Восьмые звездные войны

ВПЕРЕД, В КОСМОС!

- Успеем ли все сделать этой ночью? - спокойно спросил Ян Дорак.

- Главное - горючее и провизия, - размышлял Норт. - Мы можем взять горючее, кислород и воду из бункеров на верфи Компании, если только выключим сигнализацию. Но провизия…

- Я могу закупить все, что нужно, и доставить ночью на верфь, - быстро предложила Алина.

- Ну, тогда пусть будет этой ночью! - взорвался огромный Уайти. - Что для нас несколько часовых, если они стоят на пути к удаче? Приказывай нам, Джонни!

- Я - вам? - изумленно отозвался Норт. - Что за черт, но я ведь не капитан. Я ведь младший среди вас всех.

- Потому тебе и надо быть старшим, - решительно загремел Уайти. - Ты самый молодой и самый проворный. У меня одна рука, Коннор - циклотронщик, Хансен - штурман, а у Дорака, ты знаешь, слабое зрение. Ты лучший из нас, и ты это знаешь.

Остальные отозвались одобрительным шумом. Норт нахмурился.

- Ладно, но будь я проклят, если мне будет так вот просто приказывать вам. И это капитанское звание приму временно.

Он быстро заговорил:

- Дорак, ты пойдешь с Алиной и пригонишь машину с провизией на ту верфь к двадцати трем. Хансен, вычисляй наш предварительный курс по С-образной кривой к Урану. Мы с Уайти будем там ровно в двадцать два.

Когда все разбежались, старый Питерс подкатил свое кресло и задал тревожный вопрос:

- Ты не забыл о нас со Стини, Джонни? Вы не оставите нас одних, не правда ли?

- Придется… Так нужно, - серьезно ответил Норт. - Ты же знаешь, что слишком стар для перелетов, Питерс. Перегрузки на старте убьют тебя.

Старик воспринял все спокойнее, чем Норт ожидал.

- Ну, может быть, ты и прав, - пробормотал он. - Хотя мне и хотелось бы увидеть пространство перед смертью.

- Разве мы не полетим с тобой, Донни? - ошеломленно спросил Стини. - Разве ты не возьмешь меня?

- Не можем, Стини, - мягко ответил Норт, - Кто-то должен остаться, чтобы ухаживать за Питерсом. Мы хотим, чтобы это был ты.

- Но я вам нужен, я хороший пилот, - настаивал Стини. - Говорят, я был лучшим пилотом, когда-либо поднимавшим звездолет, правда, Уайти?

Уайти кивнул:

- Да, так говорят, Стини, и это правда. В те, прежние, времена, ты был величайшим пилотом из всех.

- Конечно, и ты понадобишься нам в следующем перелете, - подтвердил Норт. - Но на этот раз я хочу, чтобы ты остался. Это приказ, Стини.

Из туманного, полузабытого прошлого Стини извлек четкое движение салюта звездолетчиков:

- Есть, сэр! Я повинуюсь!

Вместе со стариком в кресле-каталке он следил, как в течение нескольких часов Норт и Уайти лихорадочно помогали Хансену рассчитывать курс на Уран, затем упаковали несколько оставшихся у них летных костюмов.

Коннор поспешно вернулся в комнату. Его лягушачье лицо было пунцовым от возбуждения.

- На той верфи только двое часовых, - сообщил он. - Один у главных ворот и один у боковых.

- Мы с ними справимся, - заявил Норт. Он взглянул на свои часы. - Пора идти!

Они в последний раз глянули на Питерса, свернувшегося в кресле, и на Стини возле него.

Потом молча спустились по темной лестнице на улицу. С сумками на плечах они двинулись по яркой, шумной, тесной улице к космопорту, красные и зеленые огни которого висели высоко в звездном небе.

Пламя ракеты косо рванулось к небу с громовым грохотом, когда очередной транспортный корабль снялся из дока. Норт затрепетал. Вот уже почти два года, как он не был в пространстве. Сейчас он чувствовал себя снова 17-летним, гордо шагающим рядом с молодым Уайти к сумасшедшему кораблику Кэрью, который должен нести их в Неизвестное. Приближаясь к воротам запасной верфи Компании, они замедлили ход. В тени башни Норт остановился.

- Нужно открыть дверь, - прошептал он. - Подождите здесь.

Он ступил в пятно света перед воротами и сильно потянул за стержень, ведущий к звонку в будке часового.

Часовой, низенький, коренастый человечек в серой форме Компании, вышел и стал зорко разглядывать его сквозь прутья ворот.

- Сидней послал меня за отчетом, который оставил здесь сегодня, - беспечно сказал Норт. - Откройте мне, ну-ка.

Часовой колебался.

- Вы не в форме, - заметил он.

- Я не из рабов вашей Компании, - весело возразил Норт. - Я товарищ Сиднея. Скорей, парень, не держи меня здесь всю ночь.

Часовой отпер ворота.

- Посмотрим теперь, где этот корабль «Метеор»? - сказал Норт. - Сидней оставил бумаги внутри, так он сказал.

Часовой повернулся, чтобы показать:

- Вот там…

Шмяк! Он упал, как груда тряпья, когда кулак Норта обрушился на его затылок. Норт тихо свистнул. Коннор, Уайти и Хансен быстро связали часового и воткнули кляп в рот, а потом молча поползли к боковым воротам. Второго часового тоже быстро связали.

- Стереги у главных ворот, Уайти, - приказал Норт. - Хансен, вот ключ от сигнализации. Ступай, Разыщи все выключатели.

Потом позвал Коннора:

- Теперь за горючим и кислородом. Идем!

Они помчались к «Метеору». Ирландец тихонько посмеивался, пробегая между темными складами.

- Опять ожили старые деньки, Джонни! Помню, была одна ночь, когда…

Норт достиг «Метеора» и, подсвечивая лампой, отобранной у часового, искал линии горючего, кислорода и воды. Они должны быть где-то в доке, он знал это - и, наконец, он обнаружил три трубопровода, идущих от огромных цистерн, стоявших на противоположном конце верфи.

Они наощупь присоединили к трубопроводам гибкие шланги, сомкнули их с входным патрубком в корпусе корабля.

- Теперь иди на склад и включай насосы, - сказал он, задыхаясь, своему товарищу. - Я буду следить за указателями и дам две вспышки, когда бункера наполнятся.

Коннор убежал. Норт услышал вскоре глухой стук насосов. А через несколько секунд в шлангах, ведущих в недра «Метеора», послышался журчащий шорох.

По одной из труб в бункера корабля шла пылевидная медь, служащая для питания циклотрона. Кислород поступал под давлением через другую трубу, а питьевая вода - через третью.

Норт зорко следил за указателями, сидя в тесной кабине, скорчившись в кресле пилота и пользуясь для освещения фонариком часового. Вдруг в тесную, темную каюту просунулась голова Хансена.

- Кажется, я нашел все сирены, - хрипло сообщил он. - Я облазил все уголки верфи.

- О’кэй, ступай к главным воротам, к Уайти, - приказал ему Норт. - Я думаю, Алина и Дорак привезли уже провизию.

Стрелки наконец показали, что бункера «Метеора» полны. Норт торопливо подал условный сигнал, и стук насосов смолк. Тогда Норт вышел из корабля, отсоединил патрубки.

Подбежал Коннор. Вслед за ним появился грузовичок с выключенными фарами. Алина и Дорак быстро выскочили из него, а за ними появились Хансен и Уайти. Позади угадывался силуэт Алины. Голос ее дрожал от восторга, когда она сообщила Норту:

- Я оставила чек за корабль на часовом. В грузовичке - провизия.

- Загружайте! - приказал Норт. - Коннор, ступай к циклотронам, включай инжекторы. В нашем распоряжении считанные минуты!

Они втаскивали плоские ящики с концентрированной провизией, спеша и натыкаясь друг на друга в узких коридорах. Вдруг Норт услышал громкий, предостерегающий шепот Алины.

Норт выскочил в темноту. Его слух уловил слабый скрип колес. Потом тишину прорезал тонкий голос:

- Мы готовы к отлету, Джонни!

- Святые кометы, да это Питерс! - ахнул Уайти. - Как, черт возьми, он попал сюда?

Кресло старика-инвалида вел Стини.

- Вы хотели оставить старика одного, да? - хихикал Питерс. - Как бы не так! Как только вы ушли, я велел Стини катить меня сюда.

- Я лечу в этом корабле, Джонни? - жадно спросил Стини.

Норт застонал:

- Вам надо вернуться, Питерс! Вам со Стини нельзя лететь…

А пронзительный голос старика рвал тишину:

- Вы не посмеете отнять у меня последний шанс попасть в космос. Я полечу или подниму крик на весь космодром!

- Придется взять их, Джонни, - простонал Уайти. - Если нет, то старый негодяй разбудит всех!

- Ладно, тащи их внутрь, - махнул рукой Норт. - Только скорее, еще ведь не все ящики подняли…

Бам! Бам! - яростно и громко где-то рядом зазвонил колокол.

- О боже, я, наверное, не отключил какой-то сигнализации, - вскричал Хансен. - Все пропало!

Сквозь адский звон сигнального колокола послышались отдаленные тревожные крики, свистки. Мощные прожектора на башнях космопорта брызнули голубовато-белыми лучами. Они быстро скользили к этой дальней верфи.

- В корабль! Плюньте на эти ящики! - закричал Норт. - Полиция Компании будет здесь через две минуты!

Сирены выли все громче и громче. Послышался рокот машин, мчащихся к верфи. Вот голубые лучи прожекторов поймали и ослепили межпланетников, устремившихся в корабль.

- Коннор, к циклотронам! - раздался голос Норта. - Хансен - к двери! Остальные - по гамакам!

Он кинулся в кабину управления. Профессионально, не глядя, нажимал кнопки, клавиши, тумблеры. Вот брызнул свет из прикрытых абажурами ламп и осветил панель с циферблатами и маховичками, рычаги и педали. Шел отсчет последних секунд:

8… 7… 6… 5…

Норт с лихорадочной быстротой закрепил себя в пилотском кресле. Огромный Уайти уместился рядом. За лязгом герметической двери последовал взрыв страшного грохота, сотрясший каждую заклепку на старом корабле. Это Коннор включил циклотроны.

Рука Норта крепко сжала пусковой рычаг, перевела его в положение «подъем».

- Контакт! - закричал он на весь корабль.

В иллюминатор он увидел с полдюжины ракетных машин, спешивших к кораблю. Из машин выскакивали люди, наводя тяжелые атомные ружья, выкрикивая неслышимые команды…

Норт ощутил вдруг ледяное спокойствие. Он был снова во власти дисциплины. Двадцать лет опыта пилота. Продолжая удерживать пусковой рычаг точно по центру, он быстро нажал на педаль циклотрона.

Застонали эластичные пружины в его кресле. Ускорение обрушилось на него всей многократной тяжестью. Железные тиски сдавили грудь, мешая дышать. В голове загудело и глаза застлал красный туман.

Но он увидел, что и огни, и кричащие люди исчезли, как по волшебству, когда яростная энергия циклотрона вырвалась из килевых дюз обжигающей вспышкой. Звездное небо вверху шаталось от качки рванувшегося вверх «Метеора».

Норт перевел рычаг немного назад, продолжая жать на педаль циклотрона. Атомная энергия циклотронов, теперь слегка отклоненная к хвостовым дюзам, посылала старый крейсер вверх по крутой кривой.

- Я думал, пусковые дюзы не выдержат! - услышал он слабый возглас Уайти сквозь грохот циклотронов. - А они выдержали!

Норт не ответил, отклоняя рычаг все дальше от себя. И старый «Метеор», скрипя, качаясь и содрогаясь каждым бимсом, помчался по кривой все выше в усеянное звездами небо.

Огни космопорта казались крохотным красно-зеленым пятнышком на темном шаре внизу. Они вырвались из темной тени и увидели медный диск Солнца.

Норт радостно, громко рассмеялся:

- Ура! Хороший подъем! Мы ловко ускользнули от них, Уайти!

Душа его пела вместе с циклотронами. Он был пьян от счастья.

Ощущение взлета было для него как вино, а сверкающие звезды в пространстве - как манящие маяки, а старый «Метеор» был волшебным кораблем, способным достичь самых дальних пустынь Бесконечности.

Старый звездолет и старые межпланетники, вчера еще заброшенные и всеми забытые, - они снова были в пространстве! И теперь Джон Норт знал, что он не жил по-настоящему все эти скучные, серые месяцы на Земле. Он только существовал, ожидая этого часа, когда оживет снова.

Краска возбуждения на массивном лице Уайти подсказала ему, что в душе товарища те же чувства. Они были уже вне атмосферы, и Земля была выпуклым голубым шариком, удалявшимся назад и вниз.

Норт неохотно ослабил давление на педаль. Грохот циклотронов перешел в ровное жужжание. Старый корабль мчался к далекой зеленой искорке, которой был Уран.

В кабину управления вошла Алина, бледная и потрясенная. Норт вдруг понял, что это, должно быть, ее первый полет в пространство.

- Вы больны? - тревожно вскричал он. - Я должен был бы знать это, но взлететь нужно было быстро…

Она покачала головой:

- Нет, я здорова. Но старый Питерс… Он ранен, Джон. Толчок на старте…

Норт спешно вызвал Дорака, передал ему управление, а сам вместе с Уайти поспешил в каюту, где лежал старик, окруженный всеми остальными.

Сердце у Норта сжалось. Глаза Питерса были закрыты, лицо посинело, из уголка рта сочилась тонкая красная струйка.

- Он без сознания, - прошептал кто-то.

- Я же говорил старику, что он не выдержит перегрузок, - воскликнул Норт.

На бледном лице Алины застыл вопрос:

- Он не…

- Он не выживет, - медленно ответил Норт. - Дело нескольких часов.

Часы шли, состояние старика не улучшалось. Корабль уже приближался к орбите Марса, Норт установил вахты и направил корабль по маршруту, рассчитанному Хансеном.

- Мы далеко обойдем Юпитер, чтобы избежать главных космических путей, - сказал он. - Компания вышлет полицейские крейсеры в погоню, будьте уверены. Но они не смогут прочесать все пространство.

Уайти сдержанно кивнул:

- Мы можем дойти до Урана, если эта штука будет работать. Но если с нами что-то случится вдали от главных путей…

Кончать было не нужно. Все знали, что тогда их уделом будет медленная смерть от голода или недостатка кислорода.

Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простым глазом.

У него было ощущение како-то нереальности всего происходящего. Полет на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной Системы считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного руководства - записка мертвеца на клочке бумаги!

- Джон, Питерс приходит в себя! - окликнула его Алина.

Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.

Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах. И снова веки его сомкнулись.

- Он уснул, - с надеждой сказала Алина. - Может быть…

Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:

- Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. - Норт увел девушку в кают-компанию.

- Он не может быть мертвым! - воскликнула она.

- Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот так же, - ответил Норт. - Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью, что вернулся в космос.

Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные повернулись к Норту.

- Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? - спросил Уайти.

Норт покачал головой:

- Ничего, кроме первых слов. «Так как этот человек, наш товарищ…» Как дальше, Уайти?

Уайти мрачно покачал своей большой головой:

- Я слышал их так давно, что уже забыл.

Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.

Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:

- Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности…

Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос Стини произносил слова, которые когда-то Марк Кэрью говорил над Горхэмом Джонсоном, своим великим командиром, - слова, ставшие впоследствии ритуальными для всех погребений в космосе.

- …то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба призовет из космоса его мертвых.

Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него затаив дыхание, все еще надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как всегда.

- Я вспомнил все, не правда ли? - гордо спросил он.

- Да, Стини, - неуверенно сказал Норт. - Ты вспомнил все.

Он подал знак. Хансен у рычагов дал «Метеору» резкий вираж, включив боковые дюзы.

Завернутый труп старого ветерана выскользнул из шлюза и, исчезнув в пустоте, затерялся среди звезд навсегда.

- Вот и ушел последний из команды Горхэма Джонсона, - пробормотал Уайти.

Алина плакала, прижавшись лицом к иллюминатору.

- Это по моей вине! Если бы не предложила этот полет, он бы еще жил.

- Но, Алина, Питерс умер счастливым, - возразил он. - Этого он хотел больше всего - умереть в космосе, быть погребенным в космосе.

Норт утешал ее, Алина спрятала лицо на его плече.

Но все воодушевление Норта теперь исчезло. И когда он смотрел в иллюминатор теперь уже не на искру - зеленую горошину Урана, ему все больше казалось, что отчаянный полет ведет их не к Г ромовой Луне, а в вечный мрак.