здесь могли бродить враги Корхоненов. Нужно было осмотреться, пообвыкнуться.

А Рему нужна была Сайа. Это было ребячество — бросать товарищей, но парень ничего не мог с собой поделать.

— Погляжу, не рыскают ли тут Закановы ублюдки, — сказал он после того, как работа по установке павильона была окончена. — Да и вообще… Нужна рекогносцировка, как сказал бы Разор.

— Ну-ну, — Гавор подмигнул парню. — Но ты это, не забывай — на закате тебе будет бить рожу рыжебородый популяр. Приходи вовремя!

Микке сказал:

— Он то-очно придет. С рыжеборо-одыми популярами у него осо-обые отноше-ения.

Рем даже с шага сбился. Под таким углом на проблему он даже не смотрел!

Улицы, вдоль которых размещались торговые ряды, были вымощены камнем, тротуары — покрыты досками или просто деревянными плахами, которые, придя в негодность, отправлялись в печи. За порядком следили и коллективно — за счет все той же пошлины, и индивидуально — каждый должен был заботиться, чтобы вокруг его торгового места было чисто и опрятно. Зимой приходилось убирать снег, летом — подметать и косить, весной и осенью — отводить лужи и выгребать грязь. Это было в интересах торговцев: если у тебя не прибрано, а у соседа вокруг лотка всё благоухает — рискуешь потерять покупателей!

Потому по ярмарке молодой Аркан шагал с удовольствием. Тут было что посмотреть и чего прикупить! Зерно, мед, пенька, шкуры и кость морского зверя, ворвань, диковинные ягоды и грибы, льняное полотно — вот что предлагали северяне. Из Кесарии везли предметы роскоши, оружие, доспехи и книги, с Юга — пряности, вина и засахаренные фрукты, а еще — зерна Ко и листья Ча.

А с Запада приводили рабов. Ну, то есть назывались они кабальными работниками, но сути это не меняло. Феодал, который привел их, прикованных друг к другу за ошейники, вполне мог за определенную сумму передать их пожизненный контракт любому, кто заплатит.

Аркан почувствовал, как скрипят его зубы и сжимаются кулаки, когда он проходил мимо рядов с живым товаром. Мужчины, женщины, дети с ошейниками, в жалких лохмотьях сидели на корточках или привалившись к бортам телег. Они уже покорились своей судьбе, их взоры потухли, они и не мечтали о побеге или бунте… Не было в них огня — того самого, что заставлял узников с Низац Роск разбивать головы своим мучителям до того, как мятежники с красного корабля добирались до их клеток и ям. Но дети! Дети тут были совершенно точно ни при чем…

Как низко пал Синедрион, если сквозь пальцы смотрит на торговлю детьми! Ну да, ортодоксам тоже в большинстве случаев плевать на проблемы еретиков, но чуть ли не при каждой церкви имелась школа и странноприимный дом, и Аркан был уверен — узнай любая община его единоверцев о таком вопиющем, безусловном зле — последнюю рубаху с себя сняли бы, но детишек-ортодоксов — выкупили бы.

У него тоже потянулась рука к кошелю, и ушлый торговец-оптимат уже приметил это движение и заторопился к нему, но Рем одернул себя: сколько детей-рабов на ярмарке? Сотня, полторы? Куда он их пристроит, где найдет им кров и пищу? Следовало дождаться церковную делегацию и решать эти вопросы с ними: духовенство, по крайней мере, не раз и не два уже проворачивало такие дела. И из бывших сирых и убогих ребятишек вырастали воины-зилоты, сестры милосердия, священники и просто порядочные ортодоксы.

Аркан, потупившись, зашагал дальше — мимо рядов с роскошными одеяниями и обувью. Флой — вот кто умел отличать парчу от бархата, а шелк от батиста! Он бы был тут как рыба в воде. Экстравагантный вельможа вспомнился Рему еще раз — когда он пробирался в толчее по ряду, где над каждым дилижансом, фургоном или кибиткой горел красный фонарик.

Черт знает откуда пошла мода обозначать бордели красными фонарями! Наверное тоже — из прежних времен. Здесь можно было получить удовольствие и развлечься — час или ночь, насколько хватит кошелька. Женщины всех возрастов и габаритов, оттенков волос и кожи предлагали себя самым откровенным образом… И не только женщины! Рем пробежал мимо такой кареты со скоростью скаковой лошади. Говаривали — противоестественные увлечения были в чести в Туринн-Тауре, и следуя эльфийской моде и некоторые столичные аристократы практиковали извращенные удовольствия, но в провинциальном Аскероне понять и принять такое народ бы явно не сумел.

За Порочным рядом находилась вотчина артистов. Сейчас тут разместились сразу четыре труппы и новоприбывшим циркачам Бурбиса предстояло доказать свое право на место под солнцем! Уже раскрывал свои объятия огромный полосатый шатер, рабочие трудились в поте лица, торопясь закончить его установку до темноты, чтобы провести первое представление уже этой ночью. Тут же, на помосте рядом вовсю играла музыка, и народ, скопившийся вокруг, рукоплескал жонглерам, которые показывали свое мастерство.

Жонглеры конечно — большие молодцы, но когда ритм музыки сменился, и на помост выбежали танцовщицы, толпа просто взвыла! Конечно, где ж они тут, на севере, могли увидеть таких знойных экзотических красоток! На каждой из девушек была полумаска и легкие, яркие, струящиеся шелковые платья, которые не столько скрывали, сколько давали простор для фантазии.

Первые удары барабана, зажигательная мелодия рожка и скрипки — и вот уже каждый мужчина хлопает в ладоши, и не сводит взгляд с красавиц на сцене… И летят медяки и сребреники в широко открытый изукрашенный сундучок, который держит в руках канатоходец Итон, широко улыбаясь публике, и прохаживаясь туда-сюда перед помостом.

Аркан смотрел на Сай и в груди его боролись противоречивые чувства. С одной стороны — восторг, восхищение, гордость! Ведь именно он обладает этой невероятной девушкой, он, а не кто-то из этих десятков мужчин! Многие их них богаче и красивее, но Сайа отметила именно его, Рема! С другой стороны — в душе закипала лютая ревность и поднимала голову ортодоксальная мораль. Его женщина не может выплясывать перед сотней мужиков, едва-едва не открывая им свои прелести!

Но, стоило признать — Сай никогда не была его женщиной целиком и полностью… Именно поэтому он и сбежал тогда из Смарагды, потому и напивался, в ту приснопамятную аскеронскую ночь, когда попался в лапы вербовщиков…

— Что брат, девушка понравилась? — Рем вздрогнул от знакомого голоса, который раздался у самого его уха.

— Флавиан? Какого… Тебя что ли экзарх направил миссионером на Север? — дошло до младшего Аркана. — Вот это новость!

— Ты что — не рад? — брат выглядел отлично в своей строгой сутане, его взгляд был энергичным, движения — полными сил.

Флавиан Тиберий Аркан явно умудрился отдохнуть в пути из герцогства до Перевала!

— Конечно, рад! Но… Это несколько неожиданно, — Рем на самом деле растерялся.

— Не переживай, я никому не расскажу о твоем происхождении. Для всех — ты встретил бродячего ортодоксального миссионера, вот и всё. Эдгар и остальные не будут трепаться, а для чужих — я всего лишь навязчивый святоша, пользующийся добротой единоверцев… Да что не так с этой девчонкой, Рем? Ну да, хороша, но… Ты так на нее смотришь, что кажется, сожрал бы ее, дай тебе волю!

— Это Сай, Флавиан, — обреченно выговорил Рем.

Флавиан был единственным, кто знал о том, где жил и что делал младший непутевый Аркан после побега из дому. Братья изредка переписывались, держали связь — и потому ответом на слова Рема стал понимающий взгляд и протяжное:

— Так во-о-от оно что! Это многое объясняет… — что это объясняло, миссионер так и не договорил, потому что музыка кончилась, и танцовщицы упорхнули прочь со сцены.

— Я должен поговорить с ней… — полувопросительно произнес Рем.

— Давай, я подожду тебя возле вашего лагеря. Пообщаюсь с дю Валье и парнями. А ты там это, давай бодрей! А то расклеился, тоже мне…

— А еще у меня на закате дуэль, на кулаках!

— Во-о-от, это другой вопрос! Это по-аркановски! — усмехнулся Флавиан и невольно повторил любимый жест их отца: ударил правым кулаком в левую ладонь. — Я буду твоим секундантом.