Подстегнутый страхом и гневом, звучавшими в голосе Аркониэля, Ки забыл о собственных тревогах и побежал к комнате Тамир. Лисичка и Никидес стояли у двери и прислушивались с обеспокоенным видом.
— Что тут случилось? — шепотом спросил Ки.
— Она выслала мистрис Айю, может, и Аркониэля тоже, — пояснил Лисичка. — Шумели они ужасно, могу поклясться, даже пол дрожал. А потом мы услышали, как она на них кричит, чтобы они убирались…
— Да, я его только что видел. Аркониэль и велел мне идти к ней.
— Она никого не желает видеть. Приказала не пускать, — с виноватым видом сказал Никидес.
— Меня пустит.
Лисичка отступил на шаг, жестом предложив Никидесу сделать то же самое. Ки благодарно кивнул и взялся за ручку двери.
Тамир сидела на низком табурете перед очагом, крепко обхватив руками колени. Брат скорчился рядом с ней, его лицо превратилось в маску ярости, он злобно шипел на Тамир, но слишком тихо, чтобы Ки мог разобрать слова. В воздухе кипела угроза. Пока Ки смотрел, Брат медленно протянул руки к Тамир. Ки выхватил меч и ринулся на демона:
— Не трогай ее!
Брат развернулся и бросился на него.
— Нет! — закричала Тамир.
Брат злобно прищурился и двинулся к нему, и Ки вдруг почувствовал, как его окружает кольцо смертельного холода. Демон исчез. Меч выпал из онемевших пальцев Ки, а сам он с трудом удержался на ногах, шатаясь от охватившей его слабости.
Тамир подбежала к нему, схватила за руку, чтобы поддержать.
— Он тебя ранил?
— Нет, только напугал.
— Хорошо. — Она отпустила его руку и снова села к огню, отвернувшись. — Уходи, Ки. Я никого не хочу видеть.
Ки придвинул к очагу другой табурет и сел рядом с Тамир.
— Это плохо, потому что я все равно останусь.
— Уходи. Это приказ.
Ки с упрямым видом сложил руки на груди.
Тамир сначала уставилась на него, потом вдруг резким жестом закрыла лицо руками.
— Айя и Лхел убили моего брата.
Почему-то Ки совсем не удивился, услышав это. Он помолчал, ожидая, что Тамир скажет что-нибудь еще.
И она сказала:
— Это из-за меня он стал таким.
— Но в том нет твоей вины! Потроха Билайри! Тамир, ты же была младенцем! И я уверен, они сделали это не по своей воле.
— Ради Скалы, — пробормотала она, и ее голос прозвучал низко и хрипло от охватившей ее боли.
— Конечно, нехорошо так использовать детей, но если бы твой дядя нашел тебя и убил? Что было бы теперь со Скалой?
— Ты говоришь точь-в-точь, как они! Мне бы следовало казнить Айю за ее преступление. Он же был принцем крови. Но я… я не смогла! — Плечи Тамир вздрагивали. — Я просто выслала ее, и Брат стал еще невыносимее, чем прежде, всех ненавидит, и я не знаю, как мне теперь смотреть на Аркониэля… а я ведь только-только стала снова доверять ему, и…
Тамир сжалась в комок от отчаяния.
Ки совершенно забыл о недавней натянутости между ними и снова крепко обнял Тамир и прижал к себе. Она не плакала, но все ее тело напряглось и дрожало. Он снова и снова гладил ее волосы, и вскоре она немного расслабилась. Еще чуть-чуть — и руки Тамир легли на талию Ки, а лицом она уткнулась в его шею.
— Я, наверное, чудовище, да? Существо, противное природе.
Он легонько дернул ее за локон.
— Не болтай глупостей.
Тамир сдавленно засмеялась и отодвинулась.
— Но ты по-прежнему видишь во мне Тобина, ведь так? — спросила она.
Тамир выглядела такой же хрупкой, как в тот вечер, когда Ки собирался в свой первый поход.
— Я вижу друга, которого любил со дня первой встречи.
— Любил. Как брата, — с горечью сказала Тамир. — А теперь я кто? Твоя сестра?
От боли, вспыхнувшей в ее глазах, сердце Ки перевернулось в груди. «А если не сестра, тогда кто?» Страх и смущение сковали ему язык, но он не забыл выражения ее лица в ту минуту, когда назвал ее прежним, мальчишеским именем, как не забыл и того, что сам чувствовал, когда Тамир улыбалась красавцу ауренфэйе за ужином. «Неужели… неужели я…»
Ее потемневшие глаза расширились, когда он наклонился и осторожно коснулся губами ее губ, желая дать ей то, в чем она нуждалась.
Губы Тамир дрогнули — и она отпрянула от него.
— Что ты делаешь, Ки? Я не нуждаюсь в твоей жалости.
— Это не жалость. — «Так ли это?» — Прости.
Она вздохнула и снова закрыла лицо ладонями.
— Я не могу просить тебя почувствовать то, чего ты не чувствуешь.
Да, это было серьезно. Ки понятия не имел, что именно он чувствует. «Но она девушка, черт побери! А ты знаешь, как с ними обращаться». Ки рывком поднял ее, обнял за талию и снова поцеловал — на этот раз куда более решительно.
Она не стала его отталкивать, но ее руки остались висеть вдоль тела, а кулаки сжались. В общем это не было похоже на то, что Ки целовал мальчика, но и настоящим поцелуем он бы тоже это не назвал. А когда он отпустил Тамир, то увидел в ее глазах слезы и подозрение.
— Ну и что ты собираешься делать дальше? Потащишь меня в постель?
Отступив на шаг, Ки с несчастным видом покачал головой.
— Прости, пожалуйста.
— Да прекрати ты извиняться!
— Проклятье! Тамир, я пытаюсь…
— Мне жаль, что тебе приходиться выполнять такую тяжелую и неприятную работу.
Мгновение они пристально смотрели друг на друга, потом Ки резко развернулся и вылетел из комнаты, твердя себе, что это просто стратегическое отступление.
Но прежде чем он успел сбежать, Лисичка, стоявший под дверью, схватил его за руку и яростно втолкнул обратно в комнату.
— А ну вернись, трус!
Ки влетел в спальню так, что натолкнулся на Тамир, сбив ее с ног, и они вместе повалились на кровать. Веревки застонали под ними, когда оба начали барахтаться, пытаясь освободиться друг от друга. Наконец, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они очутились на разных концах кровати.
— Меня Лисичка втолкнул, — пробормотал Ки.
— Знаю. — Тамир одернула юбку, прикрывая колени.
Наступило неловкое молчание, в тишине лишь потрескивали поленья в очаге. Ки прекрасно представлял себе, как в коридоре компаньоны прижимаются ушами к двери. Он снова начал было извиняться, но Тамир одним взглядом заставила его замолчать.
После еще одной мучительной минуты Тамир вздохнула и протянула ему руку.
— Ты всегда был моим лучшим другом, Ки.
Ки схватил ее руку и ляпнул:
— Но я правда тебя люблю! И всегда буду любить.
— Но не так, как…
Ки посмотрел на их соединенные руки, пытаясь найти в своем сердце хотя бы искру желания. Но он по-прежнему не мог вообразить, что лежит с ней в постели, как ложился с многочисленными горничными и девчонками с кухни. Как будто его кто-то заворожил, наложил на него злые чары, изгнав жар из его чресл.
— Я бы все отдал за то, чтобы испытать к тебе именно такие чувства.
Она тихонько всхлипнула, на ее глазах опять появились слезы — и сердце Ки заныло от боли. Судорожно вздохнув, он придвинулся к Тамир и прижал ее к себе. Тут уж она расплакалась в голос.
— Я проклята, Ки! Так Брат сказал.
— Не верь ему. Ты же прекрасно знаешь, какой он лжец.
— Ты ведь не думаешь, что я неправильно поступила, изгнав Айю?
— Нет, не думаю. Вот если бы ты ее казнила — другое дело.
Тамир выпрямилась, вытерла нос рукавом платья и неуверенно усмехнулась, посмотрев на Ки.
— Я, наверное, действительно становлюсь женщиной. Раньше я никогда так много не плакала.
— Только при Уне этого не говори.
Тамир робко улыбнулась.
— Твоя дружба для меня важнее всего на свете. Но если между нами никогда…
— Не говори так! — Ки с жаром заглянул в ее печальные глаза, сам уже готовый разрыдаться. — Мое сердце принадлежит тебе. И всегда будет принадлежать.
Тамир глубоко вздохнула.
— А мое принадлежит тебе.
— Я знаю, только… Ну, не сердись на меня за это, ладно?
Она хотела что-то сказать, потом передумала. И вместо того отодвинулась и снова вытерла лицо.
— Думаю, нам надо немного поспать.
— Хочешь, чтобы я остался?
Она отрицательно качнула головой, и по ее взгляду Ки понял, что с этой ночи их отношения никогда больше не будут прежними.
Сделав вид, что не замечает вопросительных взглядов друзей, он ушел к себе. Отведенная для него комната находилась дальше по коридору, но когда он представил, как лежит там один в темноте, ноги сами понесли его в другую сторону.
Фарин еще сидел в зале, играл в бакши с Аладаром и Маниесом. Ки кивнул им, проходя мимо, и вышел наружу. Он уже дошел до середины площади, когда услышал, как за его спиной открылась и захлопнулась дверь гостиницы. Он обернулся, сложил руки на груди и ждал, пока Фарин догонит его.
Фарин не остановился, лишь коснулся плеча Ки и сказал:
— Идем-ка погуляем. — И тут же направился в сторону тропы, что вела к пещере оракула.
Они с трудом пробирались через нагромождения камней, Фарин словно искал что-то. Оказалось, он стремился к замеченному им раньше каменному козырьку, нависшему над тропой. Дойдя до него, Фарин уселся, прислонившись спиной к скале, и жестом показал Ки, чтобы тот сел рядом.
Ки сел, согнув колени и обхватив их руками; с бьющимся сердцем он ждал, пока Фарин заговорит.
— Ты уже слышал? — не выдержал он наконец.
— Так, кое-что. Айя изгнана, и Аркониэль чуть не последовал за ней. А может, и последовал. С тех пор как он отправил тебя к ней, я его не видел. Можешь рассказать, что случилось?
Ки разом выложил все: о волшебнице, и о Брате, и о собственной неудачной попытке утешить Тамир.
— Я даже попытался поцеловать ее, — в отчаянии признался он. — Она ведь хочет, чтобы я был ей больше чем другом, Фарин.
— Я знаю.
Ки в изумлении уставился на него.
Фарин улыбнулся.
— Она давно мне сказала, еще несколько месяцев назад.
Ки почувствовал, как загораются щеки, несмотря на холод.
— Почему ты мне не сказал?
— Зачем? Я ведь не слепой, Ки.
— Тебе, наверное, хочется врезать мне как следует. Ну да, я заслужил. — Но Фарин лишь хлопнул его по колену. — Что мне делать? — Ки схватился за голову и застонал. — Я ее предал в тот момент, когда она больше всего во мне нуждалась!
— Ты не можешь управлять своим сердцем, Ки, или приказать ему, как воину в битве.
— Люди начнут болтать всякое…
— От этого никуда не деться. Людям нравится судачить.
— Даже когда Тамир была мальчиком, все считали нас любовниками.
— Ну, если бы это действительно было так, сейчас все было бы гораздо проще. Но я давно понял, что вы просто друзья.
— Но почему, почему я не могу почувствовать к ней то, чего она от меня ждет, теперь, когда она стала девушкой? Потроха Билайри, Фарин, я ведь люблю ее, но когда я думаю о том, чтобы лечь с ней в постель… я просто не могу этого вообразить!
— У тебя было много девушек. Ты с ними плохо обращался?
— Что? Нет, конечно!
— Ты любил кого-нибудь из них?
— Нет, просто развлекался.
— Но ты не можешь даже подумать о том, чтобы поразвлечься с Тамир?
— Ох… — Ки даже передернуло от этой мысли. — Разумеется, нет!
Он ждал, что Фарин как-то утешит его или хотя бы даст совет, но капитан лишь ткнул пальцем в сторону пещеры оракула и сказал:
— А ты не думал о том, чтобы самому туда спуститься?
— Нет, вся эта магия и таинственность не для меня. Я поклоняюсь Сакору. Здесь все просто — ты либо выживаешь в сражении, либо гибнешь. И никаких кровавых призраков.
Фарин встал и потянулся.
— Что ж, все меняется, — негромко сказал он, потом повернулся и как-то странно посмотрел на Ки. — Иногда нужно всего лишь проявить терпение. Давай-ка вернемся. Холодно здесь.
Ки пришлось пройти мимо спальни Тамир по пути к своей комнате и выдержать осуждающий взгляд Лисички. Позже, когда он лежал на узкой кровати без надежды заснуть, он думал о словах Фарина. Как ему хотелось поверить им! Но не все можно изменить, как бы тебе этого ни хотелось.