Возвращение Повелителя. Книга I

Глава 6 Пленница

Принимать еще один удар мечом без сопротивления я посчитал излишним, поэтому просто поймал лезвие левой рукой. Благодаря все тому же доспеху я мог себе такой фокус позволить. Резко дернул юную вампиршу на себя и правой рукой, схватив за горло, поднял над полом. Девушка попыталась лягнуть меня ногой, но я этого даже не почувствовал. Просто сжал горло покрепче. Девушка захрипела, глаза у нее начали закатываться. Пожалуй, хватит. Отпустил уже безвольно болтавшееся в воздухе тело. Вампирша упала на каменные плиты, выпустив из руки свой меч.

— Варрана, — с трудом произнесла она.

Ага. Стало быть, признает себя побежденной и сдается. Это правильное решение. Убивать мне ее совсем не хочется, да и живой она мне пригодится.

— Спрячь клыки и вставай, раз ты «варрана», — приказал я, откладывая ее меч на жертвенник у себя за спиной. — И что мне с тобой делать?

Эту мою фразу моя несостоявшаяся убийца поняла так, как только и можно было в Мезинаре. Подошла к жертвеннику, нагнулась, опершись на него одной рукой, а другой начала развязывать завязки своих кожаных штанов.

Да уж. Ничего в этом мире не меняется, и древние правила по-прежнему свято чтут. Что может сделать мужчина, взяв в плен девушку? Правильно. Только одно. Так и в мое время было.

— Нет, — сказал я. — «Карнары» не будет.

(«Карнара» в Мезинаре — это законный откуп, который победитель берет с женщин побежденных. Какой, в данном случае понятно без пояснений.)

— Почему напала? — спросил и тут же сообразил, что вопрос глупый. Увидела добычу и напала. — Сколько вас здесь? — исправился я.

— Я одна, — понурилась девушка. — Охраняю, — она мотнула головой в сторону моего портрета и жертвенника. — Чтобы никто не осквернил.

Так. Ну, что-то проясняется потихоньку. Помрачнела моя пленница, между прочим, из-за того, что я от «карнары» отказался. Она гарантирует жизнь. Не принято в Мезинаре после такого убивать. Я ее отверг и значит — оставляю за собой законное право отправить ее к праотцам. Это первое. Второе это то, что в зале устроено что-то вроде храма в мою честь. Приятно. Помнят. Правда, судя по некоторым разводам на поверхности жертвенника, поминают меня, перерезая кому-нибудь горло.

— Остальные где? И что это за место? — продолжил я допрос.

— Где остальные, не знаю, — все также не поднимая на меня глаз, ответила вампирша. — Меня здесь оставили месяц назад. И больше никто из нашего гнезда не появлялся. А это — капище, где мы чтим Великого Повелителя и приносим жертвы, чтобы он вернулся в этот мир.

— Ваше гнездо чтит память императора Андровиланда Великого? — уточнил я, а то кто его знает, кто, по их мнению, на портрете изображен. Может, тут еще один какой-нибудь Великий Повелитель после меня был, а портреты просто перепутали. Как и реликвии на жертвеннике, из которых только одна принадлежала когда-то мне.

— Его, конечно, — наконец, взглянула на меня пленница. — А кого же еще? Других не было! Наши предки дали ему клятву верности, и мы ее храним. Не все, конечно, — девушка замялась. — Большинство вампиров ее забыли, но наше гнездо остается ему верным. Только он дал нашей расе спокойную жизнь без преследований со стороны всех остальных!

Ну, не совсем так все было, но в целом истине соответствует. Я просто нашел способ давать вампирам столь необходимую им кровь так, чтобы им не нужно было ни на кого охотиться и никого убивать. За последнее их, понятное дело, нигде не любили и при первой же возможности отрубали головы. Считали, что так надежнее будет. Я просто тогда первые и, судя по всему, пока последние в Мезинаре донорские пункты организовал. Сдавали простолюдины кровь, получали за это несколько медяков, а у меня была верная гвардия из преданных мне и только мне вампиров.

И не раса они никакая отдельная. Такие же люди, как и все остальные. Это темные и светлые эльфы с гномами представители других рас. А вампиры и оборотни просто подвергшиеся какой-то мутации люди. Первые приобрели способность к необычайно быстрым перемещениям и возможность бегать по отвесным поверхностям, именно это простаки иногда принимают за умение летать, плюс значительно большую физическую силу, и расплатились за это необходимостью пить кровь. Вторые — дар оборачиваться в разных зверей, а за это — лютую ярость, которую в своем зверином обличье не могут контролировать.

В остальном, повторюсь, ничем ни те, ни другие от обычных людей не отличаются. Также рождаются, также умирают.

На Земле меня очень позабавило, что вампиров там считают этакой разновидностью нежити. Типа, они уже мертвые на самом деле. Чушь какая! Откуда только такую глупость взяли? Еще там уверены, что вампирам, кроме крови, ничего есть не нужно. Еще один бред. Едят за милую душу. И выпить любят. Не кровь, а вино. И еще земляне верят, что если вампир кого-то укусит, то тот тоже в вампира превратится. С ума сойти можно! А если собака укусит или комар? Человек станет песиком или насекомым?

Кстати, крови той, которая, действительно, вампирам необходима, нужно им для поддержания жизни всего ничего. Несколько граммов в неделю. Конечно, если вампир голодный, да еще возбужден, например, битвой, то может и всю кровь из своей жертвы выпить, но это лишь следствие все тех же голода и возбуждения. На Земле вон тоже некоторые стресс и голод сладким перебивают. Так и вампиры. Только кровью.

Ладно, забыли, проехали. Все имеют право на глупые суеверия. И вампиры, кстати, не исключение. Они, например, абсолютно уверены, что если убить их патриарха-родоначальника, а сделать это можно только при помощи серебряного копья, то они все тут же погибнут.

Я этим в свое время и воспользовался. Разгромил гнездо (так вампиры свои семьи-поселения называют), где хранился саркофаг с этим «вечно живым» и только впавшим в анабиоз патриархом, перевез его к себе в замок и пригрозил вампирам, что если они мне не подчинятся, вобью серебряный кол ему в грудину. Тут же явились и принесли мне клятву верности. А в саркофаг я заглянул. Любопытно было. Труп там обычный лежал. Только мумифицированный. Его хоть коли серебряным копьем, хоть не коли, мертвей уже не станет.

— Сколько лет назад Великий Повелитель покинул этот мир? — задал я один из наиболее интересовавших меня вопросов.

— Через два года сто лет будет, — с готовностью ответила девушка. — По преданию, в эту годовщину он должен вернуться. Если мы богатые жертвы принесем.

Через два года будет сто лет с моей смерти. А мне сейчас девятнадцать. Это выходит я семьдесят девять лет где-то в безвременье болтался? А тут в это время все мои труды насмарку пошли. Впрочем, уверен, что, чтобы все созданное мною уничтожить, и года не потребовалось. Дурное дело, как известно, не хитрое.

— Почему вы это капище здесь устроили, — задал я последний вопрос. — Замок-то Повелителя в Корнубии находился, а мы сейчас в Незии?

— Мы не в Незии, победитель, — удивилась девушка. — Нет такого королевства уже лет пятьдесят. Сейчас эти земли эльфам принадлежат. Нижней Эльфаре. Мы поэтому тут и охраняем по очереди, что эти твари ненавидят Великого Повелителя и, если узнают об этом месте, все разрушат.

Ну, да. Жителям Нижней Эльфары меня любить особо не за что. Я это королевство последним к империи присоединил и не то, чтобы мирным путем. Битва там была изрядная. Но какая же память у эльфов хорошая! Я вот, например, то, что в той битве погиб мой единственный друг, муж моей клятой сестренки — Ган, им в вину уже давно не вменяю.

— А здесь это капище потому, что отсюда началась дорога к величию Великого Повелителя, — вампирша как-то даже выпрямилась от гордости за то, что знает такие нюансы моей прежней жизни. — Сюда же он должен и вернуться.

Уже вернулся, усмехнулся я про себя. На пару лет раньше, чем ожидалось. С опережением, так сказать, графика.

— Возьми веревку и завяжи на ней петлю, — приказал я, решив пока прекратить расспросы. Остальное потом выясню.

— Нет! — воскликнула девушка, отскакивая от жертвенника. — Я не могу взять в руки эту священную реликвию! Это ее осквернит. Я за это и тебя убить должна была. Только не справилась, — она опять понурилась.

Могу, конечно, и силой заставить сделать то, что я приказываю, но это будет неправильно. Она должна повиноваться мне по первому моему слову. Без размышлений и тем более — возражений.

Повернувшись опять к портрету, я задумался. Нет, стоять спиной к пленнице я не боялся. И не только из-за надежно защищавшего меня магического доспеха. Чем мне вампиры нравятся, так это верностью своему слову. Сказала она, что она «варрана», в смысле — сдалась на мою милость, и никакой опасности от нее для меня уже быть не может. Могу резать ее тупым ножом на части, сопротивления не окажет.

Я повернулся лицом к девушке.

— Посмотри на портрет и на меня! Не видишь, кто тебе приказывает⁈

Должна заметить сходство. Хотя и портрет не фотография, и я сейчас моложе, чем изображен на холсте, но то, что я живой и я же на портрете одно лицо — очевидно.

Это, кстати, одна из причин, почему отец меня не жалует. Не похож я ни на него, ни на мать (о ней чуть позже расскажу), и это всем всегда бросалось в глаза. Еще в самом моем раннем детстве пытались некоторые родственники, не хотевшие огорчать папашу, найти у меня какие-то общие черты то с двоюродным прадедушкой, то с далеким предком по материнской линии, которого, естественно, никто из них никогда не видел, но их ложь лежала на поверхности. Что в семье отца, что матери, у всех светлые волосы и голубые глаза, а я, скорее, шатен (или брюнет? никогда не мог в этих названиях разобраться), и глаза у меня настолько темные, что иногда кажутся просто черными.

И я всегда знал, в кого я такой пошел. В самого себя. Прежнего.

— Победитель, ты его потомок? — пленница опустилась на одно колено. — Но ведь у Великого не было детей! Как же так?

Пояснять, что я и есть Великий, не буду. Или не поверит, или от радости, что оказалась единственной свидетельницей моего преждевременного возвращения, ума лишится.

— Бери веревку, вяжи петлю, — вместо этого повторил я, протягивая девушке моток.

— Надевай петлю себе на шею, дай мне другой конец и следуй за мной, — продолжил я, когда пленница выполнила мой приказ.

Когда мы с вампиршей показались из выбитой двери в донжон, мои подчиненные сначала застыли, как статуи. А потом Михаил даже за автомат схватился, будто не заметил, что я веду девушку на веревке.

— Отставить! — крикнул я, увидев, что и Федор с Сергеем собираются последовать его примеру. — Чего вы так испугались?

— Она, — вымолвил Михаил, сглатывая. — Она вампир!

Я обернулся. М-да. При виде моих бойцов у пленницы из-под верхней губы опять показались клыки. Э… да она просто голодная до такой степени, что сейчас сознание потеряет. Бледная настолько, что аж в зелень какую-то уже отдает. В помещении донжона я этого из-за слабого освещения не заметил. А тут еще моя веревка, которая из нее последние силы выкачивает. Засучил рукав и поднес руку к ее рту.

— Ешь! — приказал я, но девушка только в ужасе затрясла головой. Боится кусать «потомка» Великого Повелителя. — Ешь, кому сказал! — повторил я, повышая голос. — Нам еще долгий пусть предстоит, и тащить тебя на себе я не собираюсь.

На этот раз она, издав какое-то утробное рычание, вцепилась мне в запястье.

— Все. Хватит пока, — сказал я, отнимая у нее свою руку. Пришлось для этого даже несильный подзатыльник дать, а то не отпускала. — Все по коням! Мы возвращаемся. Ты, — я посмотрел на вампиршу, лицо которой из почти мертвенно бледного стало чуть более живым. — Побежишь рядом. Вперед!