Смеркалось.
Я сидела под деревом, рассматривала закручивающийся флакон с водой, и думала о том, что нам обеим сильно повезло, что он был у меня в кармашке на поясе, а не в рюкзаке. А вот то, что все припасы, какими бы скудными они ни были, оказались отнюдь не у меня в карманах, было уже обидно.
А еще было жалко порванные в нескольких местах джинсы и изгвазданную кофту — магия, к сожалению, не защищала и одежду тоже. Я вспоминала измазанного в тине шефа, сравнила с собой, и пришла к выводу, что походы на природу — явно не наше.
Хотелось домой.
КириллКирилыч не соизволил охотничьим псом вынырнуть из камышей и осоки, и сделать стойку при виде меня. Нет, он праздным туристом пришел по той же тропинке, по которой пришла я (неужто, и вправду по следу?), и, встав напротив, окинул меня задумчивым взглядом. В руке у него был мой рюкзак, а в волосах — еловые иголки. Где он их взял было бы самым большим вопросом, если бы не вопрос, почему он смотрит, казалось бы, просто задумчиво, а мурашки по спине у меня такие, что по-хорошему стоило бы вскочить и сделать от него ноги второй раз за день, теперь уже просто спасая свою жизнь.
— Итак, магия, сбивающая собак со следа?
«Если бы он был больше мужчиной, чем собакой, у него было бы меньше проблем».
Ох, Варнава, вот сейчас помолчи.
— Я не… Для того, чтобы впервые найти источник мертвой воды нужно потеряться. Я не думаю, что вы в принципе способны потеряться, шеф, — я говорила самым убедительным тоном из возможных, и старалась смотреть в глаза, хотя сейчас это было как никогда сложно.
— И ты решила сбежать, заколдовав свой след?
— Я просто побежала за бегунком, попросив ведьму дать мне достаточно скорости. Она позаботилась об остальном.
Инстинктивно поднявшись на ноги, будто мне и вправду стоило бы быть готовой бежать снова, я все еще смотрела прямо на него, боясь даже моргнуть. Он говорил так спокойно, будто мы вели светскую беседу или обсуждали планы на его день в самое обычное рабочее утро, но мой инстинкт самосохранения буквально вопил об опасности, и мне это не нравилось.
Кажется, на миг радужки шефа вспыхнули медово-желтым, а в следующий момент я оказалась накрепко прижата к нему. Дышать как-то разом стало сложно, так что первые пару секунд я даже не смогла сразу определить, это он меня обнимает или пытается придушить, чтобы закопать под этим же деревом.
— Пара слов, Милена, — уткнувшись мне в плечо, пробормотал он. — Всего пара слов о том, что тебе нужно уйти и найти источник, договор о магическом сигнале для меня, когда я мог бы пойти и найти тебя, договор о магическом сигнале, если что-то пошло не так.
— Это уже не пара слов.
Его руки сжались крепче, мне стало не до разговоров — кажется, я даже слышала хруст собственных ребер.
— Если ты еще раз от меня сбежишь, я тебя поцелую. И буду целовать, пока мне не надоест, — и это действительно прозвучало угрозой.
«Заманчиво».
Ну, уж нет, я все еще хочу жить!
— Мне кажется, я имею право на защиту.
— Ты думаешь, до этого прямо так сразу дойдет? Однако! — мужчина с кобелиной наглостью хохотнул мне в плечо.
Ауру угрозы как болотным ветром сдуло. Не добегай у меня до пяток последние мурашки, я бы вообще решила, что она мне почудилась!
— Не дождетесь! — я уперлась ему в торс ладонями, пытаясь оттолкнуть. — Я говорю о том, что если я снова не буду знать, что я от вас сбегаю, это снимет с меня ответственность за происходящее! И если вы попытаетесь меня поцеловать в таком случае, я вас и вправду покусаю.
— Ох, угрожать тому, о ком должна заботиться, нехорошо это, дорогая, — он все-таки отпустил меня и огляделся. — Нам придется остановиться на ночевку, и ты, судя по всему, выбрала удивительно подходящее для этого место, чтобы меня ждать.
— Я не выбирала, ведьма просто сказала, что здесь подождать будет удобнее всего.
Я, недолго думая, добралась до своего рюкзака и накопала шоколадный батончик, который тут же принялась с удовольствием грызть.
— У тебя на удивление полезная ведьма, — обходя растущее в центре островка дерево, кивнул начальник, и тут же выглянул с другой стороны ствола: — Но ее колдовство со следами я не одобряю. Чтож! — он снял свою сумку, поставил ее у корней и потер руки: — Нам нужно собрать веток в той рощице, чтобы развести костер, ночью сырость будет неприятной. И да, тебе придется спать со мной в обнимку, чтобы сохранить тепло, просто прими это и смирись, милая.
Я пожала плечами — спать так спать, в обнимку так в обнимку, в следующий раз мы будем умнее, возьмем с собой палатку, котелок и круп с тушенкой. Кстати как мы до тушенки сразу не додумались, вопрос прямо-таки философского характера.
На то, чтобы насобирать хорошую такую кучу хвороста у нас ушло все оставшееся до темноты время. Уже в неверном лунном свете КириллКирилыч разжег костер и достал из своего рюкзака пару одеял. Я проводила это действо приподнятыми бровями.
— А палатку почему не взяли?
— Потому что я просто оптимист, а не юный походовец, знающий, что нужно брать с собой в болота, дорогая, — расстилая одеяла на безопасном расстоянии от костра, улыбнулся шеф.
— Святые силы, вы действительно думали, что у вас может получиться меня соблазнить среди болот, что ли? — я посмотрела на него, как на не совсем вменяемого человека.
— Нет, я думал, мы вернемся к вечеру, а одеяла взял на всякий случай, на них, знаешь ли, и просто отдохнуть можно, — он улыбнулся шире. — Но ход твоих изначальных мыслей мне нравится.
— Просто в контексте вас одеяла и оптимизм как-то привратно понимаются, — я смущенно отвернулась.
Попалась блин, сама себе яму вырыла. Можно ж было и промолчать!
«Вы такие милые, — влезла Варнава. — Но я бы рекомендовала тебе пройти вокруг стоянки и проставить защитные барьеры на ночь. Здесь много чего водится, знаешь ли».
Под задорный смешок начальника я поднялась, подбросила в костер пару веток и пошла по кругу, по завету ведьмы расчерчивая ножом линию вокруг дерева. Она, конечно, ни разу не идеально ровной получилась, но я была заверена, что это не важно — важно не отрывать в процессе нож от земли. И уж это я смогла обеспечить.
«Оставь нож воткнутым на стыке линий, так надежнее будет».
Хорошо, без проблем, всегда пожалуйста.
Когда я закончила, КириллКирилыч сидел на одеялке, умотанный в одеялку, у весело трепыхающегося костерка, и выглядел даже слишком уютно. Устало завалившись рядом, я подумала-подумала, и улеглась головой ему на колени.
— Не подумайте ничего лишнего, — увидев его вскинутые брови, тут же заверила я. — Я много колдовала сегодня, а это не то, чтобы хорошо сказывается на моей бодрости. Так что я просто устала, и это лучший способ лечь сейчас.
— Ты всегда можешь на меня положиться, — с улыбкой откликнулся шеф. — Даже в прямом смысле слова.
— Туше, — прикрывая глаза, откликнулась я.
Он пару минут помолчал, а потом хмыкнул:
— А все-таки романтично, не так ли?
— Что именно? — не открывая глаз, уточнила я. — То, что мне в бедро давит какая-то кочка, слой грязи на теле, порванная одежда или усталость?
— Треск костра, ночь, звезды, — рассмеялся шеф. — Не считаешь это романтикой?
— Романтика вообще призрак подростковых влюбленностей, Кирилл Кириллович, — я вздохнула, переворачиваясь на бок, лицом к костру.
— Продолжай врать, что действительно так считаешь, — со смешком откликнулся и, стащив с себя одеяло, укрыл ним меня.
Проснулась я, кажется, гораздо позже. Месяца уже почти не было, костер был больше похож на все еще пытающиеся гореть угли, шеф все еще сидел, позволяя мне использовать себя как подушку, а за пределами круга… Я даже села, глядя в темноту.
— Говорят, это души деревьев, — почти шепотом сообщил КириллКирилыч. — Что они были настолько старыми, что ожили, и теперь их души призраками мерцают на их останках.
Я смотрела на светящиеся во тьме пни у соседних островков, и думала о том, что более таинственного и мистического явления я еще не видела. Слова начальника, честно говоря, неприятно кольнули в сердце, напомнив, что несколько щепок такого же пня лежит у меня в рюкзаке. Сейчас это выглядело так, будто я отломала чью-то кость в своих корысных целях. Это было… мерзко.
— Это просто фосфоресцирует перегнивающая древесина, напитанная влагой, — больше убеждая себя, чем его, откликнулась я. — Химические реакции, ничего более.
— Ты способна убить даже мистический романтизм, Милена, тебе срочно нужно влюбиться и начать верить чудеса, — заваливаясь на одеялко и подкладывая под голову рюкзак, постановил начальник.
«Вообще-то вы оба неправы,–— «проснулась» Варнава. — Болотные пни светятся, когда дерево безвременно погибает. Ствол отмирает, но корни еще некоторое время тянут из болота энергию, и если по некоторым причинам дерево не может пустить новые ветви, чтобы продлить свою жизнь, эта энергия скапливается в древесине. А потом оно начинает гнить, и эта энергия свечением выбивается наружу. Она переходит в полумагическую категорию и становится неиссякаемой, получая способность к самовосстановлению, поэтому пень будет светиться, пока полностью не рассыплется в прах — и тогда еще некоторое время может быть призрачное мерцание».
Ее теория, как теория КириллКирилыча казалась одновременно бредовой, но отчего-то включающей старое доброе «а что, если». И я продолжала смотреть на голубоватое свечение во тьме болотной ночи, и чувствовала, как по коже бегут невольные мурашки.
«Это не души, — будто зная, что именно меня так обеспокоило, добавила ведьма. — Я бы почувствовала, если бы это было так».
Вот и хорошо. Отлично. Я хотя бы не… пересекла грань, которую не хотела бы пересекать, спасая свое мирное существование. Это радовало.
— Ложись, — шеф похлопал рядом с собой по одеялу. — Огоньки романтичные, но нам стоит отдохнуть, чтобы завтра без проблем выбраться отсюда.
Я перевела взгляд на него, оценила серьезность настроя, подбросила дров в костер и улеглась, бессовестно уложив голову ему на плечо.
— Мой рюкзак не такой мягкий, как ваш, босс.
— Я уже говорил, ты всегда можешь на меня положиться, — важно кивнул он и закрыл глаза.
Поудобнее укрыв нас обоих вторым одеялом, я тоже постаралась уснуть. Завтра и вправду сложный день...
На мостовой была кровь.
Она блестела мелкими пятнами черного глянца на темных в неверном лунном свете камнях, но я точно знала, что это именно кровь. Человеческая. Ее запах ни с чем не спутать.
Шаги эхом отдавались на пустынной улице, но я не пыталась их скрыть. Я не боялась. Мало что в этом мире способно мне навредить с некоторых пор, да и смерть для меня не была чем-то совсем уж неприемлемым.
Просто… настораживало.
Он сидел на мостовой у кареты, и на коленях его было тело — кажется, извозчик. И не было луж крови, которые могло бы нарисовать воображение. Не здесь.
— Мечеслав?
Он должен был меня услышать. Задолго до того, как я вошла на эту улицу. Но вздрогнул так, будто до этого был не совсем в этой реальности. Вскочил, уронив мертвеца на камни, отступил на пару шагов, пока не уперся спиной в столб фонаря.
— Не подходи!
— Натворил ты здесь дел, милый, — спокойно качнула головой я, заметив у кареты еще два тела, судя по всему, пассажиров. — Охотники не любят такие вещи. Пойдем, нам стоит…
— Не подходи!
У него глаза горели огнем, не просто вампирским, полубезумным. Это был взгляд существа, физически не способного контролировать жажду крови в себе, но… там, в глубине этого пламени был страх.
— Так вот о чем ты говорил.
— Ты не понимаешь, — он выставил перед собой руки, призывая меня оставаться на месте. — Я не могу! Не могу остановиться.
— Понимаю.
— Нет, не до конца, — он качнул головой, потер измазанными в крови руками не менее запачканное лицо, спрятался за ладонями на пару секунд, прежде чем вжаться в столб спиной, глядя в небо. — Однажды я приду за тобой. Когда бездумные жертвы перестанут действовать, я приду за тобой, и не смогу остановиться. Я чудовище, а не демон, и ты не сможешь меня приручить.
Я тихо рассмеялась, подходя к нему вплотную и беря бледное, расчерченное кровавыми пятнами лицо в ладони:
— Они говорят «демоны», а имеют в виду всех монстров этого мира, Мечеслав. Мы справимся, если ты не будешь убегать от меня.
Он несколько мгновений смотрел мне в глаза, а потом качнул головой, вывернулся из рук и исчез темным росчерком в тенях домов.
— Мечеслав!
— Мечеслав…
— Знаешь, я был бы сильно благодарен, если бы ты хотя бы не звала при мне неосознанно других мужчин.
Я распахнула глаза. Твою ж твердь, я что, реально позвала этого упыря во сне? Куда катится мир, надо срочно, вот просто срочнейше проводить ритуал и возвращать свою голову только себе. А то ой, я чую, не закончится это добром.
В отличие от всяких ведьм, я после такого сна с этим кровопийцей дел иметь не хотела никаких вообще. Хотелось бы и ей задать парочку вопросов тоном хорошего психолога, но не при КириллКирилыче же.
Закрыв лицо руками, протерла глаза и едва ли не простонала:
— Это не то, о чем вы думаете.
— Ты зовешь его по имени во сне, здесь есть варианты, о чем думать? — хмыкнул шеф.
— Как ни странно, да.
— Если я начну уточнять, то рискую быть притопленным в болоте за влезание в твою личную жизнь, я полагаю, — как-то не совсем читаемо откликнулся мужчина. — Поэтому я просто сделаю вид, что мне не обидно, что после ночи со мной красивая женщина зовет какого-то упыря.
Я села, поежилась, и тут же умоталась в одеялко посильнее, с удивлением осознавая, что КириллКирилыч… жарит на костре какую-то птицу.
— Где вы это взяли?
— Поймал, — он посмотрел на меня с хитринкой. — Видишь, я у тебя даже реально добытчик. Могла бы и…
— Мне снились кровь и убийства, Кирилл Кириллович, — я посмотрела на него мрачно. — Вы точно хотите присниться мне в подобном контексте?
— Нет, я бы предпочел, чтобы во снах обо мне было что-то приятное, — он обворожительно улыбнулся. — К примеру, мягкая постель.
— О, мягкая постель это просто мечта, — я даже прикрыла глаза, вспоминая свою кроватку и чувствуя, как болит плечо от лежания на твердом.
— Вот таким тоном да обо мне бы, — кхекнул начальник и снял удивительно поджаристую птичку с огня: — Кушать подано, вот только хлебушка нету.
— Чипсами закусим.
К тому моменту, как мы собрались, солнце еще, кажется, даже не взошло. Но было уже достаточно светло, чтобы КириллКирилыч признал местность пригодной для передвижения и командирским тоном распорядился снимать защитный круг.
По завету Варнавы я вытащила нож и растоптала место соединения линий, после чего мы бодренько зашагали прочь, вероятно, к выходу из болот, но хотелось бы, чтобы для начала к какому-нибудь роднику, потому что питьевой воды у нас оставалось так мало, что мы даже не умылись.
Со стороны, наверное, вообще нежить какую-то напоминаем. Страх, да и только!
Мы шагали по болотным тропинкам — шеф спереди, я за ним, — и перебрасывались шутливыми фразочками, а я с облегчением понимала, что последствия того поцелуя уже полностью сошли на нет. Я прекрасно себя контролировала, и это не могло не радовать. Жизнь вообще казалась иррационально прекрасной, несмотря на отдавленные бока, неумытое лицо и драные отнюдь не на фабрике джинсы.
Ровно до того момента как начальник не притормозил, вскинув руку:
— Мы не одни, — почти беззвучно сказал он. — Кто-то наблюдает за нами уже некоторое время.
А в следующий миг, прямо по законам жанра, откуда-то слева прилетело лассо из водорослей, обхватив его ровнехонько поперек туловища, и дернуло в сторону. КириллКирилыч забавно квакнул и повалился в воду.
Плюхнуло, забулькало, во все стороны полетели брызги, а я, честно говоря, на пару секунд просто офигела от происходящего.
«А ведь ловить надо было своего мужика», – хохотнула Варнава.
— Ой, та кто бы говорил, — тявкнула я, и подбежала ближе к краю тропы: — Кири?!
Мутная болотная вода забурлила снова, из нее высунулись руки, плюхнули о поверхность и опять скрылись, но тут же вынырнул сам КириллКирилыч, истерично глотнул воздуха, впрочем на его плечах мгновенно появились темные когтистые руки и потянули обратно ко дну.
— Нужно что-то делать!
«Это кикимора, — постановила ведьма. — Если твоя псина перестанет выделываться, то прекрасно справится сам».
— А если нет?!
«Ну, тогда не поминайте лихом, и будет тихо».
— Варнава!!!
«Ладно, ладно… Ныряй. Срочно».
— И что мне делать в воде? Просто тащить его?
«Забудь о своей собаке, тебе нужна кикимора. Милена, это пятый элемент для заклинания, тебе нужен от нее кусочек и мне плевать, что это будет, ныряй!»
Я, не позволяя себе больше лишних мыслей, сбросила рюкзак на тропу и нырнула в болото.
Что-либо понятно стало не сразу. Мутная вода, заполненная тиной и другой гадостью, была фактически непроглядной, и понять в ней хоть что-то было сложно. Но Варнава что-то такое наколдовала, и сквозь все это, в каком-то мистическом отсвете, я увидела спину страннейшего существа, похожего на запутанную в лохматых водорослях человекоподобную корягу. Оно как-то натужно копошилось, то тут, то там мелькали руки-ноги моего шефа, и я не придумала ничего лучше, как ухватить эту корягу за первый попавшийся из торчащих в спине сучьев, и резко ломануть.
Вероятно, хрустнуло, но в расшатанной их борьбой воде среди шелестов и шорохов мириадов пузырьков этого было не слышно. А вот визг коряги после того, как в моем кулаке остался кусок ее шипа, было слышно, кажется, даже у нас в офисе. Она забыла, что нужно кого-то там топить, забилась, взбивая и без того мутную воду своими странными конечностями, а я, вместо того, чтобы послушаться совета ведьмы и сделать отсюда ноги на берег, рискуя собственной головой поднырнула ближе и ухватила шефа за руку, потянула за собой. Поверхность воды показалась какой-то другой, но тоже наполненной криками и плеском реальностью, и я резко, шумно вдохнула, стараясь контролировать ситуацию, подтолкнула начальника к берегу, сама тут же развернувшись к источнику резких всплесков и криков.
«Колдуй, живо!»
Я вскинула над водой руку, выпуская вложенную в нее магию, и все волны сбило в одном направлении — по ударившему полукругом заклинанию, кажется, на миг оглушившему болотную тварь. Она замотала головой, а потом с визгами поплыла прочь, вскоре нырнув. Я тут же настороженно заозиралась, боясь, что она сейчас подплывет поближе в мутной воде и как схватит за ногу!
— Милена, вылезай, живо.
Оглянувшись на голос, я обнаружила КириллКирилыча уже выбравшимся на берег и протягивающим мне руку. Он был еще грязнее, чем раньше, да еще и мокрым, и я даже думать не хотела, как выгляжу сама, но за руку уцепилась, позволяя вытащить меня на сушу. Мы завалились поперек тропинки, достаточно широкой для таких маневров, и я гордо продемонстрировала ему намертво зажатый в кулаке сук:
— Пятый элемент, — пытаясь отдышаться, пояснила коротко.
— А я-то думал, ты за мной в воду прыгнула, — хрипло откликнулся шеф, и тут же закашлялся, уткнувшись лбом в тропу.
— Совместила полезное с полезным, Кирилл Кириллович, — я вздохнула и села, еще раз проверяя воду.
«Расслабься. Кикиморы нападают внезапно, но если жертва дает достойный отпор, они отступают, так что она не вернется».
— Оно утопило мой рюкзак, — прокашлявшись, пожаловался начальник.
— Там была бутылка воды и два батончика?
— А еще одеяла, запасной нож и некоторые твои зелья.
— Хорошо, что добытое в моем, идти обратно к источникам и гоняться за бегунками я б не выдержала.
— Не сочти за мужскую слабость, но я тоже, — КириллКирилыч перевернулся на спину. — Теперь бы найти родник какой-нибудь и хотя бы умыться, а то в таком виде только в люди выходить.
— Доедем до отеля — я поселюсь в душе минимум на полдня и ничего против слышать не желаю.
— Ду-у-у-уш, — мечтательно протянул шеф и резко сел: — Так, вперед! Навстречу чистой воде и нормальным кроватям!
Из сени деревьев небольшой рощи на острове неподалеку за двумя мокрыми, измазанными в болотной воде людьми наблюдали безжизненные глаза.