Волчья погибель

15 Битва за Трисолиан А-4

Широкие лучи молниевого огня раскалывали воздух внезапным тепловым смещением, сотрясая пещеру-склад неестественным громом. Когорта таллаксов прошагала мимо орудий, выбрасывая сверкающие смертоносные разряды. Подземные агрополя Трисолиана А-4 не могли пасть.

Если эта планета погибнет, то их главные продовольственные запасы будут потеряны, и они умрут от голода. Бои начались здесь – против групп лазутчиков Предательских Легионов, стремящихся закончить кампанию, прежде чем она началась.

Их обнаружили. Началась битва. Конечно же, магос домина руководила сражением из своей крепости на станции Септа Гепталигона. А вот ее везучим подчиненным довелось испытать упоение боем.

К их числу принадлежал и Коул. Только чувство самосохранения не позволило ему выразить свое несогласие.

Противостоящие им легионеры носили синие цвета то ли Повелителей Ночи, то ли Альфа-Легиона. Коул не мог разглядеть сквозь дым, который сокращал видимость до пяти метров. Сигнальный импульс их опознавательных маячков был искаженным. Имперские коды заменили на идентификаторы врага. Разорванные кислородные трубы настолько насыщали пламя, что оно прожигало сталь. Вонь плавящегося металла была невыносимой. Сенсоры Коула заглушали какофонию сигналов тревоги, державших в напряжении его разум. Газ. Пламя. Пули. Взрывы. Столько способов умереть, и связанные с его разумом меньшие машинные духи жаждали рассказать ему обо всех.

Его таллаксы наступали, методично заливая конец пещеры огнем своего оружия. Энергетические разряды всевозможных разновидностей создавали красочную картину. Фазированные плазменные вспышки и перегруженные фотоны соревновались, чье пламя ярче. Лазерное оружие било короткими прямыми лучами, рукотворная молния – зигзагами.

Взорвался шестиугольный контейнер с компостом. Коул увидел, как упал легионер, края зияющей дыры в нагруднике светились расплавленным керамитом. Другой рухнул, продырявленный в трех разных местах темно-синими лучами мультилазера. Масс-реактивные снаряды разорвались по всей фронтальной обшивке одного из таллаксов. Он пошатнулся и опустился на одно колено. Из перебитой трубки хлынул газ. Коул подумал, что воин упадет, но тот замер, переключившись с поврежденных узлов, затем направился вперед. Появившаяся хромота ему совсем не мешала.

Легионеры отступили, как призраки. Таллаксы тяжелой поступью двинулись дальше. Оружие вращалось на шарнирах, наводясь и оценивая все, что могло представлять угрозу.

Минуты относительного спокойствия прошли. По всему объекту завыли сигналы тревоги. Ворвались яростные ветра декомпрессии, а затем стихли, когда проделанные в агропещерах бреши были запечатаны переборками. Коул рискнул высунуть голову из-за упавшей технической колонны, за которой он прятался. Адепт так сильно сжимал волкитную серпенту, что заныли пальцы. До сих пор он не сделал ни одного выстрела.

Над головой ревела, словно огнемет, кислородная труба. Коул рискнул подключиться к инфосфере, чтобы найти командные протоколы и перекрыть ее. У него получилось. Труба стихла, как погасшая свеча. Большой участок стены напротив нее почернел. По крайней мере, теперь адепт чувствовал, что сделал что-то полезное.

Таллаксы остановились в десяти метрах от него. У Коула был небольшой пикт-экран в третьем глазу, показывавший текст прослушки их переговоров. Сообщения были краткими, точными и связанными исключительно с убийством.

Они согласовали следующий план действий и двинулись дальше. Коул сглотнул. Его направили помогать им, а значит, он должен следовать за ними. Но этого ему совсем не хотелось. Он не привык носить броню. Вес сервоупряжи на спине поддерживался суспензорами, но масса сказывалась на его походке, вынуждая двигаться нелепо и странно, чтобы не отстать от штурмовиков.

Более настойчивый, чем индикаторы угроз, звон объявил о входящей передаче. На его поле зрения наложился зеркальный облик Гестер Асперции Сигмы-Сигмы.

– Коул, – обратилась она. – Ничто не сравнится с битвой, не так ли?

Домина злорадствовала. Несомненно, она прочитала его беспокойство через свой боевой омниспик. Он был ее подчиненным, а никто из тех, кто служил Сигме-Сигме, не избегал ее надзора. Велизарий представил, как показания его малодушного пульса пробегают по ее экранам, и попытался подавить свой страх.

– Враг отступил, – ответил он.

– Служащая здесь тагма Ордо Редуктора превосходна, – заметила домина. – Но в других местах война протекает неблагоприятно. Гепталигон держится, но добывающая станция на Трисолиане А-3 уже пала. Враг отправит оттуда подкрепления.

– Что мне делать? – спросил Коул.

– Заботься о павших. Сражайся, – приказала домина. – У меня много дел.

Ее лицо исчезло из его третьего ока.

Скрежет гусениц по металлу привлек его внимание. Вокруг стремительно приближающегося танка, увешанного оружием, клубился дым.

– Легионерский танк-истребитель «Сикаран», сектор два! – выпалил по воксу Коул. Он пригнулся, когда машина выстрелила.

Таллаксы не знали страха и потому продемонстрировали более героическую реакцию, чем Коул. Они немедленно открыли ответный огонь. В отличие от боевого доспеха легионеров шкура танка оказалась не по зубам их вооружению. От нее в землю с шипением посыпались искры. Плазма выжгла борозды на наклонной броне, но танк ускорился, направляясь к киборгам и извергая лазерные лучи.

Из гладкого лицевого щитка таллакса в дальнем конце шеренги хлынуло ослепительно-белое пламя. Он упал на колени и с лязгом уткнулся лицом в пол, органика превратилась в маслянистый дым. Второму лазерным лучом отсекло руку. Отлетевшая конечность ударилась о стену, за которой прятался Коул. От этого шума он отпрянул.

– Атака бронетехники, сектор два! – выкрикнул адепт. Он отослал данные и активировал свой маяк на полную мощность, не задумываясь о том, кто мог «захватить» его сигнал.

Таллаксы разделились, позволив танку проехать через их шеренгу. Он зацепил одного из них скользящим ударом по ноге, и киборг свалился. В тонкую кормовую броню впились яркие лучи. Боевая машина заблокировала гусеницы, остановившись прямо возле укрытия Коула. Танк носил темно-синюю геральдику Повелителей Ночи и был увешан цепями, на которых болтались кости и кровавые лоскуты, которые еще недавно принадлежали живым телам. Гусеницы закрутились в противоположных направлениях, разворачивая танк на месте к сократившемуся числу киборгов.

Коул присел на корточки, молясь Омниссии, чтобы его не заметили. Он едва не выдал свою позицию радостным выбросом данных, когда на его внутренних дисплеях появилось короткое недвусмысленное сообщение.

<Помощь близка>

На картографе мигнула красная отметка. Подкрепления медленно продвигались к галерее, которая возвышалась над пещерой. Скандируя скорбное однозначное число смерти «Ноль, ноль, ноль, ноль», ковен мирмидонских разрушителей пошел в атаку.

Они были крупными существами, гудящими мощью воинственными уродами, фанатичными техниками, полностью предавшими свои тела аугментации. Таллаксы, к которым они пришли на подмогу, обладали однотипностью произведенных мануфакторумом устройств и выглядели бесчеловечными. Мирмидонцы были другими.

Они были творцами собственного улучшения, и поэтому благословлены силой Бога-Машины, дарованной тому, кто своей волей воздействует на тело. В них осталось немногим больше плоти, чем у таллаксов, но они выглядели более человечными из-за их уродства. У одного из-под сгорбленных плеч выступал полированный череп, вероятно принадлежавший воину, на шее из стального троса. Руки несли плазменные пушки. Глаза из красного стекла осматривали поле боя тонкими лучами лазерных дальномеров. Спереди другого болталась пара рук из плоти и крови, необъяснимым образом вмонтированных в металлический нагрудник. Все мирмидонцы носили мантии, хотя и не нуждались в них. Они были жрецами Бога-Машины в роли разрушителей, ужасающими и наполненными Движущей Силой в награду за их набожность.

Груз встроенных реакторов и огромных орудий замедлял их размеренную поступь до почтительного темпа. Головы воинов раскачивались в такт тяжеловесной походке. «Сикаран» заметил их и развернул башню, чтобы задействовать спаренное орудие.

Двойной луч лазерной пушки рванул к сходной лестнице, угодив в нее снизу. Вверх полетели куски металла. Один из мирмидонцев получил попадание в грудь, его отбросило назад взрывной реакцией от контакта когезионного света с материей.

Другие сполна рассчитались.

Растущий гул готовящегося к стрельбе конверсионного излучателя вызвал у Коула болезненную вибрацию в ушах. Громоздкое, сложное в управлении оружие в руках командира мирмидонцев достигало своего полного смертоносного потенциала. Только такой как он обладал внутренним пространством для установки глушителей, необходимых для корректной стабилизации оружия, черепных имплантов для расчета верной фокальной точки лучевой реакции, внутреннего реактора, чтобы утолить огромный голод излучателя. Его газоотводы начали светиться.

– Омниссия торжествующий! – выкрикнул через многочисленные вокс-эмиттеры мирмидонец. Из тупого дула оружия вылетел ослепительный столб энергии и вонзился в башню «Сикарана». Что не причинило боевой машине вреда.

В фокальной точке конверсионного излучателя материя подвергалась мгновенному преобразованию в энергию. Именно это и сорвало башню с силой небольшого ядерного реактора, достигшего критического состояния.

Детонация была оглушительной. Коул сумел вовремя вернуться за укрытие, избежав ослепляющей послевспышки и гибели в пламени высвобожденных атомов.

Давление разорвало одежду. Электромагнитный импульс взрыва вывел из строя импланты. Коул минуту лежал ошеломленный, с отключившимися машинными чувствами и оцепеневшими человеческими.

Он поднял себя при помощи серворук.

«Сикаран» превратился в обугленный остов. Верхняя часть танка была полностью уничтожена. Нижняя часть сложилась в подобие ладони, прикрывающей гаснущий огонь.

– Так сгинут все, кто обращает дары Бога-Машины против Омниссии, – произнес нараспев мирмидонец.

Коул, мельком взглянув на них, побежал по коридору, приятно удивленный дополнительной силой, которую ему дал силовой доспех. Но он был слишком медленный, чтобы догнать своих подопечных. Легионеры укрылись у пересечения переходов. Блеск и грохот оружия затихал в коридоре слева, ведя к одному из огромных пещерных полей. Киборги в зоне видимости были невосприимчивы к перезагрузке, которая свалила Коула, и направились дальше. Адепт беспомощно огляделся. На полу лежали тела мертвых Повелителей Ночи и Несущих Слово. Несмотря на различие в цветах, зловещие трофеи, которые они носили, делали их своего рода братьями и отличали от тех легионеров, которых когда-то знал Коул.

Здесь было что-то еще. Истерзанный труп в черном одеянии с телом обычного человека.

Почувствовав неладное, Коул осторожно приблизился, приведя в боеготовность свою серпенту. Он навел оружие на тело, хотя у него не было оснований считать его живым.

Человек лежал у эксплуатационной панели, которую он, похоже, взламывал портативным когитатором. Скрытое одеждами тело лежало лицом вниз, вытянув одну бледную руку.

Силовой доспех Механикума позволил Коулу перевернуть ногой аугментированную фигуру.

Аугметика указывала на принадлежность трупа техноадепту. Но одежда была черной, такой цвет не носили ни на одном мире-кузне, а священная символика культа Механикус была искажена. Вышитую над сердцем «махина опус» окружали восемь стрел, а череп внутри шестеренок носил демоническую гримасу.

Коул пригляделся внимательнее. В плоти адепта были странные уродства, которые не объяснялись аугментацией. Линию челюсти окаймляли костяные наросты, которые проросли из металла имплантированного воксмиттера. На его голове. На голове… Что-то двигалось на его голове, влажное и змеевидное.

Охваченный дурным предчувствием, Коул наклонился, чтобы увидеть то, что ютилось между кабелями на лысом черепе адепта.

В этот момент глаза незнакомца резко открылись. Коул никогда не видел подобных глаз. Радужную оболочку с пурпурными и золотистыми полосками разрезали вертикальные щели зрачков.

Коул инстинктивно выстрелил из волкита в лицо человеку. Металл и плоть испарились под потоком энергии. Он отключил оружие, когда тело загорелось. Умирающая аугметика пустила конечности обезглавленного человека в безумный пляс.

Оцепеневший и шокированный Коул смотрел, как сгорает порченный адепт.

Он убил своего первого человека. Неожиданно оружие стало ощущаться более естественным в его руке.

Коул некоторое время продолжал смотреть на труп, пока в его сознание не вторгся жалобный псалом канта бедствия. Поверженный мирмидонец был все еще жив. Адепта ждала работа.

Он вернулся в коридор на помощь мирмидонцу. Его товарищи спустили его со сходной лестницы. Когда Коул появился, они опустили раненого киборга своими мехадендритами и другими вспомогательными конечностями на пол и отступили.

Коул опустился на колени, чтобы позаботиться о раненом человеке, если его так можно было назвать. Адепт рьяно взялся за дело. Он хорошо знал секреты механики и биологии, и эффективно исцелил раны воина.

Вскоре Коул погрузился в священные таинства восстановления нервных шунтов и биологических эмуляторов органов. Когда она закончил, мирмидонцы многозначительно кивнули, и, прочирикав бинарные молитвы удачи, ушли. Наряду с жестом благодарности они мыслеимпульсом передали из своих аугментированных разумов в его обещание будущей помощи.

Мирмидонцы были священными аватарами гнева Бога-Машины. Коул заслужил их уважение. Этот момент должен был стать запоминающимся, но Коул не мог выбросить из головы уродства мертвого адепта.