Возвращение призраков

15

В тот вечер обеденный зал в гостинице «Черный кабан» не был переполнен. По сути дела, не считая Дэвида Эша, ожидавшего Грейс Локвуд, там обедали всего двое. Эта пара, обоим с виду за шестьдесят, отмечала годовщину своей свадьбы. Мужчина заказал бутылку дорогого шампанского и пригласил жену хозяина, которая была метрдотелем. Она произнесла тост в честь их долгого брака. Розмари Джинти со счастливым видом говорила положенные слова, но Эш видел, что, даже подняв свой бокал, она бросает подозрительные взгляды в его сторону.

Обеденный зал с камином, мягкими лампами на стенах и мощными балками на потолке создавал приятное ощущение уюта; маленькие круглые столики были рассчитаны на то, чтобы посетители сидели поближе друг к другу, а в центре крохотных цветочных клумбочек горели короткие свечи. Большинство окон выходило на задний двор гостиницы и в сад, и когда темноту прорезали вдруг вспыхнувшие снаружи фонари, скворцы, гнездящиеся на деревьях и под навесом крыши, начади кричать и хлопать в воздухе крыльями.

Захваченный безумным, хотя и кратким зрелищем, Эш вдруг осознал, что кто-то стоит у его столика. Отвернувшись от окна, он увидел пухлое симпатичное лицо жены хозяина, выражение пристального внимания на котором тут же сменилось вежливым интересом.

— Я не хотела пугать вас, мистер Эш. — У нее была вполне приятная улыбка, но плохо скрывавшая тревогу в глазах. — Я подумала, не принести ли вам из бара еще выпить, пока вы ждете, — Она сцепила руки на животе, протестующем против корсета под темно-зеленым платьем. Свечи отбрасывали теплые отблески на короткую двойную нитку жемчуга на ее шее и делали губную помаду темнее, почти малиновой.

— Хорошо бы еще водки.

— Со льдом?

— Нет, просто водки.

— О да. Кстати, мистер Джинти интересовался: вы уже решили, на сколько еще останетесь у нас?

Эш догадался, что хозяин гостиницы ничем подобным не интересовался, а его жена просто хочет завязать беседу. Может быть, приезжий вызвал у нее любопытство, а может быть, местные жители уже заподозрили, зачем он прибыл в Слит. Со времени своего приезда он посетил троих, так что слухи уже вполне могли разойтись.

— Так вы решили, мистер Эш?

— М-м-м, извините. Я отвлекся. Нет, еще не решил, миссис Джинти. Как я говорил вашему мужу, возможно, еще два дня, а может быть, неделю.

— Понятно. Вы интересуетесь здешними местами, да?

Ее улыбка была несколько натянутой, когда она приглаживала тщательно уложенные обесцвеченные волосы.

— У вас прелестная деревня.

Хозяйка подождала, но Эш только улыбнулся.

— Да, — сказала она, поняв, что он не собирается прямо отвечать на ее вопрос. — Да, в Слите очень красиво. И очень спокойно, мистер Эш. Ну, я надеюсь, ваша спутница скоро придет, так что пойду, принесу вам выпить.

— Спасибо, — поблагодарил он и снова посмотрел в окно, когда хозяйка ушла.

Скворцы угомонились, вероятно потому, что уже наступила ночь; газоны и клумбы заливал свет уличных огней. Однако тени стали гуще.

В ожидании Грейс Локвуд Эш вспоминал свой разговор с фермером. Земли Сэма Ганстоуна находились сразу за деревней, но, чтобы добраться до фермы, Эшу пришлось на машине Грейс добрых пять минут петлять по дороге. У Ганстоуна, дородного седеющего мужчины за шестьдесят с красным, испещренным жилками лицом, которое выдавало жизнь на свежем воздухе в суровом климате, не хватило терпения отвечать на вопросы исследователя, даже когда Грейс объяснила цель их визита.

— Чепуха, — был его ответ. — Чепуха и коровье дерьмо. Кто слышал о призраках в стогу? Такого не бывает.

Эш напомнил, что именно он, Ганстоун, и видел такое.

— Да, я видел что-то, — резко ответил фермер, — но это был никакой не дерьмовый призрак. Фокусы памяти, вот и все — как это называет доктор? — дежа вю. Понимаете, о чем я говорю?

Конечно, Эш понимал. Ганстоун был прагматик, серьезный человек от земли, который мог верить в древние мифы и легенды, но никогда не поверит в чудеса наяву. Как говорил викарий? Здравый смысл всегда ищет рациональные объяснения. Казалось, на этот раз фермер передумал, хотя его первый рассказ преподобному Локвуду был совершенно правдоподобен.

Эш отвернулся от окна и положил руки на стол, рассматривая пустую рюмку и размышляя, почему такое множество видений произошло именно в этом районе.

Что-то заставило его оторвать глаза от рюмки и посмотреть на дверь в бар — единственный вход в ресторан. Через три секунды в зал вошла Грейс Локвуд.

Эш поднялся из-за стола навстречу ей, и она без улыбки подошла к нему. В этот вечер на ней было бордовое платье из дорогого тисненого шелка, с длинными рукавами; распущенные по плечам волосы завивались концами внутрь. Ссадина на лбу была едва видна под слоем грима, но напомнила Эшу про дневной инцидент на кухне у Эллен Преддл, когда, по словам. Грейс, без всякой видимой причины с верхней полки через все помещение на нее полетело блюдце. Поскольку осиротевшая мать находилась в полуистерическом состоянии, Эш не смог должным образом провести исследование, но теперь задумался, уж не связаны ли видения и полтергейст.

— Дэвид, у меня только что было странное чувство.

Он подставил ей стул; Грейс села, сохраняя серьезное выражение лица. Глядя на нее, он сел напротив.

— Как сегодня в церкви, — сказала она, — за несколько мгновений до того, как мы действительно встретились.

— Знаю, — кивнул Эш, положив свои руки на ее, словно внушая ей, что все будет в полном порядке. — Я тоже ощутил это.

Грейс с любопытством посмотрела на него.

— Как будто небольшой безболезненный удар током, да? У меня было то же ощущение. Я узнал, что вы пришли, еще до того, как вы появились в дверях.

— Да, именно так. — Когда он убрал, руки, она наклонилась над столом, покачивая головой. — Я не понимаю, что происходит.

— Грейс, у вас раньше были телепатические проявления?

Вздрогнув от вопроса, она снова выпрямилась.

— Не думаю. Может быть, иногда, вроде того, когда, еще не сняв трубку, знаешь, кто звонит. Но ведь это совершенно обычно?

— Это не так обычно, но такое бывает. Часто это просто логика — вы ожидаете чьего-то звонка или знаете, что больше никто вам не позвонит, — но иногда подобные ощущения могут быть связаны и с телепатией. А что-нибудь еще, какие-нибудь другие примеры?

Она на мгновение задумалась.

— Не думаю… Погодите: в детстве родители возили меня в Кентерберийский собор. Потом мы пошли гулять по городу, и каким-то образом — не спрашивайте меня как, не помню, — я потерялась. Родители сходили с ума, разыскивая меня больше часа, но потом я нашла их. Мне было всего семь лет, и я совсем не знала Кентербери, но я точно помню, что мне не было страшно ходить там одной. В общем-то мне даже нравилось ходить одной по магазинам, а когда надоело, я просто пошла к углу, где, я знала — в самом деле знала, — были мои родители. Они разговаривали с полисменом, а я просто подошла и взяла маму за руку, словно ничего не произошло.

— Вы уверены, что не нашли их случайно? Это было так давно.

— Забавно, но я до сих пор точно помню то место, где я решила тогда, что нагулялась. За все эти годы мне не приходило в голову, что это могло быть что-то вроде телепатии. И с тех пор определенно ничего подобного не случалось.

— Это мог быть всего лишь природный инстинкт — все дети в определенной степени обладают им. Впрочем, нужно еще выяснить, что мы подразумеваем под словом «инстинкт».

— Добрый вечер, Грейс.

Оба удивленно взглянули на жену хозяина, стоявшую у столика с рюмкой в руке.

— Привет, Розмари, — сказала Грейс, когда та поставила перед Эшем рюмку рядом с уже пустой.

— Ваша водка, мистер Эш. — Миссис Джинти забрала пустую рюмку. — Вам аперитив, Грейс? О, дорогая, вы поранились?

Грейс прикоснулась ко лбу, словно только что вспомнила про рану:

— Ничего серьезного. Посуда опрокинулась, вот и все.

Розмари закатила глаза в притворном смирении:

— У меня тоже такое бывало. Не раз Том выгонял меня с кухни, говоря, что от меня одни убытки.

Грейс вежливо улыбнулась.

— Пожалуй, я бы выпила вашего домашнего вина. Сухого белого, да?

— Оно не совсем сухое, но довольно сухое. — Миссис Джинти переводила взгляд с Эша на Грейс и обратно, намереваясь присоединиться к беседе, но, когда ни тот, ни другая не дали повода, сказала: — Хорошо. Почему бы вам не ознакомиться с меню, пока я схожу за вином?

Она отошла, проверила, не нужно ли чего-нибудь остальным посетителям, и исчезла в баре за дверью.

— Может быть, вы восприимчивы к определенной психической энергии, — сказал Эш, когда хозяйка оказалась за пределами слышимости.

— И что это значит? — На лице Грейс играла полуулыбка.

— Вы настроены на определенные умы.

— Например, ваш?

— Возможно. Вы можете оказаться скрытым телепатом.

Она засмеялась:

— Я слышала о скрытых гомосексуалистах, но скрытые телепаты? Очень сомневаюсь.

— Люди обычно противятся такой мысли.

Ее озадачила убежденность в его голосе.

— Почему?

Эш пожал плечами:

— На то есть свои причины, даже если люди не знают о них.

— Вы имели дело с такими людьми?

В его улыбке не было юмора.

— Можно сказать так. Кстати, как чувствует себя преподобный?

Грейс уловила, что Эш хочет сменить тему, и решила не настаивать. В этом человеке было что-то загадочное, и она подумала, что прямые вопросы, касающиеся чего-то личного, вызовут лишь неприятие. А может быть здесь проявлялся его профессионализм — он приехал провести расследование для ее отца, и откровенность насчет себя не способствует выполнению этой задачи. И все же странно, какую близость она ощущала с этим человеком, несмотря на то что только сегодня его встретила. Может быть, это телепатия, о которой он сейчас упомянул? Может быть, их умы «настроены на одну волну», и этим объясняется его восприимчивость? Грейс на время прогнала эти мысли.

— В последний год отцу стало нехорошо; его здоровье быстро ухудшалось — еще до смерти матери. Она часто писала мне, как беспокоится об отце. По иронии судьбы она сама… — Грейс замолчала, грустно качая головой. — Естественно, после ее смерти ему стало еще хуже, а теперь… эти призраки. Они совершенно вывели его из равновесия. — Она снова наклонилась, сцепив руки на краю стола. — Дэвид, что происходит здесь, в Слите?

Он не успел ответить, потому что жена хозяина поставила перед Грейс бокал белого вина.

— Именно это всем нам хотелось бы узнать, дорогая, — проговорила она, не понижая голоса. Пожилая пара за столиком в другом конце зала с интересом посмотрела на них. — Все эти глупости насчет призраков и прочего, все ходят с вытянутыми лицами, и трудно с кем-нибудь нормально побеседовать. — Она безнадежно обвела рукой помещение. — И видите, как страдает бизнес. Обычно в такие чудные вечера ресторан почти полон. И потом — этот ужасный случай днем.

Ее шея напряглась, и хозяйка чуть заметно покачала головой.

— Представляете, Грейс? Ролф Колдуэлл чуть до смерти не измолотил бедного юношу.

— Мой отец сейчас у матери Дэнни Марша, хотя не знаю, чем он сможет ее утешить. А полиция выяснила, почему Колдуэлл совершил такой ужасный поступок?

Теперь Розмари Джинти понизила голос и заговорщицки склонилась над столом:

— Я слышала, молодой Дэнни что-то сделал дочери Колдуэлла. Потому-то Рут и нет на работе вечером.

— Что вы имеете в виду, Розмари? — спросила Грейс. — Что именно он сделал?

— Вы сами понимаете, Грейс, вам не нужно растолковывать. Я всегда думала, что этот мальчик довольно безобиден — может быть, немного мрачноват, но в нем нет ничего плохого. Никогда бы не подумала, что он способен на такое.

— Он пытался ее изнасиловать? — пришел на помощь Эш.

Розмари искоса бросила на него жесткий взгляд:

— Я сказала только то, в чем его могут обвинить — если он останется жить.

— Он совсем плох? — спросила Грейс.

— Будешь плох — с проломленным-то черепом! — Ее передернуло, сцепленные на толстом животе руки пошевелились. — Колдуэлл содрал ему почти все лицо своим рубанком, и это вряд ли улучшило дело. Боже мой, для Дэнни, может быть, было бы счастьем теперь умереть, когда у него практически нет лица, а мозги, наверное, как картофельное пюре. Так вы уже посмотрели меню?

Он ошибался, понял Эш, пригубив арманьяк. Грейс Локвуд — прекрасная женщина Может быть, сыграли свою роль пламя свечей, вино, бренди, а недостатки — которых и так было мало — исчезли при ближайшем знакомстве. Знакомстве? Они не знакомы и дня. Что здесь происходит, Эш, что за чертовщина здесь происходит? Ее глаза, смотрящие на него, казались мягкими в приглушенном свете, и тем не менее проникали в него, словно она хотела узнать о нем больше, чем он был готов предложить. Длинными пальцами она держала чашку с кофе и улыбалась ему через стол.

— Вы задумались, — сказала Грейс и многозначительно добавила: — Опять.

Он извинился и тоже улыбнулся ей.

— В этом деле так много аспектов, не знаешь, на чем сосредоточиться.

— Ах, так вот вы о чем задумались.

Он улыбнулся еще шире, так что улыбка стала натянутой.

— На самом деле нет. Я думал, почему вы не замужем.

Если она и растерялась, то не подала виду.

— Почему вы так решили?

— Нет кольца. Да и вообще никаких драгоценностей, даже браслета. Мужья и приятели обычно на некотором этапе начинают дарить такие вещи.

— Я никогда не любила подобных украшений.

— Мужей и приятелей?

Ему понравился ее смех.

— Драгоценностей, дурачок. Если, конечно, им не несколько сотен лет. Что касается двух остальных, что ж, у меня было несколько из одной категории и ни одного из другой. Из какой именно — постарайтесь догадаться сами.

— Думаю, развод бросил бы тень на семью священнослужителя.

— Бросил бы, но бывали и такие случаи. Во всяком случае, это пришлось бы решать мне и моему мужу — если бы таковой был. В этом решении профессия моего отца не играла бы роли.

— Вы не религиозны?

— Нет, в том смысле, который вы вкладываете в это слово. Я верю кое во что, но не уверена, что это моя религия. А вы? Дайте мне угадать — я бы сказала, вы законченный атеист.

— Что привело вас к такому мнению?

— О, главным образом ваш цинизм.

— Он так быстро проявился?

— Вы излучаете цинизм, Дэвид. Он способствует вашей работе?

— Иногда помогает.

— Но разве вам не доводилось расследовать случаи с духами, призраками, полтергейстом — как вы их там называете? Конечно же, за годы работы вы сталкивались с истинными проявлениями сверхъестественного? Разве это не доказывает, что в той или иной форме существует жизнь после смерти? А, Дэвид?

Он отвел глаза и уставился в рюмку с бренди. Грейс заметила, как его плечи ссутулились, будто он буквально погрузился в себя.

— Я что-то не так сказала? — обеспокоенно спросила она.

Он поднял рюмку и сделал большой глоток.

— Не возражаете, если я закурю? — наконец проговорил Эш.

— Конечно, не возражаю. Так вы расскажете мне, что не так?

Когда он протянул ей пачку, Грейс покачала головой и подождала, когда он закурит сам.

— Что-то не так, да? — снова спросила она, когда ритуал был закончен. — Я чувствую это с того момента, как мы встретились.

— Ваши телепатические способности, — прямо сказал Эш.

— Старая добрая женская интуиция, — возразила она.

— А, да.

— Знаете, Дэвид, у вас даже глаза тревожные.

— А я полагал, они задумчивые. — Он пододвинул к себе пепельницу и стряхнул о край пепел с сигареты, хотя в этом не было никакой необходимости. — Мы говорили о вас, Грейс.

— Хорошо. Я не была замужем, хотя как-то раз чуть не вышла, очень давно.

— Это был кто-то из местных?

— Не важно. У меня также был близкий друг в Париже, но мы расстались за несколько месяцев до моего возвращения в Англию. Это было неизбежно, потому что он был уже женат. А теперь расскажите мне о себе.

Эш выдохнул дым, мысли путались, его обуревали сомнения. Он понял, что впервые ему хочется рассказать кому-то свою тайну. О доме под названием Эдбрук и семье, которая жила там. О двух братьях и их сестре. Прекрасной… безумной… Кристине. Боже, даже Кейт Маккэррик он не рассказал всего, даже во время интимной близости, а теперь готов — отчаянно хочет — рассказать все этой женщине, с которой встретился только утром.

— Грейс, — сказал он неуверенно. — А вы, вы сами, действительно верите в призраков?

— Вы оказались здесь из-за меня, Дэвид.

— Это не значит, что вы верите, будто здесь, в Слите, видели призраков. Вы можете сознавать, что это всего лишь мысленные образы.

— Но мой отец, Эллен Преддл…

— Забудем о том, что, как им кажется, они видели. Вы верите в призраков?

Грейс вздрогнула от напора эмоций, с которым он задал свой вопрос.

— Я… Я не уверена.

Она помолчала, а Эш смотрел на нее, словно ее ответ имел для него чрезвычайную важность.

— Да, — наконец сказала Грейс. — Да, верю. Как уже говорила, я не очень религиозна в смысле церковных доктрин и церемоний, но я верю, что должно быть что-то большее, чем просто существование. То, что мы делаем в этой жизни, должно иметь какой-то смысл, должно что-то значить. Думаю, это значение приходит потом, когда мы умираем. Я ответила на ваш вопрос?

— Не совсем.

Она искала слова, чтобы озвучить свои мысли:

— Я думаю, что, когда мы умираем, какая-то часть нас остается. Возможно, это наши души, наше сознание — наверное, вы бы сказали, наша психическая энергия. Что бы это ни было, оно продолжает существовать в своей собственной форме, и кто знает — может быть, оно возвращается в этот мир в виде образов своей последней оболочки, если обстоятельства благоприятствуют этому, или в виде блуждающих огоньков. Может быть, это мы сами создаем этот образ, наш собственный ум придает ему форму чего-то такого, что мы можем себе представить.

Эш как будто немного расслабился.

— Разумная гипотеза, — сказал он. — Просто, но не хуже всего того, что мне доводилось слышать.

— А, без сомнения, вы слышали немало.

Он кивнул:

— Но это так и не объясняет, почему они возвращаются.

— Пожалуй. А должна быть причина, да? Может быть, всегда должен быть какой-то странный несчастный случай, а?

— Я не верю в это. Убежден, должна быть какая-то цель.

— Так расскажите, зачем вам понадобилось мое мнение. Мне показалось, для вас этот вопрос был очень важен.

Он отвел глаза, как будто что-то в саду за окном вдруг вызвало у него интерес. Огни снаружи казались ярче, ночное небо темнее.

Грейс рассматривала его профиль, уже не в первый раз за этот день. Она была права насчет его глаз — их словно тревожил окружающий мир. У него был мощный нос, такой же мощный, как и челюсть, и он был привлекательным и сильным мужчиной. Но даже в галстуке Эш казался несколько растрепанным Его темные волосы были взъерошены, словно по ним лишь слегка прошлась расческа. По крайней мере, прежде чем пойти в ресторан, он удосужился побриться, хотя тень на подбородке выдавала уже пробивающуюся щетину. Грейс заинтересовалась маленьким шрамом у Дэвида на скуле.

По-прежнему не глядя на нее, Эш сказал:

— Несколько лет назад меня самого посещали призраки.

Грейс не знала, как отнестись к этому, поскольку видела, с каким трудом дались ему эти слова. Но ей хотелось узнать, что тревожит его, хотелось, чтобы он поделился своими мыслями, и поэтому она сказала:

— Расскажите мне, Дэвид. Пожалуйста, расскажите.

Он снова повернулся к ней лицом.

— Я не уверен.

— Не уверены во мне?

Он покачал головой:

— В себе. Вы, можете подумать, что я сошел с ума.

Она сделала протестующий жест.

— После всего, что мы рассказали вам о происходящем в Слите? Я боялась, что вы примете нас за сумасшедших.

— Это… это непросто.

— Мне все равно некуда спешить.

И снова он задумался, затянувшись сигаретой, потом допил свой арманьяк. На этот раз, заключила Грейс, чтобы успокоиться, а не чтобы уклониться от вопроса.

— Три года назад, — наконец сказал Эш, — Институт направил меня в поместье под названием Эдбрук. Там, в огромном заброшенном здании жили четверо — два брата, их сестра и престарелая няня, присматривавшая за ними всеми и за самим домом. Они утверждали, что к ним является призрак девочки.

Он повертел пустую рюмку, наклонив ее к себе, словно ища там бренди.

— И он в самом деле являлся? — тихо спросила Грейс.

Ей совсем не понравилась его улыбка.

— О да. В Эдбруке водились призраки. Но это была шутка.

— Шутка? Они хотели подшутить над вами?

— Вроде того. Я имел репутацию человека, умеющего доказывать, что все разговоры о призраках не имеют под собой реальной почвы, а вызываются геологическими процессами, сквозняками, усыханием дерева — всякими нормальными, естественными явлениями. Мой послужной список был так безупречен, что все, кто занимался сверхъестественным, меня ненавидели.

— Но, очевидно, не в Институте экстрасенсорики.

— О, и там многие не выносили меня. Но медиумы, ясновидцы, прорицатели и исправители судьбы ненавидели меня страшно. Они чувствовали, что я подрываю доверие к ним. Да так оно и было.

— И эти люди в Эдбруке — они как-то хотели опозорить вас?

Так же как и улыбка перед тем, ей не понравился его смех.

— Да, вроде того. Они попытались меня опозорить.

— И им это удалось?

Он чуть заметно кивнул, его плечи снова ссутулились.

— Они добились большего. За три дня и три ночи, что я провел там, они открыли мне глаза.

— Вы хотите сказать, они действительно убедили вас в том, что дом посещают привидения, а потом показали, как обманули вас?

В обеденном зале стояла тишина. Пожилая пара, отмечавшая годовщину свадьбы, ушла, жены хозяина тоже не было видно.

Когда Эш снова заговорил, его голос еле звучал, и Грейс пришлось склониться над столом, чтобы расслышать его слова.

— Они напугали меня. Боже, они напугали меня! И величайшая шутка заключалась в том, что я позволил себе влюбиться в девушку.

— За три дня? — тихо спросила Грейс.

— Думаю, с первого же мгновения, как увидел ее глаза.

— И она вам отказала.

— Она посмеялась надо мной, Грейс.

Грейс нахмурилась. Эш не производил впечатления человека, который позволяет смеяться над собой.

— Они все посмеялись надо мной. Кристина и ее братья, Роберт и Саймон. Даже няня понимала, что происходит. Я провел три дня и три ночи, ничего не подозревая, не догадываясь, зачем они розвали меня туда.

— И вы уверены, что они стремились одурачить именно вас? Я хочу сказать: может быть, они хотели обмануть собственно Институт?

— Нет, именно меня. Меня они выбрали своей жертвой.

— Но почему? Какой смысл заходить так далеко, просто чтобы одурачить вас?

— Я сказал вам: это непросто. Видите ли, в конце концов они убедили меня, что такие вещи, как привидения, существуют.

— Вы в самом деле их видели? Вы зафиксировали их?

— Нет, у меня не было никаких свидетельств. И потому я не мог доложить Институту обо всем. Меня упекли бы куда-нибудь.

Он долгим взглядом посмотрел на нее, и ее встревожила темнота в его глазах, глубокая подавленность, словно шедшая из глубины души.

Эш снова закурил, взвешивая слова, и они звучали чуть ли не сердито:

— Видите ли, они были призраками. Все в этом Богом забытом доме, кроме няни, которая совершенно выжила из ума, были призраками.

Странный человек, думала Грейс, когда они шли к ее машине. Насколько серьезно следует воспринимать его историю о шутках призраков в таинственном доме? Все это звучит нелепо. И все же… И все же было что-то в Дэвиде Эше, что заставляло поверить в его рассказ. Или, возможно, правда заключалась в том, что в нем было нечто такое, отчего ей хотелось поверить ему. Он был несомненно мрачен и отличался большим запасом цинизма; и все же в нем чувствовался юмор, хотя и какой-то усталый. Возможно, именно сочетание, а точнее говоря, противопоставление таких настроений и делало его… интересным. Хотя его помятый вид производил впечатление небрежности, темные задумчивые глаза иногда выражали такую силу, что становилось страшно. И кроме того, между ним и ею существовало что-то странное, чувство, что они тают друг друга. Она не могла читать его мысли, не могла проникнуть в глубины его души, и все же при ней оставалось ощущение знания, идущего от глубокого понимания, хотя она, казалось бы, совсем не могла разгадать этого человека. Грейс запуталась, и эмоциональный шок, дважды, как удар молнии, поразивший ее в этот день за мгновение до встречи с ним, — запутывал еще больше. Телепатия, начал убеждать ее Дэвид, пока в их разговор не вмешалась Розмари Джинти. Разве это возможно? Но что же тогда связывает их? Грейс отогнала навязчивые мысли, но они продолжали тревожить ее.

Подойдя к машине, она стала рыться в сумочке, ища ключи.

— Мне, м-м-м, нужно будет поговорить с вами завтра, — сказал Эш.

— Простите, что? — Она нашла ключи и взглянула на него.

— Мне нужно будет еще поговорить с вами о самом Слите. О его истории и прочем Получить общую картину.

— Это поможет?

Он пожал плечами:

— Может помочь. Надо же с чего-то начать.

— Утром мне надо сходить в муниципалитет, но я могу вернуться домой к половине одиннадцатого.

— Прекрасно.

Он смотрел, как Грейс вставила ключ в замок.

— Грейс… А ваш отец — он психически здоров?

Она выпрямилась и посмотрела на него, шокированная вопросом. Свет из окон «Черного кабана» освещал половину ее лица, оставляя другую половину в глубокой тени. Где-то вдали, может быть около самой церкви, закричала сипуха.

— Почему вы спрашиваете?

— Он показался мне не просто нездоровым психически, когда я говорил с ним сегодня. Извините, я не хочу никого обидеть, но он вел себя как невротик. Или, по крайней мере, близко к этому.

Ей с трудом удалось подавить гнев.

— Ведь это в его деревне завелись привидения. И он испугался.

— А-а, — тихо проговорил Эш, и Грейс не поняла, что он имел в виду.

— Говорю вам, Дэвид, мы все напуганы. Мы будто ждем, что вот-вот что-то случится, что-то страшное.

Он подошел поближе и взял ее за локоть.

— Это может быть разновидностью коллективной истерии, Грейс. Раньше я сталкивался с подобным.

— Истерия? Вы думаете, так просто?

— Нет, в этом нет ничего простого. Но когда кто-то пережил или думает, что пережил нечто сверхъестественное, в его уме впечатление может быть таким сильным, что передается другим, а от них к следующим.

— Что-то вроде метафизического вируса?

Он не стал винить ее за насмешливый тон.

— Никто не знает, как это начинается, хотя многие изучали этот феномен. Массовые обмороки у девушек в одной и той же школе, толпы засвидетельствовавших чудо в святом месте — плачущую или кровоточащую статую, левитацию, — даже спонтанные беспорядки. Словно ум способен передавать от человека к человеку какой-то импульс, иногда мгновенный, так что в результате этот импульс может охватить всю массу.

— И вы считаете, что такое произошло в Слите? — недоверчиво спросила Грейс.

— Возможно, хотя здесь все протекает несколько иначе. Например, развивается медленнее, постепенно. Но пока все, кто видел так называемых призраков, перенесли ту или иную душевную травму, а это значит, их умы могут быть восприимчивыми к внушению. Эллен Преддл потеряла сына и мужа, Сэм Ганстоун видел, как сгорел Джордж Преддл. Рут Колдуэлл утверждает, что видела призрак человека, растлившего ее в детстве.

— Но мой отец…

— Думаю, он все еще скорбит по вашей матери. И он был один с Эллен Преддл, когда видел ее мертвого сына. Ее мысли могли быть так интенсивны, что ум вашего отца уловил их.

Грейс коснулась ссадины на лбу.

— Значит, и мой ум тоже?

Ее гнев не остыл, но она сдерживалась.

— Эллен Преддл была возбуждена. Ее охватили страх и гнев, а иногда у некоторых лиц эти эмоции могут разбудить дремавшие до того внутренние силы. Институт исслёдовал несколько сотен заявлений о появлении полтергейста, и большинство из них оказались не чем иным, как высвобожденной энергией томящихся молодых девушек.

— Вряд ли вы отнесете Эллен к этой категории.

— Конечно, но принцип тот же. Человеческое сознание обладает огромной силой, Грейс, такой силой, какую мы все еще не в состоянии понять.

— Вы не верите, что в Слите обитают призраки. — Это было прямое, почти без всяких эмоций утверждение.

— Я не говорил этого. Слишком рано выносить какое-либо определенное суждение.

— Так что же теперь делать?

— Я продолжу свои исследования. Подождем.

В ее глазах застыл вопрос.

— Подождем, — сказал Эш, — пока случится еще что-нибудь.