Волчья Яма

Глава 2

Прошло три года.

Выйдя за ворота тюрьмы, Алан облегчённо вздохнул. Нет, ему не было там плохо. Как кроникса одного из самых влиятельных кланов, его приняли неплохо: отдельная камера, свобода перемещения по территории колонии и почти постоянный доступ к всемирной сети. Мать и брат навещали его каждую неделю, иногда приезжали друзья или даже синтар*.

Часто они занимали отдельную комнату, часами обсуждали дела и порой напивались. Иногда ему приходилось решать споры между кланами или разнимать жесткие замесы внутри самой колонии, а порой даже участвовать в них. Жизнь мало чем отличалась от прежней, за исключением того, что он не мог выходить за пределы этих серых и мрачных стен. Но именно это его и тяготило. Ограничение свободы было невыносимым — он задыхался. И теперь, выйдя за ворота, Алан поднял голову и полной грудью вдохнул пьянящий воздух свободы.

Три тёмных автомобиля стояли у ворот, поджидая его. Подойдя к первому, Алан сначала намеревался сесть на место пассажира, но потом передумал, открыл водительскую дверь и жестом попросил брата пересесть.

— Алан! — радостно воскликнул Игорь, крепко обнимая его, как только он уселся в мягкое кожаное кресло.

— Только не говори, что соскучился, — усмехнулся тот, заводя машину.

— Конечно соскучился! Брат! — Игорь снова потянулся обнять его.

— Хватит! Хватит! — остановил его Алан. — Ведёшь себя как девчонка.

Игорь тут же нахмурился и обиженно уставился вперёд.

— Там и мама скучает, весь день еду готовит. И отец тоже соскучился. Но тебе, как всегда, всё равно.

— Не всё равно, — Алан похлопал его по плечу, разворачивая автомобиль и нажимая на газ.

Автомобили он любил и частенько носился, нарушая правила. Вот и сейчас, после трёх лет заключения, наслаждался скоростью. Два других автомобиля не отставали, держась следом.

— Ребята вечером решили в честь тебя закатить праздник, погуляем, — сообщил Игорь, мечтательно закатывая глаза. — Девочки…

Алан промолчал. Он не любил все эти тусовки и старался избегать их, но понимал, почему другие любили погулять. Молодые парни — что с них взять? Он усмехнулся.

«Думаю о себе как о старике. А ведь мне всего тридцать один».

Отец начал болеть примерно шесть лет назад. После избиения сарконтами, сильный как медведь, мужик почти превратился в калеку. Будь у них в то время нормальный врач или

тиасорс, они бы быстро поставили его на ноги. Но Анольсиор не спешил помогать отребью, живущему у них под ногами. Больше того, город мечтал, чтобы кварталы с их нищетой и преступностью исчезли.

Но они все жили и жили, рожали детей, влюблялись и справляли праздники. Беда лишь больше сблизила всех, заставляя ценить жизнь и не бросать слов на ветер. Отец даже заключил договор с кланом Реус о прекращении бессмысленной вражды, и теперь самые сильные кланы мирно сосуществовали, за исключением случайных драк и споров.

Алан покосился на брата, который беззаботно насвистывал модную мелодию, уставившись в окно. Игорю было двадцать шесть. Красавец, любимец девушек, да и в клане его уважали за добродушный и весёлый нрав. Когда-то Алан был таким же, но в двадцать семь ему пришлось повзрослеть. Отец тогда ещё мог ходить, но вскоре совсем перестал вставать с кровати. Год спустя он официально объявил Алана своим преемником, и бригады поддержали его. С тех пор беззаботность осталась в прошлом.

Конечно, отец и раньше привлекал его к делам, но Алан и не представлял, как это изматывает. Бывали дни, когда он едва добирался до постели и засыпал, не успев поесть, а ночью ему снились люди, чего-то от него требующие. Наутро он просыпался таким же уставшим и снова брался за дела. Мать не раз плакала, глядя на то, как её любимый сын исхудал и ходит с постоянными кругами под глазами.

Отец пристально следил за ним, но скрывал беспокойство и помогал, чем мог. Алан был ему за это благодарен. В то время он часто ошибался, и его позиции самого молодого кроникса были неустойчивыми. Отец не раз уберёг его от серьёзных промахов и помог завоевать уважение бригад.

Непростыми были отношения с ральдором* и синтаром* клана. Владимир, ральдор клана, был искренне убеждён, что именно он должен был занять место отца, и первое время саботировал практически все решения молодого кроникса, порой вызывая у Алана приступы ярости. Однако ему хватило ума не показывать раздражения, и со временем тот притих. Особых иллюзий, что они сработаются, Алан не испытывал и дал себе слово со временем заменить этого человека.

С Вениамином Сергеевичем, синтаром клана, ситуация была гораздо сложнее. Скорее это он мог диктовать условия, чем ему. Было трудно понять его отношение к новому крониксу. Некоторое время синтар сохранял нейтралитет, что вызвало немало пересудов. Но однажды Алана пригласили в кабинет отца. Вениамин Сергеевич уже был там и, потягивая белое вино, холодно разглядывал его своими бесцветными глазами.

Алану не хотелось признаваться даже себе, но он побаивался этого человека с детства. Высокий, сухопарый, с бесстрастным лицом и пристальным взглядом, синтар пугал детей одним своим видом. О нём рассказывали мрачные истории, и при его приближении дети норовили спрятаться. Даже став взрослым, Алан робел перед ним. Он не помнил, чтобы на этом бесстрастном лице когда-либо мелькнула хоть капля эмоции — одна и та же непроницаемая маска. Тем не менее Вениамин Сергеевич был умен и не раз помогал решать сложные вопросы, что делало его незаменимым для клана.

Он не особо церемонился и высказал обоим всё, что думает об Алане. Мнение было далеко не лестным, если бы не последние слова: синтар в целом одобряет нового кроникса и не станет мешать ему набираться опыта, но оставляет за собой право вмешиваться в дела, которых раньше не касался. Правда, в конце он добавил, что, если Алан проявит себя достойно, они смогут сработаться. Видимо, тот действительно показал себя хорошо, потому что Вениамин Сергеевич редко вмешивался в дела клана. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Вдали замелькала Волчья яма: те же серые коробки высоток, разбитые дороги и унылый вид. Алан мечтал засадить дворы деревьями и цветами, хоть немного оживить эти пыльные бетонные улицы, но отец вовремя остановил его. Воды не хватало даже для людей, и расходовать её на это было бы ошибкой. Скорее следовало подумать о качестве воды и пищи для жителей. Но Алану всегда не хватало зелени, поэтому он построил себе дом в лесу, на берегу озера, и проводил там большинство времени.

Подъехав к родительскому дому, Алан сбавил скорость и осторожно въехал во двор. Там уже собрались бригадиры, встречая кроникса: одиннадцать человек из обычных бригад и трое из элитных групп быстрого реагирования. Как только Алан вышел из автомобиля, они выстроились в чёткую колонну, встречая его молчаливым приветствием. Он окинул всех взглядом, одобрительно кивнул и зашёл в дом.

Как же здесь пахло… Детством, ванильными булочками, пирожками с мясом. Алан остановился на пороге и закрыл глаза, наслаждаясь этим забытым, родным ароматом. Именно этого ему не хватало в тюрьме — запаха, уюта и тепла родного дома. Он даже не подозревал, насколько это для него важно.

— Эй! — Игорь слегка подтолкнул его в спину. — Чего застрял?

— Тебе не понять, — улыбнулся Алан, потрепав брата по волосам и, сняв обувь, вошёл в гостиную. Отец сидел в кресле, нарядно одетый и аккуратно причёсанный. Увидев сына, он заулыбался и, забыв о своей болезни, вцепился в ручки кресла, пытаясь подняться.

— Папа! — Алан бросился к отцу.

— Я скучал, — улыбнулся тот.

— Не говори так, — засмеялся Игорь. — А то он и тебя девчонкой назовёт.

В этот момент открылась дверь, и на пороге появилась мать с тарелками в руках. Увидев сына, она на мгновение застыла, и Алан заметил, как задрожали её руки. Казалось, сейчас будет много осколков, но она нашла силы дойти до стола, осторожно поставила посуду на край и тут же бросилась к нему.

— Ну ты чего? — Алан крепко обнял её и, прижав к себе, попытался успокоить. — Мы же виделись каждую неделю.

Через несколько минут вся семья уже сидела за столом, с аппетитом уплетая пельмени. Игорь смешил всех своими глупыми историями, а Алан был благодарен им, что никто не стал расспрашивать о жизни в тюрьме.

После завтрака он решил пройтись по району, не взяв с собой даже брата. Иногда накатывало желание побыть одному — просто прогуляться по знакомым улицам или на пару дней уединиться в доме посреди леса. Сейчас же нужно было обдумать, как действовать дальше.

Раньше он не сдерживался и порой сам вступал в драки вместе с бригадами, несмотря на настоятельные рекомендации синтара воздерживаться от подобных поступков. В тюрьме Алан часто размышлял об этом и, в конце концов, признал, что тот был прав. Именно на этом его и подловили. Да, бригадиры и бойцы были довольны, что молодой кроникс стоял с ними плечом к плечу в любых разборках, но отец всегда держался в стороне или поручал подобные дела ральдору, не желая полжизни проводить в тюрьме. Теперь и Алану стоило быть осмотрительнее, если он не хотел вновь попасть за решётку.

Он шёл по тротуару, всё больше и больше погружаясь в свои мысли, и вдруг прямо на его ботинки полилась вода. Вернее, её просто выплеснули из грязного ведра. Изумлённо повернув голову, он увидел девушку, стоявшую в дверях небольшой кондитерской. Она смотрела на него с открытым ртом и, казалось, вот-вот рассмеётся. Так с ним ещё никогда не поступали. Мужикам можно было просто набить морду, но что делать с девушкой? Не бить же.

Её лицо выглядело знакомым, но вспомнить, где ее видел, он не мог. Не придумав ничего лучшего, Алан просто пошёл дальше, желая быстрее избавиться от насмешливого взгляда этой пигалицы, как вдруг услышал мужской голос, переходящий почти на визг:

— Ах ты безрукая каракатица! Криворукая идиотка! Как ты посмела…

Алан остановился. Этот голос он узнал бы из тысячи. Толстяк Тин был одним из самых влиятельных торгашей клана, заведующим многими магазинами и рынками. Личность достаточно отвратная, но лучше него это дело никто не знал.

— Господин! — протяжно возвопил Тин, бросаясь к Алану.

Тот поморщился и остановился. Этого ему еще не хватало.

— Всё нормально, — взяв себя в руки, попытался успокоить он старика.

— Но как же так?! — Тин с ужасом пялился на мокрые брюки и ботинки кроникса и выглядел настолько жалко, словно сам был готов упасть ему в ноги и начать всё вытирать.

— Всё нормально, — уже жестче повторил Алан, ощущая себя участником дешёвого шоу. На другой стороне улицы начал собираться народ, с интересом наблюдая за происходящим.

Тин не унимался.

— Да я… я её выпорю! Уволю! — бушевал он, размахиваясь руками.

Но Алан уже не слушал его гневные выкрики, с интересом наблюдая за девушкой. Та в ответ на каждое слово старика то округляла глаза, изображая искреннее изумление, то закатывала их к небу, то преувеличенно вздыхала. В конце концов, она и вовсе принялась передразнивать Тина, копируя его жесты и кривляния так метко, что Алан едва сдержал улыбку. Но стоило старику обернуться, как девушка тут же изобразила раскаяние, опустив голову.

— Она больше не будет! — истолковав молчание Алана как знак недовольства, воскликнул в отчаянии Тин. — Так ведь, крокодилица?

Девушка согласно закивала головой, но глаза ее смеялись. Алан не выдержал и расхохотался. Испорченное настроение исчезло, будто и не бывало.

— И все-таки я где-то раньше тебя видел, но не могу вспомнить, — отодвинув Тина в сторону, он подошел к девушке, пристально всматриваясь в нее.

— Ага! — задорно улыбнулась она, разделив свои длинные черные волосы на две пряди и положив их на грудь, закрутив словно косы.

Еще пару секунд Алан непонимающе смотрел на нее, а потом улыбнулся во весь рот.

— Девчонка из леса, три года назад! — изумленно воскликнул он.

— Вспомнил! — обрадовалась девушка.

— Ты меня поэтому облила водой?

— Я нечаянно, не посмотрела, что кто-то идет, — тут же нахмурилась она. — Извини.

Он рассматривал ее с нескрываемым интересом. Тогда, в лесу, она показалась ему совсем девчонкой — не больше пятнадцати. Теперь же перед ним стояла настоящая красавица лет двадцати, с густыми тёмными волосами и яркими синими глазами.

— Хорошо, — улыбнулся он и, повернувшись, зашагал дальше по улице, но потом остановился и, посмотрев на Тина, произнес: — Не увольнять и не ругать!

Зайдя еще в пару мест, он вернулся домой. До вечера еще оставалось немного времени, а значит, можно было поспать.

Термины:

Организация клана взята со структуры мафии (смотрите главу «МИР» (вики), там есть схема).

Синтар — советник Кроникса (консельери). Стоит на равном положении с Крониксом и имеет такой же сильный голос в решении проблем клана.

Ральдор — помощник кроникса (в случаи с Владимиром его роль сведена к минимуму)