Вне корпорации

Глава 6 ОТКРЫТО — ЗАКРЫТО

Проснувшись, Джастин понял, что ему лучше. Точнее, он немного успокоился. Он огляделся по сторонам. Комната была почти точной копией приемной при его прежнем кабинете, там он часто ложился вздремнуть во время длинного рабочего дня. В небольшом помещении, обшитом резными панелями, стояли книжные стеллажи от пола до потолка. В камине горел огонь. У стены стояла стандартная двуспальная кровать, на которой он лежал. «Если уж кто-то копается в твоем организме, лучше просыпаться в знакомом окружении, — подумал он. — Хотя… собственно, какая разница?» Джастин зевнул и потянулся. Он не знал, чего ожидать от курса лечения, хотя Нила ему подробно обо всем рассказала. Но привык к тому, что после любого, так сказать, наркоза просыпаешься с больной головой и не понимаешь, где находишься. Примерно те же чувства он испытывал, когда умирал. Вспомнив, что сейчас он не умирает, он тем не менее не сразу пришел в себя.

Курс возрастной терапии предложила Нила, посоветовавшись и наведя справки, Джастин согласился. Но он настоял на том, чтобы лечиться в Боулдере. Там ему было удобнее, кроме того, ему было спокойнее в знакомой обстановке. Договориться оказалось нетрудно. GCI под давлением как общественности, так и акционеров решила пойти Джастину навстречу и создать ему приемлемые условия. Он оделся, в последний раз оглядел «свою» комнату и вышел в приемную, где Нила, паря в летающем кресле, деловито изучала что-то в своем цифродруге. Услышав, как Джастин входит, она подняла голову.

— Я хорошо себя чувствую, — сказал он, не дожидаясь ее вопроса. — Более того, я чувствую себя лучше… и даже увереннее, чем раньше.

— Очень рада, — ответила Нила, — и все равно ругаю себя за то, что не подумала о таком важном факторе. Ты просто воскрес не в том возрасте.

— Ты меня воскресила, а все остальное не важно.

— Верно. — Нила встала. — По-моему, тогда мы думали только об этом и больше ни о чем…

— Если не считать нескольких подростковых срывов, ничего страшного не произошло!

Нила подумала о Гекторе и покачала головой. Ею овладело дурное предчувствие.

Во второй половине дня они собирались слетать по магазинам, но, поняв, что репортеры и поклонники не дадут им проходу, почти весь вечер провели в отеле — каждый в своем номере. Уговорились рано поужинать с Мошем и Элинор и попытались расслабиться. Нила решила, что не мешает выспаться, чтобы лучше подготовиться к завтрашнему испытанию.

— Куда же мы завтра отправляемся? Зачем летим в Лос-Анджелес? — спросил Джастин, устраиваясь в мягком кресле-лежанке, воссозданном по его просьбе.

Нила невольно нахмурилась, как всякий раз, когда он садился в это громадное, раскладное чудовище или вставал с него.

— Сама попробуй посидеть здесь, — предложил Джастин, закидывая руки за голову. — Пусть оно и не реагирует на изменение температуры тела, у него есть свои достоинства.

— Наверняка есть, — не слишком искренне согласилась Нила. — Может быть, как-нибудь потом. — Она посерьезнела. — Завтра мы идем в музей.

Улыбка на лице Джастина увяла. Некоторое время он сидел, уставившись в потолок.

— Думаешь, надо?

— Да. По-моему, ты готов.

— Тогда ладно… Ты главная, ты и командуй.

Джастин навел справки о музеях виртуальной реальности, а также о законах, по которым они действовали. Вот что ему удалось понять: музеи демонстрировали действие законов, настолько въевшихся в плоть и кровь современного общества, что достаточно было одного посещения. Отчасти по совету Нилы, но главным образом потому, что у него не было времени, Джастин не успел навести более подробные справки. Нила заранее договорилась с сотрудниками лос-анджелесского музея, их ждали в строго оговоренное время. Поскольку Джастин непременно хотел лететь в Лос-Анджелес в недавно купленном флаере, а не орбитолетом, Нила заявила, что они вылетают в девять утра, чтобы успеть к назначенному часу.

Джастину не хотелось лететь орбитолетом по двум причинам. Во-первых, он соскучился по ощущению водителя, когда сам сидишь за рулем. Во-вторых, за время, как он про себя называл ее, «автомобильной поездки» он рассчитывал немного сбросить напряжение после суда. Слишком долго он находился в центре всеобщего внимания, а странный музей пугал его. Нила не возражала. В совместном полете у нее появится возможность как следует поговорить с Джастином. Кроме того, полет на флаере займет лишь чуть больше времени, чем орбитолетный рейс. Они оговорили детали, Джастин распорядился, чтобы флаер перегнали ему из Нью-Йорка.

Больше всего Джастина удивило то, что сейчас почти никто не водил «машины» самостоятельно. Люди, конечно, путешествовали из одной точки в другую, но за исключением ретрогородков вроде Боулдера просто негде было крутить руль и нажимать на педали. Раньше, мечтая о будущем, Джастин рисовал в своем воображении не только летающие машины, но и огромные разноуровневые скоростные шоссе по двадцать полос в каждую сторону, заполненные самыми фантастическими средствами передвижения… Машины будущего неслись по идеальному покрытию, обладавшему способностью к самодиагностике и саморемонту. А вместо этого он увидел… точнее, не увидел ничего. Миля за милей глухомани — и ни кусочка асфальта. За пределами больших городов не было не только скоростных шоссе — не было вообще никаких дорог. Чем больше Джастин задумывался, тем больше логики видел в происходящем. Зачем нужны дороги, если повсюду имеются орпорты, а машины летают по воздуху? И все же он неизменно испытывал потрясение, видя, что города будущего со сверкающими фасадами, высоченными, выше облаков, зданиями и миллионами летающих машин торчат как острова посреди глуши. Со временем Джастин по-новому оценил красоту природы. Земля, которую оставили в покое, зализала раны и начала оживать. Он улыбнулся, вспомнив оголтелых «зеленых» радикалов своего времени, которые пытались защищать природу всякими эксцентричными способами. Сейчас они, конечно, давно покоятся в земле и ведать не ведают, что их мечты о зеленой планете полностью воплотились в жизнь.

Нила рассказала, что почти вся «глушь», которая ему так нравится, является чьей-то собственностью. В последнее время понятие «землепользование» означает извлечение из земных недр всех ценных природных ресурсов. До всего остального владельцам дела нет. Понятие «домик в деревне» также устарело лет за сто до воскрешения Джастина. Благодаря нанотехнологии сельский пейзаж — как и вообще любой другой пейзаж — можно создать в большом городе, в отдельном здании или на любом этаже небоскреба. И стоит такой «вид из окна» совсем недорого — во всяком случае, гораздо дешевле, чем жизнь за пределами большого города. Как ни странно, планета с населением в двадцать с лишним миллиардов человек оказалась почти незаселенной.

Управлять летающей машиной оказалось гораздо проще, чем ожидал Джастин. Аппарат по умолчанию работал на автопилоте, правда, всякий раз, как он хватался за руль, автопилот отключался и принудительно срабатывал, лишь когда понимал, что управляет флаером новичок. Хотя флаер развивал скорость около тысячи шестьсот миль в час, он был маневренным и легким, словно запущенный в небо бумажный самолетик. Огромные окна позволяли беспрепятственно любоваться степью, тундрой, величественными горными хребтами и извилистыми реками. Джастин ненадолго задержался над Аризоной, чтобы воплотить в жизнь свою детскую мечту — пролететь над Большим каньоном.

Видя неподдельную радость своего спутника, Нила рассмеялась.

— По-моему, — заметила она, — уровень некоторых гормонов у тебя еще повышен!

— Ничего подобного, — возразил Джастин, в детском восхищении разинув рот, когда они оказались над порогами реки Колорадо. — Мои гормоны точно на том уровне, на каком мне хочется!

— Что ж, если тебе так нравится здесь, — ответила Нила, явно заскучав, — ты просто станешь аляскинцем, когда увидишь марсианские каньоны! По сравнению с ними Большой каньон — всего лишь царапина в песке.

— Вот это да! — Джастин пустил флаер в крутое пике. — Ну, как мы летим?

Нила промолчала, и Джастин покорно пожал плечами. Не хочет — не надо. Он поднялся выше, они вылетели из каньона и взяли курс на Лос-Анджелес. При той скорости, с какой они летели, путешествие заняло всего несколько минут.

Когда они достигли городской черты, скорость флаера резко снизилась.

Нила наблюдала за тем, как Джастин разглядывает сверху новый, усовершенствованный Лос-Анджелес.

— Как впечатления? — спросила она.

— Город сильно расползся, разросся вширь, зато ввысь, похоже, не очень, — ответил Джастин. — Ну а в остальном… похоже, почти совсем не изменился.

Лос-Анджелес действительно почти не изменился. После Большого Краха все, кто мог, переселились севернее, на территорию Аляскинской федерации. Постепенно мир восстанавливался, но Калифорния так и не оправилась после потрясения. В конце концов, на погоду, одно из главных преимуществ штата, люди научились влиять. Индустрия же развлечений, составлявшая раньше предмет гордости калифорнийцев, оставила по себе такие черные воспоминания, что многие бывшие жители штата, подобно евреям, сбежавшим из нацистской Германии, отказывались даже ступать на ее территорию. Нила рассказала, что, когда приняли решение разместить Музей виртуальной реальности в Лос-Анджелесе, эпицентре «виртуальной чумы», начались волнения. О правильности такого шага до сих пор спорят.

Когда они поравнялись с музеем, Нила отдала приказ снижаться. Флаер сел на ухоженный газон-парковку. После мягкой посадки Нила покосилась на Джастина, словно спрашивая, готов ли он. Джастин ответил кивком. Они вышли сквозь стенки и зашагали к просторному парку. Огромные ворота были сделаны из камня, металла и мелких кусочков разбитых компьютерных материнских плат. Над воротами изгибалась арка с высеченной на ней надписью: «ЭТО НЕОБХОДИМО».

В воротах они встретились с небольшой, человек из двадцати, группой школьников, выходивших из музея. Детей лет семи-восьми сопровождали двое взрослых. Группа напоминала школьную экскурсию с одним исключением: никто из детей не улыбался. Малыши настолько погрузились в собственные мысли, что двое врезались бы в ворота, если бы их осторожно не развернули за плечи. Дети шли ссутулившись, шаркая ногами, похоже, на них, двух самых знаменитых людей в Солнечной системе, дети не обратили никакого внимания. Джастин подождал, пока дети выйдут, и повернулся к Ниле.

— Джастин, — сказала она, — наш мир зародился на обломках старого мира, но старый мир рухнул так ужасно, что едва не погубил все, что нам дорого.

— При чем же здесь эти дети?

— При всем.

Они прошли еще с сотню шагов по дорожке, усыпанной гравием. Тишину нарушал только скрип их шагов. Потом вдали замаячила высокая и очень странная башня. Казалось, она вот-вот рухнет. Во все стороны из башни торчали осколки стекла и искореженные куски металла. Подойдя ближе, Джастин увидел, что башня словно вырастает из глубокой ямы, лишенной всякой растительности. Над строением нависали грозовые тучи. Джастин и Нила начали спускаться по ступенькам.

В музей можно было попасть, войдя в огромное отверстие у основания ямы. Стены ямы были выложены мраморными плитами, и на них Джастин прочел:

Нила не торопила Джастина. Видимо, она ждала, пока смысл надписей полностью дойдет до него.

— Вот, — сказала она, — это знаменитые Законы виртуальной реальности.

— Впечатляет, — ответил Джастин, отходя от мраморной стены и оглядываясь на дикий и девственный ландшафт.

Нила продолжила начатый ранее разговор:

— Мы ждем, пока дети достигнут того возраста, когда они смогут понять и запомнить. Все индивидуально, но, как правило, все попадают в музей между семью и девятью годами.

— Сколько лет было тебе, когда тебя сюда привезли?

— Семь, — прошептала Нила, на миг становясь похожей на детей, которых они только что видели.

— Нила, зачем нужен такой музей?

— Считается, что он показывает, какую цену платит общество, когда подменяет понятие ответственности удовольствием.

— Звучит ужасно по-пуритански, тебе не кажется?

Нила не ответила. Джастин подумал, что она даже не слышала его. Она смотрела на вход в музей как завороженная… нет, как жертва, вынужденная вернуться на место преступления. Потом Нила глубоко вздохнула и заметила, что им пора входить.

Войдя в музей, Джастин увидел, что внутри башня гораздо просторнее, чем кажется снаружи. Впереди множество эскалаторов спускались прямо в недра Земли. Нижние площадки эскалаторов были затянуты тонкой пеленой тумана.

Почти сразу же к ним подошел сотрудник музея в строгом костюме, к лацкану его пиджака был приколот значок с надписью: «ЖИЗНЬ НАЛАЖИВАЕТСЯ». После того как они расписались в анкетах, сотрудник глянул на свой голодисплей и вскинул голову.

— Прошу меня извинить, мистер Корд… доктор Харпер… — он явно волновался в присутствии знаменитостей, — еще несколько модификаций, и мы отправимся… Кстати, поздравляю с победой в суде!

— Спасибо, — ответили оба и принужденно рассмеялись.

Сотрудник музея продолжал нажимать какие-то кнопки.

— Я произвожу необходимые настройки, чтобы вы в полной мере приспособились к пребыванию здесь.

— Ясно, — ответил Джастин, не зная, что еще сказать.

— И кстати, — продолжал сотрудник, снова отрываясь от голодисплея, — всем нам, музейным работникам, понравилось, как вы отбрили GCI.

— А вы разве не на них работаете?

— О нет, мистер Корд, — с явной гордостью ответил сотрудник музея. — Мы — государственные служащие!

Джастин удивленно покосился на Нилу.

Нила пожала плечами:

— Джастин, на GCI работают не все.

Джастин огляделся:

— А где все остальные?

— Кто — остальные? — спросил сотрудник музея.

— Остальные посетители.

— Сегодня других посетителей уже не будет. Не хватало еще, чтобы вас во время вашего визита окружала толпа поклонников. По-моему, с последней группой вы столкнулись, когда входили сюда.

— Да вообще-то… — кивнула Нила.

Служащий нажал еще несколько кнопок и вышел из-за своего голодисплея.

— Прошу вас сюда, мистер Корд… доктор Харпер… — Он указал на третий эскалатор слева, который теперь был ярко освещен.

Джастин и Нила ступили на него. Джастин, повинуясь привычке, зашагал вниз по ступенькам, но посмотрел на Нилу и оторопел. Она стояла, привалившись к перилам и вцепившись в них обеими руками. Хотя эскалатор ехал медленно, но Нила мертвенно побледнела — как будто ее против воли затащили на американские горки.

— Иди вперед, если хочешь, — с трудом выговорила она. — Без меня все равно не начнут.

Джастин улыбнулся и поднялся к ней.

— Все хорошо. — Он взял ее за руку. Нила не сопротивлялась — видимо, сейчас ей было не до того.

Как только они проехали сквозь пелену тумана, положение действительно начало улучшаться — в соответствии с надписью на значке служителя. Джастину показалось, что он очутился в типичном торгово-развлекательном центре начала двадцать первого века, где с утра до вечера играла веселая музыка и сновали толпы покупателей. Единственное, что, по мнению Джастина, шло вразрез со сценарием, — слишком много веселья в месте, которое, как он знал, было невеселым. Тем не менее он уверенно шел вперед, желая испытать все, ради чего создавали музей. Они прошли мимо огромного, ярко подсвеченного рекламного плаката, извещавшего о последних новинках в виртуальной реальности. Стрелка указывала на магазин, в котором продавали новинки.

— Нам туда? — уточнил он, показывая плакат.

— Да, — ответила Нила, — но сначала можно выпить кофе в «Старбаксе». — Она показала на вывеску кафе со знакомым логотипом.

— То есть, если я захочу, я могу гулять здесь, развлекаться и делать покупки?

— Если захочешь, — кивнула Нила. — Но пока ты не посетишь центр виртуальной реальности, уйти не сможешь.

Джастин засмеялся:

— Либо в «Старбакс», либо в ад! Ну ты даешь!

Нила стояла молча и ждала, что решит Джастин.

Он прищурился решительно и проницательно.

— Пошли в ад! — сказал он.

По пути к центру ВР Джастин попытался завести разговор:

— Знаешь, Нила, хоть я в свое время и недолюбливал такие торгово-развлекательные центры, здесь как-то совсем не страшно.

— Джастин, сам по себе торговый центр не страшен… страшно то, что в нем продается.

Джастин и без того понимал, что посещение музея настолько же приятно, насколько могут доставить удовольствие выходные в лагере талибов, но последние слова Нилы сбили его с толку. Она практически повторила прописную истину: «Будь осторожнее со своими желаниями».

— Он не похож ни на один музей, в котором я побывал, — продолжал он, — если, конечно, весь торговый центр — не часть экспозиции.

— Да, наверное, центр — часть экспозиции, — ответила Ниша. — А может, и вся экспозиция.

Джастин смерил ее недоумевающим взглядом.

— Для всех по-разному, — пояснила она.

— А-а-а…

Минут через пять они очутились перед огромной витриной под огромной вывеской: «ВИРТУАЛЬНЫЕ КАБИНКИ! ПЕРВЫЕ ДЕСЯТЬ МИНУТ БЕСПЛАТНО!» Не желая больше оттягивать неизбежное, Джастин решительно вошел в первую кабинку, где его весело — даже чересчур весело — приветствовала юная служительница. Нила вошла следом, Джастин видел, что каждый шаг дается ей с большим трудом. Служительнице на вид было лет семнадцать-восемнадцать, и лицо у нее было немного усталое, как у любой школьницы, которая работает летом. Она произнесла заученный текст бойко, хотя и немного скованно. В конце краткого монолога девица заверила Джастина и Нилу в том, что их ждет величайшее потрясение всей их жизни. Джастин попробовал о чем-то спросить, но Нила мягко положила руку ему на плечо, и он умолк. Служительница отвела их в другую кабинку под вывеской: «КАЛИБРОВОЧНАЯ».

Нилу затрясло.

— С вами все в порядке, мисс? — осведомилась юная служительница.

— Да, да, все в порядке, — ответила Нила. — Немного знобит, вот и все.

— Нила, — озаботился Джастин, — ничего тебя не знобит. А врать ты совсем не умеешь.

— Все будет хорошо, — тоненьким голоском ответила Нила.

— Значит, ты собираешься повторить свой детский опыт… ради меня?

Нила кивнула:

— Джастин, тебе нельзя переживать такое в одиночку.

— Нила, даже если мы начнем вместе, впечатления будут у каждого свои… вряд ли тебе позволят как-то помогать мне.

— Я… что-нибудь придумаю… позабочусь о том, чтобы ты не слишком бурно все воспринял.

— Не надо.

— Джастин, до тебя в музее не побывал ни один взрослый… по крайней мере, в мое время.

— Нила, оставайся здесь! — ответил он, словно и не слышал ее.

— Но…

— Никаких но. Ты сейчас в таком состоянии, что мне от тебя все равно никакого толку. Кроме того, потом одному из нас понадобится свежая голова… Пусть лучше она будет у тебя.

— Доктор Джиллет…

— …скорее всего, понятия не имеет, что ты задумала, ведь так?

Нила пожала плечами.

— А если бы он знал, — продолжал Джастин, — то, подозреваю, он бы тебе голову откусил. Нет, Нила, когда я… снова проснусь, ты нужна мне живая и здоровая. И только тебе я доверяю провести меня через то, что мне предстоит пройти. Поэтому сделай милость, сейчас уйди.

В конце концов убедить ее оказалось не так трудно. Они ненадолго вышли в торговый зал. Джастин предложил Ниле подождать его в «Старбаксе».

— Мой любимый напиток в «Старбаксе» — кофе латте с обезжиренным молоком, но тебе и цельное молоко не повредит — в твоем-то возрасте.

Нила обещала попробовать латте, неуверенно рассмеялась и пожелала ему удачи. Видя, что Джастин собирается вернуться в центр виртуальной реальности, она вдруг притянула его к себе и властно поцеловала в губы. Джастин оцепенел, его переполняла дикая радость. Он ждал этого с того мига, когда Нила в ломбарде впервые накрыла его руку своей. Он часто мечтал по ночам, как она его поцелует… Но сейчас все было как-то неправильно. Нила отпрянула и заглянула ему в глаза. Джастин все понял: так целовали любимого, провожая его на войну. Так целовали на прощание.

Проводив Нилу, Джастин вернулся в центр и последовал за служительницей-подростком в калибровочную. Девица заученно объяснила, что процесс калибровки напоминает магнитно-резонансную томографию головного мозга, только проводят ее на суперсовременном оборудовании. И все ради того, чтобы усилить впечатления от виртуального мира. Иными словами, объяснила девица, как только калибровочный аппарат выяснит, как мозг Джастина реагирует на зрительные образы, звуки, запахи и вкусы, он подберет наилучшие параметры симуляции всех органолептических показателей.

— Даже один и тот же кусок пиццы не кажется одинаковым двум разным людям, — заученно трещала она. — Оба наверняка скажут, что пицца «вкусная». Но пока мы не поймем, какие именно параметры «вкусности» лучше всего распознаются вашим мозгом, мы не сможем предоставить вам нужные впечатления. Вот симулятор реальности, — она показала на большой ящик, стоящий рядом с кушеткой, — который способен на все!

Процесс калибровки занял минут десять. Джастина усадили в большое, удобное кресло-кушетку с откидной спинкой и поместили над его головой маленький купол-шлем. Потом купол отодвинули, и Джастин заметил: остальные кушетки в помещении предназначены для детей. Они не только меньше по размеру, но и обтянуты разноцветными чехлами. Служительница объяснила, что кушетку для его посещения пришлось заказывать особо.

Когда процесс калибровки завершился, юная служительница вышла. Джастин остался один. Он понял, что устал. Неожиданно перед глазами все поплыло, онемели пальцы рук и ног. Потом все кругом почернело, он как будто совсем ослеп. Затем угасло осязание. Его как будто полностью вырубили. Но испугаться по-настоящему он не успел. Сначала он ощутил покалывание в кончиках пальцев. Зрение и все остальное вернулось быстро. Джастин понял, что очутился в совершенно незнакомом месте. Более того, он и сам оказался совсем другим: высоким бородатым крепышом. Полуодетый, он стоял перед полированным медным зеркалом и надевал на себя грубую рубашку — разумеется, льняную. Оглядевшись, он понял, что стоит в подобии походной палатки. Неподалеку, на лежанке, раскинулась совершенно обнаженная женщина — смуглая, темноволосая. Джастин внимательно оглядел ее. Судя по позе и по выражению лица, красотка спала, утомившись после бурного секса.

— К такому я еще мог бы привыкнуть, — произнес он вслух.

Собственный голос показался ему незнакомым: он говорил хрипло и угрожающе. Рядом с лежанкой Джастин увидел хлыст и меч. Решив поиграть немного, он взял то и другое и вышел из палатки — но тут же оцепенел и ахнул в благоговейном ужасе. Целая армия викингов, одетых так же, как он, вскинули мечи в знак приветствия. Несколько тысяч глоток дружно вопили: «Конунг Джастин! Конунг Джастин! Конунг Джастин!»

Раболепно кланяясь, к нему приблизился старик — седой, но не дряхлый.

— Мой конунг! — громко, чтобы слышали все, обратился к нему старик. — Прогуляются ли сегодня твои воины?

Толпа затихла, ожидая, что он скажет.

— Да, конечно, — буркнул Джастин, но тут же опомнился и вскричал громко, как подобает: — Во имя богов, да!

Викинги снова разразились громкими воплями, потом все как один бросились к ближайшему холму. Джастин и старик уверенно следовали за ними. Поднявшись на вершину, Джастин посмотрел на широкую равнину, раскинувшуюся по другую сторону холма… и недоверчиво потер глаза.

Его спутник подал голос:

— Да, господин мой, твой отец часто поступал так же, как ты! Сколько бы раз ни отправлялся он в набеги, зрелище не переставало изумлять его… Ты — сын своего отца. Пойдем, господин, твой конь ждет!

Джастин снова прищурился, не веря своим глазам. На равнине стояли драконы — тысячи драконов. Каждый дракон был оседлан и взнуздан, многие викинги уже сидели верхом, готовые к «прогулке». И тут Джастин понял, что так тревожило его с той минуты, когда он, так сказать, проснулся. Мир, в котором он очутился, совсем не выглядел искусственным, ненастоящим. Более того, он казался таким же реальным, как и любое место, где он побывал. Одежда, волосы, зеленая трава под ногами — все было настоящее, вплоть до аромата жасмина, который смешивался с отчетливым запахом… огнедышащих животных. Все было реальным. Как такое возможно?

Они подошли к дракону Джастина. Служитель низко поклонился и передал ему веревку, по которой можно было взобраться в седло. Едва Джастин коснулся чешуйчатой кожи своего «скакуна», дракон довольно громко заклекотал. Из его огромных ноздрей вырвался клуб дыма. Джастин понял, что дракон рад ему и хочет приласкаться. Он не мог оторвать взгляд от огромного брюха дракона, которое ходило туда-сюда.

— Головы с плеч, огнем в зад! — закричал служитель.

Джастин понял, что слышит своего рода военный клич.

Он повторил его, на что служитель и пожилой спутник Джастина громко отозвались:

— Да!

Джастин подпрыгнул и принялся ловко взбираться по веревке в седло. После того как он сунул обутые в сапоги ноги в стремена, что оказалось несложно, служитель передал ему узду. Не успел Джастин опомниться, как дракон уже взмыл в воздух. Как ни странно, с высоты Джастин видел все. Предводитель Джастин Корд вел свое огнедышащее войско прямо в облака!

— А если я не хочу летать на драконе? — прокричал Джастин, глядя в небо и гадая, слышит ли его кто-нибудь.

Перед глазами у него тут же потемнело, он перестал чувствовать пальцы рук и ног. Вскоре он снова очутился в черном вакууме, с которого началось его путешествие. «Интересно, что меня ждет?» — подумал он. И тут же вернулось зрение — словно послушало его. Перед его глазами кружили, переливаясь, десять разноцветных кристаллов. Один из них показался Джастину красивее других. Кристалл вспыхнул — и к Джастину тут же вернулись все чувства. Он сидел за столом в бревенчатой хижине. Опустив голову, он увидел у себя на ладони пятиконечную звезду — значок шерифа. Он прикрепил звезду к рубашке, и в дверь тут же громко постучали. Джастин отозвался не сразу.

— Шериф! Шериф! — крикнул взволнованный голос. — Скорее бегите в салун! Мисс Китти опять разбушевалась!

Джастин встал и надел шляпу — естественно, белую.

Джастин не повторил ошибки, которую допустил в первой симуляции. Он не стал говорить вслух: «А если я не хочу?..» Он понял, что можно не беспокоиться. Симулятор прекрасно понимал, когда клиент готов перейти на новый уровень. Виртуальное окружение менялось лишь тогда, когда клиент в самом деле хотел, чтобы все стало по-другому. Достаточно было даже не подумать, а почувствовать такое желание, как все вокруг сразу менялось. Ему хотелось попробовать как можно больше, и симулятор сам догадывался о его желаниях и даже предупреждал их, то есть исполнял его желания раньше, чем Джастин осознавал, чего хочет. Несколько дней он прожил на Диком Западе — ел, спал, испражнялся, занимался сексом, дрался и развлекался, как в настоящей жизни. Наконец, настал день, когда ему захотелось сменить декорацию… Вокруг сразу все потемнело, конечности онемели, и вскоре он снова увидел перед собой разноцветные вертящиеся кристаллы.

Следующий выбранный им кристалл отличался от предыдущих. Как и прежде, Джастин оказался в иной реальности. Но оказалось, что он не в состоянии управлять ходом событий. Он снова стал другим человеком, то есть как будто переселился в другую оболочку, но все происходило словно помимо его воли. Он очень удивился, поняв, что не может покинуть эту реальность — даже если мысленно приказывает ей уйти. Джастин видел, что вселился в оболочку довольно красивого мужчины, потому что снова очутился перед зеркалом. Тот брился. Мускулистый атлет, в чьем теле жил Джастин, судя по всему, находился в прекрасной форме. Он надел строгий деловой костюм. И тут Джастин понял, что теперь его зовут Престоном Синклером, а работает он — подумать только! — в корпорации «Корд индастриз». Ошеломленный Джастин вдруг понял, что знал этого человека. Более того, именно он года за четыре до заморозки принял Престона, тогда только закончившего колледж, на работу. Джастин вспомнил, что Престон был очень умным и добросовестным молодым человеком… Снова посмотревшись в зеркало, Джастин решил, что Престону, в чьем теле он очутился, уже около сорока. Далее он прожил обычный день хорошего служащего — Престон возглавлял отдел контроля качества продукции в компании, выпускающей новейшее программное обеспечение. Джастин прекрасно знал тип людей вроде Престона: умные, работящие, они любят свою работу, но в конце дня все-таки больше думают о семье, чем о работе. Его догадки подтвердились, когда он, то есть Престон, вернулся с работы домой и к нему сразу кинулись двое детишек — мальчик лет одиннадцати и девочка лет шести. Жена у него оказалась жизнерадостной рыжеволосой хохотушкой, ее улыбка способна была растопить лед на Северном полюсе. И пусть ее трудно было назвать сногсшибательной красавицей, дома, в окружении детей, она казалась самой красивой женщиной на свете. Более того, он наконец начал понимать, почему Престон — как и любой нормальный человек, впрочем, — ставит семью на первое место. Джастин не сразу заметил, что жена Престона снова беременна.

Очутившись в теле Престона, Джастин вначале расстроился. Ему хотелось бы очутиться в Атлантиде или в Древнем Египте. Но, прожив день в образе своего бывшего служащего, он испытал безмерное счастье. Может быть, аппарат виртуальной реальности как-то влиял на уровень его гормонов, а может, все дело было просто в том, что сам он детьми так и не обзавелся — из-за трагедии, случившейся с женой. Теперь все его мысли утратили свой смысл. Джастин понял, что Престон правильно делает, что ставит жену и детей на первое место. Ему стало грустно. Если бы вернуть время вспять! Он охотно бы поменялся с Престоном местами и отдал ему свои миллиарды — и все ради того, чтобы дети бежали ему навстречу, радостно крича.

Шли дни, заполненные работой, общением с друзьями и детьми. Оказывается, через пару десятков лет после его исчезновения империя «Корд индастриз» раскололась на части. Осколок, в котором работал Престон, принадлежал теперь европейскому конгломерату «Дойче телеком». «Проклятый Себастьян!» — подумал Джастин. И даже дух его бывшей компании изменился. Сам Джастин любил свободную, творческую обстановку, когда все пенится и искрится, как шампанское. Его преемники насаждали иной стиль отношений — сухой и строгий. Прежний кураж сменился уверенностью и самоуспокоенностью. Правда, Престон против перемен как будто не возражал, потому что новый стиль работы позволял ему проводить больше времени с семьей. Джастин в теле Престона тоже ничего не имел против. Незаметно пролетело несколько месяцев. Рождение третьего ребенка Престона — первого ребенка Джастина — стало незабываемым событием.

Все началось месяца через два после рождения малыша.

— Милая, — ласково проворковал Престон, — ты не хочешь прогуляться в торговый центр?

— Ты не шутишь? — оживилась жена. — В самом деле хочешь ненадолго оторвать меня от дома, полного орущих детей? Звони няне! Я согласна!

После короткой поездки они вдвоем очутились в том самом торговом центре, куда попал Джастин после входа в Музей виртуальной реальности. Сверкающие эстакады и пешеходные дорожки, магазины и центры развлечений превратились в волшебную страну, созданную с одной целью: чтобы люди покупали, покупали и покупали. Проведя часа два в этом потребительском раю, Джастин понял, что переутомился. Глаза уже не замечали все новых объявлений о неслыханных распродажах. Интерес представляло только то, что происходило между Джастином-Престоном и его женой. Они зашли в тот же самый центр виртуальной реальности, куда чуть раньше… хотя когда это было… пришел Джастин, и выложили сумму, равную его недельному жалованью, за «Приключение». Жена Престона согласилась не сразу, а только после того, как ее заверили: если ей хоть что-то не понравится, деньги им вернут полностью. Джастин-Престон следил, как его жена проходит процесс калибровки, садится на кушетку и отключается. Ее можно было бы принять за мертвую, если бы она не дышала — правда, часто и неглубоко.

«Неужели и я выгляжу сейчас со стороны вот так?» — подумал он.

Джастин в образе Престона тоже прошел процесс калибровки.

«Значит, — подумал Джастин, — я сейчас в виртуальной реальности и вхожу еще в одну виртуальную, симулированную реальность». Ему на голову в который уже раз надели шлем, и вокруг в который уже раз все потемнело.

На сей раз Джастин-Престон очнулся самим собой, только был гораздо осанистее, дороднее и носил дорогой костюм викторианской эпохи. Они с женой путешествовали вместе.

Значит, два человека могут переживать одни и те же ощущения в виртуале… очень интересно! В голове Джастина мелькнула фантазия: они вместе с Нилой попадают в симуляцию, куда не пускают детей до восемнадцати… Вскоре посторонние мысли ушли. Джастин восхищался дотошностью программистов, создавших кристалл. Они продумали все до самых мельчайших мелочей. Так, на столе лежал выпуск «Таймс» от 11 апреля 1912 года. На первой полосе он увидел статью, посвященную Престону и его жене. По словам журналиста, Синклеры были богатыми любителями путешествий, их считали романтиками. Они даже написали книгу о своих приключениях, в которой представали этакими мистером и миссис Индиана Джонс. Но больше всего Джастина-Престона потрясло, что супруги Синклер купили билеты… на «Титаник»! Престон и его жена вначале спорили, стоит или нет плыть на обреченном судне. В конце концов они решили плыть — вряд ли в виртуальной реальности корабль утонет. Последние дни до отплытия они бродили по виртуальному миру и восхищались тем, насколько в ВР все правдоподобно. Все вокруг выглядело самым настоящим. Они не жалели драгоценного времени (оплаченного вперед), чтобы попробовать все. Так, жена Престона пришла в восторг, поняв, что из нее вышла идеальная путешественница и спортсменка. Она даже участвовала в Олимпийских играх и стала чемпионкой по гимнастике. Кроме того, оба дурачились напропалую. Хотя сам Престон и не был горой мускулов, у него тоже была прекрасная фигура. К тому времени, как их поезд подъехал к станции, супруги сошлись во мнении, что за такое приключение не жаль отдать недельное жалованье.

Чем дальше, тем лучше.

Станция, порт, репортеры, снимавшие знаменитых супругов, другие пассажиры, их каюта — разумеется, первого класса — все оказалось просто замечательным. Синклеры наслаждались плаванием на «Титанике». А когда наступила бесславная ночь 14 августа, оба предпочли остаться на палубе… на всякий случай.

Корабль столкнулся с айсбергом.

Но трагедия в реальном мире в виртуале обернулась лучшим в их жизни приключением. Через несколько минут Синклеров разыскал перепуганный корабельный казначей, который сообщил, что капитан немедленно хочет их видеть. Видимо, капитан решил воспользоваться опытом всемирно известных путешественников. Вместо замешательства и растерянности, которые впоследствии и привели к трагедии, встреча с капитаном проходила совершенно по-иному. В виртуале Престон взял бразды правления в свои руки. Он побеседовал с капитаном Смитом с глазу на глаз и объяснил: тот обязан доставить пассажиров в Нью-Йорк живыми и невредимыми, даже если придется отрывать планки от палубы голыми руками и связывать их собственными кишками, а затем лично сталкивать плоты в холодный, темный, равнодушный океан. Престон-Джастин понятия не имел, как сработал бы в реальной жизни призыв адмирала Фаррагута «Полный вперед, и к черту мины!», но в виртуале у него все получилось просто прекрасно: после его пламенной речи капитан преодолел страх и принялся командовать. Он приказал матросам вывести всех пассажиров на самую верхнюю, шлюпочную, палубу, расчехлить спасательные шлюпки и посадить в них как можно больше людей. Мужчинам позволяли занимать места в шлюпках, только если нужны были гребцы, все прочие места в первую очередь предназначались женщинам и детям и лишь во вторую — мужчинам. Экипаж работал слаженно, и вскоре все шлюпки были спущены на воду. Престон чувствовал себя настоящим героем, когда они с женой разыскали инженера Эндрюса, строившего «Титаник», и попросили его перестать винить себя и помочь с сооружением плотов.

Потом все мужчины собрались на палубе, и для Джастина-Престона наступила минута славы. Он произнес речь — нечто среднее между обращением сержанта морской пехоты к подчиненным и монологом из «Генриха V». Речь изобиловала фразами вроде «Да, некоторые из нас не доживут до завтра» и «У нас есть шанс спастись, если мы будем работать дружно», а также «Миллионер на целую неделю бесплатно поселит всех выживших в своем отеле». Его речь произвела магическое действие. Все принялись дружно отдирать обшивку, доски обвязывали вместо канатов пожарными рукавами. В ход пошли двери, столешницы и вообще любые плавучие предметы. Плоты сооружали из всего, что попадало под руку. Не будь море таким спокойным, ничего бы не получилось, конечно. И все-таки они справились! Когда носовая часть «Титаника» скрылась под водой, шлюпочная палуба, на которой находились плоты, стала своеобразной платформой, откуда плоты с сотнями пассажиров плавно соскальзывали в воду. Богатые и бедные трудились бок о бок, все стремились «победить айсберг». А когда капитан Смит заявил, что пойдет на дно вместе с кораблем, Престон на глазах у всех врезал ему кулаком по лицу и приказал офицерам нести капитана в шлюпку. Свои действия он объяснил тем, что первейшая обязанность капитана — быть с пассажирами, а уж потом с кораблем. Поскольку в опыте капитана теперь нуждались сотни пассажиров, сидящих в шлюпках и на плотах, его гибель стала бы напрасной. Далее Джастин велел ошеломленным офицерам расположить шлюпки вокруг плотов, чтобы те не отнесло течением. Благодаря его мудрому совету было спасено еще больше жизней. Правда, время от времени в голову Джастина-Престона закрадывалась мысль: удалось бы ему так же организовать спасательную операцию не в виртуале, а в реальной жизни? Потом он отгонял неудобную мысль. Какая разница? У него все получилось просто замечательно.

На следующий день корабли, пришедшие на помощь, увидели неподалеку от места катастрофы шлюпки и плоты, наполненные поющими пассажирами «Титаника». Выжили почти все, погибли всего тридцать мужчин — почти все совершили подвиги. Не пострадала ни одна женщина, ни один ребенок, ни один почтенный отец семейства. Когда выжившие наконец прибыли в Нью-Йорк, их встречали как героев. Разумеется, в честь Синклеров устроили шумное празднество. Реальная трагедия в виртуале обернулась триумфом воли человека к жизни, а все богачи пожертвовали деньги на постройку более крупного, усовершенствованного «Титаника», который вряд ли удалось бы потопить.

После того как приключение закончилось, супружеская пара покинула центр виртуальной реальности в полном восторге. Синклеры решили, что более захватывающего, волнующего и жизнеутверждающего приключения у них в жизни не было. Еще не покинув центр ВР, они начали предвкушать следующее погружение в мир приключений.

Далее Джастина словно повлекло вперед. Он больше не проживал каждый миг вместе с Престоном Синклером. В следующие два года супруги Синклер участвовали еще в трех виртуальных приключениях. Правда, с каждым разом все становилось как будто немного скучнее и привычнее. И хотя Джастин искренне восторгался происходящим, к бочке меда примешивалась ложка дегтя. Джастин не уставал выискивать признаки, знаменующие приближение конца знакомой ему цивилизации. Вначале на катастрофу ничто не указывало. Более того, все, что он видел и переживал, пополняло его копилку путешествий, исполненных неподдельного удовольствия.

Джастин очень радовался, поняв, что благодаря усовершенствованной методике и научным прорывам все больше дешевела аппаратура виртуальной реальности. Первые симуляторы ВР для домашнего пользования стоили пятьдесят тысяч долларов. Через год цена снизилась до двадцати тысяч, а еще через два года — до трех. Не дождавшись последнего снижения цен, Джастин-Престон поспешил приобрести домашнюю студию.

Сначала симулятор доставлял Синклерам только радость. Они всей семьей отправлялись на экскурсию в Древний Египет, когда там еще строились пирамиды, или устраивали себе каникулы на Меркурии, причем без скафандров. Синклеры очень радовались, что Эйнштейн обучает их детей прикладной науке, Ньютон лично разъясняет им закон всемирного тяготения, а английскую литературу преподает Шекспир. Кстати, Шекспир взял с собой детей на представление своего спектакля в елизаветинском Лондоне. Вскоре Престон перевел детей на новую, сокращенную программу обучения. В реальной школе они проводили всего два часа в день — занимались физкультурой, ручным трудом и другими второстепенными предметами. Все основные предметы они изучали в виртуале. Заодно они могли общаться со сверстниками из разных уголков мира, знакомиться с другими культурами, обычаями, традициями — и вдобавок получать превосходное образование!

Синклеры не замечали, что постепенно все больше отдаляются от друзей. Впрочем, и друзья отдалялись от них. Время от времени они встречались на работе или в магазине и договаривались о встречах, но встречи почти всегда срывались. Виртуальная реальность всегда, неизменно оказывалась интереснее, занимательнее общения в реале. Через год симулятор стала единственным источником любых развлечений для Престона и его семьи, а когда цена последних моделей упала до пятисот долларов, виртуальная реальность стала единственным источником развлечения практически для каждой семьи в развитых странах. Оставалось только удивляться, как Престону и его жене удалось зачать и родить четвертого ребенка. Они любили его, но новорожденный требует много внимания и заботы. Тем самым он отвлекал их от Эйнштейна, Ньютона, Шекспира и бесконечных приключений мистера и миссис Индиана Джонс.

Вот когда Джастин услышал первый тревожный звоночек.

Семья перестала собираться за столом. Нет, впрямую обвинять ВР в разрушении семейных традиций никто не собирался. Как ни печально, общие трапезы во многих семьях прекратили свое существование задолго до расцвета виртуальной реальности… Джастина тревожило другое. Его близкие практически перестали есть в реале. Зачем отвлекаться на настоящую еду, если любые яства в ВР гораздо вкуснее, от них не толстеют и не болеют? К тому же в виртуале можно есть только то, что хочешь. Постепенно Синклеры перешли на недорогие злаковые батончики, которые наскоро запивали водой. Скорее, скорее назад, на удобные кушетки! Скорее погрузиться в виртуал — и вперед, к новым приключениям!

Все, что происходило дальше, казалось вполне очевидным. По крайней мере, для Джастина. Однако его настолько заворожил медленный спуск его семьи по спирали вниз, что он не замечал почти ничего из того, что творилось вокруг.

Рухнула мировая экономика.

Предпосылок для краха было несколько. В основном почти весь мировой ВВП свелся к развлечениям и рекламе. Ну а реклама, в свою очередь, прославляла все новые и новые изобретения для виртуала. Зачем ходить в кино, ездить в круизы, посещать музеи или парки развлечений, если в ВР можно получить все то же самое и даже лучше, да к тому же бесплатно? За три года туризм, главный источник прибыли для стран третьего мира, почти полностью прекратил свое существование. В результате жители многих стран оказались на грани вымирания. Поразительно, но развитые страны словно не замечали страданий третьего мира, а если и замечали, то ничего в связи с этим не предпринимали. Полмира голодает? Ну и что? В развитых странах тоже начались проблемы. У многих за долги забирали машины, кого-то выселяли из дома. Подумаешь! Нельзя купить новую одежду или пойти в дорогой ресторан? Какая ерунда! Лишь бы не исчезли аппараты виртуальной реальности… Ну а реклама — что и кому рекламировать? Полутрупам, которые лежат в коматозном состоянии на удобных кушетках? Вначале расцвет виртуальной реальности очень обрадовал рекламщиков. Они решили, что смогут впаривать клиентам все, что угодно. Но радость оказалась преждевременной. Вскоре пользователи почти перестали покидать ВР, в реале появлялись ненадолго и лишь в случае острой необходимости. Когда люди стали проводить больше времени в виртуале, чем в реальном мире, рекламный рынок рухнул. Вместе с ним рухнула и экономика.

Молодые пары собирали скудные пожитки и переезжали к родителям. Многие сбивались в группы и снимали дешевые муниципальные квартиры. Процветали магазины подержанных вещей, а производители макарон добились колоссальных успехов — спагетти стало дежурным блюдом на все семь дней недели. В ВР можно хоть с утра до вечера лакомиться стейками и омарами, жить во дворцах и заниматься сексом с самыми красивыми мужчинами и женщинами, остальное утратило свой смысл.

Джастин услышал детский плач.

Сначала звук доносился как будто издалека, но постепенно приближался. Он понял, что плачет малыш. Он хотел есть и нуждался в человеческом тепле. Престон нехотя — да и то только потому, что очередная программа закончилась, — встал и подошел к младенцу. «Слава богу!» — подумал Джастин, но радость оказалась преждевременной. Он словно со стороны увидел, как Престон проходит мимо плачущего младенца и направляется в захламленную, пыльную кухню, куда они теперь наведывались редко. На столе стояла коробка со штемпелем двухнедельной давности. Никто так и не удосужился ее открыть. Джастин смутно помнил, как жена велела Престону распаковать посылку, а сама быстро скрылась в домашней студии ВР. С тех пор прошло несколько часов.

Когда детский плач сделался невыносимым, Джастин-Престон вскрыл коробку и чуть не упал, когда увидел, что там. Джастин даже пытался помешать Престону взять коробку, но не смог. Его жизнь и жизнь Престона настолько переплелись, что Джастин то и дело забывал о своем положении пойманного в капкан наблюдателя. Он ужасался и следил за развитием событий, но что-либо предпринять он оказался не в силах.

Престон извлек из коробки крошечный детский шлем ВР и три кристалла. Он положил их на засаленный стол и взял брошюру с инструкцией. Оказывается, они заказали особые детские программы, способные успокоить младенца. «Немедленно выкинь эту гадость! Уничтожь все!» — безнадежно взывал Джастин. Как и следовало ожидать, Престон подошел к плачущему малышу, надел на крошечную голову шлем… Через несколько секунд малыш затих, а его тельце безвольно обмякло. Затем утолки губ малыша дернулись и расплылись в мечтательной, далекой улыбке.

Хотя Джастин понимал, что Престон не слышит его, он все равно продолжал кричать.

«Черт тебя побери, Престон! Неужели ты не видишь, что убиваешь собственного ребенка?! Из-за твоей проклятой игрушки он никогда не вырастет и никем не станет! Ты даешь ему единственный мир, в котором он может выжить, НО ЭТОТ МИР НЕНАСТОЯЩИЙ!!!»

Впрочем, Престон не мог его слышать. А если бы даже услышал, с грустью подумал Джастин, то не послушался бы. Престон вернулся в кресло, надел шлем и присоединился к жене. Они были ангелами с крыльями, летели по небу и занимались любовью на облаках. Может, Престон и сказал жене, что с малышом все в порядке, а может, и забыл.

Потом Престон потерял работу.

Никто ничего не покупал, кроме программ ВР, впрочем, все уже купили что хотели. К тому же копировать такие программы оказалось легче легкого. Но Престон все еще не сдавался. Он перевез семью в старый родительский дом. Его родители, скончавшиеся несколько лет назад, оставили ему в наследство крошечный домик на маленьком участке земли. Всем четверым детям пришлось спать в одной комнате, но никто не возражал. Ведь на самом деле они обитали в совершенно других местах…

Престон лишь смутно помнил, что на Ближнем Востоке началась война. Судя по всему, какие-то исламистские террористические группировки подбросили в израильский водопровод самовоспроизводящийся нервнопаралитический яд замедленного действия. Израильтяне нашли противоядие лишь после того, как погибла половина населения страны, более четырех с половиной миллионов человек. Так как правительство не было уверено в том, кто именно повинен в эпидемии, и так как многие группы и страны охотно взяли на себя ответственность за теракт, израильтяне решили преподать своим соседям жестокий урок. Одним холодным зимним утром, ровно через две недели после уничтожения половины населения Израиля, кнессет отдал приказ нанести по всем врагам широкомасштабный ядерный удар. К полудню все крупные города на Ближнем Востоке сровняли с землей, они превратились в кучи щебня, обломков и радиоактивной пыли. На всякий случай Израиль сбросил «грязные» бомбы еще и на нефтяные месторождения в Иране, Ираке, Кувейте, Саудовской Аравии, Катаре, ОАЭ, Ливии и Омане. Те нефтяные месторождения, которые не были уничтожены сразу, превратились в радиоактивные болота. Правда, и потребность в арабской нефти в мире к тому времени почти отпала. Соединенные Штаты больше не покупали ее. Транспортировка, по воздуху, по морю или по суше, сократилась до крошечных ручейков.

Система разваливалась.

В то время как развитые страны умирали от передозировки ВР, третий мир истреблял себя сам. Джастин видел: всего за одну неделю погибло четыре с лишним миллиона человек. Престон же как будто ничего вокруг себя не замечал.

И не он один. Вскоре с лица земли исчезли Индия, Пакистан и Китай — они нанесли друг по другу ядерные удары. Началась ужасная радиоактивная зима, во всех странах погиб урожай. К тому же кто-то запустил в компьютерные системы мира вирус, который стер почти все данные. Люди, которые в состоянии были победить коварного врага, пребывали в отключке, видели радужные сны в виртуальной реальности.

Семья Престона голодала.

Выбравшись наконец из дому в поисках еды, Престон понял, насколько все плохо. Многие дома по соседству опустели, в магазинах он натыкался на пустые полки. Немногочисленные соседи страшно удивлялись, увидев его. Все думали, что сервер Престонов поразил вирус и они совершили виртоубийство — этот термин обозначал самоубийство посредством ВР.

Даже совершать преступления стало бессмысленным. Хотя почти все дома стояли нараспашку и любой мог войти куда угодно и взять что захочется, никто не утруждал себя. И дело не только в том, что краденое невозможно было сбыть. Любой мелкий воришка в виртуале был крестным отцом. На стенах полуразрушенных домов Джастин-Престон видел написанные баллончиками слова: «Уехал на Аляску». Один старый продавец сказал, что «там» — он имел в виду Аляску, сорок девятый штат США, — кажется, жизнь еще не замерла. Зато в Южной Калифорнии в августе царил жуткий холод. Престон понятия не имел, что ждет их на Аляске. И потом, он знал, что жена и дети не перенесут долгой дороги. Они так ослабли и отощали, что не могли выбраться из дому.

Престон-Джастин впервые за много времени посмотрел на своих близких. Какие они хрупкие — почти прозрачные! Машины у них не было — да если бы и была, бензина все равно нет. За две недели, что он провел вне дома в поисках работы, еды и надежды, стало заметно холоднее. Наконец, ему удалось подключиться к еще сохранившемуся правительственному порталу, и он узнал, что желающим раздают со складов старые запасы продуктов. Он разбудил жену и детей и заставил их впервые за много месяцев поесть как следует. Хотя срок годности раздаваемых консервов давно истек, еда была реальной и содержала настоящие углеводы, белки и жиры.

Поев, Синклеры вернулись в ВР.

В следующий раз Престон разбудил своих, чтобы сообщить важную новость. Он устроился на работу — стал государственным служащим. Платили не очень много, но на еду хватало. Через несколько недель дети чуть-чуть окрепли, а жена даже начала снова улыбаться. Еда, которую он приносил домой, была не слишком вкусная, но все лучше, чем старые запасы с армейских складов, которые он насильно впихивал в них в течение последнего времени. Оказалось, что «ядерная зима» не так ужасна, как все думали. Следующей осенью даже удалось собрать неплохой урожай. Жизнь по-прежнему была трудной, но страна начала переводить дух. Джастин радовался: какой бы урон ни причинила ВР, по крайней мере, Престон и его семья избавились от этого.

Чувства Джастина начали ослабевать. Он ощутил покалывание в пальцах рук и ног — и мир вокруг снова почернел. «Слава богу», — подумал он, погружаясь в небытие. Он радовался, что выбрался из этого ужасного мира.

Потом перед ним снова забрезжил свет.

Джастин заметил, что мир вокруг все тот же — жалкий, полуразрушенный. Но на сей раз Джастин в некотором смысле остался самим собой… Тело Престона уже не сковывало его, он был способен передвигаться самостоятельно. Случайно опустив голову, он заметил, что руки у него стали прозрачными, как у призрака. Подойдя к знакомому зеркалу в доме Синклеров, Джастин взглянул на себя. Он так давно не видел собственного лица, что уже начал забывать, какой он на самом деле.

Из студии ВР до него донеслись какие-то звуки. Странно, но раньше та комната называлась «гостиной»… Джастин тихо вошел.

Дрожащими руками Престон что-то подбирал с клочка мятой бумаги. Заглянув на кухню, Джастин увидел на столе остатки армейского пайка. Он понял, что ошибся. Лучше не стало! Видимо, Престон специально так перепрограммировал симулятор, чтобы тот лгал ему. Вернувшись, Джастин понял, что Престон заканчивает монтировать независимую электросеть, способную еще на несколько недель обеспечить работу симулятора. Джастин также заметил, что сетевые протоколы отключены и, если их переподключить, запустится программа под названием «Жизнь налаживается». Такое название получила печально известная программа для виртоубийства, подавлявшая чувство голода. Короче говоря, те, кто запускал на своей аппаратуре эту программу, уходили играть и больше не просыпались. Позже, если кто-то случайно заходил в дом виртоубийц, находили их тела — исхудалые, изуродованные, покрытые мочой и экскрементами. Всех погибших сближало одно: улыбка на впалых, бледных лицах. Престон начал по одной отсоединять питательные трубки, с помощью которых кормились его родные.

— Нет! — закричал Джастин. — Нет!

Престон продолжал свое страшное дело.

— Нет, нет, нет!

Престон поднял голову, как будто что-то услышал.

Джастин, рыдая, бросился на Престона, но прошел сквозь него. Потрясенный собственным бессилием, Джастин в ужасе наблюдал за тем, как Престон обходит свой дом, когда-то теплый и живой. Тяжело вздохнув, Престон сел в мягкое кресло, надел на голову шлем ВР и следом за своими родными погрузился в свой последний счастливый сон. Джастин тоже чуть было не поверил в этот сон…

— Не надо! — шептал Джастин.

Разум у него помутился. Слова слетали с губ, как молитва обреченного. Он стоял без движения и в отстраненном ужасе наблюдал за тем, как у него на глазах совершается преступление. В комнате стало совсем тихо, только жужжал аппарат ВР. Вскоре он услышал и затрудненное дыхание умирающих… Их, как лотофагов, погрузил в забвение и убил цветок под названием «виртуальная реальность».

Он взмолился, чтобы комната исчезла, но она не исчезала. Хотел уйти — и не мог. Он попал в капкан и вынужден был досмотреть все до конца. Программа не исполняла его желания — она их уничтожала. Джастин день за днем наблюдал за тем, как по одному умирают Синклеры, полулежа в мягких креслах-кушетках. Он надеялся, что Престон выбрал для своих близких хорошие последние сны — больше надеяться было не на что. Один за другим Синклеры переставали дышать. Их шлемы издавали сигнал тревоги, а потом отключались от сети. Впрочем, их обладателям было уже все равно.

Джастину не позволили покинуть виртуальную реальность, пока не умер последний — малыш.

Престон забыл отключить сынишке питательную трубку, и тот продержался на несколько дней дольше, чем остальные. Наблюдая, как малыш медленно умирает, Джастин провел в виртуале несколько самых мучительных и болезненных часов в жизни. Когда грудка малыша наконец перестала подниматься и опускаться и малыш пролежал неподвижно более часа, тогда и только тогда мир вокруг Джастина снова померк.

Когда Джастин проснулся, он увидел ту же кушетку для ВР в торговом центре. Однако на этот раз он был не один — над ним склонилась Нила. Она выглядела очень настоящей, родной и очень красивой. Джастин в жизни так никому не радовался. Он радовался ей сейчас даже больше, чем в тот день, когда очнулся после трехсотлетнего сна. А еще ему ужасно хотелось пить. Как будто прочитав его мысли, Нила протянула ему фляжку, наполненную свежей родниковой водой. Он жадно выпил ее в несколько глотков, не обращая внимания на то, что половина содержимого течет по заросшему лицу и по одежде.

— Сколько? — хрипло спросил он, не узнавая собственный голос.

— Ты пробыл в аппарате более шестидесяти часов, — ответила Нила. — Допивай… только не спеши.

Джастин повиновался.

— Джастин, теперь мы можем уйти. Ты ходить можешь?

Все тело невероятно затекло и болело. Он приподнялся, оглядел себя, и ему стало тошно. Оказывается, он обмарался — и не раз. От него шло зловоние… Как он может предстать перед Нилой в таком виде?

— Почему… меня не почистили?

— Тебя могли бы почистить, — ответила она с горечью.

— Но предпочли этого не делать, — кивнул он и задумался. — Я понял!

Желая его утешить, Нила положила руку ему на плечо:

— Джастин, все просыпаются примерно в таком виде. Сними грязную одежду и брось сюда. — Она протянула ему большую корзину.

Встать с испачканной кушетки ему удалось не сразу. Ноги совсем онемели и болели. Правда, все было бы гораздо хуже, если бы его тело не прошло предварительной наномодификации. И все же атрофия мышц есть атрофия мышц, и даже самые искусные аппараты нуждаются в движении, чтобы работать как надо. Ужасно болела голова, Джастин несколько раз вставал и садился, убеждая себя в том, что не упадет.

Когда ему наконец удалось избавиться от последнего предмета одежды, Нила протянула ему нечто похожее на прозрачный пластиковый спальный мешок и велела надеть. Он послушался, надеясь, что внутри окажется переносной душ. Как только мешок оказался у него на плечах, он зажужжал. Все тело стало покалывать, Джастин с изумлением наблюдал за тем, как частички грязи падают на пол. Когда он понял, как работает вибродуш, он натянул мешок и на голову и почувствовал вибрацию и там. Странно, он не чувствовал себя чистым. Он стал просто… не грязным. Ему не терпелось вернуться домой, чтобы принять долгий, «настоящий» душ.

Когда мешок наконец перестал жужжать, Джастин опустил голову и увидел кучу грязи у своих ног. Он осторожно избавился от мешка, не забыв напоследок очистить ступни. Нила протянула ему чистую одежду.

И только одевшись, он до конца разглядел калибровочную. Казалось, она находилась в том же жалком состоянии, что и дом Синклеров. Горела лишь половина ламп, многие перегородки между кушетками оказались сломаны. Повсюду валялись клочки бумаги. Когда Джастин и Нила вышли из магазина ВР, он заметил, что и торговый центр в таком же плачевном состоянии. Свет проникал сюда из отверстий между асимметричными балками и из полуразрушенных световых люков. Вдали вокруг костров сгрудились жалкие, изуродованные фигуры. Повсюду валялись обломки и осколки, клочки бумаги и отходов лишь усугубляли картину полной запущенности. Трудно было поверить, что это тот самый торговый центр, куда они спустились более шестидесяти часов назад.

Джастин уже собрался подняться по неподвижному эскалатору к выходу, когда его вдруг поразила ужасная мысль.

— Нила, как… как мне понять, что я уже не в аппарате?!

Нила посмотрела на него с жалостью.

Джастина прошиб пот. Он посерел от ужаса.

Нила взяла его за обе руки и заглянула в глаза.

— Придется поверить мне на слово. Ты не в виртуале.

— Но откуда мне знать, Нила? Как вообще кто-либо может знать? Может, я и сейчас застрял там, умираю, покрытый мочой и экскрементами, и сам того не понимаю. Возможно, все это… — он обвел рукой заброшенный торговый центр, — всего лишь часть программы!

— Я с тобой, Джастин, — убеждала его Нила. — Я настоящая!

Оглядевшись по сторонам, Джастин понял, что должен ей поверить. Другого выхода у него все равно нет.

— Это зло, Нила… Все, что здесь есть… зло.

Нила сочувственно кивнула:

— Да, Джастин… наконец-то ты понял!