Волчья погибель

22 Волья охота

На пути к складу боеприпасов волчья стая не встретила серьезного сопротивления. Самым стойким противником оказались вооруженные сервиторы, но космодесантники легко справились с ними, с их-то мастерством.

Стая Длинных Клыков Брора отличалась боевой хитростью. Худшее, что они получили – это несколько царапин на доспехах.

Вскоре после того как метки футарк Брора закончились, Космические Волки оказались в безжизненной части корабля. Здесь находились трапезные и обычные залы, но совершенно пустые, по виду их покинули некоторое время назад.

Склад был непростой задачей. Располагавшийся слишком глубоко во внутренностях «Мстительного духа» и исключительно защищенный, он был неуязвим для обстрела снаружи. Следовало брать изнутри, а его спроектировали для противодействия подобным попыткам.

Артиллерийский склад имел ячеистую конструкцию и состоял из огромных бронированных бункеров, расположенных группами по шесть штук. Каждую группу изолировала глубокая пропасть, которая тянулась до самого днища корабля. Бронированные плиты, не уступавшие размерами крепостным стенам, ограждали этот металлический каньон, выступая на огромных поршнях для поглощения любого взрыва хранилищ снарядов. Основное назначение пропасти заключалось в отводе взрывных волн вверх и наружу из корабля через трубы, расположенные высоко в надстройке. Кроме того, она действовала в качестве противопожарной преграды. Каждый бункер соединялся с остальной частью корабля двухуровневыми выдвижными мостами. Сверху проходили сетчатые переходы. Ниже располагались рельсовые пути для загрузчиков снарядов.

К счастью для Своры мосты оставались выдвинутыми. Некоторые из складов не действовали, отрезанные от орудий саботажем Влка Фенрюка на рельсовых линиях. Но в большинстве не смолкал постоянный скрипучий стук колес по дорожкам – телеги сервиторов вытягивали снаряды из хранилищ и отправляли их к батареям.

Группа Брора выбрала для подрыва средний бункер в центральной группе.

Под воротной аркой их цели была подвешена пара спаренных автопушек в турелях. Они монотонно перемещались вперед и назад, сверкая злобным красным светом авгурных целеуказателей.

Брор занял передовую позицию в укрытии под мостом. В пространстве за экранами царили густые тени. Каньоны освещались сумеречной синевой, но в сравнении с тыльной стороной экранов, они казались яркими и открытыми.

– Энрир, – вызвал по воксу боевого брата Брор. Он говорил короткими фразами. Туррели относились к усовершенствованной модели и, несомненно, сканировали вокс-передачи. Энрир незаметно прошел вперед.

– Ты можешь попасть в них из своего мелтагана? – спросил Брор. Энрир был вооружен им в дополнение к болтеру. Это шло против организационных доктрин Легиона, но Свора никогда не следовала правилам.

Энрир наклонился вперед.

– Туррели в сорока шести метрах, предельная дальность для фокуса луча. Я справлюсь, но только с одной башней. Другая откроет огонь сразу же, как я отправлю первую к Моркаи.

Брор похлопал его по наплечнику.

– Действуй. Бери левую. Остальные, стреляем по правой. И работаем быстро. Отсутствие здесь часовых действуем мне на нервы.

Энрир тихо положил болтер на землю и отцепил мелтаган с боковой стороны силового ранца. Тщательно прицелился и отрегулировал фокусное расстояние фузионного луча. Плотно прижал оружие к плечу, посмотрел в железную мушку на конце ствола. Фузионное оружие предназначалось для работы на короткой дистанции. В обычных обстоятельствах в тщательном прицеливании не было необходимости.

– На тра, – сказал Брор. – Онн, тва, тра!

Энрир осторожно нажал на спусковой крючок, чтобы не сбить прицел. Воздух между орудием и башней автопушки замерцал. На такой дистанции эффективность луча снижалась, и у башни было время активироваться, прежде чем Энрир прожег ее насквозь и взорвал боезапас. Детонировавшие снаряды выбросило наружу.

Вторая туррель тут же открыла огонь с глухим стрекотом, загнав Энрира за бронированный экран. Брор и остальные начали стрелять в ответ, но их болты взрывались на бронированной обшивке турели, причиняя ей мало вреда.

– Извини, толстяк, но тебе придется выдержать железный ливень и разобраться со второй! – выкрикнул Брор.

Энрир кивнул. Он отрегулировал настройки на своем оружии, затем выскочил за угол и выстрелил.

Крупный снаряд сильным ударом снес правый наплечник Энрира. Край бронепластины разорвал комбинезон и оторвал кусок плоти до самой лопатки, прежде чем отскочить от стены рядом с головой Грена и упасть в пропасть. Энрира развернуло от попадания. Он выронил мелтаган и заскользил за край обрыва. Волк крепко выругался, разгневанный больше потерей своего любимого оружия, чем полученной раной. Его братья открыли в ответ ураганный огонь.

Автопушка снова начал стрелять, но ее снаряды безвредно просвистели над стаей. Хотя дух машины был жив, механизмы привода намертво сплавились благодаря выстрелу Энрира. Рагнер всадил болт точно в авгурные линзы, ослепив их. Он вышел вперед с поднятым болтером. Туррель попыталась повернуть, но не смогла и бесполезно опустошила свои магазины в бронированные щиты.

– Я побежал, – сказал Рагнер братьям и бросился к двери склада.

Турели, защищающие другие бункеры, открыли огонь по стае, пока она бежала по мосту. В Рагнера попали, но снаряд срикошетировал от изгиба доспеха, вызвав у волка только ругательство. Брор попытался помочь Энриру подняться, но воин отмахнулся от него и встал сам. Они направились к входу в склад, укрывшись в тамбуре бункера под грохот нескольких ударов. Путь преграждала толстая противовзрывная дверь.

– Прожги ее! – выкрикнул Брор сквозь грохот дюжины автопушек.

Химмлик вынул мелта-заряд из ранца и прикрепил к двери. Несколько секунд спустя путь был открыт.

Брор прошел через дымящуюся брешь в склад снарядов.

Он был разделен на два этажа, и Брор видел через решетку палубы работающие автоматизированные механизмы, загружающие снаряды в транспортные салазки.

Снаряды, длина которых равнялась росту легионеров, дюжинами загружались в высокие контейнеры, которые отправлялись вниз в отсеки с салазками. С дальней стороны подходили рельсы, которые предназначались для пополнения контейнеров, но проем в данный момент был закрыт. Загружаемые с громким лязгом снаряды выбирались из штабелей по определенной оптимизированной схеме, которая для Брора выглядела случайной. Из-за ультрафиолетовых люменов нежно-зеленые стены приобрели зловещий оттенок.

Вся это для Брора было ожидаемо. Чего он не ожидал, так это органических нитей, соединяющих панели управления между контейнерами. Они забивали пространство волокнистой паутиной, их корни уходили глубоко в механизмы склада. Там, где они касались металла, куски морщинистой плоти покрывали участки стен, стекая прозрачной слизью.

Грен прошел вслед за Брором и остановился.

– Что они сделали с этими машинами?

Брор вынул боевой нож и ткнул в жилы. Они задрожали. Когда он проткнул одну из них, потекла кровь.

– Это… это плоть, – сказал он.

– Изменники водятся с бесами Нижнего Мира, – прорычал Химмлик.

– Так ты теперь годи, мой брат? – спросил Грен, но в его возражении звучала тревога.

– Не прикасайся к этому, – предупредил Энрир.

– Хороший совет, – сказал Брор. – Установите заряды, мы уходим из этого места.

– Вот! – Химмлик отвязал сумку, вынул мелта-заряды и раздал братьям. Энрир вел наблюдение у двери, пока остальные устанавливали взрывчатку.

– Как твое плечо? – спросил Брор.

– Буду жить. – Энрир прикоснулся к ране. Смешавшаяся с кровью пена-герметик застыла над отверстием в комбинезоне, но пробоина в доспехе была слишком большой. Волк потерял целую внешнюю пластину и внутренние слои.

– Не вздумай накладывать этот скитна навоз, – предупредил Брор. – Дыхание Моркаи!

Он выругался, когда в плоти, покрывавшей половину штабеля снарядов, открылся глаз. Он проследил за Волком, когда тот прошел через живую паутину, чтобы установить последний заряд. Брор всадил в око болт, и из него брызнул желтый гной. Внутри механизмов завизжало что-то живое.

– Сделано, – сказал Рагнер.

– У меня тоже, – отозвался Грен. Ауспик громко зазвенел. Грен выругался и снял его с пояса. – У нас гости, – прорычал он. – Приближаются многочисленные цели.

– Сыны Гора? – спросил Энрир. Он скрежетал зубами из-за боли в ране, но в словах звучала радость. – Я хочу подстрелить что-то посерьезнее, чем палубные трэллы.

– Размечтался, – ответил Грен, подняв взгляд от ауспика. – Боевые киборги Механикума. Сотни киборгов.

– Кроме этого моста, есть другой путь? – поинтересовался Энрир.

– Другого не знаю, – ответил Брор.

– На ауспике нет ни одного, как и на планах корабля, – сказал Грен, покрутив диски сбоку устройства.

– Не считая того, что снизу, – вставил Энрир. – Я бы его не советовал.

– Что ж, отлично, – сказал Рагнер. – Пробьемся с боем.

Из коридора, ведущего на склад, раздался топот металлических ног.

– Тогда лицом к лицу, – решил Брор. – Если мы останемся здесь, они перестреляют нас. Но ни один получеловек не победит нас в ближнем бою. Атакуем по моему приказу.

Леман Русс со своими варагюр прорывался внутрь «Мстительного духа» со всей деликатностью промышленного бура, задействованного в операции на сердце. Раскаты воя ни разу не смолкли, разносясь по рваной линии фронта, почти замолкая, прежде чем его подхватывала очередная стая. Влка обрушились на обитателей корабля без всякой жалости, не обращая внимания на продолжающийся обстрел флагмана Гора «Храфнкелем» и другими кораблями Своры. Взрывы раскачивали корабль изнутри, пока стаи следовали по следам рунических меток и маяков Странствующих Рыцарей, круша ключевые подсистемы и поджигая припасы. Ни один Легион не отличался такой яростью. И все же, по мнению Бьорна, усилия Влка не выглядели достаточными для уничтожения гигантского флагмана. Крупные секции корабля уже были безлюдными, во многих залах, спроектированных для смертных, либо вообще не было воздуха, либо он был затхлым. На полу лежали разбросанные и покрытые пылью вещи. Палубу пятнала высохшая кровь, указывая на насильственную смерть обитателей, но во многих из этих мест отсутствовали следы внешних пробоин. Какие бы злодеяния ни произошли здесь, их совершили сами Сыны Гора.

– Скверные воспоминания цепляются за это место, – сказал Гримнр Бьорну. Люди, желающие стать союзниками однорукому воину, предупредили его, что Гримнр высказывался против него перед Повелителем Зимы и Войны. Но Бьорна это не беспокоило. Он соглашался с предполагаемой позицией Гримнра, поэтому удивился, когда тот вообще заговорил с ним. Это указывало на мрачное предчувствие, охватившее Легион. «Мстительный дух» вызывал ощущение неправильности происходящего.

– Много дурного произошло здесь, – сказал хускарл и направился вперед.

Отряд Лемана Русса вступал в бой периодически. Звуки сражения затухали по мере продвижения волков вперед. Попавшихся им трэллов вырезали. В темноте лабиринта корабля их донимали редкие засады. Они наткнулись на небольшие группы Несущих Слово и Альфа-легионеров, которые нападали, убивали и умирали, прежде чем снова исчезнуть во тьме. Несмотря на то, что «Мстительный дух» и «Храфнкель» были однотипными кораблями, они отличались, а после предательства различия усилились благодаря средствам, выходящим за пределы физических. У Бьорна было такое ощущение, что руны футарка удерживали форму корабля, а без них Свора потеряется в меняющемся лабиринте технических коридоров и шахт, которые возвращались назад.

Неправильности «Мстительного духа» как будто было недостаточно, чтобы убедить Волков в наличии малефикарума, и голоса, которые Бьорн слышал во время высадки, стали громче. Обрывки слов – чужих, но явно злобных, стали отчетливыми, вынуждая стаи много раз останавливаться на случай вражеской атаки. Раньше они бы проверили вокс на неисправность. Сейчас они узнавали голоса злой магии. Это объяснение бедам корабля стало для них совершенно очевидным, когда палуба под их шагами перестала звенеть, а коридоры стали влажными, и покрывались плотью, которая вздрагивала от прикосновения, как будто физический контакт причинял ей боль. Вентиляционные отверстия сменились пастями, выпускающими зловонные газы. Дверные проемы – влажными отверстиями. Эти участки злокачественных опухолей были небольшими, но постоянно расширялись, и казалось, тянулись друг к другу, соединяясь, как растущие семена рака, разрушающие органы носителя. Секции корабля, подверженные этому заболеванию плотью, превратились в воплотившиеся кошмары, и когда они оставались позади, память о них угасала, словно они были не из этой реальности и не могли восприниматься разумом смертных.

– Мы оказались в Нижнем Мире, – сказал Бьорн.

Пещеры из плоти нервировали Свору, но сопровождавшие отряд Русса годи переносили это тяжелее. Их трясло от того, что Бьорн не мог увидеть. Он не мог себе представить, чтобы Ква и его товарищи вели себя так, как эти жрецы. Он более ясно, чем когда-либо осознал, какой тяжелой утратой для Легиона стала потеря лучших рунических жрецов. Хладнокровия Ква очень не хватало.

– Как могут Сыны Гора не реагировать на то, что происходит вокруг них? – спросил Гримнр. Русс больше не скитался далеко впереди основных сил и теперь шел ближе к своим телохранителям, так что Гримнр снова временно отошел назад, чтобы идти рядом с Бьорном. – Если бы я искренне следовал за королем, веря в его правое дело, а затем этот король принес нечто подобное в мой мир, я бы вонзил свой меч ему в спину.

– Сыны Гора продались древним силам. Они переступили черту, о которой говорили годи, – сказал Бьорн. – Они обезумели, брат.

Гримнр зарычал, издав влажный предупредительный звук джунглей.

– Было бы лучше, если бы они спятили, – сказал он. – Но боюсь, это не так.

Вскоре появились Сыны Гора, и Гримнр с Бьорном смогли составить более осведомленное мнение об их вменяемости.

Изменники атаковали, когда Свора пересекала один из огромных латеральных каньонов корабля. Это огромное пространство тянулось намного ниже спинального коридора верхних уровней, но служил той же цели – соединяло обширные секции огромного корабля. С пилонов свисали длинные стальные линии фуникулеров, а по центру проходила монорельсовая дорога. По краям пропастям располагались связки кабелей и трубы всевозможных диаметров. Но движения не было. Хотя следы прямого ущерба отсутствовали, над пропастью нависло ощущение заброшенности. Огромные зубчатые противовзрывные двери закрывали проход в отдельные секции. На дне пропасти собралось озеро темной зловонной жидкости, с поверхности которого поднимались ядовитые пары. В такой глубине корабля происходящую битву выдавала только периодическая рябь на поверхности озера.

Русс резко остановился на краю пыльного моста. Он подозрительно принюхался и махнул своим людям. Примарх взглянул на металлические скалы на дальней стороне, высматривая движение на открытых переходах и галереях.

В темноте между толстыми опорными колоннами вспыхнул металл цвета морской волны.

– Я вижу их. Они приближаются. Займите позиции здесь. – Он направил группу в транзитный туннель на ближней стороне дороги, в стороне от наступающих Сынов Гора. – А вы поднимайтесь на верхние галереи. Прикройте дальнюю сторону, они нападут крупными силами.

Вокс-сеть Влка Фенрюка, некоторая время не работавшая за пределами дистанции перекличек, внезапно ожила.

С дальней стороны каньона вспыхнула стрельба. Когда их засаду раскрыли, Сыны Гора атаковали.

Воины Луперкаля наступали тремя лезвиями трезубца. Головная атака проводилась отдельно от двух прочих и шла от носа корабля, по той же стороне пропасти, где находилась Свора. Изменники наступали по широкой шестиполосной трассе снабжения, внешний край которой выходил к каньону. Транспортные рельсы были ржавыми, а по всей их длине кучами лежал мусор. Радиоактивные вещества сбивали авгурное сканирование, поэтому предателям удалось подобраться незаметно для своей добычи. Первым признаком их присутствия стала вспышка выстрела автопушки «Жнец», разорвавший двух Волков на куски в урагане раскаленной шрапнели и крови. По дороге уверенно шагали три дредноута «Контемптор», ведя такой плотный огонь, что перекресток быстро стал непроходимым.

Воины Своры воспользовались скудными укрытиями перекрестка, врезаясь керамитом в пласталь. Когда Русса оказался между мостом и безопасностью внутренних отсеков корабля, в атаку перешли две другие группы изменников. Они наступали в лоб, одна прямо по коридору, ведущему к мосту, другая заняв позиции на находящемся выше транзитном пути напротив, ведя огонь по Своре сверху. Болтерная стрельба вспыхнула со всех сторон позиции Лемана Русса, вырывая сверкающие воронки в ржавых стенах. Примарх сморщил нос, подобно волку, недовольному дождем. К грохоту присоединился рокот тяжелых орудий, как только наводчики установили их и открыли огонь. Русс по-прежнему не отступал.

– Мой ярл! Назад! – крикнул Гримнр.

– Они попытаются разделить и уничтожить по частям, – сказал Русс. – Отступаем и объединяемся.

– Они пытаются отрезать вас, – сказал Гримнр. – Мы попали в засаду!

– Я рассчитывал на это, – Русс поднял Копье Императора. – Ты не будешь нянчиться со мной, Черная Кровь. Это то, чего я хотел. Гор заглотнул наживку.

– Это мы в западне, милорд!

– Это он так считает. Варагюр, строиться за мной.

Волчья гвардия Русса подтянулась к нему. Пули и лазерные лучи с визгом отражались от энергетических полей их доспехов «катафракт». По коридору, ведущему к мосту, разносился вой и грохот стрельбы тяжелого вооружения. Отряды огневой поддержки выдвинулись вперед, неся потери под обстрелом. Мертвые лежали разбросанными изломанными кучками вокруг перекрестка, но многие выжили и спрятались за прочным укрытием. Среди воющих Влка два легионера готовили мультимелты для стрельбы по дредноутам.

Гигантские боевые машины перешли на бег, грохоча по переходу в направлении перекрестка. Мелта-стрелки не успевали подготовиться. За дредноутами наступали десятки Сынов Гора, ведя на бегу неприцельный огонь. Воины Своры, среди которых был и Бьорн, бросились к углам соединения моста со стеной и навели оружие на группы противника, занимавших возвышенные позиции на другой стороне каньона.

– Вы должны отступить, милорд, – выкрикнул Гримнр сквозь рев и грохот летящих болтов. – Мы в ловушке. Я вызову подкрепления из Сепп и Тра, они довольно близко. При большей численности мы сможем дать им бой.

Русс прервал Гримнра взмахом руки.

– Делай что хочешь, Гримнр. А я не собираюсь ждать. Я сражусь с ними и убью. Я не уступлю, пока бойня не выманит Гора.

– Это не план, милорд! – прорычал Гримнр. Он выпустил очередь из трех снарядов. Легионер Сынов Гора с воплем погиб.

– Медведь разбужен, – сказал Русс. – Его нужно нанизать на копье, иначе охотники превратятся в добычу. Таков принцип охоты. Время планирования прошло, наступило время действий.

Русс взмахнул копьем над головой.

– Фенрис хьолда! – проревел он.

– Фенрис хьолда, – подхватил боевой клич Гримнр, а вслед за ним остальные.

По переходу разносился грохот тяжелых шагов. Первый из дредноутов ворвался на перекресток. Масс-реактивные снаряды превратили его фронтальную часть в ошеломляющую картину искр от рикошетов и микроразрывов. Один из мелта-стрелков высунулся из-за угла и выстрелил из своего тяжелого оружия. Воздух замерцал и заревел. Следующий за лидером дредноут получил попадание прямо в грудь и рухнул с жутким грохотом, из пробоины хлынул расплавленный металл. Ведущая машина развернулась и ударом кулака размазала угрозу, прежде чем воин снова выстрелил.

Неистовству дредноута положил конец примарх, по доспеху которого плясали пули. Русс размахнулся и метнул Копье Императора в спину «Контемптору». Оружие пронзило бронированный обтекатель силовой установки машины. Сначала показалось, что ничего не произошло, машина продолжала вырезать воинов по команде изменника, который находился внутри нее. Но затем распространился запах малефикарума, а по энергоустановке поползла пурпурная молния. Из выхлопных труб вырвался черный дым и пламя. Машина издала мучительный вой и сдетонировала, разлетевшись на куски. От взрыва Влка Фенрюка разбросало по сторонам. Находившийся рядом с Руссом Бьорн пригнулся, когда над его головой пролетела нога, вращаясь так быстро, что издавала рваный гул. Третий дредноут с диким ревом протопал через обломки, но его пронзили и свалили с ног четыре луча лазерных пушек из глубины тоннеля. Машина с грохотом упала у стены.

Леман Русс сорвал шлем, запрокинул голову и завыл. В галактике не было звука, подобного этому. Громогласный животный зов, пропитанный музыкой природы, укреплял душу каждого воина Своры и пронзал шипами страха врагов. Примарх завыл снова, и свирепый дух корабля отпрянул от его чистоты.

Со всех сторон раздались ответные завывания.

– Вот теперь начинается настоящий бой, – сказал Русс. – Вырезать их, затем идем через мост. Мы наступаем, за Императора и Империум!

Русс подбежал к дымящемуся остову «Контемптора» и вырвал копье, а затем повел воинов в атаку дальше в туннель.

Серые и зеленые доспехи столкнулись с оглушительным грохотом. Вынужденный искать укрытие Бьорн только с некоторым запозданием последовал за остальными. По спине застучали болты, выстреливаемые сверху.

К тому моменту Русс уже сражался на передовой.

Бьорн видел раньше, как бьется в ближнем бою его генетический отец. Видел, как он разделал дредноут «Контемптор» на борту «Храфнкеля». Был очевидцем того, как примарх сломал спину Магнусу Красному перед великими пирамидами Тизки. Видел его в бою на дюжине миров и видел ужасающие свидетельства его боев на сотне других.

Но Бьорн никогда не видел, чтобы Леман Русс сражался с такой свирепостью.

Волк бьется упорно, но и осторожно. Рана для зверя – это смертный приговор. Обычно Леман Русс бился подобно дикому животному, со свирепостью, которая, тем не менее, сдерживалась. На «Мстительном духе» он полностью отринул самообладание. Он сражался, как берсерк. Он открыто демонстрировал свою ярость и боль. Впервые с того момента, когда Гор наплевал на свои клятвы верности, Леман Русс сражался с предательскими сыновьями брата. Копье Императора с гулом рассекало воздух широкими смертоносными взмахами. Ее листообразное лезвие вскрывало доспехи, как бумагу и уничтожало тела под ними. Примарх метал копье с такой силой, что оно пронзало цели, мгновенно убивая их, и каждый раз он бросался прямо на болтеры врага, чтобы извлечь его, словно это некогда ненавидимое оружие стало дорогим ему.

Его сыновья следовали за ним, вырезая все, что попадалось на пути. Сыны Гора все еще сражались со своей контролируемой свирепостью, которой они были известны – методично и смертоносно, но в их боевом мастерстве появилась новая остервенелая грань, и в них Свора нашла воинов, в точности таких же беспощадных, как и они сами.

Ненависть растекалась вперемешку с кровью. Вой волчьей родни был пропитан безмерной яростью. Скорбь смешалась с их гневом, скорбь от очищения Просперо, в которое их обманом завлекли, и скорбь от того, что с мечтой было покончено. Они были близки к источнику всех бед Империума и их собственного унижения. В душах фенрисийцев было слишком много поэзии, чтобы не чувствовать уколы горя.

Пока Русс прорубал путь через фланговый отряд изменников, Волчья гвардия наступала через мост, доверившись защите своих доспехов «катафракт». Под ливнем вражеского огня они напоминали древнюю «черепаху» романийского народа, штурмующую ворота замка. У брони имелся свой предел, и один из элитных воинов упал, его энергетическое поле было разбито тяжелым снарядом, а шлем смяло попадание волкита. Массивное бронированное тело рухнуло, частично заблокировав мост. Его братья, преодолевая огонь, прошли дальше и атаковали. Доспехи усиливали их вой до оглушительных высот.

Русс убил последнего из группы предателей на ближней стороне пропасти, пригвоздив воина копьем к металлу стены.

– Следуйте за варагюр через мост! На врага! – проревел он. – Окрасьте дорогу кровью их смертей!

И он, вырвав потрескивающее копье, бросился вперед.

Выкрикивая ужасные клятвы, Свора собралась в одну группу, стекая с самых верхних уровней пропасти и с примыкающих к ней залов.

Враг был быстро разгромлен, и Свора оставила пропасть позади. Русс сохранил голову достаточно холодной, чтобы приказать ротам, атакующим корабль, занять позицию и охранять путь отхода. Часть целей Странствующих Рыцарей оставалась нетронутыми, но битва переходила во вторую фазу. Времени оставалось мало. Волчий флот был окружен. К Мому и умирающему Гепталигону стекались другие группы изменников. В систему прибывали корабли, чтобы присоединиться к битве. Такой быстрый подход подкреплений был невозможен. Прошли считанные часы с момента, как Свора начала атаку и обнаружила себя. В такой ситуации другие флоты Гора не должны были даже получить уведомление, но власть предателей над варпом был абсолютной. Темные силы гнали их на битву.

Для отряда Русса целей не было, поэтому он повел их в пляску бойни, чтобы выманить брата. Примарх приветствовал засаду. Он шагнул в западню предателей с одной целью – разнести ее, а покончив с этим, он завыл, желая большего.

Они держались вместе, сражаясь, как одно целое. За пропастью поперечный проход расширялся в ряд огромных отсеков, их толстые стены пронизывались проездами для поездов снабжения. Под склады выделялось очень много пространства линкора. Во времена Великого крестового похода экспедиционные флоты действовали годами за пределами имперского космоса. Сейчас эти отсеки, когда-то хранящие еду и воду для многочисленных экипажей и возвращающие людям удивительные артефакты и произведения искусства, были заполнены оружием, предназначенным для разрушения Терры.

Будь битва более организованной, Свора уделила бы время для подготовки складов к подрыву, но сейчас она сражалась только, чтобы убивать. Каждый отряд космодесантников-предателей, отправленный в бой против них, встречался с радостью, и воины Влка иронично благодарили своих врагов за то, что те облегчали им работу, доставляя свои тела к клинкам Своры.

Бьорн слегка задыхался, как истинный волк. Гудящая вентиляция шлема не позволяла линзам запотевать. Операционный таймер говорил, что они сражались четыре часа, но это ничего не значило. Бой растягивал время причудливым образом. Каждый миг мог быть для Бьорна последним, и поэтому растягивался в бесконечность, но после окончания каждой схватки ощущения были такими, словно она длилась считанные секунды. Со многими так и было.

Они прорывались по диагонали вверх, двигаясь через «Мстительный дух» от технических внутренних секторов в просторные помещения между центром и орудийными палубами правого борта. В конце концов, Влка добрались до большого церемониального зала.

Бьорн остановился на миг, чтобы сориентироваться. От высоких золотых ворот спускалась мраморная лестница, высеченная в прекрасном образе стекающего потока. Вдоль стен тянулись потрепанные украшения, а маленькие окна в потолке, раскрашенном фресками о победе на Улланоре, выходили в пустоту. Бьорн полагал, что воздействие малефикарума за пределами темноты уменьшится. Злу была свойственна скрытность, но признаки нового служения Гора находились по всему залу. При взгляде на статуи, те словно оживали. Стены украшали картины, написанные жидкостями, которые обычно не использовались в качестве краски. В жаровнях горело странное сине-зеленое пламя. Те декорации зала, которые не залила сочащаяся из стен слизь или не превратились в куски из живой материи, были жуткими. Похоже, их изменила не рука человека, скорее они сами себя преобразовали. В некоторых, наполовину завершенных на взгляд Бьорна, участках зала сдержанные завитушки орнамента, которые можно было встретить повсюду в Империуме, прорастали острыми гранями и шипами, больше подходящими для камеры пыток. Некоторые из них для этого и использовали. С ржавых крючьев свисали гниющие тела в мучительных позах.

В зале отчетливо слышался шепот губительных голосов. Отвлечение внимания едва не стоило Бьорну жизни. Боевые горны протрубили оглушительный вызов, и стены открылись.

Легионер Сынов Гора появился из ниоткуда и направил потрескивающую булаву в голову Волка. Бьорн нагнулся, и оружие оставило в стене вмятину размером с его тело. Он опустошил свой болтер в грудь изменнику. Нагрудник легионера лопнул, разорванные силовые кабели зашипели вытекающей энергией, и враг отшатнулся. Бьорн прыгнул на воина и вонзил молниевый коготь в подбородок противника. Задняя часть шлема предателя взорвалась наружу фонтаном дымящейся крови. Бьорн сапогом сбросил труп со своих когтей и развернулся, выискивая нового противника. Он оказался в гуще внезапно вспыхнувшей битвы. Воины появлялись из-за открывшихся панелей под извращенными творениями искусства, бросаясь со всех сторон на Влка Фенрюка. Болтерная стрельба быстро стиха, уступив место клинкам. Воины бились повсюду. Никаких боевых линий. Никакой дисциплины, только дуэль, повторяющаяся тысячу раз. Тьма против света. Ощущение нечестивого давления росло. Воздух уплотнился. Даже сквозь дыхательную маску Бьорн каждым вдохом ощущал вонь сточной грязи.

Голоса смеялись и бормотали, раздаваясь не из человеческих глоток, но, казалось, прямо из воздуха. Сыны Гора сражались, не обращая внимания на этот хор, но Влка Фенрюка отшатывались от него.

Мигание термометра привлекло внимание Бьорна, предупреждая о растущем холоде. Горячий воздух из силовых ранцев превратился в клубы пара. На крюках и порченом убранстве собирался иней, но когда воин взглянул на свою кисть, то увидел, что свинцовые амулеты плавятся от жара. На его глазах они таяли в серебристые полоски, которые стекали с тела на пол и бежали по нему, вопреки искусственной гравитации, словно ища путь к бегству. Из-за отсутствия контрмагии, способной заглушить голоса, они звучали все громче и громче, искушая Бьорна бросить оружие и угрожая, если он так не поступит. Он не знал языка, но смысл был ужасающе понятным.

На него напали двое воинов. Их лица расплывались в глазах Бьорна, а голоса смеялись. Они атаковали, пока он был наполовину ослеплен. Бьорн неуклюже отбивал их удары.

Что-то приближалось. Однорукий посмотрел на лестницу. По коридору приближался свет, подобный тому, чтобы отбрасывают факелы на стены пещеры. Ему предшествовало дурное предчувствие. У Бьорна возникло такое ощущение, будто давление корежит истиную форму его вюрда. Шепот сменился ревом восхваления, пением славословий чемпиону.

Золотые ворота открылись.

С порывом черного ужаса на верхнюю площадку лестницы шагнул Гор Луперкаль, присоединившись к своим сыновьям. С обеих сторон рассыпались личная стража из громоздких терминаторов. Следом появились воины, чьи перекошенные лица и неестественные конечности Бьорн сначала принял за блажь безумного оружейника.

Гор приковал к себе все внимание. В левой руке он держал булаву, длина которой превышала рост космодесантника. На правой сидела огромная перчатка, пальцы которой заканчивались зазубренными силовыми лезвиями, а к кисти прикреплен спаренный болтер. Доспех покрывали шипы. Имперские символы сменили образы ока с вертикальным зрачком, которые казались слишком влажными и живыми, словно были из плоти.

Как и подобало его высокомерию, магистр войны пошел в битву без шлема. Его некогда благородное лицо исказило ликующее превосходство, граничащее с демоническим. Из капюшона терминаторского доспеха бил резкий красный свет. У этого дьявольского нимба не было заметного источника. Окинув темным взором бойню в зале, Гор произнес одно-единственное слово.

– Довольно!

Этот приказ был пропитан такой силой, что все воины замерли. Фигуры в зеленой и серой броне отступили, глядя друг на друга с непоколебимой ненавистью. Но слово Гора принудило их прекратить бой, не взирая на то, как сильно они желали сражаться.

Бьорн остановил свой выпад. Его противники отступили. Волк посмотрел на своего примарха, ожидая, что Русс отвергнет слова брата и немедленно броситься в атаку. Но он так не поступил. Леман Русс ждал, застыв с выражением такого смятения на лице, что оно пробудило страх в сердце Бьорна. Повелитель Зимы и Войны был решительным воином, природной силой, могучей словно буран, и такой же неумолимой и беспощадной. Но появление брата парализовало его. Из-за нерешительности Русса Свору охватил ужас. На поле битвы опустилась напряженная тишина.

– Леман из Руссов, мой варварский брат, – обратился Гор. Он поднял молниевый коготь и ткнул в Русса пальцем, лезвие на котором было размером с косу. – Ты разочаровываешь меня. Этот твой поступок – самоубийство. Какой же ты глупец, раз жертвуешь своей жизнью ради верности нашему гнусному отцу.

На неуловимый миг фальшивая личина Лемана Русса спала.

– Гор, что ты с собой сделал?

– Я стал тем, кем всегда был. – Ухмылка Гора была слишком широкой и зловещей, не присущей человеку, как-будто сквозь его смертное лицо проступала улыбка кого-то другого. Затем она исчезла, и его выражение стало печальным. – Остановись, Русс, и послушай меня. Я узнал правду. Видел будущее. Я знаю, какую беду наш отец навлечет на наш род.

– Тебя обманули, мой брат. Посмотри на себя, на свой корабль. То, чем ты себя окружаешь нельзя назвать цивилизацией. Это безумие! Эти вещи достойны Кёрза, но не тебя.

– Они точно отражают истину вселенной. Чтобы стать лучше, ты должен принять ее. Если присоединишься ко мне, то все поймешь.

Русс в отчаянии рассмеялся.

– Ты совсем спятил. Ты – предатель и тиран. Чудовище!

– Я – верный, верный человечеству! Ты продолжаешь следовать за злобным деспотом, который создал нас, и так охотно внемлешь Его лжи. Разве ты не видишь, Императора интересует только Он сам. Он сожжет наш род на погребальном костре ради Своего возвышения к божественности. Ты не видишь этого. Он ослепил тебя в тот момент, когда пришел в твой мир. Не вини себя, Леман. Ты ничего не мог поделать. Присоединяйся ко мне, и я прощу тебя.

– Простишь меня? – Необузданный смех Русса смешался со слезами неверия. – Я не могу присоединиться к тебе! Брат, оглянись. Пожалуйста. Посмотри беспристрастно на то, что ты натворил.

Выражение царственного лица Гора стало угрожающим.

– Я предполагал, что ты отвергнешь мое предложение. Ты – пес. Ты прибегаешь по свисту отца, храбрая гончая, которая бросается на любого по команде деспота, слишком глупая, чтобы понять, что добыча хозяина убьет ее. На Старой Земле, в древние времена, существовали похожие на тебя собаки, которых стаями выпускали охотиться на диких кабанов. Они атаковали без промедления, хотя многие гибли, так как их растили бесстрашными. Их природу извратили ради прихотей их создателей. Как и твою. Всех вас. – Он окинул зал пылающим взглядом. – Но здесь я вижу не стаю бесстрашных собак, а только сбитою с толку дворняжку и ее щенков. Это ты спятил, мой брат. Даже если бы ты пришел сюда со всеми нашими так называемыми «верными» братьями, вы бы оказались в меньшинстве. В одиночку у тебя нет шансов на победу. Через несколько часов твой Легион исчезнет, а за ним последует твоя скучная примитивная культура, так как, мой брат, я увижу, как горит Фенрис.

Если Гор хотел этими словами спровоцировать, то у него не вышло. Взгляд Волчьего Короля излучал спокойную уверенность. Русс выпрямился из боевой стойки и опустил острие Копья Императора. Он направился к Гору, и толпы воинов разошлись, пропуская его.

– Ты не в себе, я вижу это, – сказал Русс. – Ты попал под чужое влияние. Останови это безумие. Позволь Императору исцелить тебя.

Гор засмеялся. Это был гортанный рык чудовища в тайной пещере, который выходит ночью, чтобы пожирать молодежь.

– Он не сможет исцелить то, чего нет! Разве ты не видишь? – Гор развел руки и направился вниз по ступеням. – Я – не ранен, я выздоровел. Прежде я был всего лишь пешкой, теперь я хозяин своей судьбы. Я свергну нашего отца и принесу человечеству новую эру могущества.

– Эру жестокости, – ответил Русс. – Посмотри на своих воинов. Они превратились в чудовищ, хотя и не настолько, как их отец.

– Чудовищ? – взревел Гор. – Я видел, какое черное будущее уготовит нам Император. Его нисколько не заботит человечество. Великий крестовый поход был ложью, Русс. Его заботит только Его собственный апофеоз. Мы с тобой инструменты, которые выбросят за ненадобностью. Он позволит душам триллионов людей сгореть, чтобы утолить Свой вечный голод. Я это знаю.

– То, что ты говоришь – неправда. Послушай себя! – взмолился Русс. – Время еще есть. Остановись.

Гор направил булаву на Русса.

– Я нарекаю тебя глупцом, достойным только смерти. Но ты мой брат, есть и другие из нас, кто сразиться со мной, поэтому я в последний раз предлагаю тебе выбор. Император говорил мне в день, когда мы впервые встретились, что вместе мы могли совершить такие удивительные деяния. Он – лжец, но в этом был прав. С тобой на моей стороне мы сможем придать галактике новый облик. Мы первыми оказались вместе – так сделаем это снова, во благо всего человечества.

– Заманчивое предложение, – неискренне заметил Русс и улыбнулся. – Не трать лишних слов. Ты знаешь мой ответ. Посмотри на тех, кто с тобой. Ты приказал мне убить Магнуса, когда сам погряз в гораздо худшем.

– Ты сразил его с таким рвением. Тобой всегда было легко управлять. Импульсивный глупец, стремящийся любой ценой угодить, как и подобает псу. За толику расположения ты продашь собственную жизнь, – Гор усмехнулся. Тысячи болтеров взяли на изготовку. Он указал на воинов в странной броне. Они выступили вперед, и стала понятно, что их неестественность – не уловка. Они превратились в существ, которых нельзя было назвать людьми. – Это – мои луперки. Они – предвестие того, что грядет. Ты смотришь на истинную силу галактики.

– Я смотрю на чудовище, – сказал Русс. – Я уже убил немало их. Ты будешь следующим.

Он приготовил копье.

Гор громко рыкнул.

– Быть посему. Я не ждал ничего иного, кроме твоего верноподданного тявканья, волчонок, но был готов дать тебе шанс принять изменения. Отлично. Ты умрешь от моей руки. И это не доставит мне удовольствия.

– Чудовища всегда говорят так, – ответил Русс. – Потому что не могут посмотреть в лицо правде.

– Думаешь, что сможешь сейчас победить, брат? – проревел Гор. – Узри же мою силу. Узри то, что наш отец скрывал от нас!

Гор атаковал, с легкостью перейдя в грохочущий бег в приспособленном под него многотонном терминаторском доспехе. Гигантская булава взлетела вверх.

Русс встретил удар двойным хватом, приняв навершие булавы на лезвие своего копья. Ударная волна эмпирейской энергии разошлась во все стороны, сбивая с ног и раскидывая космодесантников.

Гор ударил снова, и Русс отшатнулся.

Болтеры ответили своим громом на молниевые разряды сражающихся примархов, и битва вспыхнула с новой силой.

Бьорн сморгнул послесвечение. Сигналы тревоги вопили ото всех систем его доспеха. Жуткие энергии окружали обоих примархов. Они были героями из мифов, сражающимися за душу человечества. В размытом зрении Бьорна их тела утратили свою определенность, став чем-то другим – воинами в древних доспехах с бронзовыми копьями или же дикарями из незапамятных времен, сжимающими огромными каменные топоры, или двумя братьями, сцепившимися в грязи какой-то забытой деревушки, когда людей было мало, а мир – безграничен. Бьорн снова моргнул и видение исчезло. Постчеловеческие божества бились оружием чудовищной мощи.

Творилась великая сага или же великое забвение. Если Гор победит, о Влка Фенрюка больше не расскажут историй.

А затем Бьорна атаковало тараторящее изменчивое существо, удерживаемое в форме человека только силовым доспехом, и волк сосредоточился на собственной схватке.

Гор демонстрирует свою мощь...