Возвышение и мятеж

Глава 19

Пылающий луч яркого света огнём ворвался в личную агонию Чада, заставив его прийти в сознание, и вытащив его из мира снов. Его голова раскалывалась, а язык ощущался рыхлым и сухим. Закрыв рот, он попытался смочить язык слюной, но это лишь заставило его острее осознать тот факт, что он, судя по всему, нажрался прошлым днём говна, если судить по вкусу.

— Бля, никогда больше не буду пить в том притоне, — со скрежетом выдавил он. Прошлым вечером у него были сомнения. Эль казался сносным, но он уже слишком набрался до прихода в то заведение, и вкус уже не чуял как следует. Теперь он точно знал, что эль был плохим. Хороший эль никогда не вызывает такой боли на следующий день.

Два дня тяжёлых запоев, совмещённых с исследованием разнообразных пабов и таверн Айвэрли — и он всё ещё ничего не нашёл.

— Расследования — дело трудное, — пробормотал он себе под нос, шаркая на противоположную сторону комнаты, чтобы глянуть, осталось ли в кувшине на столе немного воды. Осталось, но когда он поднёс его к губам, он приостановился, и принюхался. В голове всплыло туманное воспоминание о прошлой ночи, и его чуткий нюх дал подтверждение. «Мне вчера было трудно найти ночной горшок», — вспомнил он.

Подойдя к обидевшему его окну, он вылил содержимое кувшина, не успев подумать и выглянуть, есть ли кто-то внизу. В некоторых городах это было не такой уж большой проблемой, но в Айвэрли законы о сточных водах были строгими, поэтому горожане без боязни ходили под окнами, поскольку обычно люди не выплёскивали в них содержимое ночных горшков. Он подождал немного, и стал слушать, а не смотреть наружу, чтобы не показываться никому на глаза. Никаких ругательств он не услышал, поэтому решил, что вонючий выплеск ни по кому не попал.

Он практически умирал от жажды, поэтому нашёл куртку, и быстро спустился вниз, восхищаясь своей собственной ловкостью по мере проворного схождения вниз по лестнице. Прошлым вечером эта лестница была для него серьёзным противником. Когда он спустился, общий зал был пуст, так как для посетителей было рановато, и владельца постоялого двора тоже не было видно. Дверь главного входа распахнулась, и внутрь вошла женщина.

Чаду хватило одного взгляда, чтобы понять, что женщина была злая как мокрый чёрт, и впечатление об этом усиливалось тем фактом, что она действительно была мокрой. Её волосы обвисли, и с них капало, будто она только что вылила на себя воду. «Ох, чёрт», — подумал он, когда в его всё ещё затуманенном сознании оформилось ужасное понимание.

Женщина зыркнула на него, и рявкнула:

— Ты! Где владелец этого заведения?

Он какое-то время тупо пялился на неё, пока его мозг перебирал возможные ответы, ни один из которых не помогал ему бороться с головной болью.

— Это я, — наконец ответил он.

Она подозрительно прищурилась:

— Я здесь для того, чтобы оставить жалобу, и ты — не владелец. Где Хэм?

Хэмом звали человека, который сдал ему два дня назад комнату, и эта женщина явно его знала.

— Он наверху, разбирается с одной проблемой. Я — его двоюродный брат, — поспешно поправился Чад. — Затем, чтобы напустить драмы, он озабоченно посмотрел на мокрые волосы женщины: — Ты же не была сейчас только что под окном, а?

Она направилась к лестнице, игнорируя его, и оставляя на пыльном дощатом полу следы стекавших с её волос, как он уже понял, капель мочи.

— Не надо сейчас туда подниматься! — рявкнул Чад.

Женщина оглянулась, уперев в него взгляд своих карих глаз:

— Это почему? — гневно спросила она.

— Там драка была. Неподобающее зрелище для взора благоразумной женщины, — сымпровизировал он. — Хэм застал одного из постояльцев за выливанием своего непотребства в окно, они подрались. — Зайдя за барную стойку, он нашёл полотенце, и протянул ей: — Тебе, наверное, надо лицо вытереть.

Сперва она не ответила, но секунду спустя взяла протянутое полотенце, и стала с его помощью вытирать лицо, волосы и плечи.

— Надеюсь, Хэм устроил ему хорошую взбучку, — добавила она.

— Он этого глупца оставил без сознания, — с широкой улыбкой выдал Чад. — И челюсть, наверное, сломал. Я могу узнать, как тебя зовут?

— Присцилла, — мрачно ответила она.

Его брови удивлённо поползли вверх:

— У меня есть подруга с таким же именем, — ответил он, думая о своей драконице. Присси он не видел со дня их непредвиденного побега из Албамарла, после спасения Мордэкая. Предположительно, драконица всё ещё была где-то вблизи столицы Лосайона, но прошло так много времени, что он уже не мог быть в этом уверен.

Женщина хмыкнула с явным отсутствием интереса.

Чаду нужно было выпроводить её с постоялого двора. Хэм должен был рано или поздно вернуться, после чего выстроенная им ложь вскроется.

— Уверен, Хэм захотел бы, чтобы я компенсировал тебе неудобства. — Он запустил руку в кошелёк, и вытащил две серебрушки. — Этого должно хватить на оплату бани, стирку платья, и ещё немного останется. — Он мягко взял её за локоть, и повёл в сторону двери: — Я как раз и сам направлялся в бани.

Присцилла оглядела его с ног до головы, но позволила себя увести:

— От тебя действительно несёт алкоголем и потом.

Он проглотил свой почти автоматический ответ — тот бы ничем не помог. «А от тебя несёт ссаным уксусом». Но от ухмылки он удержаться не смог, и Присцилла нахмурилась, увидев выражение его лица. Она выдернула руку из его хватки, и пошла быстрее, выйдя с постоялого двора впереди него.

— Не нужно за мной идти. Я знаю дорогу, — сказала она, когда они вышли наружу.

— Я уже сказал, что сам туда направляюсь, — отозвался он.

Она продолжила спешно шагать:

— Не иди рядом со мной. Я бы предпочла, чтобы люди не думали, будто мы знакомы.

«Гордая сучка», — молча подумал он.

— Как пожелаешь. — Пока они шли, он изучал её фигуру. У него всегда была слабость к наблюдению за тем, как женщины ходили. Или дышали. «Да и вообще что угодно делали», — мысленно добавил он. Присцилла выглядела горожанкой среднего достатка, судя по её скромной одежде, но походка её была твёрдой и целеустремлённой, и в ней было как раз достаточно женственности, чтобы отвлечь его от обычно настороженного состояния.

Если бы пришлось гадать, он сказал бы, что она может быть женой купца. Возраста она была близкого к его собственному, хотя в волосах седины было поменьше. «Наверное, дома её ждут четыре спиногрыза и какой-нибудь паршивый пёс», — решил он. Чад поймал себя на том, что на ходу пялится на её бёдра, и усилием воли поднял взгляд обратно к её затылку, где обнаружил восхитительный изгиб её шеи. Моргнув, он огляделся, изучая улицу. «Чёрт, слишком давно был последний раз».

Он вдруг подумал о Данае, официантке в «Грязной Свинье» в Уошбруке. Он не виделся с ней больше месяца, и задумался, как у неё были дела. У него с ней было в прошлом несколько интимных встреч, но он всё ещё считал их отношения совершенно несерьёзными. Они были лишь друзьями, которые просто оказались разного пола. Друзьями, которые несколько раз позволили себе увлечься, слишком набравшись.

Но почему он всё время о ней думает? «Я просто за неё беспокоюсь», — решил он. Водоворот событий вокруг Замка Камерон мог вызвать самые разные проблемы в Уошбруке. «Надеюсь, она в порядке».

Однако это была просто нормальная забота. Егерь был достаточно мудр, чтобы знать разницу между похотью и любовью. Она была просто другом, с которым просто было проводить время чуть веселее, чем с его собутыльниками-мужчинами. «Надо было оставить Присциллу приглядывать за ней, а не брать её с собой в Албамарл», — подумал он. Чёртова драконица определённо не приносила никакой пользы, болтаясь по сельской местности за городом.

Пока он был погружён в раздумья, они добрались до городских бань. Здание было разделено на две части, и Присцилла бегло оглянулась, прежде чем направиться ко входу для женщин.

— Благодарю за заботу. Мне нужно возвращаться к работе, так что я не буду задерживаться. Если мы ещё увидимся в будущем, то, будем надеяться, что при лучших обстоятельствах.

У Чада отвисла челюсть, пока он пытался расшифровать подтекст её слов:

— Задерживаться?

Она одарила его взглядом с едва прикрытой жалостью:

— То есть, я быстро помоюсь, и пойду по делам, так что — до свидания.

Наконец смысл её слов дошёл до него. «Она думает, что меня к ней влечёт», — осознал он.

— О, да ничего. Я всё равно сюда собирался. Хочу хорошенько отмокнуть. — Он отмахнулся от неё, но когда она отвернулась, ему в голову внезапно пришёл вопрос: — А чем ты занимаешься? — спросил он ей в спину.

Она приостановилась, и ответила:

— Я — портная.

Тут у него в голове что-то щёлкнуло, но времени понять это наитие не было. Он инстинктивно продолжил:

— Значит, ты — швея?

Её губы сжались, и он понял, что каким-то образом её оскорбил.

— У меня есть швеи, которые мне помогают и занимаются текущими вещами. Я же создаю платья для знатных дам, — поправила она упрекающим тоном.

— О. — Чад посмотрел, почёсывая в затылке, как она входит в бани. Когда она скрылась из виду, он пробормотал себе под нос: — А мне не пофигу? — Ощущение было такое, будто у него что-то зудело в мозгу, но он не был уверен, как это место почесать. Пожав плечами, он вошёл в мужскую половину, и оплатил личную ванну, полностью намереваясь хорошенько отмокнуть. Последний раз он мылся в Ланкастере, неделю назад, и там он по сути ограничился обливанием холодной водой.

Его мышцы с нетерпением предвкушали тепло.

Он сидел в воде лишь минуту, прежде чем шестерёнки встали на место: «Если Роуз явилась сюда после поспешного бегства, то одежды у неё наверняка не было», — подумал он, — «по крайней мере — ничего приемлемого, по её мнению. Если у неё есть деньги, то она должна была найти портную». Он не мог вспомнить последний раз, когда видел на ней одежду, которую большинство сочло бы менее чем достойной короля.

— Да я вообще ни разу не видел её ни в чём кроме высококачественных платьев, — сказал он себе.

Вздохнув, он знал, что долго расслабляться в ванной ему не суждено. Окунув голову под воду, он быстро промыл волосы, и встал.

— Зря потратил пять пенни. — Чад поспешно вытерся, и забрал у мальчишек свою одежду, из которой те выбивали пыль. Всё ещё не до конца высохший, он оделся, и принялся ждать у входа. Ему нужно было снова поговорить с Присциллой.

Прошло полчаса, а её всё не было.

— Чёрт, я таки мог бы отмокнуть хорошенько, — тихо выругался он. Чад начинал гадать, не помылась ли она даже быстрее его, уже успев уйти, когда наконец увидел, как она вышла наружу. Она мгновенно нашла его взглядом, и на её лице отразилось удивление. — И это ты называешь «быстро помыться»? — спросил он с сарказмом.

Присцилла настороженно посмотрела на него:

— Почему ты всё ещё здесь? Ты ведь понимаешь, что я — замужняя женщина?

Он нетерпеливо кивнул:

— Ага, понимаю. Твоя добродетель меня не интересует. Ты сказала, что ты — портная, верно?

Она нерешительно ответила:

— Д…да?

— Я ищу одну леди, и я думаю, что она наверняка нуждается в твоих услугах, или в услугах кого-то вроде тебя, — продолжил он. — Сколько в Айвэрли портных?

— Несколько, если их можно называть таковыми, — с вопрошающим взглядом сказала Присцилла. — Но лишь я специализируюсь на платьях и одежде для родовитых леди.

Он коротко хлопнул ладошами, заставив её отступить на шаг:

— Значит, ты-то мне и нужна!

— Прошу прощения?

Раскочегарившись, он обнаружил, что так и сыплет словами:

— Ты ведь наверняка знаешь большинство клиентов, да? Учитывая то, что ты делаешь платья для богатых?

Присцилла огляделась, наверное гадая, есть имелись ли поблизости городские стражники, но ответила, косясь на него:

— Да.

Осознав, что пугает её, Чад смягчил свой тон:

— Слушай, я не плохой малый. Прости, что напугал. Женщина, которую я ищу — из моих друзей, но я думал, что у неё сейчас могут быть неприятности. Я могу заплатить. — Потянув за свой пояс, он положил руку на свой кошелёк.

На её лице мелькнуло гневное выражение:

— Не будь таким вульгарным. Я — не уличная попрошайка, выпрашивающая монеты за услуги. Чего тебе надо?

— Я буду благодарен за любые сведения, — отозвался он со слегка усилившимся акцентом. — Моя подруга здесь недавно, но я не знаю, как её найти. Думаю, она могла прийти к тебе за платьями. Она — благородная леди, и путешествовала налегке, поэтому с собой одежды много взять не могла.

Многострадально вздохнув, Присцилла взглянула ему прямо в лицо:

— И когда зовут эту леди? Если я её видела, то слышала и её имя.

Чад на миг отвёл взгляд:

— Ну, в том-то и проблема. Я не могу сказать. Она бы не назвала своё настоящее имя. У неё неприятности. Но я могу описать её внешность.

— Ты что, какой-то охотник за людьми? — спросила Присцилла, прищурившись с подозрением.

Он покачал головой:

— Нет, отнюдь, но другие люди действительно её преследуют. Мне нужно найти её раньше них.

По её лицу ясно было видно, что она ему не поверила:

— Я не знаю, кто ты, но я тебе больше ничего не скажу.

— Послушай, — отчаянно сказал он. — Я правду тебе бачу. Я поклянусь. Никакого вреда я ей не желаю — наоборот, вообще-то.

— Ты ожидаешь, что я поверю клятве незнакомца?

Чад немного подумал, пытаясь найти что-то способное её убедить, но ничего в голову не шло. В конце концов, отчаявшись, он вытащил металлическую фляжку, которую хранил в своей куртке. Взяв её руки, он вложил в них фляжку, и накрыл своими собственными.

— Справедливо, — отозвался он. — Ты меня не знаешь, но это — правда. Мне в этом мире почти на всё плевать, кроме друзей и выпивки. Клянусь тебе в этом на вот этой фляжке, которая мне дорога как жизнь. Я не желаю той леди зла. Мне нужно найти её до того, как это сделают другие, которые ей вреда желают.

Присцилла долгий миг смотрела ему в глаза, прежде чем спросить:

— Ты серьёзно? — Она сказала это, едва не смеясь.

— Что?

— Ты клянёшься на фляжке?

Он кивнул:

— Ага.

Тут она и впрямь рассмеялась:

— Я никогда не слышала ничего более смехотворного.

— Но ты же мне веришь, да? — подтолкнул он её.

Она выдернула фляжку у него из рук, и подняла, чтобы оглядеть:

— Что в ней?

Чад гордо ответил:

— Не что иное как лучшее от МакДэниела.

Присцилла отвинтила крышку, понюхала, и сделала долгий глоток, слегка поморщившись:

— Неплохо. — Затем она вложила фляжку обратно в его ладонь: — Ладно, я тебе верю.

Чад слегка потряс фляжку, с некоторым сожалением определяя, сколько осталось:

— Я ещё нескоро смогу это восполнить, — печально объявил он.

Она посмотрела на него с весёлым сочувствием:

— Я скажу тебе, что знаю… но не бесплатно.

Он одарил её своим лучшим заносчивым взглядом:

— А я-то думал, ты для денег слишком хороша.

— Деньги я не хочу, — сказала портная. — Я хочу две бутылки… как ты сказал… лучшего от МакДэниела?

Чад потёр подбородок:

— Это быстро не устроить. Выпивка эта из Лосайона…

Присцилла отмахнулась:

— Не сейчас — потом. Я поверю, что ты в долгу не останешься.

— Замётано.

— Как ты и сказал, я знаю всех моих клиентов, но несколько недель назад появился новый — женщина примерно моего возраста, — начала портная. — Она купила четыре платья, два — для себя, и ещё два — для более молодой девушки. Но девушку я не видела — она приходила одна.

«Две женщины?»

— Как она выглядела? — спросил Чад.

— Коричневые волосы, начинают седеть. — Она вытянула ладонь, показывая рост женщины. — Примерно такого роста, с серо-голубыми глазами.

— Как она назвалась?

— Никак, — ответила Присцилла. — Но платья взяла с доставкой на дом. У меня в лавке есть её адрес, если хочешь.

— Хочу, — мгновенно ответил он. — Но я удивлён. Почему ты мне поверила?

Она какое-то время смотрела на его плечо, будто размышляя, и ответила:

— Я хорошо умею судить о людях. Ранее ты солгал, когда назвался двоюродным братом Хэма, но на виски ты клялся всерьёз.

Охотник почувствовал, как его щёки начали румяниться:

— Нет уж, постой-ка, только потому, что…

— Это ты вылил в окно содержимое горшка, — бросила обвинение она, сверкнув сдержанным гневом во взгляде.

— Я ж сказал уже — не я это был! — объявил он.

Портная ткнула в его куртку, в место, где хранилась фляжка:

— Тогда поклянись на лучшем от МакДэниела, — бросила она вызов.

Это его окоротило. Он не собирался порочить память Джо МакДэниела, принося ложную клятву на своём сокровище. Чад сдулся, тяжело вздохнув:

— Ладно, поймала ты меня.

Присцилла кивнула:

— Хорошо. Ты признался. Лгать — плохая привычка. В будущем тебе следует этого избегать. — Затем она пошла дальше. Когда охотник не сразу последовал за ней, она оглянулась: — Ты идёшь?

Он поспешил её догнать, и вместе они пошли чуть в гору, в сторону Высокой Улицы, где располагались заведения, куда часто заходили богатые и благородные. Чад подавил в себе желание присвистывать на ходу, вместо этого направив своё внимание на окружение. Даже стражники в этой части города стояли более прямо, и из-за этого он чувствовал себя несколько смущённым.

— Вон, впереди — это моя лавка, — сказала Присцилла, указав на магазин с аккуратным фасадом и хорошо сделанной вывеской, на которой было не только изображение красного платья, но и надпись внизу: «Наряды Бэлл».

Он с любопытством бросил на неё взгляд:

— Бэлл?

— Моя мать, — проинформировала она его. — Лавку я унаследовала от неё.

— А, — неопределённо сказал он. Пока они заходили внутрь, его взгляд проходился вверх и вниз по улице, и он с трудом удержался от порыва натянуть шляпу пониже. Когда они зашли внутрь, он подождал, пока дверь закроется, прежде чем повернуться к Присцилле: — Снаружи наводчики.

Она выглядела сбитой с толку:

— Наводчики?

— Два пацана и мужчина, — объяснил он. — Они были расставлены, чтобы приглядывать за твоей лавкой. Ты в последнее время нажила себе каких-нибудь врагов?

Присцилла странно на него посмотрела, роясь в коробке за стойкой:

— Ты параноик. Я шью одежду. Если я кого-то расстраиваю, они просто требуют вернуть деньги, или чтобы я переделала работу.

— Я действительно параноик, — признал он. — Поэтому я до сих пор жив. Я также знаю свою работу. Они наблюдают за этим местом. Кто-нибудь ещё задавал тебе вопросы?

Вытащив короткую ленточку, Присцилла подвязала свои волосы на деловой манер:

— Один человек — но он у меня постоянный клиент. Я его знаю не один год. Не думаю, что ему было настолько интересно.

— Если ему было не интересно, зачем он спрашивал? — ответил Чад с просвечивавшей в голосе досадой.

— Это была легкомысленная беседа, — ответила она. — Тарол пришёл заказать новое платье для своей дочери. Ничего странного в этом не было. Работа маленькая. Он спросил, появились ли у меня новые клиенты, и я рассказала ему о ней. Мне не показалось, что его это особо заинтересовало.

Чад пожевал губу:

— Он заинтересовался достаточно, чтобы поставить снаружи людей.

— Тарол занимает видное место на службе у дворянина, и джентльмен до мозга костей, — уверила его она. — Он живёт честным трудом. Не стал бы он ввязываться во что-то вроде поиска беглецов. Об этом даже думать глупо.

— Думаешь, задавать вопросы они отправили бы кого-нибудь грубого? — спросил Чад. — Люди, о которых я толкую — они при деньгах. Они посылают кого-то милого и воспитанного. Он был просто лицом, чтобы ты ничего не заподозрила.

Она окинула его сухим взглядом:

— Однако же ты меня спрашивал. Сам-то ты весьма неотёсанный. Не надо усложнять.

Спорить с ней было бесполезно, однако ему хотелось рвать на себе волосы от фрустрации. Описанная ею женщина явно не была Роуз, но он не мог отделаться от чувства, что она была каким-то образом со всем этим связана. «И если она — не Роуз, то зачем её ищут?» — задумался он. Всё это казалось какой-то бессмыслицей.