Водный мир. Осада

Глава 3−3

-//-

— Ну кому ещё приспичило⁈ — возмущенно рыкнул я, среагировав на зуммер входящего вызова. — Нигде-то от них ни спрятаться, ни скрыться!

— Ответь, дорогой. Может, действительно что-то важное, — посоветовала Милли.

Она, как нетрудно догадаться, пребывала в весьма благодушном настроении, впрочем, как и всегда после постельных игрищ. А тут мы хотя бы успели закончить, хм, с процессом, и теперь просто на расслабоне лежали в обнимку. Да-да, на полу бывшего профессорского кабинета, на впопыхах расстеленном стареньком пледе, который тот же профессор пользовал прохладными вечерами в качестве… ну да, тёплого клетчатого пледа. Ну и мы при случае задействовали практически по прямому назначению.

— Чёрт! — все же фыркнул я. — Действительно, кто бы это ещё мог быть? Душа моя, давай-ка, приводи себя в порядок! Что-то мне подсказывает, что легко я от дорогого профессора не отделаюсь.

— А сам чего? — грациозно потянулась Эмилия.

— А мне-то чего⁈ — хмыкнул я. И в доказательство собственной правоты влез шорты. — Видишь? Уже как штык!

— Ладно, сейчас, — сдалась зазноба. — Ты просто пока в сторону смотри, и всё.

— Угу. — Я отвернулся от, кхм, лежбища, уставившись на плотно прикрытую дверь, и принял вызов: — Да, Евгений Викторович?

— Ваня? — подозреваю, чисто на всякий случай уточнила возникшая в «дополненной реальности» профессорская голова.

— Он самый, проф! — с ухмылкой подтвердил я. — А вы кого ожидали увидеть? Дядьку Митяя? Или, прости господи, Офигенного Ленни?

— Да нет, я ничего, — стушевался Эйген. — Просто ты долго не отвечал…

— Занят был! — относительно мягко, но категорично отрезал я. — А что, собственно, случилось? Пожар? Наводнение? Цунами? Или ещё что похлеще? Может быть, молоко убежало?

— Э-э-э… не время для шуток, мальчик мой! — укоризненно глянул на меня Евгений Викторович. — Речь идёт о чём-то действительно важном. Я не побоюсь этого слова, о научном открытии! Даже, можно сказать, величайшем научном открытии со времён появления прыжкового генератора!

— Значит, похлеще, — с тяжким вздохом заключил я. — Вы подойдёте? Или лучше я к вам?

— А ты где? — озадачился проф. Но сразу же сообразил: — А, понятно! Пожалуй, лучше я… то есть мы к тебе. Так будет рациональней. Да и продрог я, признаться, в этих катакомбах! Так что пока идём, хотя бы косточки разомну да кровь разгоню по жилам.

— Мы? — уцепился я за оговорку Эйгена.

— Мы с Агуэем, — пояснил Евгений Викторович.

— Надеюсь, Толян вместе со старым дурнем явится, «кракозябру» сюда не потащит? — уточнил я. — Места тут для функционального юнита маловато…

— Я вас понял, сяньшэн, — нарисовался хитромудрый «иновселенец» в соседнем с профессорским «окошке». — Да, я буду с Агуэем.

— Ну тогда жду! Когда, кстати?

— Минут через десять-пятнадцать, Ваня, — снова перехватил инициативу профессор. — Надеюсь, вам хватит?

— Более чем, проф, более чем! — с усмешкой подтвердил я. — Хотя… давайте-ка лучше в холле соберёмся, там хотя бы просторно и диванчики удобные.

— Я тебя понял, мальчик мой.

На том, собственно, разговор и завершился. Я, правда, сделал страшные глаза Эмилии, поскольку та, как только натянула шорты и топик, тоже попыталась влезть в кадр, но был совершенно наплевательским образом проигнорирован. Ну а потом нам только оставалось навести кое-какой порядок — вещички разбросанные подобрать, плед свернуть — да переместиться в тот самый холл. Ну и ещё по пути мы не забыли заглянуть на кухню за прохладительными напитками. И только-только с удобством разместились в креслах, оставив диван гостям, как те не замедлили явиться.

Странно, но даже Агуэй выглядел… нет, не лоснящимся, худоба-то никуда не делась, но… каким-то умиротворённым, что ли? А ещё шаман пересилил себя (или Толян вынудил) и нацепил помимо заношенных шортов рубашку-гавайку из экологического волокна, то бишь водорослевую, а потому и довольно блёклую. А вот профессор себе не изменил: аккуратная тенниска, не менее элегантные карго-шорты и крепкие туристические ботинки. Пробкового шлема только не хватало, а то бы вылитый колонизатор получился! Но самое главное, рядом с Эйгеном натурально левитировала походная сумка на длинном ремне. Причём не висела, оттягивая плечо Евгения Викторовича, а, такое ощущение, парила на антиграве, хотя я точно знал, что в этой модели он не предусмотрен. Мало того, она ещё и от бока профессорского отталкивалась. Как, знаете, два постоянных магнита одноимёнными полюсами. И не отставала от Эйгена лишь по той причине, что он её тянул за собой, подцепив под ремень правой ладонью.

Собственно, с сумки Евгений Викторович и начал, сдвинув подвернувшийся под руку журнальный столик поближе к дивану, так что он оказался аккурат между мной и Эмилией, и взгромоздив на него ношу. Ну, как взгромоздив? Просто оставил висеть над столешницей, и та (сумка, в смысле, а не столешница) через несколько секунд таки опустилась вниз, сразу же порядочно потеряв в объёме. Такое впечатление, что внутри несколько пока ещё неизвестных объектов на ходу отталкивались друг от друга, формируя некую пространственную структуру, а как только движение прекратилось, они просто осыпались компактной кучкой. Вернее, медленно и торжественно сложились курганчиком. Хм… сдаётся мне, тут без чего-то типа магнетизма и центробежных сил не обошлось…

«Вывести характеристики объектов в „дополненную реальность“, Ван-сяньшэн?» — отстучал Лиу Цзяо в режиме «чата».

«А смысл? — мысленно хмыкнул я. — Проф сейчас сам всё расскажет. Не будем лишать его этого удовольствия».

«Принято, Ван-сяньшэн».

Кстати, ещё один крайне интересный вопрос: а почему Ли мне до сих пор не доложил, что у профа что-то интересное происходит?

«Недостаточно информации для анализа, сяньшэн» — отмазался мой виртуальный помощник.

В самом деле? А как же дистанционный контроль Толяна?

«Толкователь кодировал информацию, а чтобы я не взломал код — чисто из принципа, понимаете? — попросил меня… не подглядывать, сяньшэн».

«И ты повёлся⁈» — изумился я.

«Специалист Эйген попросил о том же самом, сяньшэн».

Ну и чем же он это мотивировал⁈ Хотя нет, дай сам догадаюсь! Во-первых, неполнотой доказательной базы, а во-вторых, хотел устроить приятный сюрприз?

«Ответ положительный, Ван-сяньшэн».

Н-да. Вот она, побочка! Слишком наши искины… очеловечены, что ли? А восстановленный из резервной копии Ли, как я и опасался, немного изменился в личностном плане. В том смысле, что стал более самостоятельным — в части, не касающейся безопасности владельца, и чуть менее рациональным. Сейчас, например, на профессорские посулы повёлся, хоть мог и предупредить, что Эйген с чем-то любопытным работает. С другой стороны… не я ли сам ему эту свободу дал? Да и, если честно, не до них было! Дел невпроворот. Милли, опять же. Ну и, в конце-то концов, должен я хоть немного отдыхать? Так что не мне претензии выкатывать. Сам делегировал полномочия Евгению Викторовичу, хоть и в курсе, как он на окружающих влияет. Проще говоря, профессор Эйген способен заморочить голову любому, даже искину, особенно если последний обладает личностными чертами и не чужд эмпатии к кожаным мешкам.

— Ну и что же это, профессор? — выдержав приличествующую случаю паузу, осведомился я. — Привет, Анатолий. И ты, старый дурень, здравствуй!

— Приветствую, сяньшэн! — отозвался шаман на росском. И сразу же перешёл на местный пиджин: — И тебе не кашлять, юнец!

Ого! Эвон как у них ловко получается! Такое ощущение, что уже окончательно сроднились. Так ещё чуть-чуть, и сформируется новая синтетическая личность. И, если честно, страшно представить, на что она будет способна! Но и убивать пока рано… хоть и очень хочется, хе-хе.

— Ты не поверишь, мой мальчик! — расплылся в довольной улыбке проф. — Да я и сам до сих пор не совсем верю! Это… это… да сам смотри!

Эйген жестом фокусника вжикнул молнией и плавно перевернул сумку, аккуратно вывалив содержимое на журнальный столик. Вернее, попытался. Я имею в виду, аккуратно. Вот только вышло не очень: десятка полтора подозрительно знакомых булыжника вываливаться не пожелали, даже не раскатившись, а… отрикошетив и взмыв над столешницей. Правда, и по всему помещению не разлетелись, зависнув кто где.

— Фига се! — присвистнул я от избытка чувств. — Проф, а вы не боитесь, что «слёзы» с «демонячьими какашками» на нас плохо подействуют? Как на Лукиньо? Или старого пропойцу Качи?

— Не трясись, юнец! — на долю секунды опередил профессора Агуэй. Именно Агуэй, поскольку заговорил на пиджине. — Это не «слёзы» и «дерьмо демона», это нечто иное. Но не менее удивительное и ценное!

— А чего ж ты раньше не использовал эти… артефакты? — озадачился я.

— А раньше я им применения не находил, — фыркнул бывший куму-пойаи. — То есть нашёл, но только один раз. А больше и не нужно было.

— Толян? — вздёрнул я бровь, жестом остановив открывшую было рот Милли.

— Сейчас я всё вам объясню, сяньшэн! — засуетился тот, перехватив управление шаманской тушкой. — Это, как вы уже догадались, некая разновидность артефактов по аналоги со «слезой ангела» и «дерьмом демона»…

— Ага! А я всё думал, чего же не хватает! — осенило меня. — Вот как раз его!

— Поясните, сяньшэн? — с интересом прищурился Агуэй, но я на этот невинный взгляд не купился — не может такого быть, чтобы Толян не понял намёка.

Но раз уж спрашивает, то почему бы и нет? Опять же, не он один заинтересовался, Эйген, вон, тоже взглядом сверлит — мол, сойдутся у нас мысли?

— Подпространство, — произнёс я задумчиво. — Континуум ВП. Три временны́х координаты — Т, t и τ. Если каждый вид артефакта суть одно из временных измерений, закапсулированное в двух других, то должно существовать три типа артефактов. Два — «слезу ангела» и «дерьмо демона» — я знаю. А теперь вот, похоже, и третий нарисовался.

— Совершенно верно, мой мальчик! — просиял Евгений Викторович. — Ты в очередной раз меня не разочаровал! Хотя мог бы и раньше догадаться, потому что с третьим типом артефакта ты уже сталкивался.

А ведь верно! Тогда, в «пузыре»! Мне Алекс показывал то, что осталось от корабля «потусторонников», провалившегося в наш родной континуум ПВ! Разница ведь, по сути, только в размерах! И ещё, если верить рассказам того же Заварзина, точно такой же, только меньше и другой (да-да, именно так Алекс и выразился!) прячется в недрах металлического астероида, на котором построена станция Картахена. Но оба они, насколько я понял, пребывают в… э-э-э… разряженном состоянии, что бы это ни значило. А вот эти мелкие, интересно, в каком?..

Кстати, тут ещё один крайне интересный вопрос возникает…

— Хотите сказать, вот это вот всё — «подпространственные» корабли? — брякнул я, не подумав. И на всякий случай уточнил: — Ну, небольшие? Катера, там, или ещё какие «москиты»?

— Не обязательно, сяньшэн, — отозвался Толян. — Даже скорее всего нет. Суть всех типов артефактов одинакова — это некий объём континуума ВП, запертый в двух временных координатах. А раньше вы сталкивались именно с кораблями, поскольку именно они чаще всего оказывались в нашем пространстве ПВ. Просто нужны определенные условия, чтобы стартовал процесс капсулирования — это раз. А ещё сформировавшемуся артефакту нужно переместиться в антивселенную, что тоже само по себе не происходит.

— А у нас на Гессионе, получается, такие условия присутствуют? — сделал я самый очевидный вывод.

— Ответ положительный, сяньшэн.

— Ну и где вы их раскопали? — задался я следующим вопросом из разряда банальных. — Что-то мне ничего похожего в «изнанке» не попадалось…

— Места знать надо, юнец! — мстительно ухмыльнулся Агуэй. — И то мимо пройдёшь, и не заметишь!

— Так вы их в «единичке» нашли, что ли? — удивился я.

— Нет, мой мальчик, не в самом «хабе», — помотал головой Эйген. — Скорее, на… даже не знаю, как назвать… в том месте… если это можно назвать местом…

— Ну же, профессор! Не томите! — не выдержала Милли.

— В общем, на тех переходных участках, где из континуума «межпространства» формируются «соты», — без особой надежды на понимание закончил мысль Евгений Викторович.

— Ого! — впечатлился я. — Это что же получается, через «соты» можно и не как пробка из шампанского летать, а по-человечески, с чувством, с толком, с расстановкой?

— Не совсем понимаю, о чём ты, юнец, — задумался Агуэй, — но нет. В «мембрану» можно только на скорости. А вот внутри Паутины можно и потихоньку, аккуратно, если, конечно, знать, как именно. Я знаю. А вот ты — нет! А мог бы, если бы пошёл ко мне в ученики!

— А ты звал, дурень старый⁈ — выкатил я встречную предъяву. — Наоборот! Сам же заявлял, что не возьмёшь на обучение!

Ага, и сам же себя тогда же опроверг, потому как по факту я ученик и есть. Разве что не признанный ни одной из сторон. Это просто такой у шамана педагогический метод. Своеобразный, как и он сам, хе-хе.

— Это неважно! — барственно отмахнулся бывший куму-пойаи. — Главное, я знаю, где и как добывать артефакты, а ты — нет! А потому до сих пор довольствуешься крохами с моего стола!

— Толян, ты бы это, не перебарщивал с гурманством, — поморщился я. — Видишь, как это дело на бесхитростную аборигенскую душу влияет?

— Учту, сяньшэн.

— Угу, обязательно учтёт! — заверил шаман. — Но потом. Пока же вот.

И он широким жестом обвёл журнальный столик с успокоившимися артефактами.

— Ну да, артефакты, — кивнул я. — И что дальше? Вам не кажется, коллеги, что сейчас ваши научные изыскания немного не ко времени? Мне про оборону думать нужно, а вы тут всякими мелочами отвлекаете…

— Ваня, мальчик мой! — укоризненно глянул на меня профессор. — Мы ведь именно об этом и думаем! Можно сказать, ночей не спим! И предлагаем тебе средство для защиты наиболее важных объектов — как на поверхности планеты, так и в космическом пространстве! Если позволишь, абсолютной защиты!

— То есть вот эти вот каменюки, — взглядом указал я на журнальный столик, — они не «разряжены»? Ну, в смысле?..

— Мы поняли, сяньшэн, — заверил Толян.

— Именно так, — подтвердил и профессор. — Да. Именно так дело и обстоит. Перед нами некоторое количество артефактов, способных при определённом воздействии «разрядиться», исторгнув объём континуума ВП в пространство ПВ с образованием в результате этого процесса всем нам прекрасно известного «пузыря», изолированного от нашей вселенной сферой гравитационных искажений.

— Ладно, — задумчиво побарабанил я пальцами по подлокотнику, — допустим, предположим… а какого размера будет эта самая сфера? Вы, Евгений Викторович, возьмётесь предположить?

— Нет, мой мальчик, — помотал головой профессор. — Предполагать не возьмусь. Но в этом нет абсолютно никакой необходимости, поскольку мы обладаем эмпирической зависимостью между размером артефакта и его, кхм, энергозапасом с диаметром сферы гравитационного искажения. Каковая, как ты понимаешь, возникает при его… ну, пусть будет активация. Нам так всем привычней.

— Рискну предположить, профессор, что… э-э-э… «выплеск» континуума ВП происходит равномерно во все стороны от истока? — снова встряла Милли.

— Именно так, девочка моя! Именно так!

— То есть, чтобы окружить защитной сферой, скажем, чью-нибудь загородную резиденцию, нужно подобрать «камешек» определённого размера, поместить его в предполагаемый геометрический центр защитного периметра и… активировать? — педантично уточнила Эмилия.

— Примерно так, — подтвердил Евгений Викторович.

— Похоже, дорогой, работы у нас прибавится! — подмигнула мне «резервная жёнушка». — Как раз по нашему профилю: проникнуть, подложить, активировать, провалиться в «изнанку».

Хм… а быстро у неё голова соображает. Впрочем, именно за это я её и ценю. Однако даже Эмилия не сумела заглянуть дальше своего носа. Или же не захотела при свидетелях, предоставив эту сомнительную честь мне. Так что…

— Это всё ещё бабка надвое сказала, — не повёлся я. — Не думаю, что следует задействовать артефакты именно с этой целью.

— И почему же, мой мальчик? — не сдержал любопытства Эйген.

— Да, сяньшэн, мне тоже интересно! — поддакнул устами Агуэя «иновселенец».

Да потому что конкретно тебе, Толян, веры нет никакой! Ещё большой вопрос, за каким хреном ты профессора на артефакты навёл. А что это именно ты, сомнений никаких. И раз усиленно продвигаешь озвученную Эйгеном идею, то это тебе для чего-то нужно. Ну и для чего? И вот тут уже возможны варианты. Начиная с того, что ты решил мне тупо подлизать в расчёте на будущие дивиденды, и заканчивая тем, что ты решил мне подгадить. Ну, или подложить изрядную свинью с неизвестными последствиями. Так что, по-хорошему, ни в коем случае не следует пользоваться дарами иновселенных данайцев.

Но вслух этого я, естественно, говорить не стал. Потому что это лишь одна сторона медали. Но и второй с лихвой хватит, чтобы конкретно обломать исследователей-рационализаторов.

— Интересно, говорите? — усмехнулся я. — Ладно, слушайте. Вы ведь, насколько я знаю, не бывали на Картахене? Я имею в виду, после известных событий, в результате которых она обзавелась защитной сферой?

— К сожалению, не имел финансовой возможности, — вздохнул Эйген.

Ну а Толян с Агуэем и вовсе промолчали — для них мой вопрос проходил по разряду риторических.

— А мне вот приходилось, — напомнил я всем присутствующим. — В том числе и эту самую защитную сферу преодолевать. И знаете, какое её основное преимущество?

— Непроходимость в пространстве ПВ, сяньшэн?

— Именно, Толян! И не просто непроходимость, а непроходимость абсолютная! — чуть повысил я голос, чтобы выделить основной момент в собственных рассуждениях. — Продавить, проколоть, протереть, проплавить, прожечь или ещё как-то нарушить её целостность в нашей вселенной невозможно, потому что она не имеет физического воплощения как таковая, это просто замкнутая в сферу гравитационная аномалия. Поэтому, чтобы попасть внутрь, приходится совершать микропрыжок по определенному алгоритму. А теперь представьте, господа мои… и дама, конечно же! Представьте, что мы окружили подобной сферой, к примеру, Новоахтарск. И что дальше?

— Кажется, я понял, к чему ты ведёшь, мой мальчик… проблемы со снабжением и логистикой?

— Именно, профессор! Нам, чтобы доставить любой — подчеркиваю, любой! — груз внутрь «пузыря», придётся либо оснащать прыжковыми генераторами абсолютно весь транспорт, начиная с легковушек и заканчивая фурами и дирижаблями, либо возводить соответствующие перевалочные пункты, до которых перемещать товары первой необходимости на большегрузном транспорте, а внутри перегружать на мелкий. Представляете уровень затрат? А людям что делать? А теперь экстраполируйте ситуацию на остальные населённые пункты в пределах планеты! Я вам сразу скажу — если в масштабах той же столицы нечто подобное провернуть ещё можно, то для более мелких поселений такие затраты не окупятся и за сотню лет! А всё лишь для того, чтобы пережить временные трудности, которые займут — в потенциале, конечно же — не более пары месяцев. А там уже будет точно известно, кто одержит верх — либо мы, либо альянс кланов. В любом случае надобность в настолько непроницаемой защите отпадёт гораздо раньше, чем затраты хотя бы обнулятся. И это я ещё не говорю о том, что у нас элементарно нет необходимых ресурсов, что для перевода транспорта на прыжковые генераторы, что для организации перевалочных пунктов. В итоге огромные массы населения просто окажутся запертыми в смертельной ловушке. И очень скоро, уж поверьте, в таком вот «пузыре» начнётся голод, потом бунты, а там и до эпидемий рукой подать, потому что трупы и антисанитария. Ну, как вам перспектива?

— Жуть! — зябко передёрнула плечами Милли.

— Так что, увы, профессор, но область применения у данного типа артефактов крайне узка, — заключил я. — Таким способом можно изолировать разве что поселения на спутниках Меллии или космические станции. Что, к сожалению, не решает проблемы с обороной Гессионы.

— Но ведь можно и целиком планету изолировать! — не пожелал сдаться Эйген.

— А вы знаете, где можно раздобыть артефакт подходящего размера? — оживился я.

— Лишь предполагаю, мой мальчик, — отвёл взгляд Евгений Викторович.

— Дайте угадаю, профессор: у Гессионы нет собственного жидкого ядра, вместо него тот самый артефакт? — выдал я самую безумную, а потому и наиболее близкую к истине гипотезу.

— Откуда ты⁈ — изумился Эйген. — Я же ни с кем не делился этой теорией!

— Сам догадался, не совсем же дурак, — хмыкнул я. — И вообще, воображение у меня довольно богатое. Впрочем, об этом пока лучше помолчать.

— Полностью с тобой согласен, мой мальчик.

— Ну и опять же, — продолжил я громить теорию Эйгена, — а вы подумали, как «пузырь» будет взаимодействовать с планетарной корой? А что, если отделённый от Гессионы кусок вот так же начнёт левитировать? — ткнул я пальцем в журнальный столик. — Весело же! Активируем артефакт в центре Новоахтарска, и тот на километр вверх взмоет! Или даже больше! И что тогда?

— Кхм… похоже, этот вопрос требует дополнительных исследований, мой мальчик, — вынужденно признал Евгений Викторович. — Н-да… вот что значит гуманитарный подход к инженерной проблеме! Прости меня, Ваня, старого дурака…

— Не расстраивайтесь так, профессор, — утешил я Эйгена. — Да и старый дурень тут вовсе не вы, а вот этот тип! — указал я на Агуэя. — Плюс крайне скверный характер! И вот вам результат — вам кажется, что мы у разбитого корыта. Однако же это не совсем так, Евгений Викторович. Лично я применение данному типу артефактов вижу. И даже не одно. Единственное, мне не даёт покоя некое обстоятельство…

— И какое же, мой мальчик?

— Активация, — пояснил я. — Насколько я в курсе, Алекс в своё время для того, чтобы «пробудить» артефакт под Картахеной, долго и упорно сбрасывал на него излишки энергии из системы охлаждения целой космической станции! И то далеко не с первого раза получилось! А тут как быть? Палить в него из плазмера? Бить током? Встраивать в высоковольтную линию? Или ещё как-то?

— Или ещё как-то, юнец! — преодолел врождённую вредность Агуэй. Или, наоборот, поддался оной — поди, разбери! — Не откажу себе в удовольствии лишний раз тебе напомнить, что зря ты не пошёл ко мне в ученики! Ты вовсе не куму-пойаи, как себе воображаешь! Амулет — это ещё не всё! Чтобы стать действительно великим, нужно очень многое знать и уметь!

— То есть ты, старый дурень, умеешь? — не остался я в долгу. Ну а фигли, подзуживать так подзуживать. — Интересно было бы на это посмотреть!

— Да не проблема! — рыкнул Агуэй… и, стремительно сорвавшись с места, цапнул с журнального столика ближайшую «каменюку». — Смотри и учись!

— Нет! — рявкнул я, сообразив, что сейчас произойдёт. Ну, в потенциале. — Не взду…