Война жреца. Том III. Финал

Глава 7. Струны

Почти всю неделю уплаченного постоя в «Кобыле», я просидел в своей комнате, изредка спускаясь вниз поесть и выпить кружечку-другую пива. Постепенно я набирался сил, ко мне возвращалась жреческая и ментальная магия.

Почти все свободное время я тратил на некое подобие медитации, пытаясь провалиться в бездну и попасть в свои чертоги Разума. Это означало бы, что я достаточно окреп для следующего этапа своего плана: раздобыть денег, купить коня и…

А что дальше, я представлял смутно. Вернуться в Клерию? Не думаю, что это будет правильно. Я был крепко повязан с северным королевством, но оно было для меня, как смола для мухи: как только я попадал в юрисдикцию Фотенов, меня засасывал водоворот государственных дел и проблем Кая и Сании. Сейчас же меня тревожило возвращение Лу и причины, по которым брат Итан так легко отпустил меня. Что-то происходило, что-то нехорошее, я это буквально шкурой чувствовал. Но как в этом разобраться?

В итоге я пришел к выводу, что мне нужно убираться с территории бывшего Шаринского Княжества и отправляться на юг, в Токонскую Империю. Первое — там до сих пор стояли храмы и алтари Семерым и я могу попробовать связаться с Софом. К Калите у меня был слишком большой счет, у Пала я был в немилости, а Сидир или Фор… Не думаю, что эти двое вообще обратят на меня внимание. Керму я никогда не молился, а с Георой все было понятно и так: от старшей Пантеона мне следовало бы держаться подальше.

Вместе с жреческой магией стала возвращаться и физическая сила. Все тело ломило, будто бы я активно занимался, но это просто дар Лу восстанавливал мой истерзанный организм, латая дыры и восстанавливая разрушенное жрецами. Уже на третий день в своей комнате кроме медитаций я стал делать простенькие упражнения с собственным весом — пока только на ноги и подъем туловища, а на пятый день, когда к моей железной руке вернулась подвижность, к этому комплексу добавились и отжимания.

Я не был фанатом физкультуры, как не был и сторонником силовых методов решения вопросов. Но сейчас я был как никогда уязвим. Даже в первый год моего нахождения в этом мире я не был в такой опасности, как сейчас. Ведь тогда рядом со мной была Лу, пусть в то время она оберегала меня исключительно как исполнителя договора с Георой. Но тогда же за моей спиной стоял еще молодой и деятельный Кай Фотен, а это — целое государство. Был и Орвист. Сейчас же я находился в социальном вакууме и мог рассчитывать только на себя.

Как там мой старый друг? Граф де Гранж тяжело перенес необходимость уплыть на юг, но почему-то я был уверен, что там, в окружении родни, под присмотром Рисы и вместе с Арваном, он добьется очень многого. А еще у него была в руках книга Софа. Прямо я этого не говорил, но подразумевал, что рано или поздно Орвист воспользуется информацией из талмуда, который я с таким тщанием писал много месяцев. А вспомнить удалось очень и очень многое, и если Орвисту хватит силы и прозорливости использовать хотя бы часть изложенного мной знания во благо, то история этого мира пойдет совершенно по иным рельсам…

Сегодня был шестой день моего пребывания в «Кобыле», так что пришло время провести ревизию финансов и решать, что делать дальше. В моем тощем кошельке осталось полтора десятка серебряных монет, меди не осталось вовсе. А мне еще надо было купить перчатку на правую руку, чтобы скрыть металл от чужих глаз, да заказать чехол для посоха. А это — серьезные траты, минимум пара золотых. Курс шаринской монеты был близок к курсу кло, так что цены я плюс-минус мог прикинуть. Хотя неизвестно, как на ситуацию в Альсефорде повлияла кваттская оккупация и беспредел, что чинили бандиты и наемники по всей западной части павшего государства.

Ни с кем не общаясь во время приема пищи, я все же внимательно слушал, что говорят люди вокруг. Так как это очень часто были служивые, я был в курсе, что на улицах сейчас неспокойно, банды за стенами города совсем потеряли страх, а местная аристократия упорно делала вид, что ничего такого не происходит. Многие жаловались на взлетевшие на еду цены, другие — на потерю работы. Альсефорд пока держался, но мне было отчетливо видно, что эти старые дрожжи скоро уйдут и город, да и все бывшее княжество, ухнет в аналог местных девяностых, если не найдется достаточно уверенного в себе правителя или партии аристократов, которые возьмут ситуацию под контроль. И для начала, хотя бы восстановят законность. Потому что с торговлей сейчас было совсем плохо.

Из этих же разговоров я узнал, что коня купить сейчас непросто. Токонских и восточных лошадей — так тут называли крупные клерийские и паринийские породы — в столице не осталось, а те низкорослые гонгорские животные, что были в наличии у перекупщиков, больше были похожи на тощих ослов, чем на настоящих лошадей. Нет, нормальные ездовые лошади остались у аристократов, но кто же будет продавать свое имущество в подобной ситуации?

— Эй, солдат, что исцелился? — спросила хозяйка, которая по утрам сама разносила заказы.

— Ась? — я был погружен в собственные мысли, так что даже не заметил, как она появилась рядом с дымящейся тарелкой каши и кружкой пива в руках.

— Я говорю, не такой уж ты и калека, — женщина кивнула на мою перетянутую тряпками руку, которая сейчас вполне свободно лежала на столе.

— А, это. Так я же натирания специальные использовал, мне в одной деревне продали по пути, уверяли, что поможет. Согревающая мазь, восстанавливала поврежденные жилы, — я начал лихо врать.

Вдова только покачала головой и бухнула передо мной заказанную еду.

— Везучий ты значит, раз калекой не остался. Обычно кого кобыла лягнет и неправильно кости срастаются, потом увечные ходят. А чего в тряпки замотал?

— Так это чтобы мазь эта не выветривалась. Сказали, в тепле держать, — ответил я.

Удовлетворившись моей ложью, женщина пошла обслуживать оставшиеся три столика — именно столько постояльцев высказали желание позавтракать сегодня тем, что приготовят на кухне «Кобылы». Я же подхватил ложку и щедро зачерпнул не очень аппетитной на вид, но вкусно пахнущей каши неизвестного происхождения. Как-то специально обработанная пшеница? Или какая местная крупа, с которой я не сталкивался? Это было не так и важно. Мяса в каше не было, но определенно, в котле растопили кусок свиного жира, так что блюдо было достаточно нажористым для того, чтобы я до самого полудня спокойно занимался делами.

Когда я уже почти расправился с кашей, в дверном проеме показались фигуры трех стражников. В одном из мужчин я довольно быстро опознал моего спасителя — десятника Рааса, двух других же видел, вроде как, впервые.

Раас по-хозяйски, как и любой другой служивый, что захаживали в это заведение, прошелся по залу, поздоровался с вдовой, после чего, заметив меня, направился прямиком к моему столику.

— Здарова бойцам! — поприветствовал меня десятник, прислоняя свою алебарду к стене и усаживаясь на свободный стул.

— И тебе здравствуй, господин десятник, — приветливо ответил я, отправляя в рот очередную ложку каши.

Мужчина только шутливо махнул рукой, мол, какой я тебе господин. Двое других стражников устроились за столиком неподалеку, но так, чтобы не мешать старшему.

— Ну что, как тебе в «Кобыле»? Нормально?

— Да, отлично. Хозяйка тут хорошая, я по дворам в свое время помотался, всякое видел, — честно ответил я.

Тут на самом деле было относительно чисто, почти уютно, да и кормили хорошо. Все же, марку для стражи надо было держать, ведь именно за их счет и существовало заведение.

— А я говорил, что хорошее место! А главное, лихие люди сюда не заглядывают! — ответил Раас.

В этот момент к нам подошла вдова и быстро просила, что господин десятник будет пить или есть.

— Давай как обычно, кружечку пивка, дорогая, дома поел. И я потом подойду еще, — ответил десятник.

В этот момент я почувствовал, что что-то тут не так. Точнее, я четко ощутил исходящее от вдовы раздражение. Что это было? Но времени разобраться в эмоциях хозяйки мне не дали, так как Раас опять заговорил:

— Смотри, потолковал я со свояченицей своей, нет у нее комнат, извиняй. Но может стоит пройтись по паре улиц, самому поспрашивать. Расскажу, где. Народу в Альсефорде не так, чтобы битком сейчас, что-то найдешь, недорого — точно, — сказал десятник.

Я и не ожидал, что мои жилищные вопросы решатся с его помощью, но новость была неприятная. К имеющимся проблемам добавились и хлопоты по поиску комнаты. Дальнейшая беседа вроде прошла обычно, но что-то меня в десятнике напрягло, так что я впервые с момента моего освобождения из темниц попытался коснуться разума другого человека, чтобы прочитать мысли. Ожидаемо, у меня ничего не получилось, но вот эмоции Рааса я уловил четко: холодный, деловой настрой, самоуверенность, направленная на вдову. И что-то еще.

Выпив свою кружку пива, десятник попрощался и направился к стойке, я же остался сидеть на своем месте, откуда открывался неплохой обзор. Через минуту я заметил, как вдова положила на отполированное сотнями ладоней и локтей дерево стойки тугой кошель, который десятник мгновенно смел рукой и спрятал под кольчугой.

А, так вот оно что! Это был визит по сбору дани. Значит, городская стража «крышевала» это заведение, гарантируя постоянные визиты служивых и отсутствие внимания со стороны бандитов? Видимо, если их услугами пользовались, то брали они меньше, чем местные воры. Вот только делать они это должны были за счет управы, ведь хозяйка платила налоги, я в этом был уверен.

Выяснив, в чем была причина странного поведения вдовы, я мгновенно потерял к этой истории интерес. Пусть и прошло больше десяти лет, я отлично помнил, как когда-то воры Пите пытались прессовать одного удачливого счетовода, что затеял очень прибыльное дело. Так что откаты за крышу — вполне обычная история. И понятно, что не в свой карман Раас положит эти деньги, нет. Они пойдут выше, возможно, до самого городского головы или минимум — до начальника стражи.

План созрел достаточно быстро. Я долго размышлял, где бы мне разжиться деньгами. Можно было сунуться в какую-нибудь торговую гильдию и попытаться легально взять ссуду или деньги под имя Орвиста или, чем черт не шутит, клерийского монарха. Для этого бы даже не пришлось сильно напрягаться: достаточно снять с правой руки тряпки, а с посоха — маскировку. Других таких колоритных персонажей с железной рукой и артефактным оружием на Таллерии в этом поколении, вроде как, не наблюдалось. Собственно, я это и планировал сделать, пока шел в Альсефорд, но все же передумал.

Сейчас, находясь инкогнито, я был мертв для всего мира, кроме жрецов Кватта. Фактически о том, что меня выпустили, знает ограниченный круг лиц. В Клерии я, скорее всего, числился пропавшим в бою, а вот беглые клерийские герцоги были уверены, что меня держат в казематах под бывшей Академией. И вот именно угроза со стороны Вилса тревожила меня сильнее всего. Сейчас я не имел права на ошибку, у меня не было прикрытия. Выйти из тени мне светит, только когда рядом окажется Лу, полная сил и готовая в любой момент встать со мной плечом к плечу. До этого момента мне лучше оставаться мертвым для мира, а для беглых герцогов, что жаждали моей крови — пленником жрецов Кватта. Интересно, отправлял ли Вилс новых гонцов к брату Итану с требованием выдать меня? Или все ограничилось единичной истерикой?

Заработать нужную сумму денег в адекватные сроки мне тоже не светило. Лошадь будет стоить минимум двадцать пять-тридцать золотых. А еще припасы, одежда, деньги с собой. В итоге сумма взлетала до невозможных сейчас полусотни монет. Но я нашел выход.

Годы путешествий с Лу меня кое-чему научили, да и Ирдис дал в свое время мне пару персональных уроков. Так что как только ко мне вернется ментальная магия, стоит попробовать тихо обнести одного из взяточников Альсефорда. Сначала я было подумывал вломиться в чье-нибудь поместье, но решил, что в таком случае всю стражу поднимут на уши и начнут трясти всех подряд. Мне же огласка была не нужна, так что изъять чьи-нибудь нелегальные доходы, о которых хозяину не очень хотелось бы распространяться, показалось мне неплохой затеей. Осталось только выяснить, в чьем именно кармане оседает мзда, которую с кабачников и лавочников собирает городская стража, а там уже дело техники и времени.

Тем же днем я прошелся по торговым рядам и у одного старьевщика нашел подходящие мне перчатки, которые раньше принадлежали то ли охотнику, то ли просто всаднику. Высокие, по локоть, из грубой кожи, они были достаточно длинными и плотными, чтобы скрыть мою железную руку от посторонних глаз, а еще они были мне по размеру. Но вот за пару пришлось выложить пять серебра, что на треть сократило мой запас наличности. Еще пять монет уйдет на постой на три дня и еду, и в итоге у меня останется всего пятерка серебра. А в бездну я все еще так ни разу попасть не смог. Конечно, можно было попробовать провернуть мое ограбление века и в нынешнем состоянии, ведь ощущение живых существ — это уже серьезное подспорье. Но хотелось просто залезть в голову своей жертве, исподволь узнать, где хранится наличность и отсчитать столько, сколько мне необходимо на то, чтобы сняться с места и отправиться на юг.

Еще два дня я провел в попытках попасть на изнанку мироздания, но ищейки жрецов высосали меня досуха и силы возвращались крайне неохотно. Я уже стал четко слышать обрывки мыслей некоторых людей, у меня даже получалось чуть-чуть отводить глаза случайным прохожим, но вот о боевом применении магии разума или ментальном допросе речи идти не могло. Кошелек же показал дно и я принял решение: нужно идти на дело.

За эти дни я пару раз, будто невзначай, прогуливался вслед за Раасом и выяснил, что после визита к вдове и еще паре лавочников десятник зарулил к своему непосредственному начальству. Этого мне было достаточно для того, чтобы утвердить свою первоначальную версию: моей целью будет глава городской стражи Альсефорда. Даже если он откатывает кому-то еще, то солидная часть денег все равно оседает в его липких ручонках.

Погода была хорошая, темнело уже достаточно поздно, так что я, как и обычно, спустился на первый этаж и неплохо поужинал похлебкой со свежим хлебом и запил все уже ставшей привычной кружкой пива. В зале было не слишком многолюдно, но посетителей хватало, также на ужин спустилось и несколько постояльцев. Закончив с едой, я подхватил свой посох, с которым не расставался все эти дни, продолжая играть роль если не увечного, то раненного в бою старого солдата, и отправился на выход. Прогулка перед сном, что может быть обыденнее?

В двух поворотах от «Кобылы» лежала большая и широкая улица, которая пересекала весь Альсефорд насквозь и, проходя через городскую площадь, где размещался главный рынок и здание управы, упиралась в южные ворота города. Выяснить где живет начальник стражи не составило труда: это был достаточно просторный и светлый дом в зажиточной части города, за которой размещались уже поместья аристократов, а еще дальше — княжеский дворец. Влившись в людской поток, я неспешно двинулся в сторону управы. Оттуда мне надо будет повернуть налево, пройти еще минут десять и я попаду в тот самый благополучный район, где проживали купцы, высокооплачиваемые мастера, а до войны — мелкие магики и те, кто служил боевым магом в легионе. Сейчас значительная часть домов по понятным причинам пустовала, ввиду бегства или гибели хозяев, так что особо прятаться мне не придется.

Единственное, о чем я не подумал — стража. У служивых может возникнуть вопрос, чего это персонаж с деревяшкой в руках забыл в таком районе, да еще и в темное время суток, но тут мне помогла ментальная магия, которая заранее предупреждала меня о приближении людей. Избегать приходилось только групп, так как стража перемещалась по двое-трое, одиночки же были чем-то похожи на меня: непонятные личности неопределенного круга занятий, а может и пытающиеся сохранить тайну аристократы, которым по каким-то причинам захотелось посетить нижний город в поисках приключений.

Перемещаясь вдоль стен, от дома к дому, я выискивал глазами крепкий двухэтажный дом из белого речного камня с красно-бурой крышей. Простые дома закончились и уже начались мини-поместья, часть из которых была огорожена коваными заборами с массивными воротами, так что я уже стал думать, что пропустил нужный поворот или неправильно понял образы, которые выудил из головы одного из клерков управы, на которого будто бы случайно натолкнулся на главной площади днем ранее. Но нет, удача мне сопутствовала, так что буквально в тот момент, когда я уже подумал, что ошибся, на глаза попалось нужное строение. Дом был точь-в-точь, как в воспоминаниях клерка, так что я прислонился спиной к зданию через дорогу и сделал вид, что перевожу дух. Сам же огляделся, нет ли по улице вверх и вниз людей.

Ирдис бы меня за такой маневр по голове не погладил, ведь именно вор Пите давал мне уроки скрытного перемещения в городских условиях. Как двигаться, что говорить, в какие углы и ниши стоит нырять, потому что там тебя не заметят, а от каких стоит держаться подальше. По уму, мне надо было сходить на разведку хотя бы накануне и оценить строение, которое я собирался штурмовать. Но я был слишком заметным мужчиной, в отличие от почти щуплого и незаметного Ирдиса. Ни посох, ни мои седые волосы, не добавляли мне незаметности, не говоря о достаточно высоком росте. Шаринцы же, по ощущениям, были еще ниже, чем клерийцы, так что я редко смотрел тут кому-то прямо в глаза, все чаще возвышаясь бледной каланчой над людским потоком.

Вроде никого нет, можно приступать. Оградка у дома со стороны улицы была чисто символическая, метра полтора, но достаточная, чтобы называться забором. Попав на территорию двора я моментально прислушался, нет ли тут собак. С животными всегда было непросто, а сейчас мои способности были далеки от привычного уровня, так что я мог просто их не почувствовать с улицы. А вот они учуют меня вмиг. Но пронесло, собак не было. А вот со стороны небольшой конюшни, которая разместилась справа от меня, слышалась какая-то возня. Видимо прислуга кормит-поит лошадей или занимается еще чем по хозяйству.

Со всей доступной мне ловкостью я проскользнул через двор, что был шириной в полтора десятка шагов, и прижался к стене, пытаясь услышать, о чем же говорят на конюшне. И услышал:

— Опять подкова слетела! Того кузнеца надо бы выпороть за такое, а может и руки поломать! Месяца не проходит, как какая из них отвалится! — голос был достаточно молодым, видимо, помощник конюха.

— Не твоего ума дело, что с кузнецом делать! Давай, двигай щеткой! Господин Кринис не любит, когда у его коня шкура грязная! Сам знаешь! — а вот это уже был сам конюх.

Следом послышалось какое-то ворчание, потом шаги и звук крепкой оплеухи.

— Шевелись давай, недоумок!

Да, определенно, там конюх с помощником.

И я узнал главное. Господин Кринис — глава стражи славного града Альсефорда. Я нашел правильный дом.

«А я не так и безнадежен», — подумалось мне.

Никогда не занимался подобными делами, а нашел нужный дом с первого раза. Неплохо.

Между домом и конюшней была небольшая щель, полметра в ширину, заставленная бочками, каким-то вилами и прочими хозяйственными вещами. Здраво рассудив, что мне надо где-то переждать несколько часов, пока дом начальника стражи окончательно уснет, я забрался за одну из бочек, устроился поудобнее и принялся ждать.

Наконец-то, когда луна уже поднялась достаточно высоко, возня на конюшне прекратилась, перестали хлопать двери, стихли голоса. Это значит, что прислуга, скорее всего, уже пошла по койкам. Значит, и хозяева уже спят. Выбравшись из своего укрытия, я пошел к двери и мягко потянул за резную ручку.

Закрыто! Олух!

Как бы сейчас смеялся Ирдис! На секунду мне даже показалось, что я слышу хохот вора, но быстро отогнал это наваждение. Вот это медвежатник! Вот это профессионал! Нашел дом, дождался, когда все уснут, а потом решил, что войдет через главный вход? Пришлось обходить дом по кругу и искать заднюю дверь, ведущую на внутренний двор, но и на тоже была закрыта. И что теперь делать?

Уже завтра меня начнут выселять и плакали мои планы остаться мертвым для всего мира: придется снимать перчатку, маскировку с посоха и идти брать деньги под расписку на имя короля или Орвиста. А это значит, что уже через несколько дней, максимум неделю, эти вести дойдут до Вилса. Его соглядатай точно должен сидеть в Альсефорде и ждать, когда же жрецам Единого надоест играться с пленником. Нет, так не пойдет!

Я вспомнил все, чему учил меня вор, в том числе и в плане защиты жилища. Так, чаще всего в дома проникают через окна второго этажа, если дело происходит летом. Неплотно закрытые ставни или вообще открытые окна — и есть основной путь проникновения в дом для грабителя. Я как тот дурачок задрал голову и стал осматривать стену дома в поисках необходимого. Приоткрытое окно обнаружилось прямо над небольшим навесом, с внутренней стороны здания. Видимо, и в самом деле чья-то спальня.

Как я буду красться мимо спящих, я старался не думать, плюс навалилось чувство стыда. Что бы сказала Лу, будь она сейчас рядом? Ну, была бы рядом моя жена, мне бы не пришлось скрывать факт того, что я жив и на свободе, это точно. Но что если? Одобрила бы? А что касательно выбора цели?

Мотнув головой и отгоняя непрошенные мысли, я закинул посох в самодельную петлю за спиной и, зацепившись за край навеса, попытался подтянуться. Дерево под руками жалобно скрипнуло, но мой вес выдержало, хотя такой выход силой дался мне непросто, и пришлось упираться ногами в балку. Но к окну я залез.

В комнате было совершенно темно, так что я некоторое время посидел рядом, таращась во тьму и ожидая, пока глаза привыкнут к нехватке света. Как только из тьмы стали появляться серые силуэты мебели и дверного проема, я тихо скользнул внутрь, молясь, чтобы под ногой не скрипнула какая половица.

Думаю, это была хозяйская комната. Во всяком случае мужчина, что сейчас развалился на большой постели уж точно не был слугой или конюхом, да и обстановка внутри была достаточно богатая. Здраво рассудив, что вряд ли начальник городской стражи будет прятать кровные под кроватью в собственной спальне, я, осторожно потянув на себя дверь, вышел в узкий коридор и отправился на поиски кабинета. То что он есть, я был уверен на все сто процентов: слишком много бумажной работы было у любого чиновника, а начальник городской стражи как раз из этой братии. Его главное оружие на посту — перо и печать, а не меч или алебарда, с которыми ходили по улицам его подчиненные. Да и кольчугу господин Кринис не надевал уже очень давно, в этом я тоже был уверен.

Нужная комната нашлась достаточно быстро — со второй попытки. Небольшое помещение, стол, заваленный бумагами, шкаф-стеллаж для свитков и документов, пара потушенных сейчас ламп под потолком. Типичный кабинет государственного служащего.

Я еще раз прислушался, все ли в доме тихо. Вроде жилище главы альсефордской стражи мирно спало, да и сознаний людей я особо не чувствовал. Пара женщин на этом этаже — как оказалось, в постели Криниса кто-то был, хотя вроде как, глава стражи был то ли холост, то ли вдовец, прислуга в комнатах ниже. И все спят. Я приоткрыл ставни, чтобы запустить хоть немного лунного света и не ковыряться совсем впотьмах, и начал искать тайник. По урокам Ирдиса, чаще всего ценности, которые надо спрятать даже от прислуги, хранили в фальшивых подполах или за двойным дном ящиков в столах и шкафах.

Инспекция стола ничего не дала. Тихое простукивание дерева пустот не выявило, то же меня ждало и со стеллажом для свитков. Поэтому я переключился на доски пола, пытаясь найти ту самую, с секретом. То, что в этой комнате где-то тайник, я был уверен железно. Слишком это серьезный и доходный бизнес, чтобы показывать такие суммы в гильдиях на счетах, возни объяснять, откуда взял, потом не оберешься. Нет, такие доходы как раз собирают в тайниках, на старость или черный день.

Пустота нашлась под небольшой доской прямо за рабочим столом, чуть левее. Прощупав возможный тайник еще раз, я взял со стола нож для бумаг и попытался подцепить доску. Ноль эффекта. Может, какая защелка? Я еще раз пошарил по доске, которая казалась пепельно-серой в неверном лунном свете, и наконец-то услышал легкий щелчок. Ха! Ну что, Ирдис, ты был бы доволен?

Внутри тайника лежал небольшой ларчик и стопка долговых бумаг. Последние я моментально отложил в сторону — обналичивать подобные документы мне точно не стоило. А вот разжиться наличностью — лучший вариант.

Настоящий вор на моем месте забрал бы весь ларец, да был бы таков, но я не планировал брать больше, чем необходимо. В идеале, чтобы глава стражи заметил, что его обокрали, когда я уже буду далеко. Когда я открыл ларец, моему взору предстала небольшая горка туго набитых кошелей. Открыл несколько — серебро. Еще как минимум в четырех было золото. Все кошельки были чуть разными, так что я выбрал несколько и стал перекладывать монеты в собственную мошну. Может, он их пересчитывает? Или это заранее заготовленные суммы, которые потом пойдут в руки нужным людям?

Сняв перчатку, чтобы было сподручнее, я стал пересчитывать деньги. Десять золотых монет из этого, пять из этого, еще семь из этого. В общей сложности я нацедил себе сорок четыре золотые монеты и около полусотни серебра — больше в мою мошну просто не влезало, часть золота вообще пришлось засунуть в карманы. Визуально же кошельки из ларчика пусть немного и похудели, но не слишком драматично. Так сразу и не заметишь.

Стараясь уложить все в том же порядке, как и раньше, я вдруг почувствовал движение воздуха. Ветер? Не успел я поднять голову, как увидел, что мне прямо в лицо летит черный четырехугольный прут кочерги, которой прислуга ворочает угли в небольшом камине напротив шкафа. Под первый удар я поднырнул и кочерга просвистела над головой. Мельком я увидел, что атаковала меня какая-то девица в ночной рубашке. Прислуга? А чего она не подняла вой, что в доме вор? Моя внезапная противница оказалась достаточно проворной, так что уже через мгновение черный прут опять устремился к моей черепушке. В последний момент я выбросил вперед правую руку и закрылся от внезапного удара, который должен был если не проломить мне череп, то крепко вырубить. Соприкосновение металлов высекло искры, и на мгновение комната осветилась, будто кто-то зажег фонарь.

— Антон?! — чуть с присвистом, шепотом, зазвучало из темноты. — Ты что тут делаешь?!

Проморгавшись после вспышки, я встал на ноги, пытаясь понять, кто же из знакомых пытался огреть меня кочергой, а уже через секунду в мою щеку уперлась копна чуть вьющихся волос, а сама нападавшая повисла на моей шее. В нос ударил давно забытый запах: какие-то цветы или травы и узнаваемый, почти неистребимый запах масла, кожи и канифоли.

— А ты что тут делаешь?! — прошипел я в ответ, отдирая от своей шеи Энжи и одновременно борясь с желанием то ли переломать все кости этой предательнице, то ли обнять ее еще крепче.

Впрочем, последнее чувство было крайне мимолетным. Я склонялся к множественным переломам.

В ответ Бард приложила палец к губам, давая знак не шуметь, и указала глазами на окно. Мне надо сваливать. Я молча подхватил со стола свой туго набитый монетами кошель и уже почти сиганул в открытый проем. Внутри все кипело. Навалились старые обиды, я четко вспомнил, кто именно был виноват в том, что Лу сейчас где-то на изнанке мироздания, совсем одна, а я сам провел полгода в плену. А что если развернуться и попытаться пробить правой рукой в груди этой стервы дыру побольше? Раньше такие фокусы у меня получались. Сейчас Бард была в человеческом теле, я четко это чувствовал. Ну, воскреснет богом где-нибудь в бездне, но ей же будет больно умирать, так? А если проверить? Останавливало только то, что в кабинете начальника стражи останется очень странный труп.

— Стой! — Энжи схватила меня за плечо у самого окна. — Где тебя найти?

Вместо ответа я посмотрел на Барда, рывком сбросил ее руку и молча выпрыгнул через окно во двор.

Уже шагая по пустым улочкам Альсефорда у меня родилось несколько вопросов. Что она делала в доме главы городской стражи — это отдельная тема, тайна, недоступная моему пониманию. Но вот почему она спросила, где меня найти? Ведь для нее, как Седьмой, нет никакой проблемы отыскать старого должника Георы. Она всегда была моим соглядатаем, приставленным ко мне главой Пантеона. И что творится с моей ментальной и жреческой магией? Почему, черт возьми, сейчас я чувствовал только барда Энжи, но не почувствовал богиню Калиту?