Возвращение: Души теней

4

— Ты дрожишь. Давай я сама, — Мередит положила руку Бонни на плечо. Они стояли перед домом Кэролайн Форбс.

Бонни пошатнулась, но устояла на ногах. Это просто унизительно — так дрожать июльским утром в Виргинии. Еще унизительнее, когда с тобой обращаются как с ребенком. Но Мередит, которая была всего на полгода старше, сегодня выглядела взрослее обычного. Темные волосы были зачесаны назад, так что глаза казались огромными, а смуглое лицо с высокими скулами представлю в наилучшем ракурсе.

«Она могла бы быть моей нянькой», — уныло подумала Бонни. На Мередит, вопреки обыкновению, были туфли на высоких каблуках, и Бонни чувствовала себя еще младше и меньше, чем обычно. Она провела руной по рыжеватым волосам, стараясь поднять их, чтобы показаться повыше.

— Мне не страшно. Я з-замерзла. — Бонни собрала всю свою гордость.

— Знаю. Чувствуешь что-то, идущее оттуда? — Мередит кивнула на дом. Внезапно ее неожиданная взрослость перестала раздражать и начала успокаивать. Но не успела Бонни еще раз взглянуть на дом Кэролайн, как у нее вырвалось:

— А шпильки зачем?

Мередит посмотрела вниз:

— Из чисто практических соображений. Если кто-то попытается схватить меня за ногу, то получит вот этим. — Она резко опустила ногу вниз, и на дорожке что-то хрустнуло.

Бонни слабо улыбнулась:

— А ты взяла свой латунный кастет?

— Он мне не нужен. Если что, я ударю Кэролайн рукой. Давай сменим тему? Я сама со всем справлюсь.

Бонни наконец положила свою маленькую ладонь на тонкую длиннопалую руку Мередит и выдавила:

— Конечно, ты справишься. А я должна это сделать. В конце концов, это меня пригласили.

— Да, — Мередит слегка скривила губы. — Она знает, куда бить. Что бы ни случилось, Кэролайн виновата сама. Сначала мы попытаемся ей помочь ради нее самой и ради нас. Потом мы попытаемся заставить ее принять помощь. А потом…

— А потом, — грустно закончила Бонни, — уже неважно.

Она еще раз посмотрела на дом Кэролайн. Он как-то… покосился, как будто они смотрели на его отражение в кривом зеркале. Кроме того, аура у дома была нехорошей: черные пятна на мерзком серо-зеленом фоне. Бонни никогда раньше не видела дома, который окружало бы столько энергии.

И эта энергия была холодной, как клубы воздуха из холодильника. Бонни поняла, что при случае дом превратит ее в кусок льда, высосав всю жизненную силу.

Она позволила Мередит позвонить в дверь. Послышалось слабое эхо, и голос миссис Форбс, ответившей им, тоже походил на эхо. Внутри дом тоже смахивал на отражение в кривом зеркале, и Бонни охватило странное ощущение. Если бы она закрыла глаза, то почувствовала бы себя в огромном помещении с наклонным полом.

— Вы пришли к Кэролайн? — предположила миссис Форбс. Мать Кэролайн выглядела как старуха — седая и морщинистая. — Она у себя наверху, я вам сейчас покажу.

— Но, миссис Форбс, мы в курсе… — Мередит замолчала, когда Бонни тронула ее за руку. Увядшая, сгорбленная женщина повела их наверх. «Да у нее почти нет ауры!» — поразилась Бонни. Она очень давно знала Кэролайн и ее родителей. Как они могли дойти до такого?

— Я не стану оскорблять Кэролайн, что бы она ни сделала, — тихо поклялась Бонни. — Что угодно. Даже… даже несмотря на то, как она поступила с Мэттом. Я постараюсь вспомнить о ней что-то хорошее.

Но в этом доме оказалось трудно думать вообще, не то что думать о чем-то хорошем. Бонни знала, что лестница ведет наверх; она видела каждую ступеньку перед собой, но все прочие чувства говорили, что она идет вниз. Из-за этого кружилась голова: резкий уклон вниз лестницы, ведущей наверх.

В воздухе стоял странный и сильный запах тухлых яиц. Эту вонь почти можно было пробовать на вкус.

Дверь комнаты Кэролайн была закрыта, а перед ней стояла тарелка с ножом и вилкой. Миссис Форбс обогнала Бонни и Мередит, быстро схватила тарелку и, распахнув дверь в комнату напротив, сунула ее туда и захлопнула дверь.

Бонни успела заметить какое-то шевеление в еде, лежащей на тарелке тонкого китайского фарфора.

— Она почти не разговаривает со мной, — голос миссис Форбс был таким же бесцветным, как раньше. — Но она сказала, что ждет вас.

Женщина убежала, оставив их в коридоре. Запах тухлых яиц — да нет, не яиц, серы — стал еще сильнее. Сера — Бонни помнила этот запах с прошлогодних занятий по химии. Но почему в респектабельном доме миссис Форбс пахло серой? Бонни повернулась к Мередит, но та покачала головой. Бонни знала это движение.

Не говори ничего.

Бонни сглотнула, вытерла слезящиеся глаза и посмотрела на Мередит, поворачивающую ручку двери.

В комнате было темно. Свет, проникающий из коридора, позволял рассмотреть, что окна поверх занавесок завешены непрозрачными покрывалами. В кровати никого не было.

— Входи! И быстро закрой дверь!

Это был голос Кэролайн и ее обычная язвительность. Бонни просто затопило чувство облегчения. Голос оказался не басом, сотрясающим степы, и не воем. Просто Кэролайн в плохом настроении.

Она сделала шаг в темноту.