Воплощенный 3. Оплот рода

Глава 3

Уральский лес — это что-то потрясающее. Дикий, нетронутый край. Особенно зимой. Снега — выше макушки, стволы вековых сосен густо пронзают небеса, приковывая взгляд. Если засмотришься на них до закружившейся головы, то запросто неловким шагом сойдёшь с протоптанной тропы, провалишься под многометровую снежную толщу, сломаешь себе что-нибудь — никогда больше не выберешься. Волшебная зимняя сказка.

К счастью, перед нами проблемы провалиться или долго и нудно пробиваться через нетронутые сугробы, огибая особо густые заросли деревьев, выбиваясь из сил, не стояла. Малыш, химера, слепленная из костей давно погибших выпускников мясной школы, на братскую могилу которых нам не повезло наткнуться во время слежки за Дикими, пробивал многометровые сугробы и ломал мелкие стволы ещё молодой поросли с грацией снегоуборочной машины. Помню такие, часто видел в прошлой жизни. Врезались в память. На базе Камаза, с хитро завёрнутым высокоскоростным отвалом. Прёт такая машина по трассе, а снег из-под отвала летит в сторону метров на тридцать.

Вот и Малыш примерно так же. Пробивает дорогу в снегу, забавно наклоняя свою костяную башку, выставляя её определённым углом, и снег летит в разные стороны.

Куда ни кинь взгляд — монотонная успокаивающая картина. И слева, и справа всё было одинаково. Стволы деревьев и белый снег. Куда ни глянь.

— Как ты вообще нашёл это место? — поинтересовался я у Стержня, сидящего во втором седле костяной химеры.

— У меня было до хаоса свободного времени, — Стержень пожал плечами в ответ, — все делом заняты, один я как неприкаянный шлялся. Помочь ничем не могу. Понимаю, другая специализация, но…

Всё так. Сейчас уже полегче, но в первые дни на вес золота была каждая пара рук, особенно умеющая делать что-то большее, чем «подай-принеси». Большинство нашли где приложить свои способности на благо города, разгребая, расчищая, обеспечивая и восстанавливая. Умение искать живых было востребовано только в первые дни, когда эти живые ещё были под завалами. А больше ничего полезного для города и людей Стержень делать не умел. Но и мешаться не хотел, как и бездельничать.

— Как ты вообще додумался начать искать?

— Ха! Это было не так и сложно, — заулыбался парень, — ещё до этой херни с нашим походом за дикими и всей остальной чехардой, директор что-то мутил в школе. Тут и там мелькали какие-то стрёмные люди. Я видел, как директор во дворе разговаривал с какими-то хмырями, явно неместными. Потолкался там, послушал тут, ты же знаешь, у меня уже тогда невидимость была всем на зависть, и чуйка меня в сраку как кольнула, мол, Стержень, тут творится какая-то чёрная дичь. Хотел сразу обкашлять всё в банде, но решил чуток погодить и подсобрать фактиков.

— Судя по всему, собрал ты не так и мало, раз мы уже здесь, — подколол его я.

— Да ладно, Алекс, основное я накопал уже после, не так это оказалось и сложно, — махнул рукой на мою подколку Стержень, — тогда, до нашего рейда я только успел прикинуть общее направление, уж больно часто горгульи директора летали именно сюда, не вихляя и не путая следы. Взять азимут было несложно.

В этот момент Малыш выпрыгнул на проторенную в снегу дорогу, шириной в несколько метров, резко сменил вектор движения и попёр уже по плотно утрамбованному снегу.

— Во! Видел? — припав к спине химеры и вцепившись в сбрую, чтобы не свалиться при резких манёврах, радостно завопил Стержень, — эту дорого торили с умом, её с Еката хрен найдёшь. Она идёт сюда из мёртвой Сысерти. А в сторону Сысерти с Челябинского тракта съезд. Хитро сделано, не искал бы и не нашёл!

— Далеко ещё? — примерно прикидывая где мы находимся, уточнил я.

— Не! Ещё десяток минут таким темпом! «Тальков камень» обогнём и почти на месте!

Как и говорил Стержень, до места мы добрались быстро. Вот только…

— Что это? — поинтересовался я у парня, рассматривая то, что открылось нашему взгляду.

— Сам как думаешь? — вернул мне вопрос Стержень, — я, если честно, не знаю, что это за хрень. Форпост? Удалённая база? Перевалочный пункт? Не знаю. Но как только увидел, чуйка меня как на шампур насадила, просто требовала, чтобы я сюда тебя притащил. Это что-то важное!

Это «что-то» больше всего походило на недостроенный форт или небольшую укреплённую базу. Огромную, запроектированную с размахом. Пятиметровой высоты стена, огораживающая форт уже была закончена. Мощная стена. Широкая. Прочная. Из камня, бетона и, чёрт возьми, фервальтовых балок. Дороговатый форт получается. И как быстро отгрохан!

Ворот пока не было. Пустой проём между двумя башнями, как выбитый зуб, зиял дырой в крепкой стене и был весьма и весьма широк. Похоже, размеры ворот определялись, в первую очередь, проходимостью крупногабаритных грузов, и только во вторую — удобством обороны.

Внутри, на вычищенной от снега земле были размечены под фундаменты участки, какие-то работы уже начались, тут и там были видны вбитые в землю сваи, складированы кирпичи, рубленый камень и чёртова туча укрытых стройматериалов. Похоже, это место было для директора очень и очень важным, раз он так спешил и не церемонился с расходами.

— С Маришкой не разговаривал по этому поводу? Может, строительство велось под крылом прошлого Патриарха Апраксиных, а директор только помогал.

— Иди ты! — скорчил испуганное лицо Стержень, — со своей бабахнутой сестрой сам разговаривай! У меня от неё все кишки примерзают к спине! И это, нахрен, совсем не метафора!

Мда… Тут Стержень прав. Кишки к спине от Маришки примерзают не только у него. Половина выживших слуг рода, из обычных людей, шарахается от неё в страхе. Даже маги стараются держаться подальше. Да что там маги. Когда она забывается и тянется к силе своего Воплощения и меня пробирает.

— Ладно, ладно, — успокоил я Стержня, — сам поговорю, давай дальше смотреть.

Но что же это такое? Простой форт? Зачем здесь? На таком удалении от города? Непонятно.

— Для простого форта всё это слишком, — задумчиво высказал я свои мысли вслух.

— Вот-вот! — отозвался Стержень, — если говорить про форт, то проще Сысерть восстановить и туда гарнизон ставить! Она на таком же удалении от Еката будет.

— Значит, важно не удаление. Важно именно место.

Через час, осмотрев всю эту странную строительную площадку — форт мы так ничего и не поняли. Моя чуйка подавала какие-то сигналы. Стержень прав. Это место очень важно. Что-то тут нечисто.

Какая-то подспудная мысль крутилась в голове, но я никак не мог её ухватить. Уже закончили осмотр, всё облазили сверху донизу, засунули нос в каждую щель и от этого запутались ещё сильнее. Не давало покоя расположение фундаментов. Они все были размечены по периметру укрепления. Вдоль стен. Огромная зона в центре комплекса была пуста, лишь колышками огорожена. Никаких работ в центре не велось и не планировалось.

Что-то габаритное будет привезено и смонтировано позднее? Именно из-за этого запланированы такие широкие ворота? Да не, бред! Зачем защищать пустое место, при этом ослаблять защитную стену? Куда проще построить ядро комплекса, а потом обнести его чуть ли не монолитной стеной или, если какие-то проблемы с доставкой, не строить кусок стены. Тут же стена реально закончена, выстроены привратные башни, смонтировано устройство для подъёма и опускания решётки. Осталось только навесить створки ворот и саму решётку.

Память наконец сложила куски пазла воедино…

— Стержень, слышал когда-нибудь, чтобы в зоне ответственности одного рода воплощали куски Плана другого рода?

— Да ну! — заулыбался парень, — кто же добровольно пустит к себе чужаков?

Потом он медленно окинул взглядом центр пустого пространства внутри мощной стены и вытаращил глаза:

— Стоямба! Ты что, хочешь сказать, что вот прямо тут, — Стержень ткнул пальцем в центр пространства, огороженного колышками, — директор хотел призвать что-то прямо из…

— Не знаю, Стержень, не знаю, — перебил я его, — пока в порядке бреда, но уж больно всё вместе складывается гаденько. Мы же до сих пор не знаем, с какого такого перепугу директор устроил эту резню на арене. Палач Императора импульсивностью не страдает, значит, был приказ. А приказывать ему мог только Император.

И пока Стержень разинув рот переваривал услышанное, я судорожно вспоминал то, что отпечаталось в моей памяти во время сопряжения Планов, когда Маришка стягивала и перекручивала пространства, вытаскивая в этот мир Долину-Туманного-Предела. На весь радиус охвата меня не хватило, но место, где мы сейчас стояли, было подсвечено на виртуальной карте. Именно сюда из реальности Башни-из-Слоновой-Кости проецировалось какое-то строение, буквально сиявшее от магии. Какая-то шахта с магически активным минералом, судя по всему.

Интересно. А ведь такая шахта в окрестностях города не одна, насколько я помню.

— Ты в других направлениях не искал чего-то подобного? — поинтересовался я у Стержня.

— Нет! Директорские горгульи только сюда летали, — ответил Стержень и тут же сделал стойку, — думаешь ещё есть?

— Поехали, время терять не будем, — я махнул рукой в сторону Малыша, резвящегося в сугробах за периметром стен, — сейчас тут осмотримся в округе, а дома я тебе примерную схему набросаю, где ещё нужно будет посмотреть. Раз уж у тебя так хорошо получается искать спрятанное. Есть подозрение, что это безобразие тут не одно.

В город мы возвращались в разном настроении. Стержень нетерпеливо елозил булками в седле, в ожидании реального дела, я же обдумывал ситуацию. В последнее время мне нечасто удавалось вот так спокойно, покачиваясь на спине огромной костяной химеры, мерно режущей снежную целину, как следует подумать.

Ещё совсем недавно, какой-то жалкий год назад, меня не существовало. Был Сашка Апраксин — старший из двух сыновей обычной семьи, проживающей в обычной России. Обычной, в моём понимании. И был Александр Апраксин, старший сын рода Апраксиных, рода-хранителя Екатеринбурга, уральской столицы Российской Империи. Бездарный, неспособный к магии. Лишённый титула наследника. Пария. Жили-были два Сашки и в одни совсем нехороший момент — умерли. Первого застрелили, второй умер на алтаре во время магического ритуала, отвергнутый магией и принесённый ей же в жертву родным отцом.

И на этом бы всё и закончилось, но вмешался, скотина такая, немёртвый маг с затерявшегося в Бездне многие тысячелетия назад Плана. Дотянулся до двух душ-близнецов и слепил из них меня.

Я помню свои первые мысли, когда очнулся в лазарете, весь перемотанный бинтами, словно мумия. Помню, как боялся, что меня отправят на опыты, если узнают о моём иномировом происхождении. Как таился, скрывался, боясь проколоться на незнаниях окружающей реальности. Наивный вьюноша.

Помню, как жадно впитывал информацию, зубрил всё, до чего мог дотянуться. Библиотека мясной школы была для меня храмом знаний. Рассказанное на занятиях — откровениями свыше. Глупый, наивный вьюноша.

Помню, как постоянно откладывал развитие собственных способностей, жертвуя развитием в пользу мимикрии под местного. Жадно впитывал накопленный Империей и выделенный для вассалов с окраин опыт противостояния Вторжениям. Уж они-то тут давно в этом варятся. Уж они то знают, как нужно выживать. Ну и кто я, после этого? Он самый, блин! Слепой, глупый, наивный вьюноша.

Вторжения. Ежегодные бедствия. Этакая культурная программа на летние каникулы. Вот только внеурочное повторение кровавой жатвы этой зимой было неожиданным для всех. Для школы, для прошлого директора, для рода-хранителя города. Но, город выстоял. Ровно для того, что случилось дальше.

Какая-то дикая интрига имперского рода и псих-индус Равана.

В мясной школе ответственно готовили к тому, к чему могли. А могли — только к тому, что уже случалось. Да что там мясная школа! Директор Сухарев, тот ещё зубр, и то оказался не готов к встрече с тем, о ком знал чуть ли не всё. Индус Равана, с треском сорвавший все планы Императора. А ведь ни в библиотеке, ни учителя в школе даже не предполагали, что «изображённое» индусом на арене было возможно. Допускаю, что такая информация могла быть известна, но хранилась где-то глубоко под грифом «совершенно секретно» в тёмных архивах каких-нибудь спецслужб или Имперских исследовательских институтов.

А то, что сотворил я сам? Когда у меня на глазах погибали последние родные мне люди. Уверен, такого нет даже в самых глубоких и тёмных архивах. А уж то, что сотворила Маришка, получив всю силу и мощь Воплощения Рыцаря Смерти, я вообще не могу ни понять, ни осознать. Как и она. Нам с ней ещё предстоит разгрести последствия этого безрассудного Воплощения Долины-Туманного-Предела и буквально впаянных кусков других реальностей. Но для этого нужны знания, которых нет ни в библиотеках, ни в головах наставников. Это только чтобы понять. А чтобы использовать, нужна сила, которую нам не даст вообще никто. Просто потому, что никто не может. А если бы кто-то и мог, то точно бы не дал. Убил бы, чтобы не плодить конкурентов.

Тут с этим строго. Это я уже понял. Законы, правила, договоры, уложения — это всё для более-менее равных. Но, если ты сильнее — всё меняется. Кто сильнее — тот и прав. И твоя правда весит столько, сколько у тебя силы. Твоё слово весит столько, сколько мощи есть в твоём роду. И таких потенциально сильных, как Равана, стараются убить до того, как цена их уничтожения выйдет за рамки разумной. Или осознание их силы не заставить отринуть меркантильность и бросить на попытки их уничтожить вообще всё, что есть, пока они не стали необоримыми. Вот Равану Император и его верный палач упустили. Мне не повезло увидеть это своими глазами. Или повезло, даже не знаю. Сложно осознать цену, которую пришлось заплатить роду Апраксиных и Екатеринбургу, за это знание. Но, цена уплачена. Знание получено. Ящик Пандоры вскрыт.

Тут как в магазине, чёрт возьми. На замызганном куске картона, чёрным маркером, прописными буквами, кривым почерком выведено предупреждение: «Нижнее бельё и знания обмену и возврату не подлежат». И имеет этот кусок картона силу закона мироздания. Купили — носите себе на здоровье!

Или вон Вермайер, тоже хороший пример. Конечно, он не Равана. Силёнки у него не те. Но! То, каким его помнил Палач Императора, когда медицинская комиссия списывала Августа Пантелеевича по инвалидности многие годы назад, и то, каким Палач Императора его увидел тут, заняв пост директора школы, заставили вновь начать с ним считаться. Учитывать его мнение, позицию и даже заплатить за невмешательство в грязное убийство членов моего рода. И Вермайер всё сделал так, как его просил Император, устами своего младшего родственника. И у него теперь есть очень интересный актив. Пока — ненужный, даже опасный, дюже неудобный, неподъёмный, но, бесспорно, актив. Слово Императора — это не индюк чихнул. Это серьёзный козырь, которым можно когда-нибудь воспользоваться. И как смеялся Вермайер, когда я ломал голову, пытаясь найти практическое применение слова Императора, использовать этот козырь можно очень многими способами, и одно из таких использований — просто молча владеть этим козырем.

А ещё у меня в подвале томится в какой-то мере живая принцесса. Вермайер и ещё два врача из центрального госпиталя, пытаются не дать ускользнуть ей на тот свет. Как мне докладывали — получается. Медленно, трудно, но получается. Ожоги, полученные принцессой, оказались неожиданно обширными, повреждения — опасными. А затруднённый доступ к родной для неё мане, оказался почти фатальным. Повезло только то, что изначально мана её родного Плана нейтральна, поэтому энергия Долины-Туманного-Предела не сожгла девушку во время первичного лечения. И повезло, что Маришка всё-таки притянула сюда за хвост чёрный ход в План Башни-Из-Слоновой-Кости. Блондинка-наследница на рефлексах тянет по чуть-чуть родную ману, на этом и держится в этом мире. Теперь она лежит в медицинской коме, её организм пытается адаптироваться к новым реалиям. А Вермайер и два врача из центрального госпиталя, а это всё, что осталось после Армагеддона, делают всё возможное, чтобы она справилась.

Вопросов к ней накопилась — уйма. Она — ключ к информации о произошедшем. Ключ к причинам, побудившим Императора отдать приказ на уничтожение вассального рода. Вполне возможно, она же — ключ к недостроенному форту рядом с Тальковым ключом. И как мне подсказывает чуйка, эти вещи могут оказаться связаны. Мерзкие грязные тайны! Тьфу! Оклемается — поговорим. Главное, чтобы перестройка Воплощённой Долиной-Туманного-Предела не свернула ей мозги набекрень. А то, роду Апраксиных ещё с родом Сухаревых разговаривать. Аргумент нужен. Живой свидетель беспредела тоже нужен. Род Апраксиных ещё недостаточно силён, чтобы выставлять претензии без аргументов и свидетелей. Мы пока ещё не очень сильны, чтобы даже с аргументами и свидетелями на Имперский род тявкать, но даже одно понимание этого — уже благо.

Чтобы получить плату по долгам — не нужно быть своим и много знать. Нужно быть просто достаточно сильным.

Ещё одна проблема ждала своего часа. Дикие и их, не побоюсь этого слова «дикая» амуниция. Винтовки, гранаты и, главное, зачарованные кольца и амулеты.

Эх… А ведь нас учили в школе, что наличие этих предметов у диких было просто немыслимо. Но, они были.

Ещё одна «неточность» в обучении. Ещё одна, чуть не стоившая нам жизни. Сколько их ещё таких в том объёме знаний, которыми пичкают головы молодого мяса? Чего мы ещё не знаем об опасностях, что ждут нас завтра? Дикие — не угроза, говорили нам учителя. Побирушки, идущие следом за Вторжением и собирающие крохи мусора цивилизации. Осколки технологичных изделий. Обработанный чужими руками ресурс. Соблюдайте правила и дикие к вам не полезут.

Я вспомнил изящность линий винтовки диких. Хищность форм, надёжность, с которым оружие лежит в руке. То, как его удобно заряжать и использовать. Большой вопрос, кто тут ещё побирушки…

Про материалы, из которых изготовлены эти винтовки, я вообще молчу. Как молчу и про гранаты, которые есть только на вооружении официальных боевых отрядов некоторых европейских городов.

Эти вопросы напрягали не только меня. Но сил заниматься всем и сразу не хватало. Постепенно. Решим. Ничего не забудем.

Тем более, во всех случаях — нужна сила. Она — универсальный решатель.

Мысли плавно вильнули в сторону приятного. Вспомнилось, как мы с Катей, после тяжёлого дня лениво переругивались, споря про силу. А потом засыпали в обнимку прямо в одежде на неразложенном диване. Когда удавалось вырваться в замок. Насквозь пропахшие дымом и кровью.

Чёрт! Аж уши горят… Катя, Катюша…

Хоть тут всё нормально. Отношения у нас развиваются. Очень медленно, правда. Боюсь спугнуть. Кате очень трудно даётся принятие того, я могу в любой момент взять её под прямой контроль, принудить к чему-то, а у неё не будет ни единого шанса воспротивиться. Я прекрасно вижу и ощущаю опаску, редко переходящую в страх. Власть, которую они мне вручили, взяв силу, пугает. Когда с ней неловко обсуждаем эту тему, на словах она ничего не имеет против. За восстановление магии — это даже не цена. Тем более, у неё после тех печальных событий на Арене как будто заслонку сорвало, начала получаться и боевая магия тоже, а не только одни заклинания поддержки. Но хоть на словах она и не была против, да и я не злоупотреблял этой возможностью, но нет-нет да и проскакивало что-то в её эмоциях. Опаска, протест. Надеюсь, смогу это исправить. Главное, чтобы терпежу хватило.

Чтобы успокоиться и прогнать мечтательные фантазии я привычно окунулся внутрь себя, потянул энергию Костяного Двора и выплеснул её вокруг, насыщая пространство. Пять метров, десять, тридцать — пока достаточно. Небольшое усилие воли, и мана Долины-Туманного-Предела материализуется в этой реальности, прорывая границы измерений монохромным туманом. Снова еле различимый шёпот становится громче, отчётливей. Я понимаю, что от меня хотят, но привычно не реагирую на их просьбы-требования-предложения. Сейчас тут некого убивать, я лишь тренируюсь. Поэтому, тянусь в первый склеп и выдёргиваю в реальность ставших уже привычными скелетов. Чтобы унять стучащую в висках кровь и успокоиться. Вскидываю руку в Жесте, концентрирующем силу, шепчу Слово — активатор, и туман сгущается в шестнадцать фигур. Мгновение и, сбросив туманную броню, в эту реальность Воплощаются шестнадцать скелетов. По четыре костяка каждого типа из мне доступных. Меч и щит, лук, двуручный меч и парные кинжалы. Скелеты медленные, все, кроме кинжальщиков, эти способны потягаться в скорости не только с Малышом, но я не хочу, чтобы они двигались. Для очистки сознания одного акта Воплощения мало. Я развеиваю скелетов обратно в туман, прогоняя его из этой реальности, и повторяю процедуру с самого начала. После третьего раза в голове немного проясняется, определённые неудобства отступают.

После тех печальных событий на Арене, не только у Кати будто заслонку сорвало. Мою тоже вырвало с треском. Теперь приходилось прикладывать море сил, чтобы обуздать этот поток. Пока, как и Катя, пользуюсь Жестом и Словом.

Отбросив мысли о невесте и всём с ней связанном, возвращаюсь к реальности. До города время ещё есть. Кстати, о невесте. Катя, после событий на Арене сильно сдружилась с Маришкой. Я думал, они долго будут шипеть друг на друга, с учётом грехов прошлого, с учётом ершистого характера моей невесты и упёртого — сестры. Но нет. Маришка взяла над бывшей Морозовой шефство, Катя же буквально боготворит мою старшую сестру. Очень удивился, когда ощутил этот яркий, мощный букет эмоций. Удивился и обрадовался. Хоть одна проблема рассосалась сама собой.

Ещё одна проблема, самостоятельного рассасывания которой я жду — это Лич. Пропал, скотина. Хитрый и трусливый немёртвый маг, после того как Костяной Двор буквально залило энергией от уничтожения Воплощённой шестёрки Раваны и от сопряжения планов во время Воплощения «зиккурата» больше не ощущался мною совершенно. Исчез. Растворился в тумане Костяного Двора. И меня это самую малость напрягает. Нет, сейчас всё отлично. Я могу не отвлекаясь на анализ собственных поступков и вечный поиск подвоха при принятии решений, жить своим умом. Но…

В дальней перспективе, как утверждают опытные Воплотители Российской империи, без «контакта» на той стороне, ничего нового из зданий и сооружений воплотить не выйдет. Хотя, может это ещё один обман. Сколько уже было такого обмана? Одним больше, одним меньше. Но, пока это не сильно напрягает, нам бы полученное переварить. Но, сила… Чёртова сила… Род Апраксиных должен стать намного сильнее. Что-то мне подсказывает, что без этого нам не о чем будет разговаривать с Императором. Без этого мы не сможем даже заикаться про обещанный Оренбург. Без этого нам будет сложно восстановить Екатеринбург. Без Лича обычный путь, которым идут другие, нам заказан. Как бы не пришлось искать свою дорогу.

В просветах между деревьями блеснула вода и на горизонте показались спешно возводимые стены города. Почти добрались. Я похлопал по костяной броне Малыша. Отдых закончился. Дела не ждут.

Глубоко в кишках снова зародилось противное сосущее чувство, морозный озноб пробежался по всему телу. А вот сестрёнка меня явно ждёт. Аж до сюда шибает её раздражением и недовольством. Как это я посмел свалить почти на целый день? Чем был занят и почему не укреплял оборону её города? Нервный смешок вырвался сам собой.

Вот ведь. Её одержимость обороной Екатеринбурга пугает до промороженных кишок. И это, нахрен, совсем не метафора!