Водный мир. Осада

Глава 5−3

-//-

… как ни странно, но уволочь за собой в «изнанку» мертвеца оказалось куда сложнее, нежели живого и здорового «пассажира». Я имею в виду, «просочившись», а не «продавив» стандартную «мембрану». Там-то вообще никаких проблем. А вот безжизненная тушка Вэня входить в резонанс с подпространством и разделяться на пучок «струн» решительно не желала. Пришлось в прямом смысле слова самому распластаться на трупе, и только тогда получилось. Но приятного мало, доложу я вам. Вроде и не воняет ещё, и повреждений никаких, так что даже не заляпался, а поди ж ты! Какой-то чисто психологический дискомфорт. Плюс в «хабе»-тройке самом по себе не особо уютно. Хорошо, что вовремя сообразил воспользоваться «таможенной станцией», вместо того, чтобы двигаться по межуровневым «бечёвкам» последовательно. А ещё в результате мы с почившим Гуанмином вывалились в реальность сразу в «заброшке», а не в катакомбах в толще скалы. Если совсем точно, то на взлётном «пятаке», примерно с метровой высоты, потому что в какой-нибудь коридор или одно из помещений я переноситься тупо побоялся. Нет, понятно, что в стену или пол я не, так скажем, интегрируюсь. Это уже проверено на практике. Вот только времени в обрез, поэтому чем быстрее, тем лучше. А тут даже удачно получилось — вайгожэнь снизу, я сверху. И плевать, что Вэня теперь ещё в лабораторию тащить — это всяко проще, чем в неё же из «изнанки» прицеливаться. Ну и Евгений Викторович мне подсобил. Не сразу, конечно, а лишь когда я его вызвал, то есть пересеклись мы уже в мансарде. А потом ему ещё с полминуты понадобилось, чтобы справиться с эмоциями — я забыл его предупредить, что со мной будет, хм, груз. Хорошо, перстень с артефактом притащил — мой собственный, настоящий, как раз на указательный палец, а не жалкую обманку, что красовалась у меня на левом мизинце. Но и от неё я тоже избавляться не стал, просто сдёрнул с пальца и упрятал в самый надёжный карман чанфу. А шапку я, кстати, где-то посеял. Но это ничего, у меня запасная есть. Зря, что ли, мы с дядькой Митяем «заброшку» под резервную базу СБ переоборудовали? Вот и я о том же. А ещё я уже не знаю, в какой раз мысленно поблагодарил Розанова за то, что тот настоял на своей затее. Сам-то я наверняка бы заленился после первой же ходки с секретным грузом. А он нет. Говорю же, кремень-человек! Так что теперь у нас тут скромный по сравнению с закромами СБ в клановой резиденции, но всё же полнокомплектный лабаз, совмещённый с медпунктом и пунктом боевого питания. При желании могу и в комбез нормальный переодеться… кста-а-а-ати! А чего я торможу, собственно? У меня же Алексов подарок, который «Витязь-М», без дела простаивает! Но сначала разберусь с трофеем. Да-да, с определённого момента я именно так предпочитаю воспринимать тело Вэнь Гуанмина. Всего лишь трофей. Как говорится, ничего личного, просто бизнес…

В общем, когда мертвеца мы с профессором поволокли вдвоём, дело пошло заметно веселее. И это я ещё молчу, что Эйген — скорее всего, из брезгливости — отказался притрагиваться к самому телу, а поэтому задействовал в качестве импровизированной волокуши сдёрнутый с надувного матраса плед, на который Вэня мне пришлось закатить собственноручно. И отдельное спасибо Леркиному деду, что тот всю дорогу молчал, вместо того, чтобы донимать меня не самыми уместными вопросами.

Кстати, медпункт предусмотрительный Розанов оборудовал не так уж и далеко от взлётного «пятака», в одной из пустующих комнат. Не очень просторной, а в самый раз под одно койко-место для пострадавшего, и полуавтономный медкомплекс-капсулу, способный трансформироваться хоть в операционный, хоть в прозекторский стол. Естественно, с соответствующим набором медицинских приблуд. Но не профессиональных, а, что называется, «для чайников». Таких, как я, например. То есть людей, которые по долгу службы прошли курсы первой помощи начального уровня, и теперь способны дотащить страждущего до «кокона» и запустить одну из типовых программ автодока. Впрочем, сейчас мне предстояла чуть более сложная задача: активировать подготовку к полостной операции. Хорошо, что Вэнь уже мёртвый, так что ему всё равно. А мне мороки, как ни крути, гораздо меньше. Как минимум, не придётся пациента фиксировать. Ведь, как известно, хорошо зафиксированный пациент в наркозе не нуждается. Равно как и мёртвый, хе-хе.

Разве что от скафандра я почившего в бозе Гуанмина избавил, распоров тот по швам специально для этого предназначенным виброскальпелем из комплекта медкомплекса. Распотрошённую одежку выбрасывать не стал, как и всё остальное, вплоть до обуви и нижнего белья — это всё пойдёт в стационарный сканер, который торчит здесь же, в дальнем углу комнаты. Надо же довести дело до конца, вдруг я что-то упустил при визуальном осмотре? Но это чуть позже, сразу после того, как… ну, вы поняли.

— Профессор, если вам неприятно, лучше не смотрите, — буркнул я, склонившись над пультом «кокона». Можно было, конечно, задать программу вручную, но я предпочёл припрячь Лиу Цзяо, обеспечив тому прямой доступ в «мозги» медкомплекса. — Дальше я уже и сам справлюсь.

— Спасибо, мой мальчик, — с благодарностью в голосе отозвался Эйген. — Пожалуй, не буду. Не сказать, что я совсем слабонервный, но… насмотрелся в своё время, больше не тянет.

— Тогда по пути закиньте шмотки в сканер, будьте добры, — попросил я. — Если не трудно.

— Сейчас, Ваня… а можно вопрос?

— Извольте, проф.

— А что произошло с этим… юношей? — не выдержал, наконец, Евгений Викторович. Но это он молодец, довольно долго продержался. — Я не наблюдаю на нём никаких повреждений… даже кости все, насколько я могу судить, целы. Почему он… умер?

— Вот как раз это я и собираюсь выяснить, профессор, — ухмыльнулся я. — Так-то есть гипотеза, что у него нейронные связи порвались — все сразу и одновременно.

— Как это⁈ — удивился Леркин дед.

— По команде извне, — пожал я плечами. — И не спрашивайте, как это возможно. Сейчас будем выяснять. Сразу могу сказать следующее: в желудке у… хм… объекта находится некий артефакт искусственного происхождения. Мы полагаем, что работы гексов-Блюстителей, на основе технологий из континуума ВП, так что надо быть поосторожней.

— Как скучно я живу, оказывается! — покачал головой Евгений Викторович, но в ещё большие подробности вдаваться не стал. — Как закончишь, позови меня, мой мальчик.

— Обязательно, проф! — заверил я. И скомандовал вслух: — Ли, приступай!

Вот чем мне нравится мой электронный помощник, так это многозадачностью. И весьма обширным функционалом. Многим на зависть, да-да. Вот кто бы ещё, скажите на милость, буквально за несколько секунд перепрограммировал медкомплекс таким образом, чтобы тот совместил в одном алгоритме действий сразу несколько типовых протоколов? А именно, вскрытие брюшной полости с одновременной остановкой кровотечения, а затем и желудка с предварительным дренажем? И всё это под герметизирующим плёночным куполом, плотно прилегающим к коже и копирующим очертания тела? Вот и я не знаю. Главное, что мне не пришлось воочию наблюдать за потрошением Вэня, равно как и нюхать содержимое его кишечника. Ну и, само собой, в распоротом пузе не нужно ковыряться — тот самый артефакт, в режиме «вибрационного зрения» выглядевший как провал в пустоту, умный медицинский автомат… в буквальном смысле слова засосал вакуумным насосом. Потом вымыл, обеззаразил и выплюнул на поднос из старой-доброй нержавеющей стали, что притулился на капсуле сбоку от рабочего места хирурга. Меня, то бишь. Ну и заодно оповестил о завершении процесса зуммером, вынудив скосить взгляд на, кхм, добычу.

И знаете, я не особо удивился, рассмотрев шлепок гексовского хитина размером с хорошую такую сливу. Нашу, гессионскую, хоть и земного происхождения.

— Ли? — воззвал я в пространство.

— Боюсь, самостоятельно мне не разобраться, Ван-сяньшэн, — незамедлительно отозвался тот. — И даже Кумо не особо поможет. Тут нужны консультации хотя бы с Хранителями. Но, боюсь, и им понадобится какое-то время, чтобы воспроизвести данную технологию.

— Примерно так я и думал, — не особо расстроился я. — В любом случае, Алекса придётся привлекать. Кстати, не удивлюсь, если он со своей новой ЧВК к нам заявится… ладно, забей! Это к делу не относится. Сейчас у нас другая задача, с приблудой поработаем позже. Скажи лучше, хоть что-то по ней определить можно? Ну, особенности конструкции? Принцип действия? Хотя бы приблизительно?

— Вряд ли, сяньшэн, — обломал меня искин. — Единственное…

— Ну-ка, ну-ка?.. — насторожился я.

— Микрорельеф, — не очень понятно пояснил Ли. — У меня складывается такое впечатление, что вот эта вот… ну, скажем, «сердцевина»… или, скорее, «блок управления», является лишь частью целого. Не хватает некоего периферийного устройства… сенсора, или даже сети сенсоров…

— Как шапка с нейродатчиками для МРТ головного мозга? — сообразил я.

— Примерно, сяньшэн. Только в нашем случае эта часть гораздо миниатюрней и… пожалуй, эфемерней, — вслух задумался Лиу Цзяо. — Как… как паутинка! Сяньшэн, не будете ли вы так любезны снова дать мне доступ к медкомплексу?

— Да не вопрос! — приложил я пятерню к пульту. — Что задумал?

— Сейчас осуществим более тщательный органолептический анализ покровов тела Вэнь Гуанмина, сяньшэн, — ввёл меня в курс дела «мини-гекс». — Да, собственно, всё. Нашёл. Смотрите.

Ли без дополнительного запроса вывел на экран в «дополненной реальности» изрядно увеличенный кусок изображения шевелюры Вэня, и я сразу же наткнулся взглядом на довольно чёткие продавленные линии, избороздившие кожу в определенном порядке — строго между волосками, и впрямь напоминая вязью банальную паутину.

— Хм… нейросетка? — задумчиво хмыкнул я. — Жаль, у Цзяна Юаня в своё время не догадались проверить… тут точно только следы? Или какие-то фрагменты сохранились?

— К сожалению, образцы отсутствуют, Ван-сяньшэн. Но я теперь знаю, что именно искать в записях с камер наблюдения на «Иддии-4». А также с достаточной долей уверенности могу предположить, что самоуничтожение нейросетки послужило причиной для летального исхода Вэнь Гуанмина.

— То есть это не его мозгу скомандовали «не быть», а приблуде, — заключил я. — Прямо гора с плеч! Теперь хотя бы ясно, что наши оппоненты не смогут такой же командой «отключить», скажем, меня самого. Или того же Тэнфэя. Ещё что-нибудь?

— Ответ отрицательный, Ван-сяньшэн.

— Ну и ладно! — вздохнул я, направившись к сканеру. — Профессор! Евгений Викторович! Уже можно!

— Иду, мой мальчик! — мгновенно появился в дверях тот. — Ф-фух… Вань, не находишь, что тут воздух какой-то… спёртый?

— В каком смысле? — принюхался я. — Хм… а ведь и правда… Ли, проверь вентиляцию, не хватало ещё, чтобы она накрылась.

— Процесс активирован, Ван-сяньшэн… процесс завершён. Дело не в вентиляции.

— А в чём⁈ — в один голос воскликнули мы с профом.

— Фиксирую изменения в элементном составе атмосферы, сяньшэн, — невозмутимо сообщил Лиу Цзяо. — Количество кислорода за последние сутки уменьшилось примерно на половину процента, содержание метана, метилмеркаптана и углекислого газа, напротив, возросло.

— Что за?.. — озадаченно уставился я на Леркиного деда.

— «Пузырь»? — на мгновение опередил меня тот. — Получается, он всё-таки непроницаем для материальных тел, каковым, безусловно, является и воздух, сиречь смесь газов?

— Ответ положительный, специалист Эйген, — подтвердил предположение профессора Лиу Цзяо. — Построить модель замкнутого биоценоза?

— Некогда! — отмахнулся я. Но сразу же сдался: — Валяй, только быстро!

— Процесс активирован, Ван-сяньшэн… процесс завершён. Вывести модель в «дополненную реальность»?

— Естественно! — хмыкнул я. И снова задумался: — А как же Агуэй? Он ведь тоже похожий «камушек» «разрядил», чтобы обзавестись убежищем? Неужели не заметил, что там день ото дня труднее дышать⁈

— Толкователь говорит, что ничего такого не было, — после секундной заминки сообщил Ли. — Видимо, в Паутине физические условия отличаются от гессионских. Вот и не получилось абсолютной непроницаемости, какие-то воздушные токи присутствовали.

— Пожалуй, вполне правдоподобное объяснение, мой мальчик, — поддержал искина Евгений Викторович. — Мы же в «хабе» третьего уровня нашли и космическую пыль, и следы атмосфер других планет Иддии, сам знаешь. То есть «мембраны» для мелких частиц, начиная с какого-то определённого размера, вполне проницаемы.

— Н-да… выходит, правильно меня отец от авантюры с Новоахтарском отговорил, — с запоздалым раскаянием протянул я. — Вот что значит опыт! Ну и здоровый консерватизм, конечно же. Так, Ли, а почему тут несколько вариантов? — снова переключился я на модель «пузыря».

— У меня на данный момент недостаточно данных для анализа, сяньшэн, — невозмутимо отмазался искин. — Вот и пришлось учесть несколько почти равнозначных случаев развития событий.

— Целых пятьдесят штук⁈ — натурально прифигел я.

— Можете не смотреть их все, сяньшэн, я расположил варианты от самого простого к максимально сложному по возрастающей.

— Ладно, врубай первый! — велел я. — Он же самый простой?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн. Процесс активирован… процесс завершён.

— Э-э-э… профессор? — позвал я после небольшой паузы. — Вы видите то же, что и я?

— Скорее всего, мой мальчик, — подтвердил Эйген. — Безжизненную пустыню трудно перепутать с чем-то другим.

Хм… занятно. Согласно первой модели, «пузырь» довольно скоро — от месяца до трёх — превращался в мертвый кусок пространства, лишённый как обитателей, так и атмосферы. Причём в одинаковой степени страдали и суша, и часть лагуны, оказавшаяся запертой в аномалии. Всё, что потребляло кислород, погибло, в том числе и в воде, а следом за этим и бактерии, разложившие органические остатки на химические элементы и лишившиеся кормовой базы.

— Как-то это всё… пессимистично, что ли… — поморщился я. — Так, Ли, давай теперь симуляцию номер двадцать пять.

— Процесс активирован, сяньшэн… процесс завершён.

— Ф-фу-у-у-у! — не сумел я сдержать эмоций, рассмотрев явленную бесстрастной софтиной картинку. — Это что… плесень⁈

— Ответ отрицательный, сяньшэн. Это одноклеточные водоросли, — пояснил Лиу Цзяо. — В этом варианте сформировался замкнутый самодостаточный биоценоз, не требующий притока кислорода извне. Водоросли сами вырабатывают все необходимые для их существования вещества. Похожую картину обнаружил капитан Заварзин на одном из «поднятых» из «подпространства» судов.

— Н-да… профессор, а вы чего морщитесь?

— Да очень уж картинка неаппетитная, мой мальчик! — признался Леркин дед. — Не хотел бы я очутиться в таком вот мирке, где ничего, кроме этой гадости!

— Я тоже, профессор, — поддержал я соратника. — Я тоже… но, похоже, с текущей базой придётся расстаться. Не уверен, что мы сумеем поддерживать внутри «пузыря» стандартный состав атмосферы. Да и чистый кислород вряд ли поможет — вода всё равно затухнет, да и прочее гнильё сместит равновесие. Чувствую, в скором времени здесь дышать нечем будет. И в прямом, и в переносном смысле…

— Лиу Цзяо, не будешь ли так любезен показать вариант за номером пятьдесят? — прервал мои разглагольствования Евгений Викторович.

— Процесс активирован, специалист Эйген… процесс завершён.

— Ну вот, совсем другое дело! — оживился Леркин дед, как только в «дополненной реальности» сформировалась очередная картинка. — Почти нормальный вид! Прямо пастораль!

— Ну, по сравнению с остальными… пожалуй, — вынужденно признал я. — Хотя очень смахивает на экваториальные джунгли, изрядно поеденные паразитами и заплесневевшие от сырости.

— Согласно текущей модели это так и есть, сяньшэн, — подтвердил мою правоту Лиу Цзяо. — Повышенная влажность, повышенное содержание продуктов гниения в атмосфере, пониженная концентрация кислорода, высокая температура воздуха. Как следствие, формирование равновесного микробиоценоза. В принципе, как в варианте с одноклеточными водорослями, просто здесь флора более разнообразная. А также микроорганизмы.

— Ну и что нам теперь делать? — перешёл я от пустословных восторгов вариативностью модели к конкретике. — Какие рекомендации?

— Недостаточно данных для анализа, сяньшэн, — моментально завел любимую песню Ли. — Единственная на данный момент рекомендация — продолжать наблюдения. Хотя бы ещё неделю. А в идеале месяц. И вот тогда всё станет предельно ясно, и можно будет проработать методы воздействия на биоценоз.

— Ладно, считай, что отмазался! — махнул я рукой. — И это, перешли все данные Периклу, да и модель заодно. Пусть отец тоже будет в курсе, в какой блудняк мы чуть было не влетели.

— Не вини себя, мой мальчик! — по-отечески похлопал меня по плечу Евгений Викторович. — Ты не мог этого предусмотреть, потому что у тебя… как там наш электронный коллега выражается? Было недостаточно данных для анализа. Ты же ведь раньше «пузыри» видел исключительно в космосе, я прав?

— Абсолютно, проф, — благодарно кивнул я. — А в космосе проблема газообмена не стоит в принципе по причине практически полного отсутствия такового. Межзвездный водород в расчёт не принимаем, там концентрации мизерные, ни на что не влияющие. Но…

— Что, мой мальчик? — поневоле напрягся профессор Эйген.

— Да я просто представил, что было бы, окружи мы «пузырём» всю Гессиону, — признался я.

— И что же? — полюбопытствовал Леркин дед.

— Недостаточно данных для анализа! — ухмыльнулся я. — Но уж поверьте на слово, ничего хорошего! Мы ведь даже не знаем, как гравитационная «стенка» влияет на свет. Может, он всего лишь преломляется. А может, она какую-то часть спектра не пропускает. Просто представьте, что произойдёт с растительностью, если не будет, к примеру, ультрафиолета?

— Это надо Валерию спрашивать, её профиль, — технично ушёл от прямого ответа Эйген.

— Вот и я не знаю, проф, — вздохнул я. — А просчитывать модель искином лень, да и некогда. Это задачка посложнее будет, чем наш практически миниатюрный в масштабах планеты «пузырь». Правильно, Ли?

— Ответ положительный, Ван-сяньшэн, — поддержал меня «мини-гекс». — Боюсь, для сколько-нибудь точных расчётов понадобится задействовать «единение», но даже в этом случае, по очень приблизительной оценке, на моделирование уйдет от десяти до тридцати часов…

— Нам это пока не к спеху, — прервал я помощника. — Но в будущем понадобится, так что можешь загрузить всех свободных «отпрысков» задачей, но исключительно в фоновом режиме! Думаю, потом в любом случае будет проще.

— Так и есть, Ван-сяньшэн. И насчёт необходимости построения данной модели я тоже с вами полностью согласен.

— Ну вот и работай! — заключил я. — Только не в ущерб текущим задачам.

— Процесс активирован, сяньшэн.

— Э-э-э, Ваня? — позвал Евгений Викторович.

— Да, профессор?

— А не пояснишь ли мне, старику, что тобою движет? — Судя по растерянной физиономии, Леркин дед и впрямь не понимал всей важности открытия, которое мы только что совершили. — Умоляю, не говори, что это праздное любопытство! Я тогда в тебе сильно разочаруюсь, мой мальчик!

— Даже не собирался, проф! — горячо заверил я. — Любопытство — лишь одна сторона медали. А вторая — банальная меркантильность. Нужно же нам представлять, к чему приведёт использование наших артефактов, суть эксклюзивного товара высшего качества, на кислородных и богатых жизнью планетах? Вот и я думаю, что нужно. Потому что как иначе мы сможем составить список рекомендаций для минимизации последствий? Рекламации нам ни к чему, Евгений Викторович. Особенно когда речь может идти о сотнях миллиардов, и не только «орликов».

— То есть ты, Ваня, собираешься допустить расползание непроверенной технологии по обитаемому космосу⁈ — опешил Евгений Викторович.

— Скажем так: не исключаю такой возможности, — кивнул я. — В смысле, расползания технологии. Но только однозначно проверенной и обкатанной на практике.

— А обкатывать, стесняюсь спросить, собираешься на?..

— Уж точно не на отдельно взятой Гессионе! — отрезал я. — Рисковать главным ресурсом клана, да ещё и таким количеством жизней впридачу я не готов. И никому не позволю.

— Ф-фух!.. — утёр воображаемый пот со лба Эйген.

— Так что если уж пробовать, то будем пытаться закатать в «пузырь» сразу всю систему со звездой и дальним астероидным поясом, — невозмутимо добил я профессора. — Но это неточно.

И, пока тот хлопал глазами и пытался хватануть воздуха, как выброшенная на берег рыба, велел «мини-гексу»:

— Ли, вызови Эмилию. Пусть срочно перебирается на «заброшку», и чтобы при полном параде — в комбезе и с оружием. Нам теперь, как совершенно справедливо заметил профессор, стесняться нечего. Устроим альянсу весёлую жизнь!