Волшебные приключения Выдры и кобеля (СИ)

Глава 4

Через две минуты нахождения у стойки у меня появилось впечатление, что предыдущим местом работы этого бармена была какая-то тайная служба безопасности государственного масштаба. Потому что «непринужденная беседа» была как-то очень сильно похожа на допрос, и меня это, откровенно говоря, напрягало. Мне всегда казалось, что суть бармена — выслушивать сдобренные алкоголем добровольные исповеди, а не выспрашивать все самостоятельно, да еще и настырно, будто я должна перед ним отчитаться.

Да щас, уже бегу. Будь я в обычном баре, я бы уже шикнула и ушла, но недовольно уходить сейчас было не самым умным решением — я сюда так старательно пробиралась, и цели еще не достигла.

Но при всем этом песец подкрался незаметно.

— А кто рассказал вам о нашем клубе? — мило улыбаясь, уточнил бармен. — Кому мне выразить благодарность за то, что лицезрею такое чудо?

«Ой, слишком мягко стелишь», — подумала я, но вслух ответила то, что нашептала мне ведьма:

— Мечеслав однажды рассказал моему отцу, что здесь хорошее место, чтобы расслабиться. Отец, правда, сюда так и не попал, уехал в другие земли, где и спас меня. Обещал обратить, да погиб. А я вот путешествую, приехала в этот город и решила зайти посмотреть, о чем отец рассказывал, да сам не видел.

— Мечеслав? — очень натурально удивился бармен. — Наш Мечеслав? — и вдруг посмотрел мне куда-то за плечо: — Мечеслав, смотри, здесь дочь одного вампира, которому ты когда-то советовал сюда прийти. Представляешь, он погиб, наверное, совсем недавно, а к нам так и не дошел. Какая трагедия!

Я очень медленно развернулась.

Буквально в полушаге от моего стула стоял… вампир. Тут уж было не промахнешься с выводами — у него, блин, без шуток, светились глаза. Красным. Переливчато так, мерцающе. Я за этими самыми глазами не сразу осознала как он в целом-то выглядит… А вот ведьма осознала. И я буквально почувствовала, как леденею изнутри. То еще ощущение, из-за которого я застыла, не совсем понимая, что происходит. Со мной, с ней… между ними? Мне бы сейчас подсказку какую, а не ауру бесконечного льда, ну!

— Значит, ты — дочь кого-то, кому я доверился настолько, что рассказал об этом месте?

Он говорил спокойно, с нотками любопытства, но продолжал смотреть на меня этими своими светящимися глазами, и во взгляде его было изучение. После таких взглядов, кажется, можно уже вообще ничего не говорить, все равно знают больше, чем ты сам о себе знаешь.

Но сказать что-то надо было. Ведьма молчала, продолжая фонить откровенным бешенством, замешанным на ненависти, я продолжала не понимать, что происходит и почему буквально секунду назад его имя она называла скорее с ноткой грусти, чем с вот этим вот всем, а вампир ждал ответа, и я не придумала ничего лучше как выдать простое, самоубийственное теперь:

— Да.

Это был провал. Полнейший, катастрофичный провал, за который мне отгрызут голову. Если некая ведьма не пошевелится!

Самым паршивым было то, что эта ярость, бушующая явно не во мне, была настолько сильной, что я ее ощущала. Ощущала и неосознанно откликалась, начиная тоже раздражаться от одного вида этого вампира.

Стоит тут, понимаешь ли, глазами своими нечеловеческими светит, весь такой одетый с иголочки, чертами правильными да волосами волнисты… стоп, а я-то чего завожусь? Симпатичный вроде мужик, ничего мне пока что не сделал, даже выглядит, кажется, дружелюбно, если не брать в расчет глаза. Он вроде даже не настроен отгрызать мне голову, так что…

— Пойдем, — он кивнул куда-то в сторону и даже галантно подставил руку, как всякие джентльмены делали лет сто назад. — Поговорим о нашем общем друге, расскажешь, как он умер. Ричи, запиши коктейль нашей гостьи на мой счет.

Я с сомнением оглянулась на бармена, наблюдавшего за нами с интересом человека, запустившего эксперимент и дожидающегося результата. Пускай вампир и не выглядел настораживающе, но идти с ним куда-то, да еще и с такой темой, я не особо хотела. Что-то мне подсказывало, что у вампиров очень хорошая память, и непосредственный участник моей на ходу сочиненной легенды эту самую легенду раскусит с полуслова. И вот останется ли он тогда таким же дружелюбным — вопрос.

«Иди с ним» — неожиданно буквально прошипела ведьма в моей голове.

Однако! Святые небеса, во что я вляпалась?

Еще раз оглянувшись на бармена, я встала, взяла вампира под руку и пошла, куда он меня повел. Даже в моей голове осознание ситуации звучало как сущий бред — какая-то слишком рациональная часть меня пыталась бороться с окружившей меня реальностью. Благо, это была не основная часть моего сознания, поэтому в истерике я не билась, в панику не впадала, и дурой себя вроде не выставила. Самоубийцей, пришедшей в логово кровопийц и попытавшейся выдать себя за свою — да. Но вроде не дурой.

Мечеслав усадил меня за столик у стены, сам сел рядом, заставив меня отползти на смежный бок диванчика ради сохранения дистанции. Сложил руки на столе и посмотрел на меня с изучающим любопытством:

— Итак, как же звали твоего отца?

«Колдуй, — прошипела ведьма. — Я вложу в тебя силу, просто позволь ей сквозь тебя пройти».

И ведь и вправду вложила. Что-то ледяное, мощное… убийственное.

И вот я, конечно, вообще не разбиралась в правилах «теневого» мира магии, но что-то, очень похожее на логику, подсказывало мне, что убивать дружественного заведению вампира на глазах у толпы народу — не лучшая затея.

Вот поговорить бы с ведьмой, попытаться ее образумить, втолковать, что, что бы там между ними не было пять сотен лет назад, это не стоит моей жизни сейчас, но не при нем же…

— Я прошу прощения, — я смущенно отвела взгляд. — Но все это так волнительно, спустя столько лет встретить знакомого моего отца… Так волнительно, что я, кажется, переволновалась. Вы не подскажете, где здесь дамская комната, мне нужна минутка, чтобы прийти в себя?

Давай, Милена, просто держи лицо, ты выкрутишься, все будет в порядке.

— Отец тебе не говорил, что вампиры чувствуют ложь? — с долей необъяснимого умиления уточнил Мечеслав.

Серьезно? Так, либо он сам сейчас привирает, либо некая ведьма, не будем тыкать пальцами какая, решила не сообщать мне некоторую важную информацию о нашей цели. Хотя если он говорит правду, то вся эта затея с блефом выглядит достаточно странно.

Ведьма, тем временем, даже не попыталась мне что-то объяснить, только продолжала шипеть про творение заклинания и накачивать меня магией, которая от ее гнева будто росла да ширилась во мне.

— Эм, нет, — я еще больше смутилась. — Наверное, решил не рассказывать, чтобы знать, сколько раз я ему соврала и в чем…

— Как тебя зовут?

Он спросил это резко, едва я успела договорить слово, и от неожиданности я не придумала ничего лучше как ляпнуть:

— Милена.

— Милена, — он клыкасто улыбнулся. — Как ты на самом деле попала сюда?

— Я не понимаю о чем…

Я не договорила. Он как-то плавно перетек ближе, и я вдруг оказалась вжата в спинку дивана, в то время как его рука предупреждающе сжала мое горло.

— Ты пришла сюда и врешь, врешь в каждом слове, — шипящим шепотом у самого уха. — Но ты знаешь мое имя, и знаешь, что именно стоит врать. Так скажи мне, Милена, как именно ты попала сюда и зачем?

— Я не понимаю…

Пальцы сжались сильнее, я придушенно захрипела, схватившись за его руку, но не в силах сдвинуть ее ни на миллиметр. Я боялась, что мне оторвут голову? Так вот, кажется, меня просто задушат, и скажут, что так и было.

— Не ври вампиру, который уже держит тебя за горло, — тихо посоветовал Мечеслав.

Я уж было думала, что может, стоит рассказать ему правду — ведь как бы не шипела ведьма внутри меня, возможно истина спасла бы мне жизнь. А если нет… чтож, тогда придется колдовать, но вероятнее всего тогда меня доедят оставшиеся в живых нелюди…

— Милена?

Замерли мы оба. Я даже перестала пытаться сделать новый вдох, услышав здесь этот голос. Зато успела скосить взгляд.

Он и вправду стоял там. В простой кофте, открывающей предплечья вздернутыми рукавами, и джинсах с дерзкой цепочкой на поясе, немного растрепанный, и много удивленный.

Кирилл Кириллович Курлык. Мой начальник. Собственной персоной. В клубе для нелюдей. Что еще мне ждать? Что сейчас из-под стола выползет Шушер и предложит сходить на свидание? Причем не мне, а упырю?

— Мечеслав, я дико извиняюсь, что вмешиваюсь, — как-то очень серьезно начал КириллКирилыч, словно удостоверившись, что я — это я. — Но ты не мог бы отпустить мою секретаршу, она мне еще понадобится.

— Она твоя секретарша? — вампир чуть разжал пальцы, продолжая смотреть на нового «собеседника».

Мне этого хватило, чтобы вырваться и шустрой козочкой оказаться у начальника за спиной, настороженно поглядывая на кровопийцу из-за широкого плеча.

В голове все еще гудело раздраженное «колдуй, колдуй, колдуй», в костях скреблась магия, и у меня уже начинало складываться впечатление, что если я не буду выполнять ее требования, эта магия навредит мне самой. Но сейчас были проблемы поважнее, и одна из них — взгляд, которым Мечеслав проследил мое передвижение. Так смотрят на упущенную добычу, когда охота еще не завершена, и я бы хотела, чтобы на меня так никогда не смотрели.

— Да, это мой личный помощник, — КириллКирилыч чуть отвел в сторону руку, будто выставляя между мной и вампиром какой-то барьер, продолжая смотреть на Мечеслава. — И мы сейчас уйдем.

Три секунды. Три секунды, показавшиеся лично мне вечностью, они просто смотрели друг на друга, а потом вампир откинулся на диванчик, закидывая ногу на ногу. Улыбнулся клыкасто, укладывая руки на спинку:

— Ты знал, что она любит ходить по закрытым заведениям и представляться дочерью вампира?

В этой его позе скользила расслабленная власть, признанное окружающими превосходство, и ведьма во мне, кажется, вышла на новый уровень ненависти. Это уже было откровенно больно.

— Нет, но я поговорю с ней об этом, — мой шеф чуть склонил голову, в жесте скорее завершающем разговор, чем подчиняющемся, и, цепко ухватив меня за руку, потащил к выходу.

— Кагар, — окликнул его вампир, стоило нам сделать пару шагов. — Когда я увижу ее в следующий раз, я не отпущу ее просто так.

КириллКирилыч даже не оглянулся, только притормозил на миг, и потащил меня дальше.

— Кагар? — удивленно пискнула я.

— Не отвлекайся.

Лестница, дверь, еще более отвратительная, чем раньше, музыка в основном клубе, и вот мы уже на улице, где он оттаскивает меня аж до парковки и едва ли не силой усаживает в свою машину. И все это молча, только с силой сжимая ладонь, и не особо церемонясь в движениях.

Таким я видела его впервые. Он мог поднять голос, когда мы слишком зарывались, мог испепелить взглядом, но проявить физическую грубость — никогда, хотя в контексте некоторых случаев стоило. А я бы, между прочим, и сама села, только на полсекунды медленнее. Уже сидя в машине я поняла, что даже сейчас он исхитрился не сделать больно. Больно мне было изнутри. Не выпущенная магия жглась, вгрызалась в мое тело, и я сжалась на сидении, зашипела злое:

— Прекрати! Мне больно!

«Ты сама виновата, что оставила колдовство в теле, которое для него не предназначено. Запомни, Милена, ты можешь только пропускать через себя силу, но не хранить ее. Не сдерживать».

В ее тоне был гнев, прожигающий насквозь, и теперь он был направлен на меня. Не такой сильный, какой разъедал ее душу при виде Мечеслава, но все равно ощутимый, и, мягко говоря, неприятный.

КириллКирилыч сел за руль, рыкнул мне пристегнуться и едва ли не с визгом шин сорвал машину с места.

Я едва успела щелкнуть ремнем безопасности, а потом затихла, стараясь лишний раз даже не дышать. Мало ли. Какой-то он совсем дерганый.

Он вел машину на пределе допустимого, не отвлекаясь от дороги ни на секунду, пока мы не оказались на парковке нашего офиса. Только там, припарковавшись на своем месте и заглушив мотор, мужчина развернулся ко мне и, глядя в упор, поинтересовался:

— Ну, и что это было?

— Мне надо выйти, — откликнулась я, отщелкивая ремень и выбираясь наружу раньше, чем он успел вдохнуть для новой фразы.

Было очень больно. Внутренности будто опустили в кипяток и выкрутили огонь на максимум, и я согнулась, едва выбравшись из машины, уперлась рукой в капот у зеркала заднего вида, прижимая вторую к животу и стараясь дышать поверхностно, но не слишком быстро. При таких показателях вызывают скорую и молятся, чтобы она приехала через десять минут, а не три часа, но в моем случае в этом не было никакого смысла.

Мне просто нужно было отпустить магию.

Вот только я боялась. То, что вложила в меня ведьма в этот раз, было разрушительным, убийственным, и отпускать его, пусть и ненаправленно, было слишком страшно. Я не знала последствий, не могла их предугадать, и это пугало еще больше.

— Милена? — КириллКирилыч тоже выбрался из машины, обошел капот, подбираясь ближе, положил руку на плечо, стараясь заглянуть мне в лицо: — Милена, что не так? Он что-то сделал с тобой? Милена, не молчи!

Его голос звучал будто издалека, через мистическую вату, напиханную в мои уши, и это дезориентировало еще сильнее, но одновременно с тем было словно маяком, сохраняющим для меня связь с реальностью.

«Ты должна отпустить ее, — в голосе ведьмы неожиданно проклюнулось беспокойство. — Я не смогу забрать эту силу обратно, и если ты продолжишь бороться, она тебя убьет».

— Но ты не думала об этом, там, в клубе, не так ли? — сквозь зубы прошипела я. — Не думала, что у меня тоже есть своя воля, свои решения?

— Милена? — еще более настороженно позвал КириллКирилыч.

«Ты должна была его убить».

Очень аргументированный ответ. И очень информативный. Я должна была. Возможно, так и есть. Но я как-то не привыкла убивать кого-то, а потом узнавать причины почему. А в восприятии ведьмы была тотальная не состыковка до того как она его увидела и после, что наводило на мысли, что что-то здесь нечисто. А значит, я не имею права торопиться.

Вот только как теперь самой не сдохнуть?

«Давай же, ты должна это отпустить… Я помогу, только отпусти».

Я отступила от машины, выставив перед собой ладонь, чтобы задержать шефа на расстоянии. Его попытки до меня достучаться это, конечно, мило, но я не знала, что произойдет, и прятать потом его труп было бы обидно. Не для того я его супчиками откармливаю, не для того.

— Милена? — он остался стоять, но выглядел как-то уж совсем растерянным, не уверенным в своих решениях.

— Стой там, — я отступила еще на пару шагов. — Просто стой там, пожалуйста.

И опустила взгляд, заставляя себя расслабиться хоть немного. Давай же, позволь магии вырваться.

Когда я колдовала в первый раз, чтобы убедиться, что моя крыша не помахала мне шифером, у меня были четкие инструкции, что именно надо делать. Какие движения, какие мысли и стремления нужны, чтобы свершить задуманное колдовство. Позволить ему случиться. Сейчас никаких инструкций у меня не было. Только голое дозволение, не структурированное мыслеформами или жестами.

Ведьма структурировала его сама. Я буквально почувствовала, как она направляет магию сквозь меня, уводит ее в землю, и от моих ног по асфальту потекли раскаленные трещины. Создалось впечатление, что они расползутся сейчас по всей парковке, а я рухну в проломленную ними дыру и точно не выживу, но вместо этого трещины замкнулись в полуметровый круг и вспыхнули ярче, ударили острыми лучами вверх, будто образовывая вокруг меня световую стену — то ли защиту, то ли барьер. Стало до обжигающего жарко, но это продлилось не дольше пяти секунд, в течении которых я успела поднять взгляд и увидеть, насколько ошарашенно смотрит на меня начальник.

Да-а-а, КириллКирилыч, такого в моем резюме не было, сама офигела.

Свет погас будто по щелчку, вместе с иссякшей в миг магией, и я рухнула на асфальт, не в силах даже устоять на ногах. Все тело накрыла всепоглощающая слабость, от которой хотелось лечь и уснуть прямо здесь.

«Допрыгалась».

— Твою налево, Милена!

Это было последнее, что я успела услышать прежде, чем окончательно отключиться.