Волшебные приключения Выдры и кобеля (СИ)

Глава 23

Вечером на меня смотрели уставшие глаза человека, полностью убитого жизнью. Я чувствовала себя вполне неплохо, даже бодро, но взгляд... такого взгляда у меня не было даже на предыдущей работе.

Осталось немного, Милена. Найти один ингредиент, сварить зелье, воскресить ведьму. И забыть об этом, как о страшном сне.

Кажется, теперь на слово «волшебно», как синоним «невероятно» у меня будет аллергия. Но это мелочи.

Перед выходом из подъезда, я на секунду замерла, прикрыв глаза. «Я в полной безопасности, каким бы путем она не была достигнута». И шагнула на улицу, не позволяя хоть какой-то нотке страха укорениться в душе. Мир всегда был опасен, даже без вражеских колдунов.

Мечеслав подкатил к моему подъезду на суперкаре. Понтовом, черно-красном, с этими забавными дверцами, открывающимися вверх. Вышел весь такой из себя красивый, увидел мою скептически приподнятую бровь и хмыкнул:

— Нет, я ее не угнал.

— Да мне плевать, где ты ее взял, — честно призналась я. — Просто... знаешь, это не самая лучшая машина для поездок за город.

Я, прямо не сходя с места, видела, как эта дорогущая красавица застряет на первой же выбоине где-нибудь на проселочной дороге.

— Цыц, дай перед любимой женщиной покрасоваться, — шикнул на меня упырь.

— А ты не думал, что твоя любимая женщина, в отличие от тебя, жила пять сотен лет назад, и чтобы ее впечатлить, все еще логичнее было бы приехать на какой-нибудь особо породистой лошади?

— Варнава достаточно быстро учится новому, — он широко улыбнулся.

"В контексте дебрей, в которых, вероятнее всего, расположен источник живой воды, я бы предпочла лошадь".

— Ха, что и требовалось доказать! — самодовольно хмыкнула я.

Вампир прищурился, и я посмотрела на него со справедливым подозрением:

— Мы не поедем прямо сейчас в салон покупать новую машину, даже и не думай.

— Вот, мы уже начинаем друг друга отлично понимать! — заулыбался Мечеслав.

Открыл передо мной дверцу и галантным жестом пригласил внутрь.

Я сбросила небольшой рюкзачок с плеча, забралась в машину и уложила его у своих ног. Ничего необычного, пара бутербродов в контейнере, бутылка воды, немного зелий — пить мне их Варнава запретила без крайней необходимости, но нынче в моей жизни крайняя необходимость может появиться в любой момент, так что... Ну и, конечно же, пустая фляжка для живой воды. Что бы это ни было.

Вампир задорно обогнул машину, устроился на водительском сидении и очаровательно улыбнулся, заводя мотор. Он выглядел отвратительно бодрым для того, кто лежал полумертвым в подвале безумного колдуна. Вспоминая его тогда и глядя на него сейчас, я не могла не удивляться столь быстрым метаморфозам. И, чего уж греха таить, откровенно завидовала.

— Что? — не выдержал моих разглядываний мужчина.

— Как вы, упыри, это делаете? — не стала юлить я.

— Ну во-первых, не упыри, а вампиры, — улыбнулся Мечеслав. — А во-вторых, что именно?

— Я тебя видела на пороге смерти. А сейчас ты просто огурец, кажется, еще немного — и запупыришься, — я прищурилась, разглядывая его еще внимательнее.

— Это такой оригинальный способ спросить, все ли у меня в порядке? — вампир рассмеялся, уводя машину с нормальных улиц в какие-то закоулки.

Здесь не было фонарей, и фары выхватывали куски каких-то обшарпанных домов и, внезапно, идеально выкрашенных, ровных декоративных заборчиков вокруг пустых клумб.

— Я и так вижу, что ты в порядке, — фыркнула я. — Это и раздражает.

— Не думал, что тебя будет раздражать мое доброе здравие, — вместо того, чтобы обидеться, продолжал улыбаться он. — После того как ты едва ли не на себе вытаскивала меня из плена.

— Люди вообще злые когда им плохо, а кому-то — хорошо, — проворчала я и отвернулась к окну.

Там мелькали какие-то размытые светлые пятна-отражения, фонарей все еще не было, зато появлялось все больше зелени, если я не ошибалась. И... это какие-то гаражи, что ли?

Вообще, на самом деле, я была рада, что он жив, здоров, орел. Потому что, несмотря на уверенность Варнавы поутру, лично я бы не поручилась, что он сегодня действительно появится и поведет меня в горы, а не будет еще долго восстанавливаться. И то, что вампиры такие живучие — это просто подарок. Но как же уныло было видеть его довольную моську, когда у самой все еще все ныло и было бы не против полежать денек-другой.

— Все мы такие, — философски откликнулся вампир.

На некоторое время мы остались в тишине — дорога сменилась на совсем проселочную, грунтовую, вокруг перестали мелькать хоть какие-то дома и вообще следы пребывания человека. Мечеслав сосредоточился на дороге, то ли боясь пропустить среди этих кустов нужный поворот, то ли боясь угробить свою супер-тачку (даром, что укатанная земля была ровнее побитого асфальта). А я задумалась над тем, что вот так легко еду в неизвестность с фактически незнакомым нелюдем. Вот завезет меня сейчас в какое-нибудь упыриное логово и оставит там в клетке донором своим собратьям-кровопийцам. Или еще разок попытается ожерелье отобрать среди чиста поля! Но даже попытки напомнить себе об осторожности с незнакомцами не приводили к нужному эффекту здравой настороженности. То ли потому, что я просто устала от всего, то ли потому, что разум подсказывал — параноить глупо, вредить своей дорогой Варнаве он не будет. Ну, или... Тут я даже покосилась на вампира, действительно насторожившись. Потому что еще один вариант моего абсолютного спокойствия и доверия этому созданию звучал как «или я достаточно пропиталась эмоциями ведьмы, чтобы перенять к нему симпатию, пусть и на уровне товарищества... пока что». Вот это было страшнее всяких там подвалов в логовах монстров и коварных предательств. Монстров можно победить, предателям дать по щам, а вот незаметная потеря себя, превращение в кого-то другого, это действительно страшно.

Под мои невеселые мысли мы еще немного поколесили по лесам. Дорога внушительно уходила вверх, в какой-то момент справа даже мелькнул обрыв. Вампир еще немного попетлял среди цепляющих по лобовому стеклу веток и, наконец, остановил машину, «припарковавшись» на небольшом съезде, чтоб не перегородить дорогу.

— Дальше придется идти пешком, — заглушив мотор, сообщил он.

В темноте его глаза предательски замерцали красным. И как только можно подкрадываться к жертве с такими фонариками?

— Откровенно надеюсь, что это путешествие не займет три дня, — вспомнив наши с КириллКирилычем приключения на болотах, пробормотала я, выбираясь наружу.

— Вампиры плохо приспособлены к спонтанным длительным походам, — Мечеслав подождал, пока я подойду ближе, потом ловко снял с моего плеча закинутый туда рюкзачок: — Даме не подобает таскать тяжести, когда рядом есть воспитанный джентельмен.

И, накинув его на свое плечо, ушагал в темноту.

— Даже не верится, что этот воспитанный джентельмен совсем недавно пару раз пытался меня убить, а угрожал так и того больше, — фыркнула я.

Мир привычно окрасился ведьминым зрением, и я даже моргнула, осознав, что Варнава действительно все еще здесь, но отмалчивается рядом со своим возлюбленным. Я вообще фактически не чувствовала ее присутствия.

— Мои поступки были продиктованы любовью, — сообщил Мечеслав, оглянувшись через плечо. — Ну, ты идешь?

— Той самой, что требует жертв? — я не удержалась от нового фырка, но следом таки поспешила.

Тропинка, по которой он уходил, круто забирала вверх, и отставать не стоило. Я, конечно, не боялась, что он бросит меня в мрачной глуши этих дебрей (тем более, что лес выглядел до подозрительного чистым и ухоженным), просто задерживаться не было никакого желания. Раньше встанем, раньше выпьем, как говорил мой добрый дядюшка.

— Любовь всегда требует жертв, — когда я поравнялась с ним, сообщил вампир.

И тон его был, неожиданно, весьма серьезным, как и взгляд горящих в темноте глаз. Потом он качнул головой и снова заулыбался, галантно указав мне вперед, приглашая идти дальше.

Поскольку остановились мы на «гребне», дальше тропа спускалась вниз, и я по ней пошла первой, хотя Мечеслав быстро меня обогнал, бодренько вышагивая меж торчащих из земли корней. Разговаривать, идя цепочкой, было неудобно, а рядом по такой местности сильно не пойдешь, впрочем, я не особо-то и хотела вести с ним беседы. Честно говоря, во мне вообще зарождалось желание держаться от него подальше. А то помятую я некоторые события в своей жизни, которые не совсем по моей воле случались, когда эта красноглазая сущность была близко. Поэтому, когда у подножия холма обнаружился ручеек и Мечеслав галантно подал руку, дабы помочь «даме» преодолеть это жуткое препятствие, я благоразумно обошла его по кругу:

— Современные женщины не требуют аж такой заботливости, — мило улыбнулась, стоя уже на другом берегу.

Вампир рассмеялся:

— Тогда я удивлен, почему ты позволила мне забрать свою сумку.

— Я независимая, но не дура, — я оскалилась. — Умею принимать помощь, когда она нужна.

В конце концов, мне и ходить столько сейчас не хотелось, не то, что тяжести таскать.

Тропинка снова ушла вверх, и мы ушли по ней. Но в какой-то момент вампир свернул между кустами и дальше мы уже брели по лесам и полянам без каких-либо опознавательных знаков направления. Теплая ночь близилась к средине, разговаривать в ее тиши казалось каким-то святотатством — я невольно даже шагать старалась потише, настолько вокруг было... странно. Да, именно странно, а не просто тихо. Такое бывает в предрассветной серости, когда весь мир спит, и даже дыхание кажется слишком громким, способным разбудить соседей за каменными стенами. Я оглядывалась, пытаясь запоминать дорогу, но несмотря на отсутствие топографических проблем, категорически не понимала, где я вообще и как отсюда выбраться. Словно в какой-то момент мы с вампиром просто забрели в иную реальность, и здесь все по своим законам.

Сам Мечеслав растерял свою задорность и энергию, став больше похожим на нелюдя, жителя ночи... часть этой странной реальности. Будь я чуть более впечатлительной, я бы наверное заподозрила что он — не настоящий, и все это, возможно, вообще сон.

А потом мы вышли к совершенно обычному ручью, берущему свое начало посреди холма и с тихим журчанием убегающего вниз по мелким, выглаженным водой камням. Вампир театрально-атмосферным жестом указал на него и сверкнул глазами:

— Лучший источник живой воды в округе. Прошу.

Несмотря на кажущуюся в обычной ситуации уместность интонации глашатая, говорил он тихо, спокойно, и поселившаяся лишь в уголках губ улыбка выглядела как часть потрясающе вписывающегося в окружающую ночь образа. Пожалуй, впервые я действительно посчитала этого вампира красивым. Впечатляющим. Тут же замотала головой, прогоняя наваждение и перевела свое внимание на ручей.

Ручей, как ручей. Мне почему-то казалось, что он должен как-то по особому выглядеть. Вода, текущая вверх, а не вниз, мистическое сияние там, или еще чего-нибудь. Все-таки живая вода, как никак. Я бы не удивилась, если бы ручей оказался и вправду живым, и с ним пришлось бы договариваться о жертвовании пары ложек его водного тела для нашей благой миссии. Но нет. Самая обычная вода вытекала из самых обычных камней, и по обычным камням обычно стекала вниз. Честно говоря, я была в полушаге от того, чтобы заподозрить Мечеслава в плохой шутке, за которую неплохо было бы попытаться его в этом же ручье и притопить (интересно, а вампиры умеют тонуть?). Но прежде, чем я успела преодолеть эти полшага, в моей голове зазвучал голос.

«Идеальный источник».

— И как вы это определяете только? — пробормотала я, не надеясь на ответ.

— От нее пахнет по особому, — вампир подошел ближе к ручью, присел на корточки и провел над неровной поверхностью воды рукой. — И когда делаешь вот так, то кажется, будто кожу покалывает.

Я тоже подошла, присела на корточки рядом с ним. Невольно провела рукой также, но... ничего не почувствовала. Даже как-то обидно стало, потому что было прекрасно понятно — ведьмы тоже чуют что-то особое в этой воде. Но мне это, судя по всему, познать не позволено. Совершенно не понятно, почему.

Нахмурившись, я достала фляжку из кармашка рюкзака, снятого вампиром с плеча и оставленного рядом, отвинтила крышку, и принялась набирать чудо-водицу так, будто она была абсолютно обычной. Ну, а что, никаких инструкций на этот счет мне не дали, спасибо хоть подтвердили, что источник настоящий.

Мечеслав честно дождался, когда я наберу воду, закрою крышечку и спрячу все обратно в кармашек, после чего поймал мой взгляд:

— Я бы хотел извиниться.

— А? — глупо откликнулась я, застигнутая такой заявкой и серьезностью тона врасплох.

— Я бы хотел извиниться, — повторил Мечеслав. Отложил рюкзак в сторону, взял мои ладони в свои и поднялся, заставляя меня тоже встать прямо, после чего, не отпуская моих рук, продолжил: — За то, что повел себя грубо с тобой. За угрозы и причиненную боль, — он запнулся, прикрыл веки, разрывая зрительный контакт. — За то, что меня не было рядом. Все эти годы. Но я не знал... — он открыл глаза и посмотрел мне, кажется, в самую душу. — Почему ты не сказала мне? Я бы мог защищать их! Год за годом, столетие за столетием, оберегать твою драгоценную кровь. Неужели я так и не стал достойным твоего доверия? Не заслужил знать правду? Зачем? Я просто не понимаю, зачем было мне лгать?

— Я не понимаю о чем ты, — растерянно начала я, и качнула головой: — Я не лгала тебе.

- Но она твоя...

— Нет, — я протянула к нему руки, коснулась его лица. — Не моя. Я говорила ей не давать тебе ее крови, чтобы мы не оказались в этой ситуации. Но она оказалась добрее моих запретов. Я понимаю, почему ты решил, что мы с ней связаны — ты до сих пор помнишь вкус моей крови. И все же, она не мой потомок. Я ничего от тебя не скрывала — мне просто незачем было тебе лгать.

Его глаза — две алые бездны, наполненные желанием верить и сомнением в каждом моем слове. А ведь раньше ты сомневался только в моих решениях, но не словах.

— Я не понимаю, как такое возможно, — прошептал он, утыкаясь мне в лоб своим, скрывая свой взгляд за опущенными ресницами.

— Когда-то очень давно, в прошлой жизни, я дарила свою кровь женщине, готовой дать этому миру дитя. Однажды я расскажу тебе эту историю, родной, но сейчас... — я отступила, едва заметно качая головой.

Но Мечеслав перехватил мою руку:

— Стой!

И что-то в его глазах, чему в человеческой речи нет определения, разбило мое самообладание в дребезги.

Его губы на вкус как теплое серебро, и воздух, кажется, наполняется ароматом ночных фиалок. Я так скучала по этому, простому и понятному ощущению, мгновениям, когда не требуется никаких ответов, потому что вопросы никому не нужны. И это затягивает, поглощает с головой, заставляя желать больше, тянуться за новыми и новыми поцелуями, продлевая иллюзию, сотканную из прикосновений. Дыхание сломалось вслед за разумом, вампир потянул темную спортивную кофту с загорелых под ласковым солнцем плеч.

Нет, нет, нет.

Я оттолкнула его так сильно, что вампиру пришлось отступить на шаг и покачнуться. Сердце бешено колотилось в груди, в ребра билась ядовитая, иглистая паника. Этого не должно было произойти, не должно было случиться. Еще секунду назад я крепко прижималась к его телу, выгибалась под крепкими руками, ловила дыхание меж жарких, слишком откровенных поцелуев. И это воспринималось так, будто я этого хотела, а это просто невозможно. Я зажала рот рукой, вторую выставив перед собой, не желая, чтобы он вообще ко мне подходил. Этот мужчина ломает меня, выворачивает наизнанку, изменяет, выпуская наружу то, чему наружу прорываться совершенно не стоит.

— Милена, я...

Надо же, как четко мы определяем, кто я сейчас. Если бы ты этим еще и не пользовался, сволочь.

— Нет, — я качнула головой, отступая на шаг. — Не надо.

Он выглядел действительно виноватым, даже немного смущенным, но мне было плевать. Я находилась на грани того, чтобы ударить его магией, если он попытается подойти ближе. И плевать, что для этого Варнава должна влить в меня свою силу. Здесь, среди мистической тишины ночи у источника жизни, я была уверена, что справлюсь и без ее помощи.

«Прости» — виновато откликнулось внутри.

— Вы не имели права, — ответила я сразу обоим. — Просто не имели права, — после чего подняла рюкзак и набросила его себе на плечо: — Отвези меня в город.

Да, именно в город. Я не хочу сейчас подпускать этого «человека» к своему дому.

Мечеслав не стал оправдываться. Начинать извиняться заново, пытаться все объяснить.

Обратный путь мы проделали молча, и я старалась держаться шагах в трех от него. А едва мы въехали в более-менее нормальные районы города, я потребовала остановить машину. Находиться с ним рядом воспринималось как сидение рядом с королевской коброй, готовой в любой момент вцепиться в жертву ядовитыми клыками. И в то же время я хотела снова к нему прикоснуться.

Решение пришло неожиданно и отдавало легкой ноткой окончательного безумия. Но это ощущение, страх, что я — уже не я, что с каждой секундой я сама растворяюсь, уступая место другой никак не желало проходить.

Я остановила такси и назвала адрес. Поднялась на нужный этаж и нажала на кнопку звонка.

«Не стоит этого делать. Это не разумно и не совсем этич...»

— Заткнись.

Он открывает дверь достаточно быстро, окидывает меня недовольным взглядом человека, оставившего больного лежать в постели и вдруг обнаружившего его в соседнем городе. Потом его взгляд темнеет.

— От тебя пахнет другим мужчиной. И я даже знаю, каким.

Я шагаю в квартиру, роняю у порога рюкзак и захлопываю за собой дверь.

— Так исправь это.

И целую первой.

А он не находит в себе сил меня остановить.