Глава 22

Зевая от скуки на очередном тоскливом ужине, Лута уже был готов предложить Калиэлю и кое-кому из молодых офицеров улизнуть в свои комнаты и сыграть в бакши, когда стражи у широких дверей начали о чем-то взволнованно переговариваться. Порион встал со своего места и широким шагом вышел из зала. Через несколько мгновений он вернулся вместе с только что прибывшим герольдом.

Молодой герольд выделялся весьма примечательной внешностью благодаря необычайно длинной светлой косе, левая рука его была забинтована окровавленным лоскутом.

— Никогда не видел раненого герольда, — с удивлением сказал Бареус.

И в самом деле, герольды были неприкосновенны.

Молодой человек шагнул вперед и изящно поклонился Корину.

— Твое величество, прошу простить меня за то, что слишком долго вез это письмо. Я должен был прибыть еще неделю назад, но меня задержали по дороге.

— Я вижу, ты ранен. На тебя напали? — спросил Корин.

— Да, твое величество. По пути я столкнулся с разбойниками, но доверенное мне послание не пострадало. — Юноша прижал руку к сердцу и снова поклонился, — Это очень важное письмо, и написавшая его персона потребовала, чтобы я передал его тебе лично и наедине, без свидетелей. Не угодно ли твоему величеству удалиться вместе со мной?

Лута оглянулся на Нирина, но на лице волшебника не дрогнул ни один мускул.

Однако Корин лишь вопросительно поднял бровь.

— И от кого же сие письмо?

— Это я тоже могу сказать только тебе одному, твое величество.

Даже король не мог потребовать от герольда, чтобы тот нарушил клятву, данную своему доверителю.

Король встал.

— Друзья мои, желаю всем вам доброй ночи. Утром мы обсудим нашу дальнейшую стратегию.

Албен зевнул и провел руками по длинным волосам, которые всегда носил распущенными, не считая воинских кос.

— Скажете Корину, я буду в своей комнате, на случай если ему понадоблюсь. Маго, найди тех хорошеньких молочниц, которых мы видели утром, и спроси, не пожелают ли они навестить нас. Спокойной ночи, юноши. — Он весело подмигнул остальным — красавцу Албену редко отказывали.

— Не хотите ли выпить еще по чаше? — предложил Нирин, прекрасно зная, что никто не захочет задержаться за столом.

— Благодарю за предложение, мой лорд, но у меня кое-какие планы на сегодняшний вечер, — холодно ответил Калиэль и тут же посмотрел на Луту. — Ты еще не передумал играть в бакши, Мышонок? Обещаю, я дам тебе фору, чтобы ты смог отыграть свои деньги.

«Мышонок?» — удивленно подумал Лута. Надо же… Это было его ласковым прозвищем в те дни, когда он только стал компаньоном, — в детстве Лута был маленьким, шустрым и драчливым, и, к несчастью, родился с такой внешностью, что его поневоле сравнивали с грызуном. Но уже много лет никто не называл его так. Он пожал плечами и ответил:

— Тебе бы лучше о себе побеспокоиться.

— Тогда пошли. Кости в моей комнате.

* * *

Нирин подождал, пока компаньоны скроются из вида, и негромко сказал:

— Присмотри за ними, Мориэль.

Он пошел к покоям Корина и перед дверью быстро начертил в воздухе пару заклинаний, прикрывающих его подлинные намерения.

Корин открыл дверь на его стук и нетерпеливым жестом предложил войти.

— Заходи, что же ты? Я хочу, чтобы ты услышал это.

Мысли герольда были совершенно открыты. Он ничуть не удивился, когда вошел Нирин, и ничего не имел против его присутствия. Волшебник осторожно прикрыл за собой дверь.

* * *

Комната Калиэля была очень похожа на комнату Луты: такая же узкая, сырая и скудно обставленная. Калиэль не стал брать себе нового оруженосца, хотя Бареус и предлагал ему помочь найти кого-нибудь подходящего. Лута вполне понимал колебания своего друга. Кому он мог бы доверять здесь? Насколько Лута знал, Калиэль и с женщинами не имел дел с тех пор, как они приехали сюда, хотя и сам Лута, и Бареус, так же как и Албен, нашли среди служанок крепости немало отзывчивых девушек.

Бареус подошел к маленькому винному столику у стены, ища чаши. Но прежде чем он успел их наполнить, Калиэль сказал:

— Бареус, ты позволишь мне поговорить наедине с твоим господином?

— Конечно, Калиэль. — Бареус недоуменно посмотрел на Луту и вышел.

— Так что, мы будем играть? — спросил Лута.

Вместо ответа Калиэль приложил к губам палец и отошел к узкому окну-бойнице.

— Мышонок? — прошептал Лута. — Ты не называл меня так с…

— Я просто хотел привлечь твое внимание. К тому же мне нужна умная крыса, чтобы выглянуть в это окно.

Лута моргнул. С этой стороны крепости была отвесная стена, и ничего больше.

— И не просто выглянуть, — уточнил Калиэль. — Иди сюда. Я подержу тебя за ноги, а ты попробуй высунуться подальше.

Калиэль придвинул к бойнице деревянный табурет, чтобы Лута мог встать на него. Лута забрался на табурет и внимательно изучил окно. В его нижней части было круглое расширение для стрел лучников; отверстие было достаточно большим, чтобы кто-нибудь некрупный и гибкий мог протиснуться сквозь него.

— Но зачем? — спросил Лута.

Калиэль бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Разумеется, чтобы услышать, что говорит этот герольд!

— Что? Сколько ты сегодня выпил? — прошипел Лута. — Это герольд! И он прибыл к Корину! Это же…

Калиэль резким жестом зажал Луте рот, а другой рукой быстро прикрыл ставни.

— Хочешь, чтобы тебя услышали?

Лута оттолкнул руку Калиэля, но замолчал.

— Я знаю, что он приехал к Корину! — шепотом заговорил Калиэль. — Потому и хочу узнать, что там происходит. Это может быть послание от Тобина. По крайней мере, я на это надеюсь! — Он снова отодвинул ставни и выжидательно посмотрел на Луту.

— Если ты меня уронишь, клянусь Билайри, мой призрак будет гоняться за тобой всю твою жизнь!

— Справедливо. Скорей, пока мы все не пропустили.

Калиэль задул лампу. Лута поднялся на табурет и вполз в бойницу. Даже для него здесь было тесновато, но когда он протолкнул плечи, дело пошло легче. С помощью Калиэля, крепко державшего его за ноги, он сумел высунуться наружу и изогнуться в сторону окна комнаты Корина. «Я, наверное, сейчас похож на рысь, висящую на ветке», — насмешливо подумал он, напрягая каждую мышцу.

Окно спальни Корина было всего в нескольких футах от бойницы. Прижимаясь к стене и цепляясь за выступавшие камни кладки, Лута оказался достаточно близко от окна Корина, чтобы слышать происходившее внутри, хотя заглянуть туда не мог — он видел лишь кусок стены, на которой висел гобелен. Дувший в его сторону ветер помогал лучше слышать голоса.

— …от твоей кузины, ее королевского высочества Тамир, принцессы Эро и Атийона.

— У тебя неверные сведения, герольд. Такой принцессы не существует.

Лута подавил вскрик удивления. Это был голос Нирина, а не короля.

— Прости меня, твое величество, — поспешно сказал герольд, и в его голосе послышался испуг. — Мне велено передать, что твоя двоюродная сестра шлет тебе наилучшие пожелания. Могу я прочесть послание?

— Читай. — Это сказал Корин.

Лута услышал шуршание пергамента, потом зазвучал четкий, ровный голос герольда:

— «Любимому брату принцу Корину. Я знаю, Кор, ты много слышал обо мне и о том, что случилось. В это, должно быть, очень трудно поверить, но это правда. Я девушка, но я все тот же твой кузен, которого ты знал прежде. Тебе нужно лишь встретиться со мной, чтобы во всем убедиться. Высший жрец оракула Афры и жители Атийона были свидетелями моего перерождения и могут ручаться за меня. Теперь я пишу тебе в своем истинном обличье, как Тамир, дочь Ариани и Риуса, владелица Атийона. И моя печать тому свидетельством».

Лута сдержал дыхание. Письмо действительно было написано в манере Тобина, и он приводил убедительные доказательства…

Герольд продолжал читать:

— «Прости за мою вынужденную ложь тебе и всем остальным. Но я сама узнала все лишь несколько лет назад и очень страдала, что приходится таиться от друзей. У меня не было намерения предавать тебя, когда я стала твоим компаньоном. Я тогда ничего не знала, клянусь Великим Пламенем. И я никогда не причиняла зла тебе или твоему отцу, хотя он и поступил жестоко с моей матерью и ее родными, хочешь верь, а хочешь — нет. Королевой должна была стать моя мать, а после нее — я. Мне очень тяжело писать тебе это, Корин, но твой отец навлек на нашу страну проклятие, и теперь на мне лежит тяжкий долг снять его и исцелить землю.

Я не желаю тебе зла, кузен. И никогда не желала. Ты всегда был добр ко мне. Я всегда любила тебя как брата и всегда буду любить. Неужели так важно, кто из нас двоих будет носить корону? Ты — законный принц Скалы. Я хочу, чтобы ты стал моей правой рукой и при дворе, и на поле битвы. Твои дети унаследуют твой титул и все привилегии.

Прошу, пришли ко мне парламентера. Я так хочу, чтобы между нами не было вражды!»

Герольд сделал паузу.

— Прошу меня простить, твое величество, но я должен прочесть подпись так, как она написана: «Твоя любящая кузина и сестра, принцесса Тамир, бывшая прежде Тобином».

— Да, понимаю. — В голосе Корина прозвучало что-то такое, от чего у Луты сжалось сердце. Король не гневался, он был печален.

— Это полная чушь и гнусные ухищрения! — резко произнес Нирин. — Твое величество, ты ведь не можешь…

Корин сказал что-то так тихо, что Лута не расслышал.

— Твое величество? — переспросил Нирин.

— Я сказал, убирайтесь! Оба! — закричал Корин так яростно, что, если бы Калиэль не держал Луту крепко, он, наверное, свалился бы вниз.

Калиэль втащил Луту назад в спальню.

Лута упал на пол, дрожа, сердце в его груди бешено колотилось. Калиэль плотно закрыл ставни и сел рядом.

— Ну? Что ты слышал? — тихо спросил он.

— Да, письмо от Тобина. По крайней мере, так утверждал герольд, а они ведь не могут лгать, правда же? Только он сказал, что Тобин — действительно девушка, и…

— Ты бормочешь так, что ничего не понять. Давай сначала. Поспокойнее.

Лута начал сначала, повторив все, что сумел запомнить из услышанного.

— Нирин тоже там был?

— Могу поспорить, он наложил на герольда какие-то чары и заставил его нарушить данную клятву.

— Он и Корина заколдовал. И ты прав: это все очень похоже на Тобина. Говоришь, у него есть доказательства? Может, это просто хитрость… Или ловушка.

— Ага, и Нирин так же говорит.

— Мне не нравится соглашаться с этим мерзавцем, но определенный смысл я тут нахожу.

— Да брось, Калиэль! Тобин никогда бы не предал нас, и Ки тоже. Уж во всяком случае, по собственной воле. Я об этом все время думаю. Ведь при дворе Тобина тоже есть волшебники. Вот я и гадаю, не мог ли кто-то из них тоже наложить чары, как Нирин пытается делать с Корином? Там была одна старушка, постоянно вертелась рядом. Тобин говорил, она как-то связана с его семьей.

— Мистрис Айя? Кажется, она дружила с его отцом.

— Но ты ведь не можешь называть Тобина предателем, если кто-то заставляет его поступать так, правда? — Лута все еще упорно цеплялся за надежду.

— Вряд ли мы сможем изменить мнение лордов, которые поддерживают Корина…

Калиэль снова зажег лампу, потом сел на кровать.

— Проклятье, Лута, мы должны все выяснить раз и навсегда! Сейчас это особенно важно, ведь все помнят о недавней победе в Эро! Не знаю, как долго Корин сможет удерживать своих сторонников, если будет по-прежнему тянуть с наступлением. — Он с рассеянным видом потер кольцо, сделанное для него Тобином. — Все вести, что мы здесь получаем, приходят через шпионов Нирина. Если бы мы могли сами все увидеть… Мы же компаньоны! Мы поклялись защищать Корина. И должны предоставить ему доказательства в любом случае, как бы там ни обстояли дела. Я не доверяю Нирину, особенно теперь, когда он присосался к Корину, как пиявка!

— Я ему тоже не верю, но что же делать? — спросил Лута.

— Думаю, ты знаешь не хуже меня, — сердито произнес Калиэль. — Но сначала я хочу еще раз попытаться образумить Корина. Ты говоришь, он сейчас выставил Нирина? Отлично. Тогда, пожалуй, я пойду и разведаю, нельзя ли наконец спокойно поговорить с ним без свидетелей.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Калиэль улыбнулся и хлопнул его по плечу.

— Сначала я сам с ним поговорю.

Лута кивнул и повернулся, чтобы уйти, но Калиэль схватил его за руку.

— Я рад, что ты здесь, Лута. Только с тобой я могу теперь говорить откровенно.

— Ты всегда можешь мне доверять, — заверил его Лута. — И Бареусу тоже. Нам не нравится то, что здесь происходит, но тебе еще хуже. Ты всегда был так близок с ним.

Калиэль медленно кивнул, он казался таким печальным, что Лута едва удержался от того, чтобы обнять друга. Еще несколько лет назад он, вероятно, поддался бы своему порыву.

Лута чуть задержался в коридоре, подождав, пока Калиэль постучит к принцу Корину, и очень обрадовался, когда дверь открылась.

«Нет, все не так плохо, как кажется», — решил он, шагая к своей комнате. Разве Корин только что не выгнал Нирина, разве он не позволил Калиэлю войти? Это хороший знак. «Вот бы нашелся смельчак и воткнул нож в этого рыжего мерзавца, может, жизнь вернулась бы в свою колею».

Повернув за угол, он внезапно столкнулся с Мориэлем и Нирином. Он бы налетел на них, если бы Нирин не схватил юношу за руку. Хватка у чародея была сильной, и его пальцы задержались на запястье Луты на секунду дольше, чем следовало бы. По всему телу Луты пробежал холодок, как от приступа лихорадки, в животе сжался комок, так что ему пришлось судорожно сглотнуть, чтобы не выплеснулось назад недавно выпитое вино.

— Поосторожнее, мой дорогой, — негромко произнес Нирин. Он похлопал Луту по плечу и тут же спрятал руки в пышных рукавах серебристо-белой мантии. — Если будешь так носиться по коридорам, можешь и ушибиться ненароком.

— Прости, мой лорд, — торопливо сказал Лута. — Я… я не ожидал встретить тебя здесь.

Нирин бросил на него странный взгляд, и желудок Луты снова судорожно дернулся.

— Я и говорю, будь осторожнее. Идем, Мориэль.

Лута смотрел им вслед, пока не удостоверился, что они действительно ушли; он держался за рукоятку меча, а сердце оглушительно колотилось в ушах. Несмотря на теплую летнюю ночь, его бил озноб.

Бареус, чистивший башмаки Луты, поднял голову и посмотрел на него, когда тот вошел в комнату.

— Эй, что с тобой? — удивился он.

— Ничего. А что?

Бареус подошел к нему и приложил руку к его лбу.

— Да ты белый, как молоко, и весь вспотел. Я так и знал, ты напился!

— Не в этом дело. Я правда такой бледный?

— Жуть. Идем, я тебе постель приготовлю.

Лута позволил другу похлопотать вокруг него и ничего не сказал о своем новом страхе. Нирин что-то с ним сделал, иначе откуда эта бледность? Может, проклял? Может, он умрет еще до рассвета? Лута слышал немало историй о могущественных волшебниках.

В отличие от многих других компаньонов, они с Бареусом всегда были только друзьями, но сегодня Лута порадовался тому, что Бареус спит рядом.

* * *

Нирину не понадобилось касаться мыслей молодого компаньона, чтобы выяснить, о чем он говорил с Калиэлем. Мориэль, как обычно, уже все знал. У парня был просто талант слышать сквозь двери.

Эти два молодых лорда в последнее время стали слишком дерзкими, и Нирин с наслаждением наблюдал, как они плетут против него заговор. А уж виноватое выражение на лице юноши было настолько забавным, что Нирин не удержался и наложил на компаньона слабенькое проклятие — пусть пару-тройку ночей помучается от кошмарных снов. Шутки ради.

Против лорда Калиэля Нирин тоже не предпринимал никаких прямых действий. В том не было необходимости. Все возраставшие страхи Корина и отношение других компаньонов к Калиэлю делали за волшебника его работу. Откровенное недовольство Калиэля их положением в крепости, его резкие высказывания и прошлая дружба с принцем Тобином стоили ему доверия Корина почти без участия Нирина. Почва для мести была отлично подготовлена, и Нирин мог выбрать для ее воплощения любой удобный момент.

Мориэль расторопно сложил одежду Нирина в комод и поспешил налить ему чашу сладкого сидра из большого кувшина, стоявшего на буфете. Нирин с благодарностью выпил сидр, и Мориэль снова наполнил чашу.

— Спасибо. От сегодняшних дел просто во рту пересохло.

Нирин никогда не испытывал особого пристрастия к вину: оно ослабляло ум, а волшебник слишком хорошо знал, как можно использовать подобную слабость. И, сидя за столом с другими, он лишь делал вид, что пьет, обходясь несколькими небольшими глотками.

Мориэль опустился на колени, чтобы снять с хозяина башмаки. Лорд Орун в свое время отлично вымуштровал этого парнишку во всех отношениях, и тот умел все, что должен был уметь слуга. Орун обучил Мориэля кое-чему еще, но Нирин никогда не укладывал юношу в свою постель, не желая иметь ничего общего с такими, как Мориэль.

— Тебе все удалось, господин? — спросил юноша, аккуратно ставя башмаки рядом с комодом для одежды.

— Разумеется. Ты ведь знаешь мой дар убеждения.

Мориэль улыбнулся.

— А герольд? — осторожно поинтересовался он.

— Ну, это совсем просто.

— Он привез письмо от принца Тобина?

— Да, и довольно хитроумное. Тобин просит простить его за вероломство и надеется убедить короля передать ему корону без кровопролития.

— Очень на него похоже, — ухмыльнулся Мориэль. — А что ответил Корин, могу я спросить, мой господин?

— Корин обещал дать ответ завтра. Так что будь хорошим мальчиком и сделай так, чтобы этот герольд вообще не уехал с перешейка. Возьми с собой несколько человек из моей гвардии и принеси мне письмо короля. Мне очень интересно узнать, что он там напишет.

— Сделаю, мой господин. Но ведь принц Тобин удивится, если его гонец не вернется?

Нирин улыбнулся.

— Да, но я уверен, что молчание кузена слегка выведет его из равновесия.

Загрузка...