Глава 34

Подстегнутый страхом и гневом, звучавшими в голосе Аркониэля, Ки забыл о собственных тревогах и побежал к комнате Тамир. Лисичка и Никидес стояли у двери и прислушивались с обеспокоенным видом.

— Что тут случилось? — шепотом спросил Ки.

— Она выслала мистрис Айю, может, и Аркониэля тоже, — пояснил Лисичка. — Шумели они ужасно, могу поклясться, даже пол дрожал. А потом мы услышали, как она на них кричит, чтобы они убирались…

— Да, я его только что видел. Аркониэль и велел мне идти к ней.

— Она никого не желает видеть. Приказала не пускать, — с виноватым видом сказал Никидес.

— Меня пустит.

Лисичка отступил на шаг, жестом предложив Никидесу сделать то же самое. Ки благодарно кивнул и взялся за ручку двери.

Тамир сидела на низком табурете перед очагом, крепко обхватив руками колени. Брат скорчился рядом с ней, его лицо превратилось в маску ярости, он злобно шипел на Тамир, но слишком тихо, чтобы Ки мог разобрать слова. В воздухе кипела угроза. Пока Ки смотрел, Брат медленно протянул руки к Тамир. Ки выхватил меч и ринулся на демона:

— Не трогай ее!

Брат развернулся и бросился на него.

— Нет! — закричала Тамир.

Брат злобно прищурился и двинулся к нему, и Ки вдруг почувствовал, как его окружает кольцо смертельного холода. Демон исчез. Меч выпал из онемевших пальцев Ки, а сам он с трудом удержался на ногах, шатаясь от охватившей его слабости.

Тамир подбежала к нему, схватила за руку, чтобы поддержать.

— Он тебя ранил?

— Нет, только напугал.

— Хорошо. — Она отпустила его руку и снова села к огню, отвернувшись. — Уходи, Ки. Я никого не хочу видеть.

Ки придвинул к очагу другой табурет и сел рядом с Тамир.

— Это плохо, потому что я все равно останусь.

— Уходи. Это приказ.

Ки с упрямым видом сложил руки на груди.

Тамир сначала уставилась на него, потом вдруг резким жестом закрыла лицо руками.

— Айя и Лхел убили моего брата.

Почему-то Ки совсем не удивился, услышав это. Он помолчал, ожидая, что Тамир скажет что-нибудь еще.

И она сказала:

— Это из-за меня он стал таким.

— Но в том нет твоей вины! Потроха Билайри! Тамир, ты же была младенцем! И я уверен, они сделали это не по своей воле.

— Ради Скалы, — пробормотала она, и ее голос прозвучал низко и хрипло от охватившей ее боли.

— Конечно, нехорошо так использовать детей, но если бы твой дядя нашел тебя и убил? Что было бы теперь со Скалой?

— Ты говоришь точь-в-точь, как они! Мне бы следовало казнить Айю за ее преступление. Он же был принцем крови. Но я… я не смогла! — Плечи Тамир вздрагивали. — Я просто выслала ее, и Брат стал еще невыносимее, чем прежде, всех ненавидит, и я не знаю, как мне теперь смотреть на Аркониэля… а я ведь только-только стала снова доверять ему, и…

Тамир сжалась в комок от отчаяния.

Ки совершенно забыл о недавней натянутости между ними и снова крепко обнял Тамир и прижал к себе. Она не плакала, но все ее тело напряглось и дрожало. Он снова и снова гладил ее волосы, и вскоре она немного расслабилась. Еще чуть-чуть — и руки Тамир легли на талию Ки, а лицом она уткнулась в его шею.

— Я, наверное, чудовище, да? Существо, противное природе.

Он легонько дернул ее за локон.

— Не болтай глупостей.

Тамир сдавленно засмеялась и отодвинулась.

— Но ты по-прежнему видишь во мне Тобина, ведь так? — спросила она.

Тамир выглядела такой же хрупкой, как в тот вечер, когда Ки собирался в свой первый поход.

— Я вижу друга, которого любил со дня первой встречи.

— Любил. Как брата, — с горечью сказала Тамир. — А теперь я кто? Твоя сестра?

От боли, вспыхнувшей в ее глазах, сердце Ки перевернулось в груди. «А если не сестра, тогда кто?» Страх и смущение сковали ему язык, но он не забыл выражения ее лица в ту минуту, когда назвал ее прежним, мальчишеским именем, как не забыл и того, что сам чувствовал, когда Тамир улыбалась красавцу ауренфэйе за ужином. «Неужели… неужели я…»

Ее потемневшие глаза расширились, когда он наклонился и осторожно коснулся губами ее губ, желая дать ей то, в чем она нуждалась.

Губы Тамир дрогнули — и она отпрянула от него.

— Что ты делаешь, Ки? Я не нуждаюсь в твоей жалости.

— Это не жалость. — «Так ли это?» — Прости.

Она вздохнула и снова закрыла лицо ладонями.

— Я не могу просить тебя почувствовать то, чего ты не чувствуешь.

Да, это было серьезно. Ки понятия не имел, что именно он чувствует. «Но она девушка, черт побери! А ты знаешь, как с ними обращаться». Ки рывком поднял ее, обнял за талию и снова поцеловал — на этот раз куда более решительно.

Она не стала его отталкивать, но ее руки остались висеть вдоль тела, а кулаки сжались. В общем это не было похоже на то, что Ки целовал мальчика, но и настоящим поцелуем он бы тоже это не назвал. А когда он отпустил Тамир, то увидел в ее глазах слезы и подозрение.

— Ну и что ты собираешься делать дальше? Потащишь меня в постель?

Отступив на шаг, Ки с несчастным видом покачал головой.

— Прости, пожалуйста.

— Да прекрати ты извиняться!

— Проклятье! Тамир, я пытаюсь…

— Мне жаль, что тебе приходиться выполнять такую тяжелую и неприятную работу.

Мгновение они пристально смотрели друг на друга, потом Ки резко развернулся и вылетел из комнаты, твердя себе, что это просто стратегическое отступление.

Но прежде чем он успел сбежать, Лисичка, стоявший под дверью, схватил его за руку и яростно втолкнул обратно в комнату.

— А ну вернись, трус!

Ки влетел в спальню так, что натолкнулся на Тамир, сбив ее с ног, и они вместе повалились на кровать. Веревки застонали под ними, когда оба начали барахтаться, пытаясь освободиться друг от друга. Наконец, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они очутились на разных концах кровати.

— Меня Лисичка втолкнул, — пробормотал Ки.

— Знаю. — Тамир одернула юбку, прикрывая колени.

Наступило неловкое молчание, в тишине лишь потрескивали поленья в очаге. Ки прекрасно представлял себе, как в коридоре компаньоны прижимаются ушами к двери. Он снова начал было извиняться, но Тамир одним взглядом заставила его замолчать.

После еще одной мучительной минуты Тамир вздохнула и протянула ему руку.

— Ты всегда был моим лучшим другом, Ки.

Ки схватил ее руку и ляпнул:

— Но я правда тебя люблю! И всегда буду любить.

— Но не так, как…

Ки посмотрел на их соединенные руки, пытаясь найти в своем сердце хотя бы искру желания. Но он по-прежнему не мог вообразить, что лежит с ней в постели, как ложился с многочисленными горничными и девчонками с кухни. Как будто его кто-то заворожил, наложил на него злые чары, изгнав жар из его чресл.

— Я бы все отдал за то, чтобы испытать к тебе именно такие чувства.

Она тихонько всхлипнула, на ее глазах опять появились слезы — и сердце Ки заныло от боли. Судорожно вздохнув, он придвинулся к Тамир и прижал ее к себе. Тут уж она расплакалась в голос.

— Я проклята, Ки! Так Брат сказал.

— Не верь ему. Ты же прекрасно знаешь, какой он лжец.

— Ты ведь не думаешь, что я неправильно поступила, изгнав Айю?

— Нет, не думаю. Вот если бы ты ее казнила — другое дело.

Тамир выпрямилась, вытерла нос рукавом платья и неуверенно усмехнулась, посмотрев на Ки.

— Я, наверное, действительно становлюсь женщиной. Раньше я никогда так много не плакала.

— Только при Уне этого не говори.

Тамир робко улыбнулась.

— Твоя дружба для меня важнее всего на свете. Но если между нами никогда…

— Не говори так! — Ки с жаром заглянул в ее печальные глаза, сам уже готовый разрыдаться. — Мое сердце принадлежит тебе. И всегда будет принадлежать.

Тамир глубоко вздохнула.

— А мое принадлежит тебе.

— Я знаю, только… Ну, не сердись на меня за это, ладно?

Она хотела что-то сказать, потом передумала. И вместо того отодвинулась и снова вытерла лицо.

— Думаю, нам надо немного поспать.

— Хочешь, чтобы я остался?

Она отрицательно качнула головой, и по ее взгляду Ки понял, что с этой ночи их отношения никогда больше не будут прежними.

Сделав вид, что не замечает вопросительных взглядов друзей, он ушел к себе. Отведенная для него комната находилась дальше по коридору, но когда он представил, как лежит там один в темноте, ноги сами понесли его в другую сторону.

Фарин еще сидел в зале, играл в бакши с Аладаром и Маниесом. Ки кивнул им, проходя мимо, и вышел наружу. Он уже дошел до середины площади, когда услышал, как за его спиной открылась и захлопнулась дверь гостиницы. Он обернулся, сложил руки на груди и ждал, пока Фарин догонит его.

Фарин не остановился, лишь коснулся плеча Ки и сказал:

— Идем-ка погуляем. — И тут же направился в сторону тропы, что вела к пещере оракула.

Они с трудом пробирались через нагромождения камней, Фарин словно искал что-то. Оказалось, он стремился к замеченному им раньше каменному козырьку, нависшему над тропой. Дойдя до него, Фарин уселся, прислонившись спиной к скале, и жестом показал Ки, чтобы тот сел рядом.

Ки сел, согнув колени и обхватив их руками; с бьющимся сердцем он ждал, пока Фарин заговорит.

— Ты уже слышал? — не выдержал он наконец.

— Так, кое-что. Айя изгнана, и Аркониэль чуть не последовал за ней. А может, и последовал. С тех пор как он отправил тебя к ней, я его не видел. Можешь рассказать, что случилось?

Ки разом выложил все: о волшебнице, и о Брате, и о собственной неудачной попытке утешить Тамир.

— Я даже попытался поцеловать ее, — в отчаянии признался он. — Она ведь хочет, чтобы я был ей больше чем другом, Фарин.

— Я знаю.

Ки в изумлении уставился на него.

Фарин улыбнулся.

— Она давно мне сказала, еще несколько месяцев назад.

Ки почувствовал, как загораются щеки, несмотря на холод.

— Почему ты мне не сказал?

— Зачем? Я ведь не слепой, Ки.

— Тебе, наверное, хочется врезать мне как следует. Ну да, я заслужил. — Но Фарин лишь хлопнул его по колену. — Что мне делать? — Ки схватился за голову и застонал. — Я ее предал в тот момент, когда она больше всего во мне нуждалась!

— Ты не можешь управлять своим сердцем, Ки, или приказать ему, как воину в битве.

— Люди начнут болтать всякое…

— От этого никуда не деться. Людям нравится судачить.

— Даже когда Тамир была мальчиком, все считали нас любовниками.

— Ну, если бы это действительно было так, сейчас все было бы гораздо проще. Но я давно понял, что вы просто друзья.

— Но почему, почему я не могу почувствовать к ней то, чего она от меня ждет, теперь, когда она стала девушкой? Потроха Билайри, Фарин, я ведь люблю ее, но когда я думаю о том, чтобы лечь с ней в постель… я просто не могу этого вообразить!

— У тебя было много девушек. Ты с ними плохо обращался?

— Что? Нет, конечно!

— Ты любил кого-нибудь из них?

— Нет, просто развлекался.

— Но ты не можешь даже подумать о том, чтобы поразвлечься с Тамир?

— Ох… — Ки даже передернуло от этой мысли. — Разумеется, нет!

Он ждал, что Фарин как-то утешит его или хотя бы даст совет, но капитан лишь ткнул пальцем в сторону пещеры оракула и сказал:

— А ты не думал о том, чтобы самому туда спуститься?

— Нет, вся эта магия и таинственность не для меня. Я поклоняюсь Сакору. Здесь все просто — ты либо выживаешь в сражении, либо гибнешь. И никаких кровавых призраков.

Фарин встал и потянулся.

— Что ж, все меняется, — негромко сказал он, потом повернулся и как-то странно посмотрел на Ки. — Иногда нужно всего лишь проявить терпение. Давай-ка вернемся. Холодно здесь.

Ки пришлось пройти мимо спальни Тамир по пути к своей комнате и выдержать осуждающий взгляд Лисички. Позже, когда он лежал на узкой кровати без надежды заснуть, он думал о словах Фарина. Как ему хотелось поверить им! Но не все можно изменить, как бы тебе этого ни хотелось.

Загрузка...